| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Чего просишь ты, не убоявшийся желаний своих? — раздался теплый, почти ласковый женский голос. — Возложи же руки свои на алтарь и ответь.
— Я хочу свободы для меня и моего друга, свободы от знака Ит, которым нас заклеймила судьба.
— А готов ли ты отдать требуемое взамен?
— Позволено ли мне будет узнать, что ты требуешь взамен, о богиня?
— Я возьму у тебя твою любовь, а у твоего друга — его магию.
Застыл в молчании воин, мрамор под руками начал теплеть, и не мог решиться на ответ. Как отдать не свое? Время потянулось, как паутинная ниточка, что выделяется из тела гусеницы, когда та спускается вниз с ветки.
— О, богиня, а не можешь ли ты взять только у меня?
— Нет, просящий, плата берется с каждого.
— О, богиня, я не могу решать за двоих.
-Что ж, ты не первый, кто испугался моих даров. Иди, я не причиню тебе вреда, и, может быть, ты даже заслужишь особый подарок, но смотри, не приходи второй раз.
С трудом оторвав руки от черного алтаря, склонив голову и не решаясь повернуться спиной, воин, медленно пятясь, выбрался на воздух.
— Нет портала! Как же назад? И это — не причиню вреда? А я, дурак, без припасов, оружие — один кинжал, думал обернуться быстро.
Молодой человек пригнулся, пробираясь под низкие ветви елей, которые росли столь густо, что под ними не росло ничего, землю усыпали сухие иглы, а местами приходилось проползать чуть ли не на четвереньках. Задыхаясь, он спешил поскорее выбраться, только бы пройти насквозь этот ельник — и дальше будет легче. Вырвался на новую полянку, покрытую двуцветными куртинками иван-да-марьи. Дальше, дальше, в лес, где густой подлесок крушины и жимолости. Тропинка, вся заросшая крапивой в рост человека — давно по ней никто не ходил. День сменился ночью, пришлось заночевать прямо в лесу. Грибы, ягоды, кислица кое-как поддерживали силы. Бывалому воину не привыкать. Ночами накатывал морок. Видел карликов косматых, пляшущих над грудами золота и смеющихся:
— Иди к нам, отгадаешь загадки и будешь богат.
Видел юношей и девушек, ведущих хороводы на берегу лесного озера, они лукаво улыбались и звали к себе, звали...
Как-то, когда силы начали оставлять его, на опушке леса возникла будто ниоткуда полуразвалившаяся избушка. Пошатываясь от усталости, вошел и на лавке увидел спящего. Взглянул — и узнал своего учителя-мага:
— Это он, из-за которого все. Он, который сделал меня тем, что я есть. Кинжал будто сам собой оказался в руке.
И будто пружина разжалась:
— Да ведь он мертв давно. А я блуждаю по тропам своих тайных желаний, и не выбраться, не выйти из этого леса, — рванулся к двери.
Солнце в первый раз за прошедшие дни ударило в лицо ярким лучом, лес немного стал светлеть. Яростно продираясь через подлесок, Плющ выбрался из чащобы. Вдалеке завиднелась деревня, там можно попросить еды и узнать дорогу:
— Нет, я вернусь. И наплевать на мою гордость.
Заканчивался последний месяц лета. Костер, оставшись один, сначала злился, потом привык, тем более что работы стало больше вдвое. Простейшие магические умения отчасти вернулись, и он утешал себя:
— Что ж, видно такова моя участь. Был творцом — стал повторяющим. Такое не редкость. Серебряный рассвет умер добровольно, когда понял, что магия его оставила. Тигровая лилия стала просто женой и матерью, а Речной Зимородок — занялся торговлей. Никто не знает, отчего иногда великие маги теряют способность создавать что-либо новое и живут старым багажом или погибают, не выдержав затухания огня, который пылал в них с юности. Умереть по собственной воле? Нет, это не по мне. Значит, быть мне мелким колдунишкой, к матери съезжу, потом устроюсь преподавать основы или в деревне где-нибудь поселюсь.
Так и жил маг, пытаясь найти в себе опору и равновесие, но чем дальше, тем чаще вспоминал своего незадачливого товарища, нежный взгляд его темных глаз, и верил, и не верил, что тот еще жив, и им доведется встретиться.
Хмурым утром, когда почти по-осеннему плоские тучи плотно залепили небо, Костер выгонял стадо. Коровы недовольно мычали, им не нравился холодный ветер и начинающийся дождь. Пастух плелся по грязной дороге, держа лошадь в поводу и заметил: там, где дорога заворачивала в лес, нарисовалась темная фигура.
— Ты... — только и успел произнести маг, когда увидевший его Плющ бросился к нему и остановился, не решаясь...
— Прости, я ... к богине желаний... украл свиток портала. Просил свободы для тебя и меня, свободы от знака Ит. Она обещала, но взамен хотела — мою любовь и твою магию. Не смог, ушел ни с чем...
— Хм, — улыбнулся маг неожиданно для вернувшегося, — я всегда знал, что воины его королевского величества — круглые дураки. И бережно коснулся пальцами серебряной пряди в грязных волосах своего вновь обретенного спутника, который только в эту минуту понял, что получил в подарок у черного алтаря.
Глава 4. Зеленая гусеница
Крик пробил мягкую тишину небольшой простецкой комнатки как длинный гвоздь гнилую доску, в последнем рывке дернулась на стене длинная тень, с треском погасла на столе низкокачественная свеча, шлепнул за окном комок снега, падая с ветки тополя. Безмолвие снова вступило в свои права, нарушаемое лишь тяжестью дыхания.
— Плющ, ты что, сдох? Скорей, зажги свечу и посмотри, что там у двери.
— Что? У двери?
— Да, зажги свечу и посмотри. Мне нельзя туда глядеть, ну же.
Парень поднялся с кровати. Кровь продолжала стучала в его висках, когда он выполнял просимое.
— Ну что там? — снова раздался нетерпеливый шепот.
— Если бы... не размеры... на гусеницу похожа. А так... не меньше кошки.
— Пальцем ткни. Если жива — задергается.
— Нет, не двигается. Но воняет...
— Это не она воняет, это твои пальцы, нечего было в меня так глубоко лезть.
— Да откуда эта дрянь? Дверь-то вроде закрыта?
— После, после. Главное, не шевелится, мы с тобой ей, похоже, центральный ганглий сожгли.
— Выбросить?
— Ты что! За нее в монстрятнике кучу денег дадут. Это же страховидка! Почти целая!
— Что это?
— Потом скажу. Ну что уставился, возьми в сумке мешок какой получше, в снег ее под крыльцом надо, быстро...И мне снегу принесешь...
Двигаясь замедленно, как после некоего потрясения, а, впрочем, так оно и было, воин, не глядя на своего партнера, кое-как натянул штаны, нашел требуемый мешок и сдерживая отвращение засунул в нее нечто, напоминавшее на ощупь холодную колбасу не первой свежести.
Каждый шаг по старой лестница сопровождался глуховатым скрипом, в голове трепыхались обрывки фраз, которые Плющ никак не ожидал услышать от своего друга:
— Ты вовсе не любишь меня! Самоутверждаешься за мой счет! Двуполая улитка, а не мужчина! Сломал мою жизнь! И уровень я потерял из-за тебя, и....
И то, что потом... Драка, завершившаяся его полной победой, связанные руки его... любимого? Как он мог...
Казалось, он спускался по лестнице целую вечность, и только когда мешок с отвратительным на его вкус содержимым удалось тщательно упрятать в свежий снег под крыльцом, и снегом же оттерто пылающее лицо, дошло:
-Да ведь он так... Из-за этой твари... Как тогда, у пещер Грома... А я? Не понял, не смог, не сдержался. И что теперь?
Войдя в комнату, которую они сняли в самом лучшем постоялом дворе Накса, небольшого городишки, куда маг уговорил его поехать, дабы, прикупить, как он выражался, маленький, дешевенький, одноразовый свиток портала — только до столицы, воин так и застыл на пороге. И было отчего. Его маг, оставленный в самом жалком состоянии, совершенно спокойно сидел на краю постели и деловито рылся в своей сумке.
Изрядный ком снега в руках растерянного воина начал пускать лужицу.
— Что ты встал опять, давай снег-то сюда, хоть к синякам приложу. Впечатляет мой видок? А внутри, межу прочим, еще пострашнее, хорошо, что не поглядишь. Ты что думал, я буду ждать, пока ты мне руки развяжешь и помощь окажешь? Высвобождение из пут доступно даже девятому уровню, а у меня все же, кажется, седьмой. Не третий, конечно, что я имел до, но кое-что...
Не зная, что делать дальше, не смея поднять глаз, Плющ подошел к постели и протянул товарищу остатки снега:
— Прости, если можешь...
— Да ладно, думаю ты и сам понял, что все дело в этой твари, страховидке.
И отхлебнув вина прямо из кувшина, стоявшего на столе, маг продолжил:
— Я -таки приобрел свиток портала, правда, пришлось за него отдать наших лошадок, да они нам уж и не потребуются, в портал конным никак. И вот в баньке побывал, сюда пришел, лежу, мечтаю... А мечтать-то вредно. И чувствую: эта тварь — не знаю, как уж она в комнате появилась, сеть страха до середины доплела, и мне уж в дверь не выйти. Эти страховидки на магов охотятся, после них — если не устоять или не сбежать — только в деревенские дурачки. Так вот, лежу, мысли все погасил, кроме одной, — как я соберусь — и в окно, пусть второй этаж, снег внизу как-нибудь не даст разбиться, лишь бы успеть. А тут тебя нелегкая принесла, ты ее, конечно, не чуешь, да и сам ей без надобности. Полез так некстати со своими нежностями. Хорошо еще, что догадался, как тебя завести, и такую волну страха и боли мы с тобой погнали, что вышло как при тушении лесного пожара встречным огнем.
— И ты простишь меня?
— Ну вот, заладил, больно мне надо злиться. Пустяковая плата за то, чтобы эту тварь уделать. Верхом я теперь не смогу пару дней, а в портал — запросто. Нет, если бы такое, что у нас с тобой получилось, сыграть по заказу! Нам бы цены не было, били бы страховидок и горя не знали, ведь они на очень даже важные зелья потребны. Да только в другой раз не получится слова, такие как надо, сказать.
— Да, я и сам не знаю, почему я так...
— Почему-почему, потому что все, что я орал — правда.
— Правда?!
— Ты и сам временами так думаешь, в плохую погоду.
— И что теперь с этой правдой делать?
— Ничего. Жить с ней. Выпей вот, тут кое-что в кувшине осталось и ложись.
Уныло вздохнув, Плющ прилег, стараясь держаться подальше от своего партнера.
— Слушай, а... это, охлаждающее заклятие, которым ты мне грозил, чтобы на год забыть о всех видах любви... Это — тоже правда?
-Нет, это неправда, — усмехнулся маг, — это только маги пятого уровня могут, а я -то хорошо, если седьмой сохранил. Зато сонное, чтобы ты наконец унялся, перестал задавать дурацкие вопросы и просить прощения, сейчас обеспечу.
И ледяная рука мага легла на лоб его товарища, погружая в тяжелый, но необходимый сон.
-Вставай, вставай, нам надо пораньше отсюда убраться, ни к чему днем порталы ставить и людей пугать, — Костер усердно тряс за плечо своего партнера, который, похоже, приготовился проспать не одни сутки. Плющ, все еще мучимый стыдом за вчерашнее, безропотно выполз из постели, оделся, собрал вещи, и они отправились во двор, чтобы успеть убраться из Накса затемно. Свежий снег блестел под светом из окон первого этажа, где начиналась утренняя жизнь постоялого двора.
Маг взял в руки потрепанный грязноватый свиток и, развернув, стал читать, подсвечивая себе слабеньким волшебным огоньком. Буквально через мгновенье прямо посреди двора нарисовалась простецкая дощатая дверь, какая бывает обычно у сараев, она невесело поскрипывала, отворяясь на ширину ладони и вновь захлопываясь.
-Ну и портал, — недовольно заворчал маг.
— Так мы идем?
— Стой! Мы же гусеницу забыли, давай скорее, тащи ее сюда.
Плющ побежал к крыльцу — вытащить из-под него занесенный снегом мешок с неаппетитной добычей, а, вернувшись, застал Костра с самым недовольным выражением лица.
— Да, удружил мой купчишка. Буду в другой раз в этом городишке, уж я ему... За двух таких славных лошадок — этакое чудо!
— Да что такое? Портал неисправен? — чуть ли не с надеждой проговорил Плющ, которому ну очень не хотелось в столицу, и только невозможность расстаться с другом, а тот все твердил о своем желании сделать подробный отчет в магическом управлении, заставлял его терпеть и не возражать.
— Не радуйся, исправен, только он, как я только что выяснил, на одного. Но выход есть. Быстренько, давай руки мне под рубаху, прижимайся теснее, он и не разберет. Куда направим?
— К таверне "Зеленый попугай" .
— Это притон-то, для таких как мы? Случалось мимо проходить, там еще лужа, зимой не замерзает, летом не сохнет. Достопримечательность, право.
Воин нежно обхватил своего мага, руки скользнули под рубаху, как будто все то, что в который раз разделило их в прошлую ночь, тает и исчезает бесследно.
А вот это уже лишнее, — рассердился маг, когда губы Плюща прижались к его шее, и шагнул в дверь. Дощатое недоразумение в последний раз жалобно скрипнуло, закрываясь за ними. Пахло подгорелой кашей, хлестал дождь, в лицо бил порывистый ветер. Такого портала не раз пользовавшийся ими маг ни разу прежде не видел. Время тянулось так медленно, как бывает при бессоннице, еще порыв ветра, еще один — и незадачливые путешественники упали в ту самую знаменитую луже, прямо посередине, да еще в очень двусмысленной позе.
Браня на все корки наксского купчишку, лужу, столичную погоду, которая в это предзимье никак не хотела одарить морозцем, парочка выбралась из лужи, радуясь тому, что кроме разбитых коленей, никаких повреждений они не получили. Даже вещи, включая мешок с необыкновенной гусеницей, не успели промокнуть. Оставалось пойти в таверну, привести себя в порядок, снять комнатку и сообразить, что делать дальше.
— Здравствуй, Костер на Берегу. Сегодня я дежурю в кабинете проверки. — мягкий голос Весенней Сирени обволакивал, как теплая ткань, приносил покой. — А ведь мы уже решили, что ты не вернешься. Становись в круг. Амулеты и прочие артефакты оставь на столе.
Круг медленно вращался, поблескивали синеватые огоньки в слабоосвещенном кабинете, а Костера утешало то, что именно она, Сирень, — первая, с кем он должен говорить в магическом управлении. Хуже было бы, если бы пришел его учитель, Зеленый Дятел, или молодой и слишком всезнающий Фиолетовый Лосось.
— Что? Знак Ит? Почему бы это? Ведь ты, кажется, ухаживал за моей ученицей, Невидимой Зарницей? Впрочем, в нем нет Зла, ты можешь покинуть круг.
Сирень подала молодому магу руку, и он шагнул босыми ногами с ледяной поверхности круга на мягкий ковер.
— Все, можешь обуваться и забирать свои вещи. А это что у тебя в мешке?
— Почти целая страховидка! Хочешь, покажу?
— Нет уж, я не желаю смотреть на дохлую гусеницу, неси ее скорее в монстрятник, и возвращайся, посидим, чаю попьем, поговорим.
-Надо же, чаю... — удивлялся Костер, — и память читать не предлагает. Впрочем, я сам готов рассказать все, или почти все. Надеюсь, ей не захочется в подробностях узнать, как я заполучил эту так называемую гусеницу?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
