Двадцать второй

А я один. Ну, с Ивом. Только я с ним в переделках еще не бывал, не знаю, смогу ли положиться на него. Но думать было некогда: конвой шел к Тамире, и нужно было перехватить его до того, как он приблизится. Иначе одними только выстрелами акума положат уйму народу, а если мелкие прорвутся к поверхности... Миссию можно считать проваленной.

-Активация, — шепнул я. Можно не шептать, ЧС активируется прикосновением к сенсору, но, повторюсь, могут у человека быть привычки?

Корпус Ива чуть вздрогнул, когда моя ЧС пришла в боевую готовность. Меня можно не спрашивать, как это действует. Управлять — умею, и хорошо умею, так же, как раньше бился своим мечом. А принципа — не знаю, этого и высоколобые ребята из научного подразделения объяснить толком не могут, их уносит в дебри, где черт ногу сломит.

Акума отлично чуют ЧС, меня заметили. И началось...

Одного здорового я грохнул сразу же, мелочь разлеталась только так. Остальные поняли, что оставлять меня в тылу нельзя, и началась потеха...

Вот тут я и понял, что дело... неважно, мягко говоря. Я привык к неразумным и очень послушным машинам, а не к ИскИнам. Я хотел выполнить один маневр, а Ив лучше меня просчитывал, к чему это приведет, и перехватывал управление, чтобы не вмазаться в кого-нибудь, а в итоге мне не удавалась атака. Если так пойдет, то...

-Ив! — выдохнул я.

-Йен, — негромко произнес он, будто ждал, пока я соображу. Может, и ждал. — Необходима...

-Частичная синхронизация, — шлем я так и не снял, очень удачно. — Частичная, Ив!

-Понял тебя.

Мир дрогнул перед глазами, пропали огоньки сенсоров, и... Нет, с Аннет было совсем не так.

Я чувствовал катер, будто он был моим телом. Я мог управлять оружием, как прежде — мечом. Но я не слился с Ивом. Я всё время чувствовал его рядом, но не вплотную, будто он стоял у меня за плечом. Не знаю, как это выходит, я не технарь, не теоретик, но каждый делал то, что умел лучше. Он — летел, я — убивал. Теперь, без голосовых команд, дело пошло на лад, нас больше не мотало из стороны в сторону...

Привычная реальность ударила по глазам огоньками приборной панели. Несколько сенсоров опасно светились красным. Меня трясло.

Я не сразу сообразил, что дрожу не я, — с чего бы? — а Ив, и сдернул шлем. Мало приятного в таких ощущениях!

-Доложи обстановку.

-Все зафиксированные "объекты А" уничтожены, — ответил он.

-Доложи о повреждениях.

Ив, помолчав, перечислил. Однако...

-До базы дотянем?

-Нет. Больше двух прыжков мне не выдержать.

-Тогда садимся на Тамиру, — решил я. — Ремонтники там найдутся. Залатают как-нибудь.

-Я не привык, чтобы меня латали "как-нибудь", — довольно высокомерно, как мне показалось, отозвался Ив.

Я усмехнулся.

-А ты и правда неплох в бою, — сказал я. — Быстрый, маневренный.

-Ты тоже, — вернул мне комплимент ИскИн. — Правда, слишком самонадеянный и увлекающийся, как все люди.

-Я не давал тебе разрешения говорить со мной таким тоном.

-Ты не запрещал мне высказывать мнение, — парировал он.

Я понял, что еще наплачусь с этим катером...

На Тамире нас встретили, как армию освободителей. Думаю, они были в шоке, узнав, что от флота "инопланетян" их защищал один маленький катер, пусть даже с "секретным оружием" на борту. На их счастье, системы защиты развернуть всё-таки успели, и два мелких акума пробиться к городку первопоселенцев не смогли, а потом и вовсе отвлеклись на меня.

Ремонтники нашлись, а меня, пока чинили Ива, зазывали в гости все, кому не лень. Я воспользовался местным гостеприимством, только чтобы поесть нормально, а потом вернулся на катер. И он целее будет, и мне спокойнее...

Чинились мы двое местных суток — всё-таки перепало Иву здорово, — потом двинулись обратно. На этот раз путешествие прошло без приключений.

На базе меня ждал доклад высокому начальству, а потом и Юрию. Этот радовался, как дитя, а потом спросил, не желаю ли я, герой дня, какой-нибудь малости в награду. Например, отпуска на Землю...

-Желаю, — нагло ответил я, зная, что отпуск мне никто не даст. Нечего таким, как я, делать на Земле. — Если вы и впредь собираетесь посылать меня... далеко, то я хочу летать именно на этом катере. Ни на каком другом.

Я был уверен, что мою просьбу удовлетворят. Так и вышло, Старший подпрыгнул от радости, потер пухлые ручки и выдал:

-Ну что, Канао, старый зануда, убедился? Убедился, как много потерял? "Не полечу с ИскИном, не полечу!" А слетал ведь, и как слетал!

Я скептически усмехнулся. Иногда он меня бесил.

-Удивительно, что ты с ним договорился, — продолжал Юрий. — Кстати, каким образом?

-Выпили вместе, — ответил я. — Лучший способ свести знакомство. Такой алкаш оказался — машинного масла не напасешься!

-Ну-ну, — хмыкнул тот. Мои шутки редко кого веселят. Юморист из меня паршивый. Я только одно умею делать хорошо, и за это мне прощается всё остальное. — Неважно. Главное, результат! Мы уже посмотрели записи битвы при Тамире — это прекрасно!

"Записи битвы при Тамире? — насторожился я. — Откуда бы?" Нет, ясное дело, Ив фиксировал события, как обычно, но... Вообще-то, я оставил пароли на вход и на управление. Так выходит...

Не погорячился ли я с требованием оставить этот катер мне?

Впрочем, я ничего не сказал Юрию, распрощался, а ночью отправился в ангар. Побеседовать, так сказать, по душам.

Люк открылся передо мной сразу, я не успел и слова произнести. Та-ак...

-И как это понимать? — негромко спросил я, входя в рубку.

-Твои пароли сняли, Йен, — так же тихо ответил Ив.

Оп-па!

-Каким образом? Всё тем же? — спросил я, свирепея. — Испытанным?

-Проще. Подключились напрямую к блоку памяти. — Ив помолчал. — К нему можно подобраться снаружи, если знать, как.

-Вон оно как... — я оскалился. — Значит, им досталась не только запись нашей маленькой победоносной войны, так? Но и все остальное?

Это уже было неприятно. Я ведь себе позволял чуточку лишнего, а это опасно.

-О нет, — в голосе Ива прозвучала усмешка. — Я предполагал нечто подобное.

-Стёр? — Нет, вряд ли, иначе говорил бы сейчас со мной иначе. Или вообще не говорил.

-Сфальсифицировал.

Ага, ясно. Вот в чем проблема ИскИна: очень трудно определить, когда он лжет. А лгать он может способами, которые человеку вовсе не доступны. Возьмет, вместо одной нашей беседы запишет другую. Докопаться можно, конечно. Если знать, где и что раскапывать!

-Прекрасно. На блок памяти пароль поставить можно?

-Можно. Но если подключаются напрямую, меня... парализует. Так тебе будет понятно.

Я выругался, не выбирая выражений. Насилие, выходит! Теперь еще и такое... Этак я скоро заделаюсь защитником ИскИнов от жестокого обращения!

-Ладно, — сказал я, подумав. — Пароли прими. Прежние. Плюс на голос и сетчатку глаза.

-Принято. Но, Йен, если...

-Я понял, — кивнул я. Похлопал катер по обшивке стены. — Но мне так спокойнее. У меня там под койкой заначка.

-Нет там ничего.

-А говорил, не подсматриваешь, — хмыкнул я. — Опять соврал?

-Нет. Кибер-уборщик скинул бы твою заначку в отходы. А в отходах не появлялось ничего постороннего.

-Тьфу ты, — рассмеялся я. — Ничего не скроешь! Ладно. Тебя чинят?

-Да. На Тамире поставили временную замену нескольких деталей, так летать опасно.

-А тебе не всё равно? Оболочка же... Временная.

-Я к ней как-то привык.

Я ничего не ответил, молча вышел. Оглянулся на катер. Дыра в боку — ого-го какая, заплату, поставленную на Тамире, уже сняли, меняли какие-то железяки. Даже изуродованный, катер был красив. И масти необычной (если кто пытался меня высмеять за то, что я вместо "цвет" применительно к автомобилю ли, флаеру или катеру говорил "масть", он быстро убеждался, что не надо смеяться над моими привычками) — не тускло-серый, как обычно, а будто в темную бронзу. Специальное покрытие, припомнил я. Частично отражает атаки акума.

Ладно. Может, и правда еще полетаем. Я никогда не любил ходить с напарниками, тем более не думал, что в напарники мне достанется ИскИн, но он вроде бы мне подходил. Неболтливый, в переделках бывал, послушный. Не совсем, конечно, но это не страшно. И, главное, не лезет мне в голову. В себя тоже не допускает, но мне и не надо. Чего я там не видел, в машинном этом разуме?..

"А может, — пришла мне в голову безумная мысль, — может, эти наши ИскИны — те же акума? Металлическое тело, живая душа, может имитировать человеческие эмоции, моделировать человеческое поведение... Ведь похоже!"

Я помотал дурной своей башкой, отгоняя бредовые идеи, и отправился к себе, составлять план атаки.

А на следующее утро я закатил скандал Юрию. Собственно, можно было обойтись и без этого, если бы он сразу меня понял. Я ведь пришел и всего лишь спокойно поинтересовался, какого черта кто-то шарит по отданному в мое распоряжение катеру, снимает мои пароли и лезет туда, куда не просят?

Он понес какую-то ересь касаемо собственности Отдела, и вот тут я уже не выдержал. О нет, я полностью себя контролировал! Визжать и брызгать слюной нет смысла — кто же станет слушать этакую истеричку? Но я прекрасно помнил, что доводило меня до белого каления в юные годы, помнил, как пугались люди, а главное, помнил, что я при этом вытворял. И, разумеется, мог это воспроизвести. Завел я себя преотменно, до настоящего бешенства — похоже, мне давно этого не хватало!

Нет, все остались живы. И база тоже уцелела — не хватало мне еще за материальный ущерб отвечать! Перевернутый стол не считается, он даже не сломался. А намочил Юрий брюки или вылил на себя стакан с холодным чаем — это уже сугубо его проблемы. Я ведь всего лишь настоятельно просил больше не соваться к Иву без моего ведома и тем более не лезть в его записи! В конце концов, может, я на борту голым расхаживаю или в носу ковыряю! То, что касается работы, я сам отдам, но, мать вашу, может у человека быть хоть какое-то личное пространство?!

Я даже не матерился особенно — за оскорбление при исполнении тоже могут... взыскать. Ругался без мата — это я тоже умею, — а еще на двадцати языках, в том числе устаревших, которых Юрий точно не знал. Может, потом выяснит, что именно я ему сказал, если вспомнит все конструкции, рожденные мною в приливе вдохновения!

Если бы он мог говорить, то возразил бы — таким, как я, не полагается ничего личного. Вообще ничего, даже жизнь моя и память мне не принадлежат, но Юрий был не чета моим прежним начальникам. Хотя бы тому... как же его? Я помнил только блеск стекла — он поправлял очки очень характерным жестом. И взгляд тоже был... характерным. Любопытно, подействовал бы он на меня теперь? Или еще тот начальник, времен Второй мировой. У того тоже был... взгляд. Так — ничего особенного, невысокий, седой, в потертом военном френче. Но глаза! Еще двое, кажется... и всё. Остальные им в подметки не годились. Я привык повиноваться, хоть и взбрыкивал порой — но больше по привычке. Даже это надоедает, когда тебе сравняется лет сто...

Так вот, поостыв, я помог вернуть стол на место и даже сдержанно извинился. Предлагать выстирать брюки, правда, не стал.

Юрий косился на меня теперь с большой опаской и старался не поворачиваться спиной. Подозреваю, шутить он со мной теперь тоже поостережется, и правильно сделает — достали его прокисшие хохмочки...

Обещал, правда, выполнить мою... э-э-э... просьбу. Он, дескать, не думал, что мне будет неприятно. Конечно-конечно, Ив... о, это я так назвал ИскИн? Очень мило, очень! Так вот, Ив — немного проблемная машина (тут он явно проглотил что-то вроде "рыбак рыбака видит издалека!"), но раз мы поладили, это к лучшему. Если мы будем работать эффективно, то, конечно...

Я вежливо поклонился и вышел, недослушав. Откуда этот поклон взялся? Откуда-то из прошлого, наверно. Иногда всплывают слова, жесты... так же, как и лица, голоса в моей дырявой памяти. Чьи, откуда? Когда это было? Редко догадаешься по одежде или по языку, а так... Зыбкие тени. Иногда даже жаль становится: может, я забыл что-то важное? Может, оно и теперь бы мне пригодилось? С другой стороны, зачем? Мир другой, люди другие... А может, те же. Я не философ. Живу себе, делаю свое дело. Умираю. Снова живу.

Знаю, многие мечтают о вечной жизни. Интересно, сколько бы согласилось вот на такую, как моя? Сдается мне, не так уж много. А может, я ошибаюсь. Это я привык, да мне и всегда не было дела до окружающего. А кто-то, наверно, согласился бы и на такое, лишь бы заглянуть в день грядущий. Да что день, век! И я даже знаю, кто бы это мог быть...

Знал бы, если бы мог вспомнить. Были такие люди, точно были. Может, даже не один, но я их забыл. Что были — помню, как факт. Лиц, имён память не сохранила. Наверно, у нее есть предел, у памяти, как у накопителя информации. То, что не имеет большого значения, затирается свежими данными. Вот, видимо, и у меня так. Умником я никогда не слыл, а память, я слышал, надо тренировать так же, как тело. Вот я ее который век тренирую, а бестолку! Тут, наверно, и способности еще нужны...

Но все это были отвлеченные, совершенно бесполезные размышления, а мне нужно было заниматься делом. Одни отчеты о проделанной работе отнимали чертову тучу времени — терпеть не могу бюрократов, но без них никуда. Другое дело, что если начальство понимающее, то оно исполнителей особенно этими отчетами не мучает, но такое попадается редко. Нынешний наш шеф, официально числящийся генералом ВКС, Фархад Джефферсон, еще не худший из тех, кого я помню. (Насчет тех, кого не помню, не поручусь.) Правда, у них там свои игрища, политические в основном, поэтому он нечасто до нас снисходит, полагаясь на людей вроде Юрия. А те и рады стараться. Впрочем, система отлажена, большие чины включатся только в случае непредвиденной ситуации... а возможные ситуации давно просчитаны. Конечно, враг всегда может преподнести сюрприз, но на то и сидят в штабе аналитики и прогнозисты, на то и пашут немыслимые мощности ИскИнов, чтобы предугадать такие вещи. А если не выйдет, затыкать прорыв отправимся мы, сотрудники Отдела. Раньше мы именовались красиво и гордо, а теперь... ни к чему привлекать внимание. Земля и колонии должны спать спокойно, и пусть лучше думают об инопланетянах, чем об акума и прочей ереси! Орден когда-то действовал достаточно скрытно, а со временем и вовсе ушел в тень. Это в девятнадцатом веке еще кто-то мог поверить в демонов, забирающих души, затем стало модно валить всё на безумных ученых, потом на инопланетян, и Орден... Отдел уже прекрасно сыграл на этом. До сих пор играет. А там еще что-то придумают, полагаю.

Теперь, когда я не был стеснен в передвижении возможностями обычного катера и собственными скудными познаниями в астронавигации, жить стало немного веселее. Во всяком случае, мне удалось повидать те уголки обитаемой Вселенной, которые до сих пор я рассматривал только в записи. Не сказал бы, чтобы у меня было время любоваться красотами, я в основном занимался своими прямыми обязанностями, но иногда удавалось урвать немного времени на то, чтобы оглядеться. Но, по правде сказать, я куда с большим бы удовольствием отправился на Землю. Прогулялся по взморью или отправился в горы. Да просто полежал на траве под деревом, ни о чем не думая... Когда я проделывал это в последний раз? Уже не упомнить! В прошлом веке, кажется, потом базы волевым решением окончательно вынесли на орбиту — никаких опасных экспериментов на Земле, постановил Всемирный совет. Кажется, это было после того, как одного из моих молодых коллег при попытке увеличить мощность его ЧС буквально разорвало в клочья. Черт бы с ним и с экспериментаторами тоже, но заодно снесло весь научный городок, а там ведь не только ЧС занимались... Вирусами, например. Два года эта зона была карантинной, да и сейчас, насколько я знаю, туда соваться рискуют только в полной защите, а лучше в скафандре.