Приключения Золушки-Наташки История первая

— Мне нравятся мужчины.

— Чего?— переспросила Бетти.

— Мне нравятся мужчины,— повторил я уже смелей. Минуту подружка хлопала глазищами, а потом, вздохнув, сказала:

— Все ясно, ты, как наш принц Максимилиан. Самые красивые девушки всей страны из кожи вон лезут перед ним, пытаясь соблазнить, даже барышни наши Адель и Люси. Да только все без толку. Он до сих пор одинокий и равнодушный ко всем. Неужели и тебя ждет такая судьба? Может, я хоть чуточку тебе нравлюсь?

— Конечно, нравишься, как подруга, ты мне безумно нравишься. Но ты достойна самого лучшего жениха. Он будет тебя любить, вы поженитесь и умрете в одни день,— последние слова мы произносили уже вместе. Я вытирал ладонями, стекающие потоками слезы и смотрел, смотрел, смотрел в бездонную глубину ее глаз. Пока часы на ратуше не пробили полдень.

— Мамочки, я же опаздываю! Барышни скоро проснуться!— завопила Бетти, засовывая одной рукой пирожок в карман, а второй хватая меня своей цепкой ладошкой. Мы опять бежали, как сумасшедшие, только теперь я уже немного стал ориентироваться в закоулках хозяйского двора. Бросив меня у конюшни, Бетти помчалась в замок, но, затормозив, вернулась и чмокнула меня в щеку.

— Спасибо, добрый фей. Я не забыла о твоей просьбе на счет замка, не знаю, зачем это тебе нужно, но я выполню ее,— сказала она и умчалась.

Я постоял некоторое время, глядя ей вслед, а потом пошел прятать обновки в свою каморку. Без Бетти стало как-то тоскливо и одиноко. Кроме нее я здесь никого не знаю, принц, обещанный мне, где-то далеко, даже Паулина сейчас пришлась бы кстати.

Сейчас я был похож на хомяка, прятавшего в своей норке добро, а его тут уже собралось не мало. Затолкав ногами, вываливающиеся вещи я, подхватив кулек с купленными на ярмарке пирожками, пошел прилечь на сеновал и поразмышлять о вечном.

Вот скажите, путь от Наташи до Синдира — это эволюция или деградация? С одной стороны это новые ощущения, события, жизненный опыт, который я больше нигде не получу. А с другой стороны, мне пришлось аж в другой мир переться, за возможностью познакомиться с принцем, да и тот геем оказался. Это значит что у себя я полная неудачница, мужика найти и удержать не в состоянии, светит мне умереть одинокой старой девой, а когда я умру, меня съест собственная комнатная собачка. Потому что очень долго некому будет поинтересоваться, куда я пропала.

— Синдир! Ё* твою мать! Ты почему бездельничаешь?— заорали у меня над ухом дурным голосом. Здоровенный мужик, похожий на приказчика кричал, как потерпевший, призывая меня к трудовой деятельности.

— Не мешай мне дядя, не видишь, я за жизнь думаю,— меланхолично произнес я, дожевывая пирожок. За спиной приказчика выросли два омбала и они уже втроем уставились на меня.

— Почему конюшня не чищена? Уголь не вынесен?— продолжал орать приказчик. Ну, что за люди? Начальство хреново, только орать на всех, кругом одно и то же. Вот и в больнице моей то же самое. Старшая медсестра орет, вот точь-в-точь, как этот пузатый мужик. Покричит, а потом приказывает обед ей принести. Вот тут уж наше веселье начинается! Мы всю дорогу из столовой гоняем сосиски по коридору ногами, а потом обдуем их от пыли и в тарелку с обедом для старшей медсестры. Самый смак — это смотреть, как она их есть потом.

— Отвали дядя, топай отседова, куда шел,— посоветовал я. И знаете что?

Сколько же добрых и полезных дел можно сделать под свист кнута!!!!!!!!

Ёлки, а я и не знал, что умею конюшни чистить, а как огрели по спине плеточкой, так сразу в мозгу и прояснилось.

— С кем приходится работать! Одни дебилы вокруг!— сокрушался приказчик, не забывая щелкать кнутом.

Я метался, как угорелый от одного дела к другому. Тут убрать, там вынести навоз, тут почистить, там поднести водички. И откуда только силы брались? Была бы, как раньше девкой, уже давно копыта отбросила, а тут только устал очень. Когда через несколько часов, глубоким вечером мои мучители ушли, я присел, прямо там, где стоял в угольном сарайчике. Теперь понятно, почему меня назвали Синдир (зола или шлак), потому что я, кажется, сейчас опять тут и усну, прямо на угольной куче. Сил куда-то идти уже не было.

— Привет, Наташ...э-э-э Синдир,— раздался в голове бодрый родной голос Паулины. И я расплакалась, натурально, как девчонка. Это наверно на нервной почве.

— Эй, ты чего?

— Пашу тут, как Золушка! И, по всей видимости, всю свою жизнь тут пахал!— зло размазывая слезы, говорил я.

— Я же предупреждала, что немного поработать придется.

— Немного? Предупреждала? Да пошла ты, предупреждальщица хренова! Зачем мне вообще тут оставаться. У меня денег столько, что я могу себе отдельный дом, нет, дворец с прислугой на неделю снять! Не хочу больше терпеть это издевательство. Нашла себе Золушку!

— По другому нельзя, Синдир. Уходить отсюда не нужно, пойми, а то не получится ничего.

— Да почему нельзя? Очень даже можно! Вот прям сейчас, я заберу все вещи свои из этой помойки и перееду жить в центр.

— Потому что это сказка такая!!!— разозлилась Паулина.

— Какая сказка? Про Золушку?

— Вот такая хреновая сказка!!!— орала тетя. Да, что такое сегодня после обеда? Все на меня кричат, наверно, это мне знак свыше, что со мной что-то не то.

— Ты принца хотела?

— Хотела...

— Желание хотела?

— Хотела...ик.

— Тогда заткнись и слушай! Отсюда никуда уходить нельзя! Ты забыла, кто ты? Напомнить? Ты круглая сирота, у тебя ничего нет, ни денег, ни семьи, ни дома. Это пока понятно?— внушала мне Паулина, я кивнула, шумно икая.

— Откуда у тебя вдруг возьмутся деньги на гостиницу? Да если начнут задумываться, то скорей всего придумают, что ты кого-то ограбил или убил. Люди всегда легче всего верят в плохое. За тебя даже заступиться будет некому, без разбору казнят и все! Я понятно объясняю?— напирала тетя.

— П-понятно, ик,— пролепетала я. Гнев схлынул, осталась лишь дикая усталость и тоска по дому.

— Племяш, ну потерпи немного. Уже чуть-чуть осталось.

— А в пределах поместья я могу делать все что хочу?

— В пределах разумного и приличного?— уточнила Паулина.

— Деньгами сорить не буду, но и надрываться тут тоже не хочу. Появились кое-какие мыслишки...

— Ну-ну, смотри мне! Если так, то можно.

— Спасибо, тетя Паулина. Пойду я, наверно, спать, ладно?

— Конечно, Синдир, спокойной ночи и до завтра.

Тетка завершила вечерний эфир, а я поплелся умываться, чистить зубы и спать на сеновал. Уже засыпая в душистом сене, я улыбался, вспоминая только приятные моменты и предвкушая завтрашний день. Не вся еще экскурсионная программа выполнена!

Глава 4

Меня так нежно целовали мягкие губы, язычок обводил контур моего рта, вызывая мурашки по всему телу. Я чувствовал напряжение в паху, штаны становились явно тесными. Алле! Какое напряжение? Я резко открыл глаза, окончательно проснувшись, реальность обрушилась на меня вместе с горячим девичьим телом, упавшим в мои непроизвольные объятья, словно спелое яблочко. Бетти забралась ко мне на сеновал и, навалившись сверху, целовала меня, обняв за шею.

— Бетти, зачем ты это делаешь?— спросил я, пытаясь отодрать от себя подружку.

— Я решила попробовать, а вдруг ты передумаешь?— наивно и ничуть не смущаясь, сообщила мне Бетти. Понятно, меня пытаются вернуть в лоно традиционного секса. И девушка так этим прониклась, что была готова положить себя на алтарь во имя этой благородной цели.

— Солнышко, ведь мы уже говорили об этом вчера.

— Говорили,— согласилась она,— только я все равно решила попытаться. И тебе тоже понравилось, я же вижу.

Бетти многозначительно скосила глаза вниз, на красноречивое доказательство ее слов, выпирающее из моих штанов. Ё-моё! Да как такое может быть? У меня же нет сексуального влечения к Бетти? А это тогда что? Может я скрытая лесбиянка? Звучит как бред.

— Ну, это естественная реакция мужского организма по утрам,— пыталась придумать оправдания я для Бетти и для себя тоже. Потому что мне пока была непонятна ситуация совсем.

— И, кстати, а откуда ты знаешь о таких подробностях?— решил я быстренько сменить тему.

— Чего ж тут не знать? Я ж в деревне живу, а не в замке, тут все проще. К тому же мне барышни книжку с картинками показывали, там еще и не такое увидеть можно!

— А девочки созрели,— перефразировала я слова одной известной песни.

— А маменька их знает, что дочурки такой литературой увлекаются?— спросил я.

— Нет, конечно! Она б их розгами отходила. А только без толку все это,— сокрушалась Бетти.

— Замуж им надо, причем срочно, пока бешенство матки не наступило,— вынес я свой диагноз.

— Синдир, ты хотел в замок попасть?— сама сменила тему Бетти, только глаза у нее при этом подозрительно блестели.

— Хотел, а ты что-то придумала?

— Придумала. Поцелуешь — скажу,— хитро прищурившись, потребовала юная шантажистка.

В замок мне действительно хотелось. К тому же я уже понял, что карьера слуги на хозяйском дворе, под задорный свист плетки, меня не привлекает. Пора двигаться вверх по карьерной лестнице и потусоваться в замке. Но для этого, сначала, нужно было туда попасть и разведать обстановку.

— Ну, ты настырная!

— Так целуешь или я пошла?— засобиралась Бетти.

— Вот так меня бросишь тут одного...

— Ага, а ты так и не узнаешь, что я придумала...— искушала меня девушка.

— Понятно, я тебе настолько противна, что ты даже попробовать не хочешь! Все, ноги моей тут больше не будет!— мгновенно разозлилась Бетти. А это уже серьезно. Потерять ее я не хотел совсем. Между тем она слезла с сеновала и решительной походкой удалялась в сторону замка, гордо задрав свой носик. Вот влип!

— Стой! Подожди!— кричал я ей вслед, только кто меня слушал. Похоже, Бетти обиделась, не смотря ни на какие мои объяснения.

— Да подожди же!— крикнул я, догоняя её, хватая за руку и разворачивая к себе лицом. Господи, что я делаю? Наклонившись к раскрасневшемуся девичьему личику, я чмокнул Бетти в губы и отстранился.

— Ты издеваешься надо мной? Думаешь, я совсем ребенок?— зло начала вырываться из моих рук Бетти. Мой фокус не удался, придется по-взрослому. Все равно никто не узнает, слабое утешение.

— Один поцелуй и все?— уточнил я.

— Всего один поцелуй, но настоящий!

— Я тебя целую, а потом ты прекращаешь свои глупости?

— Ага.

Бетти смотрела на меня своими голубыми озерами глаз в обрамлении густых ресничек. Такая миленькая и хорошенькая. Да что ж я делаю, скотина такая! Но мои губы все приближались, а дыхание смешивалось в одно. Черт! Черт! Черт! Остановите меня, кто-нибудь! Только наши губы были все ближе, пока не соприкоснулись. И я раздвинул эти нежные лепестки, приникнув к ним глубоким поцелуем, языки соприкоснулись и задвигались синхронно, танцуя в унисон.

Оторвавшись друг от друга, мы шумно дышали. А Бетти еще и довольно улыбалась. Вот чертовка, раскрутила таки меня.

— Что довольна теперь?— спросил я.

— Это даже лучше, чем я мечтала. Но на сегодня я так и быть оставлю тебя в покое.

— На сегодня? Мы же договаривались о другом.

— Это ты о другом, а я как раз об этом,— показала мне язык Бетти. И я понял, что мне надо срочно сделать две вещи. Во-первых: мне нужно по-быстрому сваливать от сюда к принцу поближе, а то меня тут просто соблазнят и женят, не доходя до дворца. Во-вторых: если я о чем-то договариваюсь, мне нужно выяснять, как можно больше подробностей. А то я уже второй раз лоханулся. Один раз с Паулиной, второй раз с Бетти. О, женщины — имя вам коварство! Страшно подумать, но мне становится немного жаль мужчин. Совсем немного.

— Давай уже, колись, что у тебя за план.

— Каждый вечер хозяйка и барышни принимают ванну. Обязанностью одного из дворцовых слуг является наносить горячей воды в большую ванну и запасную бадью. Так вот, может этот слуга сегодня не выйдет на службу? Как думаешь? Ты спрячешься у него на пути, я расскажу, где он будет проходить, и оглушишь его. А сам займешь его место. Если спросят, скажешь, что это я тебя попросила, потому что случайно увидела рядом.

— Откуда в такой милой головке столько кровожадности?

— Не нравится, придумывай сам!— обиделась Бетти.

— В принципе, мне план нравится, только вот по голове никого бить не нужно. Подожди, я сейчас.

Я рванул в конюшню, где у меня хранились мои вещи. Вытянув сумку и окунувшись в ее недра, я искал маленький пакетик, в котором у меня хранились разные лекарства "На всякий случай". Вот, такой у меня бзик. Я всегда с собой ношу обезболивающее, жаропонижающее, заклейки, если натру ноги, валерьянку и снотворное. Вот оно мне и нужно. Сжав в ладони заветную баночку, я помчался обратно к Бетти.

— Вот, возьми. Это снотворное. Сможешь растолочь три таблетки и подсыпать в еду или питье этого бедолаги?— спросил я. Бетти, подумав, кивнула.

— Через двадцать минут он будет спать, как убитый и проспит часов восемь. Никого бить по голове не придется, начинающая разбойница,— ухмыльнулся я, вручая Бетти баночку снотворного.

— Значит так. Как только стемнеет, оденься поприличней и "случайно" прогуливайся рядом с задним двором замка. Я тебя найду.

— Заметано!

— Синдир, поцелуй меня еще разок.

— Бетти!

— Ладно, не боись! Я пошутила. Мне пора уже. Завтрак на сеновале найдешь. До встречи.

— Спасибо, красавица.

Бетти, весело улыбаясь, помахала мне ручкой и ускакала в замок. А я остался в растрепанных чувствах по поводу своего морального падения. Забравшись обратно на сеновал, я нашел любезно оставленный для меня завтрак и начал размышлять над своим поведением. После поглощения последнего куска пирога и ощущения приятной сытости в желудке, мир уже не казался таким страшным местом, полным искушений. Ну, подумаешь, поцеловал девчонку. Девушки часто держатся за ручки и целуются между собой, правда немножечко не так, но все же, не стоит впадать в истерику. Мужчины мне от этого нравится меньше не стали. К тому же, лесбиянкой я от этого не стану, по одной простой причине, я сейчас уже не совсем женщина. Видимо тело запуталось с такой-то хозяйкой, кого нужно хотеть. Значить, что бы ни свихнуться, стоит проще относиться к этой теме. Разберемся!

У меня есть сейчас проблема поважней. Приказчик может опять нагрянуть, а повторения вчерашнего я очень не хотел. Я располагал ресурсами, способными решить мою проблему, и для этого мне нужно было найти исполнителей.

Я сполз с сеновала и решительно двинулся в сторону конюшни. Проходя мимо Уголька, я подмигнул ему и протянул припасенный кусочек хлебушка.

— Эх, Уголек, придется навестить местную "братву". А это неизвестно чем может закончиться.

Уголек скосил на меня глаза и грустно глянул.

— И не говори, мне самому страшно. Но глаза боятся, а руки делают.

Я снова вытянул свою сумку и зарылся в нее с головой.

— Ага!— победоносно воскликнул я, доставая выловленный на самом дне журнал "Натали". Полистав с ностальгией несколько страниц, я остановился на рекламе духов. На всю страницу разместился великолепный постер с Шарлиз Терон на переднем плане. В обтягивающем корсаже, расшитом золотыми бусинками, голливудская дива чувственно прижимала к себе руки. Ее декольте было безупречно. То, что нужно. Будем нести искусство в массы, конечно не за бесплатно, а для моей пользы. Аккуратно вырвав страницу, я свернул ее трубочкой. Остальное тщательно запрятал обратно и спрятал сумку.