Вождей не выбирают

— Ну, как — зачем?.. А трофей? Наладим производство дублёнок модного цвета... с руками оторвут, я тебе говорю, как доктор доктору!

— Вот что руки нам за такое пообрывают — это уж точно!— поморщилась я, представив себе "шубку".— Эй, Кошмар! Ты как там? В порядке?

Конь, брезгливо переступая через тушки волосатых монстриков, подошёл ко мне и ткнулся бархатными губами в висок. Я потрепала его за гриву:

— Пошли отсюда, что ли?..

Я снова влезла в седло и огляделась. Мындер, оставивший в покое мои бедные волосы, сполз на плечо.

— Легко сказать — "пошли"... Вокруг одни деревья... "Куда ты завёл нас, мужик бородатый?..— фальшиво пропел он, безбожно переврав оперу "Иван Сусанин",— Отстаньте, бандюги, я сам заблудился!.."

Конь насмешливо фыркнул. Крыс надулся и затих. Я собиралась с мыслями. Вечер не за горами, а в лесу, населённом такими милашками, как те, что на нас напали, ночевать мне не улыбается. Кроме того, оч-чень хочется задать пару вопросов милому другу Таврусу, чтоб он пил один кефир, Иуда!.. И если он решил, что может спокойно подвести меня под монастырь и сбежать — то бородатый глубоко ошибается! Потому что женщина — хрупкое, нежное, беззащитное существо... от которого невозможно спастись!

Вытоптанную сотней конных воинов тропу в лесу найти было делом пяти минут. И ведь как тихо слиняли, мерзавцы, не то, что я — даже чуткий Мыш не услышал!.. Ничего, всё равно найду. А когда найду...

Тропа вывела нас к пыльной просёлочной дороге. Лес остался позади, а мы, перейдя дорогу, оказались в поле. За ним виднелась небольшая деревенька — в небо уплывал сизый дымок из печных труб, лаяли собаки, изредка слышалось лошадиное ржание. Судя по примятой луговой траве, кочевники из леса направились именно туда. Ну, хорошо!.. Надеюсь, они там задержатся...

Распугивая мирно пасущихся на лугу овец, мы поскакали к деревне. Скакал, понятное дело, Кошмар, но это не суть... Посёлок казался небольшим только издали — домов было явно больше сорока, кроме того — маленькая белёная церковь, перед церковью — чисто выметенная площадь. По узкой улочке шли две болтающие девушки в опрятных платьях с длинными юбками и белыми передниками. Волосы девушек были скромно убраны под чепчики. Светловолосый широкоплечий парень чинил упавший забор. Такая вот пасторальная картинка. Идиллия!..

Кошмар разогнался и, подняв тучу пыли, эффектно затормозил прямо посреди площади. Девушки замерли столбом, вытаращив глаза. Парень уронил только что поднятый забор обратно на землю.

— Добрый день!— вежливо поздоровалась я.— Вы не подскажете, где я могу...

Девушки дружно завизжали и, подхватив юбки, дунули с открытым дверям церкви. Полоумные! Что это с ними?.. Такое ощущение, что чёрта увидели... Ненормальные селянки влетели внутрь храма и захлопнули за собой створки дверей. Парень, который, бросив забор, стартанул вслед за ними, но не успел, замолотил в двери кулаками, истошно вопя:

— Пустите, пустите меня! Убиваю-ют!

Я спрыгнула с лошади и направилась к церкви. Белены они обьелись, что ли?..

— Слышь, псих!— позвала я.— Ты чего? Нервы шалят — так ведь лечить надо...

— Сгинь, дьявол, сгинь!— неистово крестясь, заорал он во всю мощь своих лёгких. Меня чуть не сдуло!

— Сам сгинь!— обиделась я.— Чего орёшь?! Аж уши заложило! Режу я тебя, что ли?..

Паренёк спал с лица и почти перестал выделяться на фоне белой церковной стены:

— Н-не надо м-меня резать!..

— Ой, блин, да кому ты нужен?! Мне всего-то и надо — спросить одну вещь!

— Ты не получишь мою душу!— забубнил непонятливый.— Я христианин!

— Я тоже!— рявкнула моя светлость, вконец выведенная из терпения.— И что теперь?! Что ты мычишь?.. А ну, встать смирно и на все вопросы отвечать членораздельно!.. Что покраснел, это термин такой...

— Одно слово — деревня!— пренебрежительно брякнул с плеча Мышель. И зря он вообще пасть раскрыл... Потому что психика у паренька оказалась ни к чёрту. Он побледнел ещё больше, если это вообще было возможно, и мешком рухнул на крыльцо, закатив глаза.

— Мыш, блин!— выругалась я.— И какого?! Кто мне теперь ответит?.. Эй, девушки!..

— Сгинь, нечистый!— ответил дрожащий голосок из-за двери.

— Почему — нечистый?.. Я умывалась... утром... Ну подумаешь, запылилась чуть-чуть! Сразу обзываются... Короче — не видали вы тут случаем небольшого отряда кочевников?

С той стороны раздалось перешёптывание, и уже другой женский голос радостно доложил:

— Видели! Они в таверне гуляют! Туда иди!..

— А нас не трогай,— торопливо добавил второй голос,— зачем мы тебе? Их же больше!

— И все — язычники!

— Вот спасибочки,— облегчённо вздохнула я и отошла от дверей. Прав Мыш — деревня она и тут — деревня! Ничего толком от них не добьёшься... и почему эти балбесы обзывают меня "нечистым"? Рогов у меня нет, хвост по земле не волочится... а что лицо чёрное — спасибо Кошмару, любит почём зря пыль поднимать. Похоже, мне попалась лошадка с завышенным самомнением и любовью к дешёвым спецэффектам...

— Ну-с,— я взяла коня за повод и огляделась.— и где тут у них таверна?..

Мыш тренированно принюхался и сообщил:

— Строго налево!

— Ну у тебя и нос!— восхитилась я.

— Да что там...— засмущался хвостатый.— подумаешь, пустяки... А вот, к примеру, хочешь — скажу, что они там пьют?

— Ну?..

— Пиво!

— Пи-иво?!— у меня аж дух захватило. Значит, я тут одна-одинёшенька скитаюсь, непоенная-некормленная, а эти... мягко выражаясь, грубо говоря, предатели там пиво хлещут?! Ну, всё. Пришёл конец моему ангельскому терпению!.. То, что они меня в лесу бросили, ещё можно было бы простить, а вот то, что на пиво не позвали — вот за это, граждане присяжные заседатели, в песок с головой закапывают!

Таверну мы отыскали быстро — гогот, женский визг и стойкий сивушный "аромат" за сто метров оповещали о наличии в этих краях питейного заведения. Заведение сие было одноэтажным, приземистым, с маленькими слепыми окошками и немного покосившейся (видимо, от частого открывания) деревянной дверью. Во дворе, привязанные к бревну, стояли лошади. Те, что не поместились, стреноженные, щипали травку за оградой. Я отпустила Кошмара, похлопав его по спине:

— Ну, малыш, вперёд! Выбирай любую, отдыхай, развлекайся... Кстати, вон та блондинка как раз от остальных отбилась!.. Соображаешь?

Конь с самым похабным выражением морды подмигнул мне и развязной рысцой потрусил к хорошенькой снежно-белой кобылке.

— Ну и кобель!— одобрительно высказался Мыш.

— Какой же он кобель? Он — мерин...

— Хрен редьки не слаще...— фыркнул серый приятель,— он длиньше!..

— Фу, Мыш, пошляк неприличный!— я ухмыльнулась и зашагала к кабаку. Так, где тут друзья дорогие?..

Дверь услужливо распахнулась под ударом моего ботинка. Я остановилась на пороге, оглядывая злачное место. Замечательно, девушки меня не обманули — вся честная компания, во главе с бородачом Таврусом, находилась здесь! Сквозь пелену табачного дыма я разглядела воинов, глотающих пиво из больших глиняных кружек, несколько девиц явно нетяжёлого поведения — причём две из них сидели на коленях у того здоровенного балбеса, которого мы с Мышом отметелили сегодня утром... как же его зовут? Имя такое... алкогольное. А! Спиртус!..

Девицы визгливо хихикали, со всех сторон гремел хохот, солдатские плоские шуточки... Веселимся, значит, да?.. Ну-ну...

— Таврус!!— заорала я. Гомон стих, все головы повернулись в мою сторону.

— Рады видеть...— приподнялся тот. Я шагнула внутрь:

— Рады, говоришь?! А ну, иди сюда, скотина бородатая!.. Рад он мне, видите ли! А кто мне свинью подложил?! Кто меня в лесу бросил?!

Сжав кулаки, я неотвратимо надвигалась на изменника. Он сполз с лавки и попятился:

— Так ты ведь... это самое...

— Я тебе сейчас покажу — "это самое"! Какого чёрта?!

— Дык...— промямлил он.— Ты всё равно живая!

От такой наглости у меня даже дар речи пропал. Я зажала Тавруса в угол и вцепилась обеими руками в пышную бороду:

— Ты тут, значит, пиво трескаешь, а я должна за всех отдуваться?! Пусть меня эти зеленолапые загрызут, да?!

— Их было всего около полусотни, не больше!— отбивался он.— Ничего же не случилось!

— Так ты... знал?! Знал, гад?!— взревела я.— И смылся?!

— Но ведь я же...

— Молчать, когда с тобой начальство разговаривает! Вождей у вас много, да? Избавиться решили?! Мыш, держи меня, или я его сейчас убью...

— Убивай, других найдём,— процедил крыс.— Контракта не подписывали, аванса не получали... чё терять-то?..

— Тоже мне!..— раздался нетрезвый бас справа.— Вождь!.. Девка подзаборная!

Та-ак... Я отпихнула Тавруса и медленно повернулась на голос. Ах, вот мы как заговорили, недобитый ты мой?.. Варвар по имени Спиртус нагло ухмылялся в усы. Остальные, изрядно подогретые местными коктейлями, заржали. А напрасно... Я и так была не в лучшем расположении духа, а уж теперь!..

Кувшин, полный пива, со свистом въехал в лоб нахалу. Девицы, сидящие у него на коленях, с визгом кинулись в стороны. Кто-то из воинов начал подниматься со скамеек...

— Мужланы!— орала я, раздавая удары направо и налево и швыряясь всем, что попадалось под руку.— Козлы рогатые! Против кого бычите?! А ну, сидеть!!

Они не послушались. А ведь я предупреждала, честно!.. Сами виноваты...

— Наподдай!— прыгал по плечу Мышель.— Покажи им, мать, кто в этом стойле хозяин!

К стенке с открытым ртом прижалась какая-то чумазая девчушка. В руках она держала деревянную лохань с помоями. Я, недолго думая, выхватила у неё её ношу.

— А теперь,— командовал хвостатый,— прямой наводкой — по мордасам сковородкой!!

Сковородка не понадобилась... Чан с вонючим содержимым, описав полукруг и облив бунтовщиков "всеми ароматами Франции", врезался в живот кому-то самому ретивому и, отрикошетив, грохнулся Таврусу на голову по самые плечи. Я вскочила на стол:

— Кто-то ещё что-то хотел сказать?!

"Поле брани" благоразумно молчало...

— Воины, тоже мне! Мужчины, блин, настоящие!.. Да идите вы всем отрядом... знаете, куда?.. Я тут... а вы... да ну вас к чёрту!

Я спрыгнула с импровизированной трибуны и, не оглядываясь, направилась к двери. Было обидно. Вот вам, пожалуйста — ведь я именно по их многочисленным просьбам здесь оказалась! Одна, как перст, в чужом мире... а что теперь?..

Кошмар поджидал нас во дворе. Внимательно посмотрел на мою убитую физиономию и переглянулся с Мышом.

— Всё, друг.— сказала я ему.— Можешь быть свободен.

— Фр?..— изумился конь.

— Мы у них больше не работаем.— пояснил мой крыс.— Себе дороже!..

Я вздохнула и поплелась по дороге. Куда?.. А кто его знает — куда. Если быть честной с самой собой — они-то без меня обойдутся. А вот я без них — вряд ли... Местные от меня шарахаются, к средневековой жизни я не приспособлена, охотиться тоже не умею. А чем мне Мыша кормить?! Не говоря уж о себе... И ночь на носу. И спать негде. Я сунула руку в карман. Замечательно — в пачке осталась одна последняя сигарета. Всё. Куда уж хуже?..

— Нет в жизни счастья, как в носу зубов!— констатировала я, выворачивая на площадь. Собравшаяся там сельская общественность глазела на меня, как на восьмое чудо света. А, пусть смотрят... мне-то что?..

Седой благообразный священник, держа в руках распятие, храбро шагнул мне навстречу.

— Изыди, демон огненноголовый...— начал он. Вот, опять — двадцать пять! Что привязались?! И так уже ухожу!..

— Послушайте, святой отец,— устало сказала я.— Хватит, а?.. И без вас жизнь хуже горькой редьки! Отстаньте, Христа ради!..

Обалдевший священник не нашёл ничего умнее, как сунуть мне под нос крест. Всё, достали!.. Я вырвала распятие у него из рук и топнула ногой:

— Ну?!

— Она не дьявол...— прошелестело в толпе.— Она взяла святой крест!..

— А вы чего ждали?! Чтобы я в прах тут рассыпалась?.. Может, вы мне ещё святой водички поднесёте, в качестве дополнительной проверки?!

Я сунула деревянный крест обратно в руки священнику и пошла к лугу. Что за люди, что за люди!.. Все норовят обругать последними словами, никто не верит...

— Сейчас пойду — и утоплюсь.— пробормотала я.— Звери кругом одни... Что я им сделала?..

— Ты это...— забеспокоился крыс.— Ты это брось! Нашла из-за чего топиться! Из-за кучки необразованных аборигенов?!

Я не ответила. Какая разница, образованные они или нет?.. Всё одно — деваться некуда...

Сзади раздался перестук копыт, и в затылок мне ткнулась лошадиная морда. Я обернулась.

— Кошмар?.. Ты чего?

Конь раздул ноздри и неопределённо фыркнул.

— Ты со мной?— удивилась я. Он секунду подумал и утвердительно кивнул. У меня защипало в носу от избытка чувств. Вот, ещё одно доказательство огромного преимущества животных над человеком — он меня не бросил. А мог бы...

— Нашего полку прибыло!— воспрял духом Мыш.— Ничё, ребята, прорвёмся!

Я улыбнулась. Мышель кого угодно развеселит.

Втроём мы пересекли поле и увидели небольшую речушку, отливающую золотом в лучах закатного солнца.

— Топиться не передумала?— поинтересовался длиннохвостый.

— Вот ещё!..— хмыкнула я. — Не дождутся!

Мы спустились к реке. На берегу темнело большое бревно, видимо, выброшенное водой. Оттащив его подальше и приспособив под скамейку, я постановила — ночевать будем здесь!.. Кошмар натаскал хвороста, развели костёр... ну, если вдуматься, не так уж всё и плохо! Правда, хочется есть... Кошмару что — щиплет себе травку неподалёку, для него это не проблема. А мы с Мышом сели на диету. На вынужденную...

С реки тянуло вечерней прохладой. Я устроилась на бревне у костра, Мышель, развалившись у меня на коленях, задумчиво покусывал кончик хвоста.

— Ну, мать,— сказал он,— какие дальнейшие планы?

— Да никаких...— я пожала плечами и, сунув в зубы сигарету — последнюю, вместо ужина, задымила.— В голове — просто вакуум. Утро вечера мудренее, придумаем что-нибудь... Может, районному колхозу нужна рабочая сила?

— Помидоры собирать? Вот радость!..

— Радость — не радость, а тоже вариант. Жить-то надо.

— Мысли масштабнее, сестрёнка! И забудь, я тебя умоляю, про общественно-полезные работы... Мы люди вольные, военные, что мы себе, место под солнцем не найдём?!

— По-моему, единственное, что тут можно найти, так это неприятностей на одно место...

— Пессимистка.

— Да какая уж есть.

Конь предупреждающе заржал, повернув голову в сторону тёмного луга. Мы перестали болтать и насторожились. Кого это там принесло на ночь глядя?..

— Эй!— позвала я.— Чего надо?!

— Пожалуйста!..— до моих ушей донёсся испуганный девичий голосок.— Не бейте меня!

Из темноты, озираясь, вышла дрожащая девчушка лет пятнадцати. Кажется, я видела её в таверне. Лицо у той было зарёванное, а руки прижимали к груди корзинку. Да что я, изверг какой?!

— Не будет никто тебя бить.— успокаивающе сказала я.— Вот ещё глупости. А ты что это по ночам шарахаешься? Дома надо сидеть, не ровен час — обидит кто...

— Меня кочевники послали,— тихо проговорила она.— Вот... еду просили отнести.