фанф

У кареты, к которой направлялись Гэлбрайты, уже стояла старшая чета Делакуров и что-то пыталась втолковать своей старшей дочке.

— Пусть только придет еще хоть одно письмо, я тут же дам свое согласие! — Мишель говорил чуть громче обычного, что указывало на затянувшийся спор.

— А я только пожелаю вам обоим счастья, — Апполин как всегда невозмутима. — Научись уже себя контролировать.

Флер, стоявшая лицом к Эрику, заметила его и, улыбнувшись отцу, ответила:

— В этом году такого не повторится. Я нашла себе достойного соперника.

Мишель устало вздохнул.

— И почему мне кажется, что это даже хуже?.. — еле слышно проговорил он. — О! Пьер, вот уже не ожидал тебя тут встретить!

— С чего это вдруг? — Пьер натурально удивился.

— Думал, ты Эрика и сюда в гордом одиночестве пошлешь, — хохотнул мсье Делакур. Пьер выдавил из себя мученическую улыбку, опустил руку на плечо сына и слегка сжал.

— Нет. Сюда, я его точно одного не пущу, — Эрик невольно ощутил прилив доброго и светлого чувства, которое он не мог никак охарактеризовать. Улыбка сама собой натянулась на довольное в тот момент лицо. Эрик на мгновение выпал из реальности, пропустив окончание реплики, — еще учудит что. А тут слишком много знакомых лиц.

Мишель звучно рассмеялся, отметив реакцию Эрика на слова отца — у того была жутко довольная мордашка.

— Ладно, скоро отправка. — Делакур обнял свою дочурку. — Я тебе уже все сказал. Учись хорошо и присматривай за сестрой.

Флер кивнула, разорвав объятия, и обняла мать.

— Ну, что сынок, думаю, пора и тебе, — Николь нежно обняла сына. — Учись хорошо, не скучай и будь осторожен. Я буду писать каждую неделю.

Эрик пообещал писать в ответ. Он просто не сможет не писать, решил мальчик.

— Удачи, сын. — Пьер как обычно не отличался многословностью. — Будь осторожен, и береги себя. Помни, чей ты сын.

В этот момент, Эрик яснее, чем за всю свою жизнь, ощутил, что отец его любит, ценит и беспокоится о нем. Это незабываемое чувство распирало мальчика изнутри, вызывая неодолимое желание пуститься в пляс и кричать во все горло, но он каким-то чудом удержал себя. Отцу бы это не понравилось.

— Я не подведу тебя, отец. — Эрик с колебанием, на мгновение обнял застывшего отца и, не оборачиваясь, побежал в карету, где на лестнице его ждала Флер.

— Пока, Эрик! — раздался звонкий голосок Софии. Ответом ей была раскрытая ладонь молодого Наследника.

Мальчик этого не видел, но на какой-то миг — сразу после объятия — с Пьера слетела столь твердая маска безразличия, демонстрируя лицо уже тоскующего по своему сыну человека.

* * *

— Это был тяжелый год, — устало потирая виски, сам себе признался Дамблдор. Директору Хогвартса действительно пришлось немало потрудиться — как-никак ввести новую шахматную фигуру в уже начавшуюся игру невероятно сложно. Пешка "Поттер", каким то чудом достигла края доски, и вывела на поле никому не известного коня. Этой темной лошадкой, по прихоти судьбы, оказался Невилл Долгопупс.

Сочинить убедительную историю пропажи Поттера было не сложно — точнее не так сложно, как убедить в этом население магической Британии. Со вторым пришлось изрядно повозиться. Согласно новой легенде Гарри Поттер умер в тот роковой Хеллоуин от рук Пожирателей во главе с небезызвестной Лейнстрейдж, в то время как Невилл пережил нападение Темного Лорда, правда, ценой сознания своих родителей. Дамблдор, чувствуя угрозу мальчику со стороны не пойманных Пожирателей, сочинил и выдал историю о Герое Поттере. В чем он само собой раскаивался и нижайше просил прощения у общества Магической Британии. Но легенда была бы не идеальна без прямых доказательств, свидетельств и с возможностью подкопаться. За этот год Альбус посетил каждого свидетеля событий той ночи, будь то маг или маггл, и чуть-чуть подправил историю.... Благо он с детства слыл гениальным легиллиментом.

Но даже после всего этого, Дамблдор по-прежнему продолжал искать Поттера. Он был жив — семейный гобелен Блэков отслеживал судьбу не только этого благородного семейства, но и всех его дальних родственников. Только вот почему фамилия "Поттер" рядом с именем мальчика еле заметна?

Альбус как никогда в жизни сожалел, что не уделил толику своего времени изучению всех "этих глупых и бесполезных традиций чистокровных". Тем не менее, поиски Гарри Поттера продолжались.

* * *

— И куда ты нас ведешь? — Эрик следовал за направляющейся куда-то легким шагом, Флер.

— Как куда? В наше купе, — девушка ответила таким тоном, будто вразумляла неразумное дитя. — Не в коридоре же мы лететь будем. Габриель нам заняла.

Коридор, по которому они шли, не был длинным, но большинство дверей были открыты. Контингент во всех купе был различным, но в основном это были представители старших курсов. И каждый не поленился кинуть взгляд на проходящих, причем если мужские скользили по Флер с дикой заинтересованностью, то женские с презрением и каплей зависти. Что за...? Негатив был так легко читаем, что Эрик невольно задержался у купе, увидев его в глазах направленных в сторону девушки. Чем вызвана эта неприязнь?

— Пошли отсюда, — Флер дернула мальчика за руку, вырывая его из оцепенения и вталкивая его в купе неподалеку. И тут же закрыв дверь.

— Флер... — начал было Эрик, но девушка пресекла его властным жестом.

— Не лезь в дела взрослых. Мал еще.

Эрик вспыхнул. Да, возможно ему только одиннадцать лет, но сама Флер немногим старше. Мал? Нашлась тут взрослая.

— А тебе не стоит пойти к своим друзьям? — спросил Эрик ехидным голосом. — С нами, детьми, наверняка жутко скучно ехать. Иди пообщайся, я присмотрю за Габриель.

У Флер был такой вид, будто мальчик залепил ей пощечину. Да, это было немного грубо со стороны мальчика, но, будучи разозленным, он не смог себя остановить. Но девушка быстро пришла в себя, и, кинув уничтожающий взгляд на Эрика, вылетела из купе, громко хлопнув дверью.

В купе повисла тишина. Лишь изредка из соседнего купе доносились смешки, и неразборчивые обрывки разговоров. Эрик медленно остывал, чувствуя некоторое угрызение совести. Заметив неожиданную для него реакцию девушек, мальчик быстро сделал некоторые выводы, которыми и воспользовался. Да, если он оказался прав, это было низко — бить по столь больному месту. И как показала реакция Флер — он угадал. Стоило ли оно того? И вообще из-за чего он так взъярился? Его посчитали ребенком? Скорее всего. Да, он с детства жил самостоятельно, хоть и не принимал собственных решений. Да он был на порядок начитаннее своих сверстников, хоть и не имел нажитого жизненного опыта. Хватало ли этого, чтобы признать себя взрослым? Нет. Определенно нет. Он пусть и смышленый, но все-таки ребенок. "Думаю, стоит извиниться," — подумал Эрик, и тут же был вырван из собственных мыслей тихим голоском своей спутницы.

— У неё совсем нет подруг, — Габриель не смотрела на мальчика, но обращалась явно к нему. — Были, но сейчас нет.

— Были? — Эрик невольно понизил голос, будто вопрос касался некой тайны, не предназначенной для чужих ушей.

— Да, были. До второго курса, она была любимицей почти всех курсов: милая, общительная, веселая, непоседливая и, разумеется, невероятно красивая даже для своего возраста. Ты ведь помнишь её в прошлом году? Она очень рано начала взрослеть, её гены проявили себя на порядок раньше моих, и из-за этого второй курс превратился для неё в некое подобие кошмара. Только она не сразу это поняла. За ней начали ухаживать мальчики как с её курсов, так и со старших, и, как мне кажется, она возгордилась. — Габриель замолчала, по-видимому, переводя дух. — К нам домой начали сыпаться многочисленные просьбы руки и сердца Флер, признания и даже чуть ли не угрозы. Папа отреагировал мгновенно, и отослал Флер вопиллер, содержание которого мне прекрасно известно — он кричал так, что все поместье ходуном ходило.

— И какое же оно? — Эрик внимательно прислушивался к словам девочки, боясь упустить некую мелочь.

— Ничего хорошего. Требования контролировать свой дар, угроза полностью его блокировать, хотя не думаю, что это возможно, и предупреждение всем мальчикам, которым его услышат. Хотел он от них многого, но все можно было уместить в четыре слова: "Держитесь от моей дочери подальше".

— Неужели все было настолько серьезно? — Мальчик был удивлен, устроить такой переполох, одним своим присутствием в школе.

— Более чем. Кроме того, в скором времени нам посыпались письма от недовольных учениц, с просьбой вразумить свою дочь. В школе не оставалось парня, даже занятого, что не уделял Флер некоего внимания. — Габриэль отвлеклась от окна, за которым, к удивлению мальчика, уже проплывали облака, и посмотрела на Эрика. — Думаю, ты прекрасно заметил, нет, скорее даже прочувствовал, что она отлично контролирует свой дар?

Эрик кивнул, вспоминая сокрушающий натиск на его, пусть и не слишком мощную, но тем не менее крепкую, защиту сознания.

— Подобное поведение Флер стало почвой для многих слухов, возникающих несмотря на её юный возраст. — Эрик вопросительно поднял бровь, чем непонятно почему смутил девочку. — Так папа сказал. Я его не поняла.

— Понятно... — Эрик переваривал полученную информацию. Красота страшный дар....

— В итоге она самая популярная девушка среди парней, и изгой среди девочек.

Эрик на удивление точно понял сложившуюся ситуацию, исходя только из мимолетного взгляда. Его слова были жестоки, и наверняка разбудили только начавшую заживать рану.

Простит ли она?

— Как думаешь, к нам можно привыкнуть? — глухо спросила Габриель.

— Что ты имеешь в виду? — уточнил мальчик, не поняв о чем речь.

— Я имею в виду привыкнуть к вейловской красоте. Ты когда-нибудь ел много мороженного? Я ела. Оно было восхитительным на вкус, но чем больше я его съедала, тем менее отчетливым становился вкус. Нет, он был прежним, но ощущения были уже не те. Оно утратило, тот изначальный, непередаваемый вкус наслаждения. — Габриель не могла четко сформулировать свою мысль, но Эрик, тем не менее, её понял. — Так как ты думаешь? Могут ли люди привыкнуть к нам?

— Могут. И твой отец, ярое тому доказательство. — Эрик ободряюще улыбнулся, заметив некую апатичность в словах девочки. — Как правило, всё приедается. Если долго находится возле какой-то оригинальности, то однажды, незаметно для тебя, она станет обыденностью.

— Как правило, говоришь... А у всех правил есть свои исключения...

— Думаю, ты права... исключения... — тихо ответил Эрик, отчего-то вспоминая одну, недавно покинувшую их купе, особу.

* * *

— Мой господин, я на месте, — из зеркала раздался тихий, но четкий голос, с нотками обожания, превознесения, и поклонения. — Приступаю немедля.

— Я рассчитываю на тебя, — ответил Эрик, ледяным, не свойственным ему голосом. — Я надеюсь, ты понимаешь, что провал не допустим...

— Я не подведу Вас, мой господин, — неизвестный позволил себе пропустить в голосе немного презрения. — Я не Квиррел — могу справиться самостоятельно.

— Не надо сомневаться в моих слугах, скользкий змееныш, — прошипел мальчик, впрочем, довольный ответом. — За Квиррелом я присмотрю лично...

— Эрик! — кто-то грубо дернул мальчика за плечо, вырывая его из очередного сна. — Эрик, что с тобой? Эрик!..

Мальчик резко открыл глаза, ухватившись за вновь разболевшуюся голову. Первое, что он увидел — была бледная, перепуганная Габриель, которая отчаянно трясла его плечо.

— Не беспокойся, это просто сон, — ободряюще улыбнулся Эрик, превозмогая тупую боль где-то над правым глазом. — Просто небольшой кошмар.

— Кошмар? — Габриель ничуть не успокоилась, а лишь указала куда-то в сторону двери. — Какой кошмар? Скажи лучше, что ты с ней сделал?

Эрик, непонимающе проследил за рукой, и, увидев, что имела в виду девочка, чуть не ругнулся одним из подслушанных у матери слов, которые изредка, во время семейных ссор, слетали с её уст. За стеклянной дверью купе, прислонившись к стеклу лбом, стояла неизвестная мальчику старшеклассница. Пустые глаза, без единой мысли, заполненные лишь безмерным обожанием, были направлены точно на мальчика, и, казалось, упивались возможностью просто лицезреть его. Девочка не моргала, рука тихонько поглаживали стекло, губы беззвучно раскрывались, что в совокупности произвело настолько жуткое ощущение, что Эрик невольно передернулся. Он однажды уже видел подобное. В том далеком прошлом, в тот самый момент пробуждения этого страшного, необычного дара. Мальчик уже знал причину — сон в который раз прорвал и смел к чертям всю его лелеянную защиту сознания. Что это за сны такие?

Девушка, медленно опустила вторую руку, и медленно начала открывать дверь.

— Черт! — Эрик натренированным мысленным усилием изгнал из головы панические и вообще любые мысли, мешающие созданию хотя бы хлипкого блока. Головная боль тут же кузнечным молотом ударила по голове, не встречая сопротивления из отвлекающих от боли мыслей. Но дело уже было сделано.

Девушка уже протягивала руку к Эрику, когда в её глазах, сменив столь жуткое желание, вновь отразилось сознание. В тот момент она явно не могла понять, где находится, что тут делает и вообще как сюда попала.

— Э... Привет. Я Эрик, — мальчик не знал что сказать, выпалив первое, что пришло в голову.

— П.. Привет, — девушка явно была в замешательстве и легкой растерянности. Глянув на бледную Габриель, уставившуюся на неё во все глаза размером с пару пятаков, и как-то криво улыбающегося красивого мальчика, она неопределенно махнула головой и, ничего не говоря, покинула купе.

— Я объясню тебе все когда-нибудь... — после пятиминутного тяжелого молчания и физически ощущаемого неотрывного взгляда девочки, который Эрик трусливо избегал, мальчик не выдержал. И чуть шепотом, так, чтобы Габриель не услышала, добавил, — когда я сам узнаю, что со мной не так...

Фанфику жизненно необходима бета и гамма.

Исправляю в меру сил и возможностей, но они увы весьма ограничены.

Глава 5

Голый, бесснежный пик Мон Шабертон. Недоступная и неприступная вершина, большую часть времени скрытая облаками. Чуть менее ста лет назад здесь, на высоте трех тысяч с лишним метров, магглами был выстроен форт, прозванный Облачным.

Строительство батареи на вершине Шабертона началось в 1898 году, тогда эта гора находилась полностью на территории Италии. Вершина занимала стратегическое положение и по тем временам считалась неприступной. В 1906 году строительство было в основном закончено, установлены восемь 149-мм орудий, и проведены пробные стрельбы. Позже строительные работы были продолжены. В боевых действиях батарея форта участвовала только однажды — в июне 1940 года. Орудия начали обстрел французской территории, причем без особого успеха, но французы подкатили мортиры и практически разрушили шесть из восьми башен форта. В 1947 году по мирному договору Шабертон перешел к Франции, а десять лет спустя начался демонтаж военного оборудования. С тех пор дорога закрыта, никаких восстановительных работ не проводится, а попасть к форту можно лишь только по специальному разрешению.