Дамблдор мог вызвать огонь на руке, мог аппарировать, зажечь свет, левитировать небольшие предметы, создать простейшую иллюзию и все. При этом он не видел магические потоки. А когда появлялась еда на столах в большом зале, это было вовсе не перемещение, а работа домовых эльфов замка. Теперь мальчик смеялся над своей восторженной наивностью первых дней в школе. Сам он ни разу не пробовал переместить такое количество еды одновременно. Все оказалось умело поставленным представлением для детей, не знакомых с магией домовых эльфов. Дети, жившие в магическом мире, снисходительно посматривали на маглорожденых, делая вид, что для них все чудеса, обыденность. Поттер усмехался про себя: "Обыденность, ну разумеется".
Выяснил это мальчик уже через неделю после появления в школе, задав наивный вопрос директору: "А как у вас получается переместить еду из кухни в большой зал?", — и получив загадочный ответ, — "Хорошо учись в школе, мой мальчик, и у тебя тоже будут получаться чудеса". Сколько пафоса и какие высокомерные мысли о возможностях беспалочковой магии. Всего несколько действий, которые он мог делать, еще не узнав о волшебном мире. Правда, с магией иллюзий он еще не сталкивался. Ее частично изучали только на последнем курсе. Но у него еще все было впереди.
Еще в начале года Гарри понял, что быть обычным человеком или даже магом он не хочет. Мальчику нравились шпионы, ниндзя, удачливые воры и теневые короли, управляющие всем, герои, личность которых никто не знал. Его представления складывались из фильмов, телевизионных передач, сказок, приключенческих романов, комиксов и мыслей различных людей, финансистов, врачей, учителей, а теперь и разных волшебников.
На грани восприятия от дома родственников жил военный, который появлялся редко. А когда бывал, то думал про какие-то спецоперации, шпионаж, и борьбу. Боевыми искусствами мальчик тоже хотел заниматься. Но это было невыполнимо. Слишком он был на виду и никто бы не отпустил его в такую секцию. Но в кладовке, с десяти лет, он каждый день растягивал мышцы, качал пресс и отжимался. Многого это не давало, но сколько уж было. Про растяжку Гарри узнал у девушки, живущей неподалеку, да и тот военный тоже ею занимался. В маглловской школе была физкультура. Там тренер показал некоторые физические упражнения. Хотя он и был самым низким мальчиком в классе, зато мог десять раз подтянуться. Недостатка в пробежках с "любящими" родственниками не было. Он хорошо бегал и вовсе не являлся слабаком, несмотря на рост.
Но здесь, в магическом мире, не так сильно уделяли внимание физическому развитию детей, как в маглловском.
Теперь в Хогвартсе физическую форму Поттеру помогал поддерживать квиддич. Самое забавное, что ловцом ему помог стать Малфой. Как блондин был взбешен этим известием! Поттер — самый юный ловец столетия!
Его магия бурлила, но все равно ластилась к сопернику. Это смешило гриффиндорца.
Эмоции слизеринца были сильны и чисты. Незамутненная ярость и бешенство. Все это клокотало под маской высокомерного презрения. Доводить Малфоя до потери контроля над собой стало прекрасным развлечением. Они даже пару раз подрались, когда случайно встречались без свиты. Правда, во второй раз их обнаружил Снейп.
Отработка и сорок баллов с Гриффиндора, хотя чего еще можно было ожидать от декана Слизерина. И не просто декана, а ненавидящего Поттеров декана.
Как же они были довольны, Малфой и Снейп. Отработка у Поттера. Забавно, но со всей своей злостью их магия тянулась к нему гораздо сильнее, чем у других магов. Если магическое свечение студентов просто ластилось, а при соприкосновении терлось о мальчика, то магия Малфоя и Снейпа пропускала в себя и взвивалась словно огонь.
Это еще хорошо, что слизеринцы не знают о такой реакции своей магии. Своей яростью они дают доступ к своим силам, во всяком случае, такое ощущение создавалось у мальчика. Казалось, что если бы он захотел, то смог бы еще глубже пробраться в их магию, к самому ядру и подчинить противников себе. Но таких экспериментов Поттер устраивать не собирался. Слишком опасно играть с чужими силами. Вдруг он повредит этим магам? Несмотря на всю их ярость и желание унизить его, Гарри не хотел причинять вред. Действия слизеринцев были мелочными и не доставляли сильного беспокойства, хотя зацепиться колючками с гриффиндорцем любили.
К концу учебного года стал понятен и замысел директора. Он воспитывал одноразового героя. Поттеру уже отмерили и года жизни, и определили жену, и куда пойдет наследство после смерти. Стало совершенно точно ясно, что Дамблдор ему не друг. Рона он тоже другом не считал, но и внимание привлекать не собирался. Уизли отличное прикрытие от директора. Рыжик так стремится доказать всем, что он единственный настоящий друг героя, что становилось смешно.
Все завидуют Уизли.
Грейнджер — дополнение к их дружбе. Девочка любит командовать и поучать. У нее всегда можно попросить помощи в поиске информации в библиотеке. Дружить с Гермионой удобно, выгодно. Друзья служат хорошим буфером между Гарри и директором. Так интересно наблюдать за манипуляциями старика.
Гарри даже выполнил замысел Дамблдора о философском камне. А почему бы не исполнить? Так и "добрый" дедушка не нервничает, и весело. Волдеморт, сидевший в голове Квиррела, тоже строил планы. Слушать его мысли было больно, но необходимо. Директор все знал, а философского камня у него никогда не было. Прекрасная комбинация Лорд Дамблдор!
Обдуривать директора Поттеру очень нравилось. Он является достойным противником. А еще мальчику доставляло удовольствие препираться с преподавателем зелий. Он такой суровый и все время вспоминает его маму.
Профессор Снейп носится со студентами будто наседка, хотя так никто и не думает, кроме директора. Он всех ругает и кричит, постоянно снимает баллы. Но в мыслях все по-другому. Декан Слизерина беспокоится обо всех, а больше всего о Драко Малфое и о нем, Гарри. Драко — его крестник, а Гарри — сын Лили, бывшей когда-то его единственной подругой. Правда, отца профессор ненавидел. Из-за этого общение со Снейпом становилось невозможным. Ненависть профессора к его отцу перевешивала дружеские чувства к матери. Снейп искренне и с удовольствием ненавидел младшего Поттера, но это не мешало ему вытаскивать мальчика из неприятностей.
Усилившееся влечение к гриффиндорцу после эксперимента с магией профессора только добавляло перца в их и без того непростые отношения. Любые желания людей уже давно не смущали мальчика. Слишком долго он читал откровенные мысли взрослых людей. Но иногда почему-то гриффиндорец краснел от некоторых образов, появляющихся в голове декана Слизерина, хотя они были невинны, по сравнению с мыслями старшекурсников.
Отец Гарри героем никогда не был... У него была шайка, как у Дадли, и они нападали на Снейпа, совсем как кузен с друзьями на него. Только здесь магия. А с помощью нее можно сильно унизить человека.
Поэтому профессора Гарри было жалко. Все его крики он пропускал мимо ушей, делая вид, что ему очень страшно. И Снейп доволен и директор счастлив. Только обидно, что этот мужчина дружил с его мамой, испытал на своей шкуре каково это, когда тебя унижают и, несмотря на все это, стремится сделать Гарри больно. Профессор так радуется, когда доводит младшего Поттера. Это обидно.
А еще ему нравятся слизеринцы, злобные змеюги. Они знают все о волшебном мире. Они аристократы, с молоком матери впитавшие правила волшебного мира, этикет и финансы. Образ их мыслей ему тоже нравится. Серебристо-зеленые думают. Если взять, например, Рона, то он почти никогда не думает, только плывет в образах и глупых желаниях. Даже сосредоточиться на уроках не может. А слизеринцы везде ищут выгоду, просчитывают свои действия. Не все, конечно, но многие. Гриффиндорцы же были больше похожи на Рона, а такие как Гермиона встречались в основном в Рейвенкло. Из своего факультета Поттеру нравились больше всего близнецы Уизли, с их искренностью, бешеным темпераментом и постоянными проделками. Невилл был тоже включен в список друзей, привлекая преданностью и ясностью мышления. Единственные из школы, кто не привлекал внимания мальчика, были хаффлпаффцы. Они казались мальчику скучными.
Гарри ни разу не пожалел о своем выборе факультета. Директор тогда бы что-то заподозрил. Как же герой в Слизерине. А так лиса в курятнике.
Следующие четыре курса Поттер активно изучал волшебный мир. Финансы, этикет, законы ну и, конечно, магию. Это приходилось делать, порой, ночами. Все считали его веселым, неохотно учащимся героем. Стремление к учебе мальчик научился скрывать еще в раннем детстве.
С выбором друзей Гарри определился вскоре окончательно. Из окружения на факультете ему больше всех нравился Невилл — тихий, спокойный, рассудительный мальчик. Он чистокровный и многое знает, общаться с ним интересно. Иногда, когда "друзья" героя заняты, а Поттер не зарывается в очередную находку из библиотеки, они с Лонгботтомом ведут беседы о волшебном мире...
Рон тоже чистокровный, однако воспитание в их семье совсем другое. А предателями крови их назвали не просто так. В прошлом предок Уизли совершил преступление. Там было нарушение каких-то магических законов, которые ударили по нескольким чистокровным семьям, в том числе Малфоям. Точно про эти события никто не знал, а Драко когда ругается, не думает про это — его связывает какой-то обет. Ясно только, что заурядный магический потенциал у Уизли связан с наказанием. Вроде как сама магия отвернулась от этого рода.
По поводу Малфоя у Гарри не было определенного мнения. Первые четыре курса то, как они ругались, больше походило на спортивные состязания. Соревнование, кто съязвит лучше. После столкновений оставалось чувство удовлетворения и удовольствие от соперничества. Правда Рон не давал развернуться, вечно лез с заклинаниями или кулаками. Тогда все перерастало в драку. Но даже после того, как лидеры Гриффиндора и Слизерина обменивались проклятиями или ударами, оставалось чувство удовлетворения и иногда восторга, необъяснимой эйфории. Чаще всего именно от Малфоя исходило это упоение дракой и соперничеством. Магия вокруг слизеринца танцевала, заражая Поттера своим азартом.
А на пятом курсе все изменилось. Гарри больше не мог сдерживаться, гормоны пели в крови. Хотелось постоянно... Член стоял на уроках, обедах и ночью. Самоудовлетворение уже не спасало. Хотелось большего. Тогда юноша понял, зачем многие старшекурсники ходят с застегнутой мантией — не видно возбуждения.
Стычки с Малфоем стали как-то яростнее, злее. Да еще профессор Снейп начал бросаться комментариями не только по поводу умственного развития Гарри, но и внимания к противоположному полу. Отношения с зельеваром еще больше ухудшились.
При столкновениях с Драко пропал былой азарт, в мыслях блондина все чаще стала проявляться ярость и...? Да, это была ревность. Та разновидность ревности, которая ужасно злила гриффиндорца. Такую же ревность испытывал Рон, уже доставший парня собственническим чувством, предрассудками и недалекостью. Поттер считал это желанием быть ближе к герою магического мира. Никто не хотел знать именно его, как просто Гарри, всем нужен был спаситель, герой.
Тогда же парень осознал, что ему нравятся не только девочки, но и мальчики. И даже больше мальчики, чем девочки. Так и понеслось. Определить того, кто желает залезть к нему в штаны было легко, а того, кто не будет об этом болтать немного сложнее, но возможно. Только вот пойти на сближение трудно, когда все вокруг постоянно следят за каждым твоим шагом. Все случилось с постоянно вертящим перед всеми задницей Симусом Финиганом. Симус уже давно не был девственником. Еще на третьем курсе он переспал со старшекурсником из Хаффлпаффа — Седриком Диггори.
Первый раз был катастрофой. В спальне кроме них никого не было. Финиган лежал в одних трусах на кровати, попой кверху. Гарри навалился сверху, потискал немного смеющегося парня, стянул трусы, вставил сухой член в явно не им разработанное отверстие, пару раз дернулся и кончил. Восторг от новых ощущений быстро затух от насмешек Симуса и разочарования, испытываемого первым партнером.
— Поттер, ты вломился как гиппогриф, без смазки, хотя бы слюной смазал, скорострел.
Мысли его были еще хуже. Финиган уже строил планы о том, как расскажет всем о неспособности героя удовлетворить любовника.
Дальше последовало очищающее плетение и голубой луч обливиэйт.
После этого случая Гарри долго не решался что-нибудь предпринять, только подглядывал за другими парочками. Нет, девчонки все же его раздражали. Какая романтика, цветочки, шоколадки и прогулки, если хочется просто поиметь кого-нибудь периодически, без всех этих соплей.
Другое дело — мальчики, порывистые, страстные, радующиеся любому вниманию. Подглядывать за парнями оказалось познавательно, причем не только в плане секса. Один старшекурсник зажал малолетку и после всего, стер ему память. Лучше бы он этого не делал. Оказалось, что в школе есть оповещающие чары на такие случаи. Тут же прибежала МакГонагалл. Хорошо, что Поттер был в мантии-невидимке. А старшему парню повезло, что он был еще несовершеннолетним и отделался долгими отработками и вызовом родителей к директору. Младшему так ничего и не сказали. Память стерта, скандал никому не нужен.
Нужно найти защиту от обливиэйта. Поттеру совсем не хотелось оказаться в подобной ситуации.
Его обливиэйт в тот раз не заметили, так как Гарри не пользовался палочкой. Это было странно. Луч такого же цвета, результат тот же, что и с палочкой, а чары остались незамеченными.
Кроме того, во время занятий вуайеризмом выяснились многие особенности ощущений пассива. Оказалось, проблема быстрого оргазма была не только у него. Многие мальчики из-за этого не успевали удовлетворить партнера и потом помогали руками или губами.
Гарри предпочитал быть сверху, хотя другой вариант тоже был возможен. Тут требовался опытный партнер, которому можно было бы доверять, а такого парень не нашел в Хогвартсе. Да и контроль над любовником ему нравился. Единственное, что теперь напрягало, его низкий рост. Это сильно раздражало. Как доминанта его не воспринимали из-за роста. При поиске любовника парень часто сталкивался с этим. В мучениях одиночества прошло несколько месяцев.
Весной он остановился на симпатичном шатене из Хаффлпаффа с четвертого курса. Дэвид Килток — изящный, покорный и молчаливый мальчик. Он не отказывал Гарри и не воспринимал их отношения, как любовь до гроба. Поттер частенько его зажимал в пустых классах, несколько раз даже в нишах коридоров под мантией невидимкой, наложив заглушающие чары.
Как только в руках оказывалось обнаженное, стройное, упругое тело мальчика, который податливо двигался навстречу, мысли пропадали. Оставалось только дикое желание взять. Второй раз Поттер, наученный горьким опытом, уже использовал заклинание смазки, подсмотренное у старшекурсников. Без нее неприятно и ему, и партнеру, но все равно заканчивалось это слишком быстро. Гарри не давая себе опомниться, еще дрожа от оргазма опускался на колени, разворачивая любовника к себе и с удовольствием облизывал все, что попадалось на глаза. Аромат кожи мальчиков ему казался гораздо приятнее, чем запах девочек.
