Странник - 3 "День дракона"

Опустилась ночь. Спрятавшись в пещере на дне глубокого оврага, над импровизированной картой, нарисованной кончиком меча прямо на земле, они вполголоса обсуждали возможности прорыва, когда Таисса заметила, что отошедший в сторону Рей снимает доспехи и укладывает их в седельные сумки своего кринга. Затем он разделся по пояс и стал методично натирать тело землей, не забыв даже лицо.

Таисса подошла к нему, показывая на себя и на него, махнула в сторону крепости, а затем провела у себя по горлу ребром ладони.

— Ты, я, там, убьем.

Он покачал головой и, мягко улыбнувшись, погладил ее кончиками пальцев по волосам.

— Нет.

Таисса, не сдаваясь, сняла с седла своего кринга небольшой тючок и распахнула его. В свете крохотной свечки тускло заблестели когти, крючья, метательные дротики и прочее хозяйство ночного убийцы.

Несколько секунд Рей удивленно рассматривал содержимое мешка, затем внимательно и осторожно ощупал тонкое жилистое тело Таиссы, а потом коротко махнул рукой — 'Ладно'.

Затем он по очереди вытряхнул все седельные сумки, и не обращая внимания на протестующих девушек, стал внимательно изучать их содержимое. Красивый подарочный набор из трех кинжалов он оставил без внимания, а вот прочным и длинным заколкам для волос, похоже, обрадовался как старым знакомым. Также в ход пошла тонкая верёвка для подвязки волос и еще много разных мелочей, которые он откладывал в сторону. Даже гадальным шарикам из тяжелого черного камня нашлось место.

— Может, ему еще старые трусы показать? — прошипела разъяренная Тассана, особенно сильно переживавшая потерю заколок.

— Если ему это понадобится, я лично прослежу, чтобы никакой задержки не случилось, — мрачно проговорила Верна, не отрывая взгляда от приготовлений Рея.

За несколько часов до рассвета Рей, на котором из одежды были только тонкие кожаные штаны, и Таисса, экипированная в мягкий, плотно облегающий комбинезон темно-серого цвета, беззвучно, словно тени, покинули свое убежище и двинулись в сторону крепости.

3

Старая стена выдержала не одну осаду. Но и она постепенно поддавалась действию времени. Известка выкрошилась от дождей и ветра, а сам камень, когда-то гладко отшлифованный, стал бугристым и шероховатым. Да и солдаты, получившие необременительную службу в забытой богом крепости за былые заслуги, тоже были немолоды. Те, кто не смог устроиться в учебные подразделения крупных гарнизонов и был слишком стар, чтобы нести активную службу, списывались в вот такие небольшие форпосты на тихих пока еще участках эласской границе. Между Палсом и Эласом шла давняя и вялая война, кое-где на границе стояли войска и даже шли бои. Но здесь из-за широкой и бурной реки было относительно спокойно.

На сторожевой вышке лениво дремал солдат. Этот седой ветеран-мечник с почерневшим от вечного загара лицом грезил о бутылке старого 'Байно' и о стройных ножках, живущих в одном интересном доме соседнего городка...

Так и не покачнувшись ни разу, лодка души старого солдата мягко отплыла в сады вечности, а тень за его спиной неслышно растворилась в полумраке длинной винтовой лестницы.

Часовой у входа в башню, поставленный в караул вне очереди за пьяный дебош, был трезв как стекло и зол на весь мир. Он твердо решил, что первый же не ответивший без запинки пароль получит стальной арбалетный болт прямо в глаз. Он раздраженно озирался вокруг, ища малейший повод для скандала, как неожиданно для самого себя ощутил приятное тепло в области поясницы и почувствовал, как давний радикулит, заработанный в Харнийских болотах и мучивший с самого утра, вдруг отступил. Он высвободил руку из кожаной петли сигнального колокола и осторожно потрогал спину. Странно, что именно в том месте, откуда шло тепло, к кольчуге намертво прилипла какая-то штука. Он только собрался ухватиться за нее покрепче, как понял, что конец этой штуки уже торчит глубоко в нем. Затем он провалился в теплое, ласковое беспамятство, и мир окончательно угас. Крепкие руки заботливо приняли обмякшее тело, усадили под лестницей сторожевой башни и аккуратно, в одно движение, свернули ему шею.

Караульное помещение, наполненное густым портяночным духом и могучим солдатским храпом, не сразу, но затихло. Только радостный писк пирующих на нежданном празднике крыс мог бы потревожить спокойный сон стражников, да куда им! Слишком крепко они теперь спали...

Между башней и фортом находилась большая и хорошо освещенная факелами площадь. Плотно утоптанная глина хранила отпечатки сапог многих поколений солдат, несших службу в этой дыре. Два здоровенных гвардейца угрюмо мерили ее глазами, лениво переругиваясь вполголоса и скрипя доспехами.

Неясная тень мелькнула возле стены и пропала. Гвардеец моргнул. — 'Черт, привидится же такое. Да, час оборотня — самое гнилое время суток'. — А вслух спросил:

— Вина не осталось?

— А факх его... — Напарник лениво сплюнул. — Глянь в мешке. Да не греми! Не ровен час, капитана побудишь.

— Да, капитан-оборотень это кинхан немис, — сказал первый, шагнул в сторону, коротко дернувшись, замер приколотой бабочкой, а потом навсегда склонился над заботливо спрятанным в тени заплечным мешком.

— Ну что ты там копаешься? — раздраженно спросил второй. Он еще только собирался шагнуть вперед, а Смерть уже глумливо щерила над ним свой беззубый рот. Два бестелесных облака одновременно метнулись к нему, и перебитый в двух местах позвоночник выдал стражу прямой билет на тот свет.

Несмотря на порванную кое-где одежду и расцарапанную щеку, выглядела Таисса вполне сносно. Она показала на стену позади себя и сначала растопыренную пятерню, а потом еще один палец.

Рей в ответ показал две полных пятерки. Десять. Стандартный гарнизон — около ста человек. Она качнула рукой в сторону форта и восемь раз показала обе растопыренные руки. Рей кивнул головой и пальцем сосчитал этажи форта. Три плюс капитанская башенка и сигнальная башня в центре.

Медленно, словно желтый мор, они двигались по этажам форта. И словно мор, они оставляли за собой только смерть. Рей уже закончил зачистку сигнальной башни, когда резкий пульсирующий свист запредельного тона заставил сердце на мгновение сбиться с ритма.

Он быстро скользнул вниз, а потом черной тенью метнулся вверх по лестнице, ведущей в покои начальника крепости.

Страшной силы удар заставил тяжелую окованную железом дверь обессилено повиснуть на одной петле, и звуки боя окутали его плотной упругой волной. Огромный нетопырь, расплескавший свои черно-серые кожистые крылья по большому залу, уже загнал Таиссу в угол и, несмотря на многочисленные раны, готовился с ней покончить. Но что-то больно ударило его сзади, и нестерпимое жжение разлилось по матово блестящей бугристой спине.

Нетопырь рывком развернулся, но закончить молниеносную атаку не успел. Что-то могучее, словно кузнечный молот, встретило его безобразную шипастую башку на встречном движении, вмяв клыкастую челюсть прямо в мозг. Зверь еще раз дернулся в агонии и затих. Потом медленная, тягучая дрожь волной прокатилась по трупу, и он начал съеживаться и рывками менять очертания, пока не превратился в голого тщедушного человечка с размозженным черепом. Человечек еще раз дернулся и расслабленно опал. Рей смотрел на трансформацию, пока она не закончилась, а потом, подойдя ближе, зачем-то одним ударом меча отсек изуродованную голову. Потом подумал секунду и еще одним ударом разрезал труп почти пополам, громко хрястнув сокрушаемыми костями.

Рей переступил распластанное тело и подошел к трясущейся Таиссе. Залитая с ног до головы кровью оборотня девушка испуганно подняла глаза, и стало видно, как слезы прочертили две белых дорожки по пухлым пыльным щекам. Неожиданно для себя Рей приподнял ее подбородок и впился долгим поцелуем в ее сочные губы, смешивая нежный мятный вкус ее губ с терпким солоноватым вкусом крови.

4

Со страшным скрипом рухнули проржавевшие створки моста, и шесть всадников быстро миновали молчаливую крепость. Они гнали крингов, пока не оказались на другой стороне.

Короткая, в несколько часов, передышка, и с рассветом они снова отправились в путь. Но только теперь более тридцати всадников пограничной гвардии, молчаливых седых ветеранов, плотным кольцом несло охранение маленького отряда до самого перевала, где их встречали гвардейцы короля.

— Мы ждали вас на форпосте Кинтан! — вместо приветствия крикнул неожиданно молодым голосом высокий седовласый мужчина в форме капитана королевской гвардии. Он похлопал своего кринга по шее, бросил поводья одному из своих солдат, подошел к принцессе и склонился в нарочито глубоком поклоне.

— Привет, Дакс! — устало улыбнулась принцесса, легко спрыгивая с седла прямо в его крепкие руки. — Планы пришлось немного изменить.

— Что, тяжело пришлось, сестричка? — уже серьезно спросил Дакс, заглядывая в ее глаза.

— Гнали, как стаю бешеных собак... — глухо ответила Анойа. — Ни одной щели, ни одного шанса. От самого перевала Ливо до зоны лесов... В конце нас выдавили на отряд Ригдена.

Услышав это имя, Дакс до скрипа в побелевших суставах стиснул навершие тяжелого двуручного меча.

— Как вам удалось уйти?

— Видишь парня в черной кольчуге? — спросила Анойа, не оборачиваясь назад, где стоял ее маленький отряд.

— Ну? — Дакс украдкой глянул поверх ее головы.

— Пока нас резали в реке, он ворвался на берег и убил Ригдена. А потом перебил остальных. Примерно человек двадцать.

— Так не бывает, — прошептал Дакс.

— Да? — насмешливо переспросила принцесса. — А если я тебе скажу, что он зарубил графа его собственным клинком, а потом перерезал арбалетчиков?

— Они что, не успели выстрелить? — ошарашено спросил Дакс.

— Успели. — Она пристально посмотрела на капитана. — Но не попали.

Дакс потрясенно молчал. Он прекрасно знал, что арбалетчик с короткой дистанции не промахивается. Даже если это его последний выстрел. Именно потому, что последний. Он не зря носил эмблему капитана королевской стражи и хорошо знал цену такому результату боевой эффективности.

— А ты знаешь, кто еще лег на той поляне? — продолжала Анойа.

— Ну, я не знаю... — Командир гвардейцев криво усмехнулся. — Теперь мне, наверное, нужно предположить что-нибудь совсем невероятное, чтобы это оказалось правдой. Например, что он разделал самого Рабида.

— Нет, братец, — улыбнулась принцесса. — Ты сегодня не особенно догадлив. Неужели имя Кин Тагинах тебе ничего не говорит?

— Как это было? — глухо спросил Дакс, глядя вниз на обметенные свежей росой верховые сапоги.

— Колдун метнул огонь, но, видимо, не попал. А потом Рей что-то сделал, и фьюить! — свистнула Анойа, — придворный маг просто сгорел, как ярмарочная шутиха.

Дакс молчал. Сколько сил и людей было напрасно потрачено, чтобы свести этого подонка в могилу, а тут раз, и все...

— И еще. — Принцесса помолчала, подбирая слова. — Ночью, вдвоем с Таиссой, они перерезали весь гарнизон форпоста. Если ты помнишь, Таисса одна из лучших учениц монахов Храма Тени. Но даже она не смогла бы справиться с оборотнем. И не справилась... Капитан форпоста оказался оборотнем-крыланом. По словам Таиссы, он почти прикончил ее, когда ворвался этот парень и убил крылана голыми руками.

— Желтый мор на мою голову! Да откуда он взялся?!! Кто он вообще такой?

— Лучше нам этого не знать, — серьезно проговорила Анойа. — Да...

Она внимательно посмотрела на Дакса.

— Я знаю, как твои гвардейцы относятся к чужакам. Объясни им, что мне будет недоставать каждого, кто решит затеять с ним ссору.

— Лично за этим присмотрю! — пообещал Дакс, задумчиво глядя на спокойную фигуру незнакомца.

В один из вечеров, когда отряд остановился на ночевку и солдаты готовили лагерь, к Анойе подсела Тассана.

— Ани?

— Да, милая! — отозвалась принцесса, не прекращая расчесывать свою белоснежную гриву изящным чеканным гребнем белого золота.

— Ты заметила? — спросила Тассана.

— Что заметила?

— Да странный он какой-то. В одежде и доспехах путается, словно ребенок. При явной привычке к верховой езде никогда не ездил на крингах. И этот странный цвет его глаз. Я вообще не слышала, чтобы у кого-то были такие глаза.

— Добавь еще навыки врача, — подхватила Анойа.

— Это ты про то, как ловко он заштопал твою ногу? Ну и что ты обо всем этом думаешь?

— О чем, Тасси?

— Ну об этом Рее.

— Я просто стараюсь не думать о той тьме, что его извергла. Иногда мне просто страшно подумать о том, что было бы, если бы он оказался не на нашей стороне...

— Обсуждаете нашего спасителя? — бесцеремонно ворвалась в разговор Верна, так и не снявшая доспехи, несмотря на многочисленную охрану.

— Да, разминаемся перед прибытием в Столицу, — тоном светской кумушки томно проворковала Анойа.

Верна усмехнулась и задумчиво взъерошила свою пышную шевелюру.

— Да, уж чего-чего, а разговоров при дворе будет хоть отбавляй! — Она присела рядом, а затем, выцарапывая непослушными пальцами заскорузлую застежку нагрудника, сказала: — Вы заметили, как на него смотрит Таисса с той самой ночи? Словно он для нее Бог и Отец в одном лице...

— Ревнуешь? — лукаво улыбнулась Тассана, подсаживаясь к Верне и помогая ей справиться с промасленным замком.

— Убееги мееа Вшеблагий от шоблазна! — прошамкала Верна, зажав в зубах ремешок от налокотника. — Тьфу! Гадость... — Она выплюнула ремешок и высвободила руку из нароча. — Ведь вы же помните, что после того как мы сняли ее с плахи в Тогинсе, она мужиков к себе только на кончик клинка подпускала. А тут! — Верна развела руками. — Ох помяните мое слово, это только начало истории.

— Не маши крыльями! — зашипела на нее Тассана. — А то спать будешь тоже в доспехах. Черт! Если эта застежка оставит меня без ногтей, то я нашего оружейника оставлю без шаров.

— А... Он старый, ему, по-моему, уже все равно.

Звякнули, опадая, нагрудная и спинная пластины.

— Ух... _ потянула воздух носом Верна. Потом сморщила носик и бросив только — Мыться!!! — умчалась к ручью.

Девушки проводили ее задумчивыми взглядами.

— Ты полагаешь, она права? — спросила, помолчав, Тассана.

— Кто его знает? — ответила Анойа, задумчиво шелестя гребнем. — Одно скажу. Ты сама знаешь, как важно Кивилгару то, что мы везем. От этого зависит исход войны, а может, и больше. И если б Рей был на стороне наших врагов, то мы в лучшем случае лежали бы с перерезанными глотками на дне реки.

— Да, это точно, что в лучшем случае! — поддакнула Тассана.

— Я думаю, разумнее будет оставить наши сомнения до прибытия в столицу. А там Кивилгар сам разберется.

Имя придворного мага, как это нередко бывало, прошелестело коротким ветерком в высоких кронах и взметнуло из едва разгоревшегося костра целый ворох искр.

5

Если смотреть на большой тронный зал Серебряной башни, главной резиденции Императора, с верхней галереи, на которую пускали всякого, кто в состоянии заплатить пять звонких монет, то переливающая всеми цветами радуги, шуршащая драгоценными тканями и сверкающая самоцветами толпа, источавшая тонкий аромат изысканных благовоний и журчащая негромким почтительным говорком, могла показаться приютом небожителей, что слетели на солнечных крыльях к трону своего повелителя. А сам владыка, Император Хаттис Стальная Рука, одетый в подобающие случаю бело-голубые одежды, суровый и немногословный воин, лицо которого украшал далеко не один шрам, полученный на полях жарких боев за власть и славу, рука которого, несмотря на преклонный возраст, была все еще тверда, что бы там ни говорили завистники _ так вот, Император был ярчайшим олицетворением того, что может сделать с государством человек, который хотя бы несколько раз в день вспоминает о существовании своего народа.