Вирм приехал в Красногорск случайно. Десяток лет назад метался по стране, пытаясь справиться с горем, пережить смерть Ирины, научиться жить без якоря. Он еще не подозревал, что найдется замена — сначала продажный Игорь, потом надежная Кристина — и решал проблему, как мог. Останавливался в недорогих гостиницах, ночью выпускал змея на свободу, не зная, сможет ли утром очнуться, или горничная вызовет "Скорую", наткнувшись на почти бездыханного постояльца. Они утюжили небо, крушили, ломали, рвали на части, выплескивая ярость. Змей возвращался к себе, а Вирм сбегал, меняя поезда, автобусы, привокзальные гостиницы. Долго бы не пробегал, и не таких вычисляли и ловили, остановили бы... сам остановился, повезло.

Он влюбился в Красногорск с первого взгляда на башню вокзальных часов. Закрепил чувство глотком воды из питьевого фонтанчика, и уверился, что нашел свой дом. Горы, зелень вперемешку с белизной далеких зданий, внушительные старые корпуса санаториев со шпилями, куполами и вычурными балконами, тенистые улочки — все было пропитано спокойствием, надежностью, незыблемостью вековых привычек. Красногорск вытер из памяти промозглый, закованный в дремлющий камень Питер, унял боль от потери Ирины.

А змею понравились горы. Даже место встречи изменилось: исчезли набережная, мост через канал, возле которого он поджидал Ирку из колледжа. Появился утоптанный обрыв, с которого шаг — и в пропасть. Вирм тогда порадовался, что новый дом пришелся по душе им обоим. Жить в разлуке с Красногорском он бы не смог, жить в разладе со змеем — тоже.

Сейчас его подмывало похвастаться городом. Чтобы Яр оценил, залюбовался. Так, замирая от предвкушения, знакомят гостя с любимой женщиной. Ждут восхищения и зависти в глазах, и одновременно ревниво следят — не покушается ли? Сможет удержать себя в руках?

— Как тебе? — спросил Вирм, спускаясь по ступенькам к бювету.

Он сюда заходил регулярно, привычно здоровался с продавщицами стаканов, клал в блюдечко купюру, отмахивался от сдачи. Нельзя сказать, чтобы здешний нарзан был так уж вкусен, или забота о здоровье гнала. Нет, все объяснялось просто — когда-то Вирм, с сумкой через плечо, накружился по улочкам, вышел к бежевому зданию с крышей-куполом и задумался: "Что это? Часовня? Креста вроде нет..." Внутри оказались краны с минеральной водой, и, утолив жажду, он пообещал себе возвращаться — странный привкус ржавчины утихомирил бушующие обиду и гнев. Это надо было запомнить и пользоваться.

— Первый раз такое вижу, — Яр осматривался, прочитал надпись "источник минеральных вод" на фасаде, изучил вывеску-расписание, оглянулся на шум электрички на мосту.

— Я тоже раньше думал, что нарзан в бутылках растет, — заверил его Вирм. — Потом разобрался, даже слова "доломитный" и "сульфатный" выучил. Пойдем, я тебе все покажу.

Они купили разовые стаканчики, наполнили их из отполированных прикосновениями кранов, вышли под тень деревьев. Яр попробовал воду, поморщился.

— Пей. Полезно.

— Невкусно.

Вирм рассмеялся. Он радовался и в то же время немного негодовал. Появление Яра в его личном храме не вызвало ни неприязни, ни отторжения, а с Игорем, помнится, вместе войти не мог — корежило. Это хорошо. Плохо, что в любопытстве Яра нет симпатии. Настороженность, опаска...

"Да он же планирует, как будет отсюда бежать! — неожиданно сообразил Вирм. — Ищет взглядом железнодорожные пути, запоминает ориентиры... Ему не до нарзана и красот. Ничего, когда поймет, что ко мне привязан, по-настоящему осмотрится. А привяжу накрепко, чтоб даже мысли о побеге отшибло, и лишний шаг сделать боялся".

Он напомнил себе — в рукаве есть козырь — выкинул пустой стаканчик, приказал:

— Пошли в машину.

Пусть увидит его дом, его крепость. Не новостройку, настоящий особняк, с башенками, солидной оградой с каменными шарами, аккуратно подстриженными кипарисами, и старинными фасадными часами над главным балконом. Пусть поймет, с кем завязался, уяснит, наконец, что никому его однушка даром не сдалась.

Дома вышло, как желалось. Особняк вогнал Яра в оторопь. Глазел, приоткрыв рот, то на часы смотрел, то на Фатиму, встретившую их в дверях. Та рассматривала Яра украдкой, прячась за серым пуховым платком — знала, за кем уехали, тоже оценивала — от волнения частила так, что Вирм половины слов понять не мог. "Опять пил-гулял", "ждала хаш варила" и "куда гость селить?" разобрал, ответил:

— Гость к нам надолго, так что пусть сам комнату выбирает. Посмотрит дом, потом решит.

Яр поперек не полез, будто и вправду честно собирался год отработать, с Фатимой поздоровался вежливо, получил чистые, относительно подходящие по размеру вещи, и отправился в ванную в первой попавшейся комнате для гостей.

Вирм тоже пошел в душ — смыть с себя привязчивый запах водки и мокрых лотосов. Хорошо вчера погуляли... Прохладная вода утоляла усталость, бодрила, нашептывала: "Начни, начни..." Вирм скомкал мочалку, отправляя желание действовать в слив, с мыльной пеной. Торопиться нельзя. Змея надо выпустить ночью... плавали, знаем, три года назад, после Кристинкиного затянувшегося отпуска, пришлось городу новое колесо обозрения дарить. Оно, конечно, детишкам в радость, но накладно.

Искупавшись, Вирм включил телефон — пусть расскажет о принятых звонках и смс-ках — промотал длинный список, просмотрел сообщения. Ничего важного, ничего срочного... разве что Соньке перезвонить?..

Раздался тихий стук — в дальнюю дверь. Вирм пересек спальню, вышел в комнату, которую Кристина называла "малой гостиной", крикнул:

— Входи.

В дверь проскользнул один из Фатиных внуков. На шахматный столик легла тоненькая папка.

— Татьяна Васильевна передала.

Вирм кивнул, пролистал скудное содержимое. На фотографиях, в костюме и при галстуке, Яр выглядел солиднее, чем сейчас. Взгляд уверенный, держится с достоинством. Ни грамма злости.

— Та-а-а-к... Родился в одна тысяча... отец, токарь-расточник, скончался от отравления алкогольным суррогатом, мать, швея-мотористка, от инсульта. Ближайшая родственница — тетя, старшая сестра матери, пенсионерка. Служил... работал... благодарности...

Биография у Яра короткая и чистая. Хоть в банк работать бери. Такого орла — если без хворца — Семен бы в ЧОП с руками оторвал. Высокий, спортивный, внешность славянская, лицо открытое, располагающее. Поставь охранником в вестибюле элитного санатория, и истеричные дамочки будут чувствовать себя, как за каменной стеной. Успокоит нервы лучше нарзана.

На последнем листке убористым почерком Васильевны — секретарши Семена — было написано: "Продолжаем собирать дополнительную информацию".

Звонить, давать отбой Вирм не стал, пусть поищут, но сомневался, что на Яра что-то накопают. Не подпустили бы его к деньгам в казино, не повышали бы.

В дверь снова поскреблись. Фатима ворчливо сообщила, что разогрела хаш.

— Стынет, что, опять давай греть? Кушать иди! Гость звать?

— Сам позову, — выбирая в меню Сонькин номер, ответил Вирм. — Сейчас приду, теть Фать. Поговорить надо.

Сонька отозвалась сразу, как ждала. Не выдержала, первым делом спросила:

— Ну, как, удачно? Не ошибся? Привез якоря?

Сонькин интерес был объясним — ей с заказов хороший процент отваливался.

— Привез. Сегодня попробую размяться.

— Доктор мне всю душу вымотал, — голос посредницы приобрел знакомую вкрадчивость. — Что ему сказать? Обнадежить?

— Ничего пока не говори. Я еще не готов работать, — Вирм отогнал вьющуюся перед лицом мошку. — Будет сильно душу мотать, повтори совет клинику продать. Не понимаю, зачем за нее цепляться. Все равно репутация похерена.

— Ой, да что той репутации будет от пары придушенных алкашей, — хихикнула Сонька. — Дело житейское.

Вирм усмехнулся — Сонькины замечания о заказчиках всегда сочились циничным ехидством.

— А еще ему Тимофей в красках расписал, как после твоих визитов энергетика здоровеет, и доктору прямо печет тебя заполучить.

— Сказал же — я пока не работаю.

— Не злись, — и, словно и не было разговора о делах. — Я по тебе соскучилась.

— Я тоже соскучился, — честно ответил Вирм. — Через пару дней, ладно? Если накладок не будет, то через пару дней.

— Договорились, — Сонька почмокала в трубку, подсластив гудки отбоя.

Вирм повертел телефон. Звонить Семену, не звонить? А, не горит. Неделями без него на фирме обходятся, и сейчас обойдутся.

Он прошелся по дому, разыскал Яра, затащил в Фатино царство — на большую просторную кухню — предложил выпить по стопке и заставил съесть тарелку наваристого хаша. Редьку и чеснок Яр отодвинул в сторону — и правильно, сердце не каменное — водку выпил, с удовольствием закусил тушеными баклажанами, а после хаша спросил:

— Ты говорил — в горы пойдем. Это обязательно?

— Обязательно, — Вирм запланировал сводить нового якоря на настоящий обрыв. — Я хочу, чтобы ты посмотрел на мой город. Сверху хорошо видно.

Яр нахмурился — похоже, слова "мой город" не понравились — и отказался от кофе, предложенного относительно любезной Фатимой.

— Что тебе сейчас не по вкусу? — Вирм не кофе имел в виду, и якорь его понял.

— Я поверил, — рука, потянувшаяся к кувшину с компотом, чуть дрожала. — Я поверил, что ты его снимешь. Что, если ты окажешься шарлатаном? После такого проблеска надежды откат расплющит. Я пытаюсь себя окорачивать... и не получается. Желание жить ничем не заглушишь.

Даже стыдно стало — немного. Броня-то уже давно наросла, научился чужие беды не замечать. И, глядя на Яра, не сочувствовал — а ведь мужик молодой, умирать готовился — думал только о том, как ситуацию в свою пользу обратить. С одной стороны это правильно: сам не почешешься, никто о тебе не побеспокоится. А с другой... зачерствело сердце под змеиной шкурой.

— Я не шарлатан. И не мошенник.

— Ты уже снимал таких хворцов?

— Нет, — Вирм решил не врать. — Я же не лекарь. Мы убиваем, исцелять — не наше дело. Но змей сказал — он сможет. Я ему верю. Он не умеет обманывать, понимаешь? Он или соглашается что-то сделать, или сразу говорит: "Нет".

Яр поник — слова его не ободрили. А Вирм вдруг подумал: "И правда, это не утешение. Змей врать не умеет, но я-то... и ведь собираюсь. Собираюсь подстраховать себя подлостью".

Разговор больше не клеился. Разошлись по спальням, придавили подушки до обеда. Фатима захлопотала, попыталась покормить, но Вирм решительно отказался:

— Тяжело будет вверх шагать. Мы в кафе у канатки перекусим, если сильно припрет. Ты нам компота в бутылку налей. Неохота воду брать.

Наденька нарисовалась в дверях кухни, спросила взглядом: "С вами?"

— Отдыхай. Мы сами прогуляемся, перетрем о своем, пацанячьем. Как вам, девочкам, правильнее лапшу на уши вешать.

— Да вы и без советов отлично справляетесь, Владимир Петрович.

И эта никогда не упустит укусить, только мягче Соньки.

— Чужой опыт не помешает! — торжественно воздел палец Вирм. — Скажи Пете, пусть машину выгонит, до тропы нас добросит, чтоб лишний асфальт не топтать.

Распоряжение выполнили, но не без оговорок. Наденька поймала его возле машины, зашептала, хмурясь:

— Владимир Петрович, может, я вас сопровожу? Вы уже почти полгода без якоря, нормально не летали... а ну как змей засвоевольничает? А на тропе склоны крутые... я хоть на лавку усажу.

— Яр усадит, — отмахнулся Вирм.

— Да за ним самим присматривать надо! Его же хворец жрет! А вы его в гору тащите. Вдруг он от нагрузки скопытится?

— Надя, если что-то случится, ты нас обоих на спине не унесешь. И не сгущай краски. Как будто двух инвалидов на Эверест отпускаешь.

Замолчала, отступила. А ноздри трепещут — злится.

"За Яра, значит, все-таки, беспокоится. Это хорошо. Притрутся".

За окном машины замелькали дома и деревья.

— Ты тут быстро сориентируешься, — пообещал Вирм Яру. — Центр крохотный, за полдня можно вдоль и поперек обойти. Парк побольше. Там есть разные пешеходные маршруты: и легкие, когда ползешь от лавочки к беседке, и тропы повышенной сложности — на вершины, по размытым дорожкам через обвалы. Мы с тобой сейчас по середнячку пройдем, назад по канатной дороге спустимся. Катался когда-нибудь в кабинке?

— Не-а.

— Я тебе прям завидую.

— Меня сейчас расплющит от счастья, — сообщил Яр. — Надо же, мне кто-то завидует!

"Не договоримся мы, — понял Вирм. — Надо будет на него Соньку напустить. Сонька, как масло на бурную воду, с любым общий язык найдет, и кровных врагов примирит".

— А это — вот, серый дом, видишь? — это наш офис, — надо делать над собой усилие и говорить, говорить о чем-то отвлеченном... Пусть ищет второй смысл и огрызается, но отвечает. Сонька не сегодня появится.

— Я смотрю, ты себя походами на работу не утруждаешь. К нам, в Зеленодар, сорвался без проблем, сегодня мимо проехал, и притормозить не велел.

— Я учредитель, — пожал плечами Вирм. — Раньше больше делами занимался, сейчас отошел. Семен, кореш мой, с которым фирму открывали, без меня справляется.

— Не боишься, что уволит?

Вирм поймал в зеркале осторожную улыбку Пети, усмехнулся, ответил:

— Не боюсь.

Не рассказывать же Яру то, что ни Надя, ни Петя не видели и не знают. Фирма с чего началась? С пьянки... ну что поделать, если у Вирма все или через баб, или через водку? Это сейчас водки поменьше уже. И вообще они с Семеном перешли на коньяк — так солиднее. А тогда — Вирм едва осмотрелся в городе, снял частный дом с мангалом — они выпили по сто грамм в привокзальной забегаловке, разболтались, зацепившись, кто где служил. Взяли пару пузырей, двинули к Вирму. Перетерли армейские воспоминания, перекинулись на извечный вопрос "как дальше жить?" Вирм свои проблемы не выкладывал, про Ирину только вскользь рассказал, а змей и якорь так на языке горечью и осели. У Семена беды были попроще. Так же, как и Яр после армии, стоял на дверях, слушал претензии скучающих дамочек, улыбался за копейки.

— Дело свое хочу открыть. В городе одно охранное предприятие есть, но на все гостевые дома и магазины его не хватает. Я уже присмотрелся, знаю, к кому сунуться, на лапу дать, куда парней ставить...

— И в чем проблема?

— Денег нет.

Водка ли сыграла свою роль, или едва слышный далекий свист-шелест: "Шевелись"? Теперь не упомнишь. Вирм завел Семена в комнату, расстегнул спортивную сумку, переворошил пачки купюр — кровавое наследство стылого Питера.

— Деньги не проблема.

И ведь не убил Сеня, не обобрал пьяного чужака. Потянул вверх, на буксире, не позволил топить горе в бутылке, поначалу заставлял работать, чтоб отвлечься. И когда змея первый раз увидел, в штаны не наложил. Привел Вирма в себя хорошей зуботычиной и восхищенно выдохнул:

— С таким еропланом нам никакой ментовской крыши не надо. Сами кого хошь закрышуем.

И подмяли под себя городок — как раз Игорь нашелся, змею вылетать стало проще, да и объяснить задачу легче во сто крат. А тот заброшенный санаторий, где стрелки забивали, они потом выкупили. Что ж не купить, если не надо тратиться на снос, только мусор с участка вывезти?