Тысячеликий Какаши

Почему не в доме? Я считал, что обломавшись с биджу, Обито заявится ко мне. И тогда, чтобы не ломать дом, я увел бы его за пределы Деревни. Но всем на меня было плевать.

Еще неделю я мучился от неизвестности, а потом они явились все трое: Минато, Кушина и сверток с огромными голубыми глазами.

Как рассказал сам Минато, он солгал медикам, что согласовал всё с Хирузеном, и был готов оправдываться за самоуправство, но оказалось — не за что. Охрану в палате, которую оборудовали под надзором Третьего, перебили.

Минато подозревал в организации нападения на Кушину Данзо, но проверить этого не мог, потому что Третий прикрывал друга, а двое других советников делали вид, что они слепо-глухо-немые и вообще не при делах.

Чудеса, да и только!

С такими раскладами велика вероятность, что нападение на Учих всё-таки случится, а мне бы этого не хотелось.

Первое время я порывался съехать от молодой семьи, чтоб не мешаться, но остался, потому что "где еще найти такого надежного человека, как ты, Какаши-кун". Да-да, я так и поверил, честнее было сказать "где мы найдем дурака, который будет работать за еду".

Раньше я тоже помогал Кушине по дому и выполнял мелкие поручения, но теперь это отнимало все мое свободное время, так что на улицу выходил только ради тренировок и за едой.

И с ужасом ждал того момента, когда мелкотравчатый Узумаки начнет говорить, потому что с тех пор, как он начал ходить, на полу стало не безопасно, и все шкафы обзавелись замками.

Но не смотря на все проказы, на это наивное существо с огромными голубыми глазами невозможно было долго злиться или обижаться.

А вот Саске временами хотелось прибить с особой жестокостью. Когда в гости приходила Микото и меня оставляли нянькаться еще с Саске и Итачи, хотелось собрать узелок, повесить его на палочку и упиздовать отсюда в глухие ебеня, как можно скорее!

Ладно Итачи, он такая же нянька по неволе, но Саске и Наруто вместе — это хуже стихийного бедствия, ремонта и переезда вместе взятых!

— Везет тебе, — вздыхал Итачи, глядя на то, как бесятся Наруто и Саске, — в АНБУ пойдешь скоро.

— С чего это вдруг?

— Там точно спокойнее...

Хотел было ответить "нет", но получив деревянной игрушкой в лоб, вынужден был согласиться.

Такими темпами Саске мне шаринган без наркоза выковыряет.

Наруто и Саске стукнуло уже четыре с половиной, когда Микото с Кушиной решили выгулять всех детей в парке. Меня в том числе.

Интересно, что для прогулки Итачи выбрал Город на деревьях. Потому что, внимание, он там все знает!

Не знаю, как описать мои эмоции от посещения тех мест, которые были сделаны уже после Микка, это было удивительно. Но еще удивительнее было то, что на каждой лавочке красовалась надпись по-русски "здесь был Вася". На одной лавке она была выцарапана, на второй выжжена, словно лупой, на третьей написана краской.

— Итачи, ты сказал, что все тут знаешь. Это что? — указал я на надпись, а он мне поведал целую легенду.

У Города на деревьях, как у Конохи, тоже были свои основатели. Последний из них, Тики Микк, ушел не попрощавшись ни с кем, и там, где он сидел, осталась эта непонятная никому надпись. Ну это еще полбеды, тут кто-то решил, что эти каляки приносят удачу! Вот надпись и стали воспроизводить на всех без исключения лавках.

Из шкодливости я втихаря призвал Булла, как раньше снял с него жилетку, ошейник и хитай-атэ и пустил на площадку.

Некоторые дети отбежали, а другие закричали: — Булл! Булл вернулся!

Пес развалился посреди площадки пузом к верху, благодарно принимая почесывания.

Пока Наруто и Саске копались в песке с такими же как они карапузами, на площадку прибежала Акеми.

Она не стала выше в свои шестнадцать, но вся ее нескладность почти пропала, заменившись красивыми округлостями.

— Какаши-кун, ты чего прячешься? — хитро улыбнулась Кушина. — Ты от той девочки прячешься? Какой трусишка!

А между тем Акеми пыталась у Булла выяснить, где его хозяин. Взвесив все за и против, победили чертовы гормоны!

Спрятавшись за один из домиков, я стянул маску, свернув ее в водолазку, снял хитай-атэ и по-быстрому прилизал волосы на глаз.

— Надеюсь, я об этом не пожалею, — пробормотал я на длинном выдохе и крикнул, — Булл, ко мне! Булл!

Пес аккуратно стряхнул с себя детей и потрусил ко мне, счастливо виляя задницей. Хвост у него был, но очень короткий.

Примечание к части

Какаши в фике моложе, чем в каноне. Когда Наруто 4, Какаши — 16 лет.

http://pp.vk.me/c626926/v626926871/361c2/N2DeJ-qBPg4.jpg

8. Колышется ветром бумажный листок

Как мне кажется, достоверно изобразить владельца, ищущего своего блудного пса, у меня не вышло, но Акеми этого не заметила.

"Что говорить? Зачем я вообще снова это затеял?" — мельком глянув в вырез юкаты, — "а собственно вот и ответ, даже "два ответа"... Так! Фу-фу-фу! В глаза, надо смотреть в глаза!"

Подняв взгляд, понял, что мог бы и не париться на этот счет, Акеми глаз от земли и не поднимала, кажется, даже еще ниже голову опустила, когда покраснела.

— Микк-кун, я...

— Привет, может отойдем в сторонку, а то детям мешаемся?

Девушка мелко-мелко покивала и как овечка за пастухом посеменила следом.

— Микк-кун, я... я...

Поняв, что с этим блеяньем надо что-то делать, перебил: — Извини, но Тики Микк — это не мое настоящее имя.

— Как?! — она вытаращила на меня зеленые глаза. — Но ты... а... хм...

— Как меня на самом деле зовут? — подсказал я.

Акеми решительно кивнула, даже кулачки сжала.

— Хатаке Какаши.

— А... А...

— Почему?

Снова кивок.

— А разве вы бы приняли в свою компанию такого, как я?

Акеми носом описала полукруг, так что я не понял, был ли это кивок или она помотала головой.

Я объяснил ей, что не хотел привлекать к себе внимание и для этого притворился обычным человеком.

— Мы бы поняли, сейчас все вместе, — искренне сказала рыжая, — но ты ничего не говорил. А потом просто ушел на четыре года. Пропал! Мы все тебя искали!

— Тогда все были раздельно, — затем я виновато улыбнулся, — у меня была веская причина уйти. Причину зовут "Наруто". Я и нянька, и охрана для сына сенсея и его жены.

После объяснений разговор перетек в обсуждение Города на дереве и об этих сколоченных собственноручно деревяшках мы проговорили до самой темноты. Пока к нам кто-то не полез свечку к окну прикрепить. Хорошо, что не подержать.

— Домой надо! — хором сказали мы, почти синхронно изобразив на лицах ужас.

Уже разбежавшись в разные стороны, я хотел было догнать Акеми и предложить проводить, но посчитал, что только засмущаю ее еще сильней, а потому пас ее с крыш.

В своей юкате она бежала, как стреноженная, чертовски медленно. Настолько медленно, что вместо клона мог бы сам "туда-обратно" смотаться, чтобы сообщить Кушине "скоро буду".

— Да что ж ты, как тяжелораненая улитка, — сокрушался я сквозь зубы. Уже отчаявшись дождаться когда она зайдет в какой-нибудь дом, внезапно приметил двух поддатых мужиков, которых целенаправленно шатало в сторону замершей посреди улицы Акеми.

Она их испугалась, что ли?

Решив не доводить ситуацию до подвига, я спрыгнул перед шатунами и пошел к Акеми.

— Извини, что сразу не предложил проводить.

Шатуны куда-то резко рассосались, а Акеми облегченно вздохнув, достала из пояса ключи и, поблагодарив, открыла дверь в лавку.

— Завтра у ручья в пять.

— Понял.

Хихикнув, Акеми закрыла дверь.

Отойдя на шаг, огляделся: на вывеске были изображены традиционные сладости из едва сладкого риса. Они, конечно, красивые, но ими подавиться насмерть можно.

— Заебись, проводил, — качнулся с пятки на носок перед закрытой дверью и пошел прочь. — Хотя, может и от изнасилования спас. Да-а, а домой действительно пора.

Я умею проваливаться под землю буквально, но от смущающей ситуации так просто не уйти.

Подколы — это у Кушины с Минато семейное развлечение. "А ты знаешь, Какаши себе девочку нашел!", "Не может быть!". Я тут сам не знаю, что с этой девочкой делать, а меня заочно на ней уже женили. Я пока что даже не уверен в том, что она мне нравится. Но попробуй это объяснить взрослым... Проще из швабры застрелиться!

Размышляя об Акеми, я глядел в потолок, пока не заметил на нем полосу света. Это в комнату тихо приоткрылась дверь и так же тихо с порога донеслось: — Каш?

Тишина.

— Ка-а-ш?

— Тут я, тут, — пока белобрысь мелкая не начала скакать по мне, чтобы разбудить. — Чего хотел?

— Иглать!

— Поздно уже. Спать пора.

— Завтра иглать?

— Завтра — можно.

— Хо-ро-шо, Наруто это запомнил, — такой непрозрачный намек, что отвертеться не получится.

Может же нормально говорить, но почему-то придуривается. Артист! Весь в папку! Мама их наивнее будет.

Подумав о Минато, вспомнил про АНБУ. Эх, как не хочу я в это АНБУ! Глаза б мои разные его не видели! Даже согласен нянчить Саске вместе с Наруто, без помощи Итачи!

Собственно, накаркал.

Пока Итачи грыз гранит науки, а Кушина с Микото пошли по магазинам, на меня свалили этих двух маленьких монстров.

По отдельности — нормальные дети, но вместе — это тяжелое испытание для моих нервов. Благо клонов я делать не разучился, но они не выдерживают укусов, пинков и прочих "шалостей".

На площадке к ним, как из самосвала, вывалили еще троих четырехлеток и попросили присмотреть.

Я проглотил слова "смерти моей хотите?" и просто кивнул. Почему-то хотелось плакать.

Проще всего было следить за Шикамару: где бросил, там и найдешь. А вот Ино и Чоджи вместе с Наруто и Саске разбегались в разные стороны. Даже возникла мысль посадить эту свору на поводки, чтоб удобнее было.

Наконец мои мучения кончились, детей разобрали и я поплелся к беседке у ручья, и там уснул. Ручей был и местом встреч, и своеобразной почтой. Тут даже лежала бумага и разные принадлежности для письма. Покоцанные за столько лет, но вполне себе рабочие.

Я посчитал, что Акеми меня растолкает, когда придет, но она не пришла ни в пять, ни в шесть, ни в восемь вечера...

Взяв листок из коробки, на одной стороне я написал "Акеми", а на второй "жду в пять, завтра" и прикрепил на один из свободных от записок гвоздей.

9. Всё в прошлом

С порога Кушина попыталась выпытать, как прошло свидание, но услышав, что Акеми не пришла, только и спросила: — Ты все это время ее ждал?

— Не совсем, — потер шею, — спал.

Задумчиво взявшись за подбородок, Кушина отправилась на кухню.

— Может, она не стала тебя будить и ушла? — поставив перед моим носом чашку с салатом, предположила Узумаки.

Надолго задумавшись, помотал головой и объяснил, что в беседке висит колокол из куска жести, и она бы им воспользовалась.

В беседке спали только те, кого нужно было разбудить. Время для пробудки выставляли на сломанных часах, которые выполняли роль декора. В полном варианте та беседка называлась "Ручей утекающего сквозь пальцы времени и место для сна". Но лень укоротила название до "Ручей", и конкурентов на это название у той беседки не откопали ни тогда, ни потом.

— Может с ней что-то случилось?

Пожал плечами.

— Так узнай! И запомни, все девушки любят внимательных и заботливых мужчин! Не фыркай мне тут, даттебане!

— То есть, Вы хотите сказать, что девушки не влюбляются в тех, кто их игнорирует и в упор не замечает?

Кушина удивленно вытянула шею и слегка дернула подбородком, мол, и что дальше? Ну, я ей в примерах и пояснил концепцию "Чем меньше девушку мы любим, тем больше нравимся мы ей".

— Так не бывает!

— Бывает. Потому Рин крутилась вокруг меня, когда в нее был влюблен Обито, — шумно вздохнув, добавил. — Это я сейчас понимаю, тогда мне и в голову бы не пришло, что Нохара...

— Какой же ты умный, Какаши-кун! — искренне вздохнула Кушина, будто сказала "Вау!".

— Нет. Всего лишь наблюдательный, когда это никому вообще не нужно. И Акеми я-Микк не замечал, а она влюбилась.

— А ты ее любишь?

— Да не знаю я, — пожал плечами. — Знал бы, было бы проще.

Озадачившись этой проблемой, Кушина решила помочь найти ответ. Несколько дней я так ходил к ручью и каждый раз попадал на допрос с пристрастием: "Если не любишь, почему ждешь?", "Ты о ней постоянно думаешь?" и прочие в таком же духе.

В итоге я согласился пойти вместе с Кушиной в магазинчик семьи Акеми и попытаться с ней поговорить.

Как только мы вошли в лавку, многие посетители поморщились и поспешили уйти. Улыбка полноватого мужчины, стоящего за стойкой рядом с Акеми стала натянутой, а у самой девушки — вымученной.

Кушина же, будто и не замечая этого, стала выбирать и советоваться с продавцом по любому поводу.

Когда я сделал шаг ко второй кассе, там где стояла Акеми, заметил, что девушка едва различимо машет головой. Затем она взяла листок для чеков, быстро написала несколько иероглифов, показала мне, и почти тут же его скомкала, спрятав в пояс.

Кивнув, я вышел на улицу. Все это время тихо сидевший на руках Наруто, вдруг отмер:

— Каш, что она написала?

— "Отец запретил. Прости".

— Ей дружить с тобой запретили?

Кивнул.

Кушина вышла вскоре после нас с прозрачным кульком, доверху наполненным рисовыми шариками, напоминающими снежных зайчиков: белый комок, два красных глаза и ушки из двух листиков мяты.

— Я и не знала, что в Конохе есть люди, которые ненавидят шиноби.

— Почему?

— Коноха возникла как поселение шиноби, кроме нас тут не было никого. Простые люди появились позже, когда мы уже не могли сами себя обеспечить.

— Они могли позже "заразиться" идеей, что мы...

— Плохие? Да, верно. Нужно сказать Минато.

Переполошившись, спросил: — И что с ними будет?

— Ничего. Просто за ними будут внимательно следить. На всякий случай.

— А если они обнаружат, что за ними следят? Они же станут хуже к нам относиться!

Кушина все же рассказала Минато, а когда он согласился, что таких людей нужно отслеживать, я предложил сделать иначе.

— Выясните, чем они недовольны. Не будет недовольства — изменится отношение!

— Потрясающая наивность, — раздосадовано буркнул Минато. — Если кидать им подачки, они не перестанут нас ненавидеть.

Сразу после ужина Наруто потащил меня в детскую "иглать", а позже там меня и нашел Минато. Он сообщил, чтобы я собирал вещи.

Кажется, больше всего новости об отбытии в казармы расстроился не я сам, а Наруто. Он рыдал всю ночь и весь день, размазывая сопли и слезы по усатой мордашке.

Даже Кушина расстроилась сильнее, чем я.

А мне снова стало на всё вокруг плевать. Даже на то, что сенсей обещал не отправлять меня туда до семнадцати.

10. Меня зовут Клавис

— "Курение" вызывает "Рак"! "Курение" вызывает "Рак", как слышно?

— "Рак" на связи! Слышу хорошо! Кто вообще придумал эти позывные?!