| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— С духом Митрофана-висельника ты говорил. Значит, не смог он найти покоя ни на земле, ни в преисподней. Я как глянул на покойную, то увидел, что она рассудком из-за светлячков помутилась, детей съела, а муж её ножом тем убил и повесился — не вынес горя. Тогда эта пакость ещё только появилась и он не знал об ней — вот и не сказал. Хотели предупредить да не успели, эх, хороший был мужик. Теперь мы одни на много вёрст без светлячков живём — не могут они явиться пока я тут.
— А Смерноград? Там же дружина, — вспомнил я.
— Окстись! Там они первым делом очутились, теперича еженощно ходит ходуново войско от села до села ничего живого не оставляя. Только дружина в стольном граде и осталась. Ох, чует моё сердце, что скоро и наш черёд мертвую сотню встречать, — сказал Ярослав и со вздохом опустил глаза.
— Кстати, а где мой мотоцикл? — сменил тему я.
— Что? — похоже, он не понял, что я имею ввиду.
— Двухколесная железная телега, — аккуратно подбирая слова, повторил я.
— Кровавого голема мы в сарае заперли, днём он, что игрушка безобидная, к ночи токмо оживает. Нечисть это, я нашим приказал спалить. А пошто он тебе...
-ЧТО?!!
Я вскочил и приподнял старика за грудки.
-Никто, слышишь, мать твою, НИКТО не смеет даже царапать на нём краску без моего согласия!
Старик был не напуган, хотя я выглядел очень злобно и услышь, что они с ним что-то сделали — свернул бы ему шею. Но, к моему удивлению, он скорей удивился услышанному. Я сбавил обороты и поместил дедулика на исходную позицию.
— Так он твой? Он тебя слушается? — искреннее удивление как у деревенского ребёнка в столичном цирке.
— Он меня вчера спас, — буркнул я в ответ.
— Но как ты его сделал? Нужно собрать тело, относиться к нему как к живому, затем поместить сердце и окропить кровью.
Так вот, что это был за камешек. Наверно тряпичная лошадь и была големом от которого он отвалился, а кровь из разрубленной возле дороги руки оживила байк. Похоже, я слишком часто произношу эту фразу, но всё же. ОФИГЕТЬ!!!
Бурчание живота отвлекло от осознания столь ценного приобретения и напомнило, что со вчерашнего утра я ничего кроме чашки кофе не употребил. Похоже, Ярослав это заметил и удалился, что-то крича бабам на улице.
Мне же, тем временем, занятому обследованием лаборатории пришла кое-какая идея.
Пришедший где-то через полчаса с накрытой корзиной хозяин увидел примерно следующую картину: я сидел в его кресле и толок в ступке серу, рядом в мисках находился порошок древесного угля и сухого коровьего навоза, паршивая замена селитре, но всё же. На огне горелки в решете плавился свинец и капал в ведро с водой.
— Что ты делаешь?! — взвизгнул он.
— Вывожу вас из каменного века, а заодно хочу получить нормальное оружие, — меч я так понял у меня спёрли или просто не заметили когда тащили.
Возмущение сменил интерес.
— Что это?
— Порох. Для своего века можешь считать это очень крутой взрывчаткой. Кстати где у вас тут кузнец?
Дальнейшая возня с первым славянским самопалом затянулась до вечера. Сначала пришлось долго объяснять кузнецу, что я от него хочу, потом перерисовывать схему так, чтобы он понял, потом напрягать местных швей на пошив мешочков нужного размера. Особенно тяжело было уговорить сделать всё бесплатно, но вовремя подключившийся Ярослав сдвинул дело с мёртвой точки и к вечеру я уже сидел в лаборатории и изучал сие чудо.
Дуло, сделанное из двух стальных трубок с толстой деревянной прослойкой между ними, переходило в кованое цевьё с запалом из сочетания флакона со спиртом, выгнанным тут же, и огнива. Принцип работы сочетал в себе классическую схему кремниевого ружья и немного авторского видения вопроса. При спуске курка маленькая порция спирта выбрасывалась в отверстие патронника и смачивало тканевой патрон, огниво высекало искру и поджигало порох. Завершал конструкцию дубовый приклад. Патроны, правда, пришлось набивать собственноручно, сначала плотно заталкивая в сосискообразные мешочки порох, потом утрамбовывая картечь, выплавленную по английской схеме с помощью решета и воды, и, наконец, намертво запечатывая их вощеной веревкой. Учитывая, что к концу дня у меня было почти полторы сотни маленьких, размером с патрон автомата Калашникова, серых зарядов, можно представить, КАК я возненавидел это дело.
Надо бы проверить работоспособность девайса. Я зарядил один патрон и из окна выстрелил в частокол. Надо же, работает. Разброс для десяти метров просто отличный, да и то, что дробь вошла в крепкое дерево, не могло не радовать. Но такой вечер просто не мог никто не испортить.
— Ходуны! — раздался крик у ворот.
Глава шестая
Я вздохнул, рассовал по карманам несколько горстей патронов и, толкнув дверь, вышел наружу. Свежая ночная прохлада ударила в лицо. Все взбирались на стену, и я, последовав их примеру, перебросил ружьё через плечо и занял оборонную позицию.
Ночь встретила практически абсолютной, давящей тишиной, такая ещё называется фронтовой. На нас напали и этой самой ночью нам предстояло бороться за право снова увидеть рассвет. Мужское население деревни в количестве двух десятков человек, вооружившись луками, выстроилось на стене и напряженно вглядывалось во тьму леса за поляной, на которой собственно и располагалось поселение. И вглядываться было во что: то тут, то там, в чаще белели лица нападающих и блестели их пустые глаза. Они шли медленно и прямо, возможно, в таком состоянии отключается сознание и мышление, но они даже не пытались прятаться или окружать. Из-за плохого освещения, даваемого тускло помигивающими из-за облаков звёздами, их точное количество подсчитать было невозможно, но, даже навскидку, больше десятка тварей шли в нашу сторону. Приглядевшись, я узнал в одном из них уцелевшего во вчерашней схватке Кузнецова — он выжил, хоть у него от уровня носа и не хватало половины головы. Плохо дело, значит, даже серьёзные механические повреждения не убивают их. Остальные, похоже, являлись жителями какой-то деревни — в атаку на нас, помимо мужчин, шли женщины, старики и даже дети.
— Что делать будем? — повернулся я к рядом стоящему бородачу, который командовал обороной.
— Ждать, молиться и держаться до утра, — не отводя глаз от толпы, ответил он.
Отличная перспектива. Судя по тому, что они перестали прибывать, то это всё. Я присвистнул. Да их тут не меньше полусотни и идти им метров двадцать до ворот. Такой толпой они запросто их сломают, учитывая силу этой нечисти.
— Я понял, что всё хреново, но как отбиваться будем?
— Ямы видишь, — он указал мне на темнеющие в земле пятна, — в этих деготь, а в тех колья, — он показал на другие.
Действительно ямы. Метрах в десяти. Чтож, тогда пока опробуем моё оружие.
Я прицелился и выстрелил, в стойлах испуганно заржали лошади, лицо обдало прошедшими через охладительный экран пороховыми газами. Надо б схему доработать. Шедший впереди зомби, который сумел не упасть в ловушки и уже ковылявший в тридцати шагах ос стен, получил картечью в грудь и только пошатнулся. Не фарт, хотя можно попробовать другой вариант. Перезарядил ружьё и выстрелил по ногам. Есть! Сработало! Конечность с треском выдала облачко кровавых брызг и сложилась в районе колена, ходун упал и дальше передвигался уже ползком. Значит, они всё же подчиняются законам физики и анатомии: не смотря на отсутствие болевых ощущений, раздробленные кости не держат вес тела, а обрывки мышц не могут двигать конечности. Я стрелял по нему снова и снова, пока монстр не превратился в развороченный свинцом кусок мяса. Однако, семь патронов ушло, правда в цель попало только пять, но, даже если я каждый раз буду попадать куда надо, то всё равно всех не перестреляю.
А вот и ямы-ловушки показали себя в деле. Непроходимо тупые ходуны в упор не замечали их и падали в горючую массу, из которой выбирались и шли дальше, или напарывались на острые колья, на которых и оставались. Похоже, они как-то отличаются друг от друга: вспомнить братьев, так те вели семя довольно рационально и врядли попались бы в ямы, которые даже ветками забросать не удосужились, а эти перли будто не замечая. Пожалуй, подумаю об этом позже, сейчас надо действовать или этого самого "позже" может и не быть.
Жители подняли луки с зажженными стрелами, и залп по вымазанным дёгтем ходунам поджег цели. Ночь осветили полтора десятка ходячих факелов, воздух заполнил густой запах горящей плоти. Зомби даже хода не сбавляли, пока огонь не наносил критических повреждений телам, после которых они падали в траву тлеющими головешками, особенно быстро горели маленькие фигурки детей. Дальше стрельба велась по уцелевшим, превращая их в подобия дикобразов, но не нанося видимого вреда. Шестнадцать уцелевших ходунов, истыканные стрелами, с упорством танков перли на ворота. Я стрелял так быстро как мог, свинец со свистом рассекал воздух. Пороховой дым резал глаза, спускался вниз и застилал сизым туманом пространство под стеной. Первый, второй, третий лёг. Выстрелы, хрип из разорванных лёгких, трест костей и звук догорающих тел сливался в безумную симфонию смерти. Мужики бросали со стен камни, разбивая головы нападающим, которые уже били в ворота. Бесполезно, их слишком много. В отчаянии, я спрыгнул со стены и побежал в сторону лаборатории — там должен оставаться порох. Только бы успеть.
Вот нужное строение, я рывком, чуть ли не срывая с петель, распахиваю дверь. Вот он! В пятилитровом бочонке должно оставаться еще килограмма три. Хватаю с полки горшок с жиром, попутно переворачивая какие-то миски, которые падают на пол и разлетаются глиняными осколками. Заткнув бочонок, обливаю сухое дерево.
Хватаю бомбу вспотевшими от волнения руками и бегу назад. Ворота уже трещат под градом ударов ... вверх по лестнице ... их ещё двенадцать. Надеюсь сработает.
— Все со стены! — крикнул я, бросая бочонок на головы ходунам, обороняющиеся оказались понятливыми и резво очистили стену, я схватил факел. — ЛОЖИСЬ!!!
Взрывом перекосило ворота, а сам я едва успел спрыгнуть, хотя, точнее будет сказать, слететь, приземлившись лицом в землю и разбив нос. На меня со всех сторон смотрели явно не привыкшие к такой пиротехнике, а потому испуганные местные жители. Поднявшись на исходную позицию, я взглянул на деяния рук своих.
Да... Стены им долго отмывать придётся, мимоходом отметил я, рассматривая разбросанные вокруг, фигурно изувеченные тела и их фрагменты, но, похоже, это победа. Вышедшие за ворота люди разделяли моё мнение и уже явно радовались пережитой ночью. Хотя радовались рано — на краю поляны воздух пошел дрожью, начал сгущаться и закручиваться в воронку.
— Что это? — я указал пальцем на аномалию.
Веселье как рубильником выключило.
— Ход, — осевшим голосом донеслось из толпы.
Кажется, кто-то начал молиться. Тем временем воронка разорвалась ослепительным белым светом и из неё выпал бесформенный черный ком примерно метрового диаметра. Все замерли. Оно лежало на месте, но мои надежды на то, что это что-то не живое или, хотя бы неподвижное, не торопились оправдываться — нечто перекатилось в сторону ловушек. Черт возьми, мы ведь даже ворота закрыть не сумеем — при попытке их открыть створка просто выпала, видимо взрывом повредило петли. Нечто упало в яму с кольями, в котором до него остались лежать несколько ходунов. Но что оно делает? Ответ последовал незамедлительно — из ловушки нечто выкатилось уже изрядно прибавив в объёме и покатилось по убитым огнём и дробью. Масса поглощала трупы... нет, похоже, она их наматывала на себя, образуя отвратительную картину переплетения окровавленных тел, рук, ног, голов, выдавленных наружу органов, кусков мяса и торчащих из этого фарша осколков костей.
Я сделал первое что пришло в голову — выстрелил в ЭТО. Ноль. Абсолютно ничего — масса продолжала кататься по телам, присоединяя к себе всё новые и новые куски мертвой плоти. Кажется, кому-то стало плохо — стоящий рядом со мной парень отбежал в сторону, его тошнило. Ком собрал последнее тело их ловушек и, на мгновение замерев, шатаясь, медленно пошел в нашу сторону. Да-да, именно пошел, десятки рук и ног, принадлежащих ныне изломанным, скрученным, раздавленным и разорванным телам, подрагивая, держали его на весу примерно в полуметре от земли. Один из ополченцев, видимо потерявший от увиденного рассудок, подхватил с земли рогатину и с криком побежал в атаку. Острое дерево легко вошло в мясо и это было последним что он увидел — от монстра отделился крюк, похоже, бывший раньше чьим-то ребром, и, пробив несчастному шею, втянул внутрь кровавой массы.
Пороха не осталось, пуля его не берёт, результат рукопашной мы тоже видели. Похоже, у жителей началась паника, часть убежала за стену и с неразборчивыми криками металась меж домов, тогда как другие замерли у ворот не в силах шевельнуться. Я был из вторых. В голове бешено метались мысли, а нечто неумолимо приближалось.
Нас растолкал подошедший сзади Ярослав и забормотал толи молитву толи заклинание. Вероятно первое — при его словах монстр остановился, а осенённый крестным знаменем поменял траекторию движения и ушел в лес уже через минуту скрывшись за деревьями. Разбираться в подробностях его действия и в вопросе где он шлялся пока мы держали оборону, не было ни сил ни желания, во всяком случае сегодня. Разговоры могут подождать до утра, надеюсь, на нас ещё раз никто не нападёт. Все присутствующие упали на колени при виде чуда своего спасения, а я, шатаясь, побрел за ворота. Не помню точно, но, кажется, я упал на какой-то сеновал.
— Спать, как же мне хочется спать...
Глава седьмая
Утро началось с того, что лучи рассветного солнца, пробиваясь сквозь щель в двери, падали мне на лицо и мешали спать. Я с трудом разлепил глаза и осмотрелся. Судя по окружению и запаху, я заснул в сарае на большой куче сена. Заснул в чем был, даже не снимая сапог, что в последнее время складывается уже в плохую привычку. Ружьё было приставлено к косяку двери.
— Поесть и побриться, — первой мыслью промелькнуло в голове.
Потянувшись, я встал на ноги и отряхнул косуху от застрявшего сена и вышел на улицу. Обитатели деревни уже были на ногах и спешили по своим делам. Не найдя ничего лучше, чем отправиться на поиски Ярослава, я незамедлительно приступил к выполнению задуманного. Дедулика, надо сказать искать долго не пришлось, нашелся он довольно быстро, как я и полагал, в лаборатории, в окружении непонятных устройств, явно имевших крайне поверхностное отношение к химии. Очень хотелось расспросить про жизненно-важные вещи. Но, увидев беспокойство на морщинистом лице, перспективу скорого завтрака я похоронил сразу.
— Повозка твоя бесовская шустрее лошади бегает? — вместо приветствия выдал он.
Отлично, сейчас к чему-нибудь припашут. Опять. А ведь только хотел про еду спросить, а заодно попробовать поискать что-то типа бритвы и мыла.
— Конечно быстрее... — не успел я окончить мысль, как меня перебили:
— Надо на мельницу поехать. На лошадях до захода солнца не воротится
-Зачем, мука кончилась? — робкая догадка о безопасности задачи не прожила и пары секунд.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
