Часть 1. На Туманных Островах

Януш не понимал, что с ним происходит. Раздражение стремительно перерастало в отчаяние и стыд, вместе со жгучим желанием придушить спутника. Валлиец Бекс, как далёкое, отстранённое напоминание о прежней и такой чужой теперь жизни, вновь вытащил из омута памяти ту ночь, которая изменила его судьбу навсегда. Янушу удалось забыть о том, что он оставил позади, забыть ради того, что он собирался сделать, стереть из памяти лица друзей, черты любимой женщины, оставшейся, как он надеялся, в безопасности и весьма надёжных руках...

— Ну, в ту сказку про твоего сынка, што местные языки докладывают, я не верю, — донёсся до него голос Бекса. — Уж от меня-то ты свою хворь не скроешь, мессир Януш! Слухи среди черни ишшо в Галагате ходили — мол, силы в тебе мужской нету... Уж как тебя обхаживали местные дамы... и господа тоже! — хохотнул бывший кучер, вспоминая кухонные сплетни. — А ты от всех нос воротил... не верю я в твою благодетель! Ведь не монах же ты? Тогда в чём дело? А-а? Ха-ха, да не жмись, как девица, тут все свои! Чай, на Островах энта проблема у всех мужиков имеется...

Януш не выдержал, развернулся, схватив мародёра за ворот куртки. Мерзавец ухмылялся ему в лицо, ожидая логической развязки, и лекарь с большим трудом разжал пальцы.

— Пасть захлопни, — прерывисто проговорил он, пытаясь унять бушевавшую в груди бурю. — Или вплавь до Шота добираться будешь.

Мародёр хмыкнул и устремился за лекарем уже молча. Януш с отчаянием прислушивался к себе и понимал: Единый был бесконечно прав, отбирая у него благословенный дар. Такого дара достоин лишь абсолютно чистый, свободный от своих страстей человек... а он что же? Готов убить спутника из-за задетой гордости...

Путь в обход города был хорош одним — малым количеством нежелательных встреч. Когда Сакс остался далеко позади, и каменная дорога кончилась, переходя в утоптанную лесную тропинку, Януш вздохнул спокойнее. До самого западного причала, где вдоль берега выстроилось несколько каменных домиков, они дошли без приключений, и никто из местного зверья не бросился на них из лесных зарослей, так что настроение у лекаря слегка улучшилось.

— Утро доброе, господин доктор! А погодка-то как на заказ! Спасибо за настоечку, господин Януш, враз помогла! — вразнобой поприветствовали Януша рыбаки, уже собравшиеся у своих лодок.

— Доброе, — заставил себя улыбнуться лекарь: Бекс хотя и молчал, но его ухмылки Януш спиной чувствовал, и желание утопить спутника по пути на Шот только усиливалось. — К отправлению кто-то готов?

— Я вас повезу, господин Януш, — откликнулся сгорбленный мужчина в широкополой шляпе и длинной холщовой рубахе. — Жена передаёт вам своё почтение. Говорит, полегчало ей от мази той...

— Хорошо, — уже искренне улыбнулся Януш.

Они с Бексом столкнули широкую лодку в воду, и рыбак с сыном, занявшие свои места на вёслах, принялись за греблю. Обычно Януш с удовольствием вступал в разговор с Тоолком: старый рыболов удивительным образом знал все последние слухи, и общение с ним приносило, помимо удовольствия, немало пользы. Но сидя плечом к плечу с Бексом, лекарь думал только об одном: побыстрее добраться до Шота и потерять новоявленного мародёра где-нибудь в тамошних лесах.

Мудрый Тоолк его настроение, видимо, почувствовал, и не раскрывал рта до самого острова, несмотря на полный штиль и прекрасную погоду. Его сын, такой же горбатый, как и отец, переводил взгляд с одного пассажира на другого, но тоже не нарушал тишины: сказывались годы рыбачества.

— Удачи вам, господин Януш, — пожелал на прощание Тоолк. — Возвращайтесь живым.

— Постараюсь, — улыбнулся лекарь.

Они с Бексом выпрыгнули из лодки и направились к берегу. Януш не оборачивался: общество мародёра по-прежнему тяготило. Хорошо хоть, тот молчал ещё...

— А ты, я смотрю, обустроился на новом-то месте, мессир Януш, — не позволил сбыться его надеждам бывший кучер. — Вона как эти уродцы лебезят перед тобой! И всё-таки... шо ж те на месте-то не сиделось? Чай, под боком у славного герцога Ликонта потеплее было, чем на Островах! Погоди... а ведь ты ж королевским лекарем был! Недолго, но был ведь? Ох и тёмный ты омут, мессир лекарь...

— Как лес начнётся, по сторонам смотри, — отрывисто произнёс Януш. — Местное зверьё не спит ни днём, ни ночью. В схватку не вступай, время потеряем. Только если выхода не будет...

Мародёр хмыкнул, снимая с плеча арбалет, завёл пружину. Лес начался, как только они отдалились от побережья. Вначале редкий, затем всё гуще, оживая с каждым шагом, с каждым новым пугающим звуком. Бекс резко оборачивался, налево, направо, пытаясь определить источник рёва или рычания, но от лекаря не отставал. Тропинка, по которой повёл его Януш, оказалась едва различимой, поросшей мхом и травой, переплетённая корнями деревьев и толстыми лианами. Лекарь спешил так, будто за ними уже гналась стая волков, и Бекс отложил расспросы, невольно поддавшись мрачному настроению земляка.

К полудню они вышли к заброшенной деревне — поросшие растительностью, почти неузнаваемые домики с зияющими чёрными проёмами окон и дверей, обрушенный частокол, провалившиеся крыши. Деревня была небольшой, казалась почти нетронутой, и Бекс присвистнул, жадным взглядом отыскивая что-то, чем можно было бы поживиться.

— Бекс, — позвал Януш, когда мародёр заинтересованно шагнул ближе к покосившемуся частоколу. — Там ничего нет. До тебя постарались. Времени мало, нужно выбраться из леса до наступления сумерек.

— Да уж, — разочарованно вздохнул валлиец, заглядывая в первый домик. — Ну, в Нектарисе, говаривают, можно погулять! Город мёртвый, а в развалинах все ценности как есть нетронутые стоят! Тока б на колдунов этих не нарваться...

— Бекс! — повысил голос Януш. — Ты или идёшь, или остаёшься здесь. Я спешу!

— Ну да, как же, — ухмыльнулся мародёр, возвращаясь на тропу. — Первым добраться до сокровищ, мессир лекарь? Слыхал, в Нектарисе богатств несметно... а ещё — будто шахты там были, и ценной руды там целые россыпи...

Дальше шли молча: темп, который задал Януш, не давал Бексу наговориться всласть. Несколько раз на тропу выскакивало зверьё — жуткие кабаны с раздвоенными рылами, медведи с линялой шерстью, на оскаленных мордах которых бугрились фурункулы и язвы, один раз наткнулись на волка — Бекс подстрелил его из арбалета. В остальных случаях бросались прочь, не вступая в схватку — время было дорого. К сумеркам им удалось выбраться из джунглей Шота, и Януш скомандовал привал у небольшого озера. Они находились уже недалеко от бухты, им следовало лишь пройти вдоль берега до самой короткой переправы на Ир, и требовалось набраться сил.

— Ночевать будем на берегу, — негромко сказал Януш, сбрасывая с себя сумки и умащиваясь у мокрого камня. — Подальше от леса.

— Чо, зверьё ночью особо лютует?

— Главное — не наткнуться на оборотня, — больше для себя, чем для спутника проронил лекарь, прикрывая глаза и откидываясь на камень.

— А, где наша не пропадала! — отмахнулся Бекс. — От медведя убёгли, от волка отстрелялись, чем нас оборотень напугает?

— От оборотня не убежишь, — вздохнул лекарь, припоминая свою последнюю встречу с местными жителями. — И не отстреляешься... они как наши волкодлаки, только посильнее...

— Слышь, мессир Януш, — внезапно заинтересовался Бекс, — а ведь ты уже встречался со зверюгами этими! И вампирка тебя покусала... я же всё выведал про тебя, што смог! И как же ты ни в оборотня, ни в вампира... м-м? Нешто не подцепил заразу?

— Я раны обработал, — полусонно ответил Януш. Усталость брала своё, даже болтливый спутник не раздражал, как прежде: дорога сближает даже самых непохожих людей. — Спиртом. Кровь пустил. Прижёг. Мне повезло, Бекс. Некоторым это не помогает...

— Нет, ну какого всё-таки рожна ты на Острова попёрся? — снова завёл привычную песню Бекс. — Неохоч ты до сокровищ, по роже вижу... тёплое местечко у королевского тела да герцогский патронаж променять на вот это... не верю! Нешто впрямь из-за сына?..

— Всё, идём, — сон как рукой сняло: упоминание о цели подстегнуло, придало сил. — К переправе ещё дойти надо...

К тому времени, как они окончательно вышли из зарослей и пошли вдоль побережья, на Шот упала ночь, и в темноте стали заметнее далёкие блуждающие огни над горизонтом.

— Это чё там? — следуя за лекарем, уточнил Бекс.

— Колдуны веселятся, — ответил Януш, бросив беглый взгляд в ту сторону. — Там Парадис...

— Вправду? Так близко? — заинтересовался валлиец. — Шо ж мы тогда на Ир прёмся?

— Оттуда переправа легче, — пояснил Януш. — Чтобы от Шота сразу на Парадис, лодка нужна. Конечно, она бы и на Ире не помешала, но... можно успеть и вплавь...

— Успеть?..

— Рыбки, — просто сказал лекарь. — Кусаются.

Больше вопросов Бекс не задавал до самого привала. Костёр развели прямо на берегу — отпугивать зверьё — и мародёр вызвался дежурить первым. Януш не возражал; провалился в сон, как только жар костра окончательно сморил его. На рассвете они переправятся на Ир, главное — чтобы карлики не взбунтовались... и призраки не тронули... зверьё там поспокойнее, вот только растительность не такая дружелюбная, как на Шоте, но им в джунгли углубляться и незачем... а там и Парадис... ближе к вечеру хищные рыбы как раз должны угомониться...

...Сон оказался пугающе отчётливым. Что-то чёрное, страшное приближалось к нему, и Януш вскинулся, тотчас встретившись взглядом с той, кого искал.

— Ну, здравствуй, любовь моя, — пропела Виверия, присаживаясь рядом с ним. Протянула руку, провела по коротко стриженым светлым волосам. — Пришёл-таки...

— Где наш сын? — одними губами спросил Януш. Он не видел ничего, кроме её лица, вокруг царила непроглядная тьма — а тело отказывалось повиноваться, одеревенело, ослабло...

Виверия покачала головой, опрокинула его на спину, оседлала бёдра.

— Мой сын, — поправила его она, — родился в ту ночь, когда на небе вспыхнуло алое марево... Ты прекрасно помнишь эту ночь, я знаю... ты ведь по дням считал, всё вычислял, всё ждал... мой глупый красивый мальчик...

Ведьма провела руками по лицу, очертила пальцами дорожку от подбородка к губам, обхватила ладонями скулы... резко наклонилась, впиваясь в губы поцелуем. Януш почувствовал, как задыхается, теряет силы — с каждым жадным, требовательным глотком ведьмы, с каждым её движением...

— Глупый мой, глупый, — выговорила наконец она, когда лекарь начал задыхаться — он не мог вдохнуть, не мог вырваться, и совсем не владел своим телом. — Загубишь себя! Любовь моя, здесь не место таким, как ты... Умрёшь... умрёшь, и очень скоро! Наглотаешься невидимой смерти, загубишь свою красоту, сломаешься, истлеешь...

— Я не... не позволю тебе... сделать это с нашим сыном...

— Что? То, что предначертано ему судьбой? О-о, любовь моя, не беспокойся! Он уже стал тем, кем должен был. Когда он выйдет из возраста младенчества, то впитает всю силу небесного камня... так, как по капле цедим её мы... и тогда его ничто не остановит! Да сбудется пророчество! Распахнутся врата преисподней, и бездна поглотит твердь! Беги отсюда, любовь моя! Ты бессилен...

Виверия склонилась ниже, накрыла жарким ртом его губы...

...Януш проснулся с криком. Подскочил на ноги, смахивая выступивший на лбу пот, дикими глазами глянул вокруг себя. Задремавший было Бекс вздрогнул, вскидывая арбалет.

— Ты чо орёшь?! — напрягся мародёр. — Чуть не усрался со страху... ну, чего ты?

Лекарь с силой прижал дрожащие ладони к лицу, судорожно переводя рваное дыхание. Сон казался таким настоящим... даже Виверия! Её губы, её тело... неожиданно тяжёлое, и такое горячее... совсем как тогда, на горной вершине...

Ведьма ждала его! Знала, что он на Островах! Иначе как объяснить этот колдовской сон, этот кошмар? Прямо сейчас она взращивает его сына где-то в сердце Нектариса, питает его скверной камня смерти... Младенца! Беспомощного, доверчивого! Да из любого ребёнка можно вырастить зверя в таких условиях! А в колдовском кругу... Виверия ждёт, что он отступится — но будь он проклят, если уступит ей!

— Куды? — всполошился Бекс, когда Януш принялся с горячечной поспешностью собирать вещи. — Моя очередь дрыхнуть-то! До рассвета часа три осталось, я как раз успею...

— Костёр поярче разведи, перед рассветом зверьё потише, — ответил лекарь дрожащим голосом, накидывая на плечи сумки. — Часа два спокойно поспишь, потом солнце разбудит. Иди по побережью на запад, там будет пролив...

— А, чтоб тебя! — махнул рукой раздражённый мародёр, быстро сворачивая свои вещи. — Стой, дохтор! С тобой пойду!

Януш запахнул плащ поплотнее, обвязывая лицо и голову шарфами — только глаза оставил. Бекс смотрел на его приготовления с ухмылкой, качая головой.

— И что же, так и пойдёшь, как мумия королевская? Ну, воля твоя...

— Тебе бы тоже лицо спрятать. Ожоги могут остаться.

— Ночью-то? — недоверчиво переспросил мародёр.

Хриплое дыхание за их спинами заставило подпрыгнуть обоих. Огромная чёрная тень гигантскими прыжками неслась к ним из зарослей оставшихся позади джунглей, и они тотчас, не сговариваясь, сорвались с места, побежали вдоль берега, со всех ног пытаясь успеть к переправе.

— В... воду?! — задыхаясь, крикнул Бекс.

— Нет! — не оборачиваясь, на ходу прокричал Януш.

Не было времени объяснять мародёру, что оборотень легко нагонит их и в воде — плавал зверь наверняка лучше них, увешанных оружием и тяжёлыми сумками. Бекс вопросов больше не задавал, рванул со всех ног, обгоняя лекаря, и даже первым увидел переправу — тонкий перешеек между островами. Лекарь мельком оглянулся, и это спасло ему жизнь — рука с серебряным наручем сама собой вскинулась, защищая горло, и прыгнувший на него зверь вонзил клыки в толстый металл, повалив его на спину. Януш вскрикнул, пытаясь удержать взвывшего от боли оборотня на вытянутых руках, подальше от себя, но зверь, хоть и ослабевший после встречи с серебром, но по-прежнему злой, лишь пасть пошире распахнул, обнажая весь ряд огромных жёлтых клыков.

Свистнула стрела, вонзаясь в открывшуюся грудь оборотня. Зверь дёрнулся, и Януш вздрогнул вместе с ним, пытаясь выбраться из-под тяжёлой туши. Гулко завыл ветер от пущенного чьей-то рукой кинжала — оборотень взвыл, тонко, с поскуливанием, рухнул на бок, вскочил, вновь завалился, подпрыгнул и упал, пытаясь отбежать обратно в лес.

— Паршиво бегаешь, мессир Януш, — запыхавшись, выдохнул подбежавший к нему Бекс. Арбалет он заводил на ходу: оружие хоть и било наверняка, но требовало времени для перезарядки. — Не боись: говорил же, што в обиду не дам...

Януш подскочил на ноги, глядя, как бывший кучер спускает ещё одну стрелу, добивая убегавшего оборотня. Стрела вонзилась зверю в спину, и тот рухнул, зарывшись мордой в песок.

— Если бы... не... серебро... — хрипло выговорил лекарь.

— Да-да, — отмахнулся мародёр, закидывая арбалет на плечо. — Ежели б не серебро, мессир дохтор, он бы тебя живьём сожрал. А я бы в это время убежал подальше, пользуясь этой трапезой. Не дай он слабину, я бы на риск не пошёл. Уж не обессудь...