2. Ну, понеслось!

Всю следующую неделю мы не соприкасались, и я постепенно начала приходить в себя, настроение было неплохое, вот только Макс так и не звонил и не появлялся.

Глава вторая. Ну почему все так глупо выходит?!

Строительная корпорация в эти летние дни жила активной жизнью. Сотрудники с кипами технической документации сновали взад-вперед, вверх-вниз по этажам и многим было даже не до обеда.

У меня тоже дел хватало с избытком. Едва переводила один технический документ — мне доставляли кипу новых. Кроме того, я никак не могла свести все данные в документе по заказу одного из отделов. А они торопили — документ с перечнем давно пора отправлять поставщику.

Уже латинские буквы сливались в одно и из головы исчезли самые простые выражения. Хотелось отдохнуть хоть полчаса, выпить чашечку кофе.

Директора я сегодня не видела, у них с Романом Николаевичем совещание, которое по времени с утра плавно перетекло далеко за полдень. У корпорации крупная проблема — в разгар сезона большие недопоставки. Не знаю, что они там решат, но это уже поставило на дыбы всю стройку. И грозило корпорации большими неустойками.

Проходя по коридору, я случайно услышала, как и.о. директора кому-то с горечью посетовал:

— И как Тео справляется со всем этим? Прошло всего три недели, а мне уже хочется, не высовывая, держать голову в холодной воде, иначе она задымится от напряжения. То на фирме проблемы, то в этом "подарочке Стэна", — он раздраженно фыркнул. — Да... Они так и не признали меня. Говорю: "кидайте вызов" — но никто не хочет! При этом каждый норовит уколоть незаслуженно занятым местом! Нужно оно мне! Да и на стройке что-то невозможное творится...

Что на стройке творится?! И вновь какие-то непонятные разговоры о "вызове"! Странности сплошные! У них что, тут предписаны обязательные рыцарские игры для активного отдыха коллектива?! Я про себя презрительно фыркнула и прибавила шаг.

Что ответили ему и с кем разговаривал директор, не поняла, к тому моменту я уже дошла до своего кабинета, но то, что в его словах повторилась ссылка на чей-то "вызов" — меня так озадачило, что я не заметила своего непосредственного начальника, вошедшего в кабинет прямо передо мной.

— Людмила Сергеевна, я как раз искал вас, — устало пояснил босс, неловко заправляя пальцем манжет голубой рубашки под светло-серый рукав пиджака.

— Да? У меня все готово. Я отнесла папку к Светлане, — отчиталась я, втайне радуясь, что успела закончить все дела до его визита.

— Хорошо, спасибо. Очень оперативно, — похвалил он. Я скромно улыбнулась, скрывая удовольствие. Роман Николаевич — деликатный, очень воспитанный человек, с которым приятно совместно работать.

Он дождался, пока я приглашу его сесть и тогда спросил:

— Я к вам с просьбой, Людмила Сергеевна. Проблема с поставками стала уже критичной. Мы все утро совещались... Директор считает, что нужно лично ехать разбираться. А так как вы быстрей всех справились с делами, я хотел бы попросить вас об этом...

Радость в душе потухла с первыми словами просьбы Романа Николаевича. Я испугалась, и даже пропустила мимо ушей завуалированное послание, что как специалист — я здесь самая праздная.

— Что, прямо сейчас? Дело к вечеру... — не скрывая разочарования, попыталась вяло отбиться.

— Я уже договорился с ними... — мягко предварил мои возражения шеф.

— Никогда там не была. — Руки опустились. Я виновато оглядела уставшего Романа Николаевича. Обижать его не хотелось... Но и ехать неизвестно куда тоже!

— Ничего, я буду с вами... — заверил он. Видно эта затея нравилась ему не больше моего.

— Ох, а я испугалась, что придется ехать самой... Хорошо, я сейчас оденусь и подойду.

Шеф довольно кивнул и, с облегчением расправив плечи, вышел.

Я выдохнула, оглядывая кабинет на предмет — что взять с собой... Зонтик, плащ, сумку... Эх, пообедать не успела...Теперь бы хоть поужинать...

Натягивая плащ, я вздыхала. Ладно, буду считать внезапную поездку экскурсией, новый город посмотрю, когда еще выпадет такая "удача".

Закрывала кабинет почти с улыбкой, энергично повесив сумку на плечо, зонт в дамскую сумочку не вместился — пришлось держать его в руке. Я бодро шагала по полупустому коридору, все еще уговаривая себя. Ну на самом деле, что мне дома вечером делать? Сидеть перед телевизором или плавать в интернете?! Макс обиделся непонятно на что, так что его сегодня опять не будет. А так... хоть развлекусь...

Кивнув знакомому охраннику у стойки, вышла из здания. Погода портилась на глазах. Небо приобрело столь любопытный вид, что я не удержалась и на миг остановилась, чтобы рассмотреть. Казалось, город накрыла темно-синяя чаща, из-под которой как края пирога блестели нежно голубые стенки с прожилками золотых нитей из солнечных лучей.

Мое созерцание прервал автомобильный сигнал...

Я вернулась на землю, столкнувшись с раздраженным взглядом директора, сидевшего в своем джипе в компании моего шефа. Так вот кто везет нас на встречу!

Вечер в компании Кирилла Борисовича — еще то испытание... понурив голову я подошла, аккуратно открыв заднюю дверь, села в красный джип.

* * *

Боссы, сидя впереди, обсуждали проблему недопоставок, перечисляя кандидатуры новых контрагентов, а я безответственно отключилась, углубившись в свои мысли.

Дорога заняла два часа. Кирилл Борисович делал вид, что здесь меня нет. И то хорошо! Он настолько донял за последнее время, что даже звук его голоса казался мне неприятным. И тут ему позвонили.

Кирилл Борисович вел беседу по телефону на чистом английском. Я, закрыв глаза, откинулась на спинку сиденья, про себя не переставая удивляться тому, что директор хорошо владеет иностранным, будто родным. Он говорил вообще без акцента. Если я встретила бы его в Англии, приняла бы за прирожденного англичанина. Этакий высокий белокурый саксонец.

И вновь вопрос: что я о нем знаю?

Ничего.

Внешне вне всяких сомнений, он привлекательный мужчина. На него обращали внимание большинство женщин в корпорации. Однако, я видела перед собой не обаятельного представителя сильного пола, а грубого мужлана с паранойей. Он вызывал у меня отрицательные эмоции с самого начала, и ничего не изменилось по сей день.

Вынула из сумочки пудреницу с зеркалом и незаметно проверила косметику на лице — нормально. Я опасалась, что она от жары потекла.

Жара... Эх, Даше сейчас хорошо. Муж рядом. Отдых. Тепло. Что еще надо? А у меня с этими переходами, с работы на работу, и отпуска не будет.

На улице стояла предгрозовая духота, мягкий ход машины убаюкивал...

— Людмила Сергеевна, вы настолько озаботились проблемами отсутствия поставок, что вас нельзя дозваться! — где-то рядом раздался голос, грубо ворвавшийся в мой сон. Открыв глаза, я взглянула в зеркало заднего вида: губы главного шефа скривились в нахальной ухмылке, а ярко-голубые глаза весело сверкнули.

Я, кажется, привыкаю, что в обществе Кирилл Борисовича то и дело, сама себя вгонять в неловкость... Я встряхнулась, села ровно и, облизнув пересохшие ото сна губы, ответила, выдерживая его шутливый тон:

— Ох, как вы правы, Кирилл Борисович! Точно, погрузилась — и полностью! — я лукаво улыбнулась, наблюдая, как из-за этого изменился взгляд директора. Он кивнул и добавил:

— Замечательно, а мы уже приехали.

Я вздохнула. От духоты очень хотелось пить. Поправив челку, кое-как воткнула зонт в сумку, чтоб не мешался, и посмотрела на часы встроенные в передней панели — полчетвертого. Мы в дороге полтора часа.

Я выглянула в окно — мы уже двигались по городу. Директор возле отделанного кремовым пластиком трехэтажного здания уверено завернул на какую-то стоянку и притормозил у бетонного забора в самом дальнем углу.

Я с трудом вылезла из машины, чувствуя себя глубокой старухой, по крайней мере, гораздо старше своих двадцати пяти лет. Из-за красивой, но неудобно расположенной кованой ограды от стоянки нам пришлось идти лишний круг до главного входа.

Впереди, исполненный сурового достоинства, шагал наш босс. За ним мягко ступал задумчивый Роман Николаевич. Позади всех шла я. Мне было интересно, как будет вести переговоры "лютый" Кирилл Борисович.

Чтобы и. о. директора окончательно упал в моих глазах, мне бы хватило обнаружить, что он на переговорах ведет дела по принципу — "бей своих, чтобы чужие боялись". Поэтому я хоть была частью "делегации", но в той же степени ощущала себя любопытным зрителем.

У встречавшего нас Александра Ивановича — начальника отдела реализации, одетого в тесный серый костюм, — были небольшие белые усы и полностью седые волосы; хотя по виду ему можно было дать лет сорок пять, не больше.

Дружелюбно поздоровавшись, он провел нас по мраморной лестнице с никелированными перилами в кабинет к замдиректора — Олега Игоревича, обладателя невзрачной внешности, жидких бесцветных волос и очков в тонкой дорогой оправе. И как последняя капля образа классического руководителя, у него были напряженно поджаты тонкие губы.

Замдиректора сидел за столом в высоком вращающемся кресле, с клеймом вечного недовольства на лице. Наверно, если бы я подбирала актеров на роль Скруджа из Диккенсовских "Рождественских историй", то у Олега Игоревича не было бы конкурентов.

По правую руку от него находился симпатичный мужчина лет на десять моложе, темноволосый, худощавый, с узким, гладко выбритым лицом, но нам его так и не представили. Он тихо отдавал указания молоденькой блондинке в деловом костюме, явно секретарше.

Наше появление поставщикам было явно не по душе, я с удовольствием изучала холодные взгляды хозяев, когда их не загораживали появившиеся при встрече "деловые" улыбки, какие положены по Карнеги.

Кстати, недовольство контрагентов было очень понятно мне. Я бы в подобной ситуации тоже улыбалась насильно. Еще бы, появились — конец недели, последний рабочий вечер. Кому охота сидеть в душном офисе, когда можно схватить семью, друзей и рвануть на природу на выходные?!

Хотя, как показали переговоры, все не так просто как казалось изначально...

Нас вежливо пригласили за стол Олега Игоревича. Опустившись на неудобный стул для посетителей, я сложила руки на столе и, незаметно покачивая ногой, внимательно наблюдала за тем, как разворачиваются события.

Кирилл Борисович сухо изложил суть проблемы, невзначай упомянув о нарушении договора стороной контрагентов.

— ... Между нами столько лет плодотворного сотрудничества, хотелось решить эту проблему как можно скорее... — довольно миролюбиво закончил он, но его перебил сидящий напротив меня начальник отдела реализации.

— По-моему, у вас сложилось о нас ошибочное представление, — судорожно сцепив на столе руки в замок, сказал Александр Иванович. Его голос звучал вежливо, но, судя по лицу, ему хотелось, чтобы мы немедленно убрались ко всем чертям. — Мы были уверены, что вы прибыли по поводу неустойки с вашей стороны. Кстати, по этому поводу я отправил личное письмо...

Кирилл Борисович грозно уставился на оппонента. Если начало переговоров он вел сухо и по-деловому, то сейчас смотрел на них с открытой угрозой. Александр Иванович сглотнув, поспешно уточнил:

— Мы сделали заказ под вашу заявку. А недавно получили от вас письмо с отказом от поставок.

После его слов мы втроем тщательно разыграли последнюю сцену из Гоголевского "Ревизора", с молчанием и переглядываниями.

— Вы не могли бы показать то письмо? — сухо обратился Кирилл Борисович к поставщикам.

Я перевела заинтересованный взгляд с замдиректора на начальника отдела. Когда мы ехали сюда, подспудно ожидалось, что провинившаяся сторона будет или извиняться или просить время на исправление своих недоработок. В худшем случае, винить тех, кто подвел их самих, но кто же думал, что проблема окажется сплошным недоразумением! Если не саботажем!

Изучив представленный документ, Кирилл Борисович ошеломленно рассматривал подпись. Когда он положил письмо на стол перед собой, я тоже на нее посмотрела — там был знакомый сдержанный завиток и.о. директора. Он, с минуту помолчав, сказал, сохраняя лицо:

— Значит, это недоразумение. Видимо перепутали адресатов и послали вам чужую корреспонденцию. Замечательно. Вы налаживаете поставки, и мы продолжим проверенное временем сотрудничество.

Хотя это была откровенная бессмыслица, везде было проставлено названия фирмы поставщика, хотя даже я понимала, что единственное письмо с отказом не могло саботировать работу, все с облегчением вздохнули от осознания, что все так быстро закончилось. Но тут вмешался до сих пор молчавший Роман Николаевич:

— Вы позволите мне обговорить с вами новый заказ и условия поставок?!

Принимающая сторона всполошилась, но замдиректора фирмы поставщика медленно заправив тонкую дужку очков за ухо, предложил нам остаться и завтра с утра спокойно обсудить все вопросы. Александр Иванович глядя в стол, незаметно скривился, стало понятно, кому придется жертвовать выходным.

В общем, все кончилось тем, что Роман Николаевич решил подождать до завтрашнего дня, чтобы разобраться до конца, а мы с боссом в сопровождении тонколицего брюнета из окружения замдиректора, отправленного нас провожать, — вышли из здания.

Огибая ограду по дороге к стоянке, под цветущим кустом жасмина я заметила явно укрывшуюся от нас рыжую дворняжку с порванным ухом и запекшейся на мордочке кровью. Она дрожала, спрятав лапки под себя.

— Ах, бедненький! — тут же вспомнила об утрешних бутербродах, которым было суждено портиться в моей сумочке, так как я за всеми делами благополучно о них позабыла.

Кирилл Борисович озабоченный открытием, что от его имени на производстве устроили огромный простой, несся к машине, позабыв обо всем.

Что меня, впрочем, устроило. Рискуя вызывать огонь на себя, я остановилась рядом с кустом, чтобы выудить пакет с едой, про себя недоумевая, как умудрилась втиснуть "это" в свою сумку. Да так увлеклась, что упустила момент, когда босс вновь оказался рядом:

— Что за необходимость кормить бездомного пса?! — устало спросил он, не скрывая досады. Все, как и предполагалось — гнев и раздражение в одном флаконе. Собака наверно тоже что-то почувствовала, так как от страха сжалась чуть не вдвое, так, что казалось, она стремится уменьшиться до размера мухи. Я нервно ответила:

— Большая необходимость. Он погибнет, если ему не помочь. Видите, его кто-то серьезно потрепал.

Наконец, уже физически ощущая гневное нетерпение директора, достала бутерброды. Наблюдать, что возобладает псом: голод или страх перед нами — я не стала, развернув пакет, кинула еду собаке. Комкая в руке пустую обвертку, направилась за ворчащим боссом к машине, чтобы как раз услышать последние слова его речитатива о не вовремя жалостливых дамочках. Со вздохом застегнув растерзанную сумочку, невозмутимо ответила:

— Не могу я в таких случаях пройти мимо. Когда болел Волчик*, он поминутно лез за лаской, я бросала все занятия, чтобы утешить его. Даже ночью... Для такого явления как болезнь или необходимость помочь, нет понятия времени! — Да, немного занудно прозвучало, и не знаю почему, мне в голову пришел пес Федора Георгиевича, но пример, с моей точки зрения, подходил идеально, он-то наверняка знает эту собаку!