2. Ну, понеслось!

Помните! Если кто-либо вас раздражает и вы скривитесь, в этом участвуют 42 мускула. Но вам нужно использовать только 4 мускула, чтобы стукнуть его же по голове.

"Хорошим называют не тот корабль, который раскрашен драгоценными красками, у которого нос окован золотом или серебром, а бог-покровитель изваян из слоновой кости, и не тот, что глубоко сидит под тяжестью казны и царских богатств, но тот, который устойчив, надежен, сбит так прочно, что швы не пропускают воду, а стенки выдерживают любой натиск волн, послушен рулю, быстроходен и не чувствителен к ветру".

Сенека.

Пролог. Ох уж этот директор...

Вынув из кармана расстёгнутого плаща два лесных ореха, я протянула гостинец двум маленьким белочкам, живущим в небольшой сосновой роще. Серыми лапками, словно гребешками, они жеманно выправили шёрстку за ушками, переглянулись и, наконец, протянули крошечные ручки, соизволив принять угощение с моей ладони.

Судя по кокетливым жестам — предо мною милые дамы. Нет, девочки-кокетки! Я тепло улыбнулась, очень хотелось погладить ловких малышек, но навряд ли они оценят мои благие намеренья. Наблюдая, как малышки хрустят орешками, я улыбнулась, вспомнив своего Пусика, бельчонка совсем крохой найденного в парке и выкормленного в красавца мужчину.

На улице терпко пахло весенним дождем, и звонко совсем не по-городскому пели соловьи. Я упивалась свежестью и запахом только что прошедшей грозы. Днем уже стояло настоящее лето, но прохладным утром приходилось брать с собой плащ.

Поэтическое настроение омрачало то, что на работу идти совсем не хотелось.

Вспомнив, что меня сегодня ждет совещание, то есть встреча с Кириллом Борисовичем, я поежилась как от холода, сунула руки в карманы и, ссутулившись и тяжело вздохнув, побрела между соснами по узкой песчаной дорожке к зданию строительной корпорации.

С момента как Даша и Тео отправились в кругосветное путешествие — прошла всего неделя, а моя жизнь, благодаря Кириллу Борисовичу, стала просто невыносимой. Меньше чем за семь дней он успел меня измучить. Это все же рекорд! Такого у меня ни на одной работе не было.

Да, но все когда-то начинается...

Вчера этот "неадекват" — и.о. директора мчась как на пожар по коридору, ухитрился зацепить мое плечо так, что я по инерции отлетела к стене. При этом "блондинистый клоун" как-то в полете ухитрился изловить меня за ворот блузки и под аккомпанемент затрещавшей ткани вместо извинений раздраженно рявкнул:

— Смотреть надо под ноги! — и унесся дальше. Распахнув глаза, я стояла и смотрела вслед и, даже ответить не успела, шокированная такой наглостью!

Нормально, а?

Потом до вечера — словно сейчас на улице не май, а январская стужа, — я куталась в шарф, прикрывая разорванный воротник. Но что я при этом чувствовала! Слова "гнев и обида" слишком мягкие аналоги для передачи моего возмущения.

Бог с ней, со злополучной блузкой, она с самого начала то и дело у меня страдала: то в кафе от пятен, то от перегревшегося утюга. Меня мучило другое: а что дальше делать? Это ведь не первое оскорбление с его стороны.

Три дня назад, в понедельник, он собрал у себя начальников отделов с докладами. Я вошла и вежливо поздоровалась. Высокий блондин с непослушно лежащими волосами, просматривал бумаги, лежавшие в объемистой темно-синей папке. Перед ним жужжал включенный ноутбук, рядом ровной стопкой лежали счета и отчеты, поверх которых лежал его телефон.

Директор кивнул и молча показал мне на кресло за его столом, после чего вновь вернулся к документам. Через три минуты подошли остальные сотрудники. К этому моменту Кирилл Борисович уже явно злился. Он вызвал меня и зачем-то заставил отчитаться первой.

Я принялась рассказывать о новом, тщательно подготовленном проекте, порученном мне Федором Георгиевичем перед отъездом, когда через минуту новый шеф перебил меня фразой: "Мы это уже пробовали, ничего не вышло. Следующий!" Я чуть там же не расплакалась при всех как девчонка. Так стыдно, когда унижают при других!

После весь день я была, но изо всех сил старалась сдерживать себя, старалась не сорваться. Несмотря на кипевшее в душе возмущение, а иногда даже неприязнь к нему, внешне я оставалась спокойной, вежливой, исполнительной и равнодушной. Я внимательно выслушивала его едкие реплики и невозмутимо кивала.

Я не разумею, почему он так себя ведет, но проблема точно не в работе.

Впервые я увидела Кирилла Борисовича, еще до Дашиной свадьбы. Я как раз выходила из ее комнаты, когда высокий блондин в темных джинсах и синем свитере крупной вязки, задумчиво опустив голову, быстрым шагом двигался по коридору. Я думала, он меня не заметит, так как слегка отодвинулась к стене, чтобы не мешать, но блондин внезапно остановился, поднял на меня задумчивый взгляд и, моментально оценив внешний вид моего плаща (по крайней мере, так выглядело с моей стороны)... внезапно обвинил меня в связях с врагами.

Я испугалась и отпрянула, не в состоянии понять, о чем твердит этот незнакомец. Какими врагами? О чем это он? Ненормальный...

Глаза мужчины пронзали меня насквозь, от его взгляда меня бросило в дрожь — он источал такую неприязнь...

Тогда вмешался Тео, муж Даши, и этот безумный меня отпустил. Провожаемая его гневным взглядом, я кивнула Тео и поспешила уйти. Как вспомню, бррр... до сих пор не по себе.

Самое обидное, он хороший друг и Тео и Даши, так что мне постоянно приходилось с блондином встречаться то в кафе, то по работе в кабинетах.

Но пока директор был здесь, Кирилл Борисович больше ничего себе не позволял. Вообще, тогда все было просто замечательно и до свадьбы и после нее. Я покачала головой. Да... как в сказке. Квартиру дали, зарплата отличная, работа интересная, лучшая подруга рядом (еще б сюда вторую), директор — умный интеллигентный человек, — это был просто рай... Пока в нем не появился змей, этот самый Кирилл Борисович!

Размышляя, кивая сотрудникам и охране у входа, я добралась до своего кабинета.

На часах, висевших на стене, было без пяти восемь. Ненавижу эти совещания, ненавижу выскочек "из грязи в князи"! — я скинула плащ на вешалку, повесила сумочку на спинку кресла, с раздражением положила новый телефон в карман. Затем оглядела кабинет — вроде все на месте. Подхватив со стола ключ, вышла.

Отправляясь на подобное "мероприятие", я очень волновалась, честно признавая, что почти боюсь новых оскорблений от директора. Мне за глаза хватало старых, которые не выходили у меня из головы! Анализируя происходящее, я пришла к выводу, что меня банально выживают. Вот только причина не понятна, ведь не настолько мое место ценное, чтобы из-за него затевать весь сыр-бор!

Вчера Кирилл Борисович по телефону вызвал трех сотрудников отдела снабжения к себе в кабинет. Первой из тройки ему "на зубы" попала я.

Временный директор, взяв у меня из рук протянутый файл с прайсами контрагентов, раздраженно оглядев тщательно проработанный документ, нахально намекнул на мою некомпетентность:

— Вы ведь недавно на этой должности, не правда ли, Людмила Сергеевна?

Я молча на него посмотрела. О какой это он "должности" ведет речь?! Четырнадцатый помощник седьмого писаря?!

Просмотрев технические условия — Кирилл Борисович отверг все, что я перевела по его просьбе:

— У вас, Людмила Сергеевна, цифры в прайсе не сходятся! — заявил он, это притом, что я занималась только текстами! А закончилась наша беседа еще "лучше":

— Я хочу обсудить это с тем, кто на самом деле принимает решения по зарубежным заказам! — сухо заявил он, выделяя голосом "на самом деле" и надменно поворачиваясь к Роману Николаевичу, моему начальнику отдела.

В ответ я равнодушно пожала плечами, делая вид, что меня не обидели его слова, хотя если подумать, зачем вообще меня вызывал?!

Вот и сейчас повторное совещание, уже второе на этой неделе, обещало быть жарким. Волнуясь, я как всегда терзала свои пальцы, нещадно отдирая заусеницы так, что после никакой маникюр не помогал, и мне приходилось делать солевые ванночки для воспаленных пальцев...

Сейчас сидя в кресле за длинным столом в кабинете Кирилла Борисовича в ожидании начала совещания, опустив взгляд на столешницу, я внушала себе словно мантру: "На любой работе всегда есть люди, общаться с которыми, мягко говоря, не очень приятно. Я и это одолею, как бывало уже не раз. Сколько таких уже встречала... "

Но нараставшее беспокойство диктовало только одно желание: поскорее закончить и уйти домой, чтобы не видеть директора и не получать от него новых оскорблений. Я вспомнила его высокомерную ухмылку... Меня передернуло. Нет, это просто какое-то проклятие! Посмотрев в начало стола на "главного", занятого изучением предоставленных смежным отделом документов, я нахмурилась. Когда же это кончиться?!

Кирилл Борисович, дождавшись последних сотрудников, устало откинулся на спинку кресла, молча оглядывая собравшихся. Все ИТР находилось здесь в ожидании его пояснений, так как совещание было внеплановое.

И он начал "допрос", у нас в институте это называлось проработкой. Повернувшись к начальнику ОМТС — Роману Николаевичу, невысокому брюнету, немного за пятьдесят, заодно моему непосредственному начальнику, спросил:

— Итак, что там с заказами? Это по вашей вине остановка?! — в его вопросах и тоне без труда различалась легкая колкость, и мне это ужасно не нравилось, так как Роман Николаевич мне был очень симпатичен, о таком начальнике можно только мечтать.

— Нет! Это не по нашей! — поднявшись в полный рост, сдержано запротестовал начальник отдела материально-технического снабжения, дрожащими руками открывая папку с документами:

— Позвольте объяснить...

— Вы понимаете, чем это нам грозит?! — раздраженно прервал его и.о. директора, мягко сжимая пальцами бордовый карандаш. — Сначала вы хвалили работу своих сотрудников, а теперь отказываетесь взять на себя вину за срыв поставок!

— Мы сделали все возможное, — сухо ответил Роман Николаевич, оторвавшись от бумаг и поместив нервно сжатые руки на стол. — Но мы не в состоянии нести ответственность за все, что может случиться. Например, за действия поставщиков...

Но Кирилл Борисович не желал слушать.

— Это вы выбираете безответственных контрагентов! — бросил он обвинение начальнику отдела. — Зачем заключать договоры, если неуверенны, что с ними стоит иметь дело?!

— Давайте все спокойно обсудим, Кирилл Борисович! — скрывая досаду, нахмурившись, начал мой босс. — Договоры заключаются с организациями, зарекомендовавшими себя производителями качественных товаров. Зачастую у нас и выбора нет, с кем сотрудничать...

— Отлично. А теперь давайте проверим текст договора, где обговариваются гарантии, что поставщики компенсируют наши потери в случае нарушения ими сроков поставки.

И начался тщательный разбор полетов, затянувшийся на полчаса...

Бедный мой начальник! Под таким напором обвинений и.о. директора, я была бы готова сознаться во всем — начиная с вооруженного ограбления сберкассы, кончая самоубийством! Но Роман Николаевич выстоял, мягко перекинув вину на юридический отдел который заключил "сырые" договоры. Чем вызвал новую полемику между ним и начальником юристов.

В те моменты их диалога, когда взгляд и.о. директора мимолетом попадал на меня, у него на губах появлялась неуважительная ухмылка, во взгляде — раздражение, в жестах — резкость.

Я расправила плечи и, ловя на себе неприязненный взгляд шефа, возвратила ему взор полный равнодушной безмятежности. Несомненно, он испытывал презрение по отношению ко мне еще с момента первой встречи, но мне уже надоело догадываться, в чем состояла моя вина.

После очередной ухмылки директора, закатив глаза, я отключилась от происходящего. Да плевать, что обо мне думает этот тип! Дашкинс вернется из свадебного путешествия, я тотчас же уеду назад! Это из-за нее я здесь оказалась и только ради нее терплю этот ужас.

Когда я вслед за Романом Николаевичем покидала кабинет и.о. директора, радовалась, что на этом совещании я отделалась легким испугом и кроме неприязненных взглядов Кирилл Борисович меня ничем не зацепил.

Что делать, насильно мил не будешь! Да, мне вообще нравились доброжелательные и душевные мужчины, но на работе было достаточно обычной вежливости и желания сотрудничать. Так что меня он тоже не впечатлил. Нет, внешне у него все в порядке. Высокий, надменный блондин мог бы сойти за красавца, если бы на его лице не лежала беспросветная тень хмурого недружелюбия. Он вообще производил впечатление сурового и равнодушного человека, этакого мизантропа, но не это вызывало у меня глубокую неприязнь к нему, а его непонятное отношение ко мне.

Вечером, убирая со стола документы, я задумалась. Слава Богу, этот трудовой день закончился благополучно, и теперь можно было со спокойным сердцем отправляться домой. Но не тут-то было. Я уже накинула шарфик и потянулась к плащу, когда дверь, выходившая в коридор, неожиданно распахнулась, и в ее проеме возникла крупная фигура Кирилла Борисовича.

— Не спешите уходить, Людмила Сергеевна, — сухо сказал он, пристально разглядывая выражение моего лица. — У нас с вами осталась еще работа.

— Если это новые переводы, давайте их возьму с собой? — с легкой просьбой в голосе предложила я. Да, я согласна сделать сколько угодно выборок, переводов... да чего угодно, только отпустите меня отсюда!

— Нет. Вы нужны мне здесь... это важно. — Я стянула шарфик и плюхнулась в кресло, с гневом посмотрев в его сторону. Разве нельзя попросить о чем-то спокойно, вежливо вместо того, чтобы приказывать?

Он вышел и через минуту вернулся с папками, которые он положил на стол и сообщил, что я должна делать:

— Вам надо выбрать тех поставщиков, у которых есть проблемы с исполнением сроков...

— А по каким секторам конкретно?

— По всем... — он на миг замолчал и тихо добавил, — и как можно быстрее...

Я коротко кивнула. Судя по его приказу и срочности, без этого списка небо на землю упадет — фыркнула я про себя, когда прикрыв за собой дверь, директор удалился в свой кабинет.

Через два часа он позвонил и сказал, что ждет готовый документ завтра, сухо попрощавшись, директор отпустил меня домой, предупредив, что домой меня подвезет один из охранников.

Было почти девять, когда я, наконец, покинула офис. Кирилл Борисович видно был трудоголиком, так как из-за небрежно прикрытой двери его кабинета лился свет. Но что удивительно, все сотрудники компании относились к работе с таким же рвением.

Утром, едва рассвело, я была уже в офисе, никого из сотрудников еще не было. Зная придирчивость директора, решила проверить еще раз подготовленный документ.

Не успела я положить сумку и сесть за свой стол, как раздался звонок. Я пожала плечами и подошла к телефону.

— Людмила Сергеевна? Это Кирилл Борисович. Звоню вам по поводу вчерашнего задания. Оно готово?

Я почувствовала комок в груди, перед глазами возникло его лицо с голубыми глазами, которые как всегда презрительно смотрели на меня. Успела я только рот открыть, собираясь ответить, что все будет готово к восьми, как связь прервалась. Вот как... значит то, что я приняла за просьбу, нужно было рассматривать как приказ! Да что он себе позволяет?!

Моему возмущению не было предала!

Я решительно взялась за трубку. Надо сразу поставить этого типа на место! Телефон снова зазвонил. Вероятно, прервалась связь, и он снова набрал номер. Я сняла трубку.

— Если у вас есть еще требования, то потрудитесь разговаривать другим тоном... — сухо заметила я.

— Людмила Сергеевна? У тебя все в порядке?

— Ник?.. Извини меня. Да... в порядке... — я взяла себя в руки.

— Я всполошился, еще семи нет, а ты уже на работе...

Я вздохнула, накрутив спираль телефонного провода на палец:

— ... Меня попросили поработать сверхурочно...

— А-а... ну ладно... тогда пока.

— Пока.

Я молча кивнула, уложив трубку на рычаг, села за стол... Ничего делать уже не хотелось.

Был соблазн бросить все и уйти, но я сдержалась. Не дите, убегать от проблем. Я заставила себя достать список, и приступить к проверке...

Как и задумывала, около восьми часов утра, с готовыми документами, я постучалась в кабинет замдиректора в надежде, что Кирилл Борисович вышел. Мне хотелось положить списки на стол и уйти, но в ответ услышала тихое:

— Входите... — Великолепный шелковый галстук валялся мятой тряпкой на крышке ноутбука, пиджак сиротливо висел на спинке, рубашка была наполовину расстегнута, а взъерошенные волосы выглядели так, будто в последние несколько часов он без конца укладывал свою прическу пятерней. Кирилл Борисович, мягко стуча по губам карандашом, внимательно читал документ, лежащий перед ним. Кажется, он провел эту ночь за рабочим столом, пытаясь решить какие-то проблемы.

Я сухо поздоровалась:

— Доброе утро, Кирилл Борисович... — Он кивнул, не отрываясь от бумаг. Я сделала глубокий вдох, чтобы унять волнение и, открыв пошире дверь, направилась по толстому бежевому ковру к массивному столу директора.

Наконец он поднял глаза на меня и спросил:

— Сделали? — Я кивнула. — Давайте...

Протянув листок Кириллу Борисовичу, я отметила:

— Следующий раз попросите об этом кого-то другого...

— Не думайте, что вы бесплатно потратили свое драгоценное время, после получите сверхурочные... — строгим голосом пообещал Кирилл Борисович. — Мне на днях нужно будет встретиться с вами по этому делу еще раз.

— Зачем? Чтобы в очередной раз утвердиться во мнении, что я не подхожу для этой работы? — Я вздернула подбородок и посмотрела ему прямо в глаза. В этот момент мне очень хотелось, чтобы он ответил утвердительно и, наконец, пояснил, чем же я его так не устраиваю! Мне не понравилось, что он ловко переключился на деньги, о которых я и не думала.

— Вы свободны...

Затевать скандал и выяснять отношения, доказывая, что он не правильно меня понял? Глупо. Я развернулась и ушла к себе в кабинет.

После обеда разложив счет-фактуры по папкам, я покончила с текущими делами, задумала дождаться Романа Николаевича с новыми документами, но он все не появлялся. Звонить не стала, раз не зашел, значит некогда.

Минут через двадцать пребывания в бездействии, я начала волноваться и чувствовать себя неуютно. От нечего делать проверила почтовые ящики в компьютере, удалила накопившийся спам, полила цветы, сделала себе кофе, но пить его не стала и, десятый раз взглянув в окно, решила разыскать Романа Николаевича сама.

Я легко выскользнула из своего кабинета и, цокая каблучками, пошла к начальнику за копиями, когда услышала какой-то возбужденный гул, доносившийся с первого этажа.

Романа Николаевича у себя не оказалось и мне пришлось идти вниз на его поиски.

Добравшись до середины лестницы, я увидела, что светлый, отделанный мрамором холл первого этажа полон служащих, которые, затаив дыхание на миг примолкли, чего-то ожидая, словно зрители в театре в ожидании выступления. На мысль о театре также наводила деловая и "не бедная" одежда сотрудников.

Да что тут происходит?! Сердце гулко забилось, я покрепче схватилась рукой за перила. В холле... дрались! Один из дерущихся, молодой брюнет с темными глазами, был мне знаком. Я часто видела его на пункте охраны.

Потрясенная происходившим, я остановилась, в шоке разглядывая непонятное "действо".

После медленно спустилась и подошла ближе к толпе, в которой уже заметила своего пропавшего начальника, Романа Николаевича, знакомых сотрудников и даже и.о. директора, который самолично растаскивал двух драчунов. Кирилл Борисович схватил темноволосого охранника за шею и с силой отодвинул от противника — широкоплечего мужчины в годах с проседью в волосах.

Это действие директора вызвало гул неодобрения в толпе, наши сотрудники, как и ожидалось, переживали за молодого брюнета.

Но тут случайно в толпе меня заметил Ник, как никогда явившийся на работу в черном деловом костюме, "изменив" извечному, спортивному. Он отодвинул соседей справа от меня, подступил вплотную и, склонившись, на ухо шепнул:

— Пойдемте, Люда. Шеф увидит — ругаться начнет.

Не успела я спросить: "Почему? Здесь весь офис собрался", как раздался ледяной голос Кирилла Борисовича, в котором проскальзывал настоящий рык:

— Людмила Сергеевна, у вас все дела завершены?

Скрывая жуткую неловкость от обращенных на меня любопытных взглядов, я неуверенно кивнула и, не теряя внешнего достоинства, направилась к себе. Нагнавший Ник, галантно взял меня под локоть и, вежливо поддерживая, медленно повел к лестнице, превратив постыдное бегство от сотен глаз в почти нормальное возвращение. За что я была бы ему даже благодарна, если бы не ощущала себя бредущей в свой кабинет под конвоем.

Переживая позор — я угрюмо молчала. В раздражении хотелось скинуть невесомую руку Ника, но он, как бы, сейчас был за меня, и я сдержалась.

Самое интересное, что меня откровенно взбесило, никого не шокировало поведение директора! В голове копились вопросы, щедро приправленные обидой. Если собрались все сотрудники, так почему он выставил только меня? Отчего никого не удивило его самоличное вмешательство в драку? И каким образом всем находящимся в холле было понятно, что я лишняя?

Мой провожатый тоже угрюмо молчал и только когда мы вошли в мой кабинет, запинаясь, будто обдумывая каждое слово, медленно произнес:

— Людмила, не расставайтесь так... Он больше шумит, чем делает, — уныло сказал начальник охраны, и сел на стул для посетителей, которых, впрочем, у меня и не бывало.

— А что, он еще что-то мне сделать может?! — вскинулась я, в удивлении посмотрев на собеседника. — Да я и не расстраиваюсь! Просто соберусь и уеду. Зачем мне расстраиваться?! — язвительно сказала я, опускаясь в свое кресло.

— Не надо уезжать! Скоро вернется Тео, простите, Федор Георгиевич с Дашей... — тихо произнес Ник, всматриваясь в мое лицо в попытке понять, серьезно я говорю об отъезде, или нет.

— Я поняла. Интересно, почему директора замещает этот... — поджав губы, с досадой спросила я, не зная как прилично назвать и.о. директора. — Я бы ему аквариумную рыку под надзор не оставила, не то что корпорацию...

— Тут такое дело... — Ник вздохнул и с неудовольствием потер лоб, обдумывая ответ. — У Кирилла Борисовича своя... свой бизнес, а тут он только потому, что дружит с Федором Георгиевичем, ну и... совладелец нашей компании... Поэтому он и драчунов растаскивал...

— А причем тут драчуны? — совсем потеряв нить его рассуждения, с удивлением спросила я, в недоумении откинувшись на спинку кресла.

— Это сцепились его и наш... охранники, а он не умеет как Тео... ну, дипломатично решать такие споры, вот и полез пояснять...

— Кулаками?! — излишне повысив голос, нервно спросила я, в голове что-то явно не сходилось. Ну ненормально это для такой организации, как и для его должности. Для этого специальные люди есть!

— Э... да, кулаками. Иногда только это и помогает! — Я недоверчиво на него взглянула, у начальника охраны строительной корпорации очевидные проблемы с риторикой.

— Что помогает?! Надавать подчиненным тумаков? — желчно спросила я, для успокоения укладывая на своем столе остро заточенные карандаши симметричным узором.

— Ну, он-то не дрался. Просто развел их, — неуверенно заступился Ник за босса. Чем вызвал мое крайнее неодобрение.

— Я смотрю — вы здесь все его любите... — не скрывая неприязни, заметила я, поднимая на него холодный взгляд. Дождевыми каплями загремели об пол скатившиеся с моего стола карандаши. Я не стала суетиться и собирать их, дожидаясь ответа.

— Конечно. Его все любят! — совершенно серьезно ответил Ник, смотря мне в глаза и абсолютно не реагируя на мое раздражение. — Он справедливый и добрый... Его невозможно не уважать.

Я устало опустила голову. Да, и даже Даша его любит. Тогда в чем дело? Что же я такого натворила, что "такой хороший человек" меня на дух не переносит?!

Ник вежливо попрощался и тихо вышел, а я размокшей медузой рухнула на спинку кресла и, качаясь в нем туда обратно, решила, что если бы не ежевечерние встречи с Максом*, здесь бы и дня не выдержала!

(подробности в "Ух началось!")

Глава первая. Загадок все больше.

После работы уставшая от тяжелых мыслей я забрела в "наше" летнее кафе под ярко красными тентами. Выбрав самый крайний столик, небрежно перекинула плащ через спинку соседнего кресла и села спиной к посетителям. Разглядывая стену ровно остриженных кустов, которые сейчас нежно цвели зонтиками из мелких розовых бутонов с медовым запахом.

По дороге с работы я почти каждый вечер заходила сюда, чтобы встретиться с Максом. Это местечко нашли еще мы с Дашей, и часто использовали, чтобы отдохнуть.

Но сегодня у меня не получилось расслабиться и попить любимый кофе, вместо этого я накрутила себя так, что вместо нормальной усталости после рабочего дня, чувствовала дикий прилив гнева и желание высказать накипевшие претензии нашему и. о. директора.

Мои пятки под столиком бесшумно, но угрожающе отбивали что-то агрессивное, если бы мне сейчас попался Кирилл Борисович, навряд ли он ушел отсюда таким же целым каким явился. Адреналин струился по жилам, побуждая, наконец навести порядок в своей жизни.

Ну, сколько можно терпеть?! Да и зачем?

Я сознательно пришла на час раньше договоренного с Максом времени, хотя могла пойти домой, переодеться и подготовиться, как положено перед свиданием. Но предпочла спокойно посидеть в толпе, где, как известно, самое неподдельное одиночество.

Но, к сожалению, я ошиблась и, вместо отдыха и успокоения накрутила себя так, что получила дикий гнев, подогреваемый воспоминанием о сегодняшнем инциденте с дракой.

Ужасно хотелось накричать на негодяя и высказать накипевшие недовольство и досаду.

Нервно покусывая губы, я жалела, что не грохнула кулаком о стол, когда он в очередной раз говорил мне гадости, а лишь сжала кулаки и промолчала. Но какой смысл сожалеть, как говорится, после драки кулаками не машут...

В сумке пиликнул телефон. Я нервно выдернула его из бокового кармашка и нетерпеливо посмотрела на экран, указательным пальцем нажимая символ сообщений на экране.

Дашка?! Дашка! С неподдельным умилением вздохнула, как это на нее похоже — прислать коротенькое сообщение, когда я тут извелась в ожидании новостей: "Сама себе не верю! Такого не бывает! Как ты?".

Хотя на главный вопрос, как она там, я ответ все же получила. Что тут скажешь? — думала я, улыбаясь. По слова Юльки, Даша, та самая подруга, которой в старости можно будет позвонить и заорать: "Ну чё, старая перечница, куда пойдём пенсию тратить?"

После сообщения Даши, напряжение, словно пружина сжавшая все внутри, наконец отпустило, стало легче и последние проблемы уже казались не столь мрачными. Я покачала головой, гнев на директора сам собой исчез, когда я полностью переключилась на мысли о скоропалительном браке Дашкинса...

Да, ей повезло. Конечно такие слишком серьезные мужчины, как ее Тео, не в моем вкусе, зато она от него без ума, а большего мне и не надо.

Так... А что надо мне?..

Вот иногда сидишь вечерами одна одинешенька и думаешь: "а ведь самое страшное, что ничего и не было и не больше не будет, никакой любви, ни радости. Когда в жизни есть только работа, от которой тошнит, и все, больше ничего...". Но посмотришь на счастливую Дашу, и как-то легче становится.

Надежда, что такое же счастье когда-нибудь будет и у меня — греет душу и дает силы жить дальше. А я сейчас, как никогда нуждалась в поддержке своей подруги, уныние от происходящего лишало последней радости. Сюда бы Юлю. Я позвонила подруге, но мне никто не ответил. Жаль, Юлька занята...

* * *

Когда до появления Макса осталось минут десять, заказав себе еще латте, которое здесь особенно удачно варили, я углубилась в воспоминания.

Думаю, проблемы с противоположным полом у меня начались с развода родителей. Сам момент как таковой я не помню, помню только, как безысходно рухнув у двери на пол, ужасно плакала мама. Сильно, тихо и так больно, больно... а когда я подошла к ней пытаясь приласкаться, она вцепилась в меня, с силой прижав к себе и почти заклиная, сквозь слезы выдохнула:

— Миленок, ты будешь умнее меня, правда?! И сто раз проверишь, чем соединишь свою жизнь не с тем человеком! Да? Да? Обещаешь?!

Я, поджав губки, от всей души ей пообещала проверять, усердно гладя маму по голове в такт своей дрожащей косичке. Я бы ей тогда, что угодно пообещала... В восемь лет дети понимают гораздо больше, чем думают взрослые.

После, моя жизнь почти не изменилась. Мама была рядом, помогала с уроками, возила в лагерь на море, покупала игрушки, красивые вещи как у подруг. Отсутствие отца я чувствовала, но как-то смутно, он и раньше в основном занимался самим собой. Я, конечно, смутно понимала, что чего-то не хватает, но конкретно чего, не могла.

Потом, мама не раз мне говорила:

— Мил, будь умницей. Даже когда принимают на работу, назначают испытательный срок — не меньше девяноста дней. Так почему избирая человека, которому отдают сердце, никто на это не смотрит?! Тот, кто к тебе относится серьезно, будет ухаживать, пока не добьется твоей любви, а кто просто развлекается — улетучится словно пар...

Я так и поняла, в близкую связь вступать нельзя, пока не проверишь отношение. Под разными соусами это подавалось мне как главное блюдо до момента, когда я уехала в соседний город и поступила в институт, а вернувшись, обнаружила в доме дядю Мишу, солидного мужчину с седыми волосами и добрыми глазами — видимо все же прошедшего "суровую" мамину проверку.

Дядя Миша на самом деле очень хороший. Он мило заботился о маме и пытался стать для меня родным, но вот дома мне стало как-то неуютно и с того момента я стала жить отдельно. Мама, наконец, была счастлива, этот брак компенсировал годы ее одиночества. Теперь я изредка навещала их на праздники, посылала подарки и старомодные открытки.

Зато у самой — все шло хуже некуда...

Я честно "проверяла" молодых людей до конца второго курса. Никто не выдержал "сурового испытания" — три месяца платонических отношений, что впрочем, меня не сильно задевало.

Мне исполнился двадцать один год, когда я сознательно решила нарушить мамину заповедь. С Алешкой мы сошлись примерно через месяц его красивых ухаживаний. Эх, кто бы мне тогда сказал, что мужчина должен поразить именно сердце, а никак не воображение... А в этом Леше не было равных: красивые слова, эффектные жесты, умение веселить...

У нас была почти настоящая семья, полгода мы жили, как я думала счастливо... пока из-за головной боли я не отпросилась со второй пары и, как в дешевом водевиле, застала Лешку с другой.

Самое грустное, в отличие от меня, он ни капли не переживал наш разрыв. Через неделю у него появилась новая глупышка, которая гладила его майки, стирала, убирала и делала вкусные завтраки. Видимо недели ему хватило поразить ее воображение.

Из затяжной депрессии меня вытянули Даша с Юлей. С того момента я стала их ценить по-настоящему, как и мамин совет. Лехи, на три месяца ухаживаний, — точно бы не хватило, банально, грязью бы зарос.

После, я долго избегала всего связанного с отношениями, хотя мысль отомстить — тотчас найдя себе нового "ухажера" — часто точила мозги. Но мне хватило ума понять, что отмстить тому, кому наплевать, таким образом невозможно, а втравить себя в новые, совершенно ненужные переживания, выйдет непременно.

Так что с Максом я не буду торопиться. Подожду, пока не кончится "испытательный срок". Увы, ко всему я отношусь к числу тех глупых дам, которые вместе с телом отдают и сердце, так что подожду и посмотрю, что выйдет... Пока он мне только нравится.

Макс появился в кафе на пять минут раньше договоренного.

— Ну вот, чувствую себя просто таки неловко! Позор мне, опоздал на свидание! — сожалея, Макс нахмурился, собираясь плюхнуться на соседнее кресло, но тут же посмотрел на левую руку с красивыми, по-мужски крупными часами. Покачав головой, склонившись над моим плечом, сначала поцеловал в щеку.

— Привет!

— Привет! Это не ты опоздал, а я пришла рано, — я попыталась мягко унять его "терзания". — Настроение такое, хотелось спокойно посидеть и подумать. На работе не пойми что творится... — я улыбнулась, развеивая последние сомнения Макса.

— А что так? — казалось, его искренне беспокоят мои проблемы. Он легким шагом обошел столик и сел ровно напротив, закрыв своей спиной цветущие кусты. Я тем временем подтянула ноги к себе, чтобы под столом случайно его не коснуться, и пояснила:

— Не пойму, что от меня хотят. Вроде стараюсь, а все угодить не могу, — устало закончила я улыбкой, хотя говорить об этом совершенно не хотелось. Душа была словно выжженное поле.

— Хочешь, я поговорю о тебе с боссом, может у нас на фирме что есть...

— Не-а, не хочу... Как ты? Сходил вчера в новый клуб? Играл в боулинг? — я поспешно перевела разговор на нейтральную тему.

— Не-а, — забавно передразнил он, улыбнувшись. — Сделал, как ты вчера советовала — разрешил себе выспаться! — Он мило кивнул и вежливо улыбнулся официантке мягко положившей на столик перед ним меню в темно-коричневой кожаной обложке.

— Понятно, а когда туда пойдешь? Ты, помнится, горел желанием этот клуб посмотреть? — меня удивляло, что по ночам у него еще хватает сил куда-то таскаться.

Отодвинув меню, я тоже вежливо кивнула расторопной девушке и вернула взгляд Максу.

— Только когда ты согласишься составить мне компанию... — кокетливо закончил он, быстро листая перечень блюд.

Я, наморщив нос, передразнила его улыбку и улыбнулась нормально:

— Как только решу, что у меня есть запасная ночь, чтобы выспаться, так и пойдем, поиграем... — понимая, что никуда я не пойду, совершенно отсутствует настроения развлекаться.

Принимая мой отказ, Макс драматично и излишне громко вздохнул и, подозвав еще одну официантку, попросил принести нам по кофе. Я с интересом посмотрела на темноволосого парня с легкой рыжинкой в волосах, внимательно читающего экзотические названия коктейлей. Хотя он, как и я, уже наизусть знает, что здесь готовят вкусно, а что нет.

Люблю с ним общаться. Легко. Естественно. У него очень интересные зеленые глаза. Странный, но очень чистый оттенок цвета. Таких глаз я никогда и ни у кого не видела. В них так интересно вглядываться, они у него глубокие, словно у иномирянина.

— Люд, что ты хочешь на ужин?

— Ничего, спасибо. Мне только кофе... — есть на самом деле не хотелось. От еще одной чашки кофе на голодный желудок дрожали руки, и немного трясло, но все же аппетита не было.

— Давай пирожное, а? — глазки лукаво блестят, улыбочка соблазняет, руки элегантно придерживают на весу темно-коричневую кожаную книгу. — Нет ничего приятней, чем девушка с хорошим аппетитом!

Я кокетливо хихикнула:

— Это эвфемизм к "люблю пухленьких"?! — игриво спросила я, зная, что опасность поправится мне не грозит, малейшее волнение — кусок в горло не лезет.

Он нарочито "серьезно" кивнул.

— Ну раз так, давай сюда свое пирожное... — мученически вздохнула я, отодвигая пустую чашку.

Если бы меня спросили, о чем вы каждый вечер беседуете, я бы ответить не смогла. Обо всем и ни о чем. Так, дружеский треп. Пару раз я мягко пресекла его поползновения сойтись поближе, так что сейчас никто из нас в душу к себе не пускал, все шло как-то поверхностно и добродушно. Ну и ладно.

Поужинав, медленно прогуливаясь, мы направились ко мне. Макс каждый раз провожал меня до подъезда, намекал, что не напился кофе, пытаясь набиться в гости. Получив в ответ что-то типа шутливого предложение вернуться в кафе или специально захваченный пакетик с растворимым кофе в руки, Макс не обижался, целовал в щеку на прощание и, беззаботно махнув рукой, возвращался туда, где на стоянке оставлял машину.

Так было и сегодня. Поужинав, мы вышли на небольшую аллею и, перекидываясь шутками, медленно направились к моему дому. С двух сторон были разбиты длинные цветущие клумбы, нас ласкало легким ароматом цветов. Опустился настоящий летний вечер — как же хорошо!

Безмятежно прогуливаясь, мы добрались до конца последней аллеи с разноцветными тюльпанами, над которыми я со вздохом помечтала о собственном маленьком садике и выращенных с любовью цветах.

Привычно болтая о пустяках, мы брели по выложенному плиткой тротуару вдоль старинных зданий центра. Неожиданно глухой рев мотора и оглушительные басы из автомагнитолы вторглись в умиротворенную тишину вечера. Автомобиль, промчавшийся мимо нас, резко остановился. Глаза грубо ослепил яркий свет.

— Что за... — выругался Макс, с напряжением вглядываясь в полусумрак, появившийся на контрасте от ярких фар. Я в испуге замерла, все произошло слишком неожиданно...

Из машины выбралось трое.

— Добро пожаловать в ряды неудачников! — усмехнулся худой высокий парень с рыжинкой в волосах, бесцеремонно обратившись к Максу. Двое других стоявших позади — с глумлением захохотали, но рыжий вдруг перевел взгляд в тень, где в испуге стиснув сумку пальцами, стояла я.

— В ваших рядах пополнение самочек? — с насмешкой проговорил он, с бесстыдным любопытством разглядывая меня, при этом подмигнув Максу. Затем "проникновенно" обратился непосредственно к "самочке":

— Красивая, уж лучше подбери себе кого-нибудь среди бомжей, чем водиться с этим лузером.

Я не успела ответить нахалу, как вмешался Макс.

— Чего тебе нужно, Крыс? — прорычал он, сжимая кулаки. Я быстро шагнула к нему и взяла за руку, показав всем, что я с ним и мне плевать на их мнение!

— Мы теперь под ними! — с гневным вызовом завопил черноволосый стоявший за рыжим в простой белой майке и обычных джинсах. — Это твой папаша натворил! Лузеры из лузеров! А теперь ты слился, не найти!

Я ничего не понимала из его слов, но держала лицо уверенным с легким налетом пренебрежения, собираясь после расспросить Макса, что это все значило.

— Я в ваши "гребанные" звериные игры не играю! — раздраженно сплюнул Макс, выдернув у меня руку.

Я еще не видела добродушного Макса таким злым. Казалось, он может вцепиться им в глотки и порвать. Тройка, обойдя машину, агрессивно шагнула к нам. Видно драка будет точно, а со мной даже баллончика со слезоточивым газом нет!

Хотя, если взять спрей, и дать струей прямо по глазам, тоже может получиться. Я сунула руку в сумку и зажала в ладони баллончик с дезодорантом. Ерунда, конечно, только разозлить, но если больше ничего нет... Прохожие, до этого изредка обгонявшие нашу неторопливую парочку, при виде бандитов поспешили разбежаться, так что на помощь извне рассчитывать не приходилось.

Рыжий с воплем кинулся на Макса, тут же получив кулаком в челюсть. Они сцепились, рухнув на асфальт, подняв вокруг себя облако въедливой пыли. Я сжатым кулаком прикрыла рот, мучительно переживая, что не в состоянии помочь Максу. Хорошо, что двое друзей рыжего не вмешивались!

Чувствуя полное бессилие, я стояла неподвижно скованная напряжением, словно тоже сражалась...

Драка была жестокой, они обменивались безумно быстрыми ударами и оба уже были в крови, когда обогнув по дороге серую легковую машину рыжего, рядом с тротуаром остановился красный джип, осветив дерущихся ярким светом фар.

Заглушив мотор из него выбрался Ник и... Кирилл Борисович.

Я застонала! Замечательно, теперь я еще и в драках участвую, он меня вообще с землей смешает! Ну да... сейчас самые страшные домыслы обо мне получат подтверждение! И я осторожно отступила в тень.

— Точно, они тут. Ты был прав, — тихо сказал Нику директор, засовывая руки в карманы своих светлых, искусно порванных на коленке джинсов.

Рыжий драчун заметив прибывших только после слов черноволосого, с силой оттолкнул Макса и, медленно поднимаясь с помощью друзей, с отвращением произнес, сплевывая кровь:

— О, вот и самозванчик пожаловал. Тебе что надо? Какого тебе надо... это наши дела!

Кирилл Борисович на эти непонятные слова только усмехнулся и почти довольно спросил:

— Это вызов?! — казалось, от удовольствия он сейчас начнет радостно потирать руки. Рыжий насупился и буркнул, опуская глаза:

— Нет.

— Тогда не сотрясай воздух, а то ответишь, — довольно добродушно сказал Кирилл Борисович, измерив рыжего равнодушным взглядом.

Со мной, помнится, директор разговаривал куда строже. Но все равно я была рада, они так удачно, а главное, вовремя появились и остановили драку. Меня не оставляло чувство, что чего-то важного я не поняла и существенное прошло мимо. Будто разговаривая обычным языком, они говорили совсем о другом — слишком сильны были эмоции и напряжение для такой простой "беседы".

— Так... — Кирилл Борисович измерил троих напавших грозным взглядом. — Домой! Месяц из дома ни шага — никуда!

Угу, эти задиры выглядели едва ли лет на пять младше его, а он их словно школьников строит. Сначала я исполнилась недоверием: ага, сейчас, они так и разбежались! Но тут... эти трое послушно развернулись, сели в машину и уехали.

Распахнув глаза, я заново оглядела властного блондина. Он что, какой-нибудь главарь? Жуткий садист? Крестный отец мафии? Кто?!

Что вообще о нем я знаю?

Макса, судя по всему, он трогать не собирался. И его приказ к нему явно не относился. Махнув рукой поднимающемуся с асфальта Максу, Ник вслед за боссом пошел к машине.

Я подошла осмотреть Макса и помочь ему привести себя в порядок. Заметив это, Кирилл Борисович резко остановился, стиснув зубы от гнева. Я, молча очищала джемпер Макса от пыли, понимая что, к сожалению, это еще не все...

Не вытаскивая рук из карманов, мой шеф сплюнул в сторону, медленно повернувшись, в упор посмотрел на меня, устало выдохнув:

— Людмила Сергеевна, и вы здесь!

— Как видите, — ровным тоном ответила я, усердно помогая другу. Кирилл Борисович вновь повернулся к Максу, на этот раз разглядывая его, словно никогда не видел.

— А, вот кто он ...

— И кто? — запальчиво, излишне возбужденно после драки, рявкнул Макс, с ненавистью разглядывая солидную фигуру моего босса.

— Сын Макса-старшего... — сухо бросил Кирилл Борисович на ходу, вновь направившись к машине, в которую уже сел Ник.

— И что с того, что сын?! Какое он имеет ко мне отношение?! — разозлившись Макс, запальчиво крикнув вслед, но директор не ответил, завел свой джип и уехал.

Тогда Макс повернулся ко мне.

— Ты с ним как-то связана? — строго спросил он, отодвинувшись так, словно не хотел, чтобы я до него дотрагивалась.

Только я открыла рот, чтобы гневно отрезать, что ни перед кем не отчитываюсь, но вспомнив, что после драки все на взводе — спокойно ответила:

— Мой директор... Вернее, исполняющий обязанности директора, пока настоящий с женой отдыхает.

— Почему ты не сказала, что связана с ними?! — он смотрел на меня как на предателя.

— С кем, "с ними"? — сухо уточнила я, не сводя с него холодного взгляда.

— С этими лохматыми уродами?! Я думал ты нормальная, а ты...

— А-а... — равнодушно выдохнула я... — Ну, да... конечно. Как показала жизнь, я имею свойство притягивать уродов... Удачи! — и ушла не оборачиваясь.

Дома, больше не в силах переживать, напилась снотворного и отключилась до звонка будильника.

* * *

Вот наконец и пятница... Я медленно шла по утренним улицам на работу и чувствовала себя странно: с одной стороны, я в гуще людей, с другой — выпала из общего движения. Все куда-то торопились, всех ждала — работа, учеба...

Замешательство от вчерашнего, непонимание того, что вокруг происходит... для меня это все очень мучительно! И некого спросить. Дашу? Знает ли она хоть что-то? Спросить Ника? — он по сути чужой...

Задумавшись, я сделала шаг на проезжую часть перед главным входом в здание корпорации, совсем отключилась от действительности, когда внезапно раздался резкий звуковой сигнал и, кто-то обеими руками напряженно схватив меня за предплечья, мгновенно остановил.

Я испугалась. Ступать "под колеса" проезжающих авто, мне как-то несвойственно. Ну было, по крайней мере...

— Людмила Сергеевна, вы шагу сделать не можете, чтобы не устроить представление... — негромкая издевка в столь знакомом голосе. Я вырвала свои руки из захвата Кирилла Борисовича. Воспламененная смесью испуга и раздражения, прорычала, развернувшись к нему лицом:

— Опять вы! Что вы здесь делаете? — но тут припомнила все, будто только пережив эти унижения. Втянув воздух, раздраженно высказала:

— Знаете, я сыта вашим обществом так, что не передать! Могли бы вы вне рабочего времени и кабинета меня не замечать?!

Ослепленная гневом, повернувшись, вновь резко шагнула на дорогу. Все повторилось до комизма. Сигнал, хватка босса за предплечье...

Да что со мной творится?!

— Судя по всему, не замечать вас у меня не получится. Да и для вас это чревато... — тяжело вздохнул он, избавившись от меня. Я, молча, осмотрела его спортивный синий костюм, усиленно подчеркивающий цвет его глаз и светлые волосы. Стиляга, мажорчик...

— Да, мне жутко повезло. Спасибо! — отрывисто ответила я, устало кивнула, взглянула на опустевшую дорогу, и пошла. Казалось, сейчас абсолютно все против меня!

Когда я, наконец, пересекла злополучную проезжую часть и уже подошла к ступеням базы, позади раздался спокойный голос босса:

— Да, Людмила Сергеевна, я тогда не успел извиниться за то, что сбил вас с ног в коридоре. Торопился очень. Простите.

Я затормозила на две секунды, думая, что ответить, но так ничего и не придумав, не поворачиваясь, сухо выдавила:

— Я так и поняла, — и ушла к себе.

Всю следующую неделю мы не соприкасались, и я постепенно начала приходить в себя, настроение было неплохое, вот только Макс так и не звонил и не появлялся.

Глава вторая. Ну почему все так глупо выходит?!

Строительная корпорация в эти летние дни жила активной жизнью. Сотрудники с кипами технической документации сновали взад-вперед, вверх-вниз по этажам и многим было даже не до обеда.

У меня тоже дел хватало с избытком. Едва переводила один технический документ — мне доставляли кипу новых. Кроме того, я никак не могла свести все данные в документе по заказу одного из отделов. А они торопили — документ с перечнем давно пора отправлять поставщику.

Уже латинские буквы сливались в одно и из головы исчезли самые простые выражения. Хотелось отдохнуть хоть полчаса, выпить чашечку кофе.

Директора я сегодня не видела, у них с Романом Николаевичем совещание, которое по времени с утра плавно перетекло далеко за полдень. У корпорации крупная проблема — в разгар сезона большие недопоставки. Не знаю, что они там решат, но это уже поставило на дыбы всю стройку. И грозило корпорации большими неустойками.

Проходя по коридору, я случайно услышала, как и.о. директора кому-то с горечью посетовал:

— И как Тео справляется со всем этим? Прошло всего три недели, а мне уже хочется, не высовывая, держать голову в холодной воде, иначе она задымится от напряжения. То на фирме проблемы, то в этом "подарочке Стэна", — он раздраженно фыркнул. — Да... Они так и не признали меня. Говорю: "кидайте вызов" — но никто не хочет! При этом каждый норовит уколоть незаслуженно занятым местом! Нужно оно мне! Да и на стройке что-то невозможное творится...

Что на стройке творится?! И вновь какие-то непонятные разговоры о "вызове"! Странности сплошные! У них что, тут предписаны обязательные рыцарские игры для активного отдыха коллектива?! Я про себя презрительно фыркнула и прибавила шаг.

Что ответили ему и с кем разговаривал директор, не поняла, к тому моменту я уже дошла до своего кабинета, но то, что в его словах повторилась ссылка на чей-то "вызов" — меня так озадачило, что я не заметила своего непосредственного начальника, вошедшего в кабинет прямо передо мной.

— Людмила Сергеевна, я как раз искал вас, — устало пояснил босс, неловко заправляя пальцем манжет голубой рубашки под светло-серый рукав пиджака.

— Да? У меня все готово. Я отнесла папку к Светлане, — отчиталась я, втайне радуясь, что успела закончить все дела до его визита.

— Хорошо, спасибо. Очень оперативно, — похвалил он. Я скромно улыбнулась, скрывая удовольствие. Роман Николаевич — деликатный, очень воспитанный человек, с которым приятно совместно работать.

Он дождался, пока я приглашу его сесть и тогда спросил:

— Я к вам с просьбой, Людмила Сергеевна. Проблема с поставками стала уже критичной. Мы все утро совещались... Директор считает, что нужно лично ехать разбираться. А так как вы быстрей всех справились с делами, я хотел бы попросить вас об этом...

Радость в душе потухла с первыми словами просьбы Романа Николаевича. Я испугалась, и даже пропустила мимо ушей завуалированное послание, что как специалист — я здесь самая праздная.

— Что, прямо сейчас? Дело к вечеру... — не скрывая разочарования, попыталась вяло отбиться.

— Я уже договорился с ними... — мягко предварил мои возражения шеф.

— Никогда там не была. — Руки опустились. Я виновато оглядела уставшего Романа Николаевича. Обижать его не хотелось... Но и ехать неизвестно куда тоже!

— Ничего, я буду с вами... — заверил он. Видно эта затея нравилась ему не больше моего.

— Ох, а я испугалась, что придется ехать самой... Хорошо, я сейчас оденусь и подойду.

Шеф довольно кивнул и, с облегчением расправив плечи, вышел.

Я выдохнула, оглядывая кабинет на предмет — что взять с собой... Зонтик, плащ, сумку... Эх, пообедать не успела...Теперь бы хоть поужинать...

Натягивая плащ, я вздыхала. Ладно, буду считать внезапную поездку экскурсией, новый город посмотрю, когда еще выпадет такая "удача".

Закрывала кабинет почти с улыбкой, энергично повесив сумку на плечо, зонт в дамскую сумочку не вместился — пришлось держать его в руке. Я бодро шагала по полупустому коридору, все еще уговаривая себя. Ну на самом деле, что мне дома вечером делать? Сидеть перед телевизором или плавать в интернете?! Макс обиделся непонятно на что, так что его сегодня опять не будет. А так... хоть развлекусь...

Кивнув знакомому охраннику у стойки, вышла из здания. Погода портилась на глазах. Небо приобрело столь любопытный вид, что я не удержалась и на миг остановилась, чтобы рассмотреть. Казалось, город накрыла темно-синяя чаща, из-под которой как края пирога блестели нежно голубые стенки с прожилками золотых нитей из солнечных лучей.

Мое созерцание прервал автомобильный сигнал...

Я вернулась на землю, столкнувшись с раздраженным взглядом директора, сидевшего в своем джипе в компании моего шефа. Так вот кто везет нас на встречу!

Вечер в компании Кирилла Борисовича — еще то испытание... понурив голову я подошла, аккуратно открыв заднюю дверь, села в красный джип.

* * *

Боссы, сидя впереди, обсуждали проблему недопоставок, перечисляя кандидатуры новых контрагентов, а я безответственно отключилась, углубившись в свои мысли.

Дорога заняла два часа. Кирилл Борисович делал вид, что здесь меня нет. И то хорошо! Он настолько донял за последнее время, что даже звук его голоса казался мне неприятным. И тут ему позвонили.

Кирилл Борисович вел беседу по телефону на чистом английском. Я, закрыв глаза, откинулась на спинку сиденья, про себя не переставая удивляться тому, что директор хорошо владеет иностранным, будто родным. Он говорил вообще без акцента. Если я встретила бы его в Англии, приняла бы за прирожденного англичанина. Этакий высокий белокурый саксонец.

И вновь вопрос: что я о нем знаю?

Ничего.

Внешне вне всяких сомнений, он привлекательный мужчина. На него обращали внимание большинство женщин в корпорации. Однако, я видела перед собой не обаятельного представителя сильного пола, а грубого мужлана с паранойей. Он вызывал у меня отрицательные эмоции с самого начала, и ничего не изменилось по сей день.

Вынула из сумочки пудреницу с зеркалом и незаметно проверила косметику на лице — нормально. Я опасалась, что она от жары потекла.

Жара... Эх, Даше сейчас хорошо. Муж рядом. Отдых. Тепло. Что еще надо? А у меня с этими переходами, с работы на работу, и отпуска не будет.

На улице стояла предгрозовая духота, мягкий ход машины убаюкивал...

— Людмила Сергеевна, вы настолько озаботились проблемами отсутствия поставок, что вас нельзя дозваться! — где-то рядом раздался голос, грубо ворвавшийся в мой сон. Открыв глаза, я взглянула в зеркало заднего вида: губы главного шефа скривились в нахальной ухмылке, а ярко-голубые глаза весело сверкнули.

Я, кажется, привыкаю, что в обществе Кирилл Борисовича то и дело, сама себя вгонять в неловкость... Я встряхнулась, села ровно и, облизнув пересохшие ото сна губы, ответила, выдерживая его шутливый тон:

— Ох, как вы правы, Кирилл Борисович! Точно, погрузилась — и полностью! — я лукаво улыбнулась, наблюдая, как из-за этого изменился взгляд директора. Он кивнул и добавил:

— Замечательно, а мы уже приехали.

Я вздохнула. От духоты очень хотелось пить. Поправив челку, кое-как воткнула зонт в сумку, чтоб не мешался, и посмотрела на часы встроенные в передней панели — полчетвертого. Мы в дороге полтора часа.

Я выглянула в окно — мы уже двигались по городу. Директор возле отделанного кремовым пластиком трехэтажного здания уверено завернул на какую-то стоянку и притормозил у бетонного забора в самом дальнем углу.

Я с трудом вылезла из машины, чувствуя себя глубокой старухой, по крайней мере, гораздо старше своих двадцати пяти лет. Из-за красивой, но неудобно расположенной кованой ограды от стоянки нам пришлось идти лишний круг до главного входа.

Впереди, исполненный сурового достоинства, шагал наш босс. За ним мягко ступал задумчивый Роман Николаевич. Позади всех шла я. Мне было интересно, как будет вести переговоры "лютый" Кирилл Борисович.

Чтобы и. о. директора окончательно упал в моих глазах, мне бы хватило обнаружить, что он на переговорах ведет дела по принципу — "бей своих, чтобы чужие боялись". Поэтому я хоть была частью "делегации", но в той же степени ощущала себя любопытным зрителем.

У встречавшего нас Александра Ивановича — начальника отдела реализации, одетого в тесный серый костюм, — были небольшие белые усы и полностью седые волосы; хотя по виду ему можно было дать лет сорок пять, не больше.

Дружелюбно поздоровавшись, он провел нас по мраморной лестнице с никелированными перилами в кабинет к замдиректора — Олега Игоревича, обладателя невзрачной внешности, жидких бесцветных волос и очков в тонкой дорогой оправе. И как последняя капля образа классического руководителя, у него были напряженно поджаты тонкие губы.

Замдиректора сидел за столом в высоком вращающемся кресле, с клеймом вечного недовольства на лице. Наверно, если бы я подбирала актеров на роль Скруджа из Диккенсовских "Рождественских историй", то у Олега Игоревича не было бы конкурентов.

По правую руку от него находился симпатичный мужчина лет на десять моложе, темноволосый, худощавый, с узким, гладко выбритым лицом, но нам его так и не представили. Он тихо отдавал указания молоденькой блондинке в деловом костюме, явно секретарше.

Наше появление поставщикам было явно не по душе, я с удовольствием изучала холодные взгляды хозяев, когда их не загораживали появившиеся при встрече "деловые" улыбки, какие положены по Карнеги.

Кстати, недовольство контрагентов было очень понятно мне. Я бы в подобной ситуации тоже улыбалась насильно. Еще бы, появились — конец недели, последний рабочий вечер. Кому охота сидеть в душном офисе, когда можно схватить семью, друзей и рвануть на природу на выходные?!

Хотя, как показали переговоры, все не так просто как казалось изначально...

Нас вежливо пригласили за стол Олега Игоревича. Опустившись на неудобный стул для посетителей, я сложила руки на столе и, незаметно покачивая ногой, внимательно наблюдала за тем, как разворачиваются события.

Кирилл Борисович сухо изложил суть проблемы, невзначай упомянув о нарушении договора стороной контрагентов.

— ... Между нами столько лет плодотворного сотрудничества, хотелось решить эту проблему как можно скорее... — довольно миролюбиво закончил он, но его перебил сидящий напротив меня начальник отдела реализации.

— По-моему, у вас сложилось о нас ошибочное представление, — судорожно сцепив на столе руки в замок, сказал Александр Иванович. Его голос звучал вежливо, но, судя по лицу, ему хотелось, чтобы мы немедленно убрались ко всем чертям. — Мы были уверены, что вы прибыли по поводу неустойки с вашей стороны. Кстати, по этому поводу я отправил личное письмо...

Кирилл Борисович грозно уставился на оппонента. Если начало переговоров он вел сухо и по-деловому, то сейчас смотрел на них с открытой угрозой. Александр Иванович сглотнув, поспешно уточнил:

— Мы сделали заказ под вашу заявку. А недавно получили от вас письмо с отказом от поставок.

После его слов мы втроем тщательно разыграли последнюю сцену из Гоголевского "Ревизора", с молчанием и переглядываниями.

— Вы не могли бы показать то письмо? — сухо обратился Кирилл Борисович к поставщикам.

Я перевела заинтересованный взгляд с замдиректора на начальника отдела. Когда мы ехали сюда, подспудно ожидалось, что провинившаяся сторона будет или извиняться или просить время на исправление своих недоработок. В худшем случае, винить тех, кто подвел их самих, но кто же думал, что проблема окажется сплошным недоразумением! Если не саботажем!

Изучив представленный документ, Кирилл Борисович ошеломленно рассматривал подпись. Когда он положил письмо на стол перед собой, я тоже на нее посмотрела — там был знакомый сдержанный завиток и.о. директора. Он, с минуту помолчав, сказал, сохраняя лицо:

— Значит, это недоразумение. Видимо перепутали адресатов и послали вам чужую корреспонденцию. Замечательно. Вы налаживаете поставки, и мы продолжим проверенное временем сотрудничество.

Хотя это была откровенная бессмыслица, везде было проставлено названия фирмы поставщика, хотя даже я понимала, что единственное письмо с отказом не могло саботировать работу, все с облегчением вздохнули от осознания, что все так быстро закончилось. Но тут вмешался до сих пор молчавший Роман Николаевич:

— Вы позволите мне обговорить с вами новый заказ и условия поставок?!

Принимающая сторона всполошилась, но замдиректора фирмы поставщика медленно заправив тонкую дужку очков за ухо, предложил нам остаться и завтра с утра спокойно обсудить все вопросы. Александр Иванович глядя в стол, незаметно скривился, стало понятно, кому придется жертвовать выходным.

В общем, все кончилось тем, что Роман Николаевич решил подождать до завтрашнего дня, чтобы разобраться до конца, а мы с боссом в сопровождении тонколицего брюнета из окружения замдиректора, отправленного нас провожать, — вышли из здания.

Огибая ограду по дороге к стоянке, под цветущим кустом жасмина я заметила явно укрывшуюся от нас рыжую дворняжку с порванным ухом и запекшейся на мордочке кровью. Она дрожала, спрятав лапки под себя.

— Ах, бедненький! — тут же вспомнила об утрешних бутербродах, которым было суждено портиться в моей сумочке, так как я за всеми делами благополучно о них позабыла.

Кирилл Борисович озабоченный открытием, что от его имени на производстве устроили огромный простой, несся к машине, позабыв обо всем.

Что меня, впрочем, устроило. Рискуя вызывать огонь на себя, я остановилась рядом с кустом, чтобы выудить пакет с едой, про себя недоумевая, как умудрилась втиснуть "это" в свою сумку. Да так увлеклась, что упустила момент, когда босс вновь оказался рядом:

— Что за необходимость кормить бездомного пса?! — устало спросил он, не скрывая досады. Все, как и предполагалось — гнев и раздражение в одном флаконе. Собака наверно тоже что-то почувствовала, так как от страха сжалась чуть не вдвое, так, что казалось, она стремится уменьшиться до размера мухи. Я нервно ответила:

— Большая необходимость. Он погибнет, если ему не помочь. Видите, его кто-то серьезно потрепал.

Наконец, уже физически ощущая гневное нетерпение директора, достала бутерброды. Наблюдать, что возобладает псом: голод или страх перед нами — я не стала, развернув пакет, кинула еду собаке. Комкая в руке пустую обвертку, направилась за ворчащим боссом к машине, чтобы как раз услышать последние слова его речитатива о не вовремя жалостливых дамочках. Со вздохом застегнув растерзанную сумочку, невозмутимо ответила:

— Не могу я в таких случаях пройти мимо. Когда болел Волчик*, он поминутно лез за лаской, я бросала все занятия, чтобы утешить его. Даже ночью... Для такого явления как болезнь или необходимость помочь, нет понятия времени! — Да, немного занудно прозвучало, и не знаю почему, мне в голову пришел пес Федора Георгиевича, но пример, с моей точки зрения, подходил идеально, он-то наверняка знает эту собаку!

Кирилл Борисович гневно обернулся, явно собираясь резко ответить, и с раздражением уставился на меня. Я с достоинством встретила его взгляд — да я такая, и меня не волнует ничье мнение!

(* события из первой книги "Ух началось")

Не знаю, к какому выводу он пришел, заметив молчаливый вызов в моем лице, но вдруг хмыкнул и улыбнулся. Впервые без издевки и раздражения. Я на миг даже потерялась от расположения в его взгляде.

Кирилл Борисович галантно приоткрыл переднюю дверь, предварив мое намеренье, устроиться на заднем сиденье, подальше от него. Дождавшись, пока босс обойдет машину и сядет за руль, сознательно вернула наше общение в рабочее русло:

— Поразительно, — резюмировала я итоги переговоров. — Никогда бы не подумала о таком исходе. Это ведь не случайность... Вы же не верите, что письмо отправили по ошибке? — я повернула к нему лицо, вглядываясь.

Это не мелкая канцелярская ошибка, из-за перебоев с поставками стало сразу несколько объектов. Простой грозил серьезными неприятностями. Кирилл Борисович вновь посмотрел на меня без выражения. Ему явно не хотелось говорить о подозрениях с посторонней, какой он считал меня с самого начала. Хорошо. Я поняла. Почему-то молчать было неловко и, вспомнив, о чем давно хотела сказать, тихо извинилась:

— Вы меня буквально спасли из-под колес, а я даже не поблагодарила, как следует, простите, пожалуйста, — он промолчал, выводя машину со стоянки. Вспомнив, как сама отреагировала на его извинения, виновато добавила:

— Спасибо вам, — и робко улыбнулась. Это все его улыбка на меня так подействовала, что я стала общаться с ним как с хорошим знакомым.

— А что насчет стычки сказал Макс? — равнодушно и совсем не в тему спросил Кирилл Борисович. Если бы до этого он меня не цеплял, я бы отнеслась к этому вопросу снисходительно, день тяжелый, неприятности, да мало ли что бывает! Но тут явно звучало высокомерное презрение. Впрочем, как всегда.

— Это неважно, — сухо ответила я, разглядывая свои пальцы на молнии сумки.

— И какие же вы сделали выводы? — не отставал Кирилл Борисович. Однако его высокомерный тон яснее всяких слов показывал, что босс вовсе не желает ничего знать.

— Я же говорю, это неважно. Да и какие могут быть выводы?! Драка и драка... — равнодушно ответила я, отвернувшись к окну, за которым робко накрапывал первый дождь.

— Так он не рассказал, почему дрался с друзьями?!

— Они не друзья, — в этом я была уверенна. — Может даже незнакомы... И вообще, если вам так надо, спросите это у них, кажется они у вас в подчинении?!

Он поджал губы, но оторвавши взгляд от дороги, с интересом меня осмотрел:

— Все еще на меня злитесь, — это была чистая констатация, без намека на раскаяние.

— Да, — спокойно ответила я, подтягивая сумку к себе. Надо было чем-то занять руки. Я вообще не понимала ход его мыслей: то нападает, то извиняется.

— И не без оснований, — Кирилл тяжело вздохнул. — Я действительно должен перед вами извиниться.

— Ваши извинения приняты, — холодно сообщила я, разглядывая темнеющее небо в открытое окно. — Это все?

— Нет, черт возьми, не все! — сердито возразил он. — Я сейчас хотел пригласить вас на ужин... но передумал.

— Вот и отлично! Мне не пришлось вам отказывать! — равнодушно парировала я и, сознательно изображая спокойствие, откинулась на спинку сиденья.

— Вы так враждебно настроены по отношению ко мне, — медленно произнес Кирилл Борисович, не отводя глаз от дороги, — я знаю причину этой враждебности?

— Я не понимаю, с чем связан ваш интерес? — сухо отметила я. Но он все не унимался:

— Вы всех мужчин пытающихся пригласить вас на ужин ненавидите или только меня?

-Почему вы решили, что я вас ненавижу? — я удивленно подняла брови и сделала непроницаемое лицо.

— Возможно, я вас пугаю или напоминаю кого-то, с кем у вас был горький опыт? — спросил он, не слушая меня.

— А какое это имеет отношение к работе? — мне надоело выслушивать глупейшие предположения, ко всему, сейчас по его словам окажется, что это я его обижала все это время, а не он меня...

— И все-таки остается один вопрос. Я вам так не нравлюсь?

Он что решил меня измором взять? Лукавый взгляд, на губах усмешка... явно развлекается. Я, недовольно выдохнув, проигнорировала его вопрос и отвела взгляд.

На этом мы закончили глупейшую беседу, и молчали до конца поездки. Вспомнив, что у меня пустой холодильник, я попросила шефа остановить машину возле большого супермаркета, ровным тоном попрощалась и, открыв дверь, вышла на мокрый асфальт.

Пока мы ездили, в городе прошел сильный дождь, и сейчас все улицы от света автомобильных фар и фонарей блестели и переливались в каждой капельке воды. Люблю гулять такими вечерами, жаль сегодня не с кем. Вспомнила о Максе. А ведь, правда, он знал тех, кто напал на нас! Он того высокого в разговоре назвал "Крысом".

"Дедектива" какая-то. Но что-то после такого наполненного дня чувствовать себя мисс Марпл совершенно не хотелось. Хотелось только прогулок, романтики, в голову лезли стихи о любви и звездах...

Я медленно прогуливалась, словно ожидая чего-то такого, проникающего в душу... Но минуя вторую улицу, сознательно "уронила себя лицом" в реальность, размышляя о том, что еще был бы тот, кому она, моя любовь, была б нужна. Горько усмехнувшись тому, что на столь ценный дар охотников нет, быстро пошла через дворы, сокращая путь к дому.

Фонарей близко не было — только отраженный свет далеких окон моей девятиэтажки, льющийся поверх старых двухэтажных домов проулка.

В последнем переулке мне навстречу выбежали три странные собаки. Псы были с короткими шеями, темной шерстью с непривычными для дворняг разводами. Бежать нельзя, я точно знаю.

Собаки выстроились цепью и недвусмысленно угрожая, начали наступать на меня. Позади пыльная стена дома, в которую я уперлась спиной, выставив перед собой словно щит — пакет с покупками. Что же делать?!

Псы остановились напротив — меня окружили.

Самый высокий из них с рыжиной на морде, оставив сородичей, подошел ко мне вплотную и нахально обнюхал пакет с соком и кофе. Я пожалела, что не вовремя пропал аппетит, и я не купила себе упаковку колбасок. Сейчас бы она мне ой как пригодилась.

— Эй, там ничего вкусного нет, — тихо сказала я, что хоть как-то реагировать.

Вдохнув для храбрости воздуха, я медленно протянула руку к высокому нахалу со светло-рыжими полосками и властно, но нежно, погладила его по загривку, ласково приговаривая:

— Да ты храбрец! Храбрец! Настоящий храбрец!

Странная псина замерла от моего прикосновения, потом нагло подступила ко мне и кошкой потерлась о ноги, холкой задирая юбку-карандаш.

— Эй, аккуратней, котик-переросток, — мягко оттолкнула пса я, поправив юбку.

Страх прошел, собака стала забавлять. Я прислонила пакет к стене дома и, наклонившись, аккуратно стала гладить нахала, который, то замирал под моей рукой, то вновь начинал ластиться как кошка.

С двух сторон подступили псы, сидевшие до этого спокойно.

Я улыбнулась:

— У меня на вас рук не хватить, — и рискнула почесать за ухом нового друга, с черными полосами на голове.

Где-то в глубине души я растерялась. И что мне с этим делать? Я была не в восторге, но понимала что вместо того, чтобы провоцировать стычку, лучше уж погладить лохматых проходимцев. Думаю, запах псины на руках — небольшая плата за нормальное возвращение домой.

— Ну все, ребята, мне пора! Приятно было познакомиться! — я небрежно потрепала высокого пса по голове. Но собаки на мои попытки вырваться не реагировали, требуя ласку все нахальнее и наглее. Третий, самый мелкий пес, так и норовил зачем-то проскочить между ног.

Я поймала его голову и, мягко оттолкнув от своих колен, проговорила:

— Эй, полегче, ты меня уронишь, нахаленок.

Второй начал нежно покусывать мою ногу, вот только мне было непонятно, он так выражал нежную признательность или выказывал гастрономический интерес. Поэтому с громким хлопком я шлепнула его по морде. Это было не больно, но звучно. Пес, протестуя, тявкнул высоким голоском, показав клыки.

Я миротворчески его заверила:

— Поверь, я совсем невкусная... — потом довольно невежливо отпихнув с дороги Храбреца, добавила:

— Ребята с вами хорошо, но мне пора. Иначе, я усну прямо здесь.

Я подхватила пакет, а обиженный пес вновь потянулся меня лизнуть, когда на него рыкнул Храбрец.

— Я же говорю, ты прелесть! — и улыбнулась рыжему защитнику. Пес, услышав мою похвалу, будто все понял и, отогнав своих дружков, важно пошел рядом. Мы стройными рядами миновали проулок и почти подошли к дому, когда навстречу нам выбежал — Волчик.

Глава третья. Вечер с настоящим мужчиной.

Волчик совсем не выглядел отдохнувшим, как подразумевалось это со слов хозяина, что пес будет беззаботно набираться сил где-то за городом. Оскалившись, он стоял под раскидистой липой, прячась от людских взглядов, неодобрительно поглядывая в мою сторону. Наверно просто убежал от охраны.

Я с удовольствием окинула взором любимчика. Мой хороший — просто пес моей души, так сказать.

Заметив напряжение в его позе и глазах, я испугалась, что он сейчас сцепится с Храбрецом и компанией. Нет, с меня драк хватит!

— Волчик, это друзья! — ноль эмоций. Эх, жаль, собаки по-человечески не понимают. А эти, видя, что я остановилась, возобновили свои неуемные поползновения, кося глазом в сторону холеного домашнего собрата. Храбрец подлез под руку, требуя ласок, Нахаленок втиснулся между коленом и пакетом. Черненькому осталось только на голову мне взобраться.

Ненормальные нынче псы пошли, вместо того чтобы обнюхать друг друга и завязать общение, уличные псы начали изображать игривых котят, а Волчик — высокомерного злодея. Мне это порядком надоело.

Я поставила пакет, оттолкнула коленкой Нахаленка и, спрятав руку от Храбреца, сказала:

— Спасибо, ребята, что проводили. Всем пока. У меня еще дела вот с этим господином! — и, вновь подхватив пакет с покупками, шагнула к Волчику. Видимо давно надо было прибегнуть к помощи коленок, собаки остались на месте.

Я подошла к любимой собаке и позвала:

— Пошли, мой хороший! Пока побудешь у меня, а то, не дай Бог, еще потеряешься.

Пес директора, раздражено оглядываясь на веселящихся дворняг, тяжело поднялся и пошел за мной.

Ссутулившись, медленно шагала к подъезду как обессиленный узник, ведомый на расстрел. Как же я устала! Но вспоминая проделки веселой тройки полосатых дворняг, не могла не улыбнуться. Когда еще такое увидишь! Они действительно ослабили завладевшее мной, то страшное гнетущее одиночество, родившееся из-за того, что мне в очередной раз не с кем разделить чудесный вечер и вид сказочного города в брильянтах после дождя.

Добравшись на лифте до квартиры, с шутливыми словами пропустила вперед пса:

— Я бы предложила тебе как гостю устраиваться по вкусу, но, к сожалению, там только один диван. Увы. Я успела только сделать кое-какой ремонт, а вот обставить нет.

Пес понял. Покрутившись посредине комнаты сел возле дивана на пол, оформленный под паркет.

Бросив сумочку на спинку дивана, отстегивая со стоном удовольствия босоножки на высоком каблуке, я с кривой улыбкой вздохнула, обращаясь к псу:

— Ладно, леди, не скромничайте. После того как мы в офисе делили один диван на двоих, это уже смешно...

Пес, ясно дело, не ответил. Я, ликуя, что избавилась от неудобной обуви, почти пропела:

— О, земля! — наступая всей ногой на прохладный пол. — Вот оно счастье!

Пес потешно склонил голову набок, рассматривая, что привело меня в такой экстаз.

Я расхохоталась, ну смешной! Он не обиделся, что я потешаюсь над ним. Подскочив к Волчику, обняла, нежно прижав к себе его голову.

— Ты — моя радость! Мой самый-самый любимый мужчина на свете! Таких как ты, просто не бывает! — и поцеловала в мокрый нос.

Ну с кем еще так повозишься!

Пес в ответ полез целоваться, языком намочив мне щеку. Хихикая, я придержала не на шутку взволнованного Волчика, очистившего радостно виляющим хвостом всю пыль на метр в окружности и, поднимаясь с пола, сказала:

— Я так устала, что от твоих чудесных поцелуев сейчас растекусь и усну тут же рядом на коврике... — пес отступил.

Ну что за умница! Я нежно погладила его по пушистой головке.

— Моя ты прелесть, вот только чем тебя кормить?! Я не думала, что будут такие гости, купила только сок и кофе...

Я озабоченно огляделась... Эх, придется в магазин топать, а так неохота! Что делать, даже кусочка хлеба в доме нет...

Пес лизнул мне руку и полез на диван, демонстрируя, что хочет только спать. На диване, скромно так... Я усмехнулась.

Ладно, сейчас главное придумать, чем пса накормить. Даже если он уже где-то поел, я-то знаю, как Волчик покушать любит!

Мне надо еще отмыться от ароматов Храбреца и компании, так что, зайдя в ванну, я помыла руки, скинула блейзер на стирку. Вернувшись в комнату, я вынула новое одеяло из аккуратной кучи вещей, купленной с последней зарплаты.

— Солнышко, диван узкий, мы не поместимся, так что это тебе! — я улыбнулась, расстилая одеяло возле дивана.

Вздохнув как старый дед, пес одним прыжком перебрался на новое одеяло. Вот же умница! Отлично устроились...

Задумавшись, рукой, словно гребнем, убрала волосы к затылку. Чем же покормить его?! Так хотелось нормально искупаться и лечь спать... Или все же пойти в магазин?

А! Закажу пиццу на дом. Я потянулась за телефоном, но тут кто-то позвонил в дверь. Ничего себе, десять вечера. Гости? В такое время?! Кто?

Я подошла к двери...

* * *

...

Черт! Эти ее ямочки на щечках...

Кто же думал, что я могу от взгляда женщины превратиться горячую лужицу, чтобы растечься у ее ног! Могу, но не будет этого! Я избавлюсь от нее и... ее влияния.

Изначально, я всеми возможными способами пытался не думать о ней — для осознания этого мне понадобилось меньше суток — когда стало ясно, что это невозможно, попытался направить свои силы в русло профессиональных обязанностей: тем более на фирме начался какой-то кошмар. Еще в реальности была бунтующая стая и козни лис. Я должен сделать все от меня зависящее, чтобы удержать фирму на плаву, тем более это мои прямые обязанности и полная личная заинтересованность.

Я едва пришел в себя после отравления, тут же разработал план, как оградить себя от тех чувств, которые она во мне вызывала. Как полностью избавить себя от ее влияния. Спасти ее и не подставить себя. Но в любом случае получалось, что ей придется уйти... И точка.

Фу... как же она гиенами пропахла!

Все же, то отравление видимо окончательно сломало мне мозги! Иначе как объяснить, с чего эта девчонка своей улыбкой с самого начала так на меня воздействует?!

Сейчас мне хотелось Макса убить! Но с другой стороны, хорошо, что он пришел. Когда голова не работает, любые сдерживающие факторы — кстати!

— О, Макс, привет! — и Люда замерла, опершись о дверь плечом.

Люда хоть и открыла дверь, но не торопилась впускать молодую Гиену, внимательно всматриваясь в гостя в ожидании его слов. Ага, не настолько они близки, как я думал...

Высокий брюнет с показной неловкостью замялся на пороге, сделал лицо как у Шрековского кота и виноватым голосом сообщил:

— Я весь вечер звонил тебе. Хотел извиниться.

В ответ она измучено улыбнулась и отступила назад, устало приглашая гостя войти. Ох, как же мне понравилось, что я услышал!

— Макс, входи. Ты ведь никогда у меня не был... вот и посмотришь, как я тут живу.

Макс, одернув стильную оранжевую майку, изобразил довольную улыбку и шагнул в квартиру. Заметив меня, потрясенно остановился в проходе, боком прижав к себе торт, словно папку с бумагами.

— Ой, я не спросила, ты наверно больших собак боишься? — виновато заметила Люда, ласково меня оглядывая.

Макс повернулся к ней, секунду потрясенно молчал, рассматривая выражение ее лица, под конец что-то для себя решив, игриво ответил:

— Под твоей защитой — я ничего не боюсь! — и продолжил высматривать в ее лице намек на сознательную шутку.

Да что на нее смотреть! Я едва сдержал рычание. Изучает он, знает или не знает! Да, не знает она ничего, иначе с визгом бежала бы из подворотни от тех полосатых придурков!

Людочка, столь откровенной Максовой лести рассмеялась, искоса поглядывая на покалеченный торт в его руках.

Тьфу! Максова кровь — дамский угодничек! Я равнодушно отошел и лег, откинувшись на одеяло, чтобы не смотреть на этого полосатого урода. "Джентльмен", его за ногу...

Людочка, не заметив заминки между нами, пояснила:

— А это мой защитник, сегодня вечером ко мне пристали три потешные собачки, так Волчик их одним своим видом прогнал.

— Да?! А что за собаки?! — резко спросил Макс. Вот идиот! Хоть бы вел себя естественно. Я приподнял голову. Меня спроси, "что за собаки", я расскажу! Или папашу с братцем попытай!

Людмила, не замечая нашу реакцию на ее слова, пояснила:

— Не знаю, полосатенькие такие, смешные, ласковые. Терлись, ластились, домой не отпускали, так им хотелось, чтобы их погладили.

Я видел, что от этих слов гость скрежетал зубами. Зато я на спецэффекты не размениваться не буду! Завтра же найду и отделаю "полосатеньких собачек"! Им, помнится, запрещено по городу таскаться.

— Хорошо, что твой "защитник" вмешался! — наконец закончил Макс, кивнув в мою сторону насмешливый взгляд. Еще один такой взгляд и завтра у меня получат четверо!

Ну тут, заметив свои все еще занятые руки, гость покраснел.

— Я забыл о торте... — робко признался он.

Я, накрыв нос лапой, фыркнул. А явиться ночью в чужой дом, не забыл!

Людочка расхохоталась:

— А я все ждала, когда, наконец, ты вспомнишь о гостинце.

— А что не сказала? — театрально надулся Макс, передавая сладкую "лепешку" хозяйке.

— Было очень занятно наблюдать, что ты творишь с бедным тортом, — хихикала Людмила, прикрыв рот пальчиками. — Хотя, ты даже не представляешь, как ты с ним вовремя! Я сегодня не обедала и не ужинала, а когда была в магазине, ничего не купила из еды... Да и Волчик голодный!

— Ну так! Я же как знал, что без меня тебя никто не покормит! — Макс, клоун, демонстративно задрал нос. Людмила вновь засмеялась.

Я положил голову на лапы, наблюдая за ними и, честно... даже завидуя. Моя жизнь никогда не давала возможности вот так просто расслабиться и трепаться ни о чем.

— Пошли на кухню, я чай поставлю, только беда — у меня пока одна чашка... Сэр, как вы относитесь к кофе в стакане? Могу я предложить вам пиалу?!

— Из твоих ручек — хоть корыто!

Люда "трагически" вздохнула, возвращая ему торт:

— Эх, сколько галантности зря пропадает!

Я был голоден, так как сегодня даже не завтракал, но торт этого пижона есть не собирался! Так что не пошел с ними на кухню, оставшись лежать в зале. Эта парочка, словно искушая мое терпение, тут же вернулась обратно, притащив все угощение сюда.

— Так что ты хотел, Макс? — серьезно спросила Люда, устанавливая на табурет, накрытый небольшой пластиковой скатертью, чашку и стакан с кофе. Макс все еще держал в руках свой торт и стеклянную сахарницу. Потом они пять минуть уступали друг другу чашку, жертвенно соглашаясь на стакан.

Стиснув зубы, я уже кипел от гнева, отвернувшись от предложенного Людой торта.

— Не помню... Увидел тебя и обо всем забыл! — заигрывал Макс, смиловавшись над моими нервами, и приняв наконец в руки чашку!

— Жаль, с моим начальником такого не проходит. — Кокетничая, вздохнула Людмила, помешивая сахар. — Было бы здорово! Пришел и забыл зачем, — красота!

Ага, забыл... Забудешь тут, по всему коридору аромат, напоминание о тебе... и этой гиене.

Макс улыбнулся:

— А... я вспомнил! Я хотел пригласить тебя на пляж!

— Макс, за что! Чем я тебя так обидела, что ты хочешь затащить меня в холодную воду?! — в шутливом шоке распахнув глаза, "надулась" Люда.

Я громко фыркнул, смотреть на их заигрывания было невмоготу, ей богу, как дети! Престарелые Ромео и Джульетта, блин. Я был голоден и зол. Черт меня дернул проверить, как она дошла домой! Тут еще так некстати этот "Ромео"!

Макс рассмеялся:

— Да, я забыл о сегодняшнем дожде. Ладно, уговорила, купаться не будем. Но приглашать тебя в кафе... Все равно постоянно бываем, поэтому решил соригинальничать и позвать тебя позагорать...

— Нет, не могу. — Абсолютно серьезно ответила девушка. — Мне Волчика не с кем оставить.

— Но...

— Ничего в другой раз. — Она виновато улыбнулась, переставив стакан подальше от края.

— Возьми его с собой, пусть тоже отдохнет!

Тут раздался звонок в дверь. Кого еще принесло? Я с подозрением оглядел Люду, которая как ни в чем не бывало, потянулась к своей сумке лежащей на спинке дивана.

Я поднялся, со стоном потянулся, и направился к двери встречать гостей. Макс тоже подскочил с дивана и резко спросил:

— Ты кого-то еще ждешь?!

Люда удивилась резкости его тона, но спокойно пояснила, теребя пальцами железное украшение на юбке:

— Да, я заказала пиццу, думаю Волчик очень голодный.

— Это хорошо, а то я предположил, что это те собаки в гости пожаловали... — Макс уже успокоился и "пошутил".

Кстати, я об этом тоже первым делом подумал.

Люда нахмурилась, вспоминая о каких собаках речь, потом улыбнулась и, махнув ему рукой — "садись" и направилась открывать дверь.

Я в это время ел глазами Макса. Еще бы открытым текстом сообщил об оборотнях! Прям, как нервная барышня среагировал, гиена драная! Потом отвернувшись, я быстро подбежал к двери, чтобы успеть встретить гостей первым.

Это на самом деле оказалась доставка пиццы. Макс полез было платить, но Люда быстро сунув деньги, поблагодарила и выпроводила тощего паренька разносчика.

Макс не смирившись, проворчал, возвращаясь в комнату:

— Ты меня просто унижаешь...

— Ты что, тайной отпрыск Била Гейца? Будешь пиццу? Давай кусочек, а?

— Нет, не буду, спасибо, уж за пиццу я заплатить могу, — рыкнул он, злобно на меня поглядывая. Я манерно развалился на одеяле, с удовольствием вытянув лапы, показывая все свое презрительное отношение к сосунку. Но в молчаливый диалог вмешалась Люда:

— Ладно, так и быть завтра на пляже с тебя кило мороженого! — пошла она на попятный.

— Ты пойдешь?! — удивился Макс, будто не сам приглашал. Не, ну идиот! Я с отвращением отвернулся.

— Конечно, ты только мороженое не забудь! Шоколадное... хотя любое пойдет, — мягко уточнила девушка, ища глазами, куда положить две большущие коробки, от которых волнами расходился потрясающий аромат запеченного сыра.

Макс кивнул и поднялся, собираясь уходить, его явно очень задело, что Люда не дала заплатить. Она тоже чувствовала, что гостю уже давно пора, а может и что другое, не знаю. Только Людмила молча встала с дивана, чтобы его проводить.

Макс, нахмурившись, посмотрел на меня, поцеловал хозяйку в щеку, и ушел.

Ага, а он думал, мне с ней легко! Я с довольным стоном вытянул лапы, наблюдая как суетиться Люда, возясь с пиццей. Через минуту она куда-то исчезла и появилась передо мной уже в белом махровом халатике с большой тарелкой полной горячей пиццы в руках:

— Смотри, золотко, это будет твое личное блюдо. Обожаю посуду с новогодними картинками! — пояснила девушка, устраивая тарелку на паркете перед моим носом.

Я вгляделся в тарелку, из-под куска пиццы на красном фоне весело торчали ноги деда Мороза в высоких сапогах, а каемка была из елок украшенных разноцветных шариками, связанными между собой цветным серпантином. Так, а теперь еще слюнявчик с рюшками на шею, пожалуйста. Хотелось улыбнуться, но я привычно заворчал про себя, скрывая смущение: "А специй-то сколько — на год нюха лишусь!".

Да, меня волновало ее отношение, куда легче реагировать на равнодушие, это привычно и легко, а что делать с искренней заботой?!

— Малыш, ты поешь, а я пока в душ... — потрепала меня по голове девушка.

Я слопал предложенное, и в ожидании хозяйки улегся на новом одеяле...

Наконец она появилась из ванны, благоухая шампунем, в тонкой голубой ночной рубашке с ленточками бретельками и разрезом до бедра. Склонившись надо мной, ласково спросила:

— Малыш, наелся? Пойдем, покажу, где для тебя приготовлена вода...

Я пошел за ней, пряча глаза, которые так и норовили...

Да и девушка не помогала, предложив воды она, прижала мою голову к себе и печально вздохнув, прошептала:

— Эх, малыш, если бы ты понимал...

Я вырвался, не представляя, какое еще испытание на прочность для меня она затеет...

Вернувшись в комнату, Люда включила телевизор, пощелкала пультом, нашла какой-то фильм о войне и тихо позвала меня, хлопнув рукой по дивану:

— Лапочка, иди сюда! Как хорошо, что ты здесь. Мне иногда выть хочется от того, что никого рядом нет...

Я понимал, что она разговаривает сама с собой, чем с псом, но от этого легче не стало.

Такое пристальное рассмотрение чьего-то одиночества, притом знакомого до боли, выносить куда тяжелей, чем все телесные искушения. Хотелось обнять, прижать ее к себе, согреть, чтобы навсегда изгнать горечь из ее голоса. Я влез на диван. Девушка, обхватив руками, нежно обняла мою шею, и склонила свою голову к моей.

Телевизор шумел, менялись кадры, Люда смотрела в него, но я точно знал, она ничего не видит и не слышит, погрузившись в свои мысли.

Так мы и просидели до конца фильма, потом Люда очнулась, отпустила меня, выключила все и "поцеловав на ночь", легла спать... А я еще долго валялся с закрытыми глазами, не мог уснуть... Теперь, похоже, решение избавится от Люды исчезнет вместе со всеми остальными мерами предпринятыми против нее...

* * *

Люда утром поднялась по первому писку будильника, ворча на себя, что забыла отключить его на выходные. Я недавно уснул, и просыпаться мне совсем не хотелось. Девушка тихо прошла мимо, взявшись за какие-то свои дела.

В обед нас ждал на пляже Макс, Люда сказала ему, что раньше пойти не сможет, ей для работы надо подготовить одежду на неделю. Она возилась с костюмами, а я лежал и наблюдал за ее хлопотами и, не догадываясь, сколько, оказывается, возни доставляют эти ее "деловые костюмчики".

Наконец отгладив последний серый блейзер, Люда заметила, что я пристально смотрю на нее.

— Привет, солнышко, проснулся?

Я улыбнулся, свесив язык, но с одеяла не поднялся.

— Сейчас еще капельку... и мы пойдем гулять, а еще зайдем в булочную и купим тебе что-то вкусное, такой план пойдет?

Угу, еще бы... Честно говоря, домой мне совсем не хотелось. Людочка, в темных джинсах и белой майке, с заплетенной короткой косичкой напоминала девчонку. Она влезла в розовые шлепки с кожаными бабочками и решительно двинулась к двери, но потом резко притормозила:

— Я не знаю, как тебя вести по улице. Ты умница и никого не укусишь, но ведь люди этого не знают...

Я подошел и стал с правой стороны, словно по команде "рядом". Не в курсе, что подумала Людмила, но взъерошив мне шерсть на затылке, прошептала:

— А что делать? Уверена, ошейник из ремня тебе не понравится! — и мы пошли.

Распугав на площадке для выгула весь собачник, прошлись по улице до булочной, где я смиренно сидел у входа в магазин, изображая дрессированного пса. Прохожие то и дело шептали "волк, волк", только Людмила оставалась в счастливой уверенности, что с ней всего лишь умный домашний пес.

* * *

Наконец добравшись до пляжа, мы застали там одного Макса и две семейки с подростками, которые уже вовсю играли в волейбол на песке, не смущаясь жарой и духотой после вчерашнего дождя. Как оказалось, дождь не повлиял на желание купаться у некоторых смелых индивидов, и я наблюдал за тем, как Людмила, нервно стискивая майку у шеи, сначала недоверчиво смотрела на мутную воду реки, потом с недоумением на резвящихся купальщиков.

Пахло солнцем и болотом, надеюсь, это чувствовали только мы с Максом. А вообще-то было хорошо. Одно слово "беззаботный отдых" — чего стоит! При встрече они вновь расцеловались в щеку, я отвернулся. Ну кто же так женщин целует?! Спрятав нос под лапами, скрыл насмешливо фырканье.

Видя тщетные попытки Макса подобраться "поближе" к девушке, пару раз ловил себя на том, что в моменты, когда меня покидает желание его придушить, я даже сочувствую его мукам.

— Я тебя такой оживленной еще не видел, все больше в деловых костюмах, строгая, серьезная, — внимательно оглядывая Людмилу, сообщил Макс.

Он озвучил и мои мысли, я тоже удивился. Сейчас она была трогательно мечтательной со своими розовыми бабочками на тапках.

Люда расстелила большое полосатое полотенце и, скинув майку и джинсы, надела темные очки и села загорать в цельном купальнике. На талию она повязала цветастое парео, так что в нескромности ее не упрекнул бы даже самый придирчивый зануда.

Я вытянулся рядом на песке, наслаждаясь солнцем и бездельем.

Хорошооо...

Сейчас как понравится такая жизнь, и умотаю на пару месяцев подобно Тео в теплые края. Я положил голову на голую коленку Людмилы, собираясь сладко дрыхнуть, так как Макс, так и не уломав ее окунуться, весело умчался купаться, рассыпав ледяные брызги по сторонам.

Приставив ладошку к глазам, прикусив губу, изредка качая головой, она наблюдала с берега, как Макс плывет в холодной воде на другую сторону реки.

Черт! Фыркнув, отвернулся и убрал свою голову с ее коленки. Ну сколько можно жевать свою губу? Я бы с удовольствием сделал это за нее! Тут же шумно выдохнул и засунул голову девушке под руку.

— Пушистик, тебе жарко? — озабоченно спросила Люда, переключившись с Макса на меня. Наконец-то! Вспомнила!

— Давай водички налью, а?!

Я громко вздохнул, она поняла меня правильно.

Медленно вылакал воду из одноразовой чашки. Оказывается, Людмила принесла воду и прочие припасы в рюкзаке-термосе, значит, ледяная вода на весь день обеспечена. Разумно. Но меня это не спасало от жары... Скинуть бы шкуру! И рвануть вслед за Максом!

Людмила в этот момент, оказывается, мечтала о другом. Охватив колени руками, нежно прихватив заодно и мою голову, она мечтательно прошептала, смотря вдаль невидящими глазами:

— Эх, сейчас бы взять тебя, и к маме! Я там так давно не была! — она грустно расправила мои уши, уложив их в стороны словно прическу, и грустно продолжила:

— Пошли бы с тобой купаться. У нас там река всегда чистая. А еще на ней есть привязанная к дереву покрышка на веревке. Представь, летишь себе как на качелях, а потом в воду плюх — красота! Эх, когда еще...

Она не закончила, я вывернулся из ее рук — позади нас на пляже показались знакомые лица — Ник с Сейррой пожаловали. Белка что-то увлеченно рассказывал невесте, не выпуская ее руку. Сейрра улыбаясь Нику, переодически одергивая короткое розовое платье на тонких бретельках.

Людмила тоже их заметила. Она тотчас села ровно, выпрямила ноги и расправила складки парео. Можно было подумать, что от того что она спрятала ноги под прозрачной тканью, стала менее притягательна.

Я оторвался от Люды и недовольно посмотрел на подчиненных. Это конечно понятно — выходные. Но неужели сюда весь клан пожалует?!

Я фыркнул и отвернулся.

— Салют! — Ник махнул рукой Людмиле, но заметив меня у ее ног, обалдел так, что Сейрре пришлось незаметно дергать его за локоть, чтобы привести в чувство.

Вот-вот, теперь начнут цеплять, от шуток прохода не будет, а если Тео узнает, что я в виде волка был на пляже с Людой... Ох... Я лег, равнодушно отвернувшись от своих в сторону реки.

Макс, рассыпая вокруг себя холодные капли, вышел на берег навстречу Нику и Сейрре, собираясь поздороваться. Как я понимаю, брат и сестра впервые увидели друг друга.

Людмила встала и, улыбаясь, представила их.

— Макс, это мои друзья и по совместительству сотрудники. Ну, Ника ты знаешь, а Свету нет.

Родственники несколько секунд пристально разглядывали друг друга, мы с Ником понимая в чем дело, не отрывали от них глаз. Сейрра отошла от созерцания брата первая:

— Макс, а как насчет искупаться? — задорно спросила она, кивнув в сторону призывно блестящего лона реки.

— Вода замечательная! — радостно сообщил он. Сестра, мгновенно согласившись, скинула эффектным жестом прямо на песок короткое пляжное платье и, оставшись в одном розовом бикини, понеслась в воду:

— Догоняй!

Люда, усевшись на песок, скрестив ноги по-турецки, грустно выдохнула:

— Смелая! Я бы не за что в холодную воду... Брр... — она картинно вздрогнула и повернулась к Нику. Судя по всему, ей не хотелось смотреть, как носятся по воде, словно две моторные лодки — невеста Ника и ее "друг". Да и наверняка ей хотелось понять, почему это совсем не трогает самого жениха. Ник, не обращая внимания на веселящихся родственников, спросил:

— А как у вас... он оказался? — Ник кивнул в мою сторону. Людмила, подняв солнечные очки на волосы, словно ободок, приветливо объяснила:

— Я случайно встретила его вчера вечером возле своего дома. В понедельник хотела отвести на работу. Но раз вы здесь, придется отдать сейчас... — она мягко погладила меня по груди и грустно вздохнула.

Я вдруг отчетливо понял, что не хочу, чтобы меня "отдавали"! Да и понедельник меня полностью устраивал!

Ник согласился. Минут пять, они молча наблюдали за веселившимися друзьями, но с разными мыслями. Ник, судя по заблестевшим глазам, хотел оказаться с ними, а Люда, как я понял по вопросительно поднятым бровям, недоумевала, откуда у незнакомых людей внезапно появилась такая дружелюбность.

Сейрра первая выбралась на берег и, хохоча, с силой оттолкнула брата обратно в воду. Следом раздался громкий плюх, это братик вернул "любезность" Сейрры. Веселая семейка наконец выбралась из воды.

— Все, Макс, ты меня добил...

— Я только начал...

— Ага, точно. Начал, но так и не догнал! — резко осадила сестренка Макса. — Ладно, лето впереди, отыграешься!

Казалось, что она сейчас покровительственно похлопает его по плечу, вот нахалка!

— Я тебя не догнал?! — громко возмущался старший брат. — Ты куда смотрела?! Я тебя обогнал!

— Ладно, не нервничай! — подначила его Сейрра. — Иди, тренируйся на кошках, а мне пора. Дела.

Она поцеловала Ника, махнула рукой мне с Людой и, ловко натянув платье, буквально впрыгнула в цветастые сланцы и умчалась.

Люда сразу почувствовала себя не очень ловко в чисто мужской компании, как я понял по ее быстрому взгляду на рюкзак и полотенце, она собралась повторить маневр Сейрры. Ник поднялся.

— Мне тоже пора... пошли, — было сказано уже мне.

Людочка взглянув на меня с сожалением, обняла, поцеловала и шепнула мне на ухо, не подозревая о великолепном слухе оборотней:

— Солнышко мое, мне так жаль... ты мой самый лучший на свете! — и крепко прижала мою голову к себе.

Ник, сверкая глазами, молча попрощался с расстроенной Людой и, махнув рукой убежавшему купаться Максу, пошел к выходу из городского пляжа. Когда мы отошли на десяток метров от места где сидела Люда, уже не сдерживаясь, он расхохотался и, не поворачиваясь, сквозь смех сказал:

— Показывай где твой джип, о прекраснейший!

Я яростно схватил зубами Ника за руку! Еще слово на эту тему и я порву его, как Тузик тряпку!

Не помогло, тот отобрав пораненную руку, так и ржал как полоумный до самой машины. Затихал на минуту... и опять начинал по новой.

* * *

После того как я отдала Волчика Нику, просто потеряла покой, чувствуя себя виноватой. Нет, не перед псом конечно, а перед Ником. Бедолага пришел отдохнуть с девушкой на пляж, а тут ему навязали собаку, которая его еще и сильно укусила! Но от моей помощи он отказался, и вел себя как-то странно... Может быть он пьян, потому умная собака и не выдержала?! Что еще могло спровоцировать такого замечательного пса?

Макс ловко выбрался из воды покрытый блестящими каплями воды, как елка огнями. На его смуглой коже они смотрелись особенно эффектно. Но мне было не до эстетики. Я сидела, в прямом смысле слова, схватившись руками за голову.

— Мил, что случилось?

— Не называй меня так, я себя шоколадкой ощущаю! — взмолилась я. Но потом пояснила:

— Волчик укусил Ника.

Макс подумав немного, развалился на животе рядом с полотенцем, густо засыпав мои ноги теплым песком. Спокойно устроив подбородок на сложенных одна на другую руках, тихо спросил, заглядывая мне в лицо:

— А что он сделал, что тот его укусил?

— Да ничего, — я пожала плечами. — Сказал: "Показывай где джип, о прекраснейший" и все!

Макс, замерев на миг, заржал как сумасшедший. Шокировано оглядев его, я демонстративно отодвинулась.

— Ничего не понимаю в юморе мужчин! Что с тобой?! И что тут смешного?! И почему Волчик так себя вел! — я очень разозлилась. Они что, издеваются?!

— Нет, со мной ничего, но я знаю, что кое-кому сказать при встрече!

— Кому? Нику?!

— А что случилось, что Ник так его назвал? — вновь перебил меня Макс.

— Я обняла Волчика на прощание и сказала, что он самый лучший пес на свете.

— Хм... — он, скривившись, отвернулся.

— Что "хм"?! — передразнила я. — Это, кстати, — нормально! А вот то, что он укусил его и твой смех — нет!

— Да, ладно... что ты к мелочам цепляешься. — Максу видно лавры миротворца покоя не давали. Не любит он конфликты. Я поджала губы и пояснила:

— Я понять хочу, что с вами всеми не то! Или со мной?!

— О, это очень сложно... — "трагически" перекосив физиономию, тихо произнес он, словно поведал сакраментальную мудрость.

Совершенно не умеет серьезно разговаривать! Я поджала губы, но Макс продолжал:

— Нас, женщины, вообще понять не могут, как там: "Мужчины с Венеры, женщины с Марса"... Ну что-то вроде, — и мило улыбнулся.

Издевается!

— Паяц... — оценила я и отвернулась, чтобы скрыть улыбку. — Надо тебя с Юлькой познакомить... Она тоже все проблемы на шутки спускает...

— Слушай, это что, заложено в женщинах с детства?! — Макс приподнялся на руках и сел. Весь его живот и грудь были покрыты светлым мелким песком.

— Заложено? Что "это" заложено?! — спокойно спросила я, запустив пальцы в волосы. Решив, что неплохо бы загореть, запрокинула голову и закрыла глаза, позволив солнечным лучам хозяйничать на своем лице.

— Сводничество!

— А... Наверно... — я равнодушно пожала плечами, продолжая загорать.

Макс обиделся, так как ничего больше не сказал.

Я тоже не стала оправдываться. Что страшного в том, что я хочу его познакомить с подругой?! А еще говорит мне, что я раздуваю из мухи слона, а сам чем занимается?! Тем же самым, потом еще с умным видом рассказывает, что мужчины с Марса. Ага, мы все с Марса или с Венеры, это зависит кому и когда что нужно, или выгодно. И вдоволь поболтать и себя накрутить на ровном месте и дурака валять от скуки и глупости.

Я легла, прикрыв глаза рукою, и наверно даже задремала...

Солнце уже опускалось, лаская кожу чистым теплом. Нормальные компании на пляже стали неуловимо меняться на парочки и "клубы теплого отдыха" с бутылками и разговорами. Пора и нам по домам...

Поднимаясь, я оттрясла песок с себя, сложила полотенце в пакет и, натянув одежду, поцеловала Макса в щеку, на прощание поблагодарив:

— Спасибо, что вытащил из дома. Оказывается, мне этого сильно не хватало... Не злись, честно ничего плохого не хотела.

— С чего ты взяла, что я злюсь? — нахмурился Макс.

— Наверно потому, что ты молчал последние полчаса, — улыбнулась я, высыпав из подошвы налипший песок.

— Я не злился, а думал, как тебе сказать, что мне никто другой не нужен.

Я не хотела говорить на эту тему, поэтому улыбнулась и, подхватив пакет, хотела идти...

— Подожди, давай я отвезу тебя!

— Нет, я хочу прогуляться. Теперь мне надо подумать...

— А вместе прогуляться, никак?!

— В понедельник, пойдет?! — поправив очки, которые неприятно зацепились за волосы, выдохнула я.

Он недовольно проворчал:

— Пойдет...

— Ладно, пока! — стянув свой "ободок" с выдранными волосками, сунула его в сумку. Я чувствовала себя виноватой, что обидела хорошего человека, но по-другому не могла. Как я могу его обнадежить, когда сама ничего не понимаю. Вот и угоди мне, то одиночество не подходит, то компания...

Медленно шагала по песку, потом по нагретому асфальту. Голова была в неприятных раздумьях. Даже в чем-то и унизительных. Вот кто мне скажет, как правильно: ради избавления от одиночества обнадеживать очень симпатичного мне Макса и быть благодарной, что с ним я не одна; или плюнуть и ждать того, кто душу "взбередит", если это вообще возможно?! То есть, вечные метания между синицей и гипотетическим журавлем. Главное слово здесь — гипотетическим.

Добравшись до оживленной улицы в центре, наткнулась на большой супермаркет и, припомнив вчерашний конфуз с угощением, решила купить про запас что-то такое, чем всегда можно побаловать гостей.

Выбрав продукты, нашла две симпатичные чашки, с удовольствием припомнив, как вчера мы с Максом делили одну на двоих. Потом направилась выбирать диск с фильмом.

В последнее время я заметила явную любовь голливудских режиссеров к типу — мальчика-подростка. Все более-менее интересные голливудские артисты относятся именно к нему, будь то Том Круз, Ди Каприо или Орладно Блум. Тип настоящего мужчины — явно не в моде.

Не понимаю, я бы с удовольствием посмотрела новый фильм о настоящих мужчинах, надежных и сильных. Мужественных, так сказать. Фильмы с такими героями остались в прошлом, вот и пришлось выбрать из всего развала диск под названием "Миротворец" с Дольфом Лунгреном.

Я обратила на этого актера внимание, после того как на глаза попался фрагмент боя между русским офицером (Д. Лунгреном) и Рокки (С. Сталлоне). После у Юльки я уточнила, кто играл "нашего" и для себя решила, что он мне нравится.

Итак, сегодняшний вечер буду коротать с боевиком и настоящим мужчиной!

Глава четвертая. Непонимание нарастает, хотя кое-кто уже одумался.

Вот еще один понедельник пробежал без оглядки, за ним побегут недели и месяцы... Я вздохнула...

После окончания рабочего дня я стояла возле окна в конце коридора и наблюдала за двумя веселыми девочками в ярких сарафанчиках, энергично обирающими цветы на длинной клумбе у входа.

Должен был подъехать Макс, но его все не было. Я пожала плечами, если случилось что-то серьезное, он наверно позвонил бы, а так... скорее всего просто забыл.

Обидно, да, но бегать и перезванивать не буду.

Пожав плечами, я опустила взгляд на грудь, чтобы поправить вывернувшиеся кружевные рюшки на блузке, украшающие треугольный вырез. Работа в институте приучила носить на работу строгую "академическую" одежду, чтобы выделяться среди студентов, которые были немногим младше. Мне эта одежда иногда напоминала рыцарские латы, так как предохраняла от фамильярности не очень симпатичных мне людей, придавая образу учительницы строгости и серьезности.

Наверно это отлично срабатывало, так как даже здесь после трех месяцев работы у меня не появилось ни одной знакомой или знакомого ближе "здрасте, здрасте..." — и все отношения были исключительно по работе.

— Людмила Сергеевна, хорошо, что вы еще не ушли... — я вздрогнула, испугавшись. Неужели так задумалась, что даже не заметила, как директор вышел из кабинета?!

Повернувшись к нему, холодно посмотрела прямо в лицо, ожидая, что он приготовил мне на этот раз.

— Пойдемте, я подвезу вас — у меня дела в вашем районе, заодно и поговорим, — Кирилл Борисович развернулся и пошел к лестнице. Я сердито посмотрела ему вслед: он уже уверен в моем положительном ответе!

Поправив ручку сумки на плече, уныло пошла следом. Убеждая себя, что надо быть благодарной, а не ворчать. Но ведь это Кирилл Борисович, а от него нельзя ждать чего-то хорошего.

На ступенях у выхода из здания, сидели две девчушки и плели венок из оборванных с клумбы цветов. Там же стоял охранник, но делал вид, что все нормально, так и надо. Наверно малышки — дочки кого-то из высокопоставленных сотрудников. Но дальше эти девочки просто меня покорили. Та сестренка, что побольше, русая с косичкой в смешных босоножках с утятами увидев меня, толкнула сестричку в плечо.

— Она, давай скорее!

Младшая усиленно вязала длинную основу из разноцветных трофеев собранных с клумбы, там были и пионы и лилии и какие-то неизвестные радужные, но тоже очень красивые цветы. Венок выйдет у девочек на загляденье.

Спускаясь на первую ступеньку, я услышала:

— А это вам!

Младшая девочка, в сарафанчике с нарисованными кружочками разноцветного мороженого, с облаком рыжих блестящих на солнце волос, выбившимся из коротенькой косички, протягивала мне длинный венок потрясающей красоты. Представив себе, как натягиваю его на голову, почувствовала себя краснокожим вождем индейцев в длинном перьевом уборе.

На такое душевное предложение просто невозможно ответить "да, спасибо" или "нет, спасибо" и тем более "извините, малышки, мне некогда". Я остановилась, повернувшись к щедрым девочкам.

— Какая красота! — выдохнула я, внимательно оглядывая длиннущую заготовку под венок.

— Это вам! — Повторила старшая, склонив головку набок и довольно наблюдая за моими попытками осознать, за что же мне такая честь.

Директор, шагавший впереди, остановился, внимательно следя за нами. Рискуя в очередной раз вызвать его раздражение, я все же продолжила беседовать с девочками:

— Девочки, я не могу взять такое чудо! Я такой красоты даже никогда не видела...

— Возьмите, мы же для вас плели! — взмолились они в один голос, напряженно смотря на меня своими чудесными глазенками.

Для меня?! Что за сказка о Золушке?! Я в поисках объяснений посмотрела на улыбающегося охранника, потом перевела взгляд на недовольного директора уже стоявшего возле своего красного джипа.

Я этих малышек видела впервые... как обидно, что у меня в сумке только одна шоколадка.

— Спасибо, солнышки, а это вам... — я достала голубую плитку белого воздушного шоколада из сумки и вручила девочкам. Все же привычка носить с собой что-то такое, вкусненькое — очень выручает.

Они, поблагодарив, убежали, я, повесив на шею полученный подарок, — главное, не уронить ни цветочка, — обвила его вокруг словно бусы, подошла к шефу уже открывшему машину.

— Простите, пожалуйста, Кирилл Борисович, мне так неловко... Я вас вновь задержала.

Он, кивнул мне на заднее сиденье и сел за руль. Злится.

— Людмила Сергеевна, и когда вы успеваете завести такие знакомства? — ехидно начал он, заводя машину, и чихая. Неужели у него аллергия на цветы или ему просто не нравится запах моего "лаврового венка"?! Тогда чего он молчал?

Сначала я хотела извиниться за букет и пояснить, что видела рыженьких девочек впервые, но потом решила, что это его не касается. Тем более я за ним с просьбой подвезти не бегала, так что нечего меня виноватой делать! И вообще, "мнение других людей о нас — не наше дело, пока они не сочтут нужным сообщить его нам... чтобы выслушать от нас направление своего маршрута".

Повернувшись к директору, я вызвала целый всплеск волны цветочного аромата с моего "боа":

— Вас чем-то смущают мои знакомства?! Или вы решили, что я вожу подобную дружбу, чтобы выведывать "грязные тайны*(подробности в "Ух началось!")" для врагов вашей организации?! — довольно саркастично спросила я, когда шеф заворачивал за угол на главную дорогу.

— Вы правильно меня поняли! — съязвил директор. — Но я позвал вас с собой не поэтому, у меня к вам дело.

— Слушаю... — грустно вздохнула я. Вот так всегда, сначала скажу, потом сожалею, что вышло излишне грубо. Машина миновала оживленный перекресток, мы неумолимо приближались к моему дому.

— Когда вам давали квартиру, должны были подсказать, что у нас есть фонд для сотрудников, что-то вроде кассы взаимопомощи. Вы располагали сведениями об этом?

— Нет, никогда не слышала, хотя без сомнения термин знакомый. — Я задумалась, к чему это он клонит. Может, какие-то взносы должна сделать?

В машине стоявшей весь день под солнцем было жарко, и недавно включенный кондиционер пока не спасал. От цветочного аромата становилось по-настоящему дурно. Я мягко стянула цветочное боа с шеи, аккуратно свернув его в спираль.

— Если сказать в двух словах, — продолжал он, не отрывая взгляда от дороги, — то вы занимаете крупную сумму, например на ремонт или обустройство квартиры, затем возвращаете небольшими частями. Без процентов.

— Понятно, в рассрочку. Очень удобно, — согласилась я, с настоящей тоской оглядывая залитый солнцем цветочный магазинчик. Жаль, что мне цветы дарят только маленькие девочки...

— Что совсем не интересует? — Он был искренне удивлен. Интересно, с чего такая забота?! Я, наконец, ответила, повернувшись к нему:

— Нет. Я не хочу быть связана деньгами. Такой долг надолго привяжет меня к этому месту.

— Так вы, Людмила Сергеевна, собираетесь увольняться? — Кирилл Борисович недоуменно повернулся ко мне, казалось, что мое сообщение его совсем не обрадовало. Странно, почему? Он вроде этого усиленно добивался.

— Пока нет, но я хочу, если это случится, чтобы здесь меня ничего не держало.

Он кивнул, вновь переключившись на дорогу. Директор вел машину с каменным выражением лица, я даже не пыталась заговорить с ним.

Час пик, дороги были переполнены, потому мы свернули с главной дороги за остановкой, чтобы миновать большой кусок затора и выехать на узкую улочку, ведущую к моему дому. И тут я невдалеке я заметила тех самых полосатеньких собак, которые сидели в ряд под газетным ларьком и провожали нас напряженными взглядами. Я не подумав, вслух сказала:

— Бред!

— Мое предложение?! — сухо поинтересовался директор.

— Нет, конечно! — я повернула к нему удивленное лицо. — Собаки! Мне показалось, что они за нами наблюдали... Боже, звучит как бред сумасшедшего! — я устало потерла пальцами глаза, понимая, что к его неприязни прибавятся подозрения в моей "разумности". Смущено исподтишка оглядела шефа. Но он никак не показал, что его поразили мои слова. Он лишь равнодушно спросил:

— Тех самых, что встретили на днях?

— Да...

Так... А откуда он знает о встрече на днях?! Неужели Макс с ним так тесно связан, что рассказывает моему шефу даже такие мелочи?! Вот ерунда какая, у него что дел нет, как встреченных мною собак с Максом обсуждать?!

— Они смотрели на нас, — он не спрашивал, он констатировал.

Я медленно и неуверенно кивнула:

— Да-а.

— Понятно.

Я все ждала, что он съязвит, но наверно Кирилл Борисович банально не успел, так как уже притормозил у моего дома. Я, улыбаясь, взялась за дверную ручку:

— Спасибо вам, что довезли, Кирилл Борисович, я вам очень благодарна!

— Не за что, а насчет собак... они вам никого не напомнили? — устало поинтересовался директор.

— В каком смысле? — я была очень благодарна за то, что поверил, что подвез и что он единственный побеспокоился, чтобы сказать мне о фонде взаимопомощи. Поэтому я вежливо уточнила:

— Впервые когда увидела их, псы показались просто странными, но в том месте было плохое освещение, плюс — я оставила очки на работе ...

— А сейчас? — совершенно серьезный вопрос. Я поражена, почему его это так волнует?!

— А сейчас... они мне напомнили гиен, но сами понимаете — это абсурд, откуда в городе гиены?! В первый момент, заметив их при свете дня, я подумала что ошиблась, но много ли в городе странных короткошеих собак бегающих группой по три?!

— Нет, думаю не много. Так что будьте осторожны.

— Спасибо! Постараюсь, но, по-моему, они дружелюбны и ласковые... — улыбнулась я, наконец открыв дверь, все же в душе недоумевая, почему мы все еще разговариваем на эту тему.

Кирилл Борисович нахмурился, взявшись за ручку двери:

— Людмила Сергеевна, вы дожили до столь зрелого возраста и все наивно считаете, что плохое происходит с кем-то другим?! — таким образом выказав недовольство моим легкомыслием, он открыл дверь, собираясь выйти следом за мной.

Чувствуя себя, по его словам, глупой старушкой, я уже пожалела о своем порыве искреннего дружелюбия и холодно парировала:

— Конечно спасибо за заботу, но, кажется, я не просила у вас совета, Кирилл Борисович.

— Я и не давал его, вот только провожу вас до подъезда и все. — Я сухо кивнула и постаралась спрятать скрыть обиду за безразличным выражением лица. Ну не понимаю, к чему такое внимание случайно встреченным дворняжкам?

Постепенно я все больше склонялась к тому, что, то я, то он, по очереди, то и дело вели себя по-настоящему глупо.

— Спасибо, — равнодушно поблагодарила я, когда мы дошли до подъезда.

Он потер указательным пальцем подбородок:

— Не за что... Помните насчет собак.

В ответ я равнодушно пожала плечами, не считая нужным соглашаться. Я их видела и гладила, а он судит обо всем только по разговору с Максом.

Макс...Тоже еще один "предатель". Так не позвонил и не появился, вечный подросток! Если обижен, зачем тогда приглашал?!

Дома умывшись, раздевшись, подложив под спину сразу три подушки, я развалилась на диване с шоколадкой и чашечкой кофе, устроив пир на маленьком столике.

Летний вечер уютно сменял жар на тепло. Но гулять в одиночестве — еще хуже, чем сидеть дома. Открыв дверь, я вышла на балкон. Там потягивала кофе и наблюдала, как внизу люди двигаются, общаются, смеются и живут. А я не знала, хочется ли мне присоединиться к этому живому потоку или же, лишь наблюдать за ним сверху...

* * *

После обеда ближе к вечеру Роман Николаевич неожиданно заглянул в мой кабинет и скороговоркой сказал:

— Людмила, я только предупредить, что вас к себе ждет Кирилл Борисович. Он сказал, что предупреждал вас об этой беседе, и что-то еще насчет поставщиков...

— Хорошо! — проговорила я, поливая герань из кружки с удлиненным горлышком. День выдался жарким, солнечным. Почва быстро высыхала, и ни о чем кроме морского пляжа и легкого бриза думать не хотелось, и это притом, что во всем офисе исправно работали кондиционеры. Отставив на край подоконника свою "лейку", я привычными жестами зачесала упрямые волосы в традиционный хвост и подкрасила губы бледной помадой. Когда я чувствую, что у меня все в порядке мне легче принять "бой".

Оказывается, директор вызвал меня, чтобы я не подключая непосредственное начальство, вообще никого не подключая, незаметно выяснила, кто отправил то злополучное письмо поставщикам. Вообще-то ему это сделать было легче всего, но он решил сделать все тихо, моими руками...

— Кирилл Борисович, я все понимаю и конечно этим займусь, но с чего ко мне такое доверие? То списки, то поиск автора? Я ведь здесь мало кого знаю... — честно спросила я со сдержанной улыбкой, оторвав взгляд от столешницы и взглянув непосредственно шефу в глаза. В принципе, я уже решила с чего начну поиск виновного в простое.

Директор, выслушав меня, честно ответил, и конечно, как всегда с его стороны не обошлось без морального щелчка:

— Людмила Сергеевна, вы здесь чужая, поэтому, никому и дела нет, что вы ищете и чего хотите.

— Спасибо, это самый всеобъемлющий ответ из когда-либо мной услышанных! — Я холодно посмотрела на директора. Взгляд его был также бесстрастен, как и мой.

Как я могла подумать, что мы с ним можем быть в нормальных отношениях! Он равнодушен, циничен, и жесток; у него крутой, опасный нрав; и кроме того, совершенно очевидно, что он неуравновешенный тип! Одна драка в холле чего стоит!

Это жутко нервировало и не только меня. Директор тут же отозвался:

— Вы спросили причину, я вам ответил, что еще?

Хотелось послать его в поисках самостоятельной деятельности... Но это напоминало бы истерику обиженного ребенка и я, вздохнув, вежливо ответила:

— Спасибо, я высоко оценила ваш ответ. Вы что-то еще хотели мне сообщить?

— Да, я хочу поставить вас в известность, все надо делать скрытно. Если коротко... саботаж продолжается...

— Вот как... — я выразила свое удивление, немного склонив голову набок.

— Только что отказалась выполнять работы бригада на третьем объекте, это уже вторая с начала лета... — устало сообщил он. В его усталости сквозила некая беспомощность, мне поле этих проблесков человечности даже стало жалко замдиректора.

— Этот отказ большая редкость?

— В нашем случае — да. Но давайте вернемся к письму...

Я кивнула. Он начал давать советы с чего начать поиск; показал сшитую как банковский документ толстую тетрадь с поста охраны, в которой зафиксировано присутствие всех сотрудников в каждый рабочий день. Предложил использовать видеозаписи, если появится необходимость... Из всех сотрудников мне было позволено ставить в известность только Ника.

Но тут в дверь кабинета громко постучали, прервав едва начавшийся инструктаж босса. В кабинет ввалился русый мужчина средних лет в отглаженном костюме, с солидным видом усевшийся за стол без приглашения. Вероятно хороший знакомый шефа...

— Я насчет привлечения работников со стороны, — нахально пояснил он, не здороваясь.

— Я помню... — директор, коротко кивнув, вернулся взглядом к монитору, будто все это время не беседовал со мной, а занимался чтением документа.

— Еще у меня дела личного характера... Лис... Сергей, меня к тебе послал, сказал, что по старой памяти поможешь.

Несмотря на отличный костюм и уровень общения, мужичок явно не обременял себя вежливостью.

— Что случилось, ты расскажешь позже... а пока что там с новыми бригадами?

— Я быстро, — настойчиво начал посетитель, резко хлопнув ладонью по столу. — В общем, ушла жена, надо найти... а бригады подыскивает Сергей, — тут мужичок скривился и принялся жаловаться:

— Эта стерва мне... — он жестом показал на горло. — Сидела дома, не работала, ребенок типа маленький. В общем, на шею села и ножки свесила, а когда я ей сказал, что ничего не делаешь, она обиделась и ушла! А что она делает?! Все машинки для нее и посуду моют и стирают, сиди себе с мальцом и телевизор смотри... Устает она... от сериалов?! Малому скоро полтора, уже болтает, это тебе не пеленки, как наши матери стирали, бумажный подгузник напялил и вперед!

Я наблюдала как этот, в принципе, симпатичный внешне мужчина, обливает грязью жену, как Кирилл Борисович, молча выслушивает его жалобы, по-мужски внешне своих чувств не выражая и вероятно даже сочувствуя.

Я опустила взгляд и сжала кулаки. Мужчина, который хвастается своими многочисленными победами над женщинами и оскорбляет жену, не стоит уважения — это не мужчина, а так... глупая пародия. Я с отвращением взглянула на него и отвернулась.

Видимо я посмотрела на рассказчика слишком красноречиво, то есть с презрением. Мужик повернулся ко мне, измерив удивленно-неприязненным взглядом. На что я отреагировала:

— Вы считаете, что воспитывать ребенка, содержать дом в чистоте и прислуживать уставшему после работы мужу, не "работа"? — спросила я сухим тоном.

— Конечно, нет! У нее машинки стирают, моют посуду, пылесосят...

— Ага, обеды домашние готовит машинка? И за вещами следит и конечно гладит утюг сам, — я хоть и говорила уверено, но уже очень жалела, что влезла в этот спор.

И с чего меня опять понесло?!

Но я не раз видела подобное хамство, и меня возмущало подобное потребительское отношение. Пусть благодаря машинкам женщина меньше работает, но и современные мужчины тоже не топорами сутками машут.

Конечно, его устроит, если жена принесет зарплату, еще будет смотреть за детьми и домом, заодно ухаживать за мужем, чтобы ему жилось еще легче. Тогда вопрос такой, а тогда зачем нужен муж, если на него нельзя положиться? Если жена с маленьким ребенком будет все делать сама?!

"Потребитель", высокомерно измерив меня взглядом, выплюнул:

— А кто это тут рот открывает?!

Ну вот, пошли доводы из серии: мне тебе сказать нечего, значит, ты дурак.

Я, сжав губы, замолчала. А что такому докажешь?!

— Эрнан, заткнись! Еще слово в подобном тоне... — директор резко поднялся из-за стола, сверкая злыми глазами на посетителя. Тот резко замолчал, но ожесточение в нем только набирало обороты. Выходя из кабинета, не скрывая негодования, он тихо рычал:

— Натащили тут всяких...

Когда он вышел, я искренне сказала:

— Не ожидала. Спасибо, что вступились.

За что получила:

— Какое ваше дело? Вас это не касалось ни с какой стороны! — Я и сама так думала, но выслушивать это от него не хотела.

— Да, вы абсолютно правы. Я пойду?! — резко предложила я, ничем не показав, что он меня обидел. Я очень старалась выглядеть безучастной. Он кивнул. Ругаться с ним?! Зачем?! Он прав — сама сглупила, и от его правоты было еще досадней.

Я встала и, кивнув, ушла. Хорошо, что конец рабочего дня. Я собралась и унеслась прочь из здания и того, кто исполнял в нем роль хозяина.

* * *

Как больно! Мне нужен покой, нужно утихомириться. Ноги сами привели меня к "постоянному" кафе. Сидеть в нем за дальним столиком и заниматься только своим кофе, нюхая ароматы и слушая музыку...

Разозлившись на себя за откровенную глупость, — еще бы, так бездарно вмешалась, — я сидела, печально обдумывая и изучая собственные мысли... Ну и пусть! Что за вздор! Да, я так думаю, и если бы это случилось вновь, я бы повторила свои слова в еще более откровенной форме! Надоело!

Всяким глупцам можно сидеть и поливать грязью близких, а я не могу даже сказать "Заткнись, придурок! Она мать твоего ребенка и ты ее, в конце концов, сам выбирал"! Хотя сколько я видела, в жизни такие типы с кем не живи, всегда находили, чем мучить и позорить близких. К сожалению, ко всему это не зависело от пола, я встречала подобных дам...

Теперь я стала ругать себя, что придаю много значения тому, что и кому сказала, опасаясь обидеть. Пора говорить, что думаю, не девочка уже, как мне "любезно" напомнил директор, предупреждая о собаках!

Поужинав, куда в лучшем состоянии, я решила вставать, чтобы идти домой. Особенно поднялось настроение от мысли, как я вежливо посоветую директору самому искать виновных. Да, начну с него, скажу ему — "нет, это не входит в круг моих обязанностей", а там глядишь и... Надо чаще себе напоминать, что я взрослая, самостоятельная женщина, принимающая собственные решения.

Ох, опять эти мои крайности. Вечная любовь к самокопанию, как говорит Юлька: "Люд, ты опять на своей волне?!" И Даша, как мне нужна Даша, она своим трезвым рассуждением расставит все по своим местам.

Поднимаясь из-за столика, я столкнулась с этим самым... директором.

* * *

С утра я поехал в соседний город к Максу-старшему, захватив с собой Никиту, который там учился, как он выражался, на "надёжу нации" — а попросту, он оканчивал художественное училище. Скромный наш. Это Тео разболтал молодь так, что они себя в двадцать лет классиками мнят. При жизни, угу.

Мне надо было сосредоточиться и обдумать план, а Никитка под руку болтал не умолкая.

— Тихо! — властно сказал я.

Олень насторожился, испуганно осматриваясь, затем обиженно выдохнул:

— Дурак ты, волчара, и шутки у тебя дурацкие!

— Эээ, полегче с вожаком! И вообще... нельзя так со мной разговаривать!

— Ага, скажи еще, полегче с хищником! — нахально усмехнулся олененок.

— Ладно, уел, мелюзга, — усмехнулся я. Вот балабол, так и не дал по дороге обдумать, как лучше до Макса добраться.

— Говорят, волк-одиночка наконец нашел себе пару?! На пляже... — нахально улыбаясь, спросил молокосос.

— У нас ничего нельзя сохранить в тайне! — "возмутился" я, усмехнувшись, протягивая Никите пакет с фисташками. — И не сори с машине, рогатый, а то драить заставлю...

Я оставил парнишку возле вокзала, оттуда ему пять минут пешком пройти, и поехал к окраине, в район элитных особняков.

В доме Макса-старшего* отсутствовала даже охрана, так что я вошел свободно. Сам Макс напоминал сейчас что-то амебаподобное: мятый, истасканный, опустивший донельзя. И как с таким разговаривать?! А я приехал в надежде, что он осадит своих гиен, пока я собственноручно не вмешался.

— А... помощничек вожака пожаловал, ну входи, входи... нравится?! — злорадно закудахтал Макс, хлопая себя по бедру. Смотря на "это", и не поверишь, что у них с Максом-младшим одна кровь.

Я нехотя шагнул в замызганную комнату.

Когда-то это величественное помещение служило хозяевам дома столовой — прямоугольное помещение, сообщающееся через арку с гостиной, а через служебное окошко — с кухней. Но сейчас здесь не пойми что, а от столовой остался когда-то великолепный дубовый, а сейчас просто громадный обшарпанный стол.

Беда... Кого этот приструнить сможет?! Потому полосатые и обнаглели...

Черррт, еще и Люда рядом со мной засветилась, они ее теперь в покое не оставят! Надо Никитку и прочих мальчишек предупредить, что стая Макса, по сути, осталась без контроля...

— Нравится?! — взвизгнул Макс. Руки его тряслись, глаза слезились, я бы его даже пожалел, если бы слишком хорошо не помнил всех кто погиб по его милости! Ничтожество!

— Не истери, Макс! Нет, мне не нравится. И хватит ныть! Собирай стаю и живи как раньше! Не трать силы на жалость к себе...

— Тебе легко говорить, ни с кем не бился... Тебе ни за что стаю по дружбе подарили...

Я дальше слушать не стал, развернулся и вышел...

Как же этих визгунов приструнить, куда пристроить стаю гиен?! И Тео с отдыха выдергивать не хочется, он заслужил отпуск как никто другой! И опять же мне возиться!

Я вошел в свой кабинет, большую светлую комнату с двумя нестандартными окнами. Одно из них выходило на длинную сосновую алею, а из другого можно было обозревать огромный особняк вожака клана.

Захотелось придушить Тео: "Тут все работает как часы, ты только следи!". Пока все только взрывается! Видно не руководитель я. Начальник охраны, командир отряда бойцов, техник... но не руководитель офисного подразделения! Как меня все достало...

Вернувшись, я вызвал к себе Людмилу, но вновь все испортил!

Сейчас этого урода, лисьего посланца, чуть не убил голыми руками и Люде ни за что досталось. Хотя, ее возмущение было справедливым, но все равно не стоило выходить из себя и давать волю гневу. А ведь этой мрази, Эрнану-лису, я и руки не подам... И не подавал!

Я ведь совсем не на нее разозлился, ей с этими рыжими мстительными гадами, не стоит связываться! А она обратила внимание этого... тфу, на себя.

Чуть позже я накостылял Эрнану и приказал не приближаться к семье, пока я не выясню, что он такого натворил, что жена с маленьким ребенком сбежала из дому. Теперь сижу, схватившись за голову... Если можно было себе набить морду, я бы это уже исполнил с особенным ожесточением...

Дурак, и чего добился, обидев Людмилу?! Отдал ее собственноручно Максу-младшему?! Вот так, сначала делаю — потом расхлебываю...

Я тяжело поднялся и пошел ее искать...

* * *

Я уставилась на Кирилл Борисовича, открыв рот, потом засмеялась. Это было слишком нелепо. Нет, это уже чересчур! Моя психика уходит в отпуск.

— Кирилл Борисович, опять вы?! — прозвучало как "Да за что мне это?!"

— Я — извиниться... — очень мягко сказал он. — Давайте я вас провожу или поужинаем здесь... — он обвел взглядом кафе.

— Как вы меня нашли?! Или вы попали сюда случайно? — сквозь зубы выдала я, пальцами стискивая сумку, словно чью-то шею.

— Как я только разобрался с Эрнаном, я кинулся искать вас...

Эрнан? Разобрался?! О чем это он?! Опять дрался?! О, боже...

Воцарившееся между нами молчание было самым громким молчанием, которое я когда-либо и с кем-либо делила. Мне не хотелось смотреть на него, не то, что обсуждать случившееся.

Мы не шевелились. Нелепость ситуации нарастала, наконец, он сказал:

— Я не знаю из-за чего, но с вами я себя не узнаю. Постоянно веду себя как... как не знаю кто... Обычно я не так груб, как сегодня...

— Только не говорите, что обычно вы еще грубее! — с досадой отметила я. — Так как обычно вы на самом деле еще грубее. Со мной соответственно...

— Зовите меня на "ты", — он устало опустил взгляд. Действительно неловко или раздражается, что не сразу простила?! Просто устал на работе?! Хотя... нет. Я и знать, и жалеть никого не хочу.

— Честно говоря, мне не нужно ваших извинений, ни вашего общества, ни вашего фамильярного — ты...

— Что я могу сделать, чтобы вы меня... — начал он.

Я его немедленно перебила, догадавшись, что он скажет:

— Исчезнуть!

— Заслужил... — выдохнул он и отвернулся.

— Несомненно! Но я одного не понимаю, — с горечью сказала я. — Все ваши словесные утверждения, нелестные намеки на мою деловую несостоятельность, экивоки на предательство — все это с чего? Почему? Чего вы добивались?!

Слезы появились сами, и как я не старалась их скрыть, они упрямо прорывались и текли, оставляя горячие дорожки.

Меньше всего желая демонстрировать свои слабости, я прошмыгнула мимо директора и стремительным шагом пошла оживленной дорожке к аллее. Он догнал меня и мягко схватил за плечи, пытаясь остановить...

Я с гневом вырвалась. Одному Богу известно, откуда у меня взялись силы поднять голову и посмотреть ему в глаза.

— По-вашему, я жду извинения? Разве я просила об этом? Я признала, что не права... Зря влезла... — дыхания говорить дальше не хватило и я замолчала, отвернувшись, быстро пошла по дорожке в сторону небольшой безмятежно беседующей компании молодых мам с колясками и привязанными к ним шариками на блестящих ниточках.

— Беда не в том, что влезла, а в том, что он ублюдок и так этого не оставит... а я не могу быть постоянно рядом, — спокойно пояснил Кирилл.

— Вы что, все тут психи?! — я обернулась и резко остановилась так, что случайно попала в его обхват, ну не могу я назвать "это" объятьями.

— Да, почти все... — серьезно ответил он, не опуская рук.

— Издеваетесь! — я сузила глаза, чувствуя, как во мне закипает гнев, так и стукнула бы... И на душе бы сразу та-а-к полегчало! "Ненавистный мужчина. Ненавистный, насмехающийся, отвратительный человек!" — про себя простонала я, все сильнее сжимая кулаки.

Он покачал головой.

— Все еще хуже, чем выглядит на первый взгляд... — скучным голосом предупредил он.

Это что? Тактика шокирования или глупая шутка?! Я также сухо спросила, не понимая, что он вообще имеет в виду:

— В смысле?! Он мстительный психопат?

Кирилл улыбнулся, сунув руку в карман элегантных брюк:

— Более точного определения я не встречал.

Его лицо сразу изменилось. Как сильно его меняет улыбка, особенно редко появляющаяся, когда он рядом со мной...

— Ладно, он психопат... — неприятную тему следовало закрыть, а так как я не знала о чем с ним беседовать, сухо спросила я, имея в виду, стоит ли мне этим заниматься:

— А что с тем письмом?

Кирилл Борисович, сложил руки за спиной и, приноравливаясь под мой мелкий шаг, доверительным тоном сообщил, видно меня не поняв:

— Там ведь не только письмо... как вы сразу сказали, на самом деле это натуральный саботаж...

— Мне тоже так показалось... — вздохнула я. Он кивнул и сообщил:

— Кроме письма, отказа бригад работать, я столкнулся с отказом подрядчиков... Это в разгар строительного сезона!

— Случайность? — деловым тоном уточнила я, уже смирившись с темой.

— "Случайности — закономерности Бога", — усмехнулся он. — Нет, это не случайность. Разом уволились наши прорабы с горячих участков.

— Так что, работать просто некому?! — удивилась я.

— Вот именно...

— И это не все?

— Нет, не все... подрядчики, изготавливающие окна, нарушили все графики выполнения работ по внутренней отделке...

Беседуя, мы перешли дорогу и приблизились к въезду во дворы высоток. Тут внезапно свернув с главной дороги на пешеходную дорожку, где стояли мы, громко просигналив и чуть не сбив, промчалась машина.

Кирилл, схватив меня как куклу за плечи, отпрыгнул на газон. Мы с минуту помолчали, наблюдая как серый "паркетник" в нарушением всех правил с шумом промчался мимо.

Ничего себе скорость! Это можно сказать как о директоре, так и о машине!

Я выразительно посмотрела на его руки, так и оставшиеся у меня на плечах. Он, нахмурившись, убрал их, сунув обратно в карманы.

Надо хоть поблагодарить...

— Спасибо, похоже, это уже привычка спасать меня из-под колес... — выдохнула я.

Усталость, апатия — как последствие волнения, обрушившись, лишили сил. Ноги подкосились. Хотелось сесть прямо здесь на газонную травку и никого не видеть.

— Все же провожу вас, — поставил меня в известность Кирилл Борисович.

Спорить сил не было, и я согласилась, равнодушно кивнув. Он предложил мне руку, галантный наш, но я невольно поморщилась и отдернула свою, чуть ли не по-детски запрятав ее за спину.

Вечером, чувствуя себя выжатым лимоном, решила сознательно не думать о прошедшем, а по-скарлеттовски поразмыслить над ситуацией утром. Пусть все эмоции утихнут, тогда и можно будет что-то решать. А пока сильно беспокоясь за пропавшего Макса, я позвонила на его номер, но никто не ответил. Что же с ним произошло?!

Волнуясь, медленно подошла к окну. Как узнать все ли у него в порядке, если я понятия не имею, где он живет и работает? Вернее, он говорил, но я города почти не знаю и все прошло мимо меня.

Пробежав пустым взглядом по опустевшей детской площадке во дворе, я посмотрела на электронный циферблат часов на кухне. Первый час ночи, потому детей на ней уже не было. Вечером там иногда собираются товарищи постарше, но сегодня никого...

Никого?!

За кустами фонари тенями нарисовали высокий силуэт. Мужской. Кто-то стоял, прислонившись к высокому дереву, и это выглядело будто неизвестный прятался.

Я вернулась к противоположной стене, выключила свет и вновь посмотрела.

Да, мужчина стоял, явно надеясь, что его скроют ветки дерева, забыв о фонарях перед домом. Значит, это мне не пригрезилось. И похож он на нашего незабвенного директора...

Он теперь что?! Мне везде мерещиться будет? Ничего себе, уже с ума схожу! Я грустно усмехнулась. Но был ли он, то есть — неизвестный, действительно Кириллом Борисовичем? Если да, то он наверно все же не в себе. Или нет?

К чему эти глупые мысли?!

Тут надо думать, что он вообще тут делает, а не о состоянии его разума печалиться!

Вновь незаметно выглянула, изучая тени на детской площадке. Но видимо он что-то обнаружил, так как силуэта больше не было. Я еще пару раз внимательно осмотрела двор, но площадка была совершенна пуста.

* * *

Утром, когда шла на работу, на подъездную дорогу к моему дому въехал красный внедорожник Кирилла Борисовича. Сердце сильно заколотилось, а волосы на затылке чуть ли не встали дыбом. Откуда он здесь? Что еще задумал? Неужели все-таки караулил он? Но кого? И главное, — зачем?!

— Садитесь, Людмила! — одернуть его, что обратился без отчества или нет? Тут мне стало стыдно. Боже, до какой мелочности докатилась?! Скоро гроссбух заведу, обиды записывать!

— Спасибо, Кирилл Борисович.

— Кевин, пожалуйста, — он мило мне улыбнулся, потом вернулся взглядом к дороге. Вот как умеет мило беседовать, а я не знала. Точно, что-то от меня надо... Интересно, почему "Кевин", а не Кирилл, вроде уже не подросток имя на иностранный манер подделывать.

— Не могу по имени, субординация не позволяет, — усмехнулась я, устроившись на сиденье повыше. Вот опять мелочная вредность с моей стороны.

Нет, спрашивать, он ночью тут ходил или нет, не буду, после темы о собаках, он точно решит, что я не в себе.

— Позвольте узнать, как вы здесь оказались, Кирилл Борисович?

— Вас ждал.... — он легкомысленно пожал плечами и бросил взгляд равнодушный взгляд на электронные часы на панели приборов.

Вот как... а зачем ждал? Секрет?! Я медленно повернулась в его сторону и картинно удивилась "распахнув глаза". Надеюсь, это выглядело саркастично, а не, упаси Боже, кокетливо!

Но долго мне вредничать не дали...

— Это вам... — Кевин положил мне на колени прозрачную коробочку с яркими цветами внутри, забыла, как они называются!

— А... — к своему удивлению, я не знала, как реагировать и взяла подарок с таким трепетом, будто в нем бесценные драгоценности.

Помню, у Герберта Уэллса был рассказ о таком цветке-убийце. Как он, злодей хлорофилловый, уничтожил профессора, которому его подарили, — высосав кровь!

Ладно, сообщать ему о своих тяжелых ассоциациях с орхидеями я благополучно не стала, это некрасиво, но подняв на директора глаза, мягко сказала:

— Очень красивые, спасибо. Но повода вроде не было?

— Я вас обидел, примите вместе с извинениями.

Я картинно выдохнула и, улыбнувшись, весело произнесла:

— Вы меня напугали! Я подумала, ухаживаете! — и действительно расслабилась после его слов, так как, получив такой подарок, подспудно устрашилась, что... Даже думать не хочу...

— Чееерт, уже забыл, как это делается... Сто лет не ухаживал за дамами, — сказал он, качая головой.

Мы уже ехали по центральной улице в сторону офиса. Я отвернулась, разглядывая полную остановку народа.

Еще бы он не забыл, небось легкомысленные дамы сами вешались — здоровый, сильный, умный... и на красном джипе! Ну прямо мечта гламурных и прочих милочек!

Поэтому я резко и раздраженно выдохнула, отвернувшись:

— Ничего, вспомните. Это как ездить на велосипеде...

— Это ваше монаршее позволение ухаживать? — поддел он. Ага, зацепило!

— Нет, жалость. Кстати, она уже прошла, так как, судя по заигрыванию, вы все уже прекрасно вспомнили.

— Люда, вам не тяжело выражаться таким вредным тоном?

— Не, в самый раз, — я развела губы в искусственно-издевательской улыбке и выразительно кивнула, говоря, словно рассуждала сама с собой:

— Хотя русским разговорным вероятно доходчивей... Увы, я не забыла, как едва сюда попала, вы накинулись на меня, обвиняя в предательстве и связи с врагами. И в дальнейшем сделали все от вас зависящее, чтобы мне жизнь сладкой не казалось... Так что не обессудьте, что я не желаю вас видеть! — И подхватив цветы, он как раз остановился на стоянке рядом со зданием корпорации, развернулась, чтобы выйти из машины.

— Так вот в чем дело! Но вы, все же, приняли мои извинения? — Спрашивая, он улыбался, так и не открыв дверь и тронувшись с водительского места. Не боится опоздать на работу или боссу все простительно? Хотя я рада, что он не такой обидчивый как я.

У меня от такого количества его улыбок просто закружилась голова. Обаятельный тип... когда не злится.

— Конечно, спасибо за цветы, — и искренне улыбнулась, включив все свое обаяние. Пусть почувствует на себе, как улыбочками сердца приличных женщин до аритмии доводить.

— Вам нужно улыбаться как можно чаще, — сказал Кевин и завел машину. Я с искренним удивлением широко распахнула глаза и посмотрела на него с ошеломленным видом.

Глава пятая. Первые настоящие проблемы

Директор, высадив меня возле здания, сам из машины не вышел, а тут же уехал, использовав звуковой сигнал как знак прощания. Ага, прям старый добрый знакомый.

В голове у меня настоящий сумбур. Все смешалось — "кони, люди"...

Открыв кабинет, вошла и сразу уселась за стол. Еще в коридоре первым делом решила написать Даше "смс", не желая тревожить подругу звонком. Все-таки у них с Тео медовый месяц, а так, когда будет свободна — тогда и прочтет. После традиционных расспросов о делах, я написала: "Не пойму, что тут творится, то ли все сошли с ума, то ли я одна такая...".

Если Дашкинсу есть что ответить, она не промолчит. Буду ждать...

Погода стремительно менялась. Тучи заслонили солнце, сделав небо насыщенно серым, духоту можно было черпать ложкой, к довершению после обеда сильно разболелась голова, лоб покрылся холодным потом.

— Кошмар! — с унынием простонала я, взглянув на стопку документов. В глазах все плыло. Я расположилась несчастную голову на ладонях, уперев локти в стол. Мне надо было как-то пережить этот приступ, столько еще дел... Тут в дверь кабинета постучали. Я оторвалась от рук и с трудом подняла голову на вошедшего начальника.

— Людмила Сергеевна, я хотел... — Роман Николаевич замолчал, внимательно меня разглядывая. — Может вам доктора позвать? Валентина Петровна здесь...

Я виновато улыбнулась. А про себя чуть не расплакалась неподдельной озабоченности в его голосе. Не привыкла я к такому. Очень внимательный человек, я еще на свадьбе Даше видела, как на него влюбленными глазами смотрит супруга, видно, что в нем души не чает. Понятно почему...

— Роман Николаевич, спасибо, не надо врача. Просто очень душно, голова разболелась...

— Вы такая бледная... Я бы сказал серая... Кажется, что вот-вот свалитесь в обморок!

— Выпью кофе, и все пройдет...

— Нет, милочка. Я ваш начальник и говорю: идите-ка вы домой! Или лучше подвезти?! — последнее, похоже, он сказал себе. Я и так чувствовала себя неловко из-за его сочувствия, потому поспешила отказаться от помощи.

— Я думаю... прогуляюсь и все наладится! Не надо машину, спасибо, что отпустили...

— Идите и хорошо отдохните, поспите, в вашем юном возрасте сон лучшее лекарство!

— Спасибо, Роман Николаевич! — ну хоть кто-то считает мой возраст юным. Я сквозь боль улыбнулась, медленно собирая сумку.

* * *

Дома я появилась совсем вымотанная.

Кусая губы, пытаясь сдержать стон, скинула обувь. Эта гроза меня добьет! Вцепившись пальцами в воротник блузки, про себя удивлялась, почему это в комнате стало так жарко?! Одежда прилипла к телу.

На миг погрузила себя в облако райской прохлады — нырнув в холодильник за лекарством. Там на отдельной стеклянной полочке лежало несколько пузырьков с какими-то настойками и пара блистеров с таблетками. Но, к сожалению, ничего нужного.

Вздохнув, побрела набирать себе ванну прохладной воды, как тут в дверь громко позвонили.

Я подошла к двери, с трудом соображая, кто это мог прийти, когда я должна еще быть на работе еще как минимум три часа?! За дверью стоял всклокоченный тощий парнишка в обтягивающих джинсах и желтой майке, на голове фирменная кепка разносчиков, в руках большая коробка пиццы.

Странно, я никуда не звонила. Да какой там — звонила, сейчас даже вид и запах еды вызывал отвращение. Секунду помедлив:

— Я ничего не заказывала, — вяло сообщила я, потом хотела просто закрыть дверь, но что-то темное прошмыгнуло под ногами, и пока я поворачивала в его сторону больную голову, словно залитую холодным свинцом, меня стукнули — избавив от боли, впрочем, как и от сознания.

* * *

В последнее время у меня то и дело возникали сложности с дисциплиной в "моей" стае. Волки не желали сотрудничать. Получается так: приказ, не сопровождаемый "пинком", остается без внимания, а мое нежелание прибегать к физическому воздействию воспринимается как проявление слабости. И все мои благие попытки улучшить жизнь стаи обречены на неудачу.

Я потерял из-за их глупых выдумок целый день, который сейчас до ужаса жаль! Это сговор. Как еще объяснить их навязчивую идею?! Они итак поставили меня в невозможное положение, по закону, чтобы доказать свое право быть вожаком стаи я должен вызвать бет на бой, как самых сильных бойцов. Этим доказать свою силу и превосходство...

Я ждал вызова от них, как манны небесной, но называя меня самозванцем никто из трех бет не посмел со мной драться... как и мирно не признать мое превосходство. То есть, я остался в роли жаворонка между небом и землей... Так теперь они еще вздумали указывать мне, что делать!

Когда я с ними, меня преследуют скрытые насмешки: "Что-то я не видел, как ты вожака победил?!", или "А кто это к нам пожаловал?". Но до сих пор никто, ни один из стаи, "хищные" вы наши, так и не принял мой вызов. Трусливо цепляя за спиной, они изводят меня наглыми выпадами... С сегодняшнего дня начну, ломать челюсти за пустую болтовню, если они понимают только язык силы.

Решив проведать "свою стаю" оставил Людмилу в безопасности возле офиса и отправился к своим волкам, заранее сообщив совету, что буду.

Эх, не знал я тогда, что они мне уготовили!

Размещение моей стаи в другом городе и зло, и благо. Благо — так как они хищные и, не имея прямых контактов с разномастным кланом, не терроризируют окружающих. Зло — то, что у них теперь "демократия" или "парламентаризм", так как меня постоянно нет, и все вопросы решают матерые самцы стаи, те самые трусливые беты.

Появившись в доме одного из них — Ярослава, я столкнулся с толпой оборотней в его дворе. Волки были почти в сборе. Вся стая, кроме самых младших.

— Приветствую, братья, я что-то не знаю?! Что за сбор? — надеюсь, я сказал это довольно доброжелательно, так как мне это все совсем не понравилось. Я надеялся только расспросить Ярослава о состоянии дел и уехать. На фоне остальных проблем стаи Макса и работы клана — здесь пока тишь да гладь...

Своим появлением и прямым вопросом я видимо испортил их подготовку к чему-то важному. В толпе тут же начался разлад, какой бывает, когда во время проведения какого-то мероприятия, спонтанно изменяется сценарий.

Ох, найду я этого сценариста!

Посреди выложенного плиткой двора гордо появились трое сильнейших, так сказать — совет старейшин: Ярослав, Николай и Реждин, — "волчьи пэры". Одетые словно на парад, они с важным видом пропустили вперед бету в белой рубашке с галстуком и деловом костюме.

Наблюдая за ними чуть не сплюнул, пафосно начали, ну чисто павлины... Теперь мне хлеб с солью и гаремные танцы, пожалуйста, хозяин домой вернулся... Ну что за уродство, представлять все так пОшло!

Я оттянул ворот обычной белой майки и помахал им, вытянув подбородок — предгрозовая духота лишала воздуха.

Как по мановению руки, разделившись на две волны, стая разошлась по сторонам. Трое "актеров" посреди двора осталось. Ну-ну, театр одного зрителя готов к представлению, я вздохнул. Как душно, и как все не вовремя!

Устало оглядел по периметру двора красивый кованый забор, прикрытый изнутри матовым пластиком. Три заборчика из пушистых кустов, отделяли, подъездную и пешеходную, дороги к дому. Я внимательно оглядел владения Ярослава, сравнивая: на всякий случай кусты я у себя не сажал — у меня из дома весь двор насквозь простреливается, кстати, забор тоже...

Они что-то мялись, обговаривали и тянули время, я начал злиться. Лучше бы какой стул вожаку поставили.

— Волки! — громко и величественно начал Ярослав. — Мы собрались, чтобы предложить вожаку лучшее, что может дать стая! — Он картинно замолчал, оглядывая притихшие ряды волков.

Ну, с этого места подробней, мне так и хотелось ляпнуть голосом Шурика: "Огласите весь список, пожалста!"

— ...Наших дочерей!

Что?!

О, Господи!.. Только не это! Застонал я про себя. Мне сейчас только этого бреда не хватает. В клане анонимы достали крупными пакостями, Максовские гиены невесть что творят, физик-изобретатель чудо оружия — потерялся, эта чертова волчья стая, "подарочек Стэна", постоянно кипит от недовольства. Людмила смотрит на меня волком, а они идиоты матримониальные планы разрабатывают!? Думают, если женюсь, будут вертеть мной как захотят?!

Яр продолжал расписывать достоинства чистокровных волчиц:

— ...Мы предлагаем только перспективных матерей, то есть, свободных от супружеских обязательств, — продолжал вещать Ярослав.

Угу, мне для полного счастья еще замужних "невест" не хватало! Тут бы с одной разобраться... мысли тут же ушли в сторону... Интересно, что она видит, когда смотрит на меня?

На какой-то миг все замерло в ожидании моего ответа, нахмурившись, я так и стоял перед тройкой матерых волков. Это все напоминало настоящую провокацию.

Хотя нарочитое молчание, можно использовать как рычаг. Пусть понервничают!

Ярослав стоял впереди всех, не зная, что еще сказать. Его лицо от напряжения наливалось кровью. Александр Македонский набиравший себе бойцов по принципу: в сложной ситуации покраснел — подходит, побледнел — нет, — оценил бы его румянец по достоинству.

Ладно, пора брать ситуацию в свои руки.

— Вы отдаете себе отчет, что указываете вожаку? — резко, но негромко сказал я, обводя холодным взглядом бет.

— Это древние традиции, без них оборотням не выжить! — сурово произнес Ярослав: выражение лица властное, надменное, а вот глаза голубые, цветом походят на щенячьи. Хороший волк, но моим бетой не будет... Глуп.

— Я задал вопрос, отдаете ли вы себе отчет?! — спокойно повторил я.

— Мы не указываем, — вмешался Реджин, его тоже слабо впечатлил мой равнодушный тон. — Это условия подчинения нашей стаи! Мы древний народ и должны соблюдать традиции...

Ага, шантаж, "женись и мы перестанем трепать тебе нервы"... Загнали в ловушку, отвергну традиции — окончательно перестанут подчиняться. Соглашусь — начнут третировать, как в поговорке о коготке и увязшей птичке. Шантажисты они все одинаковые...

— А ну-ка, Реджин, расскажи-ка мне о традиции, где поярки вожака учат?! — тоном опытного учителя произнес я.

— Я не поярок... — он оскорбился, не заметив, что теперь играет на моем поле. Еще один глупец... Пока из них всех молчал один Николай. Умен или трусоват?! Некогда выяснять.

Тут я хлопнул в ладоши, призывая собравшихся волков к вниманию:

— Я собирался поговорить о делах, но сейчас, боюсь, нам придется быстро закончить переговоры и разъехаться. Погода нынче никуда не годится, — на потемневшем небе облака напоминали волны штормящего моря. — Поэтому приглашаю всех ко мне в воскресенье утром, — буду ждать вас всех! — я кивнул в сторону главного "массовика-затейника". — Ярослав знает, как ко мне проехать. Там как следует и познакомимся.

Волки загудели. Всем ясно, что ссылка на погоду, это эвфемизм "а не пошли бы вы с вашими интригами!". Очень им я не по вкусу. И мне, как альфе, придется налаживать отношения. Как говорит Тео, "подраться мы всегда успеем". Поэтому терпеливо выдохнув, сунув руки в карманы, я продолжил речь:

— Устроим фуршет, и я с удовольствием выслушаю ваши мысли по поводу ведения дел нашей стаи. А пока расстаюсь с вами. Дела!

Ярослав недовольно выпалил:

— Так значит твои дела важнее нашей стаи? Или наши девушки тебе не подходят?! — я про себя закатил глаза и почувствовал, как задергалась щека под глазом. Достали! Может, как с глухонемым, язык жестов освоить?!

— Ярослав, ты что-то хочешь?! — ровным тоном спросил я. Если бы я стоял чуть ближе к стене, точно стал бы биться об нее головой. Впрочем, с сегодняшней удачливостью проломи я стену, голова в ней бы и застряла.

— Ты трус! Вы с Тео решили наплевать на тысячелетние законы... Ты получил стаю просто так... У тебя даже беты нет, так как тебя никто не уважает! — гневно выпалил он. Смелый такой? Нет, все же глупый?! А... понял, мы же с ним бывшие беты! То есть почти ровня, задетое самолюбие... Хорошо! С этим волком все ясно.

— Да уж, проблема, — раздраженно из-за пустой траты времени буркнул я, скрестив руки на груди. Но все испытывая некое удовлетворение. Наконец кончится это наше "недопонимание"! Итак, мне надо получить первый вызов!

— Говоришь, нет беты?! — я прищурился. — Да, беда-а...

— Да...

Не давая ему договорить, я добавил:

— Я принимаю твой вызов! — согласился я, деловито кивая — а то, как же! Нельзя отказывать, коль так просят!

Яр на миг растерялся, но тут же взял себя в руки, демонстрируя высокомерие на челе, и поза — сплошное достоинство. Перед дамами рисуется, гад. Времени нет — крутость демонстрировать. Тут или демонстрация или дела.

Я как стоял, обратился в волка, выпрыгнув из спортивных штанов, поелозив головой выбираясь из майки. Рвать ее не хотелось, мне еще на работу ехать. Яру раздеться помогли Николай с Реджином, так что он меня почти не задержал.

Стая нервно гудела. Первая стычка — сейчас их боец "самозванцу" покажет почем фунт лиха!

Я оттрясся, вздыбил шерсть и властно шагнул навстречу Ярославу...

Драка была крепкой, но короткой. Бойцы у Стэна никогда не годились ни на что, кроме крупных пакостей, а виноват кто? Вожак. Надо тренировать, а не... До меня дошло, что теперь мне надо что-то с этим делать!

Неудачно попробовав вцепиться горло, Яр кидаясь с диким рыком, задумал сбить меня с ног, тараня грудью. Он думает что побеждает сильнейший... Нет, побеждает тот, кто готов убить и бьется как в последний раз.

Используя ненависть как ударную силу, вцепившись в горло — сбил противника с ног, ломая ему ребра. Ярослав повалился на вымощенный плиткой двор, прося пощады...

Шумно ропща, волновались волки, казалось, звук нарастал пропорционально их недовольству.

Будто век дожидались, меня окружили милые дамочки, готовые составить "мое счастье". Тут мне вспомнилась Люда... Эта бы точно, первым делом к раненому кинулась!

Высокая симпатичная блондинка нагло потрепала меня по меховой щеке. Вот оно правильное воспитание — дама выбирает сильнейшего. Я мягко отодвинулся, спрятав морду от ее ладони, показав глазами — "нет".

Быстро оделся. Дамы суетливо предлагали помощь, больше мешая...

— Ублюдок... — под ногами самокритично стонал Яр, уже обратившись человеком.

— Наличие у меня законных отца и матери означает, что это было сказано не мне?! — равнодушно заметил я. Мало досталось что ли?! Если что, я щедрый...

Яр, поднимаясь с земли, в гневе стиснул зубы. Я еще раз измерил его взглядом, оценив его состояние. Значит не смелый он, а только глупый. Запомню.

Потом игнорируя навязчивые знаки внимания двух игривых дам, развернувшись, я сказал матерым волкам:

— Первый и последний раз! Волки — я не мальчишка, которого можно наставлять или которому позволительно указывать! Я — вожак! Я ваш хозяин и господин! Кто считает, что это не так, пусть сражается с бетами, а после вызывает меня... А сейчас — все свободны! — я обвел властным взглядом притихших волков и остановился на красном от гнева Ярославе...

Так, одним бетой меньше, больше не позволю ему больше подняться над остальными, моей стае не нужны глупые беты...

После я, удовлетворенно кивнув, пошел к машине...

Тео был бы доволен, я честно "старался довести до их сознания все заблуждения" — любимое выражение вожака, а не рвал недовольным глотки налево направо. Но думаю, одной дракой здесь не обойдется. Но пока и этой демонстрации достаточно. А там посмотрим...

* * *

Погода портилась на глазах, в город я въезжал под аккомпанемент гулких раскатов грома. Сейчас Людмилу заберу, и домой... Черт, своих предупредил, а как ей пояснить, что "гиены сами по себе"?!

Я устал. Я безумно устал. Даже где-то по-детски малодушно ждал, что Тео вернется, возьмет клан на себя, этим мне предоставит возможность успокоить стаю и постепенно ввести ее в состав оборотней Тео. Мне они не нужны. Я уже не помню, когда просто зашел в хороший ресторан, чтобы расслабиться и отдохнуть, а не просто быстро поесть и умчаться по делам.

Вырулив к стоянке перед офисом, отключил кондиционер и с минуту раздумывал, как лучше убедить девушку поехать со мной (хорошо бы вообще ко мне), отключил зажигание и выбрался наружу.

Здесь за время моего отсутствия теплый ветер сменился холодным, кое-где накрапывал редкий дождь, оставляя на сухом выметенном ветром асфальте темные отпечатки капель.

В офисе я первым делом вызвал Ника. Так уж повелось, что после бунта и нашего с Тео фактического отсутствия, он показал себя настоящим вожаком.

Я обращался с ним, как с непосредственным помощником, обсуждая текущие проблемы и поручая дела связанные с охраной клана. То, что он справлялся со всем удачно, показало, что Тео и я не там искали тех, кому впоследствии можно будет передать управление кланом. Мы незрело ставили на молодых поярков пусть и не самой чистой крови, а оказалось, что умная белка, которую даже не брали в расчет, справляется с делами куда лучше.

— Ник, что там насчет Макса? Ты все узнал? — пока я перебирал накопившиеся документы по степени безотлагательности, белка отчитывался.

— Макс вышел в субботу из дома, — это тот день, когда я забрал тебя с пляжа, — но назад не вернулся. Четыре дня ни дома, ни на работе не появлялся...

— И все?!

— Да. Я только узнал пару телефонов его друзей, с кем он изредка ходил в бар или боулинг. Я уточнил, где они живут, но это просто люди. Среди оборотней у него друзей нет, а с отцом и братом он не контачит...

— Ты выяснил, где его младший братик?

— Законный наследничек, который? — поднял голос Ник, одновременно хлопнув ладонями о подлокотники. — Отдыхает, у него отпуск. Но по последним данным он где-то здесь, в городе.

Налетел порыв ветра, и занавеси нервно затрепетали. Дождь все грозился умыть город, но пока тянул, ожидая непонятного знака.

— Ладно, Ник, иди отдыхай, потом я расскажу про вызов Ярослава... Хотя постой... у меня на выходные намечен фуршет, свяжись с Мариной Олеговной, пусть все организует...

— Ты специально на потом, рассказ про вызов оставил... Месть за пляж, — усмехнулся Ник, ловко на руках поднимаясь с кресла. — Хорошо, сейчас позвоню насчет праздника...

— Ладно тебе, рыжий клоун с пушистым хвостом, теперь позови мне Людмилу Сергеевну. Буду расспрашивать ее, что собирался делать ее полосатый друг на выходные.

Пока новый начальник охраны ходил за Людой, я возился самыми неотложными документами. Что же с тем письмом? Что узнала Люда? Но заняться делами мне не дал Ник, появившийся в кабинете. Едва он закрыл дверь, тут же озадачено сообщил:

— Ее нигде нет. Я прошел по всем кабинетам, ее нет и в здании. Роман тоже ушел, у него дела в центральном офисе.

— Может они вместе?! — устало предположил я, откинувшись на подголовник кресла.

Ник в ответ пожал плечами:

— Посмотрю записи видеонаблюдения — когда кто уходил.

— Давай, но недолго! — повернувшись к окну, я недовольно поморщился. Что за черт, куда она делась?! Тут еще столько дел!

Как показывает практика, менеджеры моего ранга решают дела в порядке их поступления или "невозможности не решать". Большой начальник по сути тот же рабочий у конвейера. Я работаю в режиме вынужденного реагирования на возникающие вопросы, ситуации и проблемы.

Некогда вздохнуть, поток проблем и людей порой буквально захлестывает. Пока принимаешь очередного посетителя, в кабинет входит секретарь и напоминает, что я опаздываю на важное совещание в центральном офисе. Или что мне срочно надо ответить важный телефонный звонок, что в приемной несколько десятков человек ждут меня с самого утра, что завтра мне надо лететь в другой город на встречу. Что уже полдень, а я до сих пор не прочитал документы, переданные мне на подпись.

Хотя я вручил основную массу бумажной работы в центральный офис лису, с отъездом Тео мне пришлось следить за всем валом важной документации по всей корпорации...

Пока Ника не было, я достал папку со списком по поставкам, пытаясь понять, были ли до этого подобные провокации или это просто технические сбои, но тут в кабинет вошел Андрей, друг Ника. Он учился на предпоследнем курсе городского вуза и, закрыв сессию, на этой неделе вышел к нам на практику.

— Слышь, Кевин... у нас ЧП.

— Что опять?! — Я оторвал голову от документов. На волчонке лица не было.

— У нас на участке уходит еще один прораб... Он не из наших, но три года проработал... Без него все окончательно встанет...

— Куда уходит? Без положенных двух недель и предупреждения?

— Да, вроде... насчет недель не знаю. Говорит, нашел, где лучше платят и меньше нагружают... после увольнения тех, на нем была двойная нагрузка.

— А... ну все понятно. Ну ты не переживай. Этот участок на тебя не повесим, оканчивай свою практику спокойно... Мы попросим прораба с соседнего участка за дополнительную плату взять этот участок на себя, пока не найдем замену.

Андрей с облегчение выдохнул:

— Я уж было подумал!.. — но тут он вновь нахмурился:

— Там и так все работают под завязку...

— Ничего, что-нибудь придумаем... Спасибо, что предупредил...

Ник входя в мой кабинет, стукнул друга по плечу и, ухмыляясь, шлепнулся в кресло. Несчастная мебель издала стонущий скрип, и словно со вздохом смирилась.

— На моем месте Тео сказал бы... — и мы, усмехнувшись, в один голос занудливо произнесли:

— "Сломаешь кресло — вычту из зарплаты".

— Угу, хорошо что он отдыхает... Так что опять случилось, зачем Дрон заходил?

— Еще один прораб нашел себе место получше...

— Третий за полмесяца... — охнул Ник.

— Угу!

— Ты уже вычислил, кто за этим стоит?

— Нет...

— Ну... ничего! Круг тех, кто мог это сделать сужается...

— Когда он окончательно сузится, компания пойдет с молотка за долги по неустойкам... Я говорил Тео, что не выйдет из меня директора...

— Да ладно тебе... не прибедняйся. Все у тебя получается. Наши диву даются, как ты все на себе тащишь и со всем управляешься! Так что не надо ля-ля... Если бы я тебя не знал, а то... тут впору в комплексы на твоем фоне впадать, а ты...

Я отмахнулся... ага, в "комплексы", до сих пор не нашел того, кто устроил явный саботаж на фирме.

Ник хлопнул ладонями себя по коленям и, поднимаясь, покачал головой. Пребывая в той же задумчивости, вышел. Тут я вспомнил, что не успел у него спросить, что он видел на записях видеонаблюдения.

Я поднялся из-за стола и вышел в коридор вслед за Ником. Небо потемнело, в окна громко колотил настоящий ливень. Быстро спустился в холл, где сидели две милые дамы — двоюродные сестренки Ника, дружно разбалованные всем кланом.

Девочки были вундеркиндами в мире оборотней. Их умение владеть зверем проявилось в возрасте пяти лет, и что было самым поразительным явлением, сначала это смогла сделать одна сестренка, потом вторая. Теперь то и дело можно было встретить бельчат в сосновой роще недалеко от офиса.

Я подошел к старшей из девчушек, вынужденных пережидать дождь в холле, и сел перед ней на корточки, собираясь расспросить:

— Мариш, а мама знает, что вы здесь?!

— Ник звонил... — она хлюпнула носом. Я помолчал, вспомнив, как они "наградили" Люду цветочным венком. Интересно, за что? И куда делся Ник из холла?

Я повернулся к младшей:

— Танюш, бабушку ждете или Ника?!

— Нее, мы хотели доброй тете большой-прибольшой каштан подарить, а она нас не заметила, ушла, — расстроено поделилась Таня. Маришка быстро закивала, соглашаясь с сестрой.

Вот и ответ, отчего ее давно нет в офисном корпусе. Я поднялся...

Понятно, но почему до окончания рабочего дня?! Меня только полдня не было, а сотрудники уже разбегаются по домам, когда хотят! Я недовольно покачал головой. Но с удовольствием по очереди погладив сестренок по умненьким головкам, направился к выходу.

Пока шел к машине промок окончательно. Сейчас узнаю дома ли Людмила, и к себе, спать. Ник обещал послать к ее дому охрану.

* * *

В тяжелой голове кто-то тихо напевал что-то душевное, но когда я напряглась, намериваясь подняться, темя пронзила острая боль — удар достойный самого Зевса!

— О-о-о, — выдохнула я, борясь с подступающей тошнотой. Тут же вознамерилась нащупать ладонью край дивана, чтобы опереться и встать. Нос сообщал, что вокруг затхлый воздух, но я упрямо не поверила — окно у меня всегда раскрыто, хоть и под защитой сетки. Да и когда вот так болит голова — носу доверять не стоит, в такие моменты ему все не по нраву.

Рукой я никак не могла нащупать спинку дивана, как и никакую другую опору, так что пришлось перекатиться на бок, в процессе чего я внезапно вспомнила: звонок, мальчишка ... удар.

Это было ограбление! Я с трудом открыла глаза. Веки словно свинцовые — крылатое выражение, прочувствованное как явь. Сосредоточилась, думая застать следы разгрома и раскиданных вещей... но это не моя комната!

Какой-то миг я изучала обстановку. В малопонятном сумраке помещения мне показалось, что вернулась в красный уголок на старой маминой работе, прямо в те времена. Стены до середины отделаны чем-то под дерево, выше — побелка, кругом навалены какие-то старые полированные столы и стулья... не хватает только портрета вождя мирового пролетариата на стене и, считай, я вернулась на двадцать лет назад...

Где-то рядом звучали приглушенные мужские голоса — они спорили. Но о чем — мне слышно не было. Голова раскалывалась от боли, но я заставляла себя с паники и страха полностью переключиться на обдумывание. Частично это получалось, но потом мысли вновь, как пуганое стадо, начинали нестись непонятно куда, снося остатки логики с пути.

Итак, я не связана... Свободно лежу на полу. Это значит: или меня ни во что не ставят или отсюда невозможно убежать. Хотя может быть и то и другое. Ох, какие "жизнеутверждающие" выводы! Я с трудом, медленно повернула голову от стены к двери. Обычной двери из плотной фанеры, на ней даже замка нет...

Голоса становились все громче. Спорят. Надеюсь, не обо мне! Звук громких голосов достиг двери. Я превратилась в накаленный провод в ожидании: войдут, не войдут...

Хорошо жить, считая, что пока ты никуда не лезешь — с тобой ничего не случается, а ведь если что-то случилось — все несется в тартарары с дикой скоростью! Главное, сейчас не всхлипывать, не показать этим уродам свой страх. Бешеный страх...

В комнату ворвались какие-то мужчины и стали по бокам от входа. Я прям себя такой опасной почувствовала! Троих из них я знала, это те, что дрались с Максом на улице, а вот остальных впервые видела. Целая банда!

Эх, Макс, куда же ты делся!

Что им надо?! Зачем это все?! Тут в комнату ввалилась настоящая толпа...

Самый высокий из вошедших, даже не повернувшись, раздраженно сказал, ткнув в мою сторону:

— Киньте ее нашим, пусть развлекутся, а потом на вкус попробуют...

Ну термин "развлекутся", я с содроганием поняла... А что означало "на вкус попробуют"?!

Я решила, что надо как-то отреагировать на происходящее. Я им не кукла, чтобы сносить все спокойно, так что: падение в обморок, слезы или мольбы к высокому бандиту ради сохранения жизни — в мои планы не входит. Хотя было понятно, что, скорее всего, именно этого подспудно ожидают присутствующие бандиты.

— Для начала кто вы такие и в чем дело?! — тихо, но твердо сказала я, пытаясь подняться. Может это и глупость, но это пустое противостояние словами придало мне каплю мужества, помогло немного подавить свой страх, как можно прямее сесть и, дерзко вздернув подбородок, встретить безжалостные взгляды главаря похитителей.

За что пострадала... На меня равнодушно смотрело лицо Макса. Я изо всех сил вонзила ногти в пол, чтобы скрыть отчаянную дрожь в руках и голосе. И проглотив вопль негодования — сумела произнести:

— Ну, здравствуй, пропащий!

* * *

Дождь немного успокоился, но продолжал упрямо моросить, верхушки деревьев сгибались под порывистым ветром, обдавая землю ледяным душем.

— Паршивое дело, ее нигде нет! — раздраженно в трубку рявкнул я, отвечая на звонок Ника. Было так тошно, хоть волком вой!

От ярости в ушах шумела кровь, ногти все сильнее впивались в ладони. Какие же они твари... Уничтожить Гиен к черту, чтобы остальные жили спокойно! Я был в таком бешенстве, что уже готов был согласиться с Ноксом и его "Человеческими расами"! Хотя нет, к черту этого изувера и его учеников типа Дарвина, Рида, Уоллеса и прочих... а то начнут с гиен, кончат волками!

Если бы Макс младший не путался возле Люды, я бы к нему относился очень хорошо... Да и Колинец, Крыс по-ихнему, тоже ничего, хороший парнишка...

Какие глупости лезут в голову, когда надо сосредоточиться и принять нужное решение!

Я стоял возле подъезда Люды. Вокруг густо воняло гиенами, но выделить отдельные запахи не мог, все было сознательно спутано...

И ее нет! Нигде...

В общем, все было ясно. Запаха Макса отсутствует, значит — ее похитили наши подопечные, дававшие клятву служения на комондации... Вероятно, они утащили и Макса, тот пропал еще раньше.

Что делать?! Я невидящим взглядом смотрел перед собой, пока до меня не дошло, что на детской площадке под грибком, скрываясь от дождя, сидит парочка. Девушка медленно пьет пиво прямо из банки, парень неспешно ест банан.

Я направился к ним...

Блондиночка, заметив меня, так и не донеся до рта, остановила банку с пивом, ожидая вопроса. Парень медленно и равнодушно жевал банан дальше, уставившись в одну только ему известную даль.

— Вы не видели здесь трех мужчин с девушкой? — вежливо спросил я, оставаясь под дождем.

Они, отрицая, покачали головами... Девушка с пивом, оказалась любезней спутника и, склонив голову набок, хриплым голоском пояснила:

— Тут были какие-то чудики с пиццей... Никого вроде... Чужих больше не было...

Мне надо узнать о "чудиках" как можно больше, и я весело сказал:

— Точно... они это, Серега в доставке работает, — подумав с полсекунды, не особо рассчитывая на успех, спросил:

— А давно? И что за машина? Вдруг кто из соседей просто пиццу заказал...

Тут медленно поднялся парень, изобразив выражение презрения на лице, выдал:

— Ты чё? Мент или понт? — и заржал как конь на лугу, видно умиляясь своей шутке.

Я, сдерживаясь, дружелюбно пояснил, изображая досаду:

— Да вечеринка у дружбана на даче, а они не дождались... Серега за своей бабой сюда заехать должен был, а я не знаю к кому они после подались.

— А... Бывает. — Парень видно был полностью удовлетворен моим ответом, так как сразу унялся и вновь сел под грибок. — Они между собой базарили... В Раменку они двинуть хотели, там ищи!

— А... к Лехе двинули... Ну, спасибо, выручили! — Парень кивнул, девушка вновь переключилась на пиво. Возвращаясь к своей машине, я вспоминал, кто из оборотней живет в Раменке... Никто.

Конечно, есть огромный шанс, что доставка пиццы к Людмиле не имеет никакого отношения; как и то, что это могло быть похищение под прикрытием. Так как вероятности равны, надо туда ехать! Я включил печку — на мне ни одной сухой нитки не было. И доставая телефон, подумал, кому нужно дать указания... Связи не было, и только когда я покидал город, двигаясь в южном направлении, с трудом дозвонился до Ника:

— Слушай, тут появилась версия, что ее увезли в Раменку. Я цепляю на себя маячок, если не звоню два часа подряд — присылай отряд. Значит, я ее не вытащил. — Ник расспрашивал дальше, желая знать подробности, но их у меня и не было.

Я вынул из перчаточного ящика крохотный маячок, зацепив его изнутри к штанине, спросил, как Ник видит меня на экране.

— Нормально вижу, — послышался в трубке голос белки. — Раз у тебя это только версия, я подключаю наших к поискам девушки, и сам буду искать по городу, — над чем-то раздумывая, медленно пообещал Ник.

— Да, ты "наших" гиен хорошо потряси! — напомнил я, сворачивая на небольшую дорогу к поселку.

— Я помню. Это обязательно. Жду звонка! — Ник закончил беседу.

В Раменке наших точно нет, но сам поселок — очень крупный. Раньше здесь было четыре небольших завода, но выжили только Сахарный и Рапсовый. Химический и Ремонтный — медленно вышли из строя, что стало настоящей трагедией для жителей. Зато за десять лет их отсутствия — полностью восстановилась природа: зверюшки в окрестном леске появились, рыбка в речке. Виды птиц, вроде навсегда покинувшие эти края, вернулись в местные леса...

Свернув с дороги на лесную тропинку, я притормозил в уютной лощинке и вышел. Тут бы волком пробежаться и все разнюхать, но не думаю, что местные жители, как и Люда, будут прибывать в счастливой уверенности, что это просто большая собачка бегает по поселку. Они тут же откроют охоту на волка...

Мы с Тео, когда то хотели построить несколько жилых комплексов за городом и подбирали лучшие места, с тех пор я неплохо знаю: сколько, где населения и состояние инфраструктуры их поселков.

В Раменке больше восьми тысяч жителей, и откуда стоит начинать поиск?! Я оглядел закрытую машину и задумался. Наверно на их месте я старался устроиться подальше от людей.

Значит начну исследование пустующих заводов, но вроде в здании вагоноремонтного завода есть какие-то организации, потому начну с заброшенного, химического... А там запах покажет, кто где...

* * *

Я громко выдохнула, наблюдая за бандитами. Шестерки по приказу вплотную подступили ко мне, но "Макс", небрежно приказав, внезапно остановил их:

— А... так она еще и Максова девка... Все назад. Хотя нет, поразвлечься можно, но пока не калечить...

Пока он говорил я окончательно поняла, что главарь совершенно непохож на Макса. Глаза равнодушные, ростом повыше и надменность в каждом жесте.

Невысокий брюнет шагнул, пытаясь поймать меня за локоть, исполняя приказ главаря "пока не калечить". Я вывернулась, ускользая от его руки. Самое страшное, не в состоянии хоть как-то себя защитить, слезы подступая, убивали последнее сопротивление.

— Ах, ты!.. — брюнет схватив меня за шею, толкнул. Я даже крикнуть не смогла — с ужасом отпрянула назад, прижавшись спиной к облезлой стенке. Тут из толпы вылез... Крыс и медленно приближаясь, сказал:

— Не трогай Красивую! Мот, еще руку на нее поднимешь — пообломаю к...

— Да ты кто ты та...

Крыс, не напрягаясь, размашисто врезал другу и, повернувшись к главарю, сурово произнес:

— Хватит тут отморозка строить! Ты пока никто! Власть у твоего папаши...

— Уберите этого урода! — рявкнул бандит, похожий на Макса, собираясь выходить из комнаты. Видимо Крыс словами его крепко зацепил.

Толпа из его окружения, как марионетки накинулись на моего защитника, и в три минуты все кончилось. Его свалили на пол и начали избивать ногами.

Точно — отморозки! Своего сожрать готовы! Еще минута и он уже лежал, не двигаясь...

Разгоряченные дракой, они повернулись ко мне, видно решив исполнить приказ главаря с особым пристрастием.

Я, боясь дышать, вжалась в стену, будто ища у нее помощи. Время растянулось на года...

— А вот вы где... — раздался знакомый голос директора, не помню, чтобы хоть когда-нибудь так ему радовалась! Я подняла голову и уставилась на дверь. Все, кроме высокого негодяя, так похожего на Макса, также вскинули головы и обернулись к двери, где в тусклом свете застыла громоздкая фигура... Кирилла Борисовича. Судя по опешившим физиономиям бандитов, они его сейчас не ждали!

Я со всех ног хотела кинуться к нему, но негодяй похожий на Макса, рявкнул:

— Взять его!

О людях так говорить не принято, но другого слова не подберешь — вся свора с ненавистью накинулась на моего спасителя.

Я перебежала к безучастно лежащему Крысу. Это какой-то сбывший ужас! Пощупала пульс — жив, надеюсь, скоро придет в себя. Пока я осматривала спасителя номер один, спасительно номер два жестоко сражался...

Как же помочь Кириллу?! От беспомощности хотелось рыдать, при этом, калеча обидчиков!

Похожего на Макса главаря среди сражающихся уже не было, он видно незаметно ушел из комнаты, когда началась драка, как и те, что были с ним, но на моего спасителя номер два натравили противных полосатых собак.

Он сражался с шестью собаками, нет, глупость, какие собаки! — это были настоящие гиены, с их противными увертками, подлой трусостью, капающей слюной и жаждой убийства в глазах. Эти гиены были крупнее средней собаки, конечно не Пиратик и Волчик, но тоже не маленькие.

В ужасе я закрыла ладонями лицо. Но это не помогло... Звук тяжёлых ударов. Хруст кости, как у раздавливаемой скорлупы, звучное бульканье вызывающее жуткие спазмы в желудке... Я отчаянно пыталась глотнуть хоть немного воздуха. Секундами казалось, что это все происходит не со мной, минутами — реальность выдавливала душу кошмаром!

Нападающих слишком много! Я не знала чем ему помочь, лихорадочно оглядывая комнату, примериваясь к стулу, но Кевин будто догадавшись, сквозь зубы прохрипел:

— Не лезь!

Тут открылась дверь, и в комнату ворвалось еще шесть гиен. Все... Я уже плакала в голос, когда они изрядно потрепав Кевина, с размаху свалили его на пол. Все выглядело, будто животные работали командой или были надрессированы только на этот, выверенный прием. От удара об пол Кевин потерял сознание.

Свора собралась и, дождавшись раненых, — выбежала за дверь, будто год репетировала, я осталась с двумя жестоко избитыми мужчинами... Сидя над ними, с неподдельной тоской задавалась вопросом, как долго ещё Кевин пробудет без сознания?! И что будет с нами потом... я боялась дышать полной грудью, прячась от происходящего кошмара.

Из-за закрытой двери раздавались всплески смеха. Анальный юмор отморозков странным образом соединялся со страхом перед женщинами пополам с презрением, и полным антиинтеллектуализмом. Ну да, умный мужчина так себя вести не станет, ему нет нужды самоутверждаться за счет кого-либо, а вот полное ничтожество... а что ему "несчастному" делать?!

Как там у классиков: "Разум — миролюбив и снисходителен. Невежество — воинственно и беспощадно. Ибо разум, все понимающий, добр по сути своей и утверждает себя лишь собственным наличием. А невежество — оно слепое, и чем оно может себя утвердить, если не будет жестоким и неумолимым?"

Поражаясь, чем может в такие моменты отвлекаться мозг, чтобы не взорваться от перегрева, я превозмогая слабость — казалось, что во мне всем мышцы превратились в желе — подползла к Кириллу.

Как мне было его жалко! И почему "эти" ушли? Что задумали?! Пока я думала, мои пальцы самостоятельно поправляли светлые волосы защитника, мягко убирая их с ран на лице. На его руки было страшно смотреть! Зубы этих тварей превратили их в кровавое месиво... Бедный!

Я села над ним, с нежностью вглядываясь в черты лица... Нос у него был с горбинкой, видно ломал и даже не раз, неудивительно, такой драчун! Но сейчас, это вызывало просто умиление, хотя помнится, меня неприятно удивляло его стремление все проблемы решать кулаками. Нежно погладила поверх целой кожи на руке и села, оперев голову на руку.

Я устала бояться. Будь что будет... Это не фильм, когда стулом можно снести дверь или беззвучно проломить стену...

Хотя хотелось уснуть или потерять сознание, а потом раз... и очутиться дома! И чтобы этот кошмар — мне только приснился! Мне всегда был свойственен подобный эскапизм: погрузившись в мир хорошей книги, не хотелось из него выныривать. А сейчас это расцвело пышным цветом... Я вновь посмотрела на Кевина. Хотелось лежать как он, и ни о чем не думать...

Я сознательно переключилась на другое: мне с лихвой хватило красивого, хорошо одетого, "очаровательного" Лехи, чтобы опасаться и не любить этаких мажорчиков — на поверхности само очарование и пустота внутри. Наверно потому мне никогда не нравились такие мужчины. А сейчас наверно уже поздно задумываться об этом...

Тут в двери ввалилось двое бандитов, которые игнорируя меня, небрежно подхватив, уволокли Крыса из комнаты... Чувствую скоро мой черед! Меня постепенно пробирал вроде бы уже навсегда покинувший ужас.

Точно! В комнату вновь вломилась толпа, которая грубо подхватив меня и бесчувственного Кирилла, потащила нас куда-то по наклонной дороге между заброшенными цехами, в которых стояли огромные чаны с засохшими пятнами чего-то химического.

Я молчала, с трудом шагая между двумя бандитами. Опустив голову, я внимательно прислушивалась к гулким шагам, отдававшимся эхом от высоких облезлых стен. Позади, зверски схватив за израненные руки, двое других похитителей волокли Кевина по бетонному полу между гигантскими проржавевшими цистернами. Я не знала за кого из нас волноваться больше, но от неопределенности: ведут убивать или еще что столь же мерзкое задумали — было безумно страшно.

Наконец нас подтащили к "колодцу". По-моему их еще называли очистными сооружениями, может, я и ошибаюсь, но это глубокая яма из широких бетонных колец, выложенных одно на другое как детские кубики. Мой страх перерос в ледяной ужас, когда до меня дошло, что они решили спустить нас в эту яму... Я пошатнулась назад и едва не упала. В ногах горячей волной разошлась слабость, они стали словно ватные.

Но тут случилось худшее!

Те, что тащили Кевина... просто скинули его внутрь! Я закричала от ужаса, на моих глазах убили человека!

Глаза перестали видеть, исчезли все звуки — и я потеряла сознание.

* * *

Пошел второй час, с момента как я очнулась и сижу на дне темной ямы, никто не появлялся... Сидеть на холодной и твердой земле, было также неудобно, как и находиться на колючем айсберге.

Воздух в этом колодце был слишком густой и влажный, чтобы нормально дышать.

Я вновь медленно склонилась над раненым, прислушиваясь — к счастью он жив! Испытывая дикий ужас, я полагала, что он погиб! И как только пришла в себя — нервно подползла к Кириллу, который лежал в неудобной позе с неестественно вывернутой ногой, но было отчетливо слышно, как он дышит! Тяжело, хрипло, но дышит! От облегчения задрожали руки... и навалилась слабость.

Мне стало страшно... Ужасно от всего страшно: от темноты, от неизвестности, от густого мертвого воздуха, бетонной плиты почти закрывшей нашу яму, будто в насмешку оставившей тонкую полоску скупого и мутного света...

Паника нарастала, выбивая дробь зубов и нервов!...

— Я не могу здесь быть! Боюсь быть погребённой под этой чертовой бетонной плитой!

Не знаю что случилось — на миг прикрыв глаза... я очнулась от сна, ощущая себя так, словно лежу укутанная теплым легким одеялом. Если это был сон, то желания просыпаться у меня абсолютно не было. Я поерзала на месте, и еще сильнее прижалась к источнику заманчивого тепла. С минуту подремав, я потянулась и тут услышала ворчание:

— Не вертись, радость... — вытолкнувшее меня из сладкого состояния.

Он вообще живой?! Или у меня уже сдвиги после пережитого! Я распахнула глаза, живописно припомнив, где и с кем я и что недавно произошло!

Сердце испуганно стучало в груди. Оказалось, что под головой не подушка, а мужская рука, теплая и немного твердая. Стараясь не двигаться и не дышать, я обдумывала, что сказать... вторая рука на правах собственника согревала меня на талии.

Вроде сидя засыпала, а как он оказался рядом?! Рядом?! Перелом?! Как он вообще двигается?! Здесь больше пяти метров в глубину!

— Как ты? — наверно я никогда не задавала этот вопрос, на самом деле так сильно переживая за кого-то, зато сейчас все прошлые волнения казались абсолютно пустыми!

— Выживу... — тихо ответил он. Наверно, это лучшее утешение в данный момент, потому его обещание воплощало в себе все мои чаянья!

— Я так боялась, что ты не выдержишь... — мой голос дрожал, слезы нашли лазейку и хлынули. Кевин будто увидел в темноте эти молчаливые потоки пережитого, он подтянулся и нежно и надежно прижал меня к себе, успокаивая.

К сожалению, сразу за этим я ощутила волну презрения к самой себе. Он едва жив после пережитого, а я свои страхи лелею и его утешением пользуюсь вместо того, чтобы помочь раненому!

Неважно, насколько нежно он держал меня в своих руках или сколь решительно защищал от преступников, мне ни в коем случае нельзя забывать, что даже в случае чудесного избавления он не будет меня воспринимать адекватно. Не его полета птица, и нечего себя сказками кормить и вообще, зачем думать о глупостях, когда, скорее всего, мы отсюда никогда не выберемся?!

Я нежно погладила его руку, в благодарность за утешение и защиту, но заставила себя немного отсесть. Кирилл, отозвавшись на мое движение, слегка ослабил силу своих объятий, но сделал это с большой неохотой. Это понятно, здесь так холодно!

Наверно, я могла обойтись без слишком острых ощущений, которые сопутствуют замерзанию, но сейчас не могу позволить себе расслабиться... Его непритворная поддержка давала мне какую-то надежду, что мне безумно хотелось прижаться к нему изо всех сил и не отпускать! Скрываясь от паники и ужаса.

— Кирилл, я боюсь, что тебе нельзя лишний раз двигаться! — нерешительно обратилась я к мужчине, поджав под себя ноги. Места в диаметре колодца едва хватало, чтобы вытянуть ноги, но так не сядешь, холодно.

— Ничего, все нормально, — усмехнулся он. — Я как раз хотел отдохнуть от забот... Конечно, я представлял себе это несколько иначе: ну юг там... пальмы какие-никакие, но все равно неплохо! — Он медленно придвинулся и нахально положил голову мне на колени.

Я даже не нашлась, что возразить в ответ: настолько нелепо звучали его слова об отдыхе. Шутник. Тут Кевин хмыкнул так, будто измыслил какой-то особо хитроумный план.

— Что-то есть, чего я не знаю?! — с надеждой спросила я, силой сдерживая руку так и норовившую погладить его светлую голову.

— Да, у тех наверху отличный слух, а ты говоришь, словно в рупор... — проворчал нахал, удобнее устраивая голову на моих коленях.

Я нахмурилась, потом смирившись, вздохнула, и даже незаметно улыбнулась. Мне понравился его неунывающий задор в тяжелой ситуации. Чувствуя мое доброе расположение, Кирилл сел рядом и мгновенно полез обниматься, целуя и давая рукам волю. Нет, он не хотел согреться, не думал поддержать — у него были явно другие планы, и такое "непосредственное" отношение как-то уж больно отдавало душком снисходительности.

Я на самом деле даже обиделась — такого "внимания" мне точно не надо!

— Поверь, я ненормальная и со своими тараканами, — спокойно сама с собой согласилась я, но при этом отодвигаясь как можно дальше. — Так что отвяжись, в который раз тебя прошу.

— Я всего лишь хочу тебя успокоить, — мягко проговорил Кевин, вновь подобравшись вплотную. Похоже, это его развлекает. Нашел место!

— Я не нуждаюсь в этом, — грустно сообщила я, но он не сдвинулся с места и рук не убрал. Его прикосновение было теплым, надежным и... соблазнительным. Конечно — мне было приятно, но он опять все испортил: притянул к себе и заставил меня снова отбиваться.

— Зато я нуждаюсь! — властно сказал Кирилл и мягко, словно с опаской, поцеловал. Но так легко мне голову не потерять, так что я не сдавалась:

— Новый способ успокаивать дамочек попавших в беду?! — вновь деловито отодвинувшись, спросила я.

— Нет, попытка успокоить несчастного покалеченного мужчину...

— Ясно, креативно появился новый жанр — "джентльмен в беде"! — нервно хихикнула я, и затаила дыхание. Чувствуя его взгляд на себе, замерла на месте, боясь неосторожным движением потревожить минутную неподвижность соединенных взглядов. Казалось, что это порог после, которого все в наших отношениях измениться...

Кевин молча протянул мне руку. Я крепко стиснула ее. Шутки кончились.

— Как ты нашел меня?

— Те, кто тебя похищали, проболтались, что едут в Раменку... — с показным равнодушием сообщил он, и тут же в темноте ловко поймал мою вторую руку и прижал обе к себе.

— Да?! Глупо... А почему "вообще" ты кинулся за мной?

— Я знал, что-то будет... Тут давно назрело...

— И что?! — я хотела знать, почему все это случилось. — Так ничего и не поняла, все-таки, откуда ты узнал, что меня похитили?

— Я тебя охранял...

— Почему охранял? От кого? — тут до меня дошло. — Так это вчера был ты в моем дворе?!

Он мягко прикрыл мне ладонью рот, показывая, что я много говорю...

Черртт! И как мне разобраться, в чем тут дело?! Почему это случилось! Да и куда уже хуже, чем есть! Или он надеется на их милосердие?! Наивный такой.

Я резко откинула его руку.

— Сама разберусь что, когда и как мне говорить!

— Видимо не можешь разобраться... — раздраженно ответил он. — И вообще, ты странная...

— Я знаю! И уж "странность" какая: возмущаться, что кто-то слишком щедро раздает приказы!

— Ты считаешь, что это я грубый? — оскорбился Кирилл, однако моих рук не отпустил.

— Нет, конечно, — спокойно уточнила я и закончила с надеждой, что не "разочаровала". — Всего лишь нахальный и бесцеремонный.

Кевин минуту помолчал, потом с горечью добавил:

— Я не умею разводить церемонии как Тео! — Я опешила, а Тео тут причем?! Я округлила глаза в удивлении:

— Уже заметила. Можешь не оправдываться, "о всегда идущий напролом".

— Разумеется! — Немедленно откликнулся он, глядя на меня. Он вновь ко мне прижался, явно забавляясь, моими попыткам освободиться, и упрямо вернул все к началу спора:

— Так что ты хочешь, чтобы мы сделали?

— Сделали? О чем это ты? — в удивлении спросила я, разозлившись на его манипуляции руками, он не оставлял попыток прижаться. — Если хочешь, я буду молчать! А пока отодвинься, мне воздуха не хватает! — вредным тоном сказала я, но почему-то это вышло до ужаса капризно. Ничего, сойдет и так!

Он не шевельнулся, не отпустил мои плечи, я просто чувствовала на коже его взгляд, которым он изучал меня сквозь темноту, провоцируя меня на нервозность и раздражение:

— Слушай, ты куда-то увел разговор, когда мы единогласно решили, что ты слишком грубый... — пробормотала я, не желая поддаваться на провокацию.

— Увел, ты права. — Дыхание внезапно прервалось, я знала, что сейчас должно произойти. Он вновь решил "отвлечься" поцелуями...

Меня трясло, кружилась голова и подгибались ноги, но просить его о передышке было немыслимо. Как нельзя забрать воду у потерявшегося в пустыни, и хоть убейте меня, я не знаю, кто из нас в ней заблудился!

* * *

Я на миг отпустил смущенную Люду, мне бы тоже не мешало "смутиться", но рядом с ней было настолько хорошо, что отпускать не хотелось. Я с сожалением вздохнул и нехотя разжал руки. Она словно этого ждала, отсев подальше, опершись спиной о холодный бетон.

О чем сейчас думает? Я не имею ни малейшего понятия о тайных женских мечтах или мыслях. Да и как-то не особенно этим интересовался. Хотя о направлении ее размышлений я догадываюсь. Как мне "любезно" напомнили, что я постоянно лезу напролом, как дикий зверь. Но с ней мне на самом деле хотелось узнать, о чем она мечтает и чего хочет. Чтобы это исполнить...

Вот поэтому, я всю жизнь избегал этого! Мне полагается думать, почему Ник еще не появился, а не пытать угодить человеческой девушке. В принципе, за Ника я не переживал... Он появится здесь с двумя штурмовыми отрядами которые тренировал я самолично, а задержка, вероятно, вызвана тем, что маячок с такой глубины сигнал не передает. Но ничего, отследят с последней точки...

Мои размышления прервал грустный голос Людмилы, которая сжалась в комочек: обхватив колени руками и уложив на них голову:

— Я очень переживаю за парня, который за меня вступился... Крыс. Храбрый такой! Выступил против своих, когда главарь, что походит лицом на Макса, отдал приказ отдать меня тем кто "попробует на вкус". — Она секунду помолчала. — Не знаю, что он имел в виду. Хотя нет, сначала он сказал "отдаст развлечься", а потом "попробует на вкус"!

Меня не порадовала ее похвала другому, но резало слух — "на вкус". Неужели у них людоеды?! Да, и кто у нас похож на Макса, кроме его братика? Но Люде, повернувшись, только тихо подтвердил:

— Коленец, хороший парень...

— Боюсь, что они его убьют, если еще не убили, — прошептала она, со стоном закрывая лицо ладонями.

Я приблизился и обнял ее.

Плохо, что ночь уже ускользала от нас. Еще немного и гиены поднимут суматоху, а Ника все нет! Слишком встревоженный, чтобы сидеть на месте, я поднялся и стал медленно ходить взад вперед по дну ямы.

Глава шестая. Команда спасателей

Было холодно и темно. Я скрестила руки на груди и сильно пожалела, что у меня такая короткая юбка, сейчас бы что-то теплое и до пят. Но холодно было не только снаружи, но изнутри, где царили неописуемая грусть и потерянность. И хуже всего, что они так и грозили перерасти в панику и отчаянье. Время идет, а ничего не меняется!

Еще несколько дней назад подобное происшествие с похищением было для меня чем-то нереальным, случающимся только с другими, но сейчас я здесь, в этой яме! В голове не укладывается!

Кевин медленно шагал из стороны в сторону, отсчитывая три шага туда, три обратно... Хорошо, что он двигается, хорошо, что его серьезно не покалечили... Хорошо, что жив! Я слабо видела его в густом сумраке, но чутко вслушивалась в каждый шаг. Напряжение нарастало.

Нежность такого сильного мужчины очаровывает, манит, как мифическая серена, завлекающая моряков все дальше в бушующую пучину, до тех пор, пока они не потеряют разум. И мне кажется, что я его уже потеряла!

Не выдержав нарастающего напряжения, я горячо прошептала:

— Почему?

— Что почему? — Кевин тотчас остановился, повернувшись ко мне.

— Почему это произошло?! Почему нас похитили? Что теперь будет? — я давила панику в зародыше, но она все равно прорывалась в отчаянных интонациях.

Он тяжко вздохнул, видимо тоже не зная ответов, и шагнул ко мне.

Я понимала, что мы умрем, если не в яме, то в руках этих отморозков, и даже поразительная сила Кирилла не поможет. Их слишком много, но как же безумно хотелось хоть на что-то надеяться!

Я со стоном схватилась за голову. Кевин поднял меня как куклу с пола и прижал к себе. Согревая поцелуями лицо...

Ну вот, ноги подкашиваются и тело предает во всех смыслах... Ну нельзя так! Я уже поняла, что такая вот пронзительная нежность — самое могучее мужское оружие, но мне нельзя терять голову, я слишком хорошо себя знаю! Ноги уже совершенно подкосились, похоже, он тоже окончательно лишился разума...

Когда все кончится, — я уже совершенно глупо и безнадежно строила планы на будущее, — даже из-за одних поцелуев теперь буду исподтишка следить за ним, расшифровывая взгляды и волнуясь из-за каждого слова! А это, помня его отношения на работе, будет настоящий кошмар. Продолжения не возможно, я не хочу, но ведь и ничего не забуду! Глупая, одним словом.

Я видела, Кирилл к дамам никакого пиетета не испытывает, так как явно ими пресыщен, а я сойду с ума если наигравшись со мной, он увлечется дугой! Ну, а любое хамство с его стороны, меня просто морально уничтожит! Ну вот такая я, безнадежная!

Мягко оторвалась от его губ и, отвернув лицо, едва слышно на выдохе прошептала:

— Что нам делать?!

Он, с нетерпением возвращаясь к своему "занятию", в ответ шепнул:

— Ник...

Тут меня стали раздражать его поцелуи, так как хотелось его оттолкнуть и тщательно расспросить. Что Ник и почему Ник?! Он нас спасет?!

Но все же обижать его не хотелось...

Ник — начальник охраны... Они договорились?! Тогда почему его еще здесь нет?! Вот почему Кирилл так спокоен!

Сейчас следует отступить, я почувствовала, как растет напряжение между нами. Я стала медленно отодвигаться назад, к бетонной стене. Он сопровождал мои действия кривой ухмылкой с налетом легкой обиды. Ну, а как он хотел? Для него я очередное развлечение, а вот он для меня — нет, абсолютно!.. Я ведь на нем точно "помешаюсь"! Нет, этого никто не увидит, но себя-то не обмануть!

— А как Ник? — тихо сказала я, чтобы заполнить глупое молчание.

— Не знаю... но думаю, что наверняка есть причина.... — мы друг друга поняли. Прервав наши тихие переговоры, сверху раздались глухие шаги. Вот и негодяи пожаловали.

Стоя почти вплотную к Кевину, я подняла голову и превратилась в слух... С помощью невероятных усилий попыталась замереть настолько, чтобы понять суть едва слышного разговора вошедших, напряженно следя за тенями и светом в щели над плитой.

Но смогла только разобрать то, что жестко произнес громким голосом один из похитителей:

— ...Он убил моего брата! — глухо прорычал кто-то. Судя по звуку, он явно стоял дальше всех от ямы. — ...Мот ему даже ответить не успел!

— А как ты хотел? Он и тебя убьет, когда доберется! — довольно язвительно хмыкнул второй, судя по четкости услышанного, стоявший недалеко от ямы...

От этих слов по спине пробежал холодок. Теперь будут мстить?! Не понимаю, как можно смеяться над тем, что кто-то погиб?!

Мот? Мот?! — я вспомнила его удар! И тут же мысленно возвратилась в тот момент — ощутив боль, а вместе с воспоминанием вернулся ужас. Я огромными от страха глазами посмотрела на Кевина.

Один из вошедших, — а судя по разговору их трое, — в два шага добрался до края нашей ямы. Бетонная плита, заменившая крышку, легко съехала вбок, почти полностью открыв верх ямы. Странно, не было слышно ни малейшего звука работы механизмов. Наверно в другое время и не обратила на это внимание, но сейчас улавливала каждую мелочь, вслушивалась в каждый шорох.

Наблюдая, чтобы понять, что они задумали, мучаясь неизвестностью, почувствовала, что меня охватывает неконтролируемая паника и ускоряется пульс. Кевин тоже напрягся, шагнул, прижал меня к себе, как бы говоря — "ничего не бойся", щедро делясь своей силой и уверенностью. На короткое мгновение наши взгляды встретились, выражая напряженное ожидания — что сейчас будет?!

Слова от волнения застряли у меня в горле. Что еще задумали эти уроды, и продержимся ли мы здесь до появления Ника?!

— Эй, вы! Мы вам тут дружка принесли! — высокий юный голос с небольшим прононсом мне был незнаком, это видимо был третий, тот с которым беседовали похитители. Он же со смехом закончил:

— Групповушку организуете...

Я чувствовала, как у Кевина на руках напряглись все мышцы, но он промолчал. Ну да, глупо "лаяться" на них из ямы. Тут же где-то рядом уловила отдаленный шум, словно что-то волокли по бетонному полу, цепляя за все углы...

Это "что-то" оказалось крупной рыжей собакой, которую напоследок грубо пнув... скинули к нам! Изуверы!

Мой истошный вопль: "Нет!", заставил Кевина вновь устремиться ко мне, а не к бедной покалеченной собаке... Закрыв рот ладонями, я медленно покачала головой, отказываясь от его помощи и объятий. Не знаю, что я хотела... но меня окончательно добила смерть пса!

Негодяи, что безжалостно сбросили в яму животное, — тупо заржали. Боже мой, какой-то кошмар!

Внешне, мы совершенно проигнорировали их хохот, иначе живодерская выходка достигла цели, но в душе... Меня трясло, я прикусила губу до крови, чтобы не радовать бандитов слезами...

Было видно, что Кевин после моего отказа от его помощи, на какое-то мгновение сжал челюсти, но затем его лицо вновь стало невозмутимым. Он подошел к псу и, склонившись, спокойно оглядел бедолагу, пальцами приоткрыв ему веки.

Я тоже хотела кинуться к собаке, но он голосом приостановил:

— Нет, он может агрессивно отреагировать — его сильно избили!

Кевин вновь склонился к покалеченному псу, что-то для себя отметил, качнув головой и, повернувшись ко мне, сказал:

— Люд, его трогать нельзя, он жив и даже скоро придет в себя...

— Жив?! Хорошо! — выдохнула я, припомнив тот ужас, что пережила. — Ты понимаешь, я просто вспомнила как они тебя сюда скинули... Да, и несчастного пса жалко...

— Хм, это не пес... — тихо поправил Кевин, медленно поднимаясь с корточек.

Я внимательно вгляделась в животное. И шокировано отступила, с неприязнью всматриваясь в полоски на шкуре:

— Гиена?!

Кевин мягко поправил волосы у меня на плечах.

— Да... но видно не из стаи.

— Какай стаи?! — я в недоумении повернула голову к Кевину, он пожал плечами. Я вновь посмотрела на гиену.

— Пожалуйста, ему надо хоть как-то помочь, — произнесла я дрогнувшим голосом, не глядя на Кевина.

— Пока ему ничем не поможешь...

* * *

Уже прошел час, как избитого Макса скинули нам. Но Люда все также отрешенно стояла посредине резервуара на исцарапанном бетонном, ничем не покрытом полу, сложив руки на груди и опустив голову в раздумье. Ее спина была прямой и напряженной.

Я заметил, что ее внешнее спокойствие было иллюзией. Девушка едва сдерживала дрожь.

Черт, ну где же Ник?! Дело уже к вечеру, мои внутренние часы не лгут... Сказал же — два часа, а мы тут уже вторые сутки!

Девушка с болью вновь взглянула на Макса, я успел прочесть шок на ее лице, пока она вновь не справилась с собой и стала сосредоточенно собранной. Но взгляд так и был прикован к едва живому Максу. Меня охватило только одно желание: сжать ее в объятиях, и отвлечь, чтобы она смотрела только на меня. Но все порывы задушило горькое чувство вины — из-за меня она попала к гиенам в лапы!

Нет, больше всего я был зол на гиен!

Положив руку ей на плечо, медленно повернул лицом к себе. В глазах Люды блестели слезы; ее лицо искривилось от боли и гнева, ко всему ее трясло. Я прижал ее к груди, чувствуя сквозь майку горячую влагу.

— За что они так с нами?! — устало прошептала Люда, принимая мою поддержку.

— Уроды... Что с них взять?! — выдохнул я, обнимая ее еще сильнее.

Я вдруг отчетливо вспомнил наши первые объятия... Тео и Даша тогда в кафе выясняли отношения, чтобы не мешать им, мне пришлось пригласить Люду на танец. Песня никак не кончалась, и было непохоже, что ее конец где-то близко. Злясь на Тео за то, что он поставил нас в такое положение, я хотел, чтобы музыка прекратилась сию секунду. Мои руки дрожали. Я не хотел, чтобы она почувствовала это, и поэтому едва дотрагивался до нее. Дрожь от этого только усиливалась, поэтому я обнял ее крепче. Люда взглянула на меня с удивлением и тут же отодвинулась. Недотрога...

Мои воспоминания прервалось важным событием — явился Ник! Это было не совсем правдой.

Сначала все пространство заполнили звуки. Глухой топот ног по бетону, резкие команды, скрежет старых дверей... Мы с Людмилой переглянулись, — судя по четким шагам, команда спасения на своем пути не встретила сопротивления гиен...

Потом все помещение заняли мои молодцы в шлемах, но без оружия. Никто щадить похитителей не собирался, так что стрелковое оружие, гуманное по отношению к оборотням, они с собой не захватили.

Над ямой склонилось осунувшееся лицо Ника:

— Эй, вы там в порядке?!

— Ну вот, явился, а я только сам выбираться собрался... — заворчал я, скрывая неимоверное облегчение и гнев — где его все это время носило?!

Ник, едва слышно хмыкнул, и скинул мне складную лестницу, видимо, только что позаимствованную у гиен.

Я живо обернулся к Людмиле, которая застыла, с напряжением вглядываясь в раненого "пса". Наблюдая за ней, поджал губы и вздохнул. Да жив твой Макс! Валентина Петровна его мигом на ноги поставит.

Люда не успела опомниться, как я подхватил ее и забрался по качающейся лестнице вверх. На последней ступени передавая Людмилу в руки своему бойцу, предупредил Ника:

— Там еще... пес, внизу остался... Ну, сам посмотришь...

Ник кивнул. Людмилу закутали в куртку Андрейки, но унести ее я не дал, забрав драгоценную ношу себе. Повернувшись к помощнику, строго сказал, оглядывая связанных гиен уложенных лицом на пол:

— С тебя отчет...

Ник насупился и недовольно кивнул, давая бойцу знак вытащить гиену.

Вот нахальная белка! Я с веселым раздражением хлопнул его по плечу, все-таки они здесь, и это главное!

* * *

Через полчаса после спасительного появления Ника, уже возле машины Кевина, в чьей-то громоздкой куртке, я вдыхала бодрящий вечерний воздух лета, размышляя о том, как провести остаток вечера, чтобы с постоянством работающей дрели не думать о случившемся. Наши спасатели с Кириллом во главе на минуту остановились возле громоздких ворот, у которых поверх массивных створок "сияло" ржавыми лучиками солнце из арматуры.

Что они обсуждали я не слышала, а размышляла о другом: только что, на лестнице, при всей нелепости ситуации, у нас с Кевином, как он попросил его называть, состоялся весьма сложный разговор. По-видимому, этим и объяснялось тягостное чувство, с которым я сейчас боролась. А началось все с моего невинного вздоха:

— Как я хочу домой! "Ванна! Как много в этом слове..."

— О, это не скоро! — торопливо ответил Кевин, в полной темноте придерживая меня на лестнице, по которой мы куда-то поднимались.

— Как?! Нет, я хочу домой! — лихорадочно возразила я, резко притормозив посредине лестничного пролета.

Кевин остановился и озадачено посмотрел на меня:

— Это даже не обсуждается, пока не найден тот, кто это сделал!

— Я конечно в чем-то согласна, но...

— Нет, — отрезал он и медленно пошел вперед.

Категорично, однако.

Я покачала головой. Понятно, что должна послушно следовать за ним, но ничего не могла с собой поделать, меня раздражали как его правота, так и желание все сделать по-своему.

— Хорошо, тогда куда, если не по домам? — спокойно уточнила я, сдержав гнев и старательно оставаясь на месте.

— Туда, где я смогу все контролировать! — Властный ответ и рука появившаяся из темноты и потянувшая меня за собой.

— И где сие чудесное место? — не удержалась я от сарказма, неуверенно шагнув за Кевином в мрак бетонных конструкций.

— У меня дома! Мой дом — моя крепость! — уверенно сообщил он, когда мы уже преодолели лестницу и энергично шагали по темным коридорам. Странно... и когда он успел тут все изучить? Так уверено ориентируется в темноте...

— И надолго меня в твою "крепость"? — криво усмехнулась я. А что мне еще оставалось, как не иронизировать? Ненавижу истерики во всех проявлениях!

Тем более Кевин подхватил мой шутливый настрой, картинно цитируя:

— "Какая тюрьма темнее сердца человеческого? Какой тюремщик беспощаднее своего "я"?"

Я только осуждающе качнула головой. Все это конечно поэтично и правдиво... для классиков мирно сидящих на диване перед камином в окружении сотни слуг! Попади они в реальную темницу, думаю, муки от своего "я" не казались им настолько страшными!

— Ладно, согнувшись под тяжестью твоих аргументов, я принимаю галантное предложение и...

— Я понял, ты хочешь, чтобы мы заехали за твоими вещами...

— Так ты еще и телепат! — улыбнулась я. Все-таки, когда он не строит из себя всезнающего надоеду, с ним приятно общаться.

Кевин собирался отправиться домой самостоятельно. Хотя рассмотрев при свете уличного фонаря его довольно сильно отекшее вокруг лицо с вкраплениями фиолетового оттенка, я сильно засомневалась в его способности вести машину. Видимо так подумал и Ник, уговорив Кевина отдохнуть. Он сам повез нас в город, а насчет спрятанной где-то на въезде машины договорился по телефону — ее подгонят к дому Кирилла позже.

Сев за руль, Ник принялся отчитываться:

— Я вел тебя на мониторе, но где-то в этом районе сигнал исчез, вернее его что-то глушило...

— Я думал, что если вы его и потеряли, то только тогда, когда мы оказались в яме... А вам, значит, пришлось нас поискать...

— Если бы только искать! — качая головой, возразил Ник. — Какая-то сволочь настучала властям о бандитских разборках возле Раменки и на подъезде нас уже встречали... Пришлось подключать знакомых...

— А ментам, что сказали? Кстати, никто не пострадал? — спокойный голос Кевина звучал как бы отстраненно, но с другой стороны у меня возникало ощущение, что он уже знал ответ.

— Нет, те обращались с нами довольно вежливо...

— Ага, вас там было на несколько хороших взводов, еще бы! — наконец усмехнулся Кевин, пока я раздумывала, во что выльются наши отношения, завязанные таким нетрадиционным способом.

— Ну да, а я рассказал, что мы наметили хорошо посидеть на природе, у меня типа мальчишник... Я даже позвонил нашим и они организовали соответствующий поводу подвоз продуктов...

— И что? — заинтересованно спросил Кевин.

— Ничего! — заржал Ник. — Доблестные полицейские сказали, что за мальчишник без девочек?!

Я возвела глаза к потолку, что ж... — жизнь продолжается, кому что, а им все "девочки"!

— Скоро город? — предположила я, уже безумно утомленная их разговорами.

— Угу... — и Ник продолжил, — в общем, угостив стражей порядка на мальчишнике, мы отбыли в разные стороны довольные друг другом, да и "Мефистофель" к тому моменту позвонил, успокоил руководство, что мы типа благонадежные...

— Дальше можешь не говорить, когда вы прибыли назад, на заводе уже никого не было...

Ник кивнул:

— Кроме тех двоих, что мы схватили на входе, не было.

Через минуту мы притормозили перед поворотом, и вышли на полупустую ночную трассу, надеюсь, скоро будем дома!

Глава седьмая. Разочарование

Попав в дом, опасаясь разбудить, я осторожно уложил спящую девушку на свою кровать. Люда мягко вздохнула, тихо застонала и во сне нахмурилась. Я подумал — сейчас проснется, но ее веки так и остались закрытыми, а голова нашла удобную ямку в подушке, и через миг она вновь мирно засопела.

Я вообще никогда не видел, чтобы так крепко спали. Что же, это хорошо.

Быстро искупавшись под душем, устроился рядом. Наконец моя одинокая кровать обрела уют, которого ей всегда не хватало...

Я лежал и думал, что мне нужно сделать срочно... И нет никого с кем посоветоваться, как бы сейчас совет Тео пригодился!

Первым делом выловить гиен и посадить всех под замок, если Люда права, то главарь у них Сэм — единокровный брат Макса. Даже, если она заблуждается, в чем я сомневаюсь, его в любом случае надо найти и прижать, пусть пока на глазах побудет... Черт, что делать с тем чокнутым физиком?! Где его искать?

Тяжело выдохнул и подтянул мягкую и такую уютную Люду к себе под бок. Завтра будет злиться, что положил рядом, и довод, что мне не хотелось ее отпускать, — для нее роли играть не будет. Я довольно усмехнулся. Необыкновенный чудесный человечек, хрупкий как котенок и сильный как волчица, защищающая своих детей...

Я нежно уткнулся носом ей в плечо, наслаждаясь и медленно засыпая...

* * *

Я очнулась от сильного дискомфорта. Во-первых, было очень жарко, как-никак в самом разгаре летний день, а мы видимо спали до полудня. Во-вторых, на меня кто-то удобно лег, ну кто этот "кто-то" я сообразила, даже не открывая глаз, но вот сам факт меня смутил и очень не понравился.

У него что, в доме места нет? Я, правда, не помню, как сюда попала, но отлично помню, как на этом настаивал он! Попыталась мягко отпихнуть его рукой — тщетно, Кевин лежал словно бетонная стена... Я, конечно, злилась, мне не терпелось выбраться, но и будить его было как-то совестно...

Аккуратно извиваясь, медленно отползла, но он во сне поймал меня и притянул обратно!

Честно — я озверела! Пот от жары, грязь из ямы, ужасная одежда — какой день это все на мне, а сверху еще он! И вообще...

Резко отодвинув его руку, я угрожающе зашипела:

— Отпусти меня! — судя по удивительному послушанию его руки, тут же вернувшейся к владельцу, он не спал! Вот га... Я грозно покачала головой. Ладно, вернусь из душа, выскажу, что думаю о его тесном гостеприимстве!

Я энергично сползла с огромной постели...

Не оглядываясь на хозяина, направилась в душ, обдумывая, во что бы переодеться, так как нигде своих вещей не заметила. Ага, а говорил: заедем за твоей одеждой! Обманщик несчастный!

— Как в бассейне, — проворчала я, с любопытством оглядывая очень миленькую, наверно потому что крошечную ванную комнату. Да, у Кевина просто тяга к классике, хотя... может дизайнер толковый постарался.

Я была дико раздражена! Ванная есть, вода тоже, а во что после одеться? Но гнев немного прошел, когда я обнаружила на фоне светлого кафеля с золотыми прожилками ажурную полку с большими махровыми простынями.

Сейчас искупаюсь!

После душа, вообще почувствовала себя человеком!

Я уютно укуталась в белую простыню как в тогу, вышла и чуть продвинулась по коридору в поисках спальни, из которой сюда попала, но как-то случайно забрела в комнату с компьютером и во всю стену полками для книг.

Оглядевшись, я растеряно уставилась в окно, выходящее в просторный двор с зеленой травкой. Так много всего успело измениться за короткие два дня. Да буквально все!

Пока сжавшись от воспоминаний, я стояла у окна, позади неслышно появился он...

Робко улыбнулась — стоять перед ним в таком виде было неловко, и я прервала тишину словами:

— Заблудилась...

Какое-то время он просто внимательно смотрел мне в глаза, чуть заметно вздыхая. Вид у него по-прежнему оставался сдержанным и чуть сонным. И только тут я поняла, что Кевин затаил дыхание. Я опустила глаза. Оказывается и сама боялась вздохнуть.

Он мгновенно преодолел оставшееся пространство и обнял меня, прижавшись щекой к моей щеке...

Это было совсем не то утешение, какое родилось между нами в яме. Это была нежность... А может, я просто ничего не понимаю! Сейчас в объятиях Кевина чувствовала нечто совершенно иное. Я ощущала биение его сердца, его запах — он притягивал.

Кевин был намного больше меня, эта чисто мужская мощь кружила голову, зачаровывала. Древнее сознания женщины, восхищающейся силой, сознание о котором я почти никогда не вспоминала, ожило внутри и заставило прижаться к нему покрепче. В следующий миг он совсем потерял голову. Это было что-то необузданное, кипящее в крови и туманящее взор, первобытное и примитивное.

Со стоном прижимая меня к себе, его губы жадно скользили по моим, потом мучительно неспешно опустились к шее. Все это с безрассудной страстью, даже жаждой, которая отрицала логику и здравый смысл.

Я слышала как бешено билось его сердце, точно как моя кровь пульсировала в висках. В ярком солнечном свете, льющемся из окна, я заметила, что его пальцы чуть дрожат... И в этот момент, словно опомнившись, я выскользнула из его рук.

— Это не должно случиться, — прошептала я, отступая и дрожа. — Это неправильно. Я не могу...

Я закрылась простыней, словно щитом и прошептала, не сводя с него глаз:

— Может это у меня просто приступ морализма и трусости, но я не хочу просто похоти, когда тело горячее, а сердце ледяное. Не хочу... Не могу... Прости.

На лице Кевина на долю секунды промелькнули и удивление и мольба, сменившиеся спокойствием.

Словно он с нетерпением ожидал, что я передумаю или хотел проверить собственные чувства. Он миг молчал, обдумывая... пока я напряженно ожидала его реакции, но когда его руки коснулись меня и нежно прижали к себе, прикосновение было твердым и уверенно спокойным. Я опустила глаза, ожидая гневных слов или сарказма, но услышала, как он с шумом выдохнул:

— Все ясно, на голодный желудок такие проблемы решать нельзя, пошли я тебя угощу своими супер быстрыми пиццами!

И шагнув к двери, протянул мне руку...

Я на миг застыла, вглядываясь в его лицо. Он не злится?! Не пинает ногами мебель, не... Он улыбается! Какое облегчение! С меня словно гигантский груз сняли!

Я дала ему руку, и от души улыбнулась в ответ. Никак не ожидала, что Кирилл так разумно отреагирует!

Он за руку повел меня куда-то вниз.

Ага, на первом этаже у него гараж и кухня... Нет, еще и гостиная. Наверно удобно... Разглядывая довольно спартанскую обстановку, я все думала о его реакции...

Когда он на кухне усадил меня за небольшой столик, выложенный из светлых каменных плиток, а сам залез в холодильник, наконец, решившись на откровенность, я сказала:

— Знаешь, ты меня очень удивил... Когда я прежде отказывала мужчинам, они очень злились... Я даже считала, что так, наверно, и должно быть... И только сейчас, благодаря тебе, до меня дошло, что те кто злились думали только о себе... А ты обо мне... значит, все понял!

Намазав подсохшие половинки лаваша майонезом и кетчупом, он ловко уложил на них копченую мясную нарезку, еще раз полил кетчупом и все накрыл сыром...

— Жаль, нет зелени и свежих помидоров... и оливок... Они пропали в холодильнике, я все выкинул... — на едва заметный миг, усмехнувшись, деловито заговорил он совсем о другом.

Да, это так по-мужски, не любить разговоры о чувствах. Сама не люблю, но вот не удержалась...

Я грустно улыбнулась, похоже, ему моя помощь не нужна, тут же положила подбородок на ладонь, наблюдая за ловкими действиями Кевина. Потом оглядев гору заготовок, которую он в стеклянной тарелке водрузил на микроволновку, оценила:

— На моей памяти поистине богатырским аппетитом отличался только один мужчина...

— И кто этот обжора? — с усмешкой спросил хозяин, закончив изготовление "супер быстрых пицц".

— Волчик... — усмехнулась, я припомнила, как тот умял две большущие пиццы и лег спать голодный, потом всю ночь вертелся и тяжело вздыхал.

— А этот тип... ну да, он поесть любит! Мужик! — весело заметил Кевин, включив чайник... Тут раздался таймер — подошла первая пицца...

Мы с огромным аппетитом позавтракали.

После плотной еды мне ужасно захотелось спать. Придерживая неподъемную голову двумя руками, так как закончила с едой куда раньше Кевина, я сидела за столом и почти клевала носом.

— Эх, гостья с меня никакая, прости. Засыпаю. — Я попыталась взять себя в руки, но Кевин сказал:

— Это нормально. Мозг после перегрузки пытается прийти в себя. Я тебя провожу и подкину одежду...

— Да? Мою?

— Нет, мы тогда так к тебе не заехали. Ты уснула, мы с Ником тебя будить не стали...

— Угу... — вяло кивнула головой.

— В прошлом году был большой забег на городском празднике спорта. Наши тоже бежали. Так что, я найду тебе пару коробок с новой экипировкой. Я их выкинуть хотел, но все некогда, а ты там подберешь что нужно...

Я, молча согласилась, дотащилась с ним до спальни и рухнула в кровать, не дождавшись обещанной одежды...

Честно... я не понимала поведение Кевина, но глупое сердце бешено заколотилось от вновь проснувшейся надежды. К сожалению, слишком часто мои мечты разбивались. Лучше принять его правила игры и вести себя осторожно, выжидая и наблюдая.

* * *

Как оказалось, я блаженно проспала до самого утра! Потом что-то меня разбудило, но хоть Кевина рядом не оказалось — спасибо и на этом.

Отлично искупавшись, голодная и отдохнувшая, я полезла в большую картонную коробку, оставленную им на бордовом кожаном кресле, — и начала подбирать костюмчик. Нашла себе белую майку с яркими надписями и оранжевые шорты с белыми кроссовками...

Потешно смотрюсь, конечно, но пока сойдет. Свою грязную одежду я собралась постирать, но пока машинку не обнаружила, сложила в пакет и, подхватив его, пошла искать Кевина по дому. Надеясь, что он покажет, где у него можно заняться вещами. Первым делом я заглянула на кухню. Заодно мечтая перекусить! В желудке за двое суток побывал только вчерашний завтрак.

Кевина здесь не оказалось, и я робко вышла во двор... который был заполнен гостями!

Боже мой, как неловко! Я грустно оглядела свой костюм, в котором выглядела как уличный мальчишка. Машины въезжали во двор и из них выходили разодетые люди. Что случилось? Что за праздник? Я что, так много проспала?!

Вот и хозяин... Кевин, одетый не лучше меня — в растянутые и явно домашние в майку и шорты — галантно открыл дверь длинной синей машины и помог девушке выйти. У нее были зеленые с искорками глаза и светлые с золотым отливом волосы, собранные на затылке в пышный пучок. При виде Кевина блондинка, вальяжно принявшая его помощь, просияла как солнышко, даже не пытаясь скрыть свои чувства, кокетливо улыбалась. Выглядела блондинка замечательно: стильный фисташковый костюм украшенный атласом в тон. Видно ее стилист и парикмахер без дела не сидят.

Однозначно, милая гостья не просто знакомая Кевина, больно по-хозяйски держится. Сложив руки с пакетом за спиной, я легко прислонилась к стене, раздумывая, что же делать и куда бы спрятаться. Я в своем "супер костюмчике" здесь как курица среди львиц...

— Кевин, рад вас видеть! Мы уже подумали, что вас не будет на выходные! — С достоинством поздоровался высокий мужчина в годах, протягивая бледную пухлую руку.

— Как дела? Вот мы здесь, как вы сказали... — Он говорил приветливо, звучным, даже несколько излишне громким голосом, и производил впечатление человека явно обеспеченного в своем костюме, сидевшем на нем безукоризненно элегантно. Кевин видно отнюдь не жаждал поддерживать разговор с мужчиной, но вежливо отвечал, обдумывая что-то свое.

Во двор въехала новая машина, из нее величаво выбралась нагруженная пакетами Марина Олеговна, знакомая мне еще по Дашиной свадьбе. Она привезла помощников и что-то вкусное для праздника в огромных картонных коробах. По ее приказу во дворе начали расставлять мангалы для шашлыка и прочие "праздничные" атрибуты...

Странно, почему Кевин ничего мне не сказал?! Я бы помогла...

Гости с кажущейся рассеянностью прогуливались вокруг, искоса на меня поглядывая. Ну да, еще то чудо...

Один из прибывших, молодой синеглазый мужчина с рыжей бородкой в черном костюме, подошел ко мне вплотную и тихо сказал:

— А вы кто такая? Я здесь всех знаю, а вы откуда? — я хотела было резко ответить, но подумала, а вдруг он из охраны и это его обязанность допрашивать странных гостей, типа меня. Потому вежливо ответила, коротко взглянув ему в глаза:

— Я работаю в корпорации у Кирилла Борисовича.

Когда он медленно меня осмотрел, губы высокого гостя скривились в легкой усмешке.

— И это все?

Я прямо-таки кожей ощущала неприкрытую враждебность мужчины, который, судя по всему, тут чувствовал здесь себя как дома. В отличие от меня...

— Да, это все... — спокойно пояснила я и огляделась вокруг в поисках запропавшего хозяина.

— Кевин со своей невестой разговаривает. — "Услужливо" пояснил нахальный гость, не скрывая презрения. Наконец я нашла его глазами — Кевин действительно беседовал с той блондинкой, изредка улыбаясь.

Ясно... Невеста... Семейный праздник... Мило! Но я тут явно лишняя. Оцепенение прошло, боль была запоздалой, но сильной. Ну да... на колени падать, слез выказывать, не буду, не стоят они того — никто!

Он тоже.

Стиснув зубы, я деловито кивнула, потом отвела взгляд и уставилась вдаль, стараясь придумать хоть что-нибудь приличное, чтобы не убегать, а уйти с достоинством. Были бы у меня часы или телефон, я бы минуту с озабоченным видом смотрела на время, потом сославшись на встречу — ушла.

С трудом сфокусировала взгляд на оживленном лице гостя...

— Вы не передадите кое-что хозяину? А то видно это надолго... — и как бы невзначай с досадой добавила, изображая нетерпение. — У меня на сегодня назначено еще столько дел!

Потом вздохнув, извинилась и немного несвязанно попросила передать Кевину, когда он освободится, то пусть позвонит. И кивнув на прощание насмешливо поглядывающему на меня мужчине — деловым шагом ушла в гущу гостей, старательно приближаясь к воротам.

Все. Губы стали будто чужими и бесчувственными, но все же я собралась и даже кокетливо улыбнулась охраннику... "Что только не сделаешь, чтобы хотя бы внешне сохранить свое достоинство!" — совершенно некстати пронеслось в голове.

Мужчина, сообщивший мне о светловолосой невесте Кевина, провожая глазами, как-то явно расслабился. Не могу сказать, в чем конкретно это проявилось, но он внешне изменился... Интересно, какая лично ему корысть в свадьбе Кевина?!

Так... а мне какая?!

Появилось желание стукнуть сначала себя — знала ведь, что для него я просто развлечение! Потом его — зачем соблазнял?! Нет, тут и второй раз себя стукнуть придется, зачем соблазнял итак яснее некуда, тут скорее — зачем почти поверила, ведь не девочка! Вот это вопрос!

Я еще раз нервно прогулялась по двору его дома, ожидая пока гости из очередной машины, покинут дорогу перед воротами. Ну их, пусть делают, что хотят! Буду жить, свято помня, что мне никто не нужен! Вот только я не понимала, как в дальнейшем держаться с Кевином, и это беспокоило меня.

Уходить, по словам Кевина — опасно, но быть здесь... невыносимо! Я и дома не буду рыдать, страдать и зарекаться... не дождется! Надоело! Сижу в раковине как премудрый пескарь... или человек в футляре?! Неважно! Пусть живут как хотят, я не пропаду... Ну, а что мозгов нет, что тут поделать... Живем с чем есть!

Путь домой растянулся в бесконечность, но и там меня ждал большущий сюрприз.

Возле моего подъезда стоял черный джип Тео из которого, быстро открыв дверь, буквально мне на руки свалилась загоревшая и счастливая Дашка в сарафане потрясающем воображение яркими цветами:

— Люд, так что тут у вас происходит?! Ты что спортсменкой заделалась?!

* * *

День не задался с самого утра.

Да и вчера... Люда испугалась, а у меня терпения не хватило дождаться, полез к ней... Я готов был стукнуть себя, знал ведь, что спугну! Проводил ее спать, принес коробки с экипировкой, — надо поскорее завезти ее за вещами, — и устроился рядом, намереваясь встать до того как она проснется.

Утром, ни свет, ни заря, позвонил Реджин. Я вылетел из спальни, сжимая руками проклятый телефон, чтобы погасить звук — на данный момент больше всего опасаясь разбудить Люду.

Как оказалось, сегодня воскресенье, и надо мной дамокловым мечом висит обещанный фуршет для стаи, — в голове тут же появилось почти пушкинское: "и вырвать грешный свой язык!". Из дальнейшего телефонного разговора выяснилось, Ярослав с гостями не поехал, а они не знают, где искать мой дом.

Как любому нормальному человеку, услышав столь неприлично-радостные нотки в такую рань, очень хотелось их послать... всех... Но сейчас прибудет Марина Олеговна, да и простые волки не причем, что вожак устал и никого не хочет видеть.

Хоть бы Люду пока не разбудили!

Я как мог поприветствовал гостей, отметил про себя, что взыщу за неповиновение с Ярослава — он должен был быть здесь! — и пошел к себе, переодеваться. Только натянул джинсы и футболку, тут мне снова позвонили:

— Кевин... Ты? Не спишь? — раздался обеспокоенный голос Ника.

— Я... поспишь тут... ко мне вся стая нагрянула!

— Сочувствую... я бы не звонил, давая вам выспаться, но у нас тут... в общем, уволились начальники трех участков! По их словам их... достали наши бюрократы...

— А вот это уже интересно... ты поспрашивай, кто именно их достал... и попроси на время остаться, скажи, что я обязательно приму меры и бюрократам не поздоровится...

— Я уже пообещал им...

— ... и что?

— Самый мягкий ответ был: "до бога высоко, до царя далеко, а эти каждый день их... нервируют".

— Выясни кто эти "эти"...

— Пытаюсь...

— Удачи... — и я положил трубку.

Осталось совсем мало тех, кто мог это сделать... круг сужается. Начальники отделов, главный инженер, ПТО... Нет, так с кондачка не решить.

Хотелось кофе, но с гостями мне это не светило... Я заглянул к Люде — но ее в спальне не оказалось, прошел по всем комнатам. Девушки нигде не было. Что за нелепость?!

На улице возле столиков стоял Реджин, поглаживал бородку и пакостно улыбался. Я шагнул было к нему, но меня перехватила блондинка, из тех кто "правильно выбирает".

— Она ушла, и мы знаем, что она у тебя ночевала, — негромко заявила она, и ее губы враждебно сжались. — Почему она здесь?

Если я ее одерну — они станут мстить Люде; терпеть это нахальство не стану я, но что-то делать надо!

— Во-первых, не помню, чтобы я когда-либо обещал тебе отчитываться; во-вторых, хотите вернуться к десятине?! — холодно одернул я нахалку. — Могу бросить работу и по праву вожака требовать с вас деньги, а за хамство и непотребство устроить налог для стаи процентов этак тридцать от дохода, и штрафовать при каждом удобном случае!

Но нахалка меня прервала, гневно оглядывая мой скромный домашний костюм:

— Им мозги дури, она вся пропахла твоим запахом! — Ох, эти наглые волчицы! Не зря меня мама просила найти себе жену среди людей. Я нашел... и угробил Сашу.

— ... Ты меня не слышала? Я когда-то обещал тебе отчитываться?! — зарычал я. — Так, милая, с твоей семьи половина дохода... на полгода, чтобы помнила, как с вожаком спорить! Еще одно слово — выкину из стаи, пойдешь к гиенам в рабыни!

Она разинула рот, собираясь что-то добавить, но, видимо, выражение моего лица произвело на нее впечатление, блондинка повиновалась без слов, развернулась и отошла в сторону толпящихся родственников, засыпающих меня гневными взглядами.

Девушек обижать нельзя, я помню, но и спускать подобное хамство не дело!

Тут раздался звонок со стационарного телефона и, бегом, ворвавшись в прихожую, я со злостью рявкнул в трубку:

— Да?!

— Слушай, вожак, — раздался в трубке до боли знакомый голос. — А ты никого не потерял? А то моя жена с ног сбилась, бегая вокруг твоего сокровища, появившегося в диком виде возле своего дома, еще и без ключей...

Я на миг утратил способность вести диалог и смог лишь набрать в грудь воздух:

— Тео, дружище, вы вернулись! — я с облегчением выдохнул и тут же радостно добавил. — Если ты думал подколоть меня "моим сокровищем", то здорово промахнулся! Я как раз его потерял! Сберегите его, пока я не появлюсь!

Моя стая, столпившаяся вокруг, бесцеремонно прислушивалась к каждому слову разговора и на последних словах грозно загудела. Я властно оглядел гостей! Ну все, дождались! Гиен, клан и корпорацию — скину Тео, а своими волками займусь вплотную!

— Допекли... — заржал друг в трубку. — "Дружище"! Так сентиментально меня еще никто не обзывал. Это же надо, никогда бы не поверил!

Тео, есть Тео. Я криво усмехнулся.

За моей спиной все резко изменилось, я скорее почувствовал, чем увидел. Миг я выжидал, потом неспешно развернулся и равнодушно уставился на угрозу в виде полтора десятка матерых волков, полукругом окруживших меня с весьма недвусмысленными намереньями.

— Что самозванец, никак мине и не понял?! — желчно усмехнулся "Чарлик", один из старейших волков стаи, который так и не удосужился как следует выучить русский язык, хотя живет здесь больше полувека. Да и презрительное прозвище "Чарлик", песик из мультфильма, — недвусмысленно указывало на презрительное отношение окружающих к этому типу. — Пришелся тут...

Его перебил Джеф. Искривив рот от презрения и гнева, угрожающе наступая на меня, завопил:

— Какого черта ты нам голову морочишь?! Традиции... вожак... а сам нашел себе в пару человека — чистокровного!

Я с недоумением поднял брови, молча выражая изумление. Пока мозги механически рассчитывали развитие дальнейшего сюжета, а я невозмутимо стоял перед ними, изображая полное спокойствие. Мне пришлось хладнокровно выслушать насмешки, в задумчивости равнодушно похлопывая трубкой по своей ладони...

"Первых трех напавших... придется уничтожить, с остальными как получится!" — от этой мысли зубы автоматически плотно сомкнулись и я едва ими не заскрипел. Сама мысль претила! Ненавижу необходимость убивать, и то, что я могу это сделать, не значит, что я с этим смирился.

Враждебно настроенных волков в метре от меня остановил Николай, начиная более-менее адекватный разговор, за что я был ему даже немного признателен.

— Ты, вожак, совсем не уважаешь нашу стаю. И нам это не нравится... Ты относишься к нам как к зверям, но забываешь, что мы не в лесу и совсем не животные... Отвергнув наших невест, ты показал, что мы для тебя никто!

Я только осознал, что телефонная трубка все еще у меня в руках. Потому со вздохом пристроив ее на рычаг, сунул опустевшие руки в карманы и стал общаться с взбешенными волками, сопровождавшими каждое мое слово гневными высказываниями или смехом:

— Итак, вам не нравится мое отношение? Что конкретно? То, что я не обдираю вас как бывший вожак? Полностью снял десятину и не требую, чтобы вы как рабы исполняли мои приказы? В этом отсутствие уважения?! Или в том, что, несмотря на открытые оскорбления в свой адрес, я никого из вас не убил? — спокойно поинтересовался я, медленно заглядывая в лицо каждому.

Хотя меня больше всего интересовало, что ответит на заявление Николай, который молчал... Склонив голову набок, я подвел итоги:

— Что получается с моей стороны... Я дал вам возможность жить свободней, а вы каждый раз встречая меня, небрежно кидали: "Самозванчик". Неужели у вас словно у молоденьких самочек не хватило ума понять, что я могу уничтожить любого и за более легкое оскорбление? Как должен реагировать вожак, если его терпение путают со слабостью?

Запах агрессии окружавший меня как облако не отступил, но немного притих. Так как волки задумались, я продолжил, гневно вглядываясь в глаза противников:

— Вы решили, что можете мне...

Но меня виновато прервали:

— Вожак прав, мы недооценили... — Николай склонил голову. Волчий разум, стремящийся к самым разумным решениям, возобладал еще у нескольких старейшин. Но не у всех, Реджин насупившись, с оскорбленным видом упрекнул:

— Но у вожака пара должна быть чистокровной волчицей! А ты нашел себе человека!

— Я лично ее достану, — напоказ громко пригрозил Чарлик, с пренебрежением оглядывая мою прихожую. — Выловлю и прикончу, чтобы никому неповадно было! — сплюнул он.

Миг, схватив его за глотку, я сорвал переговоры.

Николай вцепился руками в двух ближних волков, на пределе сил удерживая их, не давая им кинуться в кучу, чтобы хотя бы внешне соблюсти законы. Наблюдая за ним, остановились и другие, тем самым оставляя за схваткой хоть какой-то вид классического вызова. Да и в глазах остальных волков он стал на мою сторону...

Кровавое это дело — раскол стаи!

Прижав Чарлика к полу, я наградил его последним ударом в челюсть и, вернув себе самообладание, увесисто наступил ногой в кроссовке ему на шею и сурово повелел:

— Даже не помышляй стать у меня на пути! Уничтожу без капли сомнения!

Чарлик рыча от гнева, задыхаясь под моим весом, пригрозил:

— Всех не удержишь! Кто-нибудь свернет шею твою самке! — захрипел он, оборачиваясь в зверя...

* * *

Небольшая гостиная, куда привели меня Даша с Тео, выглядела очень уютной, но совсем не в Дашином стиле. Там стоял небольшой стол, покрытый белой скатертью, несколько старинных кресел и большой диван у стены. Книжная полка была заставлена мягкими игрушками, а на стене над полкой висели в рамках цветные фотографии счастливой свадьбы.

На каких-то фото с Дашей была и я. На другой стороне висели чьи-то акварели на морскую тематику, некоторые были не совсем закончены, например, гордый парусник взлетающий на волну, который казалось, летел по воздуху...

Я была здесь впервые, так что задержалась, чтобы взглянуть...

— Тебе тоже понравилось? — усмехнулась Даша, выставляя чашки с чаем на белую скатерть, к нашему появлению угощение в виде тарелки с закуской уже стояло на столе.

— Это рисунки Никиты, любимца Тео. Как что скажет... комик, да только. Я тебе познакомлю, такой забавный паренек! — милостиво пообещала Даша. — Так, что тут без нас случилось?

Тео, махнув головой, отказался от чая, и скрылся в другой комнате, а я начала обдумывать с чего начать свой рассказ, выуживая из происшедшего перепутанные нити. Все произошло как-то очень быстро и просто... неправдоподобно. Моменты в памяти наползали друг на друга, путая впечатления. Когда я прокручивала в памяти все происшедшее, оно казалось мне хаотичным и местами просто немыслимым:

— Меня похитили... потом хотели попробовать на вкус... — почему-то именно эта деталь, не нашедшая разумных объяснений, больше всего зацепилась в памяти. — А Кевин и Ник меня спасли...

История получилась захватывающей. Я предпочла бы прочесть её в книге, а не проживать заново, рассказывая подруге. Но разве не я мечтала о большом, разделенном с кем-то, приключении? Вот и получила... что жаловаться. Я тяжело вздохнула и закончила рассказ.

Даша в ужасе подскочила с дивана, чуть не опрокинув чайник с кипятком:

— На вкус?! Я так и знала, что ты не будешь зря писать и волноваться! — она была так поражена, словно мы говорили о настоящих каннибалах. Я пожала плечами.

— Когда я оправила тебе смс, ничего еще не произошло. Получается, это не более чем совпадение! — робко созналась я, хотя внешне все выглядело логично: мое взволнованное смс, похищение, спасение. Но только внешне, на самом деле ничего даже не намекало на будущие события!

Но Дашу я, кажется, не убедила. Она устало махнула рукой, закрыв глаза ладонью... Странно, нервничать по замыслу должна я. Но сейчас во мне будто все замерзло, но только в глубине. Внешне я улыбалась, шутила и никак не показывала, что мне больно.

Но в сознание закралась, нет, даже не закралась — поселилась, обидная мысль. Ведь Кевин может заполучить любую женщину, какую только пожелает. С чего я, как сумасшедшая, могла только надеяться, что он заинтересуется именно мной?

Я заставила себя собраться и успокоиться, чтобы отвечать на Дашины вопросы спокойно:

— Там много чего произошло. Кевин пришел меня спасать, если кто и знал о том, что-то может случиться, то только он. Но откуда, мне не сказал.

Даша печально кивнула, я перечисляла дальше:

— Его победили и нас кинули в яму... То есть, его кинули в прямом смысле слова... в общем, такой ужас! — я поморщилась, вспомнив то жуткое ощущение непоправимой трагедии. — Вытащил всех Ник. Потом я оказалась у Кевина... и пошла домой.

— Если ты думаешь, что я что-то поняла, то ошибаешься! — хихикнула Даша, положив себе на колени серую диванную подушку из гобелена.

Что это в моем рассказе так резко изменило ее настроение?! Я пожала плечами, опять Дашкинс что-нибудь себе придумала.

— Так... Кевин тебя спас... и долго вы с ним сидели в яме?!

Я прищурилась, еще немного подробностей и казалось, Даша начнет потирать от удовольствия руки:

— И что вы делали в яме? — Даша от нетерпения даже отставила чашку с ароматным чаем, купленным на самом настоящем восточном рынке.

— Ждали, что с нами сделают похитители... — я, кстати, такой уже пила, когда мамина подруга вернулась из командировки в Иран.

Дашкинс хитро склонила голову набок, казалось, ее волновало все вплоть до глубины моих вздохов:

— Никакой любви, нежных чувств, дрожания сердца, поцелуев, в конце концов?

— Не надо придираться к словам! — показательно возмутилась я. — Разумеется, я очень хорошо отношусь к нему. Он из-за меня дрался и, в конце концов, спас, пусть и с помощью Ника!

— Ладно, — кивнув головой, великодушно согласилась Дашкинс. — Я пока помолчу...

— Отл...

— До вашей свадьбы! — уверено закончила подруга, принявшись за чай. Мне осталось только покрутить пальцем у виска:

— Вот упрямая! — я сделала большие глаза и отмахнулась. — А вот этого не будет, у него, как оказалось, есть беленькая, весьма миленькая невеста, а я осталась с та-а-аким обломинго...

— У Кевина? — въедливо и недоверчиво вопросила Даша, взглянув на меня исподлобья. — Невеста? — я устало кивнула.

— Не верю! — Станиславский отдыхает! Дашкинс поджала губы и категорично помахала головой, отрицая даже саму мысль о невесте. Тут же для успокоения схватившись за бутерброд с колбасой, нарезанный на скорую руку. — Он же с работы не вылезает, о свете божьем забыл, все о делах, да о делах печется! У него невеста?! Нет, это ты вечно на него волком смотрела, то и гляди заморозишь!

— А придется поверить! И... и до похищения я вообще на него не смотрела! Никак! — убеждала я, в качестве доказательства в кратких чертах пересказав утреннее происшествие с гостями. Но Дашу вновь не уговорила:

— Нашла, кого слушать! — Она весело хихикнула. — Он видный мужчина, тебе и не такое заявят, чтобы отодвинуть! Пока сам не скажет, никого не слушай! А насчет не смотрела... я тебя никогда не видела такой... Всегда вежливая с "железобетонным терпением", я иногда была в шоке от твоей выдержки... ты от его слов вспыхивала как первоклассница!

— Да ну тебя... Спасибо, теперь буду ходить из угла в угол и ждать, пока он сам мне скажет, угу... — Я саркастично покачала головой. — Лучше расскажи как она, жизнь семейная!

— Ужасно! — Даша подняла плечи и, выражая возмущение, вдохнула полную грудь воздуха.

Я безумно удивленная всплеснула руками:

— Как это "ужасно"?! Даш, ты серьезно?!

— Вот представь, ты показываешь мужу на ... — тут Даша трагично махнула рукой в сторону. — А все равно на что показываешь! На все что я показывала ему в магазинах, изысканных бутиках или экзотических восточных лавках получала в ответ только два слова: "нравится? — бери!". Единственный раз, когда я разозлилась и язвительно спросила:

— А что делать, если мне все здесь нравится, и я все здесь хочу? Он ответил: "Второе такси нанимать?" У меня руки опустились. В общем, у нас нет никакого взаимопонимания!

— В смысле? — опешила я. Пока я еще не встречала пары как нельзя больше походящей друг к другу.

— В смысле, когда мне от него нужно понимание и сочувствие, он предлагает мне выходы из затруднительных положений...

— А что в этом плохого? — вновь я ничего не поняла.

— А то, что выходы мне не нужны и я сама их знаю! — как маленькому ребенку пояснила недовольная Даша. — Мне нужна его моральная поддержка!

— Это как раз поправимо, — я сделала серьезное лицо. — Вешаешь себе на голову два фонарика, как только тебе нужно сочувствие и понимание — нажимаешь на кнопку и загорается белый, как совет и помощь — красный... Это чтобы Тео не путался... — я ехидно хихикнула, наблюдая как Даша в шутку запустила в меня подушкой, которая до этого лежала у нее на коленях.

— Ну ты... подруга называется! Нет на мою сторону встать, посочувствовать там... а она...

— А как ты хотела? Ну откуда он знает, чего ты хочешь?! И насчет покупок я тебя не поняла... Тебя смущает, что он не ограничивал тебя или что не пищал от восторга от каждой вещи?

— Ты все прекрасно поняла! — Дашкинс изобразила трагическую обиду, поблескивая глазками из-за скрытой улыбки. Я ехидно закивала, довольно уложив многострадальную подушку к себе за спину:

— Да-да. Это я все специально так, корысти ради, чтобы ты в следующий медовый месяц поехала со мной, ну чтобы было с кем обсудить покупки... — я с пониманием покачала головой, сдерживая хохот. Но Даша ответила серьезно:

— Ох, ты не представляешь, как мне вас не хватало...

— Точно... не представляю. Думаю, по бутикам и достопримечательностям ты ходила самый минимум времени...

Даша в ответ только улыбнулась и, немного покраснев, съязвила в отместку:

— Уговорила, так и быть! Я не буду просить тебя захватить меня в свадебное путешествие.

— Я о твоем вообще-то... — тут же вспомнив о сегодняшнем "знакомстве", грустно вздохнула, опустив глаза опустевшую чашку с чаем. Точно! Мое путешествие будет не скоро, если вообще будет.

Даша тяжело поднялась с дивана, задумчиво одергивая яркий длинный подол сарафана:

— Люд, пошли, я покажу, как попасть сюда без меня... Коды там разные и прочее. Кевин прав, в квартиру тебе нельзя. Да и мне как хорошо, что ты рядом! — она тепло улыбнулась, развеивая мои сомнения.

Даша уверено повела меня по коридору к выходу, на ходу рассказывая, почему особняк сильно охраняется:

— Я впервые увидев это, сказала бы, что подобное — чистой воды паранойя, если бы не застала ситуацию, когда эта защита спасла сотрудников от нападения... Тогда люди погибли и Тео был на грани жизни и смерти... и Кевин тоже.

Я в ужасе уставилась на подругу. Вот ужас!

— Поэтому все настолько серьезно... — Даша прикрыв рот ладошкой тихо зевнула, потом виновато произнесла:

— Джетлаг — синдром смены часового пояса... И сплю и не сплю.

— Угу, слышала о таком. Даш, давай, ты потом расскажешь, лучше пойди, отдохни, я ведь у тебя тут надолго, — и улыбнулась. Но Даша все равно подхватив меня за руку, потащила показывать

Я вздохнула — так тяжело, словно этим вздохом стремилась избавиться от накопившихся эмоций и воспоминаний. Ох, если бы это помогало! Я поднялась из-за стола и послушно направилась вслед за Дашей. Меня не волновали их замки и коды безопасности, ведь поздно я не возвращаюсь, а если куда пойду, то с Дашей, но она хозяйка и мне показалось невежливым настаивать на своем.

Шагая по коридору, она пожаловалась:

— Мне особняк гостиницу напоминает, какие-то люди постоянно вокруг, помогают, убирают... Так неуютно. Хорошо, что ты со мной!

Все же как красиво у них в доме... Спуская по лестнице, я залюбовалась камином с темно-синим порталом, детали которого были покрыты позолотой. Стены с тонкой лепниной вокруг. Сверху между бронзовыми канделябрами стояла картина. Я не специалист, но, кажется, это сделано во французском стиле.... Хотя может это называется по-другому... античный стиль, например. Для себя я наметила позже рассмотреть картину внимательней.

Даша заметила, как я осматривала холл, нагнулась ко мне и, скептично поджав губы, шепнула:

— Красиво... словно в музей попала.

— Ну что ты, Даш, здесь так уютно... Какой там музей! Не, я понимаю, если бы ты страдала от того, что тебе пришло все здесь драить. Да, с твоим-то перфекционизмом ты бы не выпускала губку из рук, но Тео нанял людей...

Даша, нахмурив брови, сказала:

— Ладно, давай так... Ты бы хотела жить в таком уютном доме?

— Нет... — Но еще на свадьбе Даши мне было немного не по себе от того, что на входе постоянно стояли вооруженные люди, которые только ночью уходили, когда дом закрывался. Но то, что Даше повезло, у нее заботливый и любящий муж, — именно это и надо это ценить, а не выискивать глупые поводы для недовольства. Но свои "умные" мысли я высказывать не стала, она сама умница, во всем как-нибудь разберется.

— То-то же! — обрадовалась Даша, возвращаясь к заданному вопросу, — а придется пожить! Я тебя не отпущу! — и чуть помолчав, добавила:

— А почему не захотела?

— Боюсь заблудиться... — хихикнула я.

— Вот всегда ты...

Что именно "всегда", я услышать не успела, мы подошли к двери, и Даша показала мне экран в стене, на который надо было смотреть, когда водишь пароль и назвала само слово.

— "Чехарда" и дата нашей свадьбы, без пробелов...

Я кивнула. Смешной пароль, но Даша закрыв щиток, который сливался со стеной, хихикнув добавила:

— Говорят, раньше был другой пароль, типа: "задолбала эта чехарда", но после свадьбы Тео его подсократил...

— Эх, какой психологически положительный эффект пропал... а так, ввел в сердцах пароль, и полегчало! — пошутила я.

Но Даша восприняла это серьезно:

— Ты думаешь? — с сомнение в голосе протянула она.

Когда мы вернулись в комнатку с белой скатертью, Даша устало добавила:

— И все-таки... я не верю, что у Кевина есть невеста! Вот увидишь, он на всех парах примчится сюда за тобой и все пояснит! — Даша уловила причину моей печали и отреагировала как самый близкий человек, желая утешить.

За что я, конечно, ей благодарна, но:

— Даш, не примчится никто за мной... кто я ему? Так... сотрудница, которая постоянно раздражает своим упрямством, ну может, еще с завидным постоянством влипает в проблемы...

К сожалению, как оказалось позже, я оказалась права. В течение десяти дней о Кевине не было ни слуха, ни духа... пропал, как сквозь землю провалился, а так как Тео не проявлял беспокойства, было понятно, что у того все в порядке.

Так что — увы, сказке здесь не место, и этим все сказано.

Даша выделила мне собственную комнату, чуть позже приволокла два больших пакета с подарками из путешествия, и ушла отсыпаться...

Оглядев небольшую спальню в голубых тонах с милыми серебристыми занавесями, превращающими ее в сказочные покои принцессы, я села в кокетливое кресло и всем весом оперлась о слегка выгнутую спинку, почувствовав, как тело внезапно налилось свинцовой тяжестью от усталости...

Столько всего с утра произошло!

Наивные мечты о мужественном человеке, разочарование... Хотя это все из-за собственной глупости! Я ведь ничего о нем не знала, понятия не имела о его возрасте, родителях, увлечениях — ничего, но вот чего совершено не ожидала, что буду жалеть, что... у нас ничего не получилось!

Устало склонилась развязать шнурки на кроссовках... По такому ковровому покрытию можно ходить и в носках.

... И главное, у меня и на секунду не было такого чувства, будто Кевин просто развлекается.

Вот это логика! Узнала, что у него есть невеста, и такие мысли! Нет радоваться, что избежала столь унизительной ошибки! Но так хотелось хоть немного счастья. Вот пожить счастливо и все, пусть и недолго! Но... "Хотелось" и "исполнила" вещи разные. Горькая правда.

Я устало потянулась и вздохнула. Потом отрешено встала, медленно оглядела полки встроенного шкафа, выбрав постель с елочными картинками, направилась к дивану.

Нет, меня все же сильно смутила Даша, которая неплохо знает Кевина и то, что она так и не поверила в наличие у него невесты... Во мне замерцала искорка надежды. Вдруг она права?

Тут мысли привычно вернулись к похищению. Совершенно бессмысленному похищению! Я не стала никому рассказывать о страшных часах сидения в яме. Весь ужас, когда я чувствовала себя заживо погребенной под темной бетонной плитой.

"Вечно мы остаемся недовольны, когда исполняются наши мечты". Еще недавно, сидя в яме, казалось — нет и малейшей надежды выжить, и любой самый маленький кусочек, полученный от жизни, — огромный дар, а сейчас же... я выдумываю несчастья и хандрю на пустом месте!

Завернувшись в одеяло с головой, с удовольствием вытянула ноги...

Тепло и мягкое ложе дивана убаюкивало, Дашин голос из-за стены, пересказывающий мужу некоторые детали нашей беседы, вызывал улыбку...

Эти его "невесты" просто еще не поняли, что я еще не освоилась на новом месте! Если возьмусь за это дело серьезно, а я так и сделаю, белокурой красавице придется искать себе другого жениха! Теперь меня затопила необоснованная уверенность, что он заинтересован во мне, значит, ему только надо помочь с выбором...

Так платье, которое при все свой внешней скоромности больше открывает, чем скрывает — есть, значит, не зря я тогда поддалась на уговоры Юльки и купила его! Настоящее восточное масло, которому никакие французские духи "не стреляют"! Тоже куплено с Юлькиной подачи... Если что, есть и чем прокладывать путь к сердцу через желудок — люблю готовить...

Я грустно усмехнулась. Жаль стиль женщины "вамп" явно не мой...

Ну и главное, Кевин мне нравится, и я его искренне уважаю, а это должно влиять на его выбор не меньше провокационной одежды и манящих ароматов.

Расслабленной ладонью прикрыла глаза. Боже мой, какие только глупости в голову лезут!

Интересно, Кевин знает кто этот негодяй, похожий на Макса? И где, в конце концов, сам Макс?!

Глава восьмая. Порядок в стае

Тео появился не вовремя — в самый разгар драки.

Я как раз отделал Реджина, второго бету, когда на меня кинулись остальные волки. Это было против всех наших законов, но встать в позу и потребовать биться по-волчьи честно, было некогда.

В схватках могут участвовать только тот, кто вызвал, и тот, кого вызвали... То, что случилось сейчас иначе как человеческим бунтом, "глупым и беспощадным" назвать нельзя. Нет у нас таких законов, чтобы стая на вожака толпой кидалась...

Хотя к чести Николая и еще пары старшин, они разделились и трое подданных в схватке встали за меня. Значит, последний из бывших бет признал меня мирно, если можно назвать это противостояние с остальными волками. Расклад три к одному явно был не в нашу пользу, но у меня появился реальный шанс навести в волчьей стае порядок уже по закону силы!

Мы с Николаем уже побеждали — я отделал двух из трех напавших на меня, — когда ворвавшиеся в дом бойцы клана, под руководством Ника растащили нас друг от друга, сведя на нет задуманное привлечение наглецов к ответу. Невиданное дело — нападение толпой на вожака! С рук это никому не сойдет!

Будто сытый кот, еще более смуглый чем всегда, и чересчур довольный жизнью, Тео появился в дверях, напряженно оглядывая изуродованный холл моего дома.

Оборотившись, медленно опираясь на потрепанные конечности, я поднялся с пола.

— Жестоко... — покачал головой "его величество", нахмурившись, он отвернулся от поля боя и меня. Вслед за ним я окинул быстрым взглядом многострадальную гостиную — все изломано и в крови...

Во мне еще бурлил гнев и пыл битвы, хотелось заставить предателей заплатить сполна, но неожиданное появление Тео лишило меня этой возможности.

— Ты нашел "лучший" выход из конфликта, — сухо заметил вожак, явно осуждая меня не только за то, что все разрешилось стычкой, но и припоминая все мои предыдущие столкновения и подобные проколы.

Внешне игнорируя его слова, в душе я кипел от гнева, оглядывая комнату в поисках остатков одежды. Бойцы вывели из разрушенной комнаты раненых волков, так что мне не совсем ловко пришлось обещать им вслед, что скоро прибуду к ним, и мы продолжим... начатый разговор.

Тео выслушав мое обещание разобраться, холодно согласился:

— Да... Посмотри на себя в зеркало, с такими ранами тебе лучше пока никому на глаза не попадаться. Вот и побудешь со стаей!

После недовольных слов Тео я краем глаза всмотрелся в свое изображение, переломленное в осколке висящего на стене, еще недавно большого зеркала в стиле "техно", расколотого неудачным броском кого-то из "гостей".

В душе качая головой — я в пылу схватки внимания на царапины не обратил, а теперь из-за волчьих укусов придется с ранами возиться. Зарастать будут долго — шрам над глазом дугой пересекал пол лица и кончался где-то за ухом — чертов Реджин напал на меня из-за спины... Ну, ничего, неделя и все пройдет, так как в таком расщепленном состоянии стаю оставлять нельзя, надо расставить все точки над i и навести, в конце концов, порядок!

Когда по приказу вожака все вышли, Тео резко повернулся ко мне, и с его лица тотчас слетела маска довольства и невозмутимости, оголенным нервом показывая дикую злость:

— О чем ты думал своей... головой? Ты вообще о чем-нибудь думал? Что-то не похоже на разумные действия вожака! — он гневно вздернул подбородок, стиснул челюсть и быстро прошел в гостиную к дальней, нетронутой дракой стене, чтобы его слова были не так слышны и он мог спокойно отчитать, а заодно дать мне почувствовать себя нашкодившим мальчишкой. Что он тотчас и сделал, сложив руки на груди. Но я не позволю с собой так разговаривать:

— Я делаю лишь то, что считаю нужным или необходимым, — холодно заметил я, не опускаясь до объяснений. Как раз в этот момент в кровавом хаосе отыскались мои штаны, точащие из-под обломков стола... Я вновь с унынием оглядел руины комнаты — эх, теперь еще с ремонтом возиться!

— Ты знаешь, что не надо было этого делать, черт подери! — грубо сказал Тео, вне себя от злости. — Так стаю не собрать! Драка "свои против своих" небольшое достижение для вожака, или ты забыл для чего здесь?! — и он вновь плотно сжал губы.

— Не помню, чтобы горел желанием принимать на себя какую-то стаю! — негодующим тоном остановил его я, отыскав взглядом чудом выживший стул. Затем с грохотом придвинул его к себе, разгребая ножками обломки мебели на полу, словно морские волны носом катера.

— Что за детские разговоры! — в конец разозлился Тео, резко опустив руки, казалось, что меня сейчас он сожжет глазами. — Стаю принял — значит, отвечаешь!

— Какие есть... — секунду я сидел, словно оцепенев, чувствуя непреодолимое желание сказать Тео пару ласковых, и вообще все, что о нем думаю, однако понимал, что тогда этот разговор окончится неприятной сценой, которая никому из нас ничего хорошего не сулит. Потому я процедил сквозь зубы:

— А как ты здесь оказался, да еще с бойцами?! — я немного опустил голову, оглядывая свою прихожую, но брови подозрительно поползли вверх.

— Услышал начало вашего разговора по телефону... — невозмутимо ответил Тео, вновь сложив руки на груди и утомленно откинув голову назад к стене.

— Ясно, — безразлично обронил я, устало вытягиваясь на стуле.

После небольшой стычки разговаривать не хотелось, Тео быстро уехал. Во дворе остался один Ник, который равнодушно протянул мне ключи от машины, между делом замечая:

— Наш по-человечески отдохнувший шеф дал старому измученному волку большой разгон, да? — поинтересовался друг, впрочем, без особого сочувствия в голосе. — Может, оно и к лучшему, что тебе пока придется уехать. Ты итак чуть не начистил ему пятак в первый же день после возвращения, — последнее он произнес довольно печально. Неужели сочувствует? Или жалеет, что после моего отъезда все свалится на его плечи?!

— Я не дикий зверь, — сердито бросил я, засовывая ключи в карман. — И драться не собирался, так как вполне способен вести цивилизованный спор при нормальных условиях. А сейчас Тео ясно дал понять, что я здесь никто, так... неблагодарный субъект. Да мне давно ясно, что ему плевать на мое мнение! — я разочарованно махнул рукой и отвернулся.

— Власть имущие — что ты хочешь, — философски заметил Ник, вертя в двух пальцах стальной телефон, и чересчур внимательно разглядывая баннер с полуголой певицей, висевший на стене высокого здания напротив.

— Угу, имеющие... — с горькой насмешкой повторил я. Сейчас говорить на эту тему не хотелось, тем более я так и не понял на чьей стороне Ник. Махнул ему рукой, прощаясь, и пошел к своей машине.

Разлад с Тео тяжело переносить. Он мне ближе всех родных и близких, но под всей этой беседой была подоплека, которая меня серьезно разозлила. Это не прозвучало, но шло как главная нота: он меня будет постоянно направлять и контролировать, так как не признает за мной ни разума, ни выдержки...

Я сплюнул и медленно побрел в дом. Опять кровь, мышцы нещадно болели, в голове уныло гудело, раны по всему телу все еще открыты, а все проклятая волчья слюна, которая тормозит регенерацию!

Надо бы срочно поговорить с Людой, но ехать к Тео домой не хотелось, да и показываться девушке на глаза с такими шрамами... Нет, все после.

Самое досадное, меня Тео толком не спросил, вручая бесхозную волчью стаю после капитуляции Стэна. Его, как вожака, вполне устраивает нынешний расклад и совершенно не прельщает перспектива обзаводиться новым помощником, к которому клану придется приспосабливаться и который, не исключено, окажется требовательнее, чем я. Мне даже кажется, если я немедленно устрою взбучку Тео и вырвусь из-под его гнета, стрясется что-то непоправимое. Слишком много судеб завязано на нашей дружбе.

Проводя комондацию гиен, словно само собой разумеющееся поручил стаю мне, пользуясь тем, что я не стал бы ломаться и доказывать при всех оборотнях этого полушария, что они мне, мягко говоря, не нужны! Я с трудом поднялся на второй этаж, переодеться...

После Тео замечательно отбыл в свой медовый месяц, для счастья подкинув мне еще и клан! Точно говорят, вешают на того, кто несет! Зная, что я не предам, вынудил меня стать вожаком, уютно развесив все проблемы на моей шее!

Первоочередной целью сегодняшней поездки было вычислить, кто пытается взбаламутить стаю. Непохоже, что эти события взаимосвязаны с теми, кто саботирует работу корпорации. Но возможно все. Проклятье, опять все вернулось на исходную.

Вообще-то раньше стая Стэна никому не приносила хлопот, они вели себя как люди — работая, платя подати и спокойно растя детей. Очень редко до меня доходили слухи, что их поярки что-то натворили, конечно, так было до войны объявленной Стэном и Максом-старшим нашему клану. Сейчас это конечно бурлящий хаос... хотя неизвестно, что натворят гиены, да и как вожак, Макс уже никакой.

Вожаком должен был стать тот, кто победит старого. Но кто же думал, что дойдет до такого, что спасая семью от уничтожения, Стэн красиво самоустранится, а попросту натворив дел и спровоцировав настоящую войну, сбежит, оставив стаю в провисшем состоянии?!

Шагая к машине, я позвонил своим, и попросил найти рабочих, чтобы привели дом в порядок. Когда сел в машину, я приподнялся чтобы оглядеть свое разодранное лицо в зеркало заднего вида, и с досады сплюнул. Тео, все же, еще тот прохвост и сейчас, играя роль властного вожака, спровоцировал меня ехать к стае и наводить порядок, сыграв на чувстве вины! Поздно. Я упустил свой шанс скинуть стаю на него, сообщив, что раз вернулся то и разбирайся! Вот же никуда негодный политик! Эх, где наша не пропадала!

В вожаки один путь— победить самых сильнейших волков. Видимо это и есть мой путь. И опять же, сделав это, я никогда не избавлюсь от "довеска" в виде стаи. Потому что не мальчик, тешить самолюбие серьезными вещами! Небось, и это Тео продумал! Вот же "Макиавелли с хвостом". Я покачал головой и нажал на газ.

Любая волчья стая стремится к миру, это у нас в крови, но... ведь кто-то постоянно заводит волков, заставляя их волноваться?! Кто? Я было подумал на Николая, умен, сдержан, силен, но в той драке он кинулся мне на помощь, а это не шутка. Значит или Ярослав, или Реджин, или Рейф... не Чарлик же!

Через полчаса я подъехал к воротам отдельно стоящего дома Николая, по праву вожака претендуя на его гостеприимство. Но это ненадолго, первым делом куплю здесь дом. Сделаю все и сразу объявлю вызов всем, кто считает меня слабым, — успокою тех, кто недоволен нарушением обычаев.

Из калитки навстречу моей машине выбежали мальчишки Николая, зная обо всем из разговоров взрослых, с откровенным любопытством разглядывали нового вожака. Дети это святое для каждого оборотня, я открыл свою дверь и спросил маленького Сашку:

— Хозяева, кто из вас поможет отогнать машину? — подхватив в руки самого младшего, посадил за руль перед собой. Пока старший открывал створки ворот для машины.

— Ну, мужик, веди...

Александр Николаевич, лет семи от роду, схватился обеими ручонками за руль, подсказывая:

— Сюда, а то там папина машина стоит...

Молодая пухленькая женщина в легком платье, выглянувшая из двери на шум, заметив сына за рулем чужой машины, в первый момент испугалась. Но я улыбнулся и махнул рукой, она смущенно кивнула и, позвав старшего, вошла в дом.

На пороге появился Николай, все еще в порванной рубашке и с раненой рукой. Я быстро окинул взором своего помощника. Ну да, он же только приехал.

Николай, стоя на пороге, настороженно вглядывался, будто пытаясь понять, с чем я пожаловал.

Поставил довольного "водителя" на землю, я вежливо поблагодарил его за помощь и сунул ему новый нож, с рукояткой украшенной замечательной росписью, подаренный мне на днях Никитой.

— Ну заходи, гостем будешь, — сухо позвал Николай в дом. — Мы как раз обедали...

— Спасибо.

Его жена, обнаружив нож в руках младшего, испуганно посмотрела на мужа. Все ясно, вернее теперь многое для меня стало понятней — он женат на человеке, волчица бы никогда не испугалась ножа в руках сына. Вот и причина, по которой он стал на мою сторону. Только почему я узнал об это только сейчас? Он ее что, скрывал?

— Не бойтесь, это безделушка не опасная, сувенир. Сыновей ваших знаю, но нас не представили...

Но почему-то вместо супруги ответил Николай:

— Мою жену зовут Сима... — Жена скромно кивнула и поспешила удалиться.

Она меня боится?! Что ей наплели? Неужели непонятно, что женщины, тем более людские! в "силовых играх" волков не учувствуют?! Должна же знать, что для любого волка — семья, самое главное! Значит и уважение и защита вожака и окружающих волков! Также и у лисов... Хотя и у них есть и отморозки типа Эрнана.

Я пошел вслед за хозяином в дом. Хорошо у них, простенько, но уютно.

Я огляделся и, улыбнувшись хозяйке, сказал:

— У вас комфортно.

Хозяйка кивнула и поспешила налить мне наваристого борща.

— Сто лет не ел домашнего, спасибо, — поблагодарил я, принимая тарелку. Она вновь молча улыбнулась и взялась накладывать второе.

Немая?! В этом все дело? Я строго посмотрел на сумрачного супруга, занимающегося своей тарелкой. Он что ее бьет?! Откуда аромат страха?!

Не посмотрю, что Николай мне приятен, надавлю так... Но тут жена положила перед ним тарелку с мясной подливкой и он с искренней улыбкой поблагодарил.

Тираны не благодарят, воспринимая заботу как должное. Значит, дело не в нем. Закончив с нами, жена решила удалиться, я тут же спросил:

— А что же вы с нами не садитесь?! Так нельзя! И мальчишки...

Она удивленно на меня взглянула и тихо сказала:

— Спасибо. Они уже поели.

Так... не немая.

— Вы извините, что я к вам без ничего, так сложилось... — я пожал плечами, откровенно не замечая недовольного взгляда Николая.

Когда с обедом было покончено мы с ним перешли в зал:

— Так я смотрю, ты совсем жену задавил! Какие же сыновья у нее вырастут?!

— Я задавил?! Это моя жена! — возмутился, чуть не подавившись от злости Николай. — Да здесь полукровкам вздохнуть нельзя, я на самом деле давно собирался бросать все, и идти в клан Тео, но началась война, и это стало невозможно!

Я покачал головой, это как раз упустил. Но чтобы изменить подобное отношение к полукровкам и людям в клане Тео понадобилось полвека! Неужели мне предстоит здесь то же самое?!

— Так... смотри, Николай. Звони всем и сообщай, что вожак хочет покончить с недопониманием. Пока не сообщай, что я у тебя, скажи им, что завтра буду у Ярослава.

Тот кивнул.

— Слушай, пойми меня правильно, мне не хотелось мешать твой семье и неловко за доставленные хлопоты, перед твоей супругой... — Николай слушал меня, опустив голову, мне стало даже неловко. Надо было сразу в гостиницу... — Но с такой рожей ехать по магазинам я не могу, так что я... в общем, купи жене и детям гостинцы сам... я все оплачу. Поверь это не из недостатка уважения, просто ждать пока все на мне заживет, не хочу!

— Ты что считаешь, что я не могу никого в гости пригласить?! — возмутился Николай.

— Ты можешь, я же не тебе подарок делаю! А жене и детям!

— Не нужно со мной расплачиваться!

— А я и не расплачиваюсь! Я ввалился с пустыми руками в твой дом, на голову твой супруге, и дело здесь не в оплате, а в элементарном воспитании! Купи мальчишкам и жене то, что считаешь нужным!

— Это не нормально!

— Ненормально штаны на голову одевать, иди, говорю! Не вздумай экономить! — пригрозил я, всунув деньги ему в руку. — Это приказ!

Николай, надувшись, ушел. Я еще раз огляделся. Все же скромно они живут для столь значимого человека в стае! Все же Тео нас в клане избаловал.

Хоть он постоянно ворчит, грозясь вычесть копейки за сломанную офисную мебель, строго следит, чтобы мы отдыхали там, где хотели, баловали жен и полноценно обучали детей...

Я подхватил на руки младшенького, возившегося с пазлами за ярким детским столиком с какими-то наклеенными монстрами, и вышел в крошечный садик за домом.

— Саш, ну как ты живешь? В садик ходишь?

Он покачал головой.

— С мамой сижу... Скоро в школу пойду, как Вовчик! — Гордо сообщил мне малыш.

— Ну все! Раз в школу, значит совсем взрослый... У папы машину отберешь и будешь с друзьями кататься. — Малыш захихикал, видно в мыслях он уже размышлял о чем-то подобном.

— Папе на совете волков помогаешь?

— Я? — он взглянул на меня ошарашенным взглядом: "дядя ну ты даешь!" и сурово ответил:

— Я же полукровка! Мне нельзя к чистым!

Я сжал кулаки... совсем они тут обнаглели! Волчат в стаю не пускать!..

Сашке внимательно за мной наблюдающему, пообещал:

— Ну, я им скажу, и тебе пустят...

— А ты вправду вожак? — прищуренный недоверчивый взгляд... полный надежды. Мне захотелось его сильно обнять, я поднялся и, под довольный хохот мальчишки, пару раз подкинул Сашку в воздух. Малыши — они такие чистосердечные, наивные, чудесные! Я улыбнулся:

— Ну да... Вправду! — черт, нет, нельзя никуда девать эту стаю, а то такие отличные пацаны как Сашка вырастут с ощущением, что они оборотни второго сорта! Эх, придется засучить рукава и приводить все в порядок!

А Сашка все перечислял:

— Вовчика с собой возьмем?

— И Вовчика, и маму! Они поважней всех в стае будут!

— И даже мама?!

— Она важней всех.

— И тебя? И папы?! — полным недоверия голосом уточнил малыш.

— И меня. И папы... — вздохнул я. Слишком большая пропасть между кланом ил стаей в воспитании и оценках.

— Да? — продолжил допытываться Санька.

— Ну, кроме одной тети... — согласился я. Кто бы сомневался, жена вожака, само собой, главная личность.

— Ладно, за одну тетю мама не обидится... — согласно кивнув головой, глубокомысленно сообщил шкет.

— Я тоже так думаю. Вот скажи... у меня есть три отличных вертолета. В каждый по пять белок помещается, я недавно провеял. Тебе такой нужен?

Сашка, миг подумав, кивнул:

— Белки живые или игрушечные? — деловито поинтересовался шкет, взволнованно засовывая руки в карманы шорт.

— Живые конечно! — "возмутился" я тому, как он мог предположить обратное. — Я тебя с одним познакомлю, хочешь?! Он как раз на нем в бою летал.

Это был непробиваемый довод, Сашка только кивнул.

— Значит, договорились! — Мы хлопнули по рукам. Я вынул телефон и позвонил Нику.

— Слушай, не в службу в дружбу вечером, когда освободишься, привези сюда те вертолеты... Ага, у меня дома, в подвале. Где бросил, там и лежат! И сам покажись, будущий вожак хочет посмотреть на героическую белку! Мне надо с тобой увидеться...

— А у тебя, что, и вправду друг белка? — мальчишка наморщил нос, прислушиваясь к нашей беседе.

— Да, отличный друг и настоящий герой! Он летал на вертолете в ту самую войну... — я сделал вид, что не заметил пренебрежения в его голосе.

Саша задумался. Я, разглядывая белые реснички мальчугана и выгоревшие на солнце волосы, думал о том, что волчатам надо чаще видеться с белками, оленями и прочими нехищными, и относился к ним дружелюбно. Еще я хотел научить их уважать мужчин по делам, а не по происхождению.

Тут мама позвала Сашу заниматься, а мне осталось, провожая взглядом мальчугана, жалеть, что своих таких нет...

И даже если бы все получилось с моим первым браком, то сейчас мои дети были почти как Маша, младшая сестренка Ника. Мне пришлось бы следить за женихами, если была дочка, или провожать ее по вечерам на занятия...

Но ничего не получилось. Я не люблю эти "мысленные мемуары". И уже серьезно надеялся, что болезненные воспоминания и нелепые поступки остались в прошлом. Но Люда нежданно пробила брешь во внешней невозмутимости и каким-то образом вернула к жизни застывшие чувства. Воспоминания продолжали бить в душу с упорством скважного бура...

Как я не сопротивлялся ее появлению в своей жизни, и сам не заметил, что все изменилось. Да, я чувствовал себя словно мальчишка, угодивший в ловушку. Видя ее рядом, казалось, я утратил власть над происходящим, позволил хаосу чувств взять контроль над рассудком. Это было неприятно... План по избавлению от Люды почти получился, пока она не сказала, что не хочет здесь оставаться...

Тут меня резко, словно вспышка зажженной спички, опалило ощущения потери. Вот, тогда до меня, наконец, дошло, с чем я играю; чего опасаюсь; и чем за это буду платить!

— Болван! Что я делаю!

Да, меня здорово тогда отрезвило!

Я покачал головой, хорошо, что хватило ума вовремя остановиться...

В калитке появился Николай с пакетами, прервав мои размышления. Вручив подарки его домашним, я попросил устроить меня отдохнуть — завтра будет сложный день.

* * *

Утро выдалось пасмурное.

В горло кусок не лез, я еле отбился от заботливой Симы попытавшейся меня накормить. Завтракая пустым чаем, я незаметно наблюдал за семьей Николая и откровенно завидовал. Мальчишки глаз с отца не сводили. Жена подсовывала лучший кусок, окружая заботой. Его по-настоящему любят. Любят любого, и "с щитом и на щите" и богатого и бедного... а что еще надо для счастья?!

Как, однако, судьба играет человеком. У меня вроде бы все есть, но получается это не главное... На самом деле это совсем не нужно, если не с кем поделиться.

Когда-то в молодости я специально покупал машины или технику поражающую воображение, дабы показать окружающим, что я-де не "фунт изюму". Сейчас это вызывало у меня в лучшем случае усмешку, в худшем — стыд от дешевых попыток произвести впечатление.

Завтрак окончился. Все разошлись. Супруга повела детей к подруге, Николай пошел собирать стаю, а я остался в доме, котором стояла тишина. Ни отдаленных голосов, ни шороха шагов. Вообще никаких звуков.

Я ненавижу это состояние, словно мир умер. Раньше спасался громкой музыкой... но этот самообман быстро надоел. Мне нужен смысл, чтобы жить. Видно моего эгоизма как основания для этого, явно не хватает.

Я расхаживал взад-вперед по небольшому залу, чувствуя, что терпение на исходе: ждал, когда же наконец стая соизволит собраться, и Николай мне позвонит.

Вглядевшись в зеркальную поверхность встроенного шкафа, первым дело осмотрел свое лицо. Шрам на щеке уже не пылал огнем, отзываясь болью только на прикосновение. Но все еще выглядел ужасно. Надо бы Валентину Петровну подключить, может у нее есть что-то для ускорения заживления.

Наконец раздался долгожданный звонок. Я вынул из кармана трубку и быстро ответил, шагая к выходу:

— Скоро буду...

Если было бы возможно избежать того что сейчас последует, я бы наверно сделал все для этого все, но... это проклятое "но" вновь все решало.

* * *

Я сидел в просторном зале достаточно просторном и даже помпезным благодаря высоким лепным потолкам и шикарной обстановке. Хотя с довольно безвкусно отделанными потолками, и всем своим видом напоминавшее недорогое кафе, оформленное под кантри. Само помещение находилось в доме Ярослава, и сейчас было до отказа наполнено волками и их семьями.

Мне выделили кресло у одной из стен, стая заняла вторую половину зала. Видно кто-то четко подумал встречу, разделив меня с волками даже здесь. Надо будет купить себе дом с хорошим участком, чтобы поводить подобные встречи на улице, такая кучность не способствует спокойствию, заставляя оборотней нервничать.

Николай стоял позади вместе с Симой, я предложил ей сесть, но она, итак смущенная своим появлением среди волков, сконфужено отказалась.

Все разговоры затихли, когда к моему креслу приблизился Реджин:

— Кого выберете своим представителем в стае? — заговорил, наконец, он. Лицо бывшего беты было мрачным, живые зеленые глаза пылали гневом. Навряд ли он забудет унижение в моем доме, но та драка не моя вина и это будет уроком на будущее.

Но его остановил Николай:

— Первым говорит вожак, ты поторопился, — сохраняя невозмутимость, произнес он. Его слова были словами здравомыслящего человека, но как показала стычка в моем доме, они волчьих обычаев явно не соблюдают, так что собирался ответить, правда, невежливо.

— Вожак?! — "удивленно" ответил Реджин, не скрывая сарказма. Это прозвучало резко, почти грубо.

— Вернись на место и жди, пока спрошу, — тихо, но ультимативно ответил я и демонстративно вернул своё внимание толпе, игнорируя его недовольство.

Когда он ушел и стал возле Чарлика и Ярослава, демонстрируя, что он не один, я начал:

— Волки, я собрал вас здесь сообщить, что больше моего милосердия вы не увидите! Все будет, как решу я, или не будет вообще! — да, Тео был бы впечатлен моей дипломатией! Я помолчал, ожидая, когда волки умолкнут, чтобы добавить:

— Моя инициатива об отмене десятины не вызвала восторга. Что ж... пойду на поводу у большинства... Я ввожу ее вновь, и конечно с учетом пропущенного времени.

Повисла тяжелая пауза...

Я медленно вглядывался в свою стаю холодным взглядом, пытаясь вычислить источник недовольства. Хмурыми лицами обычных волков я точно не наслаждался, было крайне досадно, что до них не дошло раньше, что добрый жест я могу и отменить. Карман он всегда родной и близкий. Отдавать кровные, это не за спиной глупости болтать...

Закончив наблюдать реакцию волков на мое сообщение, я добавил:

— Не я затеял игру "давай выгоним неугодного вожака", чтобы потешить свое тщеславие. В старом порядке был свой смысл, я признаю. Но все поменялось, Стэна не вернуть, да и как показала война, как вожак он никуда не годился!

Стая замолчала вслушиваясь.

— Переворот, затеянный бывшими бетами, в нарушение всех законов даром не пройдет. Так что не надейтесь, я больше ничего не спущу. Поярков заберу в клан, и буду готовить сам. Так как Стэн только собирал десятину, эта стая больше похоже на стайку старых сплетниц и ни на что -то серьезное явно не способна... — я секунду помолчал и с издевкой добавил. — Даже организовать бунт и как следует подраться! Кстати, с тех, кто устроил ту свалку, десятина утраивается...

Мне страшно не нравилось собственное выступление. Я чувствовал, что говорю какие-то пустые и не мои слова, действуя против совести... но по-человечески волки понимать не захотели.

Я с насмешкой посмотрел на вчерашних бунтовщиков. Все явно старались показать свое равнодушие. Только Ярослав скривился.

— Да, и самое главное! Отменяю все права чистокровных! Буду судить строго и только по делам. И плевать мне каких кровей ваши родители!

Зал загудел. Да, сейчас они волновались серьезно. Что же... хотели силу?! Как говориться, "мечты сбываются"!

— И последнее, но самое главное... Супруги волков, независимо чистокровный она оборотень, полукровка или чистокровный человек, имеют статус тот же, что и у мужа, а если делают что-то важное для стаи, например, лечат или учат, то и выше!

Зал взорвался возмущенным гулом...

— У вас новый бета, и Серафима, первая леди стаи.

На этот раз возмущались чистокровные волчицы, я нашел глазами нахалку, посмевшую хамить мне. Она молча смотрела на Симу, глаза ее гневно горели. Надо будет установить охрану для беты и его семьи... но меня успокаивало, что основная масса женщин отнеслась к мои нововведения спокойно. Зато завопил Чарлик:

— Ты для своей бабы трон готовишь или стаю уничтожить решил?

— Еще раз рот без спроса откроешь, отдам гиенам в рабы... — пока стая Макса под кланом Тео, никакого рабства не будет, но они-то этого не знают, ну, а крикунов надо осадить!

Чарлик быстро отступил и слился с толпой, но тут вперед вышел высокий волк с белокурыми волосами, он обошёл остальных и встал передо мной. Увидев тупое упрямство в выражении его лица, я издал мысленный стон. Итак, парад идиотов начинается! Фанфары и барабанная дробь!

— Я не буду платить тебе десятину, ни одинарную, ни тройную, потому ухожу из стаи, — упрямо сказал он, выпрямляя плечи и нелепо демонстрируя свой солидный рост. Я, не отрываясь, следил за ним, всеми силами стараясь не позабыть что у меня железное терпение... которое давно иссякло. — Ты уйдешь из стаи и думаешь, что сможешь жить один?

— Да, — твердо ответил он. И затем с ещё большим высокомерием добавил: — У меня будет своя стая! Никакого желания драться с тобой у меня нет, но если ты отклонишь мою просьбу, я брошу тебе вызов!

Я покачал головой. Глупый, опрометчивый, безмозглый дурак. Я мягко улыбнулся и, словно профессор глупому ученику, медленно пояснил:

— Самонадеянность, подобная этой, и является причиной, по которой ты не готов выйти из стаи и вести одинокий образ жизни или, не дай Бог, свою собственную стаю. Малейшая ошибка одиночки и эта опрометчивость убьёт тебя, — законы ты знаешь, — а твои дети останутся без защиты. Поэтому я твердо отказываю в твоей просьбе, Джеф, и если ты последуешь своему намерению бросить мне вызов, то, не сомневайся, тоже пожалеешь об этом... — мягко закончил я.

Если волка внезапно не озарит вспышка здравомыслия, дело примет кровавый оборот. Но я уже был готов к этому, не щенок, за свои поступки нужно отвечать!

— Я бросаю тебе вызов, — прорычал Джеф, сжав кулаки и шагнув вперед.

Я мгновенно поднялся и стремительно к нему приблизился, чтобы услышать рокот его испуганного сердца, и, склонившись, ртом почти коснулся его уха:

— Это, я уверен, с твоей стороны не совсем умно...

Джеф оказался за мной настолько быстро, что я чуть не упустил его перемещение. Не утруждая себя возней, я слегка отклонился, схватил его за горло и приподнял в воздух, так что пола он касался только носками ботинок.

— Я не буду дергаться и суетиться из-за каждого глупого выскочки, моя задача навести в стае порядок! Если я уберу тебя, мне будет легче успокоить остальных. — Жестокий, но честный ответ. Да и зачем мне лукавить?

Он, пытаясь вырваться, ухватился за меня в ответ. Предсказуемый ход, что он в любом случае провалился. Джеф стал задыхаться и ничего сделать не смог.

Я отпихнул жалость в сторону и сосредоточил своё внимание на глупом волке. Теперь должен был сделать из него пример, иначе меня завалят вызовами молодые щенки, решившие, что они готовы к тому, с чем справиться не смогут.

Я откинул Джефа в сторону, подошел к креслу, снял майку и повесил её на стул, не отводя холодного взгляда от волка.

— Забери свой вызов, иначе тебе очень повезёт, если останешься живым.

Он упрямо покачал головой.

— Нет.

Что ж, да будет так.

— Проиграй поединок и даруй мне мою свободу, — сказал волк, начиная снова кружить.

Я рассмеялся: звук, получился скорее пугающим, чем весёлым.

— Сдавайся, иначе я накажу тебя по всей строгости закона, — мрачно произнес я, медля с оборотом.

В ответ волк Джефа вздыбил шерсть на загривке и зарычал. В волчьем облике у него явно проглядывала неуверенность. Что проглядывало у меня, не знаю, но догадываюсь: Сима с тревогой смотрела на нас, пытаясь угадать, чем кончиться схватка. Николай сделал вид, что хочет шагнуть вперед, закрыл ей обзор. Он что меня мясником считает?!

Схватка получилась короткой, яростно рыча, я прыгнул на него, развернув, схватил его за горло... Раздался жалобный визг. Я тяжело вздохнул. Я не лез на рожон и не стал нападать первым и до последнего избегал схватки. Когда же он пошел на меня в атаку, последовала быстрая и эффективная расправа.

Еще один "супербоец языком" на мою голову... Я отпустил визгуна, брезгливо выплюнул его шерсть, развернулся... но когда оборотился, почувствовал как под ребра входит металл...

Все замерло... Я обернулся, посмотрел на кинжал, торчащий из своей груди, а затем опустил голову, чтобы взглянуть на падонка.

— Чарлик, это последнее, что ты сделал в своей жизни!

— Нет, нет. Я забираю свой вызов, — прохрипел он на чистом русском... и куда только акцент делся. Подлая мелкая тварь! Я сплюнул и отступил.

— Я думаю, что ты заслужил свободу. У меня есть отличный способ...

— Нет... — его голос дрожал.

Я кивнул Николаю. Тот сам уберет из стаи Чарлика. Зоопарк получит нового зверя. И он будет зверем навсегда.

— Джеф, — сухо спросил я, игнорируя вопль Чарлика. — У тебя еще есть причины уклоняться от уплаты десятины?

Тот отрицательно кивнул головой.

Да, верно, отказ Джефа платить процент от своих доходов теперь не был проблемой. Каждый должен это вожаку своей стаи, а он ее пока не покинет.

— С десятиной выяснили. Дальше... Отныне мои личные дела ведет первая леди... Сима, вы согласны? — Она замялась, потом кивнула. — Николай? Вы, как единственный бета моей стаи, решаете все вопросы, не требующие моего вмешательства.

Николай быстро замаскировал удивление кивком.

— А я... не собираюсь слушаться абы кого! — реплика была брошена хорошенькой, склонной к полноте блондинкой. — Еще не хватало... человека в совет приволокли, и слушаться заставляют!

Дамочка еще корректно выразилась для чистокровной волчицы, насколько я знаю, они избалованы полным послушанием самцов. Сами выбирают, сами выгоняют, сами жизнь портят себе и окружающим.

— Слушаться не хотите? — наивно вопросил я. — У вас есть выбор: восемьдесят процентов ежемесячного дохода вашей семьи в пользу вожака и... сами себе хозяева... А? Согласны? Я точно согласен... еще с десяток несогласных собрать, и жизнь налажена!

Я нагло улыбнулся. Дамочка насупилась, кидая на меня гневные взгляды. Кто-то стал улыбаться. У Николая оказались сторонники, так что насчет его никто не возражал.

Я проанализировал, что двигало несогласных и понял: повод для мятежа не власть, а деньги. Я отказался от десятины, с которой кормились прихвостни Стэна и они, почувствовав угрозу, подняли бунт! Иначе как пояснить, что бетами Стэна стали довольно посредственные волки? Не все конечно. Николая я видел в драке, он силен, ни Редж, ни Ярослав, ему не соперники. Видно только на этих опереться бывшему вожаку было сложно, и он хоть одного нормального бету нашел.

Я поднялся:

— Возвращайтесь к себе. Я займусь делами с бетой и его леди. Как только выясню, что тут надо делать, а что нет, получите новые распоряжения.

Волки молча разошлись, то и дело на меня оглядываясь.

* * *

К вечеру закончив беседу с Николаем и Симой, обсудив, что они должны сделать, я встретил Ника. Он, остановившись возле моей машины, словно фокусник вынул из багажника и вручил вертолеты Сашке и Вовчику, которые замерли от восторга, ну да... кому не понравится перспектива получить такие игрушки? Пока детвора на траве возилась с летательными аппаратами, Сима и Николай пили чай в беседке, обсуждая последние законы стаи, Ник с достоинством подошел к нам, поздоровался с хозяевами и, сказал, что у него есть для меня новости.

Я извинился и увел его в сад.

— Что случилось? Опять наш саботажник проявил себя? Кого еще он с инициировал уволиться?

— Хуже... Тео звонить не стал, попросил передать на словах... — скривился Ник, оказалось, что тебе подсунули на подпись и провели дальше план работ на цикл устройства фундамента... Там оказались измененные данные ну и пошла трещина, вся работа насмарку...

Волнение, с каким заговорил Ник, и перспектива новой постройки, которую он нарисовал, подействовали на меня угнетающе. Я минуту помолчал, обдумывая:

— Так, теперь давай все с начала, — сказал я, стараясь обдумать и сложить в систему, только что услышанные подробности. — Главное, ничего не пропускай.

— Да мне, в общем, нечего добавить к фактам, о которых я уже говорил....

— Что говорит Тео?

— Тебя ждет... сам знаешь, хочет лично обсудить.

— Когда подъедет?

Ник пожал плечами:

— А кто его знает... Там еще что-то случилось, как разгребет, тогда и появится...

— С Людой все нормально?

— Да, они у Тео с Дашей... как не придешь, смеются... — на миг улыбнулся начальник охраны. Ну хоть кому-то хорошо, вздохнул я.

— Значит, не скучает?

— После того, что ты ей устроил?! Скорее отдыхает, — усмехнулся Ник.

Я цокнул, качая головой, все-то эта белка знает! Ник вновь пожал плечами, словно отвечая на не высказанной упрек: "а что ты хотел, я же не слепой"! Я уже десять раз пожалел о том малодушии с каком пытался избавиться от Люды, но увы... назад не вернуть и изменить невозможно. Но делиться своими мыслями ни с кем не собираюсь... Ник и сам все понял.

Ох уж эта белка!

Проводив Ника, я ушел в сад, достал блокнот, вынул из него остро заточенный карандаш и решил в очередной раз обдумать ситуацию.

Истина как всегда скрывалась где-то посередине, и до нее непременно хотелось докопаться.

Подперев рукой тяжелую голову, я принялся составлять схему, вырисовывая карандашом на блокнотном листке возможности каждого сотрудника. Все указывало на кого-то наших, из ИТР, а так как никаких новых фактов не было... все стрелки вновь указывали на Сергея и его лисью команду. Я никогда его не любил, да и как к нему иначе относиться к наглому выскочке, высокомерному придурку?!

Так и не понял, почему его так ценит Тео?! Но если покажу выкладку Тео, он и слушать не станет... и Сергею верит. Это логически конечно хорошо, я могу оказаться в таком же положении и доверие вожака и друга в такой момент единственно, что может спасти от расправы, но лис ему не друг... Но стремление иметь заблаговременную информацию, несомненно, порождено инстинктом самосохранения. Любой вожак спрашивает себя: что случится дальше, как пойдут наши дела, какой линии поведения следует придерживаться, какова сила врага и что они замышляют против?

Я все же покажу Тео свои выкладки, чтобы это не стало для него сюрпризом...

От мыслей о Тео я незаметно перешел к приятным мыслям: а что делает Люда? С ней мне никогда не было скучно. Мне нравилось наблюдать за ее взглядом — она словно впитывала в себя мир своими любопытными глазами.

Мне придется смотреть в оба, когда мы с Людой будем приезжать сюда. Волк, которому бросают вызов, найдет возможность отомстить. Они может сейчас и слабы в ближнем бою, но своего не упустят! И как показали последние события, законы им не помеха...

Пока воспитательная терапия для обнаглевшей стаи, да и куда девать десятину я уже придумал — буду выдавать солидную помощь на каждого нового малыша, чтобы родители могли не опасаться за его будущее.

Половина десятины пойдет Николаю, это справедливо он берет большую часть дел стаи на себя. И часть денег пойдет Симе, она будет заниматься покупкой и обустройством моего нового дома.

Ненависть между мной и моими волками исчезла, оставив после себя, лишь глубоко и осознано загнанный внутрь страх.

* * *

Я быстро вышла из машины, втянула голову в плечи, защищаясь от непогоды, и бегом понеслась к дверям своего дома, сжимая в руках новый ключ сделанный на заказ по приказу Тео, после того мне установили новый замок. Позади быстро шагала охрана... Дожилась.

Надо было забрать вещи, так как Тео с Дашей убедили меня, что пока мне пожить лучше в особняке.

На миг подняла глаза к небу — дождь, похоже, не скоро окончится... Уже неделю он то успокаивался, то лил дождь, прям под мое настроение. Снова у меня начались длинные, дождливые дни, раскрашенные тусклыми движениями на работе. Отчаяние, одиночество, пустота сводили с ума. Бессонные холодные ночи казались бесконечными.

Уже неделя как Даша с Тео уехали навестить ее родителей и еще несколько дней их не будет, а у меня столько вопросов!

Кевин пропал, а спрашивать Тео напрямую было не совсем удобно, вот я и ловила, что кто скажет о нем, но только случайно услышала, что директор сильно за Кевина перепугался, а тот так ничего и не понял... Интересно, что же там произошло?!

Я как раз намеревалась допросить Дашу с пристрастием, но поговорить до их отъезда не успела, они с Тео внезапно собрались и уехали, оставив главным Ника. А сегодня мне позвонил Макс и сообщил, что его в понедельник выписывают.

— Макс, так что с тобой случилось? — я с напряжением ждала ответа, оказывается, он попал в переделку, а я какие только глупости не думала.

— Потом расскажу! — Его довольный смешок в трубке показал, что он на самом деле жив и почти здоров. — А пока в том же месте в тот же час?!

Я быстро посчитала про себя дни и решила, что Даша должна вот-вот вернуться, потому энергично ответила:

— Несомненно, только я буду с подругой... — и толпой охранников позади. — Я ей давно обещала вас познакомить...

— О боже, опять твои подруги! Сваха в душе не дремлет! — драматично застонал в трубку Макс.

— Э... нет, она счастливо замужем... — улыбнулась я, Макс прелесть. — Так что с тебя глубокое извинение и килограмм мороженого!

— Естественно! — я даже "видела" как он, небрежно держа трубку у уха, пожал плечами, как делал в моменты, когда хотел, чтобы шутка получилась забавной.

— До встречи в понедельник! — я была рада, что он появился, но ждала совсем другого человека, который так внезапно пропал.

Я пыталась мягко уточнить у Ника — куда делся тот, кого я собралась "очаровывать", но Ник коротко кинул: "У него дела!" и сбежал.

А когда "потеряшка" наконец нашелся — просто смутилась и убежала...

Тем утром, поеживаясь от прохлады, я шла на работу разбитая, испытывая настоящее до дрожи отвращение к кофе, который перепила, чтобы быть в форме после проведенной в раздумьях ночи. Даша права, я слишком переживаю по пустякам, но... Но что-то все последнее время мой рассудок не может осилить все нюансы происшедшего, не хватает каких-то мелких деталей... Появление Кевина в нужный момент, странные звери посреди города и прочие мелочи, которые копятся в голове и не мне дают покоя...

Надо отвлечься! Сегодня вечером куплю что-нибудь вкусное, забегу к Даше, и скажу им, что теперь буду ночевать у себя, ну сколько можно прятаться?!

* * *

Ожидая появления Людмилы, я уже полчаса стоял, прислонившись спиной к своей машине, припаркованной у тротуара возле здания базы. Утро выдалось туманное и прохладное, после вчерашней жары казалось, что стало по-осеннему холодно.

В стае я навел порядок, устроив настоящий прессинг, так как вежливое обхождение не пришлось им по душе, думаю, строгие рамки приведут стаю в восторг.

Сами спровоцировали!

Заметив на повороте знакомую фигурку в фисташковом деловом костюме с короткими рукавами, я приосанился и быстро оглядел себя, рубашка в порядке брюки, тоже, туфли... их стоило бы протереть, но я так торопился и боялся не успеть, что забыл об этой детали.

Позади по тротуару в метрах пятидесяти от Людмилы, шагали два бойца в повседневной одежде. Хорошо, хоть не оставляют ее одну!

Люда вся ушла в свои думы сворачивая к входу, похоже не замечая, что ее охраняют и не только, она настолько задумалась о своем, что опустив голову — прошла мимо меня!

Чем она так поглощена? О чем она так усилено думает?! Я уверен, что только дурак или лжец может утверждать, что умеет читать женские мысли.

— Люда!

Услышав свое имя, девушка медленно остановилась, коснувшись руками своего лица, убрала локон, прежде чем повернуться. Обдумывала, что сказать? Дружелюбно улыбаясь, она спросила:

— А, Кевин, привет... Как дела? Жаль, поговорить не успеваю — надо срочно позвонить... но в другой раз обязательно... — приветливо махнув, быстрым шагом умчалась ко входу.

Итак, Людмила самым натуральным образом сбежала... Я и на миг не поверил в этот ее мифический звонок.

Ругая Тео с его стаей последними словами, решил действовать решительней.

Начну с того, что поймаю ее вечером, прямо перед особняком, где ее "удерживает" Даша. Нам надо поговорить!

Пока я был вынужден отправиться к Тео, они как раз вернулись от родителей Даши, и отчитаться перед вожаком и директором за время его отсутствия.

Эх, в одиночестве поговорить не получится, он наверняка с умным видом придумает для жены занятие, чтобы она постоянно была рядом, так что обсуждать мои промахи и ошибки мы будем все вместе... а мне хотелось обсудить все с глазу на глаз, без Даши.

Прихватив из своего кабинета несколько папок с отчетами, взял со стола ключ и направился к вожаку. Как вошел, так и остался стоять перед письменным столом, прислонившись бедром к стене побеленной светлым колером. Оглядев окна кабинета Тео, тяжело вздохнул. Мысль об этом разговоре меня не радовала. Но что делать?!

В кабинете директора уже сидел старейший лис клана, Роман Николаевич и выслушивал Тео, который распекал его за скверную работу отдела:

— Как хотите, но к завтрашнему дню найдите того, кто подкупил специалистов! — холодная интонация директора была очень плохим признаком. И это знали все, ну может кроме Даши, ее как раз его интонации никогда не впечатляли.

Старость, и у оборотней старость, а тут еще Тео с повышенной требовательностью. Роман Николаевич, тяжело дыша — вытер лоб и очки, вяло достав из кармана старомодный белый в синюю полоску платок...

Мы в напряжении следили за каждым его движением, ожидая ответа.

— Завтра я сообщу все... все, что смогу узнать, — наконец закончил пытку молчанием Роман Николаевич.

На самом деле никто так и не нашел предателя устроившего саботаж. Холодно скрестив руки на груди, слушал вожака и не в состоянии ему ответить, кто виноват и в чем дело.

Может, после того как моя голова прояснится от всех этих внутри стайных дел меня и осенит какая-нибудь гениальная идея, но пока я ничего не могу сообщить Тео. Еще один камешек в мою репутацию.

Тео проводив подчиненного — занялся разбором бумаг и наконец соизволив меня заметить, любезно сказал:

— А, Кевин, ну как ты уже справился со своей стаей?

Даша, которая откуда-то принесла поднос с тонкими фарфоровыми чашками, из которых по утреннему кабинету разносился аромат жасмина, поставила его перед нами:

— Ну как ты? В лаврах победителя или на щите? — мило пошутила она, подставив мне блюдо горячих чебуреков и чашку с горячим чаем.

— Главное, чтобы лавры корни в голову не пустили! — язвительно отметил Тео, не поднимая голову от документов.

Гордо выпрямившись, я уничтожающим взглядом посмотрел на своего шефа, мечтая стереть в порошок его наглую усмешку. Но Тео такой "мелочью" не пронять, а вот Даша смутилась:

— Не могу смотреть на то, как вы "собачитесь"! Даже в шутку! — тихо сказала она, присаживаясь за стол.

Тео хмыкнул:

— А нечего мои чебуреки ему подсовывать! — и отложив документы, утащил блюдо к себе. Я забрал его обратно:

— Нечего хватать! Было ваше — стало наше! — произнес я, запихнув в рот самый поджаренный чебурек.

Даша молча водрузила еще одну тарелку полную мясной выпечки перед Тео, заодно сделала мужу страшные глаза.

На минуту воцарилось молчание — очень уж вкусные чебуреки попались. И судя по довольным взглядам Даши — ее рук дело... Она отставила свою чашку и повернулась к окну, которое выходило на центральную дорогу...

Чувствую, сейчас будет серьезный разговор.

— Кевин, что у вас с Людой? Прости, что вмешиваюсь, но я за нее очень переживаю... Она замечательная, вот только слишком серьезно относится ко всему, копается в поступках, постоянно анализирует...

— Даш, — вмешался Тео, дожевывая пирог с мясом. — Люда сама все ему скажет...

Но она только вздохнула, размешивая тонкой ложечкой сахар в чашке:

— Не скажет, Тео, ты не представляешь какая она стеснительная. В драке Люда встанет за тебя и ни за что не бросит и не предаст, но в остальном...

— Смелая застенчивость — оксюморон, солнышко, — сумничал волк.

Но Даша только раздраженно отмахнулась от мужа:

— Ты не представляешь, сколько я встречала девушек и женщин, скованных застенчивостью так, как не каждый раб на галерах. Они стесняются обратить на себя внимание, одеваются так, чтобы не дай Бог, не привлечь к себе внимание, и вообще... — Даша тяжело вздохнула. — Но они во всем остальном сильные и мужественные... как Люда.

— Это грустно, — равнодушно сказал я. Меня смущала эта тема и хотелось, чтобы Даша скорее ее закончила. Да и план действия у меня уже был — вечером серьезно поговорить с Людой... А заметив на себе недоверчивый взгляд Даши, громче повторил:

— На самом деле очень грустно...

— Вот не пойму, ты серьезно ли издеваешься?! — озадачено спросила меня Даша, но тут вмешался Тео. Я насупился и отодвинул пустую чашку.

Как мне надоела неприлично счастливая физиономия вожака!

— Даш, не смущай его! Поверь, застенчивость — это проблема общая... и мужская тоже.

— Но боюсь, что большинство мужчин — пустышки. Их привлекает в первую очередь внешность, и лишь затем они берут на себя труд разобраться, что же скрывается под этой красивой упаковкой, — упрямо закончила Даша, куда-то уехав не по теме. — Как в анекдоте: кто умнее мужчины или женщины? Женщины, конечно! Не представляю женщину, вышедшую замуж ради красивых ножек!

Тео хмыкнул и потянулся за салфеткой. Я не смолчал, съязвив:

— Даш, на тебя брак плохо влияет... — хотя надо признаться в ее словах что-то есть. Красивые ножки — это да...

Даша мило улыбнулась и сказала:

— Я знаю... Так как у тебя дела с волками? — пристала она как настоящая альфа самка. Откусывая самую сочную серединку чебурека, я довольно хмыкнул:

— Все в порядке, наконец, дамы меня полностью игнорируют! Ряды бет прочищены, у меня замечательный заместитель и вообще... я восстановил десятину.

Без слов ясно, что конфликт может разгореться вновь, а я для себя как никогда осознал, что стаю влить в клан без ущерба с обеих сторон не получится.

Но Тео не стал по обыкновению смеяться или подкалывать, а весь озабоченно спросил, скомкав цветную салфетку:

— Нельзя недооценивать влияние дам на стаю.

— Да... по тебе заметно. Ладно, завтра я разошлю всем по букету роз, — я отставил пустую тарелку и с надеждой взглянул на Дашу.

Но никто не улыбнулся. В молчании мы закончили завтракать. Даша ловко собрала опустевшую посуду и, размеренно позвякивая чашками на подносе в такт шагам, ушла из кабинета.

Тео тут же деятельно спросил о захваченном при штурме лаборатории физике:

— Что там с нашим гением? Ты уговорил его сотрудничать?

— Нет, он был категорически против... Я общался с ним. Умнейший человек, но словно совершенно не от мира сего... — на самом деле ощущая себя виноватым, я опустил взгляд на свои руки, которые деловито складывали в кораблик смятую салфетку.

— И? — сухо подтолкнул вожак к продолжению.

— Что "и"? Он требовал, чтобы его отпустили... я его отпустил! А что прикажешь делать? — я, резко швырнув сложенную бумажку на середину стола, оттолкнулся назад, навалившись на спинку стула.

Побег физика — очень больная тема, я сделал все на свой страх и риск... и видно проиграл.

Потому подняв глаза на Тео, сухо пояснил:

— В такой ситуации я мог его или убить или отпустить! — Тео безмолвствовал, я продолжил. — Не могу же я его в клетке держать! Работать на кого-либо он после штурма отказался, уверив меня что с "физикой завязал навсегда".

Человек искренне одержимый наукой наивно думал, что трудится на благо, кто мог знать, что его открытие будут использовать как оружие?! Хотя мысль о оружии — вроде первая в голову приходит...

На миг между нами повисло тяжелое молчание.

— Где он сейчас? — ледяным голосом Тео можно было проткнуть Титаник не хуже злополучного айсберга.

— Сбежал... с его мозгами обмануть охранников раз плюнуть...

— И тебя?!

— И меня. Не помню, чтобы претендовал на гениальность, — зашипел я, с гневом оглядывая вожака.

Я сам себя был готов прибить, когда узнал, что физик ушел от охраны, использовав многолюдный гипермаркет и больше в новой квартире не появлялся... Но выбора у меня на самом деле — нет и не было! Ни убивать, ни лишать свободы я не стану! Если бы это было для меня так легко, я бы давно уничтожил Стэна и забрал стаю, на это сил и ума хватило бы... Одно дело праведный бой, другое хладнокровное убийство.

Тео в раздражении отодвинул чашку.

— Какого черта творится... То ученый, то гиены, теперь еще и клан...

— Да, — я поднял руки. — Я тоже не понимаю...

— Это... — Тео, кипя от злости не находил слов.

— Это на самом деле катастрофа, — кивнула Даша, пытаясь смягчить гневной рокот, доносившийся из груди мужа. — Мы с Тео говорили о взятках... Иначе, чем пояснить внезапное исчезновение подрядчиков и специалистов? Да... Нужно разобраться с этим.

Тео молчал, из-за этого я еще сильнее чувствовал себя мальчиком для битья.

— А ты не думаешь, что физика похитили? — спокойно спросил он. Я насторожился:

— Не знаю, исчез — как сквозь землю провалился...

— Не стану отрицать, — отозвался Тео. — Именно этот момент настораживает. А еще настораживает, что у тебя для твоего гигантского опыта слишком много ошибок за такой короткий срок!

Я с раздражением взглянул на Тео, он что, считает, что я предатель?!

Понимаю, что не могу дать в морду своему лучшему другу; по крайней мере, не в его кабинете, где вот-вот появится его жена. Также понимаю, что драка будет не в мою пользу. Но как же хочется!

Тут в дверях кабинета показалась Даша, подозрительно взглянув на Тео, строго спросила:

— Опять ругаетесь?

Но Тео в ответ послал ей встречный взгляд прямо-таки голубиной кротости и белой пушистости, что она фыркнула и недоверчиво отвернулась.

Думаю, ей скоро надоест бегать вокруг него и тогда уже бегать за ней будет он, особенно, если она решит работать в другой организации! Я не злорадствовал, просто заранее обдумывал, что в такой ситуации буду делать сам...

После, я кратко изложил события в клане во время его отсутствия и быстро ушел к себе, злой на него и на себя.

Вечером, закончив почти все дела, я вышел из машины на стоянке у офисного здания и недалеко от входа в особняк остался ждать Люду в уютном местечке на лавочке под соснами. Наконец появилась и она, судя по коробке в руках — ходила в магазин.

Я, не отрываясь, смотрел, как она идет ко мне по дороге, элегантно придерживая оттопыренным пальчиком торт. В Люде всегда чувствовалась особая "изюминка" мгновенно выделившая ее из сотен других, для меня, по крайней мере.

Я вышел ей навстречу, неожиданно заволновавшись. Хотелось, минуя стадию разговоров, обнять ее, прижать к себе, зарыться лицом в ее волосы и дышать ею. Но Люда не легкая добыча, за ней — надо медленно охотиться и терпеливо добиваться... Вот с терпением, как раз, у меня сейчас и проблемы...

* * *

Кевин — о, сосредоточие моих размышлений, — вышел из-за угла особняка, спустился на дорожку посыпанную гравием, и пошел мне навстречу.

Его взгляд озадачил, мне хотелось остановиться да так и стоять, вглядываясь в него... Я на миг опустила голову, чтобы поднять и с улыбкой поприветствовать, двигаясь ему навстречу:

— Привет! Куда пропал, я уже забыла, как ты выглядишь...

Он молчал, шагая ко мне — и ответил только на улыбку...

Сейчас я бы никогда не поверила, что когда-то относилась к нему как суровому директору и ненормальному нахалу... Оказывается, он всего лишь обычный человек, уязвимый и совсем не высокомерный.

Ужас, что с нами любовь делает... От этой мысли на вдохе я поперхнулась...

Кевин подошел совсем близко.

Кашлянув, я вздохнула нормально, пытаясь еще раз вежливо начать разговор, молчать в такой ситуации выглядело как-то излишне интимно:

— Так как у тебя дела? — я пыталась быть не смущенной, а приветливой...

— Были отлично, пока ты не сбежала... — теперь мы медленно шли рядом, до высокого кованного забора остались считанные шаги.

— Я сбежала? Всего лишь корректно устранилась, чтобы не мешать...

— А почему мне не сказала? — его тон мне точно не нравился, но пока я отвечала вежливо:

— Я попросила тебе передать, что мне надо срочно уйти... Что, тебе не сказали?

— Нет, да и как ты могла?! Ты что не помнишь, что с тобой сделали?! Похищение прошло незаметно?!

Я остановилась и холодно посмотрела в глаза грубияна. Может Кевин верно мыслит, но он не вправе ничего от меня требовать! А вот я вправе идти, куда мне заблагорассудится!

Потому я молча обошла его и, не оглядываясь, пошла ко входу в особняк, судорожно сжимая в руках завязки от торта.

Возмущение кипело во мне ключом. Ну почему все так глупо! Я энергично шагала по дорожке, минуя ворота и неумолимо приближаясь к дому.

Он догнал меня, остановив около кованой скамейки во дворе, на повышенных тонах строго спрашивая:

— Почему ты ведешь себя так неосмотрительно?! Ты должна была меня дождаться!

— Да кто ты такой мне указывать?! — гневно взорвалась я, отступая назад. Я сейчас явно настроена серьезно побить его кондитерским изделием за то, что он испортил встречу, сведя все к обычной ссоре!

Кажется, Кевин это тоже понял, так как шагнул за мной и поймал в объятья.

— Тот, кто ждал тебя всю свою жизнь, радость, — хрипло отозвался он, не выпуская меня из рук.

Я же была на взводе и совершенно не желала с ним обниматься! Пытаясь вырваться, сказала:

— Но, как по мне, ты такой же, как и все остальные, — хочешь, чтоб все было по-твоему любой ценой. И совсем не волнует, что при этом чувствуют другие, — тихо сказала я.

— Знаю, — нетерпеливо прервал меня Кевин, крепко удерживая. Подняв глаза, я увидела его добродушную, почти снисходительную улыбку и нахмурилась:

— Может, вообще оставим этот разговор, раз ты все знаешь?! — холодно предложила я, упаковка в руках мучительно заскрипела, сопротивляясь моему натиску.

— Как тебя легко разозлить... — нахально отметил он.

— Так это эксперимент?! Разозлюсь, не разозлюсь?!

— Забавно смотреть...

Заледенев в душе от возмущения, я готова была его ударить тортом... с особой жестокостью!

Тогда он подхватил меня как пушинку, шепнув на ухо:

— А это — похищение! — легко поднял и понес в холл.

Я попыталась вырваться из его рук, но результат был равен борьбе кошки со львом. Вздохнув, я позволила себе прижаться к Кевину, однако старалась не расслабляться, пока он нес меня:

— Меня Даша ждет, неудобно... — мне не нравился собственный голос, он сорвался на шепот в самый неподходящий момент.

Он взглянул на меня с еле уловимой улыбкой, я настороженно улыбнулась в ответ, потом быстро отвела взгляд. Ведем себя как пара идиотов!

Кевин миновал вход, кивнул моим охранникам и затащил в какое-то помещение. Там, в самом чреве особняка, были комнаты, в которых хранилось спецоборудование для защиты особняка, куда, по рассказам Даши, могли войти только Тео и Кевин. Вот он и вошел. Легко нащупав в темноте включатель, включил освещение. Я с недовольством смотрела на него, ожидая пояснений.

Он прижал свои руки к стене надо мной и наклонился совсем близко к моему лицу, но не касаясь.

Мы смотрели друг другу в глаза и молчали.

Моя злость прошла как только я обнаружила, что Кевин волнуется больше меня...

Я улыбнулась и медленно погладила его по щеке, в душе хихикнув — вот же глупый! Кто бы мог подумать, что он такой уязвимый!

Кевин дотронулся до своей щеки чуть дрожащей рукой, и с надеждой посмотрел на меня, потеряв весь апломб мачо-соблазнителя. Боже мой, он словно пытается, что-то осознать... Я мягко обняла его и притянула к себе.

Губы слились. Кевин застонал, вцепившись в меня как дикий зверь. Боже мой, какие платья, духи, какое соблазнение! — тут бы самой вконец голову не потерять!

Пальцы впились в ткань рубашки, долгий поцелуй согрел и затопил теплом.

Он целовал меня, словно я на самом деле бесценна для него. Сердце от этой мысли взволнованно затрепетало. Это было бы счастьем, если бы не предательский страх, что в ответ на свою любовь я получу лишь вожделение, да и то лишь на короткое время, пока он не удовлетворит свой интерес.

Но его руки не давали мне задуматься и оторваться от него, они будто скрепили нас в нечто единое, живое и такое упоительное...

Спасаясь от сумасшествия, я прошептала между вздохами:

— Если я не появлюсь, Даша поднимет шум... Я уже позвонила, что иду.

— Побудь еще немного... — он прижал меня к себе еще сильнее.

— Да... но я должна поговорить с Дашей, — словно очнувшись, вспомнила я. — Она так волнуется! Как раз собиралась поблагодарить их с Тео, и сказать, что за мою безопасность переживать не стоит...

— В смысле? — нахмурился Кевин.

Я поразилась, как быстро в нем проснулся охранник. Не буду темнить, мне это очень даже понравилось.

Еще раз погладила его по щеке, но боюсь, сейчас его я этим не впечатлила, так что не в состоянии скрыть мягкую улыбку, пояснила:

— Кевин, прости, Даша на самом деле шум поднимет, — мне пришлось сознательно отступить назад, иначе нам "грозило" повторение этого невинного безумства.

Только сейчас я оглядела комнату, в которой вдоль неокрашенных стен стояли железные ящики и коробки. Романтично как...

Кевин нахмурился, поймав мой любопытный взгляд. Глупый, меня антураж не волнует... Меня волнует только твое отношение ко мне, но вслух я спросила:

— Проводишь?

— Да, но нам надо поговорить...

Я кивнула и подала руку, чтобы он вывел меня из комнаты.

Когда мы подошли к лестнице, Кевин, вздохнул:

— Как только тебя вижу, начинаю говорить не то, что хотел, а о том, что надо — забываю...

— Если тебя это утешит, то я тоже!.. Ну я пошла... — и, усмехнувшись, опрометью бросилась вверх по отделанным белым мрамором ступеням, сбегая от самой себя.

Кевин, уже улыбаясь, крикнул мне вдогонку:

— Я встречу тебя и отвезу, без меня не уходи! Нам надо поговорить!

Только у дверей Дашиной комнаты я вспомнила, что где-то потеряла торт!

Глава девятая. Похищение

Когда я влетела в комнату, Даша в бежевой майке и спортивных штанах по-домашнему сидела с ногами на диване и что-то читала. Она с улыбкой отложила ноутбук на темный комод, поверх которого стояла ваза с ромашками и спросила, оглядывая меня хитрыми глазками:

— И куда подвинулась его невеста?

— Невеста? — за весь вечер ни разу о ней не вспомнила, и слова Даши послужили ушатом холодной воды на разомлевшие от чувств мозги, потому я робко ответила. — Не знаю...

Даша, опустив руки, с волнением наблюдала за мной.

— Честно, не знаю. Меня похитили... — я не сдержала улыбку, вспыхнувшую при воспоминании об исполнителе безумства. — А ты откуда знаешь?

Она будто расслабилась после моих слов.

— Видела ваше "похищение" из окна... Фу-х, ты так побледнела, что я испугалась, что что-то не то сказала...

— Если бы ты что-то "не то" сказала, — промолвила я, плюхаясь в кресло. — То я бы тебе что-нибудь "не то" ответила... Просто я о его невесте совсем забыла... — мое признание Дашу не удивило.

— Ну и хорошо, так как ее в природе не существует. Я Тео пытала... с пристрастием! Да и Кевин вроде не такой, вероломности в нем нет... а пока... пошли чай пить? Или что холодное?

— Да, давай холодное... — мне было все равно. В душе кипел коктейль из "хочу"," боюсь надеяться" "я счастлива" и "а вдруг это не то, что я думаю?".

— Даш, ты понимаешь, я всегда к такому отношению к чужим невестам с презрением относилась, а тут сама... Но я честно забыла! Еще этот торт куда-то делся. Слушай, а что Тео говорит? — я с неподдельным интересом уставилась на подругу.

— Ничего, — расхохоталась Даша, видно припомнив что-то свое. — Он даже под "страшными" пытками твердит, что тебе все Кевин должен сказать...

— Что все? — подозрительно спросила я.

— Не знаю, что услышала, то и передаю, — ответила Даша, излишне сосредоточенно наливая холодный сок в высокие бокалы.

Даша — это как всегда, гостеприимство и забота.

Утащив из букета, стоящего на столике в тонкой вазе, крупную садовую ромашку, совсем по-детски стала отрывать от нее лепестки, гадая вслух:

— Любит, не любит; плюнет, поцелует; к сердцу прижмет, к черту пошлет...

Любит...

Даша медленно отставила запотевший кувшин с соком на край столика и уставилась на меня, едва сдерживая смех:

— Знаешь, когда мы так делали в садике — всегда срабатывало! Помню, Вовка в старшей группе так на меня смотрел, а потом к черту и послал, — Даша смеялась и никак не могла успокоиться, меня тоже просто распирало от удовольствия и радости.

— А как же! — я положила оборванный цветок на стол и взялась за предложенный сок, подхватив губами полосатую трубочку и нарочито серьезно заявив. — Веками проверенный метод!

— Ну и что показал твой ноу-эвристический анализ? — хихикнула Даша, установив полупустой стакан на коленку и поддерживая его двумя пальцами.

— К сердцу прижмет... — я вспомнила, как он бережно прижал меня к груди, погладил по волосам... и так задумалась, что не услышала, о чем сообщала подруга.

— ...И это хорошо? Да?! — спросила Даша.

— Что? А, да, хорошо, наверно, не знаю... — я взволнованная пересела на краешек кресла. Я напустила на себя беззаботность, которой на самом деле не ощущала. Мое в этот миг сердце пело от счастья, но затаившийся где-то поблизости страх, угрожающе щелкал зубами.

Дашкинс многозначительно усмехнулась, заметив, что я слишком рассеяна для дружеской посиделки. С усмешкой оглядев пострадавший цветок, Даша вздохнула:

— Он тебя наверно отвезти собирался... — последовало робкое предположение подруги.

— Угу... — я кивнула, задумавшись о Кевине.

— И чего грустишь? — Даша уже возмущалась.

— Я?! Да никогда! Просто... мыслю... — я облокотилась на кожаную диванную подушку и рассеянно взболтнула в стакане сок, с которым за все это время так и не закончила.

— А вот этого не надо! — залопотала Даша, нервно меня оглядывая. — Иногда надо и мозгам дать отдохнуть...

Я хмыкнула:

— У меня ощущение, что как я приехала сюда, так мозги и отключила...

— У меня тоже такое было, но как видишь, прошло.

Мы с минуту помолчали, улыбаясь каждая о своем.

— Ладно, Люд. Давай провожу! Я вижу все твои мысли уже "там", беседуешь с Кевином... Ты ему звонить будишь?

Я пожала плечами, бросив страдальческий взгляд на лестницу, по которой мы должны были спуститься:

— Ну, наверно... Скорее всего позвоню, он просил... — мне было слегка неловко так кидать Дашкинса, а еще я вспомнила о приличии, лучше поздно, чем совсем забыла, и спросила:

— А Тео как?

— Хорошо. Занят, где-то в доме с рабочими что-то устанавливает. Он, если сам все не проверит — не успокоится! — Даша нежно улыбнулась.

— Ответственный... — вежливо согласилась я, подтягивая к себе сумочку.

— Чересчур... — вздохнула Даша.

И где-то рядом раздался голос Тео, он с кем-то энергично разговаривал по телефону. Это мне напомнило об еще одном звонке.

— Слушай, я забыла, в понедельник у нас с тобой свидание! С Максом! В нашем кафе...

— Да? Это хорошо! А Кевин в курсе? — уточнила Даша, прислушиваясь к разговору мужа.

— Ты что! Кто о таких вещах говорит? — я до предела распахнула глаза, изображая фальшивое изумление.

— Точно, иначе они нам всю романтику испортят, правда? — Даша нарочито томно вздохнула, косясь в сторону в поисках мужа...

— Я все слышу! — важно уведомил Тео из-за лестницы. А, вот он где. Мы, как девчонки, захихикали...

Даша вывела меня на улицу, и мы под присмотром телохранителей медленно пошли к зданию корпорации. Кстати, надо попросить Тео убрать их, а то на самом деле ужасно неловко, ходят за мной словно я вип-персона какая-то...

Мы с Дашей договорились, что она проводит меня до угла, откуда я позвоню Кевину...

С холма, на котором стоял особняк, путь шел вдоль небольшой дороги к зданию корпорации.

Вечер оказался намного лучше туманного и довольно прохладного дня.

Наконец вернулось лето с его запахами, беззаботностью и теплом. В роще, позади офисного здания, играли в мяч нарядные как куклы смешные девчонки с косичками в цветастых сарафанчиках, как-то одарившие меня цветочным боа. Над ними, несмотря на вечер, весело пели птицы. Тихо шептались сосны и ветер...

Мирно болтая ни о чем и обо все сразу, мы незаметно миновали кованые ворота и добрались почти до поворота к центральному входу в здание корпорации. Где-то вдали автомобильным шумом жил город, а здесь царила томная безмятежность лета.

Пора было позвонить Кевину, но я немного волновалась, в душе оттягивая момент, с которого все в моей жизни поменяется!

Мы с Дашей даже замедлили шаг, чувствуя царившее в воздухе умиротворение.

— Юльке так не дозвонилась, — пожаловалась Даша, когда мы остановились на небольшом перекрестке, на углу здания корпорации. — Я так хотела повидаться, а ее в городе не оказалось. На работе отослали к ней домой, заявив, что она неделю как в отпуске. А нам она не сообщила и не приехала, а ведь обещала!

— Юлька — вот же вредина, опять что-то задумала. — Я обижено покачала головой, незаметно наблюдая за малышками, играющими в разноцветный мяч. Отвернувшись от детей, я сообщила Даше:

— И я не смогла поговорить с ней, хотя на прошлой неделе каждый день звонила... — остановившись узкими носами босоножек на самом краю бордюра, я пожала плечами. — Может у Юли что-то с телефоном, а мы тут тревогу бьем...

Даша пожала плечами. Вот и проводила.

— Ладно, пока! — я склонилась и легко поцеловала Дашу в щечку, в ответ она улыбнулась и, весело махнув на прощание, повернулась, медленно направилась назад, такая вся забавная в штанах и майке. Она уже успела отойти метров на десять, а я все еще вытаскивала из кармана телефон, неловко зацепившийся за нитку от карманной подкладки.

Кевин наверно где-то здесь, я хотела позвонить ему, сообщить, что иду домой, но тут в уюте вечера где-то сзади раздался надрывный звук взревевшего мотора.

Я инстинктивно посмотрела в сторону агрессивно завизжавших покрышек.

Водитель небольшого темно-серого джипа, еще недавно мирно припаркованного через дорогу, быстро тронулся с места, но на углу внезапно ударил по тормозам, рванул машину в сторону, развернув ее прямо передо мной.

В животе у меня от ужаса мгновенно образовался ледяной ком, во рту пересохло. В какой-то миг мне показалось, что меня снесут к черту и размажут по асфальту под скрип резины.

Позади раздался гневный возглас Даши, застывшей в шоке, как и я:

— Вот уро... — но тут весьма сдержанно, почти буднично распахнулась задняя дверь, выпустив высокого и чем-то знакомого мужчину. Я шагнула назад, давая возможность ему себя обойти. Телохранители, приставленные Тео, тут же оказались прямо за мной.

Не понимая в чем дело, я на миг опустила голову, ожидая, что самовлюбленный тип из взбесившегося джипа обойдет меня и скроется по своим делам... Но он стремительно схватил меня за плечи, мгновенно приставив к виску что-то холодное — неужели пистолет?!

Из машины выскочили еще двое и одновременно напали на моих охранников, не позволив за меня вступиться. Борьбы не было, миг, треск разряда, и охранники упали.

Подавляя подступающую к горлу тошноту, просто невероятным усилием воли я заставила себя стоять спокойно. Про себя застонав, я опустила взгляд на неподвижных мужчин на асфальте... Не дышат!

Короткий миг... и я покрылась испариной, между лопаток побежала щекочущая струйка пота. Убиты?!

Из корпорации с неимоверной скоростью вылетели охранники с Ником во главе, ура, нас заметили по видеонаблюдению...

Мне хотелось кричать от радости и мчаться к ним навстречу! Они бегут на помощь и "этим" не удастся ничего сделать!

Даша, поборов шок, тоже ринулась ко мне, но на их фоне она бежала словно в кадрах замедленной киносъемки.

Защитники, вмиг добравшись до нас, остановились... Тот, кто железной хваткой держал меня за плечо, угрожая у виска каким-то оружием, зарычал, при этом потрусив как куклу:

— Стоять! Или она присоединится к ним!

Значит они погибли, мне не показалось... К горлу подкатила тошнота и я судорожно сглотнула, ноги подкосились. Нет, нельзя им сдаваться!

Выпрямить голову мне удалось лишь с огромным трудом. Что-то железное так и упиралось в висок.

Я подняла потерянный взгляд на Ника, стоящего в пяти метрах впереди с отрядом. Он не похож на себя — со стиснутыми зубами и яростным взглядом. Где-то вдали от особняка кто-то несся сюда, наверно охрана Тео... Один из бойцов прикрыл собой Дашу, которая безуспешно пыталась от него отделаться. В глазах слезы, она неловко отпихивала монолитного защитника, пытаясь приблизится ко мне.

Ощущение от происходящих событий было абсолютно нереальным. Как будто я в американском триллере в главных ролях. Сейчас появится супер герой и все кончится хеппи эндом...

Почему? Почему? Что за бред...

Открылась передняя дверь и появился ПсевдоМакс. Опять он!

Как он не сгорел от ожесточенных взглядов! Я тоже злобно на него посмотрела, присоединившись к толпе. Из разговоров у Даши знала, что его усиленно ищут, но вот, он здесь, а где Кевин? Неужели, они до него добрались первыми?

Сердце стучало глухо, как большой барабан, грозящийся взорваться от еще одного удара.

— Все здесь? — псевдо-Макс, стоявший в метре от меня, был совершенно спокоен и ничуть не напуган окружившим нас отрядом бойцов. В голову лезли абсолютно глупые мысли. Возможно, при других обстоятельствах подобное самообладание произвело на меня приятное впечатление, но ведь этот тип не храбр, он исключительно безжалостен. Если придется, он без колебаний перережет мне горло или прикажет застрелить, в этом я ни на миг не сомневалась.

Даша нетерпеливо вздохнула и раздраженно произнесла:

— Ты внук Шона?

Даша его знает?! Знает?! Сердце от напряжения колотилось у меня где-то в горле.

Он ее проигнорировал:

— Я жду вожака у себя, ее мы возьмем для сопровождения "успешных" переговоров, — он заговорил твердым, я бы сказала — профессиональным голосом, выделяя словно "успешных". Ну да, если учесть что это не первое похищение, то он точно в этом уже профи!

— Да! Если кому ее человеческая кровь покажется неважной, возьмем чистокровных детей... — спокойно произнес он, давая знак показать девочку, которую один из негодяев, вытащив из машины и нагло продемонстрировал замершей от шока толпе, по которой пополз панический шепот "Маришка! Детьми прикрывается, мразь!..." Они схватили ту самую, маленькую, с косичкой, в сарафанчике!

Сказать, что я испугалась сильнее, — это ничего не сказать. Внутри все заледенело и оборвалось... Никакой надежды на спасение...

А Ник и вовсе, казалось, поседел на глазах:

— Достигнуть соглашения на таких условиях не удастся! Никто не станет вести с тобой переговоры, нам придется только найти вас и уничтожить.

— И ты настолько уверен в этом, что готов рискнуть их жизнями?! — на его лице расползлась зловещая улыбка, словно он пытался ею запугать. Какой-то миг они буравили друг друга глазами полными лютой ненависти. Но никто не сдвинулся с места.

Тут происходило нечто, недоступное поверхностному наблюдателю.

Главарь сделал знак рукой и меня тут же втиснули в машину, наконец оставив в покое висок, замерзший от прижатого к нему металла.

— Пока вы будете вести себя как нужно мне — с ними будет все в порядке! — закончил он, садясь в машину. — Я сообщу Тео, где буду ждать его... и без глупостей!

Зажатая с двух сторон амбалами на заднем сиденье автомобиля, я не знала как себя вести, что думать и как это все понимать! Но тут мне на руки швырнули испуганную крошку, и я полностью переключилась на девочку. Согревая и успокаивая, ласково уговаривая не рыдать, так и самой было легче перенести кошмар.

Главарь сел в машину и мы понеслись...

Не знаю, как бы я себя вела без девочки — в горле что-то стояло, физически мешая говорить, — но при ребенке показывать свой страх нельзя и я заставила взять себя в руки.

Я оглядела амбала справа: этакий, что называется, мордоворот: высокие скулы, широкие челюсти, свирепое выражение лица — почти голливудская внешность героя коммандос, если не одна забавная деталь — кучерявый чубчик в стиле конца сороковых, когда их для большей стильности завивали, и который портил все "мужественное" из выше перечисленного.

Вот уж точно — "Бог пошутит — не исправишь".

Голосом строгого преподавателя, наработанным за годы работы со студентами, я сказала, словно отчитывая нерадивого первокурсника:

— Соблаговолите отодвинуться! Еще немного и вы усядетесь прямо на нас!

Он дернулся вбок, поддавшись первому порыву, а потом, злобно оглянувшись, посмотрел на меня и нагло вернулся на место. Я не отводила от него требовательного взгляда. Тут вмешался главарь, сделав "Чубчику" знак отступить. Здоровяк отсел, за ним последовал мужчина слева, тот, что демонстрировал Нику малышку.

Одержав эту крошечную победу, я крепко прижала Маришку к себе, пусть хоть малышка думает, что я что-то могу сделать в этой ситуации...

Губы главаря цинично и презрительно изгибались, словно он понял, о чем я подумала. Да я и не заблуждалась насчет происходящего.

Через минуту машина остановилась, мы с Маришкой вжались друг в друга, готовые ко всему, но они, перетащив нас, сами также пересели в другую машину. Видно боятся преследования...

Провожая взглядом резко рванувший с места серый джип, главарь с насмешкой сказал:

— Пускай погоняются! — и мы вновь куда-то поехали.

Амбалы так и пыхтели рядом, но уже не наседая с двух сторон. Я сосредоточилась на девочке и пути не видела, да и к чему, если я города почти не знаю?!

Минут через десять свернув в небольшой проезд, машина въехала в маленький двор, мощенный разноцветной плиткой, с забором из красного кирпича и остановилась.

— Приехали, гости дорогие... — главный похититель вышел первым.

Не выпуская из рук малышку, двигаясь из последних сил на дрожащих ногах, я шла также быстро как они, чтобы не давать лишний повод дергать нас и пугать девочку еще сильнее. Нас быстро протащили через какие-то комнаты и, по простой деревянной лестнице покрытой лаком, подняли на второй этаж.

— Ваш номер... — с насмешкой заявил главарь, шедший впереди в качестве проводника. Его пристальный взгляд просто наблюдал за мной, следовал за движением глаз, рук, дыханием, а потом возвращался вновь к глазам. Наблюдая. Изучая, как хищник жертву...

Я огляделась. Комната, выделенная нам, была просторная и ярко освещенная и довольно уютная, со стенами выкрашенными в мягкий бежевый свет и открытым выходом на балкон.

Оглядывая простую без изысков мебель, я едко сообщила похитителю:

— Я думала, что место, где нас будут держать, будет выглядеть до жути зловещим, или уж куда более инфернальным. Ну, склеп с затхлыми ароматами был бы самое то... — похититель смолчал, будто не услышал.

Понимая, что ничего хорошего меня не ждет, я продолжила говорить дальше:

— Ах, да. Я забыла... Склепы это уже чистое мракобесие... Сейчас в моде промышленные колодцы из бетонных колец.

Он цинично улыбнулся этому утверждению. Но в этом оскале не было веселья, было только обещание расплаты, обещание хищника-маньяка, настигающего свою жертву.

Меня передернуло, но не от страха, а от отвращения. Видно это не ускользнуло от негодяя, он вышел, хлопнув дверью мне прямо в лицо. Раздался громкий щелчок закрываемого снаружи замка.

— А... — сказала я, старательно скрывая злость, — понятно. Это чтобы помнили, что нам положено его жутко бояться!

Пока мы "беседовали" с похитителем, Маришка так и уснула на моих руках, горько и прерывисто всхлипывая во сне, после пережитого... Я устроила ее на диване, прикрыв тонким синтетическим пледом. Надо попросить их дать малышке что-то нормальное, мы, как-никак, залог успешных переговоров!

Сама присела рядом с девочкой, с удивлением обдумывая, с чем еще в состоянии справиться человеческий мозг?!

Вот все безумно меняется и, кажется, что никогда с этим не справишься, а ум раз... и справился в два счета. Старательно планируя себе дальнейшее житие! Вон уже и одеялко малышке заказать решилась.

Я бы хихикнула, но это все равно, что пить коктейли в одиночестве... невкусно и неинтересно. Тяжело поднявшись, я направилась изучать ванную комнату, неизвестно, сколько мы тут с Маришкой пробудем! Главное не паниковать!

Живем дальше.

* * *

На перекрестке поворачивая с одной крупной улицы на другую, я припомнил в деталях каждый миг, проведенный с Людмилой в яме и особняке. Мне безумно захотелось, чтобы сейчас она была рядом!

С трепетной дрожью заново переживал ощущение от ее теплых рук, когда лаская мои волосы, ее ладонь скользила по затылку и шее. От этих воспоминаний кровь закипела... Неужели и у меня в жизни наконец есть что-то настолько замечательное?!

Опасался верить, и где-то глубоко в душе крепко поселилось беспокойство... Люда ведь, так и не позвонила! Тревога становилась сильнее, я не мог избавиться от предчувствия опасности. Чувство неопределенной тревоги именно в эту секунду конкретизировалось и, усилившись до предела, превратилось в гнетущее ощущение надвигающейся беды.

Свернув на дорогу к базе, застал перед ней натуральный бедлам... Откуда-то при мне подлетели две машины, припарковавшиеся около входа. Из них вышли бойцы моего отряда и присоединились к уже находившейся там толпе.

Даша, серая как мертвец, обхватив себя руками, сидела на лестнице, опустив голову. Рядом сидел Роман Николаевич, схватившийся за голову. Тео хмуро выслушивал охранников с поста...

Прибывших бойцов допрашивал реально алый от злости Ник. Никогда его таким не видел. Да, случилось явно что-то не шуточное...

Люды нигде нет. Ушла домой?! Я от всей души пожелал этого! НО...

Когда я наконец медленно остановился у тротуара и открыв дверь, вышел из машины, все замолчали...

Значит, Люда домой не ушла ...

Повернувшись к темному, как туча, Тео, спросил:

— Кто это сделал?

— Сэм...

— Охрана?

— Убиты...

Убиты... Я задохнулся. Сергей и Влад — бойцы, которые вели Люмилу сегодня утром... убиты?! Чтобы убить оборотня надо очень и очень постараться! От удара машины раны заживают в течение трех дней, огня неделю, пулевого ранения зарядом со смещенным центром тяжести за сутки...

Новые конечности до конца не отрастают, но убить?! Как?!

Эмоции пришлось выжигать в себе каленым железом. Сейчас не до страданий!

— Кто свидетель? — Тео после этих слов раздраженно посмотрел на меня, я в этот момент не отрывал глаз, всматриваясь на поднявшуюся со ступенек Дашу, но другие оборотни смотрели на девушку исподлобья.

— Пошли, Кевин. Я все видела, — тихо произнесла Даша, повернулась и, не дождавшись меня, пошла по ступеням к входу в здание.

Я мгновенно догнал ее... Даша, остановившись сразу за дверями, мельком оглядев меня, тяжело сказала:

— Они их в заложники взяли для ведения успешных переговоров...

— Их?!

— Да, с Людой похитили и Маришку!

— Вот... На детей замахнулся!

Я наверно сейчас был краснее Ника, когти выползли сами... Даша, гневно поджав губу, пробормотала, опустив голову:

— На волчонка они бы не замахнулись!

— Ну да, гиен бы в этой половине земного шара не осталось! — не задумываясь, подтвердил ее вывод я.

— Вот и я говорю... — раздраженно кивнула Даша.

Да, она права, потому и захватили Маришку. Твари... Но дети клана, это дети клана, кто бы они не были, я этого так не оставлю. Не говоря уже о Люде!

Нас в холле догнал Тео, сурово оглядывая бойцов оставшихся на посту:

— Пошли ко мне, поговорим.

Мы по старинке собрались в его кабинете. Но без Даши, чтобы скрыть хлынувшие слезы, она убежала по коридору к крану с холодной водой. Тео расположился за своим столом, отстукивая что-то агрессивно-ритмичное карандашом. Дурацкая привычка!

— Так, они считают, что имея на руках такие козыри, как девочки, смогут диктовать мне свою волю...

— А ты сомневаешься? — спросил я, подняв на Тео холодный взгляд. Мне хотелось ударить его за то, что он хоть намеком рассматривает вариант, что ради политики оборотней можно подвергнуть опасности жизни Люды и малышки! Но потом взял себя в руки. Тео — он мудрый вожак и все сделает самым правильным образом...

— Нет, конечно, — подтвердил Тео мои мысли, — я сделаю все, что он захочет ради девочек. Но он же не дурак, соображает, что получив их на руки, мы от его своры клочка не оставим, пополнив африканскую фауну городского зоопарка. Так что... сам понимаешь.

— Понимаю... Чем убили бойцов?

— Электрический разряд...

Сложив побег физика и его предыдущее открытие, я на миг задохнулся от вывода.

— К дьяволу... Опять моя вина... То Саша, то Люда, ребята...

Я в раздражении отвернулся и стал смотреть в окно на сосновую рощу. Мир обезлюдил...

Остался только ужасный, проникающий в душу безумный вой, который рос, рос и рос, пока не достиг невыносимой величины, заполнив собой мир.

Глупая игра слов... Обезлюдил и обезЛюдил...

Я не мог даже предположить, насколько можно быть беспомощным, не в состоянии поверить, что моя сила и власть ничего перед открывшейся угрозой!

Вмешался Тео:

— Чееерррт, Кевин, ты же не виноват в смерти жены! Как и в том, что Люду похитили! Это из-за меня ее забрали, не заблуждайся на свой счет! Они заложницы и...

Я круто повернулся к Тео так, что от неожиданности тот замолчал.

— Виноват! Саша убегала от меня, Тео... от меня в волчьем обличии. Значит, это я убил ее. Это все равно, что взял и сам бросил ее под ту проклятую машину.

— Это не твоя ошибка, — тихо отметил Тео. — Люди гибнут под машинами каждый день! И не все бывают в шоке от страха.

— Моя! — я снова резко отвернулся к окну, рассеянно отметив, что ветер усилился и сосны принялись танцевать. — Моя, — тихо повторил я. — И физик моя...

— Это несчастный случай. Как и с Людмилой, — терпеливо продолжал он. — Будь Даша ближе, попала бы она... Не вини себя, ни Сашу этим не вернуть, ни Люду выручить.

Я почти его не слышал. А Тео упорно продолжал:

— Будет лучше, если ты займешься устройством своей жизни. Тебе нужна Люда, а кто может быть лучше этой девушки? Вы двое идеально подходите друг другу, — Тео сделал паузу, но я так и не проронил ни слова. А что тут скажешь?

— Ладно, самоедствуй сколько хочешь, но организуй мне маячки всевозможных видов. У нас возможные переговоры на носу! И я хочу знать, куда они после них денутся! Думаю, ты хочешь этого не меньше! Надо бы что-то цепляющееся к одежде, машину то они сменят, а вот переодеваться навряд ли будут...

— Я не самоедствую и не считаю, что я черный талисман приносящий женщинам беды. Просто у меня такое занятие, которое ставит под угрозу жизнь близких... Не свяжись она со мной, ее бы не похитили в первый раз... Но гиены увидели меня рядом с ней, и началось...

— Давай рассудим здраво! Похищать людей — не нормально! С кем бы, кто не общался! От этого и отталкиваемся! — он с напором продолжил. — Значит, виноват только один — Сэм. Кстати, если следовать твоей логике, с кем таким ужасным связалась пятилетняя Маришка, что ее похитили?!

Я молчал. Все так все правильно... Однако... Именно это "однако" густо сдобренное "если бы не..." подтачивало всю здравую логику. Тео думал о том же, но только вслух:

— Если бы "я с ней не связался", если бы "она сюда не приехала по моей просьбе"... Избавьте меня от этой глупости! Тогда уж пойте, "если бы я не родился"! Далеко зайдете! — Тео окончательно разозлился:

— Ну а мне тогда останется только голову пеплом посыпать и выбить себе камнем зубы?! Они были под моей защитой! Именно, чтобы влиять на мои решения — их и похитили?! Неужели не ясно?!

На рык мужа как на зов, в кабинете явилась Даша с мокрым покрасневшим лицом и мокрыми продрогшими от холодной воды руками...

Она сухо выслушала его последние слова и спокойно сказала:

— Ты как всегда прав! Нам надо отключить самобичевание и заняться поиском того места, где держать девчонок... у меня есть план.

Я бы на ее месте не лез с планами к Тео, когда он в таком состоянии!

Вожак грозно повернулся, видимо желая сказать ей тоже самое, но холодным взглядом Даша остановила мужа и продолжила:

— Думаю, что никто не знает гиен лучше, чем гиены. Так что я иду на свидание с Максом! Его тоже надо подключить к поиску!

Мы с Тео переглянулись, о нем никто не вспоминал, я так и думать забыл об этом типе.

Даша продолжала:

— Я не очень-то надеюсь, что он поможет, но такой шанс упускать нельзя. Насколько я поняла, соединив все части вместе: он единокровный брат похитителю?

Тео кивнул, уже полностью переключившись на ее план. Я знаю друга, он сделает как всегда, возьмет из ее предложения самое важное, но выполнит все по-своему...

Когда Даша закончила высказывать свою мысль, тут же сухо добавила, но уже обращаясь только мужу:

— Ты знаешь, у меня ровный характер и я могу не менять своего доброго расположения годами, но его легко потерять и крайне сложно восстанавливать!

Вот это тактика... Когда он успокоился, переключившись на новый план, она хладнокровно припомнила его попытку ее оборвать...

Да, выходит почти как в высказывании одного Афинского философа: "Я правлю Афинами, мною вертит жена, а ею — годовалый сын, значит, Афинами правит младенец!"

Даша, уже оставив "страшные" угрозы, усевшись в кресле, мирно продолжила:

— Ник с белками и прочими травоядными "разбился" по городу в поисках логова гиен. Вам бы сейчас самое время показать всем нехищным, что вы клан и вы заодно — на деле! Скорректируйте работу. Пускай они ищут, а за ними идут отряды волков, которые доставят любую найденную гиену сюда, может, кто из них знает, где обитает Сэм и компания!

— Да, к этому и идет, — мирно кивнув, согласился Тео... — Приступаем!

Я воспринял это предложение, без какого либо энтузиазма. Весь предыдущий опыт подсказывал, что метод не сработает. Только, если пальцем в небо попадем. Но мне ничего не осталось, засучив рукава, заняться допросом гиен... хотя надежды никакой!

Сэм не дурак и явно ко всему заранее готовился!

Глава десятая. Тайна раскрыта?

Вчера с самого вечера я вглядывалась в хозяина, двор и окружающую меня обстановку, чтобы разобраться, что он за человек. Ведь определенный стиль в манере держаться, одежде, которую носят, мебели, выбранной для своего дома, много говорит о человеке. Но здесь ничто не выдавало сведений о личности похитителя. Что кирпичный забор, что внешняя обстановка дома — словно глянцевые фасады, призванные прятать то, что находится за ними. Внешне псевдоМакс был дьявольски интересен с этой хитроватой улыбкой на губах. Угу, если бы не явная гниль внутри!

Утром, кое-как поднявшись и искупавшись в душе, так и не уговорив на это "мокрое дело" Маришку, я все обдумывала, что же делать. Молить о пощаде, грозить, пытаться убеждать этих людей — бесполезно, это само собой разумеется... Но сидеть и ждать непонятно чего невыносимо! Только закончила, как нас тут же позвали на завтрак, прекратив на время мои мучительные размышления. Мы как гости-заложники утром были вызваны на завтрак с "его величеством", главой бандитов-похитителей.

После перехода по темному и длинному коридору я на мгновение зажмурилась от яркого света в комнате. Маришка, та вовсе прижалась ко мне.

Я еще раз оценивающе взглянула на хозяина, расположившегося за небольшим круглым столом, уставленным полными тарелками, в залитой утренним светом комнате.

— Вижу — ты мне не доверяешь... — довольным голосом заметил он.

Хорошее приветствие, нет, превосходное! Главное "какая великая и трезвая" мысль высказанная вовремя! Я не спускала с него холодного взгляда, даже и не думая возражать.

А чего это псевдоМакс хочет?! Счастья в глазах от радостной встречи? Заверений в вечной привязанности?! Больной какой-то!

Разумеется, я ни капли не сомневалась в том, что он — законченный негодяй, да и вид у него совсем не человека замученного жизнью и заботами, находившегося в безвыходном положении, а наглого беспринципного мажора!

К тому же в утреннем солнечном свете он был необыкновенно красив — глаз не оторвать! Это не комплимент, а приговор. Мужчины, отягощенные красотой — ни себя, ни близких счастливыми сделать просто не могут, так как не в состоянии оценивать отношения близких адекватно.

Прежде чем продолжить, он еще раз взглянул на меня:

— Садитесь уж...

Мы с Маришкой с шумом устроились напротив хозяина. Амбалы, стоявшие позади и провожающие нас до столовой, тут же вышли, тихо прикрыв дверь за собою.

Я плевать хотела на его присутствие, пусть не обольщается! Приподнявшись над накрытым столом, положила малышке и себе — все, что посчитала годным для завтрака. Разлив заваренного чаю из чайничка по чашкам, положила нам с Маришкой по кусочку пирога по принципу — "не поедим, так понадкусываем!".

За хозяином я ухаживать не собиралась, игнорируя его любопытные взгляды.

Кусок в горло не лез, но я из вредности деловито схватилась за чай, обращаясь к бандиту:

— Поясните мне причину нашего похищения. Я слушаю!

Он усмехнулся, помолчал с минуту, но все же ответил:

— Мне нужно, чтобы Федор сделал кое-что для моих... людей. Такая причина вас устроит? — насмешливо ответил бандит.

Как-то он крайне высокопарно для подретушированного "гопника" изъясняется!

— А... Ты из этих... Понятно... — с издевкой закончила я, принимаясь за чай, заодно попробовала выпечку. Пирог с лимонной начинкой оказался ужасно "магазинным" и его отложила. "Покупную сдобу не люблю", — подумала я.

— Из каких "этих"? — передразнивая мой тон, переспросил он.

— Ну из этих, которые, так сказать, "не чета" остальным, — с сарказмом уточнила я и не сомневаясь в его ответе, продолжая, — людей, не знающих сочувствия. Настолько увлеченных своими "высокими замыслами", что идущих по трупам ради достижения цели. Людях, которые искренне верят, будто законы писаны для заурядных созданий вроде нас с Маришкой.

Момент, пока он обдумывал мои слова, я использовала, чтобы добавить Маришке чаю.

— Я вот сижу и не могу понять с чего ты такая дерзкая? То ли глупая совсем, то ли наглая, то ли что-то имеешь в рукаве?! — цинично меня оглядывая, насмешливо ответил "не чета прочим человекам".

Маришка, с интересом следившая за нашим разговором, вела себя как взрослая тихо, только внимательно прислушиваясь. Я продолжила:

— Классику читать надо! В "Преступлении и наказании" как раз о тебе было! — я сделала большие глаза и кивнула. — Был один такой тип, как ты, Раскольниковым звали. Да-да — он еще плохо кончил! — голосом ерничала я, кивая головой, при этом губами элегантно снимая кусочек сосиски с кончика вилки.

Он в ответ одарил меня высокомерной улыбкой "знаем мы вас, умников!". Ровные белые зубы, бронзовый загар — автоматически отметила я, испытывая отвращение. Я не люблю красивых и подлых. Я люблю надежных и умных.

— Я закончу хорошо, не сомневайся! Тео мне все на блюдечке выложит! — заверил "красавЕц".

В ответ я недоверчиво нахмурилась, и речитативом процитировала предложение из "Преступления и наказания":

— "Обыкновенные люди должны жить в послушании и не имеют права переступать закона, потому что они, видите ли, обыкновенные. А необыкновенные имеют право делать всякие преступления и всячески преступать закон, собственно потому, что они необыкновенные", — пока он пытался обдумать мои слова, я желчно вставила. — Те, в 17-том да и 41-ом другие, тоже были уверены, что кончат хорошо, что служение великой идее освобождает их от общепринятых норм, оправдывает убийства и насилие, тем более над "тварями дрожащими", "людским муравейником", или как сейчас говорят "быдлом" к которому принадлежит основная масса людей.

— Вздор... — он насмешливо улыбнулся, тут же поменял позу — вальяжно отвалившись от стола, расселся в кресле, и, качая ногой в черной туфле с длинным носом, и попивал чаек из чашки с блюдцем.

— Почему? Потому что просто твой калибр помельче?! — дерзко усмехнулась я. — Ты ведь себя считаешь из "право имеющих"! — и нагло продолжила. — Или ты на самом деле думаешь, что первым открыл для себя закон: "Кто крепок и силен умом и духом, тот над ними и властелин! Кто на большее может плюнуть, тот у них и законодатель, а кто больше всех может посметь, тот и всех правее. Так доселе велось и так всегда будет!" — процитировала я Достоевского.

— Ну, сравнила! — усмехнулся надменный тип. — Интересно, чтобы было, предложи я тебе выбор кого отпустить, тебя или ее... — и он глазами показал в сторону девочки.

Я тут же уловила исходившие от него волны самодовольства и высокомерия, которые после последних слов стали только интенсивнее. Он на самом деле решил, что мой выбор — настолько предсказуем, что я выберу себя?!

— А если скажу, что освободи девочку — ты что, ее отпустишь?! — мне не верилось, но все же я попыталась... Неужели получится?

Я напряглась, ожидая его отклик. Негодяи — всех мерят по себе, это понятно, но как было бы хорошо, если бы он отпустил ребенка!

— А кому ты нужна?! — он цинично рассмеялся.

Меня это даже не оскорбило, ни на минуту не сомневалась в его подлости. Когда нечем ответить, в ход идет разномастный "сам дурак" с обязательным унижением — "как ты это только помыслила на святое, (меня!), замахнуться?!".

Похититель мерзко продолжал:

— ...интересно, если бы выбирать между твоей жизнью и этого ребенка, то ты тоже так "благородно" будешь его защищать или предложишь отпустить? — и уверенность в своей подленькой правоте такая непрошибаемая — мол, в этом случае и ты предашь! Что я, не знаю, что ли?! Что ты никого кроме себя защищать не будешь?!

Я на такое и отвечать не стала... переубедить можно только делами, но не провоцировать же его на причинение вреда ребенку!

С серьезным видом долив себе чай, я, наконец, ответила:

— Если в методы помощи кому-то входит похищение детей, то это жалкая расписка в полной немощи... — я скорчила уничижительную гримасу, а тон был ироничным. Прямо как у поэта: "На лицах дерзость, в сердце страх..."

Зачем я это делала?! Просто мне все это чертовски надоело и я готова была вызвать огонь на себя... Хотя мне просто не хватало мужества выдерживать этот ад неопределенности слишком долго и я хотела покончить со всем быстрее. Не нужна, так не нужна... А еще меня раздражали его попытки сделать вид, что он нормальный и просто ВЫНУЖДЕН кого-то похищать, оправдывая преступления благими намерениями!

Он раздраженно отмахнулся:

— Бабский истеричный бред...

— Ну конечно, я разве могу сравниться в настоящим мужиком прикрывающимся пятилетними девочками!

Только я это произнесла, до меня окончательно дошло, с чего это на меня вдруг накатила такая глупая отвага. Нет, я не верила, что сейчас как заложник не уязвима. Ни единую секунду не верила. Но уже не могла больше так, с этим чувством, что меня или малышку могут в любой момент как угодно унизить или убить.

— Ну ты замахнулась... — щелкнул языком он, отворачиваясь. — Я Тео согну... а там посмотрим кто из нас плохо кончит. Да и твоего еще уломаем! У меня кое-что припасено... сама увидишь!

Я презрительно скривилась. Плачевный ответ с его стороны — обещалась синица море сжечь!

Вернувшись с завтрака законченного в полном молчании, мы с Маришкой сидели на диване... Пока я разными голосами рассказывала ей бесконечную сказку обо все обитателях леса, небо стало затягиваться облаками и заметно похолодало. Хотя воздух еще достаточно теплый, беспокоиться было из-за чего: если польет дождь, не знаю, как в такой обстановке вынесу непогоду...

Сейчас я боялась по-настоящему долгих вечерних и ночных часов, проведенных наедине с собой — когда лежишь и слушаешь, как бьется в твоем сердце тоска — не желая, поддаваться унынию и отчаянию, которое из-за дождя окончательно станет невыносимым! Я, прищурилась, глядя на открытую дверь балкона, затем перевел взгляд на быстро темнеющий горизонт...

Маришка, наблюдая за мной своими темным глазками, сказала:

— Хочешь я убегу домой и скажу Нику, где мы? — мило предложила она, повернув ко мне свое личико.

По стеклу и разномастному покрытию балкона застучали первые капли дождя.

— Да, конечно убежишь... — улыбнулась я, склонившись к малышке, ласково заворачивая выбившиеся из косички волоски за ушко. — Знаю, мой пушистый кролик, ты конечно вернешься домой, но чуть позже...

— Я не кролик! — звонко расхохоталась малышка. — Я белка! — гордо закончила она и... спрыгнула с дивана, мелькая пушистым темно-рыжим хвостом!

Я громко всхлипнула, резко встала, закрыв рот кулаком, шагнула назад, оступилась и хлопнулась на пол... Сидя крепко зажмурив глаза, размышляла о чем-то неестественном...

Меня затрясло... Я медленно открыла глаза, все еще надеясь, что просто показалось... Затем для смелости вдохнув, медленно повернулась и оглядела милую зверюшку с озорными глазками и не очень внушительным хвостом, сидевшую на паркете и еще полминуты назад бывшей девочкой пяти лет.

Девочкой пяти лет... пяти лет.

Так! Я шумно и резко выдохнула. Не время сходить с ума, у меня на руках ребенок!

Неловко понимаясь с пола на дрожащих ногах, "зверьку" пояснила... охрипшим и прерывающимся голосом:

— Много съела... за завтраком, вот и ноги и не держат!

Маришка уже вернулась в нормальный вид и сурово натягивала на себя одежку. У меня тряслись руки, так что помогать ей я не стала, опасаясь испугать... На языке вертелась добрая дюжина вопросов, но грустный взгляд девчушки заставил меня промолчать, и внешне шло как всегда.

Обед и ужин нам принесли в комнату, похитителю видимо не понравились мои сравнения с Раскольниковым.

— Красивая ты... белочка... — наконец пробормотала я. Все же, подавленный шок от увиденного, давал о себе знать.

— Таня и Ник красивей... — этими словами напомнив себе о родных, она горько, не по-детски разрыдалась, шепча: "Хочу к маме!".

Смотреть на подобные взрослые слезы было невыносимо, но пришлось...

После, я где-то час укачивала рыдающую Маришку. Наконец она понемногу начала успокаиваться, и лишь иногда по ее маленькому тельцу, пробегала дрожь от последних судорожных всхлипываний.

Я пела ей колыбельные, гладила по головке, пыталась помочь... но помог только сон.

Главное, что теперь и в моей жизни ничего нормально не будет. Нет, никогда будет... Я в ловушке в этом незнакомом месте в окружении мифических существ, которых точно не должно существовать в природе.

Весь остаток вечера и ночь я прошагала по комнате стремясь принять новость...

За окном закончился дождь...

Это реальность! Оборотни — реальность... Как только что прошедший дождь, лето и все вокруг!

Задыхаясь от этого осознания, я вышла на балкон, осмотреться и проветрить изуверски измученный мозг после потрясения, которое так и хотелось полагать страшным сном наяву. На свежем воздухе, в последних лучах заката, происшествие казалось и вовсе нереальным. Я оглядела забор, за ним росли высокие деревья и шумел город. Вот он реальный мир. А тут — оборотни!

Я мельком оглядела небольшую клумбу с розами под балконом. Кто бы мог подумать! Кто бы мог подумать о таком?

Знаю кто... Даша. Она знала! Она ведь говорила об охране и нападениях!

Нет, но как может нормальный человек в сегодняшнее просвещенное время верить в такую чушь, как оборотни?

Может. У бандитов конфликт с Тео, вот откуда все: охрана в особняке, сигнализации и прочие защитные комплексы — необходимые средства от проблем с преступниками.

Вспомнилось предупреждение бандита о чистой крови — вот и Маришка, как заложник. Еще одна загадка-разгадка...

Ник — он родственник Маришки... Оборотень!

Поежилась. На улице похолодало, а я не торопилась покидать балкончик под пустынным двором.

Казалось, в комнате мне воздуха не хватит "переварить" в себе сдвинутую картину мира. Наконец я сопоставила увиденное с теми людьми, которые были рядом. И тут до меня окончательно дошло! По коже прошла дрожь от осознания — сколько же "их" вокруг было!

Тео — точно оборотень, это после всего сказала сама Маришка... Значит, Даша знала! Не могла не знать кто ее муж. Меня это возмутило! Уж мне сказать можно было!

Кевин...

В голове сами собой складывались факты и школьная привычка систематизировать любую информацию привела к странным выводам. Меня как-то поразило, откуда Кевин узнал о полосатых собаках, ведь это не в характере Макса делиться такой ерундой с окружающими. А значит, он там был...

Кто был там кроме "полосатеньких собак", вычислять не понадобилось! Он много где был, где не должен быть! Боже, это же мой любимый Волчик!

Облокотившись на перила, я уронила голову на руки... Все окончательно стало на свои места!

Ужас! Как безумно неловко, я у себя дома его тискала как плюшевого мишку, тарелки дурацкие подсовывала, в любви признавалась...

От подобного "осмысления" я покраснела так, что от щек пошел жар. Я с ожесточением потерла лоб ладонью, прислонившись горячей щекой к прохладному стеклу.

То-то он потом стал вести себя по-другому, еще бы, сама себя предложила... Как так он умудрился сделать так, что я влюбилась в него в обоих ипостасях?!

От стыда щеки пылали...

Но тут вспомнился непонятный случай с Ником на пляже, который убил на корню мое безудержное желание оказаться рядом с ним... Правильно он тогда Ника цапнул! Нет, жуть какая-то! Зато сейчас от стыда я готова провалиться на месте! Ник просто негодяй... В... в нос поцеловала!

Я со стоном прикрыла лицо ладонями...

Но тут мне припомнилась первая встреча с Волчиком... Он же от меня отойти не мог, как щенок следом таскался, на руки влезть норовил... Почему? Как меня выбрал? Тогда зачем мучил после?!

Нет, это все-таки невыносимо!

Гиены, полосатые собаки... Похищение... драка... Ага! И мой глупый вопрос: "Кто держит стаю гиен в городе?!". Три ха-ха!

Какое-то время отходила от воспоминаний, но они как назло сменялись от одного к другому. Я, резко вздрогнув, подняла голову, всматриваясь в темную комнату.

Малышка спала под нормальным байковым одеялом — все же заставила их принести ребенку все необходимое! — а я перебирала в уме знакомых, пытаясь понять, кто они.

Драка с Максом на улице... А Макс? Макс?! Точно, он тогда ведь что-то про мою связь со "зверями" говорил! Может потому и говорил, что он человек? Тогда откуда знает?

Но я же узнала, наверно и он мог...

Это что же получается? Макс считал, что я все знаю? И по своей инициативе к ним пошла работать? И как расценить его слова теперь? Он меня тогда оскорбил из-за этого?!

Ничего о них не знаю... А может у них считается, что только самые разбитные дамы на работу к оборотням идут?! Но нет, не думаю, что Дашкинс меня так подставила! Я просто ничего не знаю, чтобы делать выводы. Нельзя через одно неизвестное узнать второе неизвестное...

Город же спал под покровом желтоглазых фонарей, а я все анализировала, вытащив на балкон мягкий стул и укрывшись пледом...

От потрясения даже вспомнила психофизиологию, чтобы полностью для себя уразуметь, кто есть кто: "механизмы поведения человека те же, что и у животных", но "человека отличает от животного понятийная речь (а не язык: он есть у животных), чувство юмора (способность не обижаться на шутки), нравственность (мораль — система запретов, стремление поступать достойно) и потребность самопознания".

Вроде у них все это есть... Точно есть! Что еще мне надо?!

К моменту пробуждения ребенка, я уже приняла все как данность...

Завтракали мы как всегда магазинной выпечкой у себя в "камере".

Наблюдая за Маришкой, я видела обычную милую девочку, растущую в нормальной любящей семье. Так как она умела прекрасно общаться, была в меру пытливой и простодушной.

Чудесный ребенок. Я бы хотела, чтобы мои детки были похожи на это милое создание. Но тут же вставал вопрос, будут ли они... Будет ли в моем будущем вообще что-то?!

Маришка, быстро доела завтрак "накрытый" мной за журнальным столиком, в комнате больше не было подходящей "обеденной" мебели, стала скучать и вновь вернулась к вчерашнему разговору.

— Я убегу домой...

Представив маленького бельчонка в современном городе, я ужаснулась. Разницы нет, что маленького ребенка отпускать одного, что зверушку! Отогнав от себя невеселые мысли, я пристально посмотрела на притихшую девочку.

— Мариш, я боюсь за тебя. Города ты не знаешь, а кругом машины, глупые детишки с камнями и еще много чего опасного!

— Я к маме хочу! — упрямо протянула малышка.

— И она к тебе хочет, но подожди, скоро Ник приедет и нас заберет!

— А Кевин?

На миг запнулась... Ну да, он сильный и надежный, а я глупая обманутая женщина... но ребенок ждал моего ответа и я весело отозвалась:

— И Кевин, конечно! Они оба придут!

— А Тео? — вновь упрямый тон.

— И Тео конечно! — а Даше не поздоровится! Предательница! Не могла предупредить раньше.

Маришка, от скуки складывая из пальчиков замок, припомнила:

— А помнишь, мы тебе цветы подарили? Это я придумала! — похвасталась малышка, которой от моего зыбкого обещания, что за ней придут, видимо стало легче.

— Конечно, помню, это были самые красивые цветы в моей жизни! — с улыбкой созналась я.

Маришка чуть поиграв с чайными ложками, вновь раскапризничалась, просясь к маме... Подумав, что во всем виновата скука, так как ребенку нечем заняться, я подошла к двери и резко в нее постучала, заодно тихо поясняя девочке:

— Я им скажу, чтобы они принесли что-нибудь тебе почитать и карандаши с тетрадкой... Ты наверно уже буквы знаешь?

Она довольно кивнула...

Охранник, приносивший нам завтрак, на мои слова лишь покачал головой, отказывая в просьбе. Молча и пытливо, я заглянула ему в глаза, надеясь найти хотя бы смущение, но там была пустота, он плевал на все вокруг и на нас в частности.

Я осуждающе покачала головой и с возмущением спросила:

— Простите, что тогда ребенку делать?! Ей пять лет, она же не может сидеть неподвижно!?

— Я спрошу... — и захлопнул дверь. Почему-то это вывело меня из себя... Не могу так жить. Я не могу жить, не зная, чем все это кончится!

Тут меня как огнем окатило от непрошеной ассоциации...

"Звери — попробовать..." — сказанное голосом похитителя: "а после, дам вам ее попробовать...".

Схватившись за стену судорожно стиснутыми пальцами, я все еще слышала его "попробовать". И Даша тогда безумно испугалась, а я еще думала, что ей не стоит так волноваться! Внезапно меня охватила дрожь — столь сильная, что пришлось прижаться спиной к стене и закрыть глаза, глубоко вдыхая.

Маришка, испугавшись, подбежала ко мне, пытаясь крепко прижаться... Какой-то миг я была в замешательстве не понимая, чего она хочет от меня, но потом наконец пришла в себя и обняла девочку, успокаивая:

— Мариш, у меня голова болит, не обращай внимания... Сейчас пройдет.

— От тебя так пахло страхом! Он тебя напугал?

Ох уж эта детская проницательность... С трудом разжав мышцы рта я ответила:

— Нет, не он... Другой дядя. Это давно было...

— Они все тут гиены... Ник никого-никого кроме Сейрры из них не любит... — сказала девочка, поджав губки, и с пониманием закачала головой.

Гиены... Вот оно что! Чем дальше, тем интересней! Но тут дверь распахнулась, на пороге появился главный похититель. Мне приходилось про себя называть его именно так, он не очень утруждал себя представлением.

— Так, что беспокоит вас на этот раз?! — недовольно спросил он. Его явно отвлекли от важных дел...

Вновь этот его "высокий тон". Я пристально на него взглянула и сухо произнесла:

— Маришка, маленький ребенок, просто не может сидеть на одном месте. Ей нужны краски, карандаши, мультики и прогулки...

Он сосредоточено кивал и если бы я не знала, что он еще "тот" негодяй, наверно бы поверила, что он прекрасно меня понимает и переживает за малышку.

— Да, все принесут и гулять выпустят... Но...

Я склонила голову, пытаясь понять что за "но" он имеет в виду.

— Мне так жаль, мадам... — его голос не мог скрыть сарказма.

— Мадмуазель... — на автомате прошептала я, все еще гадая, что за пакость он придумал.

— Мадмуазель, — с издевкой поправился он, — а вот вам гулять нельзя!

— Переживу, — я с облегчением выдохнула. Он видно решил, что это коварный замысел для побега. — Спасибо. За ребенком во дворе смотреть кто-то будет?!

— Конечно!

Я еще раз кивнула. Признаться, меня вдруг одолело нездоровое желание позлить его.

— Я надеюсь, ее не тронут ваши гиены?!

Он на миг замер, испытующе смотря мне в глаза... Я упрямо не отворачивалась, отвечая ему невинным взглядом распахнутых глаз.

Ага, успокоился...

— Нет, не тронут, даже не сомневайтесь... — и вновь поганая улыбочка злодея.

Маришка из всей речи услышала только про прогулки:

— Я хочу гулять!

— Иди... — разрешил "великодушный" наш тюремщик. Маришка, ни капли, не сомневаясь, быстро обняла меня и вприпрыжку понеслась вон из комнаты.

— Так привязалась к вам... — серьезно удивился негодяй.

— Благодаря вам! — с сарказмом оскалилась я. Девочки рядом не было, я могла хамски говорить все, что думаю. Но тот что-то ответил, я даже не сразу поняла, о чем это он:

— Я смотрю, не зря на вас запали сразу двое...

Что он вообще имеет в виду?! Кого?!

— Если это в вашем представлении комплимент, — отбрила я, не удостаивая его даже взглядом, — то с радостью можете оставить его при себе!

То же мне, нашел Мату Хари мценского уезда... Двое?

Макс и Кевин, что ли?! Глупости какие!

— У меня на вас появились кое-какие планы! — энергично оглядев меня с ног до головы, в ответ заверил меня высокий негодяй. И наконец покинул комнату, не оборачиваясь, небрежно закрыл за собой дверь.

Когда он вышел, мгновенно ногой придвинув стул поближе, я опустилась на него со вздохом облегчения.

* * *

Как завороженный, жадно смотрел в прекрасные глаза Людмилы и тонул в их таинственной глубине. Я чувствовал, как всепоглощающая нежность зажигает пламя глубоко внутри.

Медленно склонился над ней, вдыхая любимый запах. Мои губы почти касались ее губ. Я чувствовал, как на моей щеке колышется ее неровное теплое дыхание. Так хотелось поцеловать, прижать ладони к ее теплой коже, но не смел, сдерживая себя из последних сил...

Не осознавая зачем, я резко отошел от Люды на два шага назад, переводя дыхание и стараясь взять себя в руки. Но тут же проснулся... чтобы наяву почувствовать, как сильно от ужаса сжимается горло. Испытание "их" пленом не каждому мужчине под силу, что говорить о хрупких и нежных девочках!

Опершись ладонями о стол, я окинул офисное помещение тяжелым взглядом. Мой кабинет. Не помню, как заснул. Допросы, допросы... Пусть и Тео обставил все как беседы и помощь в поисках, но дураков нет.

Кто-то, искренне сочувствуя, понимал, что случилась беда и сейчас не до игры самолюбий, а кто-то бесился, что на его "святую свободу" покусились! Надо было выдержать сочувствие первых, сдержаться и не прибить вторых!

Поскрипывая затекшими мышцами как несмазанная телега, я выбрался из-за стола и пошел в кабинет к Тео, у которого было полно гостей — к нему как раз привели новую партию гиен. К моему удивлению, среди них оказался лис, Эрнан собственной персоной.

Я остановился у входной двери, вслушиваясь в разговор.

— ... я и смотрю, ты вновь на коне?! — судя по тону, лиса ничего хорошего в разговоре с Тео его не ждет. Эрнан уже всех достал, болван самовлюбленный!

Лис тут же парировал с самодовольной улыбкой:

— Да, моя жена должна знать, что я всегда могу найти ей замену, и пусть убедится, что такие мужчины, как я, на дороге не валяются!

В ответ на это наглое заявление Тео иронически заметил:

— Такие как ты, имеют обыкновение валяться в ногах у обманутых жен! — Эрнан набычился, но Тео, как ни в чем не бывало, продолжал:

— Поверь, меня мало волнуют твои достоинства, я позвал тебя, чтобы сообщить, что я буду отсылать большую часть зарплаты твоим детям, чтобы они не зависели от соизволения легкомысленного папаши.

Тот рассвирепел, но совсем глупо с его стороны было рассчитывать на поддержку недовольных гиен, которые итак мечтали по-быстрому скрыться отсюда:

— Ты волк и всегда унижаешь нас, не волков! Особенно лисиц, гиен... И не только нас!

— Я отношусь к каждому по делам, — отмахнулся Тео. — Если ты дал жизнь другому, ты за него отвечаешь и должен, прежде всего, думать о нем, а потом о собственном удовольствии. Детей ты бросил, жена выйдет замуж и кому, в конце концов, ты будешь нужен?!

— Да, я всегда найду себе... — нагло сплюнул лис.

Тео холодно покосился на бахвала, но так же спокойно спросил:

— На год найдешь? На месяц? На неделю? Тебе кроме тебя никто не нужен, так что все повторится и с другими, значит, так и будешь мотаться, — отмахнулся вожак. — Помнишь басню о стрекозе? Так вот, я не видел более жалких существ, чем стрекозы в старости...

Видимо этот образ пугающе близко соответствовал реальности, так как Эрнан даже как-то внешне согнулся... потом с ненавистью взглянул на вожака, молча развернулся и вышел из кабинета.

Даша, серая как тень, которая обнаружилась в уголке директорского кабинета, озабоченно спросила:

— Ты не сильно его?!

— Нет, дети остались без отца. Где теперь найдется лис, который должен учить и ставить их на ноги. И ведь это лисы! Лисы! Чья верность не уступает волчьей и лебединой. Должна не уступать... — Тео тяжело вздохнул:

— Может — одумается, а может — решит, что я негодяй и просто как лиса его ненавижу, то есть пойдет по пути наименьшего сопротивления...

Даша вздохнула и выразила и мою мысль:

— Слабо верится, что поймет, винить кого-то легче...

— Мне тоже не верится... — согласился Тео.

Гиены молча наблюдали за альфой клана. После проведенной командации, они его подчиненная стая, кстати, у них возмущения от таких изменений не было, в отличие от моих волков.

Сам Макс-старший сидел в клетке на первом этаже, высыпался, так как был не состоянии говорить, как и стоять или сидеть... От него воняло... и вообще, я и не думал, что он так быстро потеряет человеческий вид. Розыски старого Шона и жены Макса ничего не дали. Как говорили гиены, матушка Сэма полгода назад отбыла в длинную поездку по загранице.

Даша, положив рука на стол, немного склонилась к Тео, который сидел в кресле и заговорила о другом:

— Валентина Петровна еле отошла после Маши, а вот теперь Маришка... Но я не думаю, что они обидят ребенка, в отличие от Люды...

— Эти могут... — я посмотрел на него с удивлением. Хорошо "утешил" жену, она же после этих слов совсем пожелтела.

Не знаю, как мы сегодня пойдем "на свидание" к Максу, Дашу ноги не держат. А меня раздражала эта ее задумка с походом в кафе, но так как я сейчас ничего предложить не мог, то молчал.

В комнату пожаловал Ник, под глазами черные мешки, одежда мятая, голос сиплый:

— Я здесь, что ты хотел, Тео?

Вожак кивнул и показал Нику на стул, а сам повернулся ко мне и попросил:

— Кир, отведи помощников вниз, пусть отдохнут. Скажи нашим, чтобы гостей приняли, как положено, я еще не все уточнил...

Гиены стали со страхом медленно подниматься со своих кресел, видимо решив, что таким образом, он будет их пытать! Но меня страхи гиен мало беспокоили, но интересовало другое: почему Тео выставил всех, чтобы переговорить с Ником?! Что-то личное... Видимо связанное с Сейррой, иначе, зачем что-то от меня скрывать?!

Выводя гостей из кабинета, с ненавистью их оглядел. Я должен кормить, утешать, когда никто из них палец о палец не ударил, чтобы помочь найти похищенных девчонок! Они если и знают, то не скажут, чтобы потом не попасть под горячую руку своих же.

Я быстро отвел понуривший народец вниз по лестнице в небольшой актовый зал и попросил ребят охранников на входе заказать по телефону, что-то перекусить, а сам понесся в кабинет к Тео.

Когда я открыл двери, Тео как раз говорил Нику:

— Так что... лучше забери жену и увези отсюда!

— Я не могу ее забрать... и пока она не жена.

— Я не думаю, что проблемы буду с Сейррой... — вмешалась Даша.

— Сам знаю... — отрезал Ник, с плохо скрываемым раздражением поглядев на альфа-самку.

— Ник, остынь, — одернул я белку, так как глаза Тео заблестели желтым, — все устали и изнервничались. Держи себя в руках!

— Ты знаешь, что хочет сделать Тео?! — в ответ с вызовом спросил Ник, резко разворачиваясь в мою сторону.

— Нет, — спокойно ответил я. Только нам истерик сейчас не хватало!

— Вызвать Индиру! — выпалил Ник, сверкая глазами.

Я присвистнул. Точно, она не потерпит в зятьях белку, значит, Сейрра на самом деле не сможет стать его женой. И Тео не передумает. Уж раз тому что-нибудь втемяшилось в голову, убеждать его бесполезно!

Я тут же повернулся к Тео:

— А еще способа узнать у нее, где может быть Сэм, нет?!

— Нет. Я уже беседовал... — устало ответил вожак, опустив глаза на карандаш который опять вертел в руках.

Пришлось и мне сказать Нику:

— Тогда точно, хватай Сейрру и отдыхать в теплые края, там и поженитесь, а справим свадьбу позже!

— Я не могу... У них Маришка.

Я почувствовал как ему тяжело, разрывается на части. Выбор дьявола: или он теряет невесту или племянницу!

— Тогда какая разница, появится Индира или нет?! — раздраженно высказала Даша. — Надо их вытащить из лап гиен, а потом уже семейные дела улаживать!

— Какая быстрая! Забери у тебя по безумной причине Тео, я посмотрю!

— Цыц! — рыкнул Тео на Ника. — Не забывайся! Мы в одной лодке! У нее забрали и у тебя забрали! Помни, с кем говоришь!

— Да... — белка словно завял, плюхнувшись в кресло. — Даш, прости...

— Не бери в голову... — отмахнулась альфа-самка и отрешенно залезла в кресло с ногами.

Обмен любезностями состоялся. Ник и Даша выпустили пар и сейчас сидели как выжатые лимоны...

А мне кого растерзать, чтобы прийти в себя?

— Тео, а когда прибудет Индира? — я особенно на нее не надеялся, с тех пор столько воды утекло...

— Сегодня. Ей надо время привести себя в порядок, иначе она отказывается появиться здесь...

— С каких это пор ты такой покладистый? — съязвил Ник, не поднимая головы.

— С тех самых, как она сказала, что знает дом, где жила бабушка Сэма... — тем же тоном ответил Тео.

— Ты веришь ей?! — удивился я, оттолкнувшись от стены и присев рядом с белкой в соседнее кресло. — Может, тот дом давно продан?! Или Сэм о нем ничего не знает?! А вдруг у него своих тайных несколько?

— Я делаю все, чтобы найти их... — устало выдохнул вожак. — Обо всех его домах знает стая... Там Сэма нет.

Я знаю, первым делом разослал своих бойцов по всем известным адресам.

— Да... наверно... — несмотря на тихий ответ во мне бурлило бешенство: время идет, а ничего точно неизвестно!

Ник поднял голову и спросил:

— Так вы думаете, что оружие, которое с первого прикосновения убивает оборотня, создал тот физик?

— Учитывая уникальную природу первого оружия, вряд ли его можно дублировать, — пояснил я, вглядываясь в реакцию Тео. — Это значит, они могли найти и кого другого, только я сомневаюсь... Скорее всего он и есть.

Минуту все молчали...

Раздался стук. Тео ровно сел в своем директорском кресле и сухо сказал:

— Войдите!

В кабинет, оглядев нас беглым взглядом, нервно ворвался Сергей — лис и мой конкурент за власть после Тео. Вожак, зная наши взаимные и постоянные разногласия, отправил лиса заведовать Центральным офисом, так что мы даже по работе почти не соприкасались.

— Мне кто-нибудь пояснит, что здесь творится? — в гневе завопил он... ну может мне так показалось. — Вернулся из командировки, а в офисе никого! Посетители буйствуют, а единственный умник, которого я смог поймать на месте, сообщил, что все кинулись ловить по городу гиен и каких-то пропавших девчонок!

Часть текста удалена

Эпилог.

— Не волнуйся ты так! — радостно расставляя пышные букеты по высоким вазам, добавила Даша. — Не ты первая, не ты последняя. Я свою свадьбу, помнится, тоже, как во сне провела... Ты главное, не забудь вовремя ответить "да", а остальное неважно.

Даша мило улыбнулась, довольно оглядев свое платье подруги невесты. Я, выдохнув, кивнула.

Ноги не слушались... Колени подкашивались, сердце дрожало... с трудом преодолев дрожь в коленках, когда дядя Миша подмигнув расплакавшейся маме, повел меня к тому месту, откуда мы должны выйти к жениху, а в голове творилось нечто невообразимое...

Боже, я даже не думала, что ей так буду волноваться на собственной свадьбе!

Маришка, которая несла мой шлейф, обняв, признала, что я самая красивая принцесса на свете!

Даша суетилась, стараясь организовать все идеально, и я заранее приготовилась вытерпеть все до конца; но оказалось, что свадьба стала самой веселой вечеринкой в моей жизни. После того как проделали все, что раньше казалось таким банальным и затертым, — вместе резали торт, целовались перед фотографами. Я бросила свой букет Маришке, которая от этого была просто счастлива!

И все это мне ужасно нравилось.

После венчания мы танцевали в украшенном фонарями саду, с живым оркестром в зарослях жасмина. Кевин вел себя как подросток — много смеялся и таскал меня на руках, периодически подсовывая нам с Дашей сладости.

Да теперь конфеты в вазе на столике высыхать не будут... и это здорово, говорят, что мужчины любящие сладкое — романтики... Вот и проверю! Но становилось поздно, а нам с Кевином надо еще успеть на самолет — в свадебное путешествие мы отбывали в Рим.

Выставив из Дашиной комнаты Кевина, все порывавшегося помочь мне с платьем, я переодевалась в дорогу, усталая подруга сидела рядом:

— Ну вот... Теперь все будет "дуэнде".

— Что, что?! — откликнулась я, натягивая брючный костюм и глядя с улыбкой на Дашу.

— Точно перевести трудно. Испанцы употребляют слово "дуэнде", когда говорят о страстном искусстве фламенко. Дуэнде — это жажда жить и любить, быть свободным и вдыхать полной грудью все ароматы жизни!

— Да, это было бы здорово! Но до Юли я так и не дозвонилась!

— Я тоже! Вызываем ее сюда? Тео согласен.

— Конечно! Познакомим с кем-нибудь из "наших"...

— А Юрка? — Я закатила глаза, одна Даша по чистоте душевной считала его нормальным.

— Скользкий тип, его Юлька очень устраивала. А что?! Никаких обязанностей сплошное удовольствие! — я грустно вздохнула, жалея Юлю, тем более сейчас, когда я и Даша так счастливы!

Даша удивленно покачала головой.

— А я думала, что у них серьезно... — удивилась подруга.

Вот и все, вещи собраны, платье уберет Дашкинс...

— Ну что ты... Даш, это все твоя вера в человечество... Он так приживалка, погулял там, погулял тут, ни ума, ни фантазии... бродит, где кормят!

— Ну, ты совсем его раздавила, — хмыкнула Даша.

— А я не люблю людей, на которых нельзя положиться. У которых шкурный интерес самый главный... Ни чести, ни желания жить с достоинством... приспособленец.

— Значит, вызываем ее к нам... что там с отделом по связям с общественностью?!