Кровь моего врага

"Переломов нет и ладно. Трасс должен будет отстегнуть достаточно".

— С-сволочи... — со свистом выдохнула Мадея. В следующее мгновение она вновь потеряла сознание, от силы удара проехавшись в угол фургона.

Надвигалась метель. Круцынь недовольно цыкнул и натянул обшитый мехом капюшон. Скоро начнут ныть кости, он был готов биться об заклад. В этом году Круцыню стукнуло пятьдесят. Красивая круглая дата для тех, кто встречает старость, размеренно покуривая трубку в теплом доме и нянча пищащих внучат. Но для таких, как он, пятьдесят лет и ноющие от малейшего перепада погоды кости были отголосками похоронного звона. На заснеженных безлюдных склонах гор под названием Волчьи Зубы, где уже третий десяток лет в полном одиночестве жил Круцынь, старость означала голодную смерть. Жестокую смерть, о которой никто и никогда не узнает. Никто и никогда не обнаружит его обтянутый потемневшей высохшей кожей скелет, распластанный на полу лачуги. Круцынь мотнул головой, стараясь отогнать дурные мысли, закинул убитую лису на плечо и продолжил медленно шагать, проваливаясь по щиколотку в свежий снег. Через пару минут он вновь остановился, недоуменно смотря на землю рядом с занесенной снегом тропой.

В паре шагов от него чернела трещина. Он был готов поклясться, что пару дней назад её там не было. Положив лису, отшельник осторожно подошел ближе и глянул вниз.

— И откуда же ты взялась, интересно?.. — Пробормотал он. Расщелина ответила воем ветра.

Земля под его ногами всколыхнулась так неожиданно, что Круцынь даже не успел отреагировать. Уцепившись за край расщелины, он беспомощно болтал ногами над пропастью и отчаянно таращился вверх, в затянутое серыми тучами небо. Хрипло дыша, он попытался вслепую нащупать на отвесной стене выступ побольше и, вбив туда мыс сапога, подтянуться. Но все его попытки были обречены на провал.

Скудный свет закрыла чья-то тень. Вскинув голову, Круцынь едва не заплакал от радости. Над ним, на самом краю пропасти стоял худой темноволосый мужчина. Глядя на аккуратные очки, поблескивавшие на его носу, и черный строгий костюм, из-за которого он казался ещё более тощим, любой бы удивился, что подобный тип может делать на диких безлюдных склонах. Но Круцыню было совсем не до раздумий.

— Тебя, верно, послал сам Ану! — пропыхтел он, натянуто улыбаясь. — Помоги мне, друг!

Тонкие губы мужчины чуть изогнулись. Словно умиляясь, он понаблюдал за потугами Круцыня ещё с минуту, а затем вонзил каблук сапога прямо в онемевшие от напряжения пальцы.

Полет вниз был недолгим. По крайней мере, так показалось Круцыню. Короткая симфония из хруста, треска ломавшихся костей и чавканья разрываемого мяса. Но на землю его тело не упало, — оставаясь в сознании, оно повисло в метре над усеянным осколками каменным полом. Как ни странно, Круцынь не чувствовал боли и, что было ещё более странно, оставался жив. Вокруг царила кромешная тьма.

Неожиданно метрах в трех от него раздался тихий свистящий вздох, от которого он вздрогнул. Совсем рядом зашелестели потревоженные камешки. Шарканье послышалось ещё раз, затем ещё и ещё... Кто-то неторопливо, шаг за шагом приближался из глубин этой тьмы к его безвольному телу.

Участившееся дыхание казалось в тишине оглушительным, а ощущение собственной беспомощности заставило Круцыня заорать. Когда же сухие, словно покрытые пергаментом пальцы коснулись его лица, он заорал ещё истошнее.

— Не бойся, дорогой, — хриплый шепот раздался над самым ухом. — На самом деле смерти нет...

Спустя пару минут в комнате на дне ущелья вновь вспыхнул свет, и в неё прошествовал высокий мужчина лет пятидесяти. Скинув пропитанный кровью плащ, он остановился перед зеркалом и попытался пригладить копну темных с проседью волос. Затем подошел к обвешанному паутиной шкафчику и выудил оттуда гребень с широкими зубцами. Критично осмотрев свое всклокоченное отражение, мужчина пожал плечами и запустил гребень прямо в центр самого большого колтуна.

— Интересно... — Бывший отшельник поморщился, с треском раздирая волосы. — Он мылся хотя бы раз в год?

Худой очкарик позади него лишь молча развел руками.

— Знаю, знаю, мальчик. Это был единственно возможный вариант. Но мне всё же кажется, что старый Кассилус заслужил немного больше, чем грязные мощи пятидесятилетнего убийцы... — Взгляд его серых глаз метнулся к отражению улыбавшегося помощника. — ...Хотя гораздо лучше, чем та гниющая развалина, согласен.

ГЛАВА 3

Подручный

На каменный Артаис бархатным одеялом опустилась ночь. На темных мокрых улицах драли глотки коты, в похожих друг на друга серых домах безо всяких сновидений спали люди, снаружи, за толстыми стенами воры, насильники и убийцы профессионально делали свое дело, а над всем этим светила большая, похожая на ломоть сыра луна.

— Триста, — изрек Исаир, закинул ноги на подоконник и выглянул в окно. Внизу о чем-то хрипло спорила пара оборванцев. Их пропитые голоса эхом разносились вдоль грязных каменных стен.

— Триста? Но мы же договаривались о двухстах пятидесяти!

Вздохнув, Исаир снова хлебнул из зеленой бутыли, которую держал в руке, и сморщился. Пойло становилось терпимым лишь после десятого глотка, когда пол под ногами принимался плясать и брыкаться. Подняв глаза, он обнаружил, что выражение лица заказчика было не менее мерзким.

— Издержки, — пояснил он, пожав плечами. — Непредвиденные расходы.

Карлик помрачнел ещё больше.

— Когда мы ещё обсуждали дело, то посчитали, — начал он, загибая пухлые пальцы, — десять монет на яд, двадцать пять — на новый кинжал, сто восемьдесят за твою работу, а тридцать пять — на твои так называемые "непредвиденные расходы"! Десять, да двадцать пять, да сто восемьдесят, прибавим тридцать пять, и итого получается...

— Слушай, тебе нужна эта штука или нет?! — перебил его Исаир, помахав перед носом карлика небольшим бархатным кошельком. — Если нужна, то ты доплачиваешь мне пятьдесят монет и мы расходимся. Если нет, — он сунул кошель обратно в карман, — я найду кому это загнать и по более высокой цене.

Бродяги внизу затихли. Со стороны площади послышались одинокие шаги.

— Я буду жаловаться!

— Интересно, кому... — машинально пробормотал Исаир, не отрывая взгляда от затаившихся оборванцев и их ничего не подозревавшей жертвы. Было страшно интересно, чем же это закончится. Гораздо интереснее, чем торг, который он вел, — он даже не сомневался, что карлик сдастся и всё-таки доплатит неустойку.

— У тебя больше не будет клиентов в этом городе, я об этом позабочусь!

— Это вряд ли. К сожалению, клиенты всегда находятся. — Ром вновь обжег глотку. Незадачливый прохожий внизу сдавленно охнул и осел на мостовую, получив по голове. Бродяги же кинулись обшаривать его карманы, попутно переругиваясь из-за найденных медяков. Исаир довольно хохотнул. Подобную картину он наблюдал ещё вчера, видимо, этот проулок пользовался невероятной популярностью. Впрочем, любой проулок или узкая улица северной части Артаиса заслуживали особого внимания стражников... если бы таковые осмеливались туда заходить.

Долгожданный звон монет отвлек его от раздумий. Оценив горстку золота, покоившуюся на крышке стола, Исаир довольно кивнул и бросил карлику кошель.

— Вот так бы сразу. — Он лучезарно улыбнулся. — Было очень приятно с вами поработать, господин Сальник! — Выкрикнул он уже в открытую дверь. С лестницы доносились быстрые шаги.

Легко спрыгнув с подоконника, Исаир прошествовал мимо стола, попутно захватив с него деньги, захлопнул дверь и вернулся на насиженное место, пересчитывая монеты. Нужную сумму он набрал, так что на следующий день можно было со спокойной душой уходить из города.

А пока он устроился поудобнее, отхлебнул из зеленой бутыли еще немного и уставился вниз, во тьму проулка. Вскоре до него донеслось эхо легких шагов господина Сальника. Бродяги, вернувшиеся с пару минут назад, перестали браниться и, потирая руки, подались назад, в густую тень.

Когда луна закатилась за крыши домов, торопливо уступая место утреннему солнцу, Исаир уже был полностью собран и готов к долгому пути. Напоследок окинув комнату взглядом, он заметил белевший на столе конверт.

— Снова... — прошипел он. Весь последний месяц его преследовали письма. Они словно появлялись из воздуха, материализуясь в комнатах постоялых дворов, наутро рядом с костром, в кошельках клиентов и его собственной суме. Внутри же его поджидали одни и те же слова.

Сломав печать, Исаир пробежал глазами по первой строчке. В следующее мгновение он уже с остервенением рвал конверт на мелкие клочки. Удостоверившись, что в комнате не осталось даже намека на чьё-либо пребывание, он вышел в темный узкий коридор второго этажа гостиницы. Откуда-то из-за хлипкой стены доносился громоподобный храп, изредка прерываемый отчаянным скрипом кровати. Спящий наверняка обладал внушительными габаритами. Вспомнив собственную бессонную ночь, Исаир поморщился и двинулся к лестнице, откуда тянуло прокисшей похлебкой и застоявшимся табачным дымом.

Зал первого этажа пустовал, впрочем, как и все заведения в пять утра. Лишь за стойкой сидела худая фигура в черном костюме, явно не замечавшая выразительных и усталых взглядов хозяина. Заметив Исаира, человек обернулся, продемонстрировав узкое крысиное лицо с впалыми глазами. Поймав недовольный взгляд дху, он чуть улыбнулся, не разжимая тонких бледных губ, и поправил очки.

Стараясь не обращать на странного посетителя внимания, Исаир положил пару монет на стойку и быстро направился к выходу. Кем бы ни оказался этот очкарик, ему крупно не повезет, если он решится пойти следом.

На узких каменных улицах Артаиса царил холодный утренний полумрак. Ставни домов были ещё закрыты, а мостовая рыночной площади пустовала, заполненная корзинами и гниющими остатками вчерашней торговли, меж которых лениво пробегали дворовые собаки. Исаир оказался первым двуногим созданием, вылезшим на улицу в такую рань.

Спустившись вниз по улице от рыночной площади и миновав лежбище бродяг, он, не колеблясь, нырнул в один из узких проулков и выскочил уже у северных городских ворот. Как раз вовремя, — с первыми лучами солнца над городом разнеслось эхо колоколов собора, и окованные железом створки распахнулись, открыв Исаиру путь. Проскользнув мимо въезжавших в город крестьянских телег, грохотавших по булыжникам мостовой, и оказавшись снаружи каменных стен, он обернулся на арку ворот. Естественно, за ним никто не следовал. Убедившись в этом, Исаир продолжил спускаться по склону холма, мимо обнесенных хлипкими оградами садов. Что-то в последнее время нервы шалили чаще обычного. Всё это дергание без причины было глупым и абсолютно излишним, он сам это понимал. Исаир хмыкнул. И с чего он взял, что тот пьяный тип вообще его заметил? Совсем спятил...

— Да, если нервы становятся ни к черту, значит, пора отдохнуть, — раздался сиплый голос за спиной. — Нервный человек обращает на себя гораздо больше внимания, нежели человек спокойный и уверенный.

На то, чтобы выхватить кинжал, у Исаира ушла всего доля секунды, но когда он развернулся и со свистом рассек клинком воздух, позади уже никого не было. На безопасном от него расстоянии стоял мужчина, настолько худой, что, казалось, ещё немного и его кости проткнут и бледную кожу, и пиджак. Поправив аккуратные очки, он улыбнулся, не разжимая тонких бледных губ.

— Простите, но разве я давал повод для подобного приветствия?

Исаир ничего не ответил. Его больше занимало то, каким образом очкарик сумел приблизиться на расстояние вытянутой руки, не будучи замеченным и не выдав себя ни единым звуком.

Заметив едва уловимое движение незнакомца, Исаир ощерился.

— Не подходи, — тихо проговорил он. — Отвали, если не хочешь сдохнуть.

Тощий, как успел окрестить его Исаир, удивленно вскинул брови. Его губы вновь растянулись в улыбке, обнажив два ряда мелких острых зубов.

— Вот это вряд ли, — протянул он, окинув взглядом кинжал. — Спешу предупредить, кусок стали тебе не поможет. Впрочем, как знаешь. — Он пожал щуплыми плечами. — Хочешь — убирай, хочешь — продолжай размахивать им передо мной, если тебе так легче. Мне всё равно. Ты выкинул все мои письма, так, может, хоть сейчас уделишь мне пару минут? Просто выслушай меня, большего я не потребую.

— Я не буду говорить об Осколке! — рявкнул Исаир. — Никаких заклинаний и сделок! Оставь меня в покое!

Он закинул суму на плечо и развернулся.

— Последуешь за мной — увидишь собственные кишки.

На самом деле он был не очень уверен в том, что сможет выполнить собственное обещание, если потребуется. Нащупав грубую цепочку на шее, он выудил из-под плаща и крепко сжал медальон. Алый камень коротко вспыхнул, и по ладони Исаира растеклось тепло. Перемещение всегда было лучшим выходом, чем драка с кем-либо, могущим размазать внутренности противника по стене одним движением руки.

Но, не успел он сделать и пяти шагов, как позади вновь раздался тихий сиплый голос.

— Впереди тебя ждет пара из Вынужденного Совета. Быть может, они предложат что получше...

Когда Исаир обернулся, Тощий довольно усмехнулся.

— Я знал, что ты захочешь поговорить.

Мадея с трудом разлепила глаза и уставилась на низкий каменный потолок, исчерченный полосами солнечного света. Затем медленно обвела взглядом тесную каморку, погруженную в полумрак. В этом каменном гробу она провела уже недели две. Быть может, меньше, а может, и больше, — она давно потеряла счет времени. Для каких занятий её купили, было понятно с самого начала, — все эти щипки, критичные осмотры её нагого тела и шрама, пересекавшего щеку, — всё это не оставляло никаких сомнений. После её отволокли в подвал и затолкали в одну из каморок. Впоследствии оглядев каменные стены, Мадея поняла, — она была далеко не первой, чью волю ломали в этом застенке.

Голова раскалывалась от травы, терпкий дым которой её заставили вдыхать вечером предыдущего дня. Сначала избили, пока она не перестала сопротивляться и заползла в угол, а после разжали зубы концом деревянной трубки. Мадея провела пальцами по распухшим губам, покрытым коркой запекшейся крови, ощупала челюсть и коснулась кожаного ошейника, сдавившего горло. Эти трое... Жаль, она не могла выколоть их поганые глаза уже сейчас...

Она лениво свесила руку и ткнула указательным пальцем в сторону мокрой обгаженной кучи соломы в углу.

— Ignis.

Никакой реакции. Её словно опустошили, высосали, лишив магической силы. Как Мадея ни старалась, какие бы заклинания ни говорила, эффекта не было. Да что там заклинания, — она не могла даже встать с койки. Слабость, которой наполнилось тело, приковала её к слежавшемуся, пропитанному застарелым потом матрацу. Только мысли всё так же живо роились в голове, ища путь к спасению. Пока.

За дверью раздались шаги, и по каморке разнесся чуть сладковатый запах жженой травы.

Тихая, залитая золотым утренним светом дорога была на удивление пустынна. Ветер шевелил ветви яблонь, нависшие над покосившимися оградами, их тени плясали по неровной земле. Щуплый мужчина в черном костюме, беззаботно шагавший впереди, тени не отбрасывал.