Принц на побегушках (прежний вариант)

— Не мешай, — дернул плечом полукровка. — Лечу, как умею.

И действительно, вскоре лицо дядюшки разгладилось, а дыхание выровнялось. Удивительно. Так быстро купировать сердечный приступ порой не могут даже лекари с многолетним опытом, а тут какой-то мальчишка справился с ним меньше, чем за пару минут!

— Все, — тяжело отодвинулся в сторону принц и потряс головой. — Жить будет.

Улий кинулся проверять дядю. Действительно — граф Мар Шинеа впервые за последнее время просто спал, а не пребывал в горячечном забытье.

— Спасибо... — повернулся виконт к принцу и вздрогнул: страшно посеревший — а именно такой цвет приобретала кожа эльфов, когда те бледнели — полукровка, одной рукой держась за правый бок, судорожно глотал вино прямо из горлышка бутылки, не заботясь об аккуратности. — Эй, тебе плохо? — Не на шутку взволновался Улий.

Лилири наконец оторвался от ополовиненной бутылки и прохрипел:

— Чтобы я еще раз кому-то помогал... — и снова присосался к стеклянной емкости.

Виконт хотел было уже отобрать у полукровки бутылку — только пьяного принца в камере и не хватало! — и наконец разобраться, что происходит, как в этот момент, граф, тихо застонав, открыл глаза.

— Пить... — прохрипел он.

Улий судорожно огляделся в поисках воды. Бесполезно — никакого источника так и не появилось, а единственная вода была в котелке, где варилось мясо.

— На, — в этот момент в руки юноши ткнулась небольшая чашка без ручек, в которой плескалось немного вина, на этот раз — явно разбавленного наколдованной водой. — Напои его.

Улий благодарно кивнул все еще серому, но уже заметно пришедшему в себя принцу и, бережно поддерживая голову старого графа, поднес к его губам чашку.

После того, как дядя напился, Улий аккуратно помог ему сесть. Взгляд темных глаз графа окинул камеру и остановился сначала на котелке над костром, а затем перескочил на снова усевшегося рядом с огнем полукровку.

— Приветствую Вас, лилири, — поздоровался человек.

Алидиари в ответ только кивнул.

* * *

Сварившееся мясо издавало просто умопомрачительный аромат, заставляя желудки узников судорожно сжиматься в болезненных спазмах. Будь его воля, Улий бы уже давно проглотил, не жуя, полуготовое мясо и выпил бульон, но Алидиари зорко следил за тем, чтобы люди не набросились на еду, подобно оголодавшим зверям.

— Все, готово, — объявил, наконец, принц, потыкав в очередной раз кусок мяса вилкой. Аккуратно извлек его, зачерпнул давешней чашкой немного бульона прямо из котла и мелко покрошил в нее немного мяса.

— На, — осторожно протянул лилири полную чашку Улию. — Делайте по глотку по очереди. Осторожно, не обожгитесь. И не спешите — на всех хватит.

Улий сделал небольшой глоток обжигающе-горячего варева и блаженно зажмурился, передавая чашку дяде. Несколько пересоленный, мутный бульон, на который юноша еще месяц даже бы и не посмотрел, теперь показался даром Света! А точнее, лилири, сейчас достающего из котелка еще один кусок мяса — на этот раз для себя.

Еда, собственноручно приготовленная членом царской фамилии для смертников...

— Кстати! Ничего, что я обращаюсь к тебе на "ты"? — Внезапно спросил Улий. Виконт и сам не понял, то заставило его задать такой глупый вопрос.

По лицу Алидиари безобразной кляксой растеклась циничная ухмылка, дико сочетающаяся с его внешностью мелкого парнишки.

— Как меня только не называли, — тихо сказал он, глядя в огонь. — "Тварью" и "ублюдком", "уродом" и "мразью", "скотиной подзаборной" и "выродком", "отродьем шлюхи" и "сыном порока"... И это еще самое мягкое. Неужели ты думаешь, — отблески костра сверкнули в зрачках вскинувшего голову полукровки. — Что обращение на "ты" после этого может меня зацепить?

Улий только и смог, что покачать головой, обменявшись изумленными взглядами с дядей. Нет, он, конечно, знал, что жизнь у лилири не сахар, но чтобы все было настолько плохо...

— Эй, — окликнул виконта Алидиари. Улий вскинул голову от вновь попавшей в его руки чашки с бульоном и увидел, как принц, задумчиво глядя на него, взвешивает в руках нож. — Вздумаешь меня жалеть — убью, — ласково пообещал полукровка, кровожадно вонзая лезвие в собственный кусок мяса.

И графа, и его наследника передернуло. Да уж... Такой прирежет — и не поморщится. Больно уж взгляд у принца выразительный, чтобы можно было ему в этом не поверить.

— Зачем Вы спасли меня, лилири? Зачем Вы вообще возитесь с нами? — Внезапно задал вопрос граф. Улий поднял голову от котелка и внимательно посмотрел сначала на дядю, а затем перевел взгляд на принца. Ему тоже было интересно услышать ответ на этот вопрос.

— Зачем? — Хмыкнул Алидиари, снова переводя взгляд на огонь. — А если я скажу, что мне просто стало скучно, и я решил немого разнообразить свою жизнь общением со смертниками, а заодно и скрасить вам обоим последние деньки?

Улий едва не задохнулся от возмущения. Да как он... Да кто он... Но... Но... Почему?!!

К безграничному удивлению виконта, дядя только кивнул, словно только что подтвердились какие-то его мысли.

— Так я и думал, — объявил он, укрепив подозрения Улия. — Согласно отчетам Ваших наставников, лилири, Вы абсолютно не способны на совершение каких-либо бескорыстных поступков из-за любви к ближнему своему. Вы всегда и во всем ищете выгоду для себя — пусть это будет даже простое общение с дружелюбно настроенными к Вам людьми.

— А ты бы смог, старик? — Гневно вскинулся полукровка, даже не обратив внимания на тот факт, что за ним исподтишка наблюдали. — Если бы к тебе с рождения относились хуже, чем к собакам на королевской псарне — ты бы смог полюбить людей? Смог бы делать для них что-то просто так, не ожидая в ответ удара или оскорбления? Смог бы не задумываться над каждым своим шагом и скрывать свою суть от всех? Ответь мне, человек!

— Нет, — спустя пару мгновений вязкой тишины выдохнул граф. — Я бы не смог.

— Вот и я не смог, — тяжело обронил в ответ Алидиари и вцепился в мясо.

Некоторое время в камере стояла тишина — ее нынешние обитатели и незваный гость сосредоточенно ели. Правда, если Улий и граф Мар обошлись каждый по чашке бульона с мелко порезанными кусочками мяса, то лилири своей порцией не ограничился: быстро съев больше половины своего шмата окорока, он зубами оторвал кусок булки, одним движением рассек его пополам и соорудил монументальных размеров бутерброд, присыпав его специями. Быстро уничтожив этот кулинарный шедевр, принц запил его остатками вина из бутылки.

— Так, — наконец наевшись, Алидиари отодвинулся от костра и принялся собирать крошки. — Мне пора уходить. Скоро утро, и мне не хотелось бы, чтобы стража обнаружила меня тут.

— Хорошо, — кивнул граф. — Вы еще придете?

Лилири на секунду задумался.

— Думаю, да, — наконец сказал он. — Принесу вам обоим побольше еды и пару одеял. А то на вас обоих без дрожи смотреть нельзя.

— Тяжело, наверное, ходить сквозь камень, — как-то странно глядя на принца-бастарда, обронил дядя. — И еще тяжелее, наверное, проводить сквозь камень живых...

— Ну, это-то как раз нетрудно, — хмыкнул Алидиари, тщательно вытирая нож о тряпку. — Не сложнее, чем посуду мыть. И я не думаю, что проводить через стены кого-то живого будет труднее, чем переносить книги.

— Ты можешь нас отсюда вытащить? — Подался вперед Улий, задев дядю.

— Могу, — кивнул лилири. — Но не буду.

— Почему?! — Негодующе воскликнул виконт, стискивая зубы до хруста и сжимая кулаки.

— А зачем? — Заданный безмятежным тоном вопрос остановил готового броситься вперед Улия лучше любой стены. Стену можно перелезть, сделать подкоп, разрушить, наконец, — а понять логику принца-нелюди не сможет никто.

А тем временем лилири продолжал, медленно роняя слова и пристально глядя в глаза виконту:

— Вам некуда идти — у приговоренных к смертной казни обычно отнимают все имущество. Вам нечем платить — у вас обоих нет ни гроша. Вы сейчас никто и ничто — ваши титулы и поместья отобраны в пользу казны и поделены между придворными стервятниками. И к тому же, я не собираюсь рисковать: если вас не обнаружат в камере, защищенной от человеческой, но не эльфийской магии, то в первую очередь будут обвинять меня, как единственного эльфа в городе, пусть даже и полукровку. Вы оба не стоите того, чтобы я рисковал из-за вас своей шеей.

Каждая фраза была для Улия словно удар хлыста по обнаженной душе — и юноша знал, что и дядя переносит эту речь не легче. Лилири прав — о, как он прав! Улий и дядя сейчас действительно никто и ничто — и принц, спасая их, получит только проблемы, которые ему и даром не нужны.

— Спасая нас, ты поступишь согласно чести! — Воскликнул наконец юноша, сумев вклиниться в паузу между словами. Вино, выпитое на голодный желудок, оказалось коварным, перемешивая мысли и заставляя нести какую-то чепуху. Да и бульон после довольно длительного голода пьянил ничуть не хуже вина.

— Чести, — фыркнул Алидиари, на которого, похоже, выпитое вино не оказало никакого воздействия — даром, что еще дитя. — Последний раз я поступил согласно чести в десять лет, защищая в подворотне девчонку-побирушку от ее пьяного старшего брата. В итоге эта же девчонка и вогнала мне нож между ребер. Так что, — усмехнулся полукровка, аккуратно складывая в мешок котелок и чашку и завязывая узел на горловине. — Не говори мне о чести, человек.

— Меня зовут Улий, — пробормотал себе под нос сникший юноша. А уж он-то поверил, что свобода вот она — только руку протяни! Но мечты растаяли, словно утренний туман — достаточно было поглядеть в безмятежные светло-синие глаза эльфийского полукровки с бело-золотистыми волосами.

— Эй, не отчаивайся, — тихо окликнули его. Виконт поднял голову и столкнулся с насмешливым взглядом принца. — Я посмотрю в камерах, — продолжил он. — Может, где и найду пару свежих трупов. А там, глядишь, и вытащить вас удастся...

— Если ты это сделаешь, я буду обязан тебе до конца жизни! — Порывисто воскликнул Улий под согласное ворчание графа.

Глаза лилири как-то странно сверкнули.

— Посмотрим, — тягуче протянул он, щелчком пальцев загасив огонь. — Я не обещаю, что у меня получится что-то дельное.

Но Улий уже не слышал ничего — он был счастлив.

* * *

Я был в недоумении.

Так просто? Неужто дарить надежду — исступленную, отчаянную надежду — так просто?

Всего пара вовремя сказанных слов и скудная кормежка — и некогда гордые аристократы, которые в иное время в мою сторону даже бы и не взглянули иначе, кроме как желая выслужиться перед королем и подколоть нелюбимого ублюдка правителя, теперь готовы ползать на коленях и умолять меня вытащить их из "камеры смерти".

Не думал, что это окажется так легко...

Когда я собрал остатки трапезы в мешок, снова пинками разбросал солому по полу, скрывая следы огня, и собрался уходить, меня провожали такими взглядами... Впервые в жизни я в полной мере почувствовал себя тем, кем являюсь: выродком. Существом без чести и совести. Последним ублюдком, сперва спокойно насилующим маленьких девочек, а потом пускающих их на ритуалы "льдинки и свечи"(5*). Правда, я поспешил удавить в себе непрошеную жалость и, ухмыльнувшись-оскалившись на прощание, скользнул в стену.

Все оказалось слишком легко. Слишком.

Я привык, что для того, чтобы чего-то добиться — будь то попытка научиться читать или уроки фехтования, — мне необходимо выбивать это из Двуединого собственными потом и кровью. И что получилось?

А то, что молодой Улий готов хоть сейчас идти за мной на край света — за одну только подаренную ему тень надежды.

Его дядя отнесся ко мне более скептически. Еще бы! Насколько я успел узнать за эту пару часов графа Мара Шинеа — человек он крайне недоверчивый и циничный. Удивительно, как он вообще смог поверить хотя бы одному моему слову.

Но Улий слушал меня так, словно я был пророком Двуединого и одного из ликов его — Света. Как так можно? Быть настолько доверчивым... Не понимаю.

Проскользнув по стенам к своей комнате и выйдя около ее дверей, я тихо вздохнул. Что ж, разговор удался куда лучше, чем можно было ожидать. Правда, мне пришлоь поплатиться за эту удачу крайне неприятной для меня процедурой исцеления пожилого аристократа и гораздо более болезненной, чем обычно, короткой остановкой "эльфийского" сердца — но оно того стоило. Теперь я мог с уверенностью сказать, что в будущем, если мне захочется освободить этих двоих, то, по крайней мере, в лице Улия я найду по-настоящему верного мне человека.

Удивительно...

Впрочем, мне это только на руку. Всегда хотел узнать, каково это — быть настоящим, истинным принцем, а не мальчиком на побегушках. Что ж, похоже, Двуединый и оба лика его — Свет и Тьма — сегодня ко мне на редкость благосклонны...

Зевнул, едва не вывихнув себе челюсть, и скользнул в комнату, небрежно отбрасывая глухо звякнувший мешок в сторону. Спать — и немедленно! До рассвета осталось всего ничего.

С этими мыслями я, быстро стянув одежду, плашмя упал на кровать и завернулся в одеяло.

* * *

Год 7483 от начала эпохи Мира. Месяц 5, день 25.

— Сколько мы тут будем еще сидеть?! — Бушевал Улий, мечась по темнице из угла в угол, словно загнанный зверь. — Когда ты нас отсюда выведешь?

— Не забывайся, человек, — холодно прошипел я, и Улий тут же замолчал, заметно побледнев. — Я не намерен больше выслушивать твое бессмысленное нытье!

Как же мне надоел этот нытик! Только и делает, что скулит, скулит, скулит... Убить его, что ли? А труп оставить лежать тут — в качестве немого напоминания его дяде, что с принцами, хоть и ублюдками, так себя не ведут.

С того момента, как я обнаружил в камере, которую за несколько лет уже привык считать "своей", пару смертников, прошло уже восемнадцать дней. И признаться честно — новая забава начала мне надоедать.

Я, как верный своему слову лилири, дисциплинированно обошел все двадцать "камер смерти", имевшихся в дворцовых подземельях, в поисках тел — мало ли, вдруг где еще кто сидит... сидел. Авось, удастся заменить опальных аристократов подходящими покойниками. Нашел три полуистлевших, явно пролежавших в камере не один год трупа. Женских. Плюнул и забросил поиски до того времени, как в тюрьму не поступит новая партия смертников.

Случалось такое знаменательное событие примерно раз в пару месяцев: пока смертники соберутся, пока их привезут... а потом еще и надо определить порядок, когда, кого и как будут казнить на центральной площади столицы на потеху горожанам. Вот в этот момент и можно было аккуратно отравить пару-другую преступников, испробовав на них очередной яд. Правда, с сокрытием тел дело обстояло намного сложнее, но всегда можно сослаться на невменяемость стражей, упустивших пару преступников или сбившихся со счета секретарей.

Последний раз смертников привозили около месяца назад, и сейчас они все были наперечет — как же, скоро грядет праздник! День рождения нашего славного и великомудрого короля, чтоб ему на дыбу усесться! А потому народ в последнее время регулярно развлекают казнями — ибо после праздника будет объявлена амнистия.