Выслушайте меня.

— Дим, — устало позвал он меня. — Похоже, я допился.

В комнате повисла тишина. Было лишь слышно, как за окном шумят машины, и тикают часы над телевизором. Серега сидел, покачиваясь из стороны в сторону, и с хмурым видом что-то усердно обдумывал. Я некоторое время за ним наблюдал, пока мне это не надоело, и спросил:

— И что послужило причиной данного умозаключения?

Он поднял на меня напуганный взгляд и открыл было рот, чтобы заговорить, но я остановил его:

— Давай ты приведешь себя в порядок, потом мы поедим и уже тогда все расскажешь.

Серега неуверенно кивнул, поднимаясь на ноги. Икона выпала из ослабленных рук и тихонько ударилась о пол. Он непроизвольно дернулся и торопливо ее поднял.

— Да что за фигня с тобой твориться? — еле слышно проворчал я и вытолкал его из комнаты.

Пока он был в ванной, я усердно пытался припомнить вчерашние события, желая выяснить, что превратило взрослого мужика в трех летнего запуганного ребенка, которому родители перед сном пригрозили бабайкой за плохое поведение. Из-за чего он проворочался всю ночь, уснув лишь к рассвету. После душа ему более менее полегчало — с лица исчезло выражение испуга, но все равно с ним было что-то не так. Серега все еще с задумчивым видом ковырял яичницу, когда я уже отправил в рот последний кусок своей порции. Мне очень хотелось завалить его вопросами, но некоторое чутье подсказывало — нужно повременить. Он сам созреет и все расскажет.

Предчувствие оказалось верным:

— Ты веришь в призраков? — выдал он мне.

Я опешил на мгновение. Чего угодно ожидал, но точно не этого. Всю жизнь он был самым настоящим атеистом в отличие от своих родителей. Они-то у него те еще фанатики. Вся квартира увешана иконами, да и прочими церковными прибамбасами. Серега всегда утверждал, что человек — это органический механизм, которым управляет исключительно мозг. А тут нате вам! О призраках заговорил.

— Ты же знаешь, — я взял свою тарелку и отнес ее в раковину. — Я не верю в подобное.

— Вот и я не верил, — он весь поник и вновь стал ковырять уже остывшую еду. — Вчера, когда притащил тебя домой, то решил остаться здесь. Время позднее, чего мне соседей лишний раз пугать? Да и сам был хорош — еле на ногах стоял.

Он тяжело вздохнул и наконец-то решил поесть, но после первой же вилки вновь отложил завтрак в сторону и продолжил говорить:

— Ты уснул сразу, как только оказался на кровати. Я пошел в соседнюю комнату и тут почувствовал удар и боль в спине. Ее не заглушил даже алкоголь, — Серега поморщился от неприятных воспоминаний. — Потом начался самый настоящий дурдом...

Чайник на плите засвистел, отвлекая его от рассказа. Я приготовил нам две чашки кофе и махнул рукой, чтобы тот продолжал рассказывать.

— Я вбежал в комнату и захлопнул за собой дверь. С другой стороны раздался приглушенный женский плач и хриплое дыхание. Кто-то постоянно скреб пол, будто хотел докопаться до меня. Я всю ночь просидел, подпирая спиной дверь, сдерживая то, что рвалось ко мне, и выслушивая жуткие звуки. Это было ужасно!

В конце его голос сорвался и слово "ужасно" прозвучало хрипло. Мы с Серым знакомы уже достаточно долго, и назвать его душевнобольным у меня язык не повернется. Я продолжал на него смотреть и не знал, что сказать. Видя мое замешательство, он встал со стула и повернулся ко мне спиной:

— Смотри.

Он задрал майку и моим глазам открылся длинный неглубокий порез, который начинался от лопаток и заканчивался в районе поясницы. Если бы ткань не была черной, я бы давно заметил неладное, а так...:

— Ни хрена себе!

Серега опустил край майки и сел обратно на стул. В мозгу у меня что-то щелкнуло, будто там находился некий переключатель, вот только его действие до сих пор не совсем понятно. В душе зародились крупицы страха и сомнения.

— Но я ничего не слышал ночью.

— Ты, когда напьешься, дрыхнешь так, что не почуешь и взрыва в своей квартире.

В этом он, несомненно, прав. Есть у меня такое свойство, после определенной дозы алкоголя вырубаться намертво.

— Признаюсь честно — не знаю, что и думать.

Он невесело ухмыльнулся и сделал глоток кофе. Я понимаю, что порез на его спине и правда выглядит странно, но мы могли спьяну и подраться с кем-нибудь по дороге домой. Тогда возникает вопрос — почему на мне нет ни единой царапины? Да и Серега не выглядит побитым. Все это, по крайней мере, настораживает. Я опустил взгляд на свою чашку и покрутил ее в руках. Черная поверхность зашлась легкой рябью и, когда она поутихла, в ней появилось неясное отражение женщины. Она как бы перегнулась через мое плечо, на которое положила свою ладонь. Ее длинные волосы касались моей груди, а на лицо падала тень, что было неестественным. Ведь кухонный стол находится напротив окна и света из него вполне хватает. Самым жутким было то, что рука на плече совершенно не ощущалась, будто ее не существует.

Я с ужасом воскликнул и оттолкнул от себя стакан. Черная жидкость растеклась по белой поверхности стола и ручейками убежала на пол. Серый вскочил со стула, вновь прижимая к своей груди икону.

— Твою же мать! — воскликнул я, хватаясь за тряпку. — Хватит меня уже пугать, а то всякая хрень видеться начинает!

— Я не придумываю! — возмутился он. — Ты можешь своих клиентов на работе считать психами, но не меня!

— Я не считаю тебя психом, но пойми! Как можно поверить в нечто подобное? Это не вероятно.

— Да ладно? — Серега растрепал ладонью волосы на голове. Он всегда так делает когда раздражается. — А что же ты тогда сейчас увидел, даже завопил, как девка?

— Да с перепоя чего только не привидится! — я закинул грязную тряпку в раковину за своей спиной и вновь обратился к нему. — Слушай, я правда не считаю, что ты того... Мы вчера изрядно выпили, а алкоголь, как всем известно, в какой-то степени яд и пагубно влияет на разум людей. Давай сейчас отвезу тебя домой. Ты отдохнешь, пустырника попьешь. А завтра мы с тобой будем вспоминать всю эту нелепицу с улыбкой.

Он как-то невесело улыбнулся и, печально глянув на икону, неуверенно отложил ее в сторону. Не знаю, удалось ли мне его убедить, но вроде он успокоился. А вот мое сердце продолжало учащенно колотиться. То, что отразилось в чашке кофе, было неестественным. И действительно не казалось побочным действием алкоголя. Я уже давно протрезвел, и чувствую себя нормально.

По спине пробежал холодок от предчувствия чего-то нехорошего. Похоже, скоро успокаивать придется не только Серегу, но и меня.

— То, что доктор прописал? — его лицо разгладилось и перестало быть напряженным.

— Он самый.

Серый пошевелил плечами и недовольно поморщился. Наверное, порез на спине дал о себе знать. Надо бы ему его обработать, а то заразу, еще какую, подцепит.

— Ладно, поехали к тебе. Налепим пластырь на боевую рану, а потом пойду разбираться с настоящими психами.

Я похлопал его по плечу и пошел переодеваться. Мне почему-то очень хотелось уехать из квартиры, хорошо хоть причина для этого есть — вчера пообещал встретиться в третьем часу с Николаем. Если не приеду вовремя, то могут возникнуть нежелательные проблемы. Но что-то мне подсказывает — я у Николая буду гораздо раньше оговоренного времени.

Глава 6.

Мне бы ночку пережить...

Все время пока мы ехали, Серега непрестанно смотрел вперед на дорогу и молчал. Обычно он всегда был болтлив, но сегодня его будто подменили. Я тоже чувствовал некоторое напряжение и, желая хоть немного разрядить обстановку, включил радио. Тишину прогнал приятный женский голос, передающий новости последней недели. У меня не было особого желания в них вслушиваться, просто нужен был хоть какой-нибудь фон пока мы едем. Но тут внимание привлекло одно событие, и я сделал звук погромче:

— Семнадцатилетний подросток похитил девушку и держал ее взаперти более пяти суток. Марину обнаружили в заброшенном здании местные жители, которые случайным образом услышали ее приглушенные крики, доносящиеся из подвала. Похититель был пойман в этот же день правоохранительными органами и помещен в психиатрическую лечебницу из-за его невменяемого состояния. Молодой человек постоянно называл Марину Изабеллой и вел себя агрессивно...

Заслушавшись, я чуть не проехал на красный свет и резко ударил по тормозам. Серегу дернуло вперед, но ремень не позволил ему приложиться головой о лобовое стекло:

— Ты чего?! — возмущенно воскликнул он. — Совсем что ли рехнулся? Убить нас захотел?!

— Тихо, — шикнул на него я и прислушался.

Уж больно эти новости напомнили мне Мишу. Неужели родители не досмотрели за своим сынулей, и тот натворил чудес?

— ...Его зрачки были расширены до неестественных размеров, но медики в крови не обнаружили никаких следов наркотического или иного вещества. Антон Ливреев отказывается разговаривать с сотрудниками...

Я облегченно выдохнул и выключил радио. Как странно... Совсем другой человек свихнулся и тоже упоминает об Изабелле. Это начинает настораживать. Если есть второй, то может появиться и третий. Подобные совпадения у меня не вызывают доверия, и сумасшествие ребят теперь кажется неестественным. Рано пока делать какие-либо выводы, но, возможно, их что-то или кто-то заставляет творить подобные вещи. Если мыслю в верном направлении, то у нас в городе назревает проблема в виде таинственной особы по имени Изабелла. Как бы она не превратилась в чуму воплоти.

Всю оставшуюся дорогу я пребывал в тревожных мыслях. Серега был в курсе событий с Мишей и пытался меня разговорить на эту тему, но получал в ответ только сдержанное "угу" или пару других коротких слов. Не стоит строить неправдоподобные догадки, пока не станет известно больше информации. Я не люблю выглядеть глупо, поэтому стоит для начала поговорить с Мишей. Может получится вытянуть из него кое-какую информацию.

Когда мы уже были у самой квартиры, нас встретила Серегина соседка по лестничной площадке. Ее длинные седые волосы, заплетенные в растрепанную седую косу, достигали пояса, а челюсть постоянно двигалась, будто она все время что-то пережевывала. Легкое хлопковое платье походило на простыню, обмотанную вокруг сморщенного худощавого тельца старушки, и колыхалось от малейшего сквозняка, подметая пол.

— Зравствуйте, мальчики, — поприветствовала она своим скрипучим голосом.

— Здравствуйте, Анастасия Николаевна, — махнул ей рукой Серега и загремел ключами, торопясь открыть дверь.

Я сдержанно кивнул, при этом стараясь как можно вежливее улыбаться. Баба Настя на первый взгляд имеет безобидный вид, но большинство жителей дома считают ее ведьмой или психически неуравновешенной личностью. И это не безосновательно. Сам не раз был свидетелем ее странного поведения. Помню, как увидел у нее над дверью висящую куриную голову, когда она выходила в магазин за продуктами. Серега еще потом несколько дней жаловался, что весь подъезд провонял какой-то гадостью. Боюсь представить, что может быть у нее в квартире.

— Неважно выглядите, — сказала она, пристально вглядываясь мне в лицо.

У меня пятки уже чесались скорее скрыться в Серегиной квартире. По необъяснимым причинам, у окружающих при виде этой бабули появляется сильное желание скорее куда-нибудь сбежать и укрыться. Хоть она и выглядит довольно-таки обычно, но есть в ней что-то неправильное.

— Вы так думаете? — ухмыльнулся я, вспоминая недавние события. — Наверное, вчера переутомились на работе.

— Ага, — улыбнулась она, показывая мне свой беззубый рот. — Действительно ли на работе?

Меня передернуло от ее слов, а светло-серые глаза смотрели так, будто узрели нечто невидимое для других. Создавалось впечатление, словно из моей души только что вытянули самое сокровенное и выставили напоказ этой старушке. Я поежился от неприятного ощущения и отвел взгляд, не в силах более терпеть такого пристального внимания с ее стороны. Серега наконец-то распахнул дверь и ввалился в квартиру. Я спешно зашел следом за ним. Может Анастасия Николаевна и понимает насколько предвзятое отношение окружающих к ней, но старательно на это не обращает внимание. Меня родители воспитали, как положено — уважай стариков и не обижай маленьких. Но эта старушка полностью выбивает из привычной колеи.

Серега скинул свои ботинки и довольным взглядом осмотрел свою квартиру, радуясь, что наконец-то вернулся домой. Но тут вдруг его лицо искривила гримаса боли.

— Ты чего?

— Спина сильно болит, — сдавлено ответил он и направился в ванную за аптечкой.

На кухне я тщательно вымыл руки, после чего прошел в зал, где уже был Серега. Он сидел на диване бледный с измученным видом. Майка валялась у его ног. Видать ему стоило не малых усилий, чтобы ее снять.

Вялым голосом и заплетающимся языком он дал мне инструктаж, как правильно обрабатывать ранения и лег на живот. Глазам предстала ужасная картина — рана опухла и покраснела, а от любого прикосновения из пореза просачивался гной. Я почувствовал, как к горлу подступает тошнота и нервно сглотнул.

— Насколько все плохо? — поинтересовался Серега, обернувшись и заметив мой озабоченный вид.

— Все просто ужасно.

Перекись водорода зашипела, когда вылил ее на рану. Но, боюсь, она не поможет избавиться от уже полученной инфекции. Ему нужно срочно в больницу.

— Красные пятна есть?

— У тебя вся спина красная. Если они и есть, то их не видно.

Напоследок я взял несколько салфеток, смочил антисептиком и зафиксировал их пластырем. Теперь можно и вздохнуть полной грудью. Желудок у меня крепкий, но любой, видя нечто подобное, испытал бы дискомфорт.

— Тебе нужно обязательно в больницу.

Серый устало поднялся с дивана, достал из аптечки какой-то антибиотик и, морщась, проглотил таблетку.

— Может водой хотя бы запьешь? — удивился я, но он только отмахнулся.

На лбу и на нижней губе у него проступила испарина, а лицо стало намного бледнее обычного. Он стоял на ногах не уверено и поспешил вернуться обратно на диван.

— Мне нужно отдохнуть, — Серега устало зевнул и провел ладонью по лицу, вытирая капельки пота.

— Тебе нужно нормальное лечение, — упрекнул его я. — Ты хороший доктор, и ты должен понимать насколько сейчас все серьезно.

Он виновато опустил голову:

— Завтра обращусь к Анисимову, но сегодня останусь дома.

Я понимал, что спорить с ним бесполезно. Как другу мне хотелось взять его под белы ручки и насильно увезти в больницу, но в тоже время меня что-то останавливало. То ли его воля, то ли отсутствие решимости. Я, наверное, не единственный, кому довелось побывать в подобном положении. Когда понимаешь — нужно действовать иначе может стать поздно, но все равно стоишь на месте, смотришь человеку в глаза и, видя в них некий протест, в итоге уступаешь.

— Я возьму твои запасные ключи от квартиры. Если станет хуже — сразу мне звони.

— Хорошо, — кивнул Серега и попытался встать, чтобы проводить меня, но пошатнулся и сел обратно.