Немая певунья

Талас вдруг стиснул пальцы, заставив меня поморщится от боли.

Причиной тому было появление ленри, которые промчались мимо нас на стройных белых лошадях. Дублеты из кожи, сапоги до колен, начищенные до блеска, развевающиеся плащи и шляпы с перьями. Я даже уловила запах одеколона, который почти сразу же растворился в толпе, и восхищенно выдохнула.

Вот такой Тиадар мне нравится куда больше, чем дикие степи тарров и дремучий лес!

— Ленри, — выдохнула я. — Какие они...

— ...Жирные, — продолжил за меня Лис. Судя по всему, его здорово задевало, что они выглядят куда значительнее и важнее его самого. Впрочем, я Лиса не знала, чтобы делать какие-либо выводы о его характере.

У самого подъезда к городу дорога значительно сужалась, чтобы могла проехать только одна карета или экипаж. Город был окружен невысокой стеной, служащей лишь декоративным целям. Кое-где она начинала рушиться, но это мало кого заботило. Ворота кирпичные, с двух сторон от собственно входа колонны, выполненные из белого мрамора. Над стеной, что близи оказалась довольно внушительной, две башенки. По проложенным от них дорожкам прогуливались стражники, разглядывая длинную очередь въезжающих. Они были одеты в бледно-красные, будто линялые, туники, поверх — легкие доспехи. Волосы собраны в низкий хвост, в ушах темные камни-серьги.

Их лица совсем не такие, как у жителей Чащи. Более заурядные. Нет этой резкой, задевающей до глубины души красоты, как у лесных.

Я вцепилась в руку лесного, когда увидела стоявшую у ворот пуму. До сих пор мне не приходилось видеть крупных хищных кошек близи.

— Это вышколенные кошки, — успокоил меня Лис. — Без приказа не цапнут.

Я не заметила, как мы оказались в самом городе — толпа буквально втолкнула нас в столицу. Взгляду открылась вымощенная серым камнем улица, уходящая наверх, кирпичные дома с побелкой, кованые заборчики и горшочки с цветами на окнах. Признаться, такой пейзаж меня удивил. Я вдруг поняла, что город, в самом общем смысле, ничем не отличается от моего родного.

— Сейчас мы находимся в Западном районе, где проживают приезжие. Но прежде, чем заселять тебя в гостиницу, покажу город.

— Я не смогу пройти больше ни шагу! — пожаловалась я.

— Не страшно.

Пройдя вверх по улице, мы вышли к стоявшим у тротуара коляскам. Талас помог мне подняться. Проезжая по улицам, я поняла, что они почти не отличались от тех, к которым я привыкла. Единственное, что выделяло улицы, это отсутствие рекламы, машин, телевизоров и растяжек. Мужчины, прогуливающие по улицам, были одеты очень элегантно — короткие плащи едва достигают колен; на ногах туфли с пряжками или сапоги, волосы убраны в хвост. Женщины разгуливали в длинных платьях простого покроя и шляпках. Показалось, будто я попала в исторический фильм про век эдак девятнадцатый. Горожане упорно напоминали мне европейцев — французов, итальянцев. Очень много темноволосых, утонченных горожан. Приятно смотреть.

Поначалу я внимательно разглядывала каждую яркую вывеску, задерживала взгляд на темных женщинах, тщательно изучая их наряды, но скоро мне это надоело. Усталость брала свое.

— Въезжаем на Север, — растолкал меня Талас. — Смотри во все глаза.

А смотреть, в самом деле, было на что.

Город неожиданно изменился, будто с него сбросили маску, скрывающую истинное лицо. Фирван превратился в сказочное королевство — дома, хоть и стояли ровными рядами, будто старались перещеголять соседей. Больше никакого однородного фона и прямоугольных форм — сплошная асимметрия. Над карнизами и балюстрадами я разглядела множество скульптур и изображений животных. Окна и двери украшены затейливыми орнаментами, изображающими листья растений, цветы и узоры.

— Площадь Гроххот — центр Фирвана, — подсказал лесной. — Дворец из сверкающего камня — Палата Правителей, рядом — Община, в которой заседают члены городских ведомств.

Дворец казался зыбким, ненастоящим. Казалось, самый легкий ветерок способен развалить это необычайное по красоте строение.

— Построен из древнего мрамора. При свете Шахар он зажигается матовым светом, освещая площадь. Видишь, у каждого из домов, находящихся рядом, колонны из того же материала. Что молчишь? От восторга язык проглотила?

Я не могла оторвать глаз от площади. Конечно, какие-то здания уже с трудом выдерживали груз времени — тут и там осыпалась побелка, позолота сходила со статуй и скульптур. Но все-таки... какая красота!

Возница повернул влево, и мы покатили вниз по улице. Здесь даже пахло по-иному — древностью и легендами. Сехшари была права — в городе мне куда лучше, нежели в лесу, пусть и таком, как Чаща. Но впечатлений мне и без того хватало, поэтом я очень скоро задремала и проснулась только тогда, когда Талас подхватил меня под руки, и буквально сдернул с сиденья. Заплатив вознице, лесной похлопал меня по щекам.

— Сделай милое личико, Теана.

— Зачем?

Молодой человек подвел меня к неприметной дверце, что находилась с торца здания. В этом доме, видимо, была закусочная, так как над входной дверью висела яркая табличка, на которой тиадарскими письменами, напоминающими нашу кириллицу, было выведено слово "Вишня". Я не сразу осознала, что могу не только говорить по-здешнему, но и читать... Поразительно. Что там сделали с моей головой? Что там подкорректировали? К слову, и Талас отлично знал язык темных. Он отличался от лесного, как, к примеру, немецкий от английского. Лесные говорят так, словно рубят дрова, тогда как у темных больше гласных.

В это время закусочная была уже закрыта — я не заметила ни одной зажженной лампы. Талас постучал в дверь, и почти что сразу за ней раздались звуки шагов.

— Пошли прочь!

— Невежливо, толстушка.

Дверь раскрылась.

Неизвестно, что в хозяйке закусочной вызывало больше уважения — внушительная фигура или столь же внушительный взгляд. Если некоторые толстушки, казалось, состояли сплошь из пирожных, то эта полная женщина — из решимости, чувства собственного достоинства и железного упрямства. Густая шапка волосы, столь жестких и кучерявых, что ими можно было пробить стену, только усиливала сходство женщины с тараном.

— Люсе Шаарц, владелица "Вишни", — представил ее Талас. — А это ...

— Я сброд к себе не нанимаю, — отрезала женщина, едва окинув меня взглядом. — Небось, развратник, надул живот очередной девице, а теперь хочешь, чтобы добрая енна решала за тебя проблемы?

Это у меня-то живот?

— Не пыхти, толстушка, — очаровательно улыбнулся лесной. — В этот раз никаких детей. Девочку звать Теаной, Сеха просила за ней присмотреть. Тебя устроит обычная такса за койку?

— Посмотрим, — недоверчиво хмыкнула темная, но внутрь нас пропустила.

Закусочная выглядела уютной: выложенный светлыми плитками пол, с десяток столов из дуба, на которых расстелены светлые скатерти, вазы с цветами, расставленные по углам. На стене — множество прибитых гвоздиками детских рисунков. В углу, за стойкой, обычно стояла сама хозяйка, бдительно следя за своими работницами. Сейчас лампы были затушены, и хозяйка заведения повела нас по коридору вниз, в подвал, где хранились запасы.

Увидев свою "комнату" я не смогла сдержать разочарованного вздоха — это была крошечная каморка, а кроватью служил укрытый пылью старый матрас.

Темная даже не скрывала злорадства.

— Ну-с, милочка, как тебе?

— Хорошо, — пискнула я.

Талас зевнул, затем бросил мою сумку на матрас.

— В дес будешь платить по девять фреб, — сказал он.

— Десять, — немедленно поправила его Шаарц.

— В общем, разберешься. И постарайся как можно быстрее найти работу. Удачи.

И, не сказав больше ни слова, Лис быстро поднялся по лестнице. Мне было грустно, что лесной так быстро оставил меня. Только мы с ним нашли общий язык и даже перестали огрызаться друг на друга, как приходится расставаться. Возможно, он мог бы стать мне другом.

— Жди, — сказала Люсе Шаарц и последовала за ним.

Я тем временем попыталась выбить пыль из матраса. Когда с уборкой было покончено, я снова зевнула. Спать хотелось так сильно, что я боялась, что могу заснуть прямо в таком положении. А еще безумно хотелось понежиться в горячей воде, ощутить на коже приятное покалывание моей любимой пены для ванны с ароматом лаванды... Почистить зубы, наконец! Выпить какао, устроиться в кресле с книжкой или поиграть в какую-нибудь компьютерную стрелялку!

— Немедленно прекрати храпеть!

Я подскочила.

Оказывается, Шаарц уже вернулась. В руках ее была стопка постельного белья, покрывало и маленькая подушка.

— За один фреб, деточка, я могу одолжить тебе тумбочку и пару вешалок для одежды. Туалет — крайняя дверь слева, прямо под лестницей. И экономнее с водой, пожалуйста.

— А ванна?

— Из какой дыры он тебя вытащил? — качая головой, протянула темная. — До чего докатился! Мелкая, костлявая! Тебе хоть четырнадцать есть, девочка?

— Четырнадцать? — ахнула я. — Да мне уже...

— Пятнадцать? Не суть. Вкус у блондинчика неважный. А теперь, деточка, деньги.

Сехшари не поскупилась — в моем распоряжении было двадцать флат, то есть очень неплохой капитал. Поэтому я спокойно рассталась с монетой, и, как только темная ушла, быстро заправила постель. Приятным сюрпризом — очень, очень приятным! — оказалось то, что в Фирване была проведенная система канализации, а из кранов текла чистая, пригодная для питья вода!

Как только моя голова коснулась подушки, я провалилась в глубокий сон.

Кто-то довольно чувствительно ущипнул меня за руку. Я протерла глаза и, не увидев привычных, излучающих спокойствие светлых стен, запаниковала. Впрочем, почти разу же вспомнила, где и почему оказалась.

Шаарц, облаченная в темно-красное платье, с вышитым по подолу вишенками, уставилась на меня выжидательно. В своей каморке я обнаружила упомянутую вчера тумбочку с одной отколотой ножкой и пять вешалок, подвешенных на растянутые по комнатке веревки.

— Вот что я подумала, — без лишних слов начала женщина. — Негоже девчонке четырнадцати лет в одиночку рыскать по улицам в поисках работы. У меня на кухне есть местечко. Будешь судомойкой, и я скошу тебе плату за проживание в половину. Куда тебе, неразумной, столько денег?

— Вообще-то мне куда больше пятнадцати и я знаю все языки Тиадара.

— А я — кланес правителя нашего, Книва, — не поверила темная.

— Кланес? — не поняла я.

— Провинция из тебя так и прет, — заключила женщина. — Ну, так что? Согласна?

Я без раздумий согласилась. Мыть посуду каждый сможет, и, как выразилась эта темная, не придется шататься по улицам незнакомого города. К тому же после житья с лесными в этом городе меня устроит даже столь малопривлекательная профессия.

— Тогда вставай, лежебока!

Когда я вернулась из уборной, Шаарц держала в руке простое коричневое платье с карманами по бокам, а также темный фартук с завязками. Платье оказалось мне впору, и почти не болталось. Люсе дала мне мягкие тканевые тапки и чепчик, который должен был скрывать волосы. Впрочем, никакой чепец не мог обуздать гриву моих темно-русых кудрей.

Тогда Шаарц взяла в руки ножницы.

— Иди сюда, — позвала она меня. — К чему тебе эта пакля на голове?

— Пакля? — возмутилась я. — У меня прекрасные волосы!

— Я их состригу.

— Тогда я не буду на вас работать! — заявила я.

Женщина покачала головой.

— Надо же, какие мы принципиальные.

-Только не волосы, — уже тише сказала я.

У меня очень бледная кожа, нос усеян веснушками, бесцветные губы. Назвать меня красавицей нельзя, несмотря на правильные черты лица. Не хватало мне чего-то такого, что превращает девчонку в привлекательную женщину. К тому же я была маленькая и худенькая. И только волосы — густые, длинные, вьющиеся, являлись несомненным достоинством.

— Идем, — процедила, наконец, темная.

Я поплелась за хозяйкой, разглядывая внутреннее убранство. Кухня оказалась довольно просторным помещением, в котором уже трудились несколько женщин постарше и парочка девушек.

— Это новенькая, Теана.

Все работницы были одеты в такие же платья и фартуки, как и я. Старшие криво усмехнулись, разглядывая меня. А вот девушки оказались куда приветливее.

— Я Ирма! — громко воскликнула девчонка лет пятнадцати.

— Эвана, — кивнула другая, более взрослая и серьезная на вид.

Обе девушки показались мне простушками, особенно после лесных леди. Какие-то неуклюжие, нелепые. Так и просится на язык презрительное "скилт". Впрочем, я им под стать.

— Ну что ж, Теана, — сказала Люсе. — Вон — раковина и тряпки с мылом. Каждый день перед открытием закусочной ты должна будешь подготовить продукты для поварих. В течение дня мыть посуду и выполнять мелкие поручения, а после закрытия заведения — мыть полы, протирать столы и выбрасывать мусор. Не слишком ли сложно для тебя?

— Нет.

— Значит, ты принята.

Громко завизжала Ирма — племянница Шаарц, которая жила в этом же здании, но на верхних этажах.

— Тетя! Как здорово!

— И что теперь, криками потолки рушить? — пробурчала одна из поварих. — У нас нет лишнего места перед плитой. Пусть девчонка в зале работает.

— Нет, — покачала головой Шаарц. — Она будет помогать вам здесь. Начинки готовить, картошку чистить, мыть полы... Ходить по моим поручениям, покупать продукты. Так?

— Так! — радостно согласилась я.

Начались мои рабочие будни. Поварихи сводили меня с ума придирками: то я не так тру, то я не так хожу, то слишком громко дышу. Я почувствовала себя настоящим скилтом: у меня не было ни одной свободной тунки, а после окончания рабочего дня я без сил валилась на свой матрас. День проходил за днем, я очень уставала, но освоилась у темных куда быстрее, чем в Чаще. Способствовало этому то, что темные оказались людьми куда более "нормальными", чем лесные, или тарры. Они стремились не к тому, чтобы поразить окружающих бахвальством, а просто хотели спокойно и сытно жить. Глядя на посетителей, я начинала понимать образ жизни темных, их ценности.

Всем в Фирване заправлял правитель Книв, а подспорьем ему были ленри, занимающие главенствующие места во всех ведомствах. Среднее сословие было обязано носить в ушах серьги — причем, только мужчины. Стражники носили черные ониксы, люди науки — аметисты, ремесленники — янтарь. Люди творческого туда были обязаны носить зеленые серьги. А вот низшему слою запрещалось без причины показываться на Севере, где царствовали ленри, и носить богатые ткани, чтобы не вводить никого в заблуждение. Но я итак никуда не выходила — развлечений мне хватало и в кафе.

"Вишня" радовала гостей в основном пирогами, кашами, супами. Я бы не назвала эти блюда сложными в приготовлении, но понятия не имела о том, что за специи и травы кладут поварихи в котелки. Тиадар все же не полностью идентичен Земле в плане флоры и фауны. Спиртного в этом заведении не подавали, потому что Шаарц оказалась ярой противницей алкоголя и никому его не советовала.

— Теана, а ты уже скучаешь по дому? — спросила как-то любопытная Ирма, когда у подавальщиц настало время обеда. Спокойная и сдержанная Эва пихнула ее в бок.