Проклятая алхимия. Тонкости обучения

— Я... не могу всего сказать, иначе не видать вам наследников, — угрозы Иянгхара я все еще помнила, — но у меня к тебе с дедом просьба: найдите что-либо, чем можно этого брата Владыки приструнить, а дальше я как-нибудь сама разберусь, не впервой из всяких передряг выходить. Я же папенькина доча, — я улыбнулась. Родитель веселья не поддержал и вообще как-то резко подобрался, желваками играет и молчит. Сама знаю, что вляпалась крупно. — Да не волнуйся ты, меня обещали зазря не трогать, но с каким-нибудь амулетиком, защищающим от высших правящих демонов, мне было бы немного спокойней. Поспрашивай у деда там, хорошо?

— Конечно, — отец хмуро кивнул, наверное, уже раздумывая о слабостях родственника Владыки. Папа, кстати, внешне — типичный темноволосый и бледнокожий демон, с обаятельно-хищной улыбкой и цепкими глазами. Разве что без характерных атрибутов вроде хвоста с рогами и боевой трансформации. Радужка его была обычной для нашего рода — желто-карей. — Может, лучше вернешься? — неожиданно с надеждой спросил он.

— Не могу, кто же будущих магов алхимии обучать будет, если не я? — хитро улыбаюсь. Папа алхимию любит, даже часто практикует, не смотря на слухи. Однако улыбка действия не возымела.

— Ты ради этого четырнадцать лет училась? — вообще-то, училась я, потому что вы настояли, но не суть.

— Надо же и мне вклад в Академию внести, а то от меня во время учебы одни убытки были. Северной башни до сих пор не видать. Ладно, отключаюсь. Маме привет. И передай ей, что я на нее уже не сержусь.

— Это скорее она на тебя сердиться должна, — родитель вздохнул, почесал затылок и покачал головой, наверное, сетуя, за что ему такая дочка непутевая досталась. — Если что-то случится, сразу дай знать. С отцом я поговорю, — и папа отключился. Я хмыкнула. Не говорить же ему, что вся эта ситуация меня крайне пугает, но... желание попробовать обучить чему-то других людей внезапно оказалось гораздо сильнее страха. Весьма странное желание. И, зная свой характер, я уже не завидую моим будущим ученикам. Коварно улыбаясь (после разговора с отцом на душе стало спокойней), посмотрела на часы. Ужин!

Мгновенно уложив волосы в косу, кинула взгляд на зеркало и хитро улыбнулась. Достала новую черную рубашку и корсет из чемодана, затем, немного подумав, добавила к ним тонкие облегающие брюки и сапоги из нежной кожи нечисти. Надо произвести достойное первое впечатление, поэтому пошалю-ка я немного, к тому же, заговоренные кинжалы в случае выигрыша никому не помешают: как минимум, их можно задорого продать. Быстро собравшись, я вышла из комнаты с началом обеда, на пороге запоздало вспомнив, что забыла поставить защиту. Придется создавать наспех, не оставлять же комнату без присмотра, и так уже один раз это сделала, слава богине, что ничего не пропало.

Перестук каблучков, я думаю, услышали все в столовой. Надо заметить, что обеденная за ужином и завтраком сильно преображается: стол учителей уходит на возвышение, хаотично расположенные квадратные столики на четверых и редкие — на двоих, расставляются в идеальном порядке, по рядам. Так как ректор — эльф, да еще и морэ Ольте, то кушают студенты практически в тишине. В любое другое время — хоть дуэли устраивай, но за основным приемом пищи сидеть, как паинька, любой ученик просто обязан.

Огромные арочные двери бесшумно открылись при моем приближении. Довольно хохоча в душе, нарочито медленно пошла к учительскому столу, дабы сотни глаз смогли утолить свое любопытство и как следует удивиться смелому наряду. Брюки на магине ни для кого не новшество, но вот обтягивающие черные штаны и обувь на слишком высоком каблуке — от такого можно и с раскрытым ртом посидеть. Приблизившись к единственному свободному стулу справа от магистра Ольте, плавно в него села. Ректор мрачно на меня смотрел, но я заметила в глубине его эльфийских очей искры зависти: ему его любимые голубые шелковые брюки и яркие рубашки в цветочек носить не позволяли человеческий этикет и правила поведения в академии. Приветливая улыбка на моих губах плавно померкла, едва до меня дошло, кто сидит рядом со мной. Иянгхар иронично улыбался уголками губ, сложив руки на груди. Только сейчас заметила, что в зале царит тишина. Так тихо даже при ректоре не бывает, похоже, представление мое удалось на славу, и я выиграла новые заговоренные кинжалы. На самом деле, просто так одеть столь откровенный наряд я бы вряд ли отважилась, но, когда второй раз в библиотеке была и книгу про демонов забирала, с Заренком поспорила, что при моем появлении все учащиеся будут настолько поражены, что не смогут продолжать разговоры между собой. Похоже, кто-то проиграл. Тем временем магистр Ольте встал, и первые робкие шепотки мгновенно смолкли. Сейчас эльф меня представлять начнет.

— Дорогие обучающиеся и обучающие, — на человеческий манер начал морэ Ольте, — сегодня к нам прибыл наш новый преподаватель алхимии, Иннеяри из рода Кугара, выпускница Межрасовой Магической Академии Нумизникуса Яростного, которую окончила, набрав максимальное количество баллов по всем изучаемым предметам. И выпускница Эльфийской Магической Академии, которую так же закончила с наивысшими оценками. Поприветствуем же, — я встала, легко поклонилась и снова села, обозревая ошалевших студентов.

Если Маня — еще куда ни шло, то Эма — это трепет и уважение до конца учебы. Магистр Ольте мановением руки подал знак продолжать трапезу, и я как раз накладывала себе маринованных грибов, когда шевеление где-то среди пятикурсников привлекло мой взор. Увидев причину, я чуть не уронила грибочки мимо тарелки: группа пятикурсников задирала, судя по внешнему виду, самого сына Владыки (если только тут нет еще одного демона)! Тот вяло огрызался, но было видно, что отпор он дать не может. Я резко обернулась к сидящему слева от меня Иянгхару, чтобы сообщить ему об этом, но взор высшего так же был обращен на перепалку. И он лишь смотрит, не вмешиваясь. В чем дело, разве Владыка не сказал ему присматривать за своим отпрыском? Я положила руку на стол, как будто потянулась за прибором, на деле же собираясь весьма грубо отпихнуть этих придурков. Слабо верится, что мальчишка настолько слаб и не в состоянии просто пришибить досадную помеху в лице двух парней. Хотя, наверное, за этим-то и следит его дядя. Чтобы коронованное дитятко не снесло к нечисти в болото всю эту академию, пребывая в царском гневе. Хмыкнув своей догадке, я доплела заклинание, должное спасти двух неразумных студентов. Всего лишь небольшой электрический заряд, не убьет, но волосы дыбом встанут. Когда мой маневр почти завершился, большая рука внезапно накрыла ладонь, прерывая действие заклятья. Удивленно оборачиваюсь, но демон все так же, не отрываясь, смотрит на сына Владыки.

— Не надо, — одними губами произнес Иянгхар. У меня аж мурашки от его прикосновения и тона по спине пробежали, как будто это в меня разряд электрический попал. Не надо, так не надо. Я тут же вытащила свою руку и спрятала под стол. Боязно мне ее оставлять в демонских лапах.

Ректор, тоже заметив зашумевших студентов, грозно кашлянул, привлекая внимание к себе, и все снова стало тихо. Слегка потрепанный наследник престола сидел в отдалении ото всех, печально подперев рукой подбородок. То ли грустит от того, что не может их убить, то ли от того, что просто физически не способен это сделать. Хотя о чем я, это же демон, значит, верен исключительно вариант номер один.

Как ни странно, в дальнейшем ужин прошел в молчании и спокойствии, в конце мне вручили расписание, на которое я глянула лишь мельком: первый урок, и сразу седьмой курс, просто замечательно. Решив не изобиловать судьбу на новые неприятности, я сразу пошла в свою комнату, спать. И так насыщенный событиями день вышел.

Глава вторая. Об особенностях обучения, ядах и первом руководстве.

Встала я пораньше, потому как не хочется мне стать жертвой розыгрыша в первый же день. Хорошо, если только доску воском натереть успеют, а то ведь и похуже чего умудрятся сотворить, пока я в аудиторию не зайду. Уж по себе, еще будучи студенткой, знаю, как нелегко только что заступившим на должность обучающим авторитет зарабатывать. У меня конечно есть заочное уважение после вчерашнего представления, но перед соблазном проверить нового преподавателя на прочность, ловкость и стойкость студиозусы в любом случае не устоят.

Так как чемоданы я вчера так и не распаковала, пришлось в кой-то веки одеть юбку (запрятанная на самом дне еще студенческого шкафа, она оказалась лежащей поверх других вещей в саквояже). К юбке из длинной льняной ткани соответствующего цвета отлично подошла белая рубашка с рукавами по локти и глубоким, но узким вырезом. Коричневые сапоги на привычно-высоком (надо же скрывать свои недостатки в виде невысокого роста) каблуке оказались весьма неплохим дополнением к выбранной одежде. С волосами я мучиться не стала, заплетя вьющиеся пряди в тугую кичку. И, наконец, захватив с собой пару скляночек, с кое-чем красным и черным внутри, я пошла на свой первый урок в качестве обучающей. Книги я вчера не читала, потому что долго нежилась в долгожданной ванной: студентам Эмы не положены роскошные условия, дома я и дня не пробыла, так как вернулась ночью и утром уже ехала сюда. А после расслабляющей горячей водички чем-либо заниматься, кроме продолжительного сна, не было никакого желания.

Гулкий звук от соприкасающихся с мраморным полом каблуков снова разносился по так же еще пустым коридорам — у детишек (некоторые из которых, правда, постарше меня будут, я ровесница студентов с пятого курса и некоторых шестикурсников) пока даже завтрак не начался. На стенах, по которым я, оказывается, так соскучилась, висели все те же картины известных магов, а магические светлячки привычно загорались при моем приближении. А ведь тот светлячок, что между полотном руки Раисера и портретом его же, еще когда он не отрезал себе нос якобы во время припадка, до сих пор мигает красным светом, придавая портрету великого художника демонические черты. То ли в память оставили, то ли так и не смогли снять мое маленькое проклятие. Я улыбнулась. Первый вариант, скорее всего.

Мой кабинет, к которому я направляюсь, находится на втором этаже восточного крыла, почти в самом конце, напротив кабинета истории магии. Так же рядом с ним расположена аудитория обучающей предсказаниям, с окнами во все три стены, занавешенными черными плотными шторами. Зачем не любящей солнечный свет предсказательнице отдали столь светлую аудиторию — одна из самых необъяснимых загадок Мани. Дойдя наконец до подвластной мне аудитории, я, как наш преподаватель алхимии когда-то, звонко щелкнула пальцами, открывая большую двустворчатую дверь, и зашла внутрь. Свет магических светлячков, расположенных на бронзовых люстрах, мягко осветил просторное помещение. Как и вся Маня, кабинет алхимии остался без изменений. Четыре широких парты на каждом из семи уровней могли легко уместить до двадцати человек. Как раз, чтобы, когда параллельные потоки вместе приходят, все рассесться могли. В центре, как и положено, стоит большой демонстрационный стол, за которым висят две темно-зеленые доски с новеньким набором заговоренных мелков. А рядом с ними находится она — дверь, ведущая в святая святых — лаборантскую. В которой должны храниться в большом количестве алхимические ингредиенты. Определенно, надо сходить проверить.

— Богиня Адэра, да тут даже корень ястры есть! — самый что ни на есть настоящий, сушеный и длиннющий, саженей пять. Чувствуя себя ребенком в огромной комнате с всевозможными игрушками, я носилась от одного стеллажа к другому, периодически издавая восхищенные возгласы. Я всегда знала, что наш преподаватель алхимии человек великий. Это же надо, собрать такую коллекцию из редких ингредиентов для зелий, видов кристаллов (кроме черного, здесь есть почти все) и различных емкостей под готовящиеся или уже готовые зелья. Не удивительно, что я вспомнила о надвигающемся звонке, лишь когда до собственно звонка осталось всего два пятерика (один пятерик — пять минут, а двенадцать пятериков — час, так же в этом мире и называющийся. Двенадцать с половиной часов — полсуток, двадцать пять — день, — прим. авт.). А я ведь хотела сделать еще кое-что перед началом занятий. Пришлось поспешно (теша себя мыслями, что лаборантская все равно никуда не денется) возвращаться аудиторию, где оказалось все так же пусто. Странно. Впрочем, это не столь важно, беспокоиться буду, если и после звонка здесь никого не окажется. А пока что я, не найдя стула, поудобней села на свой стол и достала баночки с разноцветными жидкостями. Наконец-то.

Когда со звонком в аудиторию зашли все учащиеся седьмого курса, видимо, решившие на первое занятие прийти вместе, они застали меня сосредоточенно докрашивающей последний ноготь на левой руке красной краской. Черной я собиралась нанести тонкую цветочную вязь из роз. Маникюр увиденной мной вчера девушки напомнил о том, что мои ногти достойны не меньшего. Хмыкнув про себя, решила сделать вид, что не замечаю удивленные взгляды. Стараясь громко не перешептываться, почти все студенты сели за средние парты на средних же уровнях. Весьма компактно уместились, надо заметить. Ну да, седьмой курс, все-таки. Мягко улыбаюсь и начинаю сушить пальцы. Можно, конечно, и магией, но так эффектней. Через пятерик ногти высохли, и я принялась за черную краску. Студенты продолжали недоуменно взирать на меня, шепот постепенно перерастал в обсуждение обычным голосом:

— ...чего, что у нас сейчас должна быть лекция? — кто-то из заднего ряда.

— Да ладно, так даже лучше, все равно эта алхимия никому не нужна, пользы от нее чуть, я...

Фыркаю еле слышно — студиозусы просто не знают всех плюсов этой науки. А я вот ее уже тогда любила, каждую лекцию посещала.

Через три пятерика шум в аудитории стоял вполне порядочный, я же как раз докрашивала третий палец. Ох, и кропотливая это работа. Внезапно дверь распахнулась, впуская в кабинет алхимии магистра Ольте. От неожиданности я мазнула лишнюю линию, перечеркнув с таким трудом нарисованную розочку. Вот ведь... Я ожидала его чуть позже, но и так сойдет.

— Ну, как проходят заня... — узрев, что здесь творится, ректор замолчал на полуслове. А я что? Все живы — значит, всё хорошо, нет повода переживать. Студенты испуганно замолчали, смотря попеременно то на начинающего злиться морэ Ольте, то на замеревшую с кисточкой в пальцах меня. Я бы тоже на его месте злилась, будь это действительно пренебрежительное отношение к обучению. Вот только две тысячи сто золотых на дороге не валяются и их нужно качественно отрабатывать. Эльф недовольно дернул длинным ухом. — Обучающая Иннеяри, что здесь происходит?

— Как что, ректор? Обучение здесь происходит. И не надо так сверлить меня очами, еще окосеете, — последнее я сказала очень тихо, дабы не услышали студенты. И, пока магистр Ольте не начал свою вот-вот готовую сорваться нравоучительную тираду, добавляю. — Я еще со звонка приступила к обучению здесь сидящих. Вы же знаете, что я никогда не отношусь к работе несерьезно.