Ходящий-далеко-во-времени (общий файл; пишется)

Тай-до отошел очень вовремя. Толкотня возле входа в конюшню стала оживленнее — подошли легионеры. Но, к счастью, Шойвенг успел вывести Тэрго и смешаться с воинами Гартака без приключений: в предрассветном сумраке и суете не узнали ни его, ни коня. А через несколько мгновений в Малом храме раздался первый звон Семиликой.

Вейр на красавце-скакуне, раздвигая толпившихся воинов, выбрался из конюшни и загарцевал во главе своих людей. Разглядев коня, Шойвенг сразу понял, почему тай-до так пренебрежительно назвал Тэрго полукровкой: вейров скакун был чистокровным островным и стоил баснословные деньги. Он, конечно, поражал красотой, но все же уступал императорским, если не в скорости, то в выносливости. Они хоть и полукровки, зато их специально выводили для долгих переходов и боя. И в уме чистокровные явно проигрывают, отметил Шойвенг, глядя, как конь вдруг заколотил копытами, точно в боевой схватке. Но Вейр быстро справился с бунтом, и жеребец тяжело плюхнулся на все четыре ноги, цокнув подковами. Тут Младший заметил, что к конюшням, окруженный несколькими легионерами, идет Астанойр, и торопливо натянул капюшон почти до подбородка.

Разглядывая свои руки, сжимавшие поводья, Шойвенг поймал себя на желании кинуться к брату и... Убедить? Попрощаться? Просто обнять, как сестру недавно? Они ведь больше могут и не увидеться. Астанойр правду говорил: отсиживаться за спинами других он не станет. А северяне, если не врут летописи, отлично бьют из луков, да и мечами рубятся хорошо. И осадные башни у них есть... Младший до боли в ладонях сжал поводья. И стиснул зубы, чтобы унять дрожь. Он все делает правильно! Круг — это шанс. Шанс на то, что война закончится быстро. На то, что все выживут. На то, что империя выстоит. Его нельзя упускать. И потом — Шойвенг обещал сестре, что доберется и спросит про Чуйиль!

Наконец ворота открыли. Первыми в них пошли люди Вейра, а легионеры еще выстраивались отрядами. Младший склонился ниже к шее коня и выехал за стены замка, слыша, как брат за спиной отдает последние приказы тысячникам. Копыта лошадей глухо простучали по подъемному мосту, и взгляду Шойвенга предстали знакомые улицы Дэннары. Непривычно пустые и тихие.

Вейр почти сразу повел отряд налево, вдоль рва, чтобы потом прибрежными кварталами добраться до Речных ворот. Судя по всему, штурма там сегодня не ждали, иначе бы Астанойр одним отрядом подкрепления не ограничился. Северяне подошли с северо-востока, так что для первой атаки, скорее всего, выберут как раз восточный участок стены — он ниже всех остальных и меньше укреплен. Потому что никто не предполагал, что найдется безумец, который поведет армию через Дикое Ополье. И пройдет. Шойвенг невольно восхищался вождем северян, точно чувствовал родство по духу — тот рискнул, и выиграл. Так почему же у Шойвенга не выйдет? Просто нужна смелость!

Но все равно было неспокойно. Из-за сестер, из-за отца. Из-за брата, оставленного один на один с этим безумным северянином и горой ответственности на плечах. Ее и разделить-то не с кем теперь... Вейр, который держался рядом после того, как отряд перестроился, искоса посмотрел на побелевшие костяшки пальцев Шойвенга и заметил:

— Вы все делаете правильно, ваша светлость. Мы справимся. Столица выстоит и дождется вас. Легионеров не так осталось уж мало, и они полны решимости дать захватчикам отпор. А главное, они верят своему командующему — верят Сиятельному Астанойру, несмотря на его молодость. — Вейр помолчал немного и добавил: — Сердце империи в надежных руках, а вы ищете средство сделать эти руки еще крепче. Это достойная цель для потомка Хорсбро Основателя, и кровь Сабнов обязывает к великим деяниям.

Шойвенг разжал кулаки и немного расслабился. Все верно: сила крови властителей Иштарилана — залог того, что все получится. Не может не получиться! Потому что род Сабнов — это хребет страны, ее дух и память. И Шойвенг должен узнать, как сделать род сильнее. Настолько сильным, чтобы он прошел все испытания, ниспосланные богами. Тогда сильнее станет и сама империя.

По улицам от реки полз туман, и чем ближе к ней, тем гуще. Шойвенг наморщил нос, учуяв вонь. Потом огляделся внимательней и сглотнул — лучше бы он наползал быстрее: по обочинам, в канавах, до сих пор валялись трупы. Копыта коней застучали глуше. Мостовая кончилась, понял Шойвенг, значит, река совсем близко. Всадники чуть сбавили ход и один за другим втянулись в узкую улочку. Вейр оказался впереди Младшего на два или три коня. Вонь становилась все нестерпимей... Видимо, до этих трущоб похоронные команды, собранные из жрецов Безликого и стражей Дэннары, пока не добрались, а сами жители... Большинство сожрала черная лихорадка, а выжившим было не до того. Кто не успел — или не захотел — сбежать из города до того, как его окружили, сейчас или на стенах, или по подворотням прячется, чтобы туда не попасть. Шойвенг закрыл рот и нос краем плаща. Да где же тот проулок, о котором говорил Вейр?! Они, кажется, уже вечность гуськом пробираются по сущему лабиринту грязных заборов и покосившихся лачуг, стараясь не дать коням вляпаться в нечто похуже дерьма. Нестерпимо хотелось на свежий воздух...

Наконец отряд выбрался на небольшой пятачок возле приземистой, неказистой кумирни. По неумело нарисованному на двери ясноцвету Шойвенг опознал святилище богини Счастливой доли. Это ободрило его — вспомнилось нянюшкино пожелание быть у Бабушки под приглядом. И здесь было почище, хотя бы ртом дышать можно, не рискуя согнуться в приступе рвоты. Младший убрал плащ от лица и увидел Вейра, который поджидал его возле узкой щели, как раз между кумирней и соседней лачугой с провалившейся крышей. Остальные всадники, точно не замечая ничего, проезжали мимо и скрывались в проходе на другой стороне пятачка.

— Здесь, — тай-до был краток.

Шойвенг с сомнением заглянул в темную кишку проулка.

— Дальше станет шире, ваша светлость, — успокоил его Гатрак, — и никаких поворотов. Не заблудитесь. И выйдете как раз к отмели. Она заросшая, и удобно тянется вдоль берега. И тростник высокий. Только у сторожевой башни уйти на глубину придется, иначе услышат. Но дальше от берега и не слышно, и туман поможет... И, — Вейр окинул Тэрго взглядом, — если ваш конь так хорош, как все говорят, то вы легко выберетесь за милю или полторы западнее городской стены. Северян там быть еще не должно — отряды за фуражом им еще рано рассылать. А вот обратно когда будете возвращаться...

На это у Младшего уже был ответ:

— Я сначала на другой берег Игруньи переберусь, а оттуда уже сплавлюсь до городских пристаней. Так будет удобнее. Может, и промахнусь мимо отмели, но зато точно обойду северян! Постараюсь вплотную к заму выбраться, возле императорской пристани.

К этому времени на пятачке перед кумирней Бабушки остались только они вдвоем. Тай-до Гатрак потянул за поводья, разворачивая коня вслед за скрывшимся отрядом, и склонил голову:

— Пожалуй, так будет лучше. Удачи, ваша светлость! Удачи нам всем.

— Да будет так, — ответил Шойвенг и сжал коленями бока Тэрго, направив его в узкий проход.

Главное, не оглядываться.

Щель была настолько узкой, что седельные сумки поначалу задевали стены, но после стало чуть свободнее. Младший расправил плечи. Перекрестков и вправду не было, зато повороты встречались едва ли не через каждый десяток шагов. Проулок извивался как змея, но в конце концов добрался до топкого берега. Здесь было на удивление свежо. Или Шойвенгу так показалось после вони прибрежных трущоб. По обеим сторонам от прохода к берегу спускались изгороди заросших сорняками крошечных наделов, а впереди колыхалась стена тростника.

Младший спешился. Дальше пешком и очень, очень осторожно. Он вгляделся в туман: кажется, до сторожевой башни не больше полумили. Тэрго вхрапнул, недовольно втягивая ноздрями влажный воздух.

— Ну, потерпи, — Шойвенг похлопал его по шее. — Нам еще и плыть придется.

Проверил, хорошо ли застегнуты сумки, не ослабли ли ремни. Потом разулся, закрепил на седле сапоги и плащ и намотал на руку поводья.

— Идем.

Вода оказалась неожиданно теплой. Тростники сухо шуршали, неохотно уступая дорогу, нависали над головой длинными листьями, сухими кончиками цеплялись за волосы. Конь изредка мотал головой, встряхивал гривой, отгоняя мошек. Река постепенно становилась глубже, но до настоящей глубины было еще далеко. Шойвенг повернул вдоль берега, надеясь, что правильно определил направление отмели. Конечно, плавал он хорошо, но лучше беречь силы — плыть им придется против течения, а это и так-то нелегко, а уж с грузом, да заботясь о том, чтоб не услышали... Он стиснул зубы: ничего, справятся как-нибудь.

Наконец в прорехах туманной пелены мелькнул знакомый силуэт западной стены. Значит, башня совсем близко... Пора. Младший глубоко вдохнул несколько раз и потянул коня прочь от берега. Тэрго поупрямился несколько мгновений, но после безропотно повернул вслед за хозяином. Отмель кончилась неожиданно, и Шойвенг на миг ушел под воду с головой. В животе похолодело, но вынырнул он почти без плеска и сразу ослабил поводья, чтобы конь смог спокойно плыть. Тот, словно поняв, чего от него хотят, направился наискосок от берега, рассекая мелкие волны сильной шеей. Шойвенг пристроился сбоку, слегка придерживаясь за пепельную гриву, и расслабился. Заросли тростника кончились совсем, началась открытая вода, над которой плотным занавесом колыхался туман. Это хорошо. Теперь Младший был почти уверен, что выберется из города без приключений. Если их не заметили до сих пор, то о дозорных на башне можно больше не волноваться: пелена тумана густая, и в сторону от города дует слабый ветер, относя редкие всплески и фырканье коня на южный берег Игруньи. Теперь главное — справиться с течением. И не потерять направление.

Со стороны Дэннары донеслись слабые голоса — точно стражники перекликались друг с другом. Шойвенг прислушался, но больше оттуда не донеслось ни звука. Значит, не по его душу, тогда бы громче орали. Видимо, стену они уже оставили позади. Течение стало сильнее, пришлось забирать ближе к берегу, надеясь на туман и удачу. И они не подвели.

Спустя недолгое — хотя и показавшееся бесконечным — время Тэрго и Шойвенг уже брели по дну. И у того, и у другого бока ходили ходуном. Младший порадовался, что берег тут оказался не таким заросшим, как у городских трущоб, а то б мошкара заела совсем. И без того приходилось то и дело отмахиваться от назойливых тварей, налетевших на мокрых и грязных путешественников. Из-за течения они отплыли не так далеко от города, как надеялся Шойвенг, но от взгляда со стен и башни их прикрывал высокий холм, поросший редким лесочком. Это успокаивало, да и туман рассеялся не до конца, хотя в нем появились прорехи. Младший оставил коня у самой воды и ползком выбрался на верхушку холма. Здесь пространство до города оставалось свободным: Вейр оказался прав — северяне еще не замкнули кольцо осады... Зарево пожаров потускнело в свете нового дня, но видно было, как над стенами поднимался серый дым, и ветер клубами относил его за реку.

В чистом голубоватом воздухе разнесся звонкий сигнал рожка. Шойвенг замер — все-таки штурм. Но не здесь. На востоке или чуть севернее. В бойницах башни тревожно замелькали огни факелов, точно бледные сияющие тени, слабо донеслось звяканье разбираемого воинами оружия. И опять призывно запел рожок. Стало зябко. Позади всхрапнул, а потом тоненько заржал Тэрго — он тоже отлично понимал: этот сигнал означает бой...

— Нет, дружок, — Младший сполз обратно и выпрямился, чтобы потрепать коня по шее. — Нам с тобой в другую сторону.

Он торопливо привел себя в порядок, отжал, что можно, и обулся. Если двигаться быстро, то не замерзнешь, поэтому — а еще потому, что туман скоро исчезнет вовсе, а лесок от внимательного взгляда, да при солнце, укрывает плохо — засиживаться тут не стоит. Младший взял коня под уздцы и двинулся вдоль воды, берегом. Холм невысоким валом тянулся еще с милю, а дальше начались рощи. Шойвенг прекрасно помнил эти места — здесь мать любила устраивать прогулки для придворных. И сейчас, пробираясь между деревьями, он как будто ощущал ее присутствие... Это согревало.

Милях в пяти от города они выбрались на дорогу, ведущую на север.

2.

Вот уже несколько дней, как Шойвенг блуждал по предгорьям Стылого Кряжа. То, что из окон замка казалось недолгой прогулкой, обернулось бесконечными поисками. Сначала — короткой и безопасной дороги, а теперь — нужных развалин. Каждую ночь, проведенную среди каменистых отрогов, Младший упрямо, до рези в глазах, всматривался в темноту между кронами деревьев, надеясь увидеть синеватый и тонкий проблеск, который бы указал ему путь. Но нет. Ничего. Только скалы и холмы, поросшие лесом. Сосны, сосны... Изредка попадались вековые ели — разлапистые, величественные, как палатка командарма на поле битвы. Под копытами Тэрго пружинили и мягко шуршали рыжеватые прошлогодние иглы. Пробирались почти везде верхом — между сосен подлеска не было, и если не спешить и не гнать, рискуя напороться на сук поперек тропинки, то можно не спешиваться. А торопиться Шойвенг уже перестал.

Вот по берегу — сначала Игруньи, а потом Северной — да, гнал, коня не жалея. К тому же скорость помогала оставаться неузнанным — мало ли из Дэннары гонцов в последние дни перед подходом северян разлеталось по разным концам страны? И его можно было легко принять за такого же, только чуть припоздавшего: в одиночку, налегке, конь императорской породы и торопится. А что на север едет... Кто ж спрашивать рискнет, кому несет весть посыльный от Светозарного? На одном постоялом дворе, где Шойвенг ночевал после полутора суток гонки от столицы, нашлись, правда, охотники поболтать, но хозяин гостиницы быстро их урезонил. В окрестностях Дэннары хорошо знали: гонцы с длинными языками на службе не задерживаются, а частенько и собеседники их пропадают. Так что к нему особо не приставали. Но запомнили, конечно.

Поэтому Шойвенг как можно быстрее свернул с наезженных дорог: глаз много, люди разные, а скоро сюда и дозоры северян доберутся. Зачем рисковать? Карты у него хорошие, тропинок в лесах не счесть, а вот разбойников наоборот — хоть что-то хорошее от черной лихорадки... Крупных шаек не осталось, а с двумя-тремя бедолагами уж как-нибудь они с Тэрго справятся!

Лес на пороге осени был прекрасен. Как ни торопился Младший, а не мог пройти мимо и не заметить, как медленно наливается золотом пышная зелень, как ветки гнутся под тяжестью орехов и поздних ягод, не мог не почуять, как умопомрачительно пахнет грибами и мхом среди вековых стволов. Ночи бодрили холодом, а ранние утра сияли свежестью и легкой дымкой в лучах неяркого, но все еще ласкового солнца. И серебряными каплями собиралась роса в листвяных ладошкам манжетки, украшавшей обочины тропинок. Тэрго хрумкал ее с особенным удовольствием.

Путешествие стало бы чудесным приключением, если б... Если б не войско под стенами столицы. Если б не смерть матери от черной лихорадки. Если б не Чуйиль, которая до сих пор металась в постели от жара. Если б не отъезд тайком.