Эффо, королевская колючка

Сегодня была четвертая и последняя ночь ритуала. В предыдущие три были вытащены только белые камни. Существовала возможность того, что черный камень вестник воли Ивварона и сегодня не будет вытащен. Камней всегда в чреве статуи было больше. Поэтому я не волновалась, мне не желающей этого судьба не подкинет в руку черный камень. Зачем? Если вон сколько желающих его получить.

С этой мыслью я стоящая одной из последних засунула руку в ладони Ивварона и нащупала первый попавшийся гладенький камушек. Вытащила и подняв руку вверх, как и многие девушки до меня, раскрыла ладонь.

Тихий вздох пронесся по залу, а я замерла и скосила взгляд на руку. Черный. Блестящий. Нежеланный.

Мне даже показалось, что птицеподобная голова Ивварона мстительно ухмыльнулась — мол, получи.

Мгновенье назад мне было холодно, зато теперь стало жарко. Жрецы радостно зашуршали ритуальной тканью укутывая будущую королеву, по их мнению...

За что? Не хочу! — кричала я, но конечно же про себя, пока меня несли тщательно упакованную в изумрудную ритуальную ткань — королевские цвета.

Не хочу. Не буду. Боюсь. Что скажет отец?

Вот и все мысли. А он скажет, будьте уверены. Конечно не про выбор Ивварона, а про дочь решившую, что она тут не причем, а Ивварон просто обознался...

После песнопений и одевания амулета в виде зеленой капли на простеньком шнурке девушку дня оставили в покое и даже отнесли в комнату, где я ждала этой ритуальной ночи. Предупредив, что завтра, с раннего утра будут готовить к завтрашнему празднику соединения королевской пары.

Видимо оставили радоваться всю ночь предстоящему событию.

Я кипела, я боялась. Скинув тонкую ткань с плеч, я стремительно одевалась.

Не хочу.

Из дома я прихватила легкий лук и мой любимый стилет из оста с ручкой в виде ловкого дракона. В прическу я вставляла данки — заколки ножички, подарок Тала. Мне очень нравилось одеваться именно так, как охотница. С Талом я часто ходила на охоту и он учил меня стрелять и кидать ножи с малолетства просто как развлечение. И уж в Киарру я поехала одевшись так, чтобы чувствовать себя как можно уверенней. Сейчас все мои вещи очень пригодятся — подумала я вылезая в окно.

Удивительно, но невесту Главы Ирра никто, по крайней мере со стороны окна, не сторожил. Видимо жрецы не ожидали что кто-то не хочет быть первой Иррау.

Ну и к лучшему, — подумала я.

Ветерок, хоть и ночной был теплым, что порадовало меня. И так ведь всю трясло от нервного возбуждения, легкого страха и чуточку вины перед отцом.

— Как я его подставляю.

Громадина святилища Ивварона находилась в районе парков и поблизости с пустым кварталом. Парк почти со всех сторон меня очень устраивал. Пройдя по карнизу вдоль нескольких окон, я старалась притвориться тенью, замирая у каждого из них, добралась таки до статуи самого Птицеподобного присмотренной мною при въезде в святилище. Это конечно, не центральная статуя, таковая находилась над центральным входом, а лишь одна из украшавших периметр здания, но мне подойдет.

Еще в детстве, я излазила все окрестные деревья и, с Талом мы часто устраивали засады на Даято, когда охотились на диких суф. Я не боялась высоты, что сейчас мне особенно помогло, скользя вниз по каменным перьям одежды Ивварона, я спокойно, насколько возможно для убегающей невесты иу Дакира, посматривала вниз.

Трава старого сада приближалась и тревогу, пока еще никто не трубил.

Старый сад встретил меня тишиной и приятной темнотой. В самом святилище в другой его половине суета не прекращалась, но девушек наверняка сидящих по своим временным комнатам не беспокоили.

Я стараясь не шуметь, и идти как учил меня Тал торопливо покидала гостеприимный сад.

И я знала куда идти.

Отец учил меня хорошо, заставляя запоминать карты местности и земель Иррау и земель за границей нашего народа. А Тал часто рассказывал истории из своей молодости, ведь раньше он служил в Кимте и ему много где удалось побывать, закончив службу еще предыдущему Главе, он вернулся к нам, помогать отцу. Они и не представляли, как я использую их науку.

Рассказы Тала о различных заданиях которые его гурту — воинам приходилось выполнять на службе у Главы, жадно впитывались мною и как я сейчас поняла сами собой рассортировывались в моей памяти. И сейчас нуждаясь в определенной информации я с легкостью вытащила из глубин памяти эти знания.

Перелезать через забор ограждающий святилище не понадобилось, я воспользовалась дырой в каменной изгороди, которая попалась мне когда я шла вдоль нее в поисках более удобного подъема. Выскользнув из каменной ловушки я даже вздохнула чуть свободнее.

Нашему Главе придется завтра очень удивиться. — Улыбнулась я. — А вдруг он обрадуется?

Сопоставив воспоминания и местность, я бегом направилась в противоположную сторону от главных ворот Киарры.

* * *

Я стояла и задумчиво смотрела на первые лучи Каралиса разрезавшие на пять кусков небо над городом. Привычное зрелище успокаивало. Каралис всегда появлялся только так. У Аты существовало немереное количество преданий объясняющих почему Каралис просто вонзался в небесное поле и в детстве, она перед поздним семейным ужином, усадив меня на колени усыпляющим голосом делилась ими. Мне больше всего нравилась почти сказка о Небесном поле которое каждую ночь под светом тысячи разных лун покрывалось их холодным светом и затвердевало. И на небесной поверхности прекращалось движение скользящих по ней изумрудных волн. И лишь Каралис первым увидев неладное касался чуткими пальцами смертельно застывших волн и почувствовав их холод разбивал панцирь сковавший вечное движение...

Дождавшись теплых лучей моего самого верного сторонника я наконец скользнула за темное дерево крепкой двери узорчато расписанной красным. Красный цвет — цвет смерти. Именно так обозначали пустые кварталы.

И мой самый надежный путь к городской стене лежал через квартал Путо. В одной из запомнившихся мне легенд Путо звали красного жреца. Но имел ли жрец отношение к опустению квартала или нет было непонятно.

Я специально дождалась теплых стрел Каралиса. При свете луны не смогла сделать и шага внутрь Путо. А сейчас больше отступать было не куда. И пустой квартал поглотил меня. Разом отрезав от любого городского шума.

Тишина звенела вдоль пустых улиц этой старой части Киарры. Дома с закрытыми дверьми, с открытыми и совсем без них тянулись по обе стороны прямой улицы на которой я стояла. Плотной темнотой встречали мой взгляд окна и несколько видневшихся ближайших подворотен. На фоне черных стен они смотрелись глубокими дырами безжалостно выхваченными из плоти камня. Деревья и кустарники культивируемые в самом городе здесь отсутствовали, как впрочем и зеркала вечерами молодящие Киарру. Я слышала что зеркала вырывали сами жители перед тем как оскверненный квартал предавали забвению. По приемным домам шушукались о том, что якобы заглянув в зеркало в пустом квартале многие теряли память, забывая с увиденным и свое прошлое.

Я шагая по центру улицы даже днем не могла заставить себя подойти к зданиям. Холод исходивший от них терзал мой дух и волю.

— Тал здесь прошел. И я пройду. — Повторяла я про себя, пытаясь не вглядываться в мелькающие тени и чудившиеся силуэты.

Моя рука крепко стиснула давно вынутые из прически данки, а ноги убыстряя и убыстряя шаги вскоре перешли на бег. Я неслась молчаливой тенью по прямой как стрела улице. Как можно тише, как можно незаметнее пересечь этот умерший отросток старого города. Уродливый и загубленный неизвестно кем и неизвестно когда.

Как можно тише. Но крошащиеся камни черной мостовой стучали неестественно громко, а встречающиеся переулки эхом повторяли и усиливали звуки, порой искажая их. И мне казалось, что за мной по пятам следует кто-то, приближаясь, догоняя...

Оглядываясь, я вздыхала спокойнее и торопилась дальше.

— Красный дом. Красный дом на перекрестке двух улиц. Вот мой единственный ориентир.

Я отчетливо помнила простой маршрут гурты Тала, вернее это мне раньше казалось что простой. Прямо по камням тихой улицы от самой красной двери пустого квартала. Только прямо, чтобы не затеряться в переплетении старых улиц. Повернуть лишь увидев странный для черного города красный дом. Мимо красного дома без дверей, не останавливаясь мимо маленькой площади до тупика...

Где же красный дом? Я бежала как мне казалось целую вечность, а дома все не было. Страх, что я его не найду упорно пытался проникнуть в мои мысли. Шепот тихих черных домов уверял, что так и есть и мне некуда торопиться... Лучше остановиться и остаться... остаться в этой вечной тишине...

Нет — взвизгнула я испуганно, и припустила вперед, сбиваясь с дыхания.

Красный дом все-таки существовал. Он стоял на углу двух улиц и в самом деле не имел дверей. Смотреть на него было неприятно, слишком уж он напоминал корб, погребальную урну. Еще более мрачный, еще более темный чем предыдущая череда черного камня. Хорошо заметный ориентир, его трудно не заметить.

Я торопливо обошла его и свернув на более узкую улицу оказалась вплотную к обветшалым стенам и пугающим провалам. Дома наблюдали за мной, даже эхо моих шагов пропало. Шепот тоже утих, но полнейшая тишина давила еще больше, ощутимо ложась на мои плечи дополнительным грузом.

Я просто физически ощущала как багряный дом наблюдает за каждым моим шагом, за каждым моим вздохом. И предвкушает, предвкушает...

Хватит — твердо решила я. — Я уже почти у цели. Это просто дома. В них даже когда-то жили иррау.

Отойдя от дома на порядочное расстояние я немного расслабилась и убрала данки в закрученные узлами волосы.

Наблюдай, наблюдай — мне от этого не так зябко как тебе бы хотелось — вполголоса высказала я алому чудовищу прощальное напутствие.

А в следующее мгновение поняла, что за века соседние громады пропитались злобным ядом ненависти красного корба и вступили с ним в сговор. Ибо даже камень не прощает своего создателя когда тот бросает свое творение, выдергивая зеркальца-обереги из стен как жилы из омертвевшего тела. Омертвевшего, но не мертвого.

Камень за спиной скатился так гулко, что я подпрыгнула, оборачиваясь и нацеливая на источник звука стрелу. Черепица упавшая на выступающую часть старого окна обрушила здоровенный кусок черного выщербленного камня.

На крыше никого не было, но я обливаясь холодным потом пятилась назад. Дома торжествовали, разом сбросив маски добродушных наблюдателей. Безмолвно хохоча надо мной въедливой пылью и открыто выступили против, хлестнув сухим ветром по ногам. Я все еще не понимала, где совершила ошибку и пропустила удар нежданного противника. Где? Именно с этой мыслью я сделала еще один шаг назад по старым, но на вид таким прочным плитам мостовой и сорвалась в жадную пустоту ловчей ямы созданной временем, теряя сознание под довольным прищуром красного дома...

* * *

Открыла глаза я, окоченев до мерзкой ломоты в пальцах. Видимо нижний канал разрушен — подумала я вяло осматривая размытые стены состоящие из земли вперемешку с щебнем. Что не удивительно, ведь никто в пустом квартале не чинит подземные тоннели, помогающие городу не захлебнуться в отходах.

Дальше лежать в холодной луже было чревато и шипя сквозь зубы, тело затекло, я попыталась сесть, встать, а потом если Ивварон поможет и вылезти из западни. Голова немного кружилась, но сесть и встать пусть с некоторым трудом, скользко, мне удалось. Уже приятно. Одежда мокрая и грязная облепила замерзшее, но целое тело. Очень не хотелось бы сбежать от участи пары главы путем перелома рук и ног, тем более в пустом квартале.

Холодно. Но самое неприятное для меня крылось не в этом. Пока я валялась в обрушенном канале наступила ночь. Ночь в пустом квартале... Тал пересекал квартал днем, не решившись вступить за дверь выкрашенную красным после ухода Итилиса. Никто не решался.

И я бы с радостью просидела в холодной мокрой яме до утра, если бы не явная схожесть ее с ловушкой. Пришлось собрав все оставшееся упрямство карабкаться наверх, глубоко засаживая носы сапог в мягкую стену. Высунув пол головы над краем ямы я огляделась и вздрогнув поскорее выскочила полностью осторожно ставя ноги на предательскую мостовую. Он ждал меня. Дом не освещаемый Итилисом ночью светился сам. Тусклый красноватый свет отражался на черных полотнах соседних домов, расписывая их жуткими образами, вызывающими отвращение. Больше всего стекающие по стенам блики напоминали кровь. Если днем дом казался опасным, то сейчас у меня возникала болезненная необходимость исчезнуть отсюда мгновенно. Но повернуться спиной к этому ужасу я не решалась, и двигаться назад тоже. Пока я решала как поступить стало слишком поздно, не замечая как подстраиваюсь под ритм красноватых всплесков я задышала долгими вздохами и еще более длительными выдохами. Болезненными так как воздуха не хватало, но сбить терзающий ритм не получалось.

Подчинив дыхание, злая сила принялась за тело. Сопротивляться не получалось, все силы уходили на борьбу за глоток воздуха.

Мое тело сомнамбулически покачиваясь рывками двигалось к красному дому, резкие рывки безвольных конечностей отдавались болью, почему-то особенно в ушах. Мне хотелось потрогать уши и убедиться, что из них не течет кровь, а это только мне кажется.

Не хочу... — тянула я молча — Не пойду...

Но дом ждал свою законную добычу и на мои попытки освободиться отвечал еще более сильным давлением, теперь уже собираясь поглотить мой разум.

Но это ему не удалось, я сделала последнее возможное, что мне оставалось — потеряла сознание.

Очнувшись на этот раз от жара, полыхающего очень близко, я не спешила открывать глаза, помня как они меня подвели. К тому же ничего не кончилось, я все еще здесь. А он совсем рядом...

— Лежишь?

Вопрос заданный мне заставил меня не только открыть глаза, но и шарахнуться назад.

Передо мной на корточках сидел иррау. Живой иррау и внимательно разглядывал меня.

— Осторожно не прикасайся к нему.

К чему? — сначала не поняла я. Потом обернулась и замерла. Стена, полыхающая красным жаром, находилась в двух шагах от меня, все так же мерцая, но в присутствие незнакомца не пленяя тело и волю.

— К стенам Ирифона.

Ирифона? О-о! Ну, я даю, заночевать у дома проклятого жреца. Пожалуй, знай, я, что за ориентир использовала гурта Тала, точно передумала бы путешествовать сквозь пустой квартал.

-Вставай, я отведу тебя к выходу из квартала.

И незнакомец поднялся даже не думая, дать мне руку, чтобы помочь подняться.

Я с трудом повернулась на бок, а затем встала. Отойдя поскорее от опасных стен, я поковыляла к луку, который валялся у края провала в камнях мостовой, где моя рука самовольно разжалась, отпуская оружие. Сорвавшеюся с тетивы стрелу искать не стала.

Незнакомец стоял не перекрестке улиц и нетерпеливо ждал меня. Высокий, тонкий в запястьях, выглядывающих из засученных рукавов. С узким лицом на котором слегка улыбались тонкие губы и укоряли темные глаза. Он был похож на веселого проказника, которого заставили выполнять ответственную работу. О возрасте понятное дело говорить бесполезно, ему могло быть и двадцать лун, и пятьдесят. Для меня он выглядел на двадцать.