| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
"Я хотела бы посмотреть на Иннин на его месте... — промелькнуло в голове у Даран. — Но неважно".
Иннин никогда не узнает о том, что отказав ей в привилегии, Верховная Жрица принесла в жертву и собственные чувства тоже.
Хайнэ выбрался из лабиринта чуть притихшим и уже не таким взволнованным — очевидно, час блуждания в кромешной темноте отнял у него силы для излишних восторгов, но это было и к лучшему.
Даран взяла его за руку и повела в Храм.
У самого входа их встретили две девушки, прекрасные, как богини, и одетые в тончайшие шелка изумрудного и фиолетового цвета.
Не произнеся ни слова и только улыбнувшись, они вручили Хайнэ птицу с белоснежными перьями.
— Это коху, — сказала Даран. — Птицы, которые разводятся во дворце на протяжении тысячелетия и живут только здесь. Нам предстоит проделать путь, символически повторяющий путь Алай-Хо, которая рождается в огне Подземного Мира, потом находит путь на поверхность земли, взмывает оттуда к небесам и, в конце концов, находит райское блаженство в волнах Звёздного Океана. Мы последовательно пройдём через Зал Огня, Зал Земли, Зал Ветра и Зал Воды, и коху остановится в том из них, стихия которого близка тебе по духу. Таким образом мы всегда узнаём истинную природу тех, кто попадает в Храм.
Хайнэ приоткрыл рот, однако задать вопрос, видимо, не решился.
— Говори, — разрешила Верховная Жрица.
— Я думал, принадлежность к стихии определяется по гороскопу, — робко заявил мальчик.
"Так оно и было, когда астрологи ещё не представляли собой то, что представляют теперь — кучку жалких, зазнавшихся лжемудрецов", — подумала Даран с досадой.
Однако сказать этого вслух она, разумеется, не могла, да и не хотела.
— Иногда случается, что это не совпадает, — ответила она вместо этого. — Поэтому мы предпочитаем удостовериться. Гороскоп, точнее, его толкователи, могут ошибаться, но коху — никогда. Она теперь принадлежит тебе, поэтому поговори с ней, дай ей имя, позволь полетать вокруг себя. Признав в тебе хозяина, она сама усядется к тебе на плечо, и после этого мы отправимся в первый зал.
Даран оставила мальчика на то время, что было необходимо ему для общения с коху, и отправилась в Центральный Зал. Там царил лёгкий полумрак, освещаемый лишь огнём небольшого числа светильников — их пламя отражалось, мерцая, в воде, наполнявшей мраморный бассейн, который был выложен по центру зала. Откуда-то издалека доносилась мелодичная музыка, воздух был пропитан лёгким ароматом благовоний.
Пока что всё шло по плану, и Верховная Жрица была удовлетворена.
Вскоре одна из учениц привела с собой Хайнэ; коху сидела у него на плече, хлопая белоснежными крыльями.
— Как ты назвал её? — спросила Жрица.
— Энике Аста Аюн, Птица Звёздных Высот, — смущённо объявил мальчик.
"Ну, все они стремятся дать своей коху наиболее громкое имя из всех возможных, — промелькнуло в голове у Даран. — Это ещё не худший вариант. Помнится, кто-то назвал свою Владычицей Четырёх Царств, Божественной Среброкрылой Повелительницей..."
Спрятав усмешку, чтобы не портить момент, который оставался в памяти всех детей, проходивших проходили через Залы Стихий, как наиболее торжественный в жизни, Верховная Жрица поднялась на ноги и взмахнула рукой.
— Что ж, лети, Энике Аста Аюн, и расскажи нам то, что узнала о своём хозяине.
Птица сорвалась с плеча мальчика и, огласив зал пронзительным ликующим криком, полетела в один из коридоров, безошибочно выбирая путь.
Хайнэ с Даран пошли вслед за ней и остановились перед огромными дверями из чёрного мрамора, инкрустированного золотом.
— Я, Аста Даран, волей богини Аларес исполняющая роль её провозвестницы и служительницы, прошу тебя, о Великая, позволь мне провести одного из твоих детей, Хайнэ Санья, дорогой Четырёх Стихий, — раздельно произнесла Верховная Жрица, воздев руки. — Не лишай его своей милости, как солнце не лишает никого из живущих своего света, и помоги ему найти самого себя на этом пути.
Хайнэ замер и широко раскрыл глаза, глядя, как медленно и абсолютно беззвучно раскрываются двери, ведущие в первый из четырёх Зал.
"Я знаю, что он сейчас испытывает, — подумала Даран с лёгкой грустью. — Это ни с чем не сравнимое ощущение, что ты стоишь в самом начале великого пути, уводящего в беспредельность. Все возможности раскрыты перед тобой, все препятствия тебе по плечу, и неясные очертания далёкой фигуры, облачённой в солнечное сияние, что видится тебе на горизонте, наполняют тебя восторгом и трепетом. Ты хочешь отдать этому всю свою жизнь без остатка".
Взгляд тёмных глаз Жрицы заскользил по лицу мальчика, который стоял, прижав руку к груди.
Для большинства девочек, которые стояли на пороге этих дверей, все возможности, включая величайшее достижение — стать Верховной Жрицей — и в самом деле были открыты, однако не для Хайнэ. Для него путь закончится в Зале Посвящений, в тот же день, когда и начался, и больше он в Храм не попадёт.
Однако пока что мальчик, судя по всему, этого не осознавал — или же был слишком впечатлён, чтобы о чём-то думать.
Вдвоём с Даран они переступили через порог, и двери так же бесшумно закрылись за их спинами.
В зале царила кромешная темнота, не языков считая пламени, вырывавшихся из специальных углублениях в полу. Этот жутковатый огонь, призванный напоминать об ужасах Подземного Мира, освещал стены из такого же чёрного мрамора, как и двери, и бросал на бледные лица вошедших яркие отблески.
— Сейчас мы находимся в Зале Огня, — негромко произнесла Верховная Жрица. — Огонь — низшая из всех стихий, неконтролируемая, буйная и опасная. Мы не любим её, однако именно в огне, в горниле подземного мира, зарождаются души всех живущих существ, чтобы начать свой путь вверх. Если путь выбран верный, то в последующих воплощениях душа поднимается всё выше и выше, от стихии к стихии, чтобы в конце концов погрузиться в Воду, волны беспредельного счастья. Если же человек живёт неправильно, судьба будет снова и снова отбрасывать его в Подземный Мир, наполненный жаром и мраком — не только после смерти, но и в следующих жизнях, в которых они будут рождаться среди беднейшего класса. Большинство людей из простонародья принадлежат к стихии Огня, но если они будут вести праведную жизнь и не роптать на свою судьбу, то в следующей жизни им повезёт родиться под знаком более высокой стихии и в семье, принадлежащей к другому классу. Что касается людей благородного происхождения, то среди них редко встречаются те, чья душа родственна Огню, но всё же они есть. Это не очень хорошо и закрывает возможности для высочайшего служения.
"Впрочем, у тебя таких возможностей всё равно нет, — добавила Даран про себя. — Так что можешь не волноваться".
Однако этот мысленный совет на мальчика не подействовал — он явно испугался, когда коху, полетав по Залу, села на ветку дерева, растущего в центре зала. Точнее, это была скульптура, но в мрачноватом освещении Зала, казалось, что это самое настоящее дерево, обугленное и почерневшее. Оно символизировало судьбу существа, которое не подчиняется божественным законам — в таком случае Богиня Аларес призывает на помощь своих слуг из низшего, подземного мира, и они выполняют её волю, превращая тело неугодного в пепел.
— Она села на ветку, — не выдержал Хайнэ. — Это значит, что моя душа родственна Огню?..
Естественно, что ему не хотелось оказаться принадлежим к низшей из всех стихий — никому из детей этого не хотелось.
— Нет, — улыбнулась Даран. — Дай ей немного времени. Возможно, она полетит дальше.
Хайнэ замер и напряжённо посмотрел на коху. Огонь бросал на её белоснежные крылья, видневшиеся среди угольно-чёрных ветвей, причудливые отблески. Просидев на ветви ещё несколько минут, птица расправила крылья и, вспорхнув, полетела к выходу.
Из груди Хайнэ вырвался вздох облегчения.
— Как же, должно быть, плохо приходится тем, чья коху остаётся здесь, — осмелев, предположил он, явно довольный тем, что не оказался в числе этих воображаемых несчастливцев.
— Да, это не слишком приятно, — пожала плечами Даран. — Некоторые из них находят утешение в учениях сантийских магов, которые считали, что...
Она осеклась, но было уже поздно.
— Кого? — спросил Хайнэ.
Даран чуть прикусила губу.
Это же надо так глупо проговориться. Как у неё только вырвалось? Может быть, она никогда раньше не видела таких глаз, наполненных живым интересом, и не слышала такого взволнованного голоса, и поэтому так забылась? Но ведь нет. Видела и слышала сотни раз. Или дело в том, что Хайнэ всё-таки — родная кровь?
Но Жрица должна быть выше этого...
Даран чуть вздохнула и переключила мысли на другое.
Большого секрета в том, что на месте нынешнего государства Астанис раньше жили народы, именовавшие себя сантийцами, не было, но вот то, что они почитали огонь как высшую стихию, а также что среди их магов были как женщины, так и мужчины — это могло предназначаться разве что для ушей трижды посвящённой.
Верховная Жрица внимательно посмотрела на мальчика, прикидывая последствия.
Вид у него был очень заинтересованный.
"Если я сейчас переведу разговор на другую тему, то он не станет расспрашивать, однако запомнит, и при случае попытается выведать всё сам, — подумала она. — Нет, лучше рассказать и сразу же внушить правильное отношение к тому, что рассказано".
— Сантийские маги почитали низшую стихию как божество, и это стало их роковой ошибкой, — сказала Даран. — Они в буквальном смысле "доигрались с огнём", и были уничтожены своим же пламенем. Долгое время на том месте, где были расположены их города, когда-то великие, простирались только выжженные мёртвые равнины. Потом случилось наводнение, и та местность ушла под воду. Через какое-то время она поднялась обратно, обновлённая, и на этих землях поселился наш народ.
Даран замолчала, не зная, стоит ли сообщать племяннику ещё один факт, имеющий к нему непосредственное отношение: фамилия "Санья" была искажённым "Сантья" — наименованием прежнего государства. Далёкие предки семьи Санья были сантийцами, уцелевшими после катастрофы, и они же стали первыми правителями, точнее, правительницами, в новом государстве.
— Мы почитаем воду как высшую стихию, — сказала Даран, решив повременить с просвещением племянника насчёт его родословной. — И получаем за это дары небес. Наше государство процветает в течение уже трёх тысяч лет, потому что мы следуем божественным законам, которые гласят, что есть высшие сферы, и есть низшие, и что не нужно перемешивать одно с другим или пытаться, как почитатели Милосердного, объявить, что перед лицом богов все равны.
— Почитатели Милосердного? — повторил Хайнэ, жадно ловивший каждое её слово.
— Ересь, распространённая в простонародье. Точнее, бывшая распространённой лет двести тому назад, — пояснила Даран. — Они верили в своего бога, мужчину, которого называли Милосердным. Тот якобы преподал своё учение человеку по имени... а, впрочем, я уже не помню его имени. Но этот человек сумел собрать сторонников и поднять восстание, которое, конечно, было легко подавлено. Когда люди увидели, что сила их так называемого пророка ничего не стоит по сравнению с силами, которыми обладаем мы, они отвернулись от него, и он остался в полном одиночестве, поношаемый всеми, и врагами, и бывшими сторонниками. Его казнили, и ни одна живая душа не оплакала его, и никто даже не произвёл необходимых церемоний. Думаю, ты можешь догадаться, какая судьба ждала его после смерти.
— Он переродился принадлежащим к низшей стихии? — предположил Хайнэ.
— Он не переродился вообще, — сказала Даран значительным голосом. — У тех, кто восстаёт против божественных законов, нет права продолжать свой путь дальше. Судьба сантийцев и пророка Милосердного служит этому наглядным примером.
Она скосила взгляд, проверяя, какие чувства вызвала у племянника эта в высшей степени поучительная история.
Мальчик явно был впечатлён.
— Но ты ничего такого не сделал, и поэтому свой путь продолжишь, — милостиво добавила Даран, улыбнувшись. — Пойдём.
Они прошли через Зал Земли, утопавший в зелени. Здесь всё было очень красиво — многочисленные диковинные растения, цветы, и в центре опять-таки росло дерево, но на этот раз живое, могучее, покрытое пышной листвой. Хайнэ, казалось, был не против, чтобы его коху осталась здесь, но птица опустилась на ветку лишь на несколько секунд и сразу же последовала дальше.
В Зале Ветра было прохладно, пусто и очень светло. Дерево, росшее, как и в остальных залах, посередине, было очень хрупким и серебристо-белым, как будто покрытое инеем.
— Свобода и одиночество, — сказала Даран, не глядя на Хайнэ. — Вот то, что ожидает того, кто дерзнёт взлететь выше горных высот.
Мальчик ничего не ответил.
Оба они смотрели на птицу, опустившуюся на тонкую ветку дерева и почти сливавшуюся с ним цветом своих белоснежных перьев. Полетит она дальше... или не полетит?
Ветер был так же хорош, как и Земля, даже ещё лучше, и Хайнэ наверняка сейчас пытался уговорить себя, что будет доволен таким выбором коху, но в глубине души, конечно, наделся, что его стихией окажется высшая.
Энике Аста Аюн взмахнула крыльями и поднялась в воздух.
Даран оглянулась на племянника.
На его губах медленно расцветала улыбка, ещё немного недоверчивая, робкая — как будто он боялся спугнуть коху своей откровенной радостью.
Верховная Жрица протянула ему руку и повела его в последний зал.
Тот оказался огромным и сплошь заполненным водой. Волны глубокого изумрудного цвета набегали друг на друга с тихим плеском, отражая мягкие огни светильников, у "берега" покачивалась на воде лодка, украшенная цветами. Даран шагнула к ней, взмахом руки приглашая Хайнэ последовать её примеру. Оттолкнувшись шестом от дна бассейна, неразличимого в глубине тёмных вод, Верховная Жрица повела лодку к противоположному выходу из зала.
— А где же дерево? — удивлённо спросил Хайнэ, устроившийся на корме.
— Вот оно, — сказала Жрица, указав на многочисленные цветы бледно-розового и нежно-голубого цвета, плавающие в воде. И пояснила: — Дереву больше незачем расти вверх, оно достигло высочайшей сферы и получило райское блаженство.
Лодка пристала к противоположной стене залы, и Даран, выбравшись из неё, протянула племяннику руку.
— Ну, вот твоё путешествие и закончено. Впереди — Зал Посвящений, — улыбнулась она и распахнула двери.
Хайнэ замер на месте.
Огромный зал имел форму восьмигранника, и над центральным деревом высилась фигура Алай-Хо, выполненная из хрусталя. Дерево тянуло свои ветви, увенчанные крупными плодами, к нему, и Алай-Хо распростирала свои огромные крылья над ним, как будто стремясь заключить в свои объятия.
— Оба они считаются воплощениями богини Аларес, — тихо пояснила Даран, не уверенная в том, что Хайнэ изучал Великую Книгу Толкования Символов и изложенную в ней историю сотворения мира так же прилежно, как и его сестра. — Достигнув высочайшей сферы сначала в виде божественного дерева, а затем в виде Алай-Хо, она обратилась в солнце, и с тех пор освещает Звёздный Океан своими лучами.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
