Проклятие Золотого берега

— Удачи тебе, молодой коллега, заходи, если что, мы тебе всегда рады.

— Благодарю Вас, — только и смог ответить Аметисто, с тяжелым сердцем прощаясь с тенью былого, каковой был один из последних стефенширских штормовиков.

С большим трудом уландийскому чародею удалось найти более или менее сносную таверну, где ему дали комнатушку и место на конюшне. Он решил на следующий же день с утра выехать домой, так как уже понял, что ему одному не под силу сделать что-то в этом забытом Триединством месте. Сидеть в таверне было скучно, и Аметисто надумал пройтись по Стефенширу. На всякий случай он спрятал свою магическую раковину под курткой — кто знает, как отнесутся новые хозяева города к такому атрибуту. Первым делом молодой маг отправился на ратушную площадь. Полуживой храм Триединства с проломленной крышей соседствовал с непривычным строением, напоминавшим юрту кочевников, круглая крыша которого была украшена рогами степных коз и других, неизвестных Аметисто, животных. Чародей с грустью понял, что это место поклонения степным духам. Вся площадь была забита лотками, палатками, тележками, перевернутыми бочками, корзинами, цветными навесами, и все это было заполнено самыми разными товарами, одеждой, оружием, едой, конской упряжью и другими предметами, назначение которых невозможно было сразу определить. На разные голоса перекликались смуглые темноволосые торговцы, хотя покупателей было немного. Казалось, их крики служат только для того, чтобы развлечь самих хозяев. Вся эта картина привела Аметисто в самое мрачное состояние духа. Он почувствовал, как к горлу подступает мутная волна гнева на джеггов, на себя и на свое неумение начать новую жизнь...

— Плащ эльфийский, новый, с золотыми застежками! — раздался громкий голос от ближайшей палатки. — Эй, молодой чужеземец, посмотри, самый лучший товар для тебя.

И Аметисто, еле сдерживая клубящуюся внутри злость, подошел к прилавку:

— Что ты несешь, торгаш! Эльфийские плащи вышли из моды лет двадцать тому назад. Если он эльфийский, так значит, не новый, а если новый, так не эльфийский... И застежки... Да там золото и рядом не ночевало!

С этими словами маг подошел к торговцу, ухватился прямо за одну из застежек плаща, который тот держал прямо перед собой, и колупнул покрытие:

— Обманщик! — зарычал маг вне себя от гнева. — Это простая кость, покрашенная какой-то дрянью!

— Как ты смеешь портить товар! — завопил торговец, выдергивая плащ.

Старая ткань не выдержала такого резкого движения и лопнула. Увидев это, джегг закричал:

— Плати деньги, ты испортил товар!

— Еще чего! Да этот плащ ты наверно с наших убитых стащил, негодяй! — огрызнулся Аметисто.

— Да как ты смеешь!

— Смею, я таких, как ты, джеггская морда...!

— Люди, он оскорбил меня, бейте его! — заорал торговец что было сил, бросаясь на Аметисто с кулаками.

Со всех сторон к ним уже бежали другие торговцы, которые поняли, что перед ними не уроженец города, и можно безнаказанно сорвать на нем свое подспудное недовольство поборами городской стражи, косыми взглядами местных жителей и притеснениями со стороны оставшихся стефенширских богатеев. Аметисто усердно работал кулаками, держась из последних сил, чтобы не применить магию, так как боялся, что не выдержит и снесет весь рынок к Уфу Темному. Хорошо еще, что торговцы не были горазды драться, и из-за этого без конца мешали друг другу, иначе все могло бы кончиться весьма плачевно. А так у мага появились только синяки и порядочная шишка на лбу. Однако нападавшие продолжали наседать, не давая штормовику возможности сосредоточиться и поставить хотя бы простейший щит. Неизвестно, что произошло бы дальше, возможно, Аметисто все-таки не выдержал бы, и жутковатая история, приключившаяся в Уланде, повторились бы с еще большим эффектом, но тут из-под прилавка выползла новая фигура. Смуглый темноволосый парень вместо того, чтобы напасть на мага, бросился на его обидчиков, пронзительно крича:

— Негодяи! Семеро на одного! А ну, брысь отсюда, мешки с медяками!

На тонких пальцах неожиданного заступника загорелись яркие, как свечки огоньки, раздался треск и в нападавших полетел самый настоящий огненный шар. В ужасе отскочив на несколько шагов, торговцы в один голос заорали:

— Джейран, ты что, рехнулся?! На что тебе защищать этого...?!

— Это мое дело!

— Ах так, тогда получишь с ним вместе!

Драка уже готова была вспыхнуть с новой силой, но в этот момент подоспела городская стража.

— Кто зачинщик погрома?! Кто мешает торговле?! — под эти грозные возгласы стражники принялись лупить дубинками всех, кто попался под руку.

Конечно, больше всего досталось Аметисто и Джейрану, так как торговцы, которым общение со стражей было не впервой, резво бросились наутек. Наконец силы оставили мага и его неожиданного защитника, и стражники скрутили обоих.

— Ну, что ж сегодня мы не без улова, — радовались они, таща арестованных прямо к месту заключения.

Их втолкнули в маленькую грязную комнатенку, где была всего одна шатающаяся лавка и плохонький масляный светильник. Отдышавшись, Аметисто принялся кое-как залечивать свои синяки, особенно стараясь побыстрее привести в порядок подбитый глаз, потом взялся за Джейрана. Наконец, магические усилия привели обоих в более-менее сносный вид.

— Ты не бойся, — успокоил мага Джейран. — Я здесь уже не впервой, все знаю. Больше бить нас не будут да и выпустят скоро.

— Это почему ты так думаешь?

— Не думаю, а знаю. Нам просто не повезло, начальник стражи куда-то отлучился, а то бы мы уже были на свободе. А без него эти олухи побоятся нас выпускать.

— Как так — на свободе?

— Ну, чего уж проще, я у начальника на особом счету. Я ему кое-какую информацию поставляю.

— Так ты, выходит, того... стукач?

— Фу, ну зачем же сразу так. Просто иногда бывают обстоятельства, деликатные, так сказать, когда и торговцам кое-что нужно от начальника стражи, и ему кое-что не помешало бы. А я тут как тут...

— А почему ты стал меня защищать? — задал Аметисто давно беспокоивший его вопрос.

— А ты не догадываешься?

— Откуда мне знать? Я сегодня только приехал.

— Хм, ну, например, потому, что ты маг, я это сразу понял, — сказал Джейран. — Кстати, именно поэтому тебя тоже отпустят. С магами никто связываться не станет. А пока придется нам потерпеть. Еще хорошо, что мы с тобой здесь вдвоем, а то тут бывает так тесно, что не то, что сесть, дохнуть нечем.

С этими словами Джейран принял самую удобную позу, какую только смог, и, кажется, задремал. Бедного Аметисто мучила жажда, досада на свое глупое поведение, но больше всего ему хотелось понять загадку необычного джегга, который сидел рядом с ним, привалившись к грязной стене так, будто находился не в камере, а в своей родной юрте. В том, что это был именно джегг, никакого сомнения не было, несмотря на его длинные волосы и удивительно правильную катахейскую речь. Из полузабытья чародея вырвал густой сочный бас:

— Эй, кого вы тут на этот раз отловили?

Дверь открылась, и на пороге возникла толстопузая фигура начальника стражи. Его седые усы свирепо топорщились, в руке была новая медная лампа:

— Ха! Мой любимчик Джейран! Что, опять нашкодил?

— Драка на рынке, Ваше благородие, — раздался из-за его спины голос одного из стражников.

— А это кто с ним рядом?

Тут Аметисто вытащил из-под куртки и протянул вперед свою магическую раковину.

— Идиоты, дурачье! — тут же налетел на своих подчиненных начальник. — Как это вас угораздило связаться с магом! Да с них ломаного гроша не возьмешь!

— Но он дрался на рынке, Ваше благородие, без всякой магии, а амулета мы не видели! — испуганно пролепетал стражник.

— Нечего оправдываться, выпускайте их! А вы проваливайте, пока целы! Кстати, Вам, господин маг, я настоятельно советую как можно скорее покинуть город.

Стража, не решаясь вытолкать свою добычу взашей, осторожно вывела обоих на крыльцо. Над городом занималась вечерняя заря, позолотившая остатки недозатоптанного снега. Аметисто и Джейран, измученные и уставшие, стояли на улице возле здания, где размещалась городская стража.

— Пойдем в таверну, где я остановился, — сказал Аметисто своему невольному спутнику.

— Пойдем, — не стал возражать джегг.

Придя в таверну и поднявшись в комнату, которую занимал Аметисто, они сели на табуретки, которые после полудохлой лавки могли сойти за вполне приличные стулья.

— Ну, что, давай закажем вина да выпьем, что ли? — предложил чародей.

— Вот еще, джегги не пьют вина. Разве что кое-кто из торговцев балуется по вашим катахейским обычаям. Лучше я пойду и попрошу ужин, с нашим степным чаем.

— Значит, ты все-таки джегг? Странный ты какой-то, волосы у тебя длинные и говоришь по-катахейски правильно...

— Да, я джегг, я люблю коней, люблю наблюдать, как цветет наша степь весной, вдыхать запах трав, смотреть, как серебряной змейкой вьется под ветром ковыль... — вдруг мечтательно проговорил Джейран, однако тут же очнулся, вспомнив, что собирался сделать: — Что это я все болтаю тут, когда нам нужен ужин. А денег, кстати, у меня нет, — произнес он вдруг совершенно другим, наглым и веселым голосом.

Аметисто молча протянул ему монету, и тот вышел, скоро вернувшись с полным подносом еды и дымящимися чашками все того же степного чая, который распространил по комнатке густой мятный аромат.

— Послушай, парень, я тебе обязан, — сказал маг, принимаясь за ужин. — Если бы не ты, кто знает, чем бы все закончилось. Я мог бы разнести полрынка или погибнуть сам...

— Не спорю...— согласился Джейран.

— Я должен отблагодарить тебя, — продолжал Аметисто, — но не хотел бы обидеть. Поэтому скажи сам, как мне это сделать?

— Благодарность? Ее коню не скормишь и на рынке не продашь... Если уж ты хочешь что-то сделать для меня — возьми с собой туда, откуда приехал.

— И в каком качестве ты предлагаешь тебя взять? — спросил чародей.

— Ну, например, я мог бы быть твоим личным слугой, — предложил Джейран.

— Нет, для слуги ты слишком горд. И потом, чем я бы стал тебе платить?

— Мне не надо платить, я согласен выполнять приказы за еду и одежду.

— У меня никогда не было личных слуг, — пожал плечами Аметисто и, помолчав, добавил: — Но, может быть, ты мог бы быть моим учеником? Я видел, ты сделал огненный шар, и не отпирайся, кое-что в магии ты явно смыслишь. Конечно, я штормовик, и мне не пристало поучать огненных, но какие-то основы...

— Что ж, ученик, так ученик..., — согласился джегг. — Только знаешь, лучше бы нам выехать с рассветом. Боюсь, начальнику стражи не понравится, если он лишится лучшего осведомителя.

При этих словах Аметисто поморщился, так как уже успел забыть, чем промышляет его новый приятель.

— Ну что ты скривился? — ехидно спросил Джейран. — Смущает мое занятие? А ты знаешь, что половина теперешней торговли существует только для отвода глаз? На самом деле все они торгуют запрещенными зельями и только и ждут, когда из других городов к ним прибудут оптовые покупатели. Думаешь, продавая этот хлам, что ты видел на рынке, можно что-то нажить?

— И что?

— А то, что если бы этими зельями торговали, как попало... А так — начальник стражи имеет свое, торговцы — свое, и получается хоть какое-то подобие правил. А как соблюдать порядок, если не знаешь, у кого что почем и откуда?

— Ну ты, однако... Содействуешь торговле такой гадостью...

— А как иначе? Жить-то хочется. Я ведь был когда-то в учениках у колдунов, которые служат степным духам. И говорю по-катахейски правильно, потому что меня готовили, сам понимаешь к чему...

— Понимаю... — протянул Аметисто, которому чем дальше, тем менее симпатичным казался его спаситель, и только врожденная порядочность и умение быть благодарным позволяли ему держать под контролем свою неприязнь. — Так ты может и сам, того... употребляешь?

— Ну, вот еще, это баловство для богатых бездельников в других городах, которые, насколько я слышал, не чета Стефенширу. А знаешь, хотел бы я увидеть эти города, и весь мир, и другую магию...

При этих словах джегг вдруг перестал быть похожим на сердитого хорька, и выражение его лица вновь стало мечтательным, туманным и почти симпатичным. Глядя на него, Аметисто вдруг осознал, что Джейран действительно очень молод. "Много ли этот необычный степной парень видел хорошего в жизни?" — подумал маг, а сам поинтересовался:

— А родня у тебя есть?

— Нет у меня родни. К колдунам берут с малолетства и уж ни отца, ни мать знать тогда не положено.

— Тогда я беру тебя в ученики, — решился маг, и было непонятно, чего в его решимости больше: благодарности и нарождавшейся симпатии к новому знакомому, который все же восхищал своей безрассудной храбростью и беспечностью, желания наставить заблудшую душу на путь истинный или стремления преодолеть брезгливость к его не вполне добропорядочным занятиям. — Но тогда тебе нужно новое имя...

— Делай, как знаешь, учитель. Хоть котелком назови, только над костром не вешай, — насмешливо произнес парень.

— Так вот ты, оказывается, какой, еще не стал учеником по-настоящему, а уже с ухмылочкой. Хорошо еще, что я не нанял тебя в слуги, а то вся Уланда стала бы надо мной потешаться.

При этих словах улыбка на лице джегга погасла. Он умел менять выражение лица с небывалым для многих проворством, должно быть, это служило ему хорошую службу при беседах с купцами и стражниками, а может быть и c кем-то повыше. Между тем Аметисто куском извести, который сыскался у него сумке, начертил прямо на полу комнатки круг. Затем он велел Джейрану встать на колени в центре этого круга и простер руку над его головой. В тот же миг с трех сторон прямо в воздухе появились знаки Триединства, слабо мерцавшие в полутьме. Джейран, ожидавший чего-то необыкновенного, громоподобного голоса духов, вспышки пламени или хотя бы слабого порыва ветра, недовольно скривился и подумал: "Чепуха какая, у нас в степи имя дают посерьезнее, приходится и на саблях порубиться, и ловкость показать в поединке, а старшие еще и побьют, как следует, а ты не смей даже пикнуть". Но вслух ничего не сказал.

— Нарекаю тебя Тархуном и да благословит тебя Триединство! — торжественно провозгласил волшебник.

— Что! Меня обозвать именем травки, которая стелется под ноги коню?! Еще чего! Из этой травы, между прочим, делают противный сладкий напиток, который дают маленьким детям!

Аметисто так и застыл с открытым ртом, не зная как прервать поток неожиданного красноречия, и очнулся лишь тогда, когда увидел, что магические знаки погасли:

— Как ты посмел нарушить обряд дачи имени! Боги Триединства могут прогневаться!

Но, к удивлению мага, больше ничего не произошло.

— Эх, не дождусь я от тебя благоговения перед старинными обрядами, — вздохнул Аметисто, стирая меловой круг. — Твое счастье, что наверное теперь в Стефеншире сила Триединства ослабла. Оставайся при своем имени, видно такова судьба.

Джейран же тут же вскочил с колен и, ничего не говоря, двинулся к двери.