Поднимается ветер (главы 1-17)

Ямага смотрел на него в явном недоумении — воина-победителя демонов он представлял себе как-то не так. А как сам Ямага попал на воздушный корабль? Да очень просто — стоило слугам мати-бугё вышвырнули неудачливого воришку за ворота, как он собрал свои письменные принадлежности, уселся прямо перед ними, дождался, пока Якуси и его спутники выйдут из них и присосался к ним как пиявка, умоляя взять с собой. Ямамото чуть было уже не передумал насчет палок за воровство, но Якуси, по доброте душевной, дал мальчишке себя уговорить.

— Возможно, — сказал он Бандзану и Киёмицу. — Когда-нибудь этот юноша действительно станет великим мыслителем. И раз уж он так интересуется жизнью воинов, ему полезно будет узнать ее поближе. Пусть поймет, в чем смысл жизни самурая и что им движет. Когда он изложит свои мысли на бумаге, труд его будет важен для каждого, кто захочет встать на путь воина.

Киёмицу пропустил речь Якуси мимо ушей. Он никак не рассчитывал покинуть Эдо надолго и мысли его занимала симпатичная дочка одного чиновника, которой он обещал показать цветение сакуры в очень уединенном месте. Ямага же, едва услышав о своем будущем, надулся как индюк. Бандзану, который слушал Якуси не менее внимательно, пришлось пнуть горе-мыслителя, чтобы сбить с того спесь.

После этого они поднялись на борт зависшего на небольшой площади перед домом Ямамото воздушного корабля. Его баллон по форме напоминал поднявшегося в воздух кита, брюхо которого покрасили в серо-голубоватый цвет, а верх густым черным. На многочисленных стропилах, охватывающих воздушного кита, крепилась овальная лодка, раскрашенная в такие же цвета как и баллон. По бортам она ощетинилась завернутыми в мешковину стволами тепловых пушек, а на носу находилась вращающаяся башенка с небольшой ракетной установкой. Сзади же, у воздушных рулей с глухим шелестом вращался пропеллер, питающийся от электромотора. Самое удивительное было то, что корабль управлялся одним единственным рулевым по имени Сабуро, который не был даже самураем, а происходил из квартала мастеров.

Ямага, увидев воздушный корабль, тут же забыл про все, сказанное Якуси, и повел себя как обычный мальчишка, засыпав рулевого, одетого в тяжелую кожаную куртку, кожаные же штаны и меховые наушники с защитными очками, целой кучей вопросов.

Самым спокойным человеком на борту, кроме, конечно, рулевого Сабуро, оставался Якуси. Он надвинул на нос свою шляпу и погрузился в раздумья. Рядом с ним упершись мрачным взглядом в пол сидел Киёмицу, размышляющий о женской красоте. Из головы у него никак не шло упущенное свидание.

— Киёмицу, ну кончай дуться, — подсел к нему Бандзан. — Подумай только — ты прокатишься на воздушном корабле, увидишь земли Ямато с высоты птичьего полета, побываешь во Дворце Девяти Врат! Разве этого мало? Разве недостаточно, чтобы забыть о какой-то там девушке?

— Дурак ты, Бандзан, — Киёмицу отвернулся от него. — Не давал бы дурацких обетов, не задавал бы глупых вопросов. А в Киото я был уже раз сто.

— Подумаешь, какие мы важные, — пожал плечами Бандзан. — Как будто там там нет красивых женщин.

— О! — повеселел Киёмицу. — А ведь соображаешь, когда хочешь!

— Бандзан, Киёмицу, — подал голос вышедший из задумчивости Якуси. — Подойдите ближе, я хотел бы вас расспросить вас о демоне на рынке.

— Так а чего в нем такого? — спросил Киёмицу. — Демон как демон. Раньше стоило с Токайдского тракта свернуть — за каждым деревом по десятку пряталось. Вот это я понимаю времена были — не захочешь, а героем станешь.

— А ты, Бандзан, ничего необычного не заметил в нем?

Бандзан сел на татами и задумался.

— Да вообще, черт посреди Эдо — это уже необычно, — ответил он. — Я думаю, он легко обошел Ворота Дзигоку. Скорее всего перепрыгнул городскую стену. Город стал такой большой, что скоро и стены-то не будут успевать отстраивать. Да и сейчас они и низкие, и охраняются из рук вон плохо. Но вот как он в городе пробыл столько времени незамеченным... Я, учитель Якуси, знаете на что обратил внимание — они вообще редко, кроме собственной шкуры на себе что-либо таскают, а тут, кроме доспеха, щит у демона за спиной был, весь какой-то росписью покрытый. А когда ему пытался башку снести, мне показалось, что в нем есть какая-то магия... Не то чтобы даже магия, скорее ее остатки. Не могло ли быть так, что щит этот ему невидимость давал?

— Очень может быть, — кивнул головой Якуси.

— Я извиняюсь, что встреваю в ваш разговор, — обратился к ним Ямага. — Но вот меня заинтересовал его меч.

— А то ты его рассмотреть успел, — фыркнул Киёмицу. — Ты небось в это время рыбу в штаны совал.

Ямага насупился, вытащил из-за пазухи бумажный сверток и развернул его. На бумаге угольным карандашом был сделан набросок меча они.

— Очень необычный меч, да, — пробормотал Бандзан, вспоминая, как огромное лезвие свистело у него над головой.

— Есть у меня предположение, — продолжил Ямага, расправляя смятую бумагу, — что делали этот меч в Окинаве. Тамошние места, насколько я знаю, славятся необычным подходом к боевым искусствам и оружию. Кто-нибудь из вас, уважаемые, самураи, видел когда-нибудь чтобы учили владеть таким мечом?

Бандзан и Киёмицу дружно закачали головами.

— Вот я и думаю — если же на юге действительно что-то нехорошее стряслось , не учит ли кто-нибудь там демонов владеть таким оружием?

— Это кто же такой дурак мог найтись, чтобы чертей учить боевым искусствам? — удивился Киёмицу.

— Может быть там все совсем неладно, — предположил Ямага. — Окинава и южные провинции всегда пользовались дурной славой. Наверное Изанаги и Изанами делали их напоследок и не особо старались.

Якуси покачал головой, рассматривая рисунок Ямаги.

— Все демоны и чудовища такие же живые существа как и мы с вами, — сказал он. — И с ними точно также можно дружить, как и воевать...

— Кто же это захочет дружить с они, — фыркнул Киёмицу.

— Если бы Аматэрасу не хотела, чтобы они появились, она не бы не спустила их с небес на землю Ямато, — Якуси, похоже, продолжал пребывать в глубокой задумчивости, позванивая колокольчиками на посохе. — А потому, как они такие же живые существа, как и мы, они тоже чего-то боятся...

— Учитель, — подал голос Бандзан. — А мы ведь до сих пор не знаем, что заставило вас направится в Киото и взять нас собой?

— Да, конечно, — согласился Якуси и пересказал свой сон. — Я не знаю как истолковать его... Возможно, от Аматэрасу мы узнаем истину.

— Для этого нам нужно посетить императора?

— Как потомок первого императора Дзимму, он может обратиться за советом к самой Аматэрасу. Я очень рассчитываю на то, что император воспользуется этой возможностью.

— А мне знаете, что кажется? — подал голос Ямага. — И царь Эмма и его демоны бегут из Ямато, так же как бегут хэнгэёкаи. И демон, которого убил господин Бандзан — просто разведчик перед войском Эмма.

— Очень может быть, молодой человек, — кивнул Якуси. — Но что гонит их? Старших богов на земле не видели со времен императора Дзимму. Что означало появление в моем сне Сусаноо?

— Надеюсь то, что он действительно всех демонов превратит в пыль, — буркнул Киёмицу. — Разве они когда-нибудь вели себя хорошо по отношению к людям?

— А что ты сделаешь, если встретишь, например, каппа? — спросил Якуси.

— Что, что... Зарежу не медля, а то еще утащит под воду или кровь выпьет.

— Вот видишь. Люди сами ведут себя как демоны, как только увидят их. А ведь каппа может просто пройти мимо.

— Ага, — скептически хмыкнул Киёмицу. — Давеча проходил один наш десятник Бобу мимо такого... Только через год нашли его — все тело высохло, как деревяшка стало. Каппа в нем ни капли воды не оставил.

— А от каппы вообще очень легко избавится, — снова встрял в разговор Ямага. — Я слышал, что ему достаточно поклонится, как он поклонится в ответ. А на голове у него всегда есть немного воды, и если она выльется, каппа сразу убежит обратно, откуда пришел. Без воды-то они быстро умирают.

— Очень ценный совет, — скептически хмыкнул Киёмицу. — Еще буду я каждому каппе кланяться.

— Учитель Якуси, но ведь для нас самое главное — не почему бегут демоны, если они действительно от кого-то бегут, а то, что рано или поздно они придут к стенам наших городов, — произнес Бандзан. — И нам надо от них защищаться!

— В моем сне Сусаноо с одинаковой легкостью превращал в пыль и демонов и людей, — Якуси позвенел колокольчиками. — Демонов мы можем одолеть, они не первый раз пытаются извести людей. Но что мы будем делать, когда вслед за Эмма придет сам Сусаноо?

На этом разговор свернулся. Бандзан перебирал в памяти все, что ему было известно о существовании Ямато. Кое-что он помнил из "Койики", который ему в отчем доме пересказывал монах Ёсихиро. Например, что в начале мира был хаос. Но так как монах всегда приходил на занятия изрядно подогретый саке, "Койики" в его изложении выглядело несколько странно и Бандзан сомневался, можно ли доверять такой трактовке.

По словам Ёсихиро, в конечном итоге хаос разделился, и образовал небо из легких и светлых своих частей, а все остальное пошло на землю. Из земли появились первые ками или боги, и это было так давно, что имен их никто не помнит. А может у них их и вообще не было. Они разделили первичные элементы — огонь, воду, землю, железо и дерево. После этого на Небесном Мосту возникли Изанаги и Изанами, мужчина и женщина. Погрузив копье в воду, Изанаги из упавших с него капель создал первый остров. Спустившись на него, эта парочка не придумала ничего лучше, чем начать рожать будущих ками, попутно создавая новые острова. Первой родилась Богиня-Солнце Аматэрасу, потом Богиня-Луна. И, наконец, мальчик. Этот как-то сразу не понравился своим родителям, так что ему выдали лодку и отправили рыбачить, чтобы не мозолил глаза. Четвертым родился Сусаноо, мгновенно прослывший известным бузотером, немало попортивший божественных нервов. Убедившись, что и на этот раз ничего путного из ребенка не вышло, Изанами родила мужу еще одного сына, на этот раз Бога-Кузнеца. После чего заявила, что с нее хватит и отправилась в подземное царство. Изанаги, естественно, этому не обрадовался и отправился за ней, сдуру оставив за главного Сусаноо, к тому моменту уже несколько раз ухитрившегося затопить острова Ямато и стать настолько популярным на них, что матери пугали им детей, не ложившихся вовремя спать. Самой удачной своей шуткой Сусаноо, по-видимому, считал то, что довел Аматэрасу до нервного срыва, да так, что та заперлась в своей пещере и наотрез отказалась из нее выходить, по причине чего на земле наступила такая тьма, что хоть глаз выколи. Аматэрасу удалось выманить только благодаря чисто женским чертам ее характера. Бог-кузнец шустро организовал бронзовое зеркало, которое остальные подсунули к пещере Аматэрасу и устроили буйную гулянку. На вопрос Аматэрасу, а какого, собственно говоря, веселье — ей ответили, что чествуют даму куда как более красивую, чем сама Аматэрасу. Та, как и следовало ожидать, решила посмотреть, что это за выскочка нарисовалась, чем воспользовались остальные ками и вытащили ее из пещеры. А Сусаноо вытурили с земли. Однако буйный парень не успокоился, пока не укокошил свою сестру, богиню плодородия, чем окончательно разозлил божественных родственников. В наказание, он был отправлен совершать кучу хороших и полезных дел. И все бы ничего, но стоило ему сделать что-нибудь хорошее, как он принимался отмечать это событие, в результате чего ками снова хватались за головы.

Ах, да! Еще Сусаноо прославился тем, что сочинил первое танку, нализавшись по поводу победы над змеем Ямато.

Да и вообще, по словам Ёсихиро, боги в изначальные времена мало чем отличались от людей. Скверными привычками выделился не один Сусаноо — люди постоянно что-нибудь, да не могли поделить с его сородичами. Глядя на бардак, которые устроили на земле ками и люди, Аматэрасу, оставшаяся за старшую, пришла в негодование. Призвав всех ками, она сообщила им, что отныне они будут куролесить только на небесах, а на земле останутся люди. Лишь Царь мертвых Эмма был отправлен вниз, чтобы править Страной Корней. А чтобы люди не особенно забывались, две с лишним тысячи лет назад внук Аматэрасу, Дзимму, был поставлен на землю царствовать над ними. Он стал первым Императором Ямато и его потомки правят страной до сих пор. Говорят, что если когда-нибудь род Дзимму прервется, Ямато ожидают страшные несчастья, поэтому императорскую семью всегда берегли как зеницу ока. Однако с тех пор самих старших ками в Ямато никто не видел. По крайней мере в их истинном облике.

Впрочем, Бандзан, как и большинство жителей Ямато, не верил в то, что боги обитают на небесах. По крайней мере на тех небесах, которые видны в подзорные трубы и телескопы. Даже самый тупой крестьянин знал, что все люди живут на круглой как шар планете, покрытой водой. На ней имелись только два крупных архипелага — Ямато и Тот Край Света. До последнего времени, пока войска Тоётоми Хидэёси не выгнали оттуда местных демонов, люди на Том Краю Света не жили. В небе же висели такие же круглые Солнце и Луна, не имевшие с богами ничего общего, так как вращались вокруг планеты. Или планета вокруг них — это вызывало много споров, так же как и вопрос о том, что же такое звезды... Но проблему нахождения царства ками не решало.

Боги ушли с земли, но оставили людям массу полезных и необходимых вещей. Они научили их магии. Тому, как строить паровые машины и добывать волшебный уголь для них. Они оставили людям секрет электричества. Они научили запрягать духов-сикигами в тела татиком и с тех пор эти железные машины, похожие на огромных четвероногих пауков, повсюду заменили и без того редких лошадей.

Много еще секретов оставили после себя ками, не все они раскрыты до сих пор. Лишь немногие знают, как создаются счетные машины и как обрабатывать магией стеклянные пластинки так, чтобы из них получались пластинки-фуда, без которых не работают ни татикомы, ни тепловые ружья, ни сами счетные машины. Но никто не знает, как на самом деле они работают. Остались и такие тайны, что недоступны людям вообще, ибо они слишком опасны для них. И без того жители Ямато сами догадались, как из обычного грузовика сделать танк, а из охотничьего теплового ружья — башенное орудие, разрушающее каменные стены одним залпом.

Император же Дзимму царствовал недолго, а его потомки часто оказывались просто людьми. Не всегда им удавалось править хорошо, часто возникали свары по поводу того, кто займет Зал Великого Предела, и так уж сложилось, что императорское семейство постепенно перестало играть главную роль в стране. Положение его пошатнулось. Попытки перетянуть двор на свою сторону привели к войнам между несколькими кланами, и, в конце концов, рычаги управления оказались у военных правителей — сёгунов. Лишь духовное верховенство императорского рода никогда не оспаривалось.

Доставалось жителям Ямато и от беспокойных обитателей Страны Корней. После войны с демонами, прошедшей триста с лишним лет назад, империя погрузилась в хаос гражданских войн, тлеющих как уголья. С новой силой они вспыхнули в полную силу во времена Сенгоку Дзидай, когда страну залихорадило и даймё, снедаемые алчностью, начали растаскивать её по кусочкам. Так бы все это и продолжалось до тех пор, пока они не передрались бы как бешенные собаки и не перебили друг друга, но тут на их голову обрушился знаменитый полководца Ода Нобунага, который много раз выручал ни на что не годного сёгуна Асикагу Ёсиаки, у которого власть из рук ускользала как когда-то у императорской семьи.