Часть 1. Astra Superior. Притяжение.

После смерти матери дела семьи Висцера резко ухудшились. Не помогло даже то, что все три сына работали, не покладая рук. Пришлось продать дом, чтобы выплатить затяжной долг какому-то брокеру. Интересно, что там был за долг? И кто его взял?.. Но Джон Висцера по этому поводу молчит, настойчиво и угрюмо.

И вот...неожиданное! Разгадка вопроса, который уже давно напрашивался, а именно: какого чёрта они в Америку поехали? Оказывается, виной был Джута. Новеллист Джута хотел американской мечты. "Папа мечтал об этом, он грезил о новом мире...". Ага, а ты, дурак, согласился. Вот, семейка!

Первое, что сделал Джута по прибытии на континент свободы, — умер. Честно, я не циник, но когда прочёл об этом, деликатно опуская лирику, то стукнул себя по лбу с превеликой досадой и усмехнулся. Дождался, блин, мечты. Приехал. Детей привёз. От чего хоть умер-то?.. Оказывается: "...не выдержало сердце".

Дальше мне и читать не хотелось, всё понятно без лишних слов. Юный шестнадцатилетний Джованни лицом к лицу столкнулся с ванильной американской мечтой своего любимого отца и... Пришёл в ужас.

Довольно, представление у меня сложилось, да ещё какое. Достаточно взять грустную историю детства и юности этого итальянца в левую руку, рейтинги его всемирно известной автомобильной компании — в правую, а перед глазами положить фотокарточку Криса, присланную мне вместе с документами, и всё прояснится как нельзя лучше. Мистер Джон Кейзи Висцера любит своего единственного сына Криса настолько сильно, насколько это вообще возможно, — он обеспечил мальчику спокойное, уверенное, а главное — сытое будущее. Будущее без малейшей опасности голода и нужны, даже если Крис останется совсем один.

Сидя сейчас на своём рабочем столе из натурального дерева, я испытал вполне понятное уважение к этому человеку. Кто я такой, чтобы критиковать его?.. Даже если Джон не уделяет Крису много внимания и не ходит с ним на футбольные матчи каждое воскресенье. В семнадцать лет я получил престижную стипендию и поступил в английский университет. Четыре года спустя, мной заинтересовались в американском институте психологических исследований, я проучился два года там, набрался практики, значительно поумнел, получил диплом. Получил прекрасное образование. Временами мне становилось страшно: а что завтра? А что если... Но я никогда...никогда, слышите!!...не испытывал истинного, животного страха за завтрашний день, и тем более — голода.

Джон его испытывал и, видимо, не раз. А теперь нечто подобное, судя по документам, тревожит молодого Висцеру.

Когда я это осознал, грусть и досада разлились в сердце... Я снова задался вопросом: "А не лишний ли вы на этом празднике жизни, мистер Том Гранж?".

7.

Кофе остыл, я сделал ленивый глоток из чашки и включил компьютер. Попытался включить, но тот даже не отозвался... И тогда я неожиданно вспомнил про электричество. Шёл по коридору, поражался наивности (если не сказать грубее) этих азиатских строителей.

— Хей, Ахмед!! — радостно заорал всё тот же рабочий, когда я восстановил status quo, аккуратно закрыл щиток и походкой сапёра пошёл обратно. — Глянь... Заработато!! — в такие моменты чувствуешь себя господом богом, не иначе.

Проверил почту, ради приличия пробежался по своим обычным философским форумам, оставил пару резвых сообщений. Особенно меня порадовал ответ одного юного дарования: "Что вы! Я не страдаю психическими заболеваниями. Я ими наслаждаюсь...". Ни тени сомнения в этом у меня не возникло: никнейм подростка был "Clinical Horror".

Наконец пришло время для анализа. Я отодвинул подальше мышь, закурил, потянулся за толстым русско-японским разговорником в мягкой обложке. Здесь, на краю стола, прямо перед глазами моего собеседника, этой книге самое место. И хоть бы кто спросил, зачем мне эти иероглифы!

Дёрнув за проводок, я осторожно достал из книги диктофон. Повертел в руках небольшой чёрный прямоугольник, выключил, перемотал, нажал на "play"...

"Ой... Как у вас тут неубрано... А где кушетка?" — донёсся звонкий голос мальчишки, словно он сейчас стоял рядом, а не бежал где-то по городу под рок-н-ролльные мотивы модной группы. В записи меня особенно интересовали те пару минут, в течение которых я отсутствовал. Ах, чёрт! Там же дрель...

— Том?

...Впрочем, зря я расстраиваюсь. У детей, у подростков настроение меняется очень быстро и действительно — без серьёзных на то причин, ничего особенного...

— Простите... Том?

Наконец я очнулся. На пороге стояла Мери, вид у неё был немного виноватый.

— Извините, я стучала, но вы не ответили... Сильно помешала?

Почему-то, сам не знаю даже отчего, я был очень рад видеть эту женщину.

— Нет, Мери, всё в порядке, — заверил искренне. — Я просто задумался, вот и не расслышал. Со мной бывает, — улыбнулся.

— Понимаю, — кивнула Мери. — Я только хотела спросить, собираетесь ли вы обедать.

Некоторое время я сидел, тихонько покачиваясь в кресле, потом наконец вернулся с небес на землю и осознал, о чём она. А ведь и правда, уже пол первого на часах.

— Конечно, — поспешно поднялся с кресла, сунул диктофон в карман брюк. — Знаете, Мери, по правде, я живу от одной чашки кофе до другой, поэтому часто пропускаю ланч.

— Что вы! — возмутилась Мери. — Так нельзя совершенно! Вы испортите себе здоровье!

— Вот тоже самое, прямо слово в слово, говорит моя жена... Вы составите мне компанию за обедом?

— И она права!.. Да, конечно, с большим удовольствием, — улыбнулась Мери. — Не подумайте, что я вас терроризирую, просто очень рада нашему соседству. Днями просиживая наедине с квартальными отчётами, я иногда перестаю чувствовать себя человеком и пугаюсь, не разучилась ли говорить.

Я рассмеялся, подхватил пиджак и ключи...

— Пойдёмте, Мери, восполним этот пробел!

На сегодня у меня назначен ещё один посетитель, женщина, надеюсь, она придёт вовремя. Также необходимо покончить с документами по аренде, отослать в агентство копию лицензии, а вечером забежать в клинику на вечернюю смену...

— Том? — Мери аккуратно перешагнула через лужу и забралась ко мне в машину.

— Да? — я завёл старенький "форд".

— А дети у вас есть?

Вопрос почему-то показался мне странным, однако я улыбнулся и ответил:

— Да, Мери. Есть. Девочка и мальчик, — крутанув руль, элегантно вывел "форд" на шоссе.

Мери подарила мне добрую доверчивую улыбку. Наверное, то, что я женат, а тем более ещё и отец, значительно прибавило мне очарования и одновременно надёжности в её глазах.

— ...Правда, жена утверждает, что ребёнка у нас три... — задумчиво и как-то даже таинственно продолжил я, рассматривая дорожные указатели.

— Как это? — удивилась Мери. — Нам налево, потом прямо и за поворотом будет Виттерстрит, — она легко взмахнула рукой. Я повернул и, уловив маршрут, расслабился.

— Ну... — протянул с улыбкой, — у неё интересное мнение относительно мужчин, — протянул уклончиво.

— Не томите, — моё шутливое настроение передалось и Мери. Она сидела рядом, сложив руки на маленькой кожаной сумочке цвета сегодняшнего неба, серого с голубым, и, прищурившись, ждала продолжения.

— Вот так вы выведаете все секреты психологов... — посетовал было я, но Мери не выдержала:

— Том!! — возмутилась почти сердито, а потом невольно рассмеялась.

— Эх. Кэйт, моя жена, считает, что у мужчин особое летоисчисление. Не как у всех нормальных людей, а то есть женщин. Сначала мужчинам три... долгое врем им три года, наверное, лет пятнадцать, а потом сразу — совершеннолетие! Потом снова три. Дальше ещё интересней, Мери, — на короткий, совершенно ничтожный промежуток времени им (а то есть нам, чёрт возьми!) становится двадцать пять!! Но это буквально... Ну, на немножко совсем, а потом снова три, и это уже до конца.

Изложив Катькину теорию, я оглянулся на Мери. Бедная женщина смеялась до слёз, если бы не руль и не опасность аварии, она точно бы дёрнула меня за ухо.

— Том... — Мери покачала головой и полезла в сумочку за зеркальцем, видимо, чтобы проверить, не потекла ли тушь, — ваша жена — замечательная женщина!

Я кивнул. Это без сомненья, Катя такая. Когда меня грызёт депрессия по поводу недостатка гениальности, я порой взвешиваю всё и удивляюсь: ну, какой же удивительной, отважной женщиной надо быть, чтобы выйти за меня замуж! В такие моменты Катя возводит глазки куда-то к небесам и говорит, что со мной зато нескучно. Это верно... Беда это моя или счастье, а я никогда не разделяю работу и личную жизнь. И не то чтобы у меня не получалось это разделение... Я просто достойного повода не вижу. Поэтому Катя обычно в курсе всех моих психологических...особенностей. Ох, видимо, теперь не только моих, раз я начал частную практику...

— Вот здесь, Том...

— А?

Мери показала на стоянку перед небольшим бар-ресторанчиком "Акватория".

— Вот здесь мы и пообедаем, — улыбнулась она, закрывая сумочку.

Благодаря профессии и привычке анализировать всё вокруг, я подивился странному названию этого заведения. Вблизи не было ничего, хоть отдалённо напоминающего речку или бассейн. Мери качала головой и смеялась, пока мы поднимались по довольно высокой деревянной лестнице, и я выдвигал различные предположения, что же подвигло хозяина назвать ресторан подобным образом.

Наконец, я увлёк этой игрой Мери, она остановилась на предпоследней ступеньке и серьёзно предположила:

— Возможно, как раз отсутствие водоёма.

Хм. Интересно.

— Кстати, Том, а как называется ваше агентство?.. Пойдёмте вон за тот столик, у окна, там замечательный вид.

Лавируя между столиками, я задумался.

— Пока никак, — признался. — Там только я, поэтому в названии нет необходимости... Я же не фирма какая-нибудь и не корпорация.

Мери улыбнулась и села за небольшой столик, покрытый чистой белой скатертью в красных тюльпанах.

— Что-то подсказывает мне, что в скорости название вам понадобится, — чуть кивнула эта загадочная женщина.

Я улыбнулся...

Вид отсюда, со второго этажа ресторана, был действительно замечательный. Этот район города вообще успел здорово меня поразить: редкие высотки, много парков и цветущих по весне садов, много свободного пространства, стройки... Бесконечные стройки, новые и новые дома, сооружения, фонтаны и развлекательные центры. Он был какой-то...несуразный, но милый. Неожиданный, но по большей части приятный.

— Вам здесь нравится? — Мери словно прочла мои мысли.

Заглядевшись в окно, я кивнул.

— Да, мне здесь нравится. Такое ощущение, что никто не работает.

Как раз в этот момент подошла официантка, и по ёе и Мери удивлённо распахнутым глазам я понял, что должен пояснить:

— В городе, — рассмеялся, — я имею ввиду, что город очень тихий и спокойный, никакой суеты!

Молоденькая официантка опустила ресницы и, улыбаясь, поджала яркие губки.

— Сейчас я вас разуверю, — заявила она, — что будете заказывать?

— Кёнигсбергские клопсы, пожалуйста, — начала Мери... Девушка старательно записывала в блокнотик и отмечала что-то на аппарате, похожем на карманный электронный словарь. Было видно, что она немного взволнована и сосредоточена одновременно.

— Вы русская? — наконец не выдержал я.

Девушка встрепенулась и посмотрела удивлённо.

— Да... — произнесла тихо и осторожно, словно я совершенно неожиданно разоблачил тайного агента.

Поддавшись её настроению, я прошептал:

— Только не говорите никому!

Секунду официантка молчала, озадаченно на меня глядя. Потом посмотрела на Мери, которая за последние пару минут не поняла ни слова, и наконец выдохнула:

— Ой... — улыбнулась она мне, а на совсем ещё детских щёчках появился румянец. — Я сразу и не поняла, что вы шутите... Простите! — рассмеялась.

Вот так и открылась Мери страшная тайна: я, оказывается, русский. Не без гордости заметил, что мою новую знакомую это впечатлило. Посыпались вопросы про Москву и Петербург, про Золотое Кольцо, Эрмитаж и нынешнее политическое состояние.

— Мери... — пожурил её немного, — я ожидал от вас больше интереса в экономической сфере...

Она невинно улыбнулась, положив острый подбородок на сцепленные пальцы.

— Там всё понятно, — заявила с устрашающей уверенностью, но я не успел спросить, что же именно понятно: принесли заказ. — Попробуйте, Том, — улыбнулась Мери, — должно быть очень вкусно. В этом ресторане каждый день недели — особенный, они готовят традиционные блюда разных стран. Сегодня понедельник, поэтому мы с вами будем писаться немецкими клопсами, — подмигнула мне.

Вопрос с экономикой как-то сам отпал.

— А что у них на вторник? — живо поинтересовался я, разламывая кусочек хлеба.

— Насколько помню...русская кухня! — Мери сама удивилась этому открытию. — Точно. Русская! Том, вы должны обязательно попробовать и потом рассказать мне, насколько это достоверно.

Я рассмеялся, вопреки этикету, откинувшись на спинку стула и прикрыв рот пальцами...

— Хорошо! — обещал. — Надеюсь, завтра у них борщ... А в среду, не помните?

Мери подула на ложку с куриным бульоном и серьёзно задумалась.

— По-моему... — она нахмурила брови, отчего по лбу пробежала пара морщинок. — Девушка, какая кухня будет у вас в среду? — спросила официантку, которая принесла нам каппучино.

— Итальянская! — живо ответила та.

Я отведал немецкой кухни. Хмыкнул одобрительно, чем весьма порадовал Мери, будто готовила она сама, причём, весь день не покладая рук.

— Да, точно, итальянская. Как вам, Том, съедобно?

— Вполне, — я ещё раз одобрительно кивнул.

В зале было немного народу, просторно, светло и уютно. Стены, столики, стулья радовали глаз натуральным деревом в красно-коричневых тонах, до ушей доносилось нечто мелодичное, ненавязчивое...

В такой приятной обстановке просто грех не поддаться размышлениям.

— Мери...

— Да? — женщина подняла на меня глаза. Видимо, она тоже задумалась о чём-то далёком, чём-то исключительно своём. Впервые я посмотрел на неё так, как обычно смотрят мужчины: определяя степень красоты и возраст. — Что такое, Том?

Я очнулся. Миссис...или мисс?...Мери Стен бесспорно выиграла по всем позициям и критериям просмотра. Она была немолода, но очень...очаровательна. Такой, умной и немного холодной красотой. Захотелось сделать Мери комплемент, но отчего-то я почувствовал себя неловко и смутился.

— Забыл, — признался я и пожал плечами.

Мери рассмеялась.

— Вы чудо, Том! — сказала она и аккуратно положила вилку с ножом на край тарелки.

То ли желая разуверить её в этом, то ли смутившись ещё больше, я улыбнулся:

— Вспомнил. Хотел спросить вас... Мери, вы когда-нибудь посещали психотерапевта? Ну, или психоаналитика на крайний случай.

Мери на секунду замерла, словно птичка. Потом искренне призналась, что подобного опыта у неё нет и "простите, Том, слава богу!". Я понимающе улыбнулся.

— Это хорошо, потому что мой вопрос в другом...

Мери чуть нахмурилась и внимательно вслушалась, обеими ладонями обхватив чашку с горячим каппучино.