Роман "Домик для бабы Ани"

...Уснуть никак не получалось. Не давали покоя мысли о Рыжем. Еще вчера до прихода поезда его не было; жизнь текла одиноко, однообразно и монотонно, проходя в вялой борьбе за своё выживание. Интуитивно она чувствовала, что неспроста Рыжий появился здесь, что что-то должно произойти, но чувства страха не было, было лишь удивление, что она так легко ему верит, что вообще дала ему уговорить себя, взять его на постой. Деньги ей, конечно, нужны. Нужны на ремонт ветшающего дома, на лечение, но не до такой уж степени. Она не голодала и была уже, можно сказать, на пороге смерти. Считала, проживёт пару лет — за это время авось домишко не развалится. Баб Аня встала и пошла в комнатку, где ночевал Рыжий.

Матрац на полу был аккуратно застелен одеялом, вещи из рюкзака лежали поверх одеяла. Воровато оглянувшись, баб Аня наклонилась и стала рассматривать, что же есть у Александра. На одеяле лежали черные джинсы, пара трусов, пара футболок, синяя джинсовая рубашка, носки, небольшой ноутбук (она знала, что это такое — ноутбук, видела по телевизору и у местной молодёжи). В углу стояли сандалии, на спинке стула висела куртка, а на столе стояла начатая бутылка вчерашней наливки и коробочка зеленого чая. Больше ничего не было.

Постояв еще пару минут, она вернулась в кухню и принялась за хозяйство. Нужно было нагреть воду для мытья посуды, поставить в духовку сухари на квас и продолжить работу в огороде. Делая все машинально, она поглядывала в окно: не идет ли Рыжий. И только когда перестала ждать, увлекшись работой, услышала шум работающего мотора и увидела, что около калитки тормозит старенький микроавтобус. Из боковой двери выпрыгнул Рыжий и пошел открывать заднюю дверь. Из другой двери вылез незнакомый парень, обошел машину спереди и тоже пошел к задней дверце. Вдвоем они стали вытаскивать какие-то ящики и коробки. Баб Аня вышла на крыльцо. Увидев ее, Александр издалека, не отрываясь от своего дела, помахал ей рукой и крикнул: "Сейчас закончу и приду обедать!". Постояв еще с минуту и посмотрев, как парни вдвоем затаскивают всю привезенную кладь во двор, она пошла в кухню разогреть Рыжему борщ. Но из окна кухни продолжала наблюдать за тем, как после того, как все было вытащено, Рыжий о чем-то говорил с шофером, называя того Толиком. Потом они пожали друг другу руки и Толик сел в машину. Рыжий хотел было уже зайти во двор, но тут Толик открыл правую дверь и крикнув "Сань, гитару забыл!" — подал ему гитару в чехле, лежавшую, очевидно, где-то в кабине. Рыжий, смеясь, схватил гитару: "Спасибо Толя" и потом, наблюдая, как Толя разворачивается, напоследок крикнул: "Зря от борща отказался!" и помахал рукой. В ответ Толя посигналил и машина медленно отъехала. Рыжий закрыл калитку, по дороге схватил свой рюкзак, лежавший сверху на одной из коробок и зашагал к дому.

Умывшись, с полотенцем на широких плечах, Александр зашел в кухню. Борщ дымился в тарелке, в кухне стоял запах сухарей, пересушенных для кваса, на своём месте торжественно сидела баб Аня.

— А Вы что же, есть не будете? — спросил Рыжий.

— А я еще в три часа поела, тебя не дождавшись, еще не хочу. Ты ешь, ешь.

И чтобы не смущать его, отвернувшись, сделала вид, что что-то переставляет в буфете. Ей не терпелось узнать, что означают все эти ящики и коробки, что в них лежит и кто за все платить будет.

Рыжий с жадностью сильно проголодавшегося человека в течение пары минут утолил голод и начал медленно рассказывать.

— Я был в вашей администрации, потом в райцентре, ходил по магазинам и присматривал все нужное для моего проекта, кое-что купил сразу, кое-что заказал — товар придет позже. У меня есть кредитная карта, за все я платил сразу. Но я еще не все нашел, что мне нужно, поэтому позже придется съездить в город. Баб Ань, я хочу благоустроить Ваш участок, красиво огородить его, сделать дорожки, немножко подремонтировать дом, кое-что пристроить и переделать. На это нужно Ваше согласие и доверенность, чтобы я мог со строителями договариваться от Вашего имени.

Глаза баб Ани стали огромные. В них стоял страх.

— Это еще зачем?

— Что "зачем"? — не понял Рыжий.

— Зачем все благоустраивать?

— А разве Вы не хотите, чтобы у Вас было также хорошо как, например, у Ирины Петровны?

— Ёшкин-копалкин! Да мне помирать скоро, а ты — "благоустраивать!"

— Ну, во-первых, помирать еще не скоро, а во-вторых, разве Вы не хотите помирать в хорошем благоустроенном доме с красивым садом?

Баб Ане стало смешно:

— А какая разница где помирать? Что у тебя за дурацкие фантазии? И вообще, кто ты такой, что здесь командуешь?

Рыжий не обиделся:

— Да, кстати, в правлении я сказал, что я Ваш троюродный внучатый племянник!

Рыжий лопал мясо с сыром, макал хлеб в сметану и вообще — не стесняясь, обжирался с видимым удовольствием.

Баб Аня была ошарашена. Она несколько секунд раздумывала, а потом махнула рукой:

— А! — она вообще не умела ни сердиться, ни спорить. — Делай, что хочешь, только за свои деньги.

— Вот и хорошо. Вот и договорились!

— А много это займет времени?

— Что?

— Да твой проэкт?

— Ну, с полгодика, может быть и меньше, а может, и больше... Не всё от меня зависит.

— И что, ты все это время собираешься жить у меня? А как же учеба? А как жена?

— Какая жена? Ах, да... Учеба на пятом курсе — она и есть практика, проекты, диплом. А жена, я же сказал, что она учится за границей, в Германии, приедет следующим летом.

— О! — только и вымолвила баб Аня.

Потом пили чай, уже вместе. Потом Рыжий вспомнил, что он привез из райцентра подарок для баб Ани — соломенную шляпу и сотовый телефон. После чая он учил баб Аню включать и выключать мобильник, и нажимать пока одну лишь кнопку — цифру "1", под которой он запрограммировал номер своего сотового. Он заставлял баб Аню ходить по огороду и звонить на его номер, нажимая кнопки "1" и значок зелененькой трубки, потом говорил с нею, сидя на крыльце, и потом баба Аня училась нажимать "отбой". Это длилось часа два, и после того, как баб Аня вроде бы усвоила азы мобильной связи, Рыжий разрешил ей положить телефон в карман халата.

— Носите его всегда с собой, — наставлял он. — В кармане или в сумке. Если что — сразу звоните мне.

Остаток вечера баб Аня провела в приготовлении кваса на сухарях, а Рыжий, отмахиваясь от комаров, полил огород и занес коробки и ящики на веранду. Гитару поставил в комнате со словами "будем петь под настроение". Баб Аня спросила, умеет ли он петь русские народные песни, на что Рыжий ответил, что знает всякие.

Перед сном баб Аня постучалась о косяк двери и зашла к Рыжему в комнату. Он что-то писал в блокноте, рядом лежал открытый ноутбук.

— Знаешь Саша, — стесняясь, не зная как сказать ему о деликатной теме, мялась баб Аня. — Я того... ночью на двор-то не хожу, ставлю ведро на веранду... Если в туалет захочешь, то ведро на веранде есть — ты не стесняйся, я крепко сплю.

Рыжий улыбнулся:

— Не хожу я ночью в туалет, сплю крепко, но буду знать, спасибо.

— Ну, тогда спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Утром баб Аня встала по будильнику в семь часов. Нужно было собрать для торговли огурцы, помидоры, зелень, ранетки, стакан малины; уже появилась и молодая картошка, которую можно было также варить на продажу. Она хорошо покупалась людьми, едущими поездами дальнего следования в сторону Москвы. Баб Аня продавала все овощи свежими, собранными с утра. То, что оставалось от предыдущих продаж, она съедала сама, делилась с соседями.

Рыжего в комнате не было, он встал раньше. Но в кухне на столе уже был собран завтрак, на плите в чайнике потихоньку кипела вода. В окно баб Аня увидела Александра, он опять что-то писал в блокноте, на земле лежали какие-то инструменты и коробки.

День опять обещал быть солнечным. Вместе позавтракали, потом Рыжий помог баб Ане нарвать овощи на продажу, накопал немного картошки. Баб Аня между тем все помыла, разложила по мешочкам, достала из морозилки пару кусочков сала. Сало она солила сама и даже Петровна, славившаяся своими кулинарными способностями, хвалила баб Аню — сало у баб Ани получалось просто "преужасно" вкусное.

Собрав сумку на колесиках и напялив на баб Аню вместо платка соломенную шляпу, Рыжий включил баб Ане мобильник и проверил — не забыла ли баб Аня, как в случае нужды она должна ему звонить. Как прилежная ученица, очень медленно и вдумчиво, но баб Аня все сделала правильно и, услышав звонок на своём сотовом, Рыжий сказал "алё", баб Аня повторила "алё" и нажала красненький значок. После этого, закрыв дверь дома на ключ, двинулись в путь: Рыжий катил сумку, а рядом, с сотовым в руке, шагала баб Аня.

Первый пассажирский поезд останавливался в Рябинкино по расписанию в половине восьмого и женщины, приторговывающие на перроне, обычно подходили к этому времени. Через сорок минут проходила местная электричка от города до райцентра. Пассажирских поездов мимо Рябинкино проходило довольно много, но останавливались лишь некоторые, да и то на одну-две минуты. Во второй половине дня останавливалось также несколько поездов. Иногда баб Аня приходила и к вечеру, когда женщин уже не было, у всех были семьи и дела дома. А баб Аню ничего не держало дома — ни скотина, ни куры или утки. Кот Савва приходил обычно только ночевать, да и то когда начинались холода, а так вел свободную кошачью жизнь и в особом уходе не нуждался.

Когда Рыжий и баб Аня появились на перроне, женщины, собравшись в кружок и о чем-то оживленно разговаривающие, моментально замолчали и уставились на новое явление: баб Аню в соломенной шляпе в сопровождении Рыжего. Баб Аня старалась идти позади постояльца, ей почему-то было неудобно перед женщинами. А Рыжий спокойно подкатил клетчатую сумку к женщинам и поздоровался, услышав в ответ нестройное "здрасте".

Петровны еще не было и первой заговорила Вера Антоновна — бывшая учительница начальных классов:

— Вы, Анна Семёновна, сегодня в сопровождении.

— Да, я дальний родственник, троюродный племянчатый внук. Знакомьтесь со мной: я — Саша.

Рыжий театрально поклонился, вызвав улыбки у женщин.

— Ладно, Саша, ты уж иди, — выступила вперёд баб Аня. — Я теперь сама.

— Угу, пошел. Надо будет встретить — звоните.

Он помахал всем рукой, сказав: "Хорошей торговли!" и удалился быстрым уверенным шагом.

Баб Аня удивительно быстро продала свой товар на первых двух пассажирских поездах — спрос на её продукты был как никогда большой. У всех женщин торговля была хорошей, все были довольны и настроение у всех было приподнятое. Смеялись над тем, что, когда у баб Ани в кармане зазвонил сотовый, про который она совершенно забыла, женщины, у которых тоже были сотовые, кинулись к своим сумкам и карманам — в первую минуту было непонятно, откуда идет звонок. Поводом для шуток стала баб Аня и её новый родственник, снабдивший её современной "техникой" и проверявший, как баб Аня справляется с этой "техникой".

Когда Анна Семёновна подходила к дому, она увидела вчерашний бусик и грузовик, и какую-то иностранную машину (марок иностранных машин она не знала). Боковой левой и передней части забора с калиткой не было, а на земле валялись рулоны металлической сетки, бетонные блоки, металлические штанги, гора щебня и песка, еще какие-то строительные материалы. Около всего этого ходил Савва, обнюхивая новые предметы. Увидев баб Аню, Савва подошёл к ней и потёрся о её ноги, обутые в полосатые носки и стертые черные туфли — "говнотопики", как выражались женщины, безобидно смеясь над баб Аней. Протиснувшись среди машин, она увидела слева двух рабочих, которые заканчивали копать траншею с левой стороны за рябинами. Из дома вышли Толик, еще какой-то хорошо одетый мужчина и Рыжий.

— Это моя бабуля — Анна Семёновна, — представил Рыжий баб Аню. — Она здесь хозяйка, дом и участок принадлежат ей.

Баб Аня хлопала глазами, догадываясь, что, видимо, начался тот самый "проект" Рыжего, в который она, по правде говоря, и не верила. Мужчины, поздоровавшись, прошли к машинам. Рыжий подошёл к рабочим, о чём-то с ними поговорил и вернулся к умывающейся баб Ане.

Они вошли в кухню. Обед опять был готов. Борщ, на второе курятина с мелкими рожками, овощи.

— И когда это ты всё успел? И обед приготовил, и стройку затеял. Вот что значит молодость, энергии много... — вздохнула старушка.

После обеда Рыжий вышел во двор, а баба Аня включила свой маленький телевизор со "знаком качества", подаренный ей от совхоза еще в семидесятых годах и прилегла на свою кровать, не снимая покрывала. От жары и стояния на вокзале гудели ноги. Она чувствовалв себя как-то неловко, как будто в гостях, а не дома. "Проект", чужие люди, Рыжий как хозяин. Она привыкла быть одна, все свои проблемы решать своими силами. А тут появился Рыжий с каким-то проектом. Нет, ей не жалко, пусть делает, тем более если дальний родственник, да еще и за свои деньги. Но как бы потом чего не вышло...

По телевизору шел сериал, который баб Аня смотрела, пропускала редко лишь при необходимости каких-то дел. Сериал шел уже года два и баб Аня уже не помнила, с чего он начался и в чем его суть, смотрела машинально, по привычке. Иногда заходила Петровна или соседка через дом Клавдия Никитична, одного с баб Аней возраста. Смотрели вместе, обсуждали, кто-то что-то помнил про одних героев сериала, кто-то про других, спорили, пили чай и время до вечера проходило незаметно, особенно зимой. Баб Аня начала было смотреть очередную серию, но скоро задремала.

Рыжий тем временем делал несколько дел одновременно: проводил измерения теодолитом, переговаривался с рабочими, что-то чертил в ноутбуке, кому-то звонил по сотовому. Когда же баб Аня проснулась, он таскал воду из колодца и заливал в эмалированные большие кастрюли, стоящие на веранде. Рабочих уже не было, во дворе царил строительный хаос. В кухне стол с обеда был убран, посуда помыта, а на столе стояла миска с фруктами. Баб Аня взяла банан из миски и вышла на улицу. Присевши на лавочку под окном, она распечатала банан и начала кушать. Ей понравилось сидеть вот так, ничего не делать и смотреть как Рыжий копошится в хозяйстве. Вскоре Александр присел рядом.

— Вот, ем банан, — сказала баб Аня. — Ты, это, когда пойдешь за продуктами, ты говори, я дам маленько денег, едим-то вместе...

— Не, денег не надо. Вы ж меня не звали, сам пришел. Деньги у меня есть. Мы с Вами прокормимся, и на проект хватит. Вы ведь у меня единственная родственница, я Вас нашел, я хочу быть Вашим внуком, если можно.

Баб Аня счастливо засмеялась.

— Да только я не единственная родственница, у меня есть золовка — Варвара, на девять лет младше меня. Она живет в Красноярске.

— Золовка — это как? — спросил Рыжий.

— Это сестра моего покойного мужа Ванечки. Тоже одна, — вздохнула баб Аня.

— Расскажите, — попросил Рыжий.

— Тоже одна, — повторила баб Аня. — И очень больна. Сердце у неё больное и давление высокое, и другие болячки. Сколько раз звала я её к себе, говорила, давай жить вместе, буду за тобой ухаживать как смогу, ну всё вдвоём легче. Не захотела. И сейчас не хочет. Муж был военный — умер, а сын тоже был военный, погиб в Афганистане. Их могилы в Красноярске, не хочет она оттуда уезжать. Говорит, когда умрёт, чтобы её рядом со своими похоронили. Только нельзя с ней об этом говорить, она начинает плакать, а потом водку пить, поминать, а ей нельзя.