Всадники Венсенского леса.

-Нашему королю! — сказал де Сент-Эньян, доставая письмо.

-Что это?

-Письмо короля вам. Читайте!

-Я неграмотный! — нахально заявил де Бражелон.

-Не паясничайте, виконт, это вы-то неграмотный?! Вы свободно говорите на всех или почти всех языках Европы, вы шпарите по латыни, словно какой-то аббат или врач, я собственными ушами слышал, как вы беседовали по-английски с милордом Бекингемом и даже, кажется, стихи цитировали.

-Какой-то сонет Шекспира. Но, когда речь заходит о письме вашего короля, я — странное дело! — становлюсь совершенно неграмотным.

-Нашего короля! — опять подчеркнул де Сент-Эньян, — Послушайте добрый совет... пока вы еще во Франции, куда вы денетесь от Его Величества? Вы даже не хотите знать, что хочет вам предложить король?

-Догадываюсь. Компенсацию за любимую девушку. Какая грязь! Да катитесь вы... знаете, куда с вашим королем!

-Как можно, сударь! Посылать короля...

-Да-да, — заявил Рауль, сопровождая свои слова весьма неприличным жестом, — Именно туда... Вы правильно подумали... Вам назвать вещи своими именами? Но выдержат ли ваши нежные уши?

-Я ничего не слышал, виконт! Будем считать, что вы не произносили этих безумных слов. Успокойтесь. Остыньте. Довольно безрассудств! Нельзя же жить одними эмоциями! Почему вы не хотите внять доводам разума? Ну, дорогой мой, подумайте, куда вы денетесь от короля?

-Туда, куда не распространяется власть "его величества"!

-Вы африканскую войну имеете в виду? Но еще ничего не решено относительно вас!

-Все решено! Так что вы зря тратите ваше красноречие, граф. И что вам за дело до этого? Что вы в этом понимаете? Пишите себе мадригалы хорошеньким куртизанкам и предоставьте меня моей судьбе.

-Виконт, у меня терпение человеческое, а не ангельское.

-Отлично! Когда-нибудь оно лопнет, сударь!

-Вы изволили говорить о Шекспире? " Пусть грешен я, но не грешнее вас!" Вы считаете себя безгрешным, господин де Бражелон? А сами? Залезли как вор в мою квартиру в мое отсутствие...

-Как... вор?! Граф! У вас ничего не пропало после моего визита в ваши аппартаменты? Все на месте? Подсвечники, ложки, безделушки на камине? А может, я украл у вас каминные щипцы? Проверьте...

-Вы знаете, что пропало...

-Что же?

-Моя репутация. А она была безупречной до этого скандала. Несостоявшаяся дуэль — несмываемое пятно на моей чести.

-Я к вашим услугам, господин де Сент-Эньян.

-Хорошая идея, дорогой виконт! Если вы примете наши условия и вернетесь ко Двору, мы организуем фиктивную дуэль. Я даже прошу вас об этом, как об услуге: ради восстановления моей чести. Запятнанная честь — это трагедия для дворянина.

-А кто восстановит ее честь?

-Увы! — развел руками де Сент-Эньян, — Тут мы с вами бессильны. Остается только примириться и принять статус-кво. А пара легких царапин, которые мы нанесем друг другу, даст мне возможность спокойно смотреть в глаза людям. Так договорились? Поверьте, мой юный друг, — де Сент-Эньян по-приятельски обнял Рауля, но Бражелон стряхнул с плеча руку фаворита.

-Я вам не друг, сударь! Вы же меня почти не знаете, или, вернее, совсем не знаете!

-Опять вы попрекаете меня этими словами! С тех пор, сударь, я успел узнать о вас достаточно.

-Вот как? Право, и вам, и вашему королю лучше бы забыть о том, что я существую на свете!

-Но мы люди, виконт, и мы порой не властны над своими чувствами. Мы — мой король, король, которого я люблю — не каменные статуи, у нас живые души, и угрызения совести... О! Не дай Бог вам терзаться подобными муками! Почему вы не хотите понять — ни разумом, ни сердцем, и замкнулись в своем ребяческом упрямстве!

-"Ты слушал бы меня, но не слышал, ты слышал бы меня, но не понял, ты понял бы меня, но не последовал бы моему совету"*— это мудрое изречение господина Д'Артаньяна достойно завершит нашу беседу, граф.

.....................................................................................................................

*А.Дюма. "Виконт..."

......................................................................................................................

-Нет, виконт, разговор еще не окончен. Вам все-таки придется дослушать меня. Мне есть что рассказать вам.

-Говорите, -зевнул виконт, — А то лучше разойдемся подобру-поздорову.

-Вы были вчера в Люксембургском дворце? — в упор спросил фаворит.

-А вам-то что до этого? Ну, забрел посмотреть картины Рубенса.

Де Сент-Эньян вздохнул. Закатил глаза. Пожал плечами. Постучал пальцем по лбу. Покачал головой.

-Понимаю ваши жесты.

-"Картины Рубенса"! Вы очень неосторожны, виконт. До каких пор вы будете искушать судьбу?

-Вы хотите сказать, что с моей стороны неосторожно так грубить лучшему другу "его величества" и поверенному в любовных делах короля? Поставщику королевских фавориток?

-Ваше счастье, что я не злопамятен от природы. И все же мне не доводилось иметь дело с таким несговорчивым типом! И я-то — наивный человек! — защищал вас перед Его Величеством!

-Вот как? — усмехнулся "несговорчивый тип", — Вы соблаговолили оказать мне покровительство, граф?

-Вы опять изволите иронизировать, виконт? Я, думаете, не понимаю, что ваша ирония — маска. Защита. И дерзость ваша — маска. Я не прав?

-Допустим. Но кто вас тянул за язык — рассказывать все королю? Вы мучаетесь теперь от того, что ваша честь пострадала из-за несостоявшейся дуэли. Но вы сами в этом виноваты.

-Давайте откровенно, господин де Бражелон — разве вы не мучились бы на моем месте? Поставьте-ка себя на мое место!

-Я?! Я не могу даже представить, чтобы меня вызвали — и я не явился на поединок! Это уже выходит за границы моего понимания. И также я не мог бы проболтаться королю. Этого я тоже не могу представить. Ну что же, король защитил своего верного слугу от головореза. Радуйтесь. И спите спокойно.

ГЛАВА 4. ДЕ СЕНТ-ЭНЬЯН АТАКУЕТ, РАУЛЬ ОБОРОНЯЕТСЯ.

-Эх, виконт, — тяжело вздохнул де Сент-Эньян, — Вот покоя-то я и лишился с тех пор.

-Вы опять причитаете как старуха и оплакиваете свою потерянную честь? Пойдем поищем ее в Венсенском лесу.

-Вы, наверно, убеждены, что я рассказал королю о вашем вызове из трусости? Так вы думаете?

-А разве у вас были другие мотивы?

Де Сент-Эньян вздрогнул от обиды и опять подвил возмущение.

-Как бы вы не ухмылялись этак презрительно, все же я прошу вас посмотреть на ситуацию моими глазами... События разворачивались так стремительно! Вы меня вызываете. Никто ничего не знает. Я принимаю ваш вызов — и я убит. А потом Бог весть, что могло произойти. Похищение. Вы вполне могли ее похитить. Я должен был предупредить короля! Но первое, что я попросил в Его Величества, клянусь вам в этом, виконт, моей честью, уже не такой незапятнанной, как до этой истории — помилования для вас. И, хотя король был очень возмущен вашими действиями, я повторил свою просьбу...

-Похищение?! У вас богатое воображение! Зачем ее похищать, если...

"Я, наверно, тоже не злопамятный, — подумал Рауль, — Потому что если бы я договорил о том, что Луиза сама пришла ко мне в тот же день... Но такой удар я ей не нанесу. А вот подлец де Вард в моей ситуации, наверно, представил бы наше последнее свидание совсем не так, как оно было в действительности, прибегнув к клевете. Но это слишком мерзко, и я удивляюсь, что даже подумал об этом".

-Что же вы замолчали? — спросил де Сент-Эньян, — Понимаю, вам, как и мне, неприятно, даже, наверно, больно вспоминать прошлое. Вернемся к настоящему. К вашему вчерашнему посещению Люксембургского дворца.

-А почему это я должен вам докладывать, где я бываю и с кем встречаюсь? Что это за допрос такой?

-А! Вот так и ваш чудило Портос, впился в меня как клещ со своими бесцеремонными вопросами! Каково мне было, а? Но сейчас мотивы моего столь повышенного интереса к вашей персоне другие. Вы встречались с графом де Гишем?

-И что же? Мне уже и с другом нельзя потолковать? Я, что ли, должен у вас разрешения спрашивать?

-Абсурд, не правда ли? — усмехнулся де Сент-Эньян, — Не кажется ли вам таким же абсурдным мнение господина Портоса о том, что я, меняя квартиру, должен был спросить у вас разрешения, господин де Бражелон? А насчет беседы с вашим другом... Я знаю ее содержание.

-Вот как?

-"С другом потолковать"! О вашей сумасшедшей идее — героической смерти под мусульманскими пулями?!

Рауль вздрогнул и схватил за плечо де Сент-Эньяна.

-Что?!

-То, что вы слышали — вернее, то, что вы сами сказали вчера де Гишу. Во дворце.

-Де Гиш меня предал, — убитым голосом прговорил виконт, — Невероятно. Хотя... все возможно при Дворе Людовика XIV, где каждый за себя. Одним предательством больше... А впрочем, граф, почему бы не счесть это розыгрышем? Подготовкой ко Дню Дураков? Первоапрельской шуткой?

-Не надо так шутить, виконт. Мы не можем понять ваш юмор. Вчера де Гиш пришел ко мне. С таким отчаянным видом! Правда, виконт, он уже не скрывал свое отчаяние, как это делал из последних сил после своего провала на балете "Времена года".

-Бедный де Гиш! Господин де Сент-Эньян, а вы отчасти правы. "Пусть грешен я, но не грешнее вас", как сказал поэт. Я упрекал вас в излишней болтливости, а сам туда же. Язык мой — враг мой! А молчанье — золото! Азбучные истины. Я решил брать пример с нашего управляющего. Жаль, вы не знаете Гримо.

-Кто не знает вашего Гримо! Знаю, конечно. Верным слугой вашего отца восхищались все, кто его видел. Да и мне доводилось видеть эту знаменитость.

Рауль улыбнулся.

-Что же, я напрасно упрекал вас за ваши откровения с вашим коронованным другом. Но! У откровенности должен быть предел.

-Да! — воскликнул де Сент-Эньян, — И Людовик всегда держит дистанцию. Даже мне он не высказывает всего, что у него на душе. А я стараюсь угадать, и порой как в стрельбе по мишеням — то мимо, то в центр, то в самое яблочко. Но это редко.

-Все это очень интересно, — сказал Рауль, стараясь держаться как можно отчужденнее и не поддаваться на доверительный тон фаворита, — Но, повторяю вам еще раз: де Гиш преувеличил. Это была шутка. Я шутил. Я только шутил.

-Не выкручивайтесь, господин де Бражелон, и слушайте дальше. Я старался успокоить вашего друга. "Полноте, граф, — сказал я де Гишу (а на нем бедном, лица не было) — Настоящий самоубийца не скажет о своем намерении, он просто обдумает его во всех деталях и осуществит в самый неожиданный момент, когда никто не сможет предотвратить трагедию". — "Вы так думаете? — печально спросил де Гиш, — Рауль мне настолько доверяет, что не стал скрывать свои ужасные планы. Но я не могу мириться с его трагическим решением. И потому я выдаю вам его замысел. Мы все, причастные к этой истории, должны предотвратить катастрофу. Если с ним случится несчастье, на нас всех ответственность, включая короля. Будем действовать, пока не поздно". Вы и сейчас скажете, что это поступок предателя, а не друга, который искренне любит вас?

-Я тоже люблю де Гиша, — тихо сказал Рауль, — Но вы правы, господин де Сент-Эньян: кто задумал самоубийство, не проболтается никому, даже лучшему другу. Считайте это блефом, хорошо? Я, допустим, хотел видеть реакцию де Гиша. Мы с вами добрые католики, и я не хочу губить свою душу. Успокойтесь. Я не самоубийца.

-Да — вы не самоубийца в том плане, что не заколете себя кинжалом и не выпьете яд, это верно. Но...

-Что "но", если вы уверены в том, что я не последую примеру классических самоубийц? Благодарю вас за доброе мнение о моей персоне, граф.

-Но самоубийство может быть и не классическим, с кинжалом или ядом. Может быть прямое или косвенное самоубийство.

-А я-то тут причем?

-Черт возьми! — потеряв терпение, воскликнул де Сент-Эньян, — Вы нас за дураков принимаете? Вы понимаете, что все в шоке, в ужасе от вашего решения!

-Даже так? — спросил Бражелон насмешливо, — Теперь вы преувеличиваете!

-Ничего я не преувеличиваю. Вы представляете, что будет с ней, когда она узнает?

-Она переживет. И забудет через пять минут. Ради каких-нибудь побрякушек, ради стишков, написанных на картишках, ради дождичка в четверг, и зонтика в виде королевской шляпы. Все это так важно! Браслеты королевы-матери, двойка бубен или червей, на которой она пишет стихи Людовику, дождик в Фонтенбло — не уверен, какой был день недели, поправьте меня, если дождик пошел не в четверг — не хочу искажать историю. Видите, о каких важных исторических событиях я посмел упомянуть! Разве тут вспомнится какой-то бродяга, искатель приключений, дружок давно забытого детства?

-Она не забудет. И, кроме того, ей не даст забыть "лучшая подруга".

-"Лучшая подруга"? Монтале, что ли?

-Вспомните, пожалуйста, мадемуазель де Монтале знает о вашем отъезде?

-Да.

-Видите! Хотя король хочет скрыть это от Луизы и уладить дело, для того он и послал меня к вам, коварная Монтале может наговорить ей такого, что бедняжка надолго потеряет покой. Если вы будете стоять на своем и не измените решение.

-Я? Изменю решение? Да вы с ума сошли!

-Я еще надеюсь, что имею дело с разумным человеком, а не с безумцем.

-Не надейтесь, господин де Сент-Эньян.

-Это ваше последнее слово?

-Да.

-А вам не приходит в голову, что король может запретить вам участвовать в войне, потому что этого не хочет Луиза де Лавальер, его возлюбленная!

-Но это же не повод! — возмутился Рауль.

-Это причина. А повод найдем.

-И все-таки — на каких основаниях? Нет такого закона! С Луизой у меня все кончено. Ей лучше забыть обо мне. Мне тоже. Все!!!

-Вы опять дурачком прикидываетесь? Вам надо все разжевать и в рот положить? Или вы провоцируете меня на то, чтобы я до конца высказался? Вы-то сами понимаете, не притворяйтесь, что не понимаете!

-Нет. Не понимаю.

-"Я еду туда умирать" — вы это сказали де Гишу.

-Я уже говорил вам, любезный граф — это была шутка. Де Гиш зря устроил такой переполох. Черный юмор, и всего лишь.

-Король вас не пустит на войну! На этой неделе Его Величество встречается с Бофором и...

-И — что?

-Опять прикидываетсь простачком? Запретит герцогу брать вас на войну. Чтобы не огорчать Луизу.

-Вам не кажется, что Луиза много на себя берет?

-Значит, у нее есть основания для беспокойства. Вспомните, не говорили ли вы ей, или, может, писали нечто... тревожное?

-Она вас не посвятила?

-Нет. Как и Людовик. Луиза довольно скрытная девушка. Неужели вам не приходило в голову, что она сделает все, чтобы помешать вам?!

-Приходило... Но я надеялся, что она сейчас обо мне не вспоминает и узнает уже постфактум.

-Не надейтесь, господин виконт. А ведь вы говорите не то, что думаете.

-Это неважно. Важно то, что я нашел выход из этой ситуации. Представьте, граф, я нашел способ быть независимым от Людовика XIV.

-Адъютант Бофора, адмирала Королевского флота — и независим от короля? Виконт, глупости говорите!