Лекарь (о/ф)

Тем временем, они пришли на забитый людьми двор гостиницы, и теперь маги довольно громко спорили с хозяином, требуя немедленно выдать им лошадей.

— Эх, зря это они, — заговорил к студентам невысокий старичок с длинной серой бородой, но абсолютно лысым затылком. — Сейчас лошадей днём с огнём не сыщешь. Вы ведь в Эдну путь держите?

Ребята с интересом обернулись на эту необычную личность.

— Да, батюшка, — ответил Лик. — А вы-то, откуда знаете?

— Да всех туда сейчас понесло. Народу-то сколько. Кто на войну счастья попытать, а кто и на Вызволительницу посмотреть, — старик хитро подмигнул и оглядел зелёные туники ребят. — А вы лекари, наверное, из Сельвенгарда? Тоже я когда-то там учился, славное времечко было.

— А в какой Академии, на каком факультете? — студенты заинтересовано обступили старка.

— А что за Вызволительница? — заинтриговано, протянула Джан.

— Да в Искусства же, на Философском, а про эту Вызволительницу да пророчества история долгая, — старик обернулся и посмотрел на магов. Беловолосый как раз схватил трактирщика за грудки и тряс его так, что с того уже мелочь сыпаться начала. — Задается мне, что эти ваши чародеи не скоро о лошадях договорятся, а вы, я гляжу, ребята не плохие, вам и на телеге моей место сгодится. Давно я с молодёжью не общался. Вот и расскажу вам о том, как в старые времена всё было, да о пророчествах давних.

Джан переглянулась с Ликом и Полем. В целом, декан дал подробные инструкции и рекомендательные письма, куда идти в Эдне и к кому обращаться, так что в помощи магов они не нуждались. Тем более, что всем троим не терпелось увидеть столицу, ведь только Поль бывал там прежде.

— Ладно, пойду у них что ли спрошу, — обречённо вызвался Лик, и, расталкивая людей, толпившихся во дворе, направился к троим чародеям, о чём то с переговорил с кривоносым, как про себя Джан окрестила второго мага, и уже через минуту с довольной улыбкой поспешил назад.

— Прекрасно, ребята мы свободны — горбатый сказал, что мы можем идти куда хотим — хоть к вэльдам в гости.

Студенты вздохнули с облегчением и последовали за стариком.

— А как вас хоть зовут-то? — час спустя допытывалась Джан, сидя на козлах телеги рядом с новым знакомым

— Древомиром меня зови, деточка.

— Я — Джан. Те двое — Лик и Поль. Нас вот помощниками к армейским хирургам отправили. А вам, зачем в Эдну?

— Значит и вы на войну. Не хорошо это для вас, дети, не хорошо, — Древомир задумчиво почесал подбородок. — А я вот в столицу травками лечебными торговать. Травником я нынче заделался.

— Постойте, вы же говорили, что вы у нас на Философском факультете учились?

— Ну и учился, да только не безопасно-то нынче философствовать много. Мы люди тихие, нам много не надо.

Джан разочаровано вздохнула и огляделась по сторонам. Телега волочилась нестерпимо медленно, пожалуй, пойти пешком было бы не намного дольше. Впрочем, в этом не было вины Древомира — идущая вдоль реки дорога была настолько забита путешественниками, что двигаться быстрее было просто невозможно. Из услышанных мимоходом фраз, девушка поняла, что подобное скопление людей вызвано направляющимся в город ополчением. Слухи подтверждали и стоящие далеко на горизонте клубы пыли. Джан оглянулась на Лика с Полем, сидящих в задней части телеги и о чём-то увлечённо говоривших, и вновь украдкой вздохнула, — похоже, поездка оказалась далеко не такой увлекательной, как казалось вначале. "Ну что ж, будем довольствоваться тем, что есть", — решила для себя девушка.

— Батюшка, а что вы про эту Вызволительницу говорили?

— Да чему вас только на истории религии учили? Неужто, пророчество Святого Никанория не проходили?

Джан смутно припомнила ужасно занудное бормотание преподавателя о неком старце, пророчествовавшем о том, как в тяжёлый для Эритании час явится дщерь Эрре и станет рядом с величайшими правителями. Дабы спасти всех верных, разумеется. И, естественно, эта самая дщерь должна быть красавицей, воплощением всех добродетелей, да храброй воительницей.

— Это что, та самая? И вы в это верите?

— Верю, не верю, дочка, — а кому сейчас это важно? Главное, что люд верит. И боготворит её, главное. Ходят слухи, что чуть ли не за царевича замуж эту Вызволительницу теперь выдать хотят.

— Так её и королевская семья уже признала? Может не на пустом месте об этом пророчестве сейчас вспомнили...

— Эх, детонька, детонька, скажу я тебе, когда старые пророчества сбываться начинаются, — Древомир хитро усмехнулся в ус. — Когда чародеи с церковью грызться перестают.

Джан непонимающе подняла бровь.

— Да, да, не смотри на меня так. Я не зря в Академии штаны протирал, а потом по миру ходил. Ты вот сама-то, девонька, подумай — какая баба и красавицей всю жизнь оставаться сможет, и врагов, как серпом косить, и похождения свои скрывать так, чтоб все считали её непогрешимой? Правильно думаешь, деточка, магичка только. А маги своих, кто посильнее, ещё до рождения чуют. Да только кто ж чародейку к власти допустит? Тут и полоумному понятно, что маги тогда совсем распоясаются. А вот если церковники помогут... Ты не думай, у них там наверху тоже люди с головой сидят, фанатики всякие только монахами становятся, да проповедниками уличными. Словом, если маги церковников умаслить смогут, то те им такие пророчества в своих закромах найдут, что и не прокопаешься. И глядишь, и не магичка-змея уже к престолу лапы тянет, а святая божью волю исполняет!

Сказать, что Джан была удивлена, значило бы не сказать ничего. Девушка оглянулась по сторонам, опасаясь, не покажется ли где поблизости монах в чёрно-золотой рясе, или мантия мага, но к счастью, подобных поблизости не наблюдалось.

— Но что же надо было магам сделать, чтоб помириться с церковью?

— А ты сама-то подумай? Почему наша власть эльфов в последнее время со свету сжить пытается? Церковь-то понятно, она их, как безбожников, чуть ли не к язычникам-вэльдам приравняла. И всё же не так сильна её власть как прежде. То, что с эльфами в последние десять лет творили, не по силу нашим святым отцам. Это маги подсобили. Им-то что? Наоборот влияние возрастёт — а то и целители их не у дел, да и вообще... Ох, не один чаровник на дельце этом кошель набил, а то, что у остроухих тоже терпение не бесконечное, и что с Эританией будет, когда они к вэльдам пойдут, так кого это волнует? Мало сейчас чародеев совестливых, многие вон безбожники такие, что тем же эльфам до них о-го-го как далеко.

Девушка слушала, раскрыв рот. Да, не ожидала она такого от старика, продающего травы.

— Эх, ладно, что-то заболтался я. Встретил человека образованного, да вспомнил былое, совсем про телегу свою забыл.

Последнее замечание Древомира было как нельзя более кстати, поскольку их повозка как раз подъехала к каменному мосту через Ивку, довольно широкому, но всё же значительно уступавшему дороге. Это обстоятельство становилось причиной многочисленных свар и споров, так как всем надо было проехать как можно быстрее и, разумеется, никто не желал пропустить другого вперёд. Именно такой спор сейчас разворачивался на мосту.

Одним из споривших был мужчина средних лет — селянин или купец, сказать было сложно, так как его одежда представляла собой совершенно невообразимый набор вещей: поношенный, но когда-то довольно дорогой камзол, распахнутый на волосатой груди, шапочка, напоминающая детский чепец — из тех, что носят простолюдины в пограничный городах-крепостях, чтобы не подхватить вшей, и, уж совершенно типичные для крестьян из центральной Эритании, брюки из грубого льна. Второй был хоть и менее колоритной, но тоже весьма интересной персоной — здоровый детина в плохо и явно наспех сделанных доспехах без шлема. Последний во все стороны размахивал руками и кричал, опасно нависая над собеседником:

— Нет, грязный простолюдин! Ты пропустишь благородного вперёд!

В ответ "грязный простолюдин" спокойно сложил руки на животе и поинтересовался:

— Не изволите ли представится, сударь. Если ваше происхождение действительно превосходит моё, то я принесу свои извинения и пропущу вас вперёд.

Детина покраснел и разве что не зашипел от злости.

— Да как ты смеешь! Я сын достопочтимого сэра Рэинса, — и добавил уже заметно тише. — Незаконнорождённый.

Тип в странной одежде залился раскатистым смехом. К тому времени многие люди, до этого скучавшие на своих повозках, обступили спорящих полукругом и с интересом выжидали, чем же это закончится.

— Пошли, посмотрим поближе — Поль с Ликом стянули Джан с телеги и потащили туда же.

Пока ребята немного протолкались через толпу, так чтоб иметь возможность что-то рассмотреть за спинами людей, человек в камзоле как раз прекратил смеяться.

— Уж не из тех ли ты Рэинсов, что ещё поколение назад пропили всё своё имущество? А сейчас похуже черни всякой будут. Да только из уважения к тому, что ты не совсем Рэинс, я готов пропустить тебя вперёд.

В ответ на эту тираду детина окончательно рассвирепел и замахнулся, явно намереваясь проучить обнаглевшего мужика. Но тот, с проворством, которого сложно было от него ожидать, увернулся от летящего в него кулака, и умело пнул своего противника под колено. Впрочем, удар видимо вышел не достаточно удачным, так как детина всё-таки удержал равновесие и резко толкнул мужика в грудь. Тот от неожиданности не успел увернуться и отлетел назад к низкому бордюру, идущему по краям моста, и, на мгновение застыв на краю, полетел в воду.

Люди только сейчас поняли, что произошло и бросились спасать утопающего, который плавать, похоже, не умел и теперь только бестолково барахтался в далеко не спокойных водах Ивки.

— Бросьте ему верёвку! — закричал кто-то.

Но пока верёвку нашли, да притащили, было уже поздно, так как мужика отнесло ниже по течению, куда её длины не хватало. Тем более что утопающий уже успел порядочно наглотаться воды и барахтался всё слабее. В конце концов, после долгих пререканий, несколько человек бросились в воду и с горем пополам вытащили несчастного. Теперь он лежал на траве у дороги и не подавал никаких признаков жизни. Народ заволновался:

— Лекаря сюда!

Тут кто-то заметил зелёные туники Джан, Лика и Поля и их с радостным криком "Да вот же, их тут аж трое!" вытолкнули вперёд. Оказавшись на небольшом свободном пятачке, окружённом со всех сторон толпой, они растерялись. Первой очнулась Джан и кое как, припомнив правила спасения утопающего, наклонилась над телом и попыталась перевернуть его набок. Но так как мужик весил не мало, сразу ей этого сделать не удалось.

— Да помогите же вы мне, — крикнула она Лику и Полю. — Сначала надо, чтоб у него вода из лёгких вытекла.

Те, наконец, тоже пришли в себя и начали помогать девушке. Из носа утопленника потекла вода.

— По-моему, это утопление истинное, — задумчиво изрекла Джан, припоминая лекцию о помощи утопленникам.

— Нет, симуляция! — в один голос возмущённо отозвались парни.

— Я просто имела в виду, что у него вода в лёгких, а спазма дыхательных путей нет. Хотя кому я это говорю...

— Постой, кажется, у него челюсти сжаты, может сначала надо открыть ему рот? — шепнул Лик.

Джан попыталась вспомнить, что там надо делать сначала, но как это часто бывает в момент сильного волнения, никаких толковых мыслей в голове не оказалось, и она только пожала плечами. Тогда Лик вновь перевернул несчастного на спину и, достав из сумки нож, попытался впихнуть его лезвие между судорожно сжатых зубов.

— Дай сюда,— вырвал Поль нож у Лика. — Мы же с трупами это сто раз делали.

Джан покосилась на толпу, надеясь, что никто не услышал последней фразы. Поль быстро и умело открыл потерпевшему рот, а Лик пытался измерить сердцебиение, но от волнения никак не мог найти сонную артерию на шее.

— Кажется тут что-то не так, — пробормотал он.

— Потому что сердце не бьется, — прошипела бледная от волнения Джан. — Нужно искусственное дыхание. Очистьте ему рот.

— Сама делай, я не полезу без перчаток непонятно кому в рот, — огрызнулся Лик.

Джан закатила глаза. У неё где-то на дне сумки лежали перчатки из особенной тонкой кожи, используемые для операций, но, ни времени, ни желания их искать у неё не было. Тогда девушка подложила сумку под шею утопленнику, а Лику протянула найденный в кармане носовой платок. Парень обернул им средний и указательный пальцы и, с брезгливым выражением на лице, очистил рот пациента от ила.

— Преступайте, — издевательски бросил Лик. — Джан, ты на вдох, а я на выдох.

— Почему я? — возмущённо крикнула девушка. — Я не буду...

— Прошу, — Лик бросил Джан свой платок. — Потому что сил у меня больше.

— Так все всё помнят? — очнулся Поль. — На один вдох пять выдохов. Джан, давай вдох.

Девушка скривила губы, но всё-таки глубоко вдохнула и, положив развёрнутый платок на губы утопающему, выдохнула ему в рот.

— Лик, выдох. Да что же ты делаешь, идиот, ты сейчас рёбра сломаешь! — заорал на Лика Поль.

И надо сказать, весьма справедливо, так как Лик явно перестарался и у пациента что-то подозрительно хрустнуло.

— Проваливай отсюда! Я сам! Считай, давай! — Поль отпихнул Лика и упёрся руками в грудь утопленника. — Начинай.

— Выдох. Выдох. Вдох. Выдох. Выдох. Выдох. Выдох. Выдох. Вдох. Выдох...

Джан казалось, что это продолжается бесконечно, а утопленник и не думал дышать сам.

— Ребята, — пытаясь перевести дыхание, заговорила она. — А может, хватит? Он, кажется, уже все...

Послышались возмущённые крики из толпы. И именно в этот момент пациент закашлялся. Лик прекратил считать и перевернул его набок, а Джан без сил уселась прямо на траву. Похоже, бывший утопленник постепенно приходил в себя. Тут из рук держащих её людей вырвалась какая-то женщина, — судя по возрасту, жена или сестра спасённого. Она бросилась обнимать ещё ничего не понимающего человека, а потом и Джан с парнями.

— Лик, пойди помоги им и расскажи, что делать дальше, — заговорил Поль и уселся рядом Джан.

Вскоре люди потеряли к ним интерес и начали расходиться по своим повозкам.

— Ну что ж, можем себя поздравить с первым спасённым,— улыбнулся Поль и сжал руку Джан.

Она кивнула:

— Ага, только в следующий раз думать надо быстрее, а то лекари из нас не очень.

Древомир, наблюдавший за всеми событиями с высоких козел телеги, только грустно покачал головой. "Наверное, Эритания действительно на грани поражения, если посылает на войну таких детей..." — пробормотал старик себе под нос.

Глава 4

"...И когда пали все воины, ставшие на защиту Эдны, последнего оплота верных, и когда за могучими стенами остались лишь женщины, увечные, дети да старики, воззвали они в молитве к Эрре Пресветлому да Пресветлой, и услышало Божество стоны чад свои, да спустились с небес, подарив женщинам — силу, увечным — исцеление, старикам — молодость, детям — магию. И страшная кара постигла неверных, да пали они ниц вскричав: "Веруем!". И да простили Милосердные Эрре неверных, ибо не знает доброта их границ. "Будьте благословенны, дети мои" — воскликнули Эрре и подарили своё имя земле чад своих. А Эдна Нерушимая с тех пор стала венцом державы, оплотом верующих, и да будет стоять она во веки веков..."