Рапунцель.

Один из единорогов презрительно махнув хвостом, отошел от непонятного существа подальше, как от прокаженного. Я же, предложила Эдмунту, подойти и посмотреть на неведомую зверушку, при этом ожидая от него категорическое "нет". Но он согласился, чем поверг меня и (не в меньшей степени) себя в изумление.

Боясь, что он передумает, схватила его за руку и потащила к существу, которым при ближайшем рассмотрении оказался грязный, худощавый козел с безумным взглядом. Он как раз рассказывал о своих многочисленных достоинствах, делая упор на храбрости и отваге, когда я, стоя за его... гм, крупом, спросила: — Ты кто таков?

— А-а-а-аа! — завизжал "храбрец" по-бабьи, а затем добавил: — То есть, я хотел сказать: бе-е-е-е! Или правильнее ме-е-е-е?!

— Правильнее заткнуться и отвечать на вопрос этой милой, — последнее слово Эдмунту далось с трудом: — воспитанной, — ещё трудней: — дамы.

Козел вылупился на меня с таким видом, точно перед ним стояла не милая, воспитанная дама, а стая кровожадных вампиров. От страха у него затряслись поджилки, и он сделал шаг назад.

— Ты чего? — внезапно я и сама испугалась, а вдруг у меня за спиной монстр какой притаился? Я оглянулось, но ничего подозрительного не заметила.

— В чем дело? — с раздражением в голосе, я вновь обратилась к животине.

— Ты Рапунцель? — спросил он, гляди на мои торчащие в разные стороны космы.

— Ну, — неопределенно ответила я.

— Та самая Рапунцель, которой двести лет, — его объял священный ужас: — которая живет в старой башне без дверей и которая похищает младенцев, из которых потом варит зелье для поддержания молодости. У которой живет цепной дракон Черногриб, которого она насылает на окрестные деревеньки, если те ей чем-то не угодили.

Первая моя мысль была: "немедленно придушить его", вторая — "да он просто сумасшедший!", третья — "пусть он и сумасшедший, а придушить его все-таки надо!", четвертую — лучше не озвучивать, я же дама! Пятую мысль, я высказала вслух: — А почему Черногриб?

— Ну, как же, это всем известная история! — его первая фраза мне показалась смутно знакомой.

И где я уже её слышала? Ах да! Я недовольно скосила взгляд на Эдмунта. Парень без успехов пытался скрыть наглую ухмылку. Заметив, что я наблюдаю за ним, развел руки в стороны: "мол, я-то тут причем?".

А козел тем временем, продолжал вещать: — ...и значица, заставила съесть его грибы черные, обещая тем самым в веки вечные не расставаться с ним, от чего он превратился в злого черного дракона по прозвищу Черногриб, который и по сей день служит своей старой госпоже Рапунцель. Сочту своим долгом заметить, вы прекрасно сохранились.

— Спасибо, — прошипела я сквозь зубы: — А знаешь ли ты, козлик мой ненаглядный, что во времена Чумы Великой, Рапунцель, за неимением младенцев грудных использовала для сохранения молодости зелье из козлятины?

— Правда? — он испуганно поджал уши: — Ну, наверное, госпожа Рапунцель для зелий своих использует молодых козлят, а я как видите уже старый, да жилистый.

— Ничего сгодишься, — злобно прошипела я и попыталась схватить гада.

Гад, на удивление, оказался проворным. Резво отскочил в сторону. Зато я живописно растянулась на прохладном песке.

— Ладно, — тоном заботливого папочки заявил Эдмунт: — поиграли и хватит. Ты, — он ткнул в меня пальцем: — отойди от бедняги подальше, а то у него уже как-то глаз подозрительно задергался.

— Большое тебе спасибо, он меня оскорбляет, а я должна молчать при этом?!

— И не распускать руки, — поддакнул козел, спрятавшись за Эдмунтом, усмотрев в нем героя-избавителя от наглых, вредных девиц вроде меня.

— Он не хотел.

— Да, да, прости меня великодушно, — извинился он, хотя в глазах его я не заметила и капли раскаянья.

— Прощаю, — буркнула я: — и откуда только берутся эти отвратительные слухи.

— Лично я слышал песню про вас от одного менестреля. Давайте сейчас спою!

Жила-была на свете

Рапунцель седокудрая,

Ей было двести лет...

— Эй, эй! — прервала я его кошачье сопрано: — Я не желаю слушать эту глупую никчёмную песню, наполненную бредом! И если не хочешь оказаться в супе, то, будь добр, заткнись!

— Понял, без вопросов, — согласился он.

— Раз мы уже обменялись взаимными любезностями, думаю, теперь стоит познакомиться, — вмешался в наш разговор Эдмунт, — Меня зовут Эдмунт, а мою спутницу, как ты догадался, Рапунцель.

— Очень приятно, — кивнул козел: — А я Йохан.

— Странное имечко для козла, — заметила я.

— А кто сказал, что я козел? — насупился Йохан.

— Ну, как же? Копыта есть, рога тоже. А! Постой-ка, ты же вроде единорога изображал, — хихикнула я.

— Да не единорог я, и даже не козел. Я заколдованный человек, — в его речах промелькнула легкая горечь.

— Ну, надо же! Разве в детстве родители не говорили тебе не пить из лужи, иначе козленочком станешь? — не удержалась я от колкости, припомнив старую детскую страшилку.

— Нет, дело не в этом.

— А в чем тогда?

— О! Это длинная и печальная история! Но так как я не спешу, то могу поведать вам её за определенную плату!

— Эдмунт, — обратилась я к парню.

— Да?

— Чего-то давно я козлятенки не кушала...

— Ладно, ладно, могу и бесплатно.

— Начинай.

И последовала история Великая, да Страшная. Про героя удалого и коня его вороного. Как он, Йохан, спасти решил свой город малый от бедствия большого в виде карги старой, ведьмы злющей, сестры Рапунцелевой.

— Эй! — возмутилась я.

— А что? Все ведьмы сестры, — заметил он и продолжил сказ свой.

Ведьма эта, перечница хитрая, хотела лишь одного, чтобы в ноги ей кланялись, да яства всякие носили. Но не повезло кикиморе. Появился он — красавец писанный на коне своем, друге боевом и побил Зло Огромное. Но конь его, друг боевой, подвел, зацепился копытом за подол вражеский, да споткнулся, кувыркнулся. А ведьме того и надобно. Собрала свои силы последние и прокляла героя нашего, превратила в скота рогатого.

— Ну, вот в принципе и всё, — закончил он.

Мы с Эдмунтом недоверчиво уставились на него.

— Н-да, — только и сказал парень, а я поглядела на браслет свой, волшебный. Он светился коричневым цветом.

— А теперь мы желаем правду услышать.

— Но это и есть правда! — горячо заверил нас Йохан.

Удивительно, как одно простое слово может творить чудеса. Мне потребовалось только сказать "суп", как козел все понял и стал, запинаясь и не без моей помощи, выкладывать вторую историю и судя по браслету, на этот раз он не обманывал.

— Пошел, значит, я к э-ээ... Даме сердца своей, — начал он и многозначительно добавил: — Вот.

— И? — поторопила я.

— И затем, ещё раз.

— Что ещё раз?

— Ну, еще раз пошел, только к другой уже.

— Погоди-ка, у тебя что, две Дамы сердца?

— Вообще-то пять, не считая жены, — похвастался он.

— Ох, и силен же мужик! — восхитился Эдмунт и взвизгнул. Это мой каблучок соприкоснулся с его стопой. Зато, козлиная морда от его комплимента сияла, как новенький пятак, но под моим суровым взглядом быстро померкла.

— Когда я пришел к другой, там меня поджидал неожиданный подарок в виде моей драгоценной женушки. Оказалось, что она прознала о моих небольших э-ээ...загулах и решила отомстить. Со словами: "была я рогатой, а теперь и ты походи", она вылила мне на голову какую-то гадость, и я потерял сознание.

— А дальше?

— Дальше, я проснулся уже в том виде, в котором вам сейчас приходится меня лицезреть.

— Каким образом ты оказался на озере? — этот вопрос уже задал не я, а Эдмунт.

— Когда я проснулся, то первым делом отправился домой, но она меня не пустила. Тогда, как и подобает благородному человеку, я ушел. Ушел и решил не возвращаться, осознав, как я был жесток по отношению к ней.

— Опять лжешь, — заметила я.

— Ну ладно. Я просил, я умалял, угрожал. Я плакал! Но она, бессердечная все равно не пустила!

— Так-то лучше.

— Я скитался месяцами по лесам, горам да по диким лугам, замаливая грехи свои тяжкие...

— Враньё, — прервала я его, поглядывая на браслет.

— Честно говоря, козлом я стал недавно, несколько дней назад.

— Козлом ты стал тогда, когда жене изменять начал, — отрезала я, но он, не слушая меня, продолжил: — На это озеро, я набрел случайно и увидел его чудесных обитателей — единорогов. Теперь, у меня новая цель в жизни — обрести новую семью, раз нельзя вернуться в старую.

— Короче, ты не знаешь, как отсюда выбраться, правильно? — спросил Эдмунт.

— Да, — вздохнул он: — озеро не выпускает меня.

— Как это не выпускает? — удивилась я.

— Откуда мне знать как!

— Эдмунт? — повернулась я к парню.

— Понимаешь, я не хотел расстраивать тебя раньше времени этой маленькой вероятностью.

— Не такая уж она и маленькая, раз Йохан сидит здесь несколько дней!

— Я бы рассказал тебе об этом утром, если бы мы не смогли отсюда выбраться.

— Спасибо, твоя откровенность меня обрадовала, — с сарказмом сказала я: — что еще я должна знать?

На этот вопрос он не успел ответить. Позади меня раздалось фырканье и лёгкие тычки в область шеи. Я замерла в напряжение. Судя по выражению и без того, вытянутой морды козла, а также по выпученным глазам Эдмунта, меня поджидала следующая неожиданность. На то, что "неожиданность" окажется приятной, рассчитывать не приходилось. Поэтому я не стала оборачиваться, решив, что ужасов на сегодняшнюю ночь и так предостаточно.

В общем, подняв руки вверх, я завела их себе за шею и стала исследовать объект, что так настырно пытался привлечь мое драгоценное внимание. На ощупь он оказался теплым, влажным, а по мере продвижения моих рук выше, ещё и бархатистым.

— Эй! — заговорил объект, фыркнув прямо в мои озябшие ладони, от чего они тут же

согрелись: — Может, ты перестанешь меня лапать.

— Простите, — смутилась я и, наконец, обернулась.

Передо мной стоял один из прекрасных единорогов с озера. Только теперь, когда он находился в непосредственной близости от меня, я смогла разглядеть его получше. Гордый, могучий зверь, что так усердно рыл сейчас песок копытом, глядел на меня из-под лобья своими серебристыми глазами, внутри которых полыхало золотое пламя. Но больше всего меня поразила его грива. Длинная, почти до самой земли, она была украшена жемчужинами.

— Чего уставилась? — грубо осведомился он.

Это он мне? Ну, нахал!

— А ты чего подкрадываешься к молодым беззащитным девицам, чародеям — неудачникам и козлам — придуркам?

— Я не неудачник!

— А я не придурок и даже не козел!

— Заткнитесь оба, — прошипела я: — вы мешаете мне вести переговоры.

— Вижу, человеческая женщина, ты единственная с кем можно более-менее нормально потолковать о занозе рогатой, что вот уже в течение трёх дней не даёт мне и моим братьям воды напиться.

— При чем тут я?

— У меня к тебе предложение, если хочешь, съешь его. За это я помогу тебе и твоему самцу выбраться с озера. Я, было, возмутилась насчет того, что Эдмунт вовсе не мой самец, но Йохан опередил меня.

— Не надо меня есть! — попятился он.

— Я не ем всякую гадость, только несварения мне не хватало!

— Правда? — обрадовался козел и от счастья великого, попытался лобызнуть меня в руку, но промахнулся. Я, наученная горьким опытом (как уж тут не научиться, когда всякий предполагаемый мой ссуженный, а бывало и "расширенный" считает своим долгом обязательно обслюнявить невесту!), проворно отдернула её.

— Хорошо, можешь не есть, а просто убери его с глаз моих долой.

— Что же вы сами этого раньше не сделали, — в моих словах проскользнуло откровенная подозрительность.

— Я пытался, но он настолько туп, что каждый раз возвращался обратно.

— Я не тупой, просто э-ээ... теперь Вы моя семья! — нашелся он.

— Не слушайте его! Я же говорю, он придурок.

Похоже, я нашла наилучший способ выбраться отсюда. Но, придется потерпеть общество Йохана...

— То есть, если мы забираем козла, ты выводишь нас с озера, я правильно поняла?

Он утвердительно кивнул.

— Тогда мы согласны. Веди нас!

— Куда вам надо попасть?

— В Мильдсбург.

— Я постараюсь максимально приблизить вас к этому месту. А сейчас идите, ложитесь спать, — сказал единорог и растворился в призрачной дымке тумана.

4 глава.

Проснулась я оттого, что с двух сторон от меня раздавался храп. И я сразу же подумала о том, что надо бы врезать чем-нибудь тяжелым по головушкам нарушителей моего спокойствия. Зевнув и пробормотав нечто неблагочестивое в адрес спутников, попыталась подняться. Попытка не увенчалась должным успехом. Тогда я повернула голову сначала направо, потом налево, дабы понять, в чем дело.

Справа от меня спал Эдмунт, завернутый в свой дорожный плащ с капюшоном и длинным воротом (очень актуальный в этом сезоне, т. к. лето, по прогнозам астрономов, щедро спонсированных купеческой гильдией, должно было быть холодным и дождливым), слева Йохан, свернувшийся калачиком в чьих-то длинных прекрасных волосах. Стоп, стоп, стоп! Погодите-ка! Это же... это же мои...

— Мои длинные прекрасные волосы!!! — возопила я. — Ах ты, козел!

Да-аа, ничто так лучше не бодрит с утра, как маленькое потрясение, на вроде этого!

Далее, я резко выдернула из-под него свои волосы. Йохан кубарем скатился с большого плоского камня.

— Ты чего? — недоуменно захлопал он глазами.

— Это у тебя надо спросить!

— Эй, ребята, ребята! Давайте не будем начинать такое прекрасное утро со скандала! — попросил Эдмунт, потирая кулаками заспанные глаза. — Оглянитесь! Похоже, единорог выполнил часть своего договора.

— Ладно, — буркнула я, наконец-то поднявшись, чтобы лучше рассмотреть местность, в которой мы оказались.

А мы оказались на краю леса. Впереди, под лазоревым небосводом тянулось кукурузное поле, не имеющее ни начала, ни конца.

— Где мы? — через некоторое время спросила я у Эдмунта.

— Отсюда, примерно, полдня пути до Мильдсбурга. Думаю, после обеда мы будем уже там.

— Мильдсбург?! — недоверчиво и возбужденно переспросил наш маленький рогатый друг.

— Именно.

— Здорово! Никогда не был в стольном граде! — радостно воскликнул Йохан и запрыгал на одном месте. — Скажи, а, правда, что там самые роскошные публичные дома во всем Бинвальдском королевстве?

— И не только в Бинвальдском!

— Тогда чего же мы стоим? В путь!

— Ты в зеркало на себя давно смотрел, — осадила его я. — Да тебя на порог даже самого задрипанного трактира не пустят.

От таких речей, Йохан сразу потупился.

— Ничего, со мной пустят, — ободрил его Эдмунт, за что удостоился моего недовольного взгляда. Я никак не могла простить Йохану испачканных им волос, которые я так старательно сушила у огня и вычесывала из них тину, в то время как они уже мирно посапывали.

Мы еще немного по пререкались на тему "Публичные дома сегодня" (я даже с пылу с жару предложила им организовать собственный, на что они оба согласились, но при условие, что я буду работать вместе с ними в качестве, так сказать "компаньона", после чего дружно чуть не получили от меня, один по рогам, второй по башке) и перешли к завтраку, состоящему из вчерашних пирожков.