Intelheart 1

— Их можно носить по всему кораблю, — сказала Полина, обводя пространство вокруг себя руками. — И загружать в...

Как называется этот браслетик на руке, я не поняла и поспешила заглянуть в словарь.

— Комм, — нашла я, наконец, слово. — Вау, так эта штука средство связи и хранения информации. Офигеть!.. Ага, можно их загружать на любые устройства. Ну, логично в общем-то.

Тут из ниоткуда раздался голос капитана. Он явно чего-то твердо потребовал, но без жестов я ничего толком не разобрала. Только то, что он обращался к Полине. Полина ответила и снова обратилась ко мне, что-то абстрактно рассказывая. Я непонимающе смотрела на нее, а когда она закончила, виновато развела руками. Полина удрученно вздохнула, и тут же просияла. Что-то сделав с коммом, она видимо связалась с Дэном. Наскоро наговорив ему что-то, она протянула руку с браслетом мне и я услышала:

— Скоро взлетаем, — сказал на понятном русском Дэн. — Как только прыжок завершится, будем ужинать. Я за тобой приду, — Дэн явно максимально сократил всю прочувствованную речь Полины. — В смысле Полина.

— Хорошо, спасибо, — кивнула я, наконец, поняв, о чем речь.

Полина вышла, сказав что-то успокаивающее напоследок, а я осталась наедине со своими вирт-окошками. Рассудив, что почувствую, когда мы взлетим, я уселась на кровать по-турецки и пригорюнилась. Дома мы бы тоже сейчас сели ужинать. Сонька бы примчалась на кухню, загоняя кота под диван, весело смеясь. Мама бы ее урезонила и поставила перед ней тарелку с чем-нибудь вкусненьким. Папа бы опять сел за стол вместе с планшетом, зачитывая новости вслух, и между делом отбирая у Соньки конфету. Она всегда старается ее стащить. Жуткая сладкоежка! Я ей часто привозила с собой конфеты, когда приезжала с учебы на выходные, она всегда так радовалась. Будто чудо какое-то ей предложили.

Из глаз непроизвольно выкатилась слезинка.

Папа, мама, Сонька, как вы там, без вашей непутевой потеряшки. Кажется, на сей раз я потерялась капитально... Представления не имею, как отсюда выбраться. Я бы и рада думать, что я просто с ума сошла. Но боюсь я так и правда сойду. И самое обидное, что в этот раз я совершенно не виновата! Я ничего не путала, не забыла, ничем не увлеклась и никуда не забрела, поддавшись соблазну. Я просто ехала, ехала и приехала! Как я сама-то тут без вас?

Слезы закапали чаще, а потом и вовсе заструились. Я тяжело вздохнула, ощущая ноющую пустоту где-то в области груди. Я сделала шаг из автобуса и оказалась так далеко от них всех. Я даже не удивляюсь! Кому еще могла бы достаться сомнительная честь быть путешественником во времени? С моим-то талантом к курьезам других вариантов просто нет.

Тут неожиданно послышался легкий рык и пол едва ощутимо завибрировал. Спохватившись, я быстро вытерла слезы и поспешно пристегнулась. Едва улегшись, я заметила, что словарь остался все еще слишком далеко, чтобы я могла дотянуться. Поколебавшись с полминутки, я все же отстегнулась и, подцепив окошко, подтащила его поближе к кровати. Но пристегнуться обратно не успела. Легкое вздрагивание пола и мерзкое ощущение подскочивших внутренностей, оповестило о том, что корабль оторвался от земли. Я это конечно себе совершенно не представляла, но если верить ребятам... Нет, лучше уж верить! А то если не верить, то все еще более печально.

Я ощутила легкую тошноту и забеспокоилась. Если окажется что у меня еще и космическая болезнь, но это будет полный финиш. Мне ж еще две недели лететь, и похоже что взлетать и садиться придется не один раз. И пакетик с конфетами в сумке. Отстегиваться снова я больше не рисковала. Мало ли какие кульбиты корабль должен выполнить перед прыжком. Решив, что нужно отвлечься и от грустных мыслей и от странных ощущений, я вцепилась в вирт-окошки. Правила составления вопросов — это то, что надо. Как раз и потренируюсь придумывать вопросы, а то чувствую, мне их придется задавать много. Однако не успела я толком погрузиться в мир грамматики, как живот скрутило с новой силой, присоединив к этому еще и головокружение, и чувство тяжести в груди. Уговаривая себя, что все в порядке, (свет не мигал, красным не становился, паники на корабле тоже не наблюдалось), я снова попыталась вернуться к интерлингве, но ощущения снова и снова напоминали о себе. Помучавшись так немного, я решительно отставила окошко и прикрыла глаза, призывая разбушевавшийся организм успокоиться. Кто успокоился первым, корабль или организм, я не знаю, но внезапно все прекратилось.

Через минуту ко мне заглянула Полина, сообщив, что все закончилось, и чтобы я выходила к ужину. Я вздохнула свободнее, и поняла, что не могу понять, сколько времени длился взлет и прыжок. Ну да не так уж и важно! Поднявшись и убедившись, что я действительно чувствую себя хорошо (ну разве, что чуточку замерзла, видимо, перенервничав), я спохватилась, что и выглядеть надо соответственно. Выудив из сумки с вещами фланелевую рубашку в клеточку, я накинула ее прямо поверх футболки и завернула к рюкзачку. Выудив оттуда целый пакет конфет, я запасливо засунула полную горсть в кармашек. Остальные решила нести с собой на ужин. Если уж люди решили меня приютить по сути за просто так, то надо делиться. Заглянув напоследок в зеркальце, я поспешно переделала узел из волос. Скривила к левому уху, ну да так даже милее смотрится. Главное волосы во все стороны не торчат, а то мама всегда смеялась, что я с фиолетовыми волосами и так-то на ведьму похожа, а уж растрепанная и вовсе на самую настоящую бабу-ягу. Эх, мама...

Я тряхнула головой, сердито прогоняя непрошенные сейчас мысли, и вышла из каюты. В пультогостиной даже отсюда ощущалось шевеление. Набрав в грудь побольше воздуха, я шагнула вперед и закашлялась. Все немедленно обернулись ко мне. Выкашляв весь не пошедший впрок воздух, я подошла к столу и, натянуто улыбаясь, внесла в трапезу свой вклад.

— Конфеты, — сказала я, чтобы просто не молчать. — Свеженькие. Были. В 2014. Ох, давно у них срок годности прошел, давно-о.

Первым не выдержал Теодор. Расхохотавшись, он сказал что-то о том, что он смелый и рискнет испробовать эти доисторические конфетки. Полина, хихикая, согласилась с ним, что подобный деликатес нигде не достать и грех упускать такую возможность. А вот Станислав Федотович напомнил про какие-то огурцы и их последствия, после чего смех стал еще веселее, но и взгляды, бросаемые на конфеты, подозрительнее. Решив не уточнять вопрос с огурцами, я поскорее присела за стол, дабы не попасть в неловкую ситуацию снова.

— Ш-ш-ш, — раздалось со стула, на который я собиралась сесть. Резко развернувшись, я успела заметить только хвост, юркнувший под стол.

— Это Котька, — тут же сообщила Полина. — Наша кошка. Она такая прелесть!

— У вас на корабле кошка? — удивилась я.

Дэн исправно работал переводчиком, чтобы всем по очереди не приходилось жестикулировать. Особенно зловеще это бы выглядело от последнего увиденного мною члена экипажа. Михалыч в представлении явно не нуждался, его пятнистый комбинезон говорил о нем больше пространного досье.

— Ты не любишь кошек?

— Да нет, почему же, люблю. Просто не ожидала на космическом корабле живность увидеть. Разве тут можно?

— А почему нет? — пожала плечами Полина. — Замкнутое пространство, почему бы не скрасить его животными?

Я заметила, что остальные скромно молчат и прячут глаза. Тут я вспомнила любовь Полины ко всякого рода страшилищам и забеспокоилась, что же это за Котька, но спрашивать было как-то неудобно. Полина ей исключительно восторгалась, а остальные не комментировали. Капитан впрочем, почти сразу спохватился и, напомнив о еде, сам подал пример. Я смотрела на свой контейнер со смешанным чувством. С одной стороны я проголодалась (зная, что меня укачивает в автобусе, я дома плотно не кушала, а сейчас уже был вечер), а с другой кто знает, что это за еда. Памятуя все эти странные подписанные баночки, можно предположить, что все это было сделано из одного и того же порошка, только вкусоароматические добавки разные.

— Что-то не так? — участливо поинтересовался Вениамин.

— Не знаю, как к этому отнесется мой организм, — честно ответила я. — Вы тут привыкли к довольно странной еде, а я-то дома более-менее натуральную еду ела.

— Ну, насчет аллергий, можешь не беспокоиться, — заверил меня доктор. — Полечим если что сразу. А в остальном эта еда достаточно безопасна для тебя. Никаких не усваиваемых элементов в ней нет.

Вздохнув, я все-таки притронулась к еде. Выбора-то у меня, по сути, нет. Или есть это, или умирать с голоду. Нормальную еду взять неоткуда. Мм... да вроде бы вполне съедобно, хоть и есть какие-то странные привкусы.

— Ажар, а чем ты занималась в свое время? — поинтересовался Станислав, когда команда утолила первый голод, а я смирилась со странной едой. — Помимо влипаний в истории.

— Училась, — ответила я. — Хотя одно от другого неотделимо.

— А на кого? — заинтересованно спросила Полина.

— На соцработника, — вздохнув, ответила я. Я всегда считала это фатальное невезение самым глобальным и жизнеобразующим, но теперь я поняла, как крупно заблуждалась. Какое значение мое образование, что оконченное, что нет, имеет здесь, в будущем? Никакого...

— Это что? Что-то типа общественных работ? — удивился Тед.

— А у вас тут такого нет? — не поверила я. Да неужто в будущем наступит-таки утопия и людям не нужна будет помощь?

— Такое обобщенное понятие, — более тактично выразил всеобщее непонимание доктор.

— Да нет, довольно четкое. Социальная работа — это деятельность, цель которой помогать людям. Это если кратко.

Команда переглянулась.

— А в чем заключается эта помощь? — осторожно спросил Вениамин.

— Вы шутите? — все еще не верила я. — Неужели в будущем нет сирот и неблагополучных семей? Нет инвалидов, алкоголиков и наркоманов? И им не требуется помощь?

— Инвалидов почти нет, уровень медицины сильно возрос, — принялся отвечать мне Вениамин. — А в остальном люди, занимающиеся таким контингентом, называются иначе. Психологи, психиатры, сиделки, домработницы.

— Это все узконаправленные специалисты, часто требующие оплаты. Соцработники обычно оплачиваются государством, либо просто гораздо дешевле, а так же имеют очень широкий профиль. Действительно просто помогают людям.

— Хм... Это очень ответственная и нужная работа! — наконец, заключил Вениамин.

— Да, действительно достойная, — согласился Станислав.

— Честно говоря, это не очень-то мое. В том смысле, что работать с людьми мне интересно, но есть вещи и получше, — призналась я.

— А какое твое?

— Прикладное искусство, — с готовностью отозвалась я.

— Так ты художник?! — поразилась Полина.

— Не совсем художник, хотя рисую я вполне сносно, — покачала я головой. — Я предпочитаю называть это крафт. Вот, например, — я вытянула над столом руку, демонстрируя россыпь браслетов, среди которых были и проволочные, и бисерные, и из камушков, и просто из ниток.

— Ты это сама делаешь? — Полина изумленно изучала мою руку, перебирая браслетик за браслетиком.

— Делаю, и не только браслеты, — кивнула я.

— А почему же ты тогда поступила на социальную работу? — капитана явно интересовали более насущные вопросы, чем всякие феньки.

— Так получилось, — потупилась я. — Я подавала документы на декоративно-прикладное, как на основное, и на всякий случай на соцработу. Она такая, если никуда не поступил, чтобы хоть куда-нибудь. Ну, вот так и вышло. С моими документами что-то там напутали и по результатам получилось, что по баллу я прохожу, а в университет не зачислена. Пока суть да дело, уже назад вернуть у них ничего не вышло. Развели руками, мол, давайте на следующий год, а пока вот вы на соцработу прошли. Ну, я и пошла на соцработу, думала, годок поучусь, а там на свое любимое. А через год выяснилось, что они не могут меня просто так туда перевести, и надо было подавать документы снова, а время было уже август месяц. В общем, на третий год я уже плюнула на эту шарашкину контору под название факультет искусств и осталась на соцработе, решив, что никто мне не мешает заниматься своим делом в свободное время, — бесхитростно рассказала я, как мне раньше казалось, главный провал моей жизни.

— Да уж, действительно, все у тебя не просто так, — улыбнулся Вениамин, дослушав рассказ.

— Да все уже привыкли, — махнула я рукой. — Если сейчас кому рассказать, что я тут в будущем зависла, то они б посмеялись и сказали "Ну, это же Ажар".

Увы, посмеялись только те, кто был со мной сейчас рядом.

— Ажар, а сколько тебе лет? — довольно нейтрально поинтересовался Станислав, однако я заметила, с каким интересом все остальные (ну разве что кроме Дэна и Михалыча) ожидали ответа. Особенно Тед, который этого даже не скрывал. А вот почему Дэну не интересно, это еще вопрос? Хотя, он же мой паспорт видел. Стоп, но и Станислав Федотович видел!

— Ну, если по паспорту, то сто девяносто семь, — прикинула я. — А биологически всего двадцать два.

Команда загадочно заухмылялась, почему-то поглядывая на Дэна. Он их дезинформировал что ли?

— Сто девяносто семь, пожалуй, многовато, — заметил Станислав. — Остановимся лучше на двадцати двух.

Я пожала плечами.

— Как тебе интерлингва на первый взгляд? — продолжил интересоваться капитан.

— Простой и приятный язык, — с радостью сказала я. — Он и сам по себе несложный, да еще и перекликается с теми языками, что я знаю или пробовала когда-то учить.

— Значит за две недели ты его легко освоишь?

— Думаю, даже раньше, если дело так и дальше пойдет. Но конечно, вам нужно будет на нем со мной говорить, когда я более-менее смогу понимать.

— Я думаю, это будет несложно для нас. Выбор языка-то есть только у Дэна, — чуть улыбнулся капитан.

— Это может быть муторно. Так или иначе, понимать все сразу же я не начну.

— Я думаю, с Дэном у вас недопонимания не возникнет. Как ты относишься к тому, чтобы позаниматься с девушкой? А Полина в свободное от растения время поможет.

— Хорошо, — равнодушно кивнул Дэн.

— А я?! — неожиданно взвился Тед.

— Ты? Не знал, что у тебя есть стремление к преподаванию, — поразился Станислав.

Полина с Вениамином захихикали.

— А кто по вашему Лику учил говорить?!

— О-о, это серьезный аргумент, — захихикала Полина.

— Займетесь все втроем, — решительно пресек перепалку капитан. — Только эту палку в горшке не угробьте окончательно.

— Что за палка? — удивленно поинтересовалась я. Надеюсь, это не меня так ласкового назвали.

— С этими друзьями друзей всегда одни проблемы, — раздосадовано ответил Станислав. — Слезно умоляли нас доставить на Землю мирт. Дескать он обещал, что вернет его, как только обустроится на новом месте. А я теперь мучайся с этим явно доходящим растением. Зарекся живой груз брать, и все равно умудряются пропихнуть. Да еще и куда везти! На Землю! Не верю я его обещаниям, что проблем с этим не будет.

— А что такое может быть на Земле с обычным растением? — не поняла я.

— О-о, и ты даже не можешь себе представить ЧТО! — загробным голосом заверила меня Полина.