Будь со мной. Ознакомительный фрагмент

Он резко остановился.

— Я...

— Не сейчас, Александра Юрьевна, — сухо произнес он, не оборачиваясь. — Позвольте времени расставить все на свои места.

И он ушел. А я стояла, размазывая слезы по щекам, ругая себя за глупую выходку, которая могла мне стоить столь многого: репутации, работы, ЕГО...

Вечером, под началом Инны Эдуардовны, была устроена дискотека 90-х.

Давно я так не развлекалась. Спустя час в спортзал, где во всю грохотала музыка, вошли Максим Георгиевич с Еленой Вячеславовной и Ольгой Михайловной. В отличии от большинства ребят, подпиравших со скучающим видом стенку, словно без их поддержки та обвалится, директор с мягкой грацией вывел своих партнерш на танцпол, чтобы присоединиться к танцующим. Двигался он уверенно и изящно. Он явно был в курсе всех новых веяний, потому что танцевал не как большинство молодых парней, которые просто топчутся на месте, не особо прислушиваясь к ритму.

Я невольно залюбовалась его отточенными, где-то даже возбуждающими движениями. Он развернул Елену Вячеславовну спиной к себе, она обхватила его шею руками, и теперь они танцевали, тесно прижавшись друг к другу, едва не слившись в одно целое.

Столь зажигательная пара приковывала к себе внимание. Старшеклассницы смотрели на них во все глаза, половина из них была по уши влюблена в красавца-директора. Хотя винить их было не в чем. Сама едва не попалась в эту ловушку. А Максим Георгиевич... Разве он виноват, что настолько притягателен внешне, что стоит ему войти в какое-нибудь помещение, и подавляющее большинство женщин и девушек принимаются поедать его глазами? И все же было неприятно наблюдать за откровенно-интимными движениями директора и его партнерши. Танцевать расхотелось, и я присоединилась к ребятам подпирать стенку.

Популярные хиты 90-х сменяли друг друга. Молодежь отчаянно веселилась. В какой-то момент заиграла тихая мелодичная музыка, и диджей объявил медленный танец. Я вовремя заметила направившегося ко мне Костю Любимцева и быстренько ретировалась. В туалет.

Прошлась по губам бесцветным блеском, пригладила торчащие в разные стороны влажные волосы, окинула придирчивым взглядом отражение в зеркале. В перерыве между концертом и дискотекой я переоделась в темно-бордовое платье-карандаш, купленное в день нашего с Инной шопинга-релакса, и распустила по плечам волосы. Черные туфли и тяжелый, под золото, браслет завершал строгий и в то же время женственный туалет. Странно, но то, что я увидела в зеркале, приподняло мне настроение.

Вернулась я в зал как раз под заключительные аккорды лирической композиции Брайана Адамса "Please Forgive Me". И тут же была утащена Инной в образовавшийся круг танцующих. Максим Георгиевич по-прежнему зажигал в обществе Елены Вячеславовны и Ольги Михайловны. К их кружку также присоединились некоторые мальчишки и девчонки из 11 "Б". На меня директор не обращал никакого внимания. Наши взгляды встретились лишь раз, первым глаза отвел Максим Георгиевич. Оно и понятно. Кто захочет связываться с учительницей, шатающейся по кладовкам с учениками?

Я стиснула зубы — только не хватало разреветься у всех на виду — и заставила себя улыбнуться. Затем и вовсе расхохоталась, увидев лунную походку в исполнении Леши Коновалова из 11 "А". Прикольный получился у него Майкл Джексон.

Немногим позже ребята устроили настоящий флешмоб под микс хитов Майкла Джексона. Я немного знала движения и спустя несколько минут уже танцевала вместе со всеми. Максим Георгиевич отжигал в нескольких шагах от меня.

Когда запыхавшаяся, но довольная, я упала на скамейку и попыталась выровнять дыхание, вновь объявили медленный танец, и я услышала знакомую мелодию.

Ммм... Мой любимый Фил Коллинз. И его потрясающая "Everyday".

Я отвлеклась и не успела решить, что делать дальше — сбежать, как в прошлый раз или затаиться в каком-нибудь темном уголке, — когда увидела протянутую мне руку в приглашающем жесте.

Вздрогнув, подняла голову и встретилась с непроницаемым взглядом голубых глаз.

— Разрешите? — хрипло произнес Максим Георгиевич, коротко поклонившись. Его спокойное, точно каменное лицо ничего не выражало. Губы были плотно сжаты. Но к сожалению, времени на размышления у меня не было: краем глаза я заметила застывшего в нескольких шагах от нас Костю. С директором мне ничего не светит, а вот мальчишку необходимо отвадить как можно скорее — пока не стало слишком поздно.

Я стремительно поднялась, взбила волосы и с прямой спиной отправилась на танцпол. Пока шла, ловила на себе завистливые взгляды старшеклассниц. Знали бы они, как на самом деле относится ко мне директор. Его невозмутимый вид был красноречивее всяких слов.

Черт! Ну и влипла же я! Надо было дать деру, как только объявили этот чертов танец. Такую возможность прошляпила!

Но уже поздно кусать локти. Да и разговор с директором неизбежен. Когда-то же он должен потребовать от меня объяснений? И лучше будет, если это пройдет в неформальной обстановке.

Максим Георгиевич немного грубовато обхватил меня за талию. Он что, злится? Я вложила руку в его ладонь и задрожала от одного только прикосновения к горячей мужской коже.

"Предательская дрожь" — вот оказывается откуда это выражение. Собственное тело выдало меня с головой.

— Черт возьми, Александра Юрьевна, — процедил сквозь зубы Максим Георгиевич, крепче сжимая мою руку. — Я же не монстр какой-то! У вас вид кролика перед удавом. Неужели я такой страшный?

Блин. И как мне теперь выкручиваться? Жаль все-таки, что я не блондинка. Уродись я оной, и достаточно было бы сделать большие глаза, похлопать ресницами или надуть губки, чтобы мужчина тут же забыл о своем вопросе. Но я не блондинка. И отвечать все же придется.

— Вы опять поставили меня в неловкое положение, — проворчала я, решив, что скрывать свое возмущение бессмысленно, да и надоело, честно говоря. — Этот ваш поцелуй... Вы хоть понимаете, чем чревато может быть подобное поведение?

— Вам не понравилось? — вздернул он брови.

Я посмотрела на него и вдруг расхохоталась. Мой смех неожиданно громко разлетелся по залу, и я умолкла. Блин. Что теперь о нас подумают? Как мило молоденькая учительница воркует с директором! Футы, нуты!

— У вас чудный смех, — произнес Максим Георгиевич, склонившись к моему уху. — Смейтесь почаще, пожалуйста.

Я немного помолчала. Затем сделав над собой усилие, произнесла:

— Максим Георгиевич, мне хотелось бы поговорить о Косте.

Он напрягся. Я почувствовала, как сжалась в кулак его рука, которой он поддерживал меня за талию.

— Ваше право, — сухо бросил он, вновь став отстраненным и далеким. И все же я продолжила:

— Костя ни в чем не виноват. Это я совершила глупость. Я играла его чувствами. Улыбнулась, взяла за руку, хотя понимала, что... Я видела на репетициях, как он смотрит на меня, но не придала этому должного значения. Но между нами ничего не было! Он хотел...

— Простите, — хрипло проговорил Максим Георгиевич, смотря куда-то поверх меня. — Могли бы мы поговорить о чем-нибудь другом?

Я умолкла, закусив губу.

— Александра Юрьевна, — произнес он уже мягче, — поверьте моему опыту. В таких ситуациях не может быть виноват кто-то один. Да, своими действиями вы посеяли надежду в сердце парня. Но и он уже не маленький. И обязан уметь контролировать свои чувства. Иначе что он за мужчина тогда? Не вините себя. И давайте забудем о том прецеденте раз и навсегда. Хорошо?

Я кивнула.

— Вы, кажется, были возмущены моим аморальным поведением, — напомнил он, улыбнувшись. — И какие, по вашему, оно может иметь последствия?

Хм. А он крепкий орешек! Ну и я не промах.

— Например, я могу в вас нечаянно влюбиться, — улыбнулась я и тут же пожалела о сказанном. Его глаза сузились, брови сошлись на переносице.

— Да ну? — усмехнулся он одними губами. Глаза его внимательно изучали мое лицо.

— Это я вам привела как один из вариантов развития событий. Но знали бы вы, какие интриги порой плетутся в "будуарах" нашей школы, у вас бы волосы встали дыбом. Похлеще этой вашей Фронды будет.

— Под "будуарами" вы имели в виду учительскую? — насмешливо улыбнулся Максим Георгиевич.

— Ничего смешного! — возмутилась я. — Знаете, как это раздражает! Слухи всякие, шушуканье за спиной... Ужасно отвлекает от работы. А работу свою я люблю.

— Я заметил, — тепло улыбнулся он.

Это что? Сарказм?

— Я сейчас не иронизирую, — добавил он серьезно, заметив мои нахмуренные брови. — Обычно я не шучу над такими вещами. Так уж получилось, что по роду деятельности я должен интересоваться всем, что происходит в этой школе, в том числе и вами. Я видел, как вы работаете с детьми. У вас поистине дар, Александра Юрьевна. Про таких, как вы, говорят — "учитель от Бога". Неуемная фантазия и задор делают каждый ваш урок незабываемым. И я уже молчу о глазах, сверкающих подобно звездам, и голосе, который хочется слушать и слушать. Когда же вы поете... — Он замолчал и улыбнулся, задумчиво глядя мне в глаза. — Когда вы поете, земля уходит из-под ног... реальность лопается, как мыльный пузырь. К моему величайшему сожалению, в русском языке еще не придумали таких слов, которые могли бы точно выразить мои чувства в этот момент...

Он что-то еще шептал мне на ухо, щекоча его своим дыханием, но я уже не слушала. Я все больше растворялась в его объятьях, в запахе его горячего тела и едва уловимого мужского одеколона. Голова шла кругом от пьянящего осознания того, что стоит мне привстать на цыпочки и потянуться и наши губы встретятся. И я вновь смогу ощутить сладостный вкус его поцелуев, почувствовать, как его язык проникает внутрь, дразня и соблазняя.

Я закрыла глаза, двигаясь в такт мелодичной композиции, а руки сами собой обвились вокруг его шеи. Максим Георгиевич тут же умолк, резко втянул в себя воздух. Я почувствовала, как напряглись его мускулы, ощутила под пальцами учащенный пульс. Он жадно притянул меня к себе, его руки поднялись выше, легли на поясницу, запутались в волосах. Руки мужчины, знающего как доставить удовольствие женщине. Мой взгляд упал на его слегка поросший щетиной подбородок и задержался на губах. Я увидела, как он сглотнул. Неужели мы думали об одном и том же? Он... желал меня?

"Беги, Сашка! — отчаянно шептал мне внутренний голос. — Беги, пока не поздно. Ты уже совершила одну ошибку. Тебе мало Кости? Хочешь и с директором опростоволоситься? У него таких, как ты, вагон и маленькая телега. А у тебя Пашка и свадьба на носу. Возможно, у него хобби такое — соблазнять молоденьких учительниц. Хочешь пополнить его коллекцию? Тебе это надо?"

"Не надо!" — твердо решило благоразумие.

И я сделала то, что совсем недавно казалось мне невозможным. Я отстранилась от Максима Георгиевича, прервав тем самым танец, посмотрела в удивленные, потемневшие от страсти глаза, поняла, что язык прилип в нёбу и произнести что-либо связное не смогу. А потому просто развернулась и, ожесточенно смахнув струящиеся по щекам слезы, поспешно вышла из зала.

ГЛАВА 4

— Что на тебя нашло? — накинулась на меня Инна на следующий день, едва завидев меня в столовой, но встретив мой затравленный взгляд, нахмурилась. — Только не говори, что...

— Я люблю его, Инна, — застонала я, пряча в ладонях лицо. — Я хочу его, понимаешь?

— Ты? — подруга явно была шокирована. — Ты же...

— Знаю. Я сама раньше думала, что так, как в любовных романах у меня никогда не будет. Я же ходячий ботаник! Я напрочь лишена чувственности, навыков соблазнения. Я полновата, наконец. И я не способна любить страстно и безбашенно. Но... — Я подняла голову, закусила губу. — Но я люблю. И ничего не могу с этим поделать.

— Блин. Ну ты и влипла, подруга.

Я сморщилась. Бессонная ночь отозвалась гулкой болью в висках. Глаза нещадно щипало. Я обхватила голову руками.

— И что мне теперь делать? — тихо спросила я.

— С Пашей или Максимом Георгиевичем?

— Конечно, с Максимом Георгиевичем. Я Пашу не брошу. Я нужна ему.

— А ты уверена, что Паша — именно тот, кто нужен ТЕБЕ? Вдруг...

— Никаких "вдруг". Я выйду за Пашу, как и планировала. Максиму Георгиевичу все равно, с кем ночи проводить. Переспал и забыл. А мне нужны серьезные отношения. Я детей хочу.

— Тогда ты должна с ним поговорить. Я имею в виду Максима Георгиевича. Расскажи ему про вас с Пашей, про свадьбу. Вполне возможно, что он просто флиртовал с тобой. А узнав о том, что ты помолвлена... Уверена, он не из таких, кто идет напролом. Он любит девушек доступных. Таких, как наша Елена Вячеславовна, например. Вот увидишь, все будет хорошо.

— Ты права, — согласно кивнула я. — Поговорю с ним и поставлю жирную точку в конце этой дурацкой истории.

* * *

Переминаясь с ноги на ногу, я стояла на парковке, недалеко от машины директора, в которой сидел озадаченный Пашка, и ждала Максима Георгиевича. Директор задерживался, а у меня уже зуб на зуб не попадал. Морозец в начале декабря обычное дело, но одеваться по погоде я никогда не умела. Я подышала на окоченевшие пальцы. Пашка посигналил и указал на место возле себя. Я покачала головой и отвернулась, спрятав нос в складки шарфа. Платки и палантины были неотъемлемой частью моего гардероба. Их у меня было дюжины две, наверное. Сейчас этот зачастую декоративный аксессуар сослужил мне неплохую службу. Я в несколько оборотов обернула его вокруг шеи и втянула голову в плечи.

Проклятье! Как же холодно!

— Александра Юрьевна? — ко мне приближался Максим Георгиевич, поддерживая за талию скользящую на своих гигантских шпильках Елену Вячеславовну.

"Он любит девушек доступных. Таких, как наша Елена Вячеславовна, например" — вспомнились мне слова Инны. Я сморщилась. Надо же быть таким неразборчивым! Елена Вячеславовна вешается на всякого, кто гордо именуется "мужчиной". У нее на лбу написано "возьмите меня хоть кто-нибудь". Как можно быть настолько бабником, чтобы спать с такими вот... падшими женщинами?

Тем временем Максим Георгиевич усадил свою спутницу в машину, что-то шепнул ей на ухо, и, захлопнув дверцу, подошел ко мне. Его сузившиеся глаза оглядели меня с головы до ног, задержались на покрасневших руках. Челюсти его сжались.

— Что вы тут делаете? — не утруждал он себя любезностями.

— Мне нужно поговорить с вами.

— Здесь?

Я сглотнула.

— Да.

— Я слушаю вас, — скрестил он руки на груди.

— Максим Георгиевич, я не знаю, какие вы преследуете цели в отношении меня... — Он вскинул брови, я быстро продолжила: — То есть я, конечно, понимаю, для чего вам нужны женщины. Но мою кандидатуру вы можете не рассматривать. — У меня наверное даже уши порозовели от смущения. Надо же нести такую чушь! — То есть... я не то имела в виду. В общем, я хотела сказать, что... я помолвлена.

Я сосредоточенно рассматривала свои ботинки и не видела реакции Максима Георгиевича на мои слова. Вряд ли его волнует, что там у меня с личной жизнью. Ему глубоко наплевать, помолвлена я или нет. И зачем я только распиналась?

— Я его знаю? — услышала я совсем рядом его голос, подняла голову и встретилась с напряженным взглядом голубых глаз.