Управление

III. Сибирский Эксперимент

1. Утро.

То утро в Научно-исследовательском Институте города Сибирска началось, как часто это бывает, с белой горячки одного из безумных ученых.

Заведующий Арчибальд Арчибальдыч прибежал в молекулярную лабораторию позже всех, когда все научные сотрудники, и старшие и младшие, усердно краптели над бумагами, пробирками и микроскопами. Тот факт, что все его подчиненные пришли рано и уже были на месте, нисколько не обрадовал заведующего. Решение устроить подчиненным настоящий, серьёзный разнос было подкреплено алкоголем, и усердие не являлось основанием, чтобы разнос этот не проводить. Дермидонтыч оторвал взгляд от микроскопа и мельком посмотрел на своего начальника — по лицу было ясно, что сейчас "начнётся".

Арчибальдыч, мужик чуть меньше полутора метра ростом, носил лохматую, рваную бороду и имел выпученные, постоянно дёргающиеся глаза. Заведующего лабораторией боялись все, даже директор института, ведь он по праву носил степень Безумного Гения Технических наук, сокращенно б.г.т.н. Подойдя к одному из молодых ученых, вычислявшему у доски, нервно вырвал у него из рук логарифмическую линейку, разломил о коленку и бросил в мужика. Затем сорвал чертёж с кульмана, порвал на несколько частей и разбросал по комнате.

— Неверно все! Не правильно! Не по ГОСТу чертишь! — орал он. — Дебилы! В лагеря всех! Сжечь еретиков!

"Такова доля наша, — уныло думал младший научный сотрудник, продолжая смотреть в микроскоп и делать пометки в бумагах. — Зачем все это? В чем смысл происходящего? Нет радости в жизни... Вот, и ко мне направился... Ну что, давай, бей меня, начальник, избивай. Я всего лишь МНС, а МНС-ов положено унижать".

Иероним Дермидонтыч был сухощавым ученым, носил круглые очки в ажурной оправе и короткую острую бороду. Депрессия и уныние являлись для этого сибиряка естественной формой существования. Все свободное время он посвящал раздумьям о нелегкой судьбе, чтению старых стихов и мрачной игре на балалайке.

— А ты чего! Чего сидишь! Это что!— Заорал Арчибальд Арчибальдыч, схватил карандаш и жирно перечеркнул крест-накрест лист Иеронима Дермидонтыча. — Бред! Диверсия! Под расстрел гадов!

Младший научный сотрудник пригнулся, чтобы не попасть под горячую руку заведующего, обхватил лицо руками и тихонько зарыдал. Отвесив МНС-у подзатыльник, Арчибальдыч продолжил утренний обход, сопровождаемый разрыванием чертежей, битьем пробирок и истошными криками. Когда очередь дошла до старшего научного сотрудника Феофана Фролыча, ситуация стала носить угрожающий характер. Фролыч был мужиком принципиальным и плохого отношения к себе не терпел.

— Это... это же возмутительно! — сказал ученый, поднимаясь со стула и снимая очки. — Как вы можете, Арчибальд Арчибальдыч, так себя вести в стенах нашего... храма науки?

— Что-о?! Да ты! Уничто-ожу! — завопил заведующий и вцепился зубами в руку ученого. Тот вскрикнул, схватил свободной рукой со стола микроскоп и огрел им своего начальника по голове. Арчибальдыч повалился на спину и стал дрыгать ногами, корчась и издавая истошный вопль.

— Пора! — махнул Фролыч сотруднику, сидящему у входа.

Ученый убежал в коридор и привел двух здоровых лаборантов.

— Уносите, — скомандовал старший научный сотрудник, и мужики, подхватив брыкающегося заведующего за руки и ноги, молча вышли из лаборатории.

"Ну наконец-то закончены мои мучения, — подумал Иероним Дермидонтыч, вытирая глаза. — Хотя, это только на сегодня. Завтра все повторится, и нет конца всему этому. Главное, доработать до вечера и незаметно уйти".

— Господа, — несмело подал голос МНС по имени Христофор Себастьяныч, — А почему бы нам не употребить для согреву?

— Да, всенепременно стоит употребить, — подхватили ученые, и Фролыч открыл шкаф с большими стеклянными сосудами.

Иероним остался сидеть на месте, усердно проводя эксперименты. Однако работа не клеилась, ещё бы — ведь без спиртного, как известно, гениальные открытия не совершишь. Соседи, напротив, радостно стали вскрикивать "Смотрите, коллега!", "О, ну надо же!", "Как удивительно, не правда ли!" и тому подобное.

Прямо перед обедом в лабораторию вошел рыжий специалист из отдела термоядерной наноинженерии.

— Есть свободные сотрудники? — спросил он махровым баритоном.

— Дермидонтыч, где вы! — крикнул Фролыч на всю лабораторию.

"А вот и снова мучения, — меланхолично подумал Иероним и прижался, стараясь казаться ниже, чтобы его не заметили. — Наноинженеры, грубые и неотесанные. Сейчас они попросят меня таскать мешки с кислотой или будут испытывать новые препараты..."

— Дермидонтыч! Да вижу я вас, зря спрятались! Вы сейчас чем занимаетесь?

— Чертежи делаю... кристаллография... — тихо проговорил МНС.

— Знаем мы ваши чертежи. Пойдите лучше вон, помогите коллеге.

Иероним Дермидонтыч, обреченно вздохнув, положил чертежи в картонную папку, завязал тесемочку и пошел с коллегой в соседний отдел.

— Тут, понимаешь, такое дело, Дермидонтыч, — сказал ученый, которого звали Менделей Резерфордыч. — К нам коллеги из Европы неделю назад чудо-машину прислали, а чего с ней делать — не понятно. Ты у нас мужик мозговитый, может чего разберешься.

— Да, где я мозговитый, — отмахнулся Иероним, а сам немного повеселел. Все же, это лучше, чем таскать мешки с кислотой.

Мужики подошли к складу, находящемуся в конце коридора, и Менделей Резерфордыч открыл дверь, запертую на большой амбарный замок. В середине комнаты, заваленной всякой барахлом, стояла большая картонная коробка с надписями на зарубежном. Резерфордыч подошёл и смахнул с угла паутину.

— Это, стало быть, телевизер? — несмело осведомился Дермидонтыч.

— Ещё бы! — ответил Менделей и подхватил коробку. — Помоги, несём в наш кабинет.

2. Аппарат

В кабинете у термоядерных наноинженеров было немного теплее, чем в остальной части НИИ. За старым гудящим масс-спектрометром сидел, покачиваясь, косой безумный ученый и бормотал проклятия в адрес Оппенгеймера.

— Селифоныч, бросай ты эти глупости, — нахмурившись, сказал Менделей. — Лучше давай агрегат подключай.

Агрегат вытащили из коробки и поставили на пол рядом со столом. Выяснилось, что чудо-машина оборудована большим панно с множеством мелких кнопок, непонятным блоком и прямоугольным экраном, все было сварено вместе кусками арматуры.

— От Микрософта подарок, — произнес ученый, отряхнув аппарат от пыли. — Да, у них сейчас, почитай, уже лет семьдесят один сплошной Микрософт на Западе, все страны на него работают.

— Я склонен полагать, что это непростой телевизер, — предположил Иероним Дермидонтыч. — У обычных телевизеров, если мне не изменяет память, не так много элементов управления.

— Да... Гляди, а тут буквы, как на печатной машинке, — сказал Резерфордыч.

Селифоныч тем временем встал со стула и стал разматывать провод, идущий откуда-то из недр аппарата, не прекращая проклинать зарубежных физиков.

— Включай в электросеть, Селифоныч, — повелел Менделей.

Безумный ученый залез под стол, где была розетка. Спустя мгновение, старый агрегат на столе затрясся, прекратив спектральный анализ, и из его недр пошел густой дым. У нового агрегата, напротив, внутри что-то щелкнуло.

— Подключил? Тогда ждём, — сказал рыжий ученый и присел на табуретку, глядя на экран.

Дермидонтыч хотел было сказать, что аппарат, скорее всего, сам не запустится, и его нужно как-то включить. Но потом ученый подумал, что его все равно никто слушать не станет, и промолчал, сев на соседний стул.

Спустя минуту терпение Резерфордыча иссякло.

— Что, не исправный, что ли, подсунули, ...? — рявкнул он, встал с табуретки и с размаху пнул валенком аппарат. Потом опомнился, отошел и проговорил. — Хотя нет, говорят, пинками только старые телевизеры можно починить, а это, вроде как новый.

Селифоныч подбежал к странному телевизеру и стал ласково гладить его, шептать что-то невнятное, словно успокаивать обиженное механическое нутро.

— Менделей Резерфордыч... — стесняясь, сказал Иероним. — Может, надо поискать кнопку включения?

Резерфордыч присел и почесал подбородок.

— Про кнопки — это мысль. Только, вот беда — тут этих кнопок вон как много, какую из них нажать... Хм, а что, если напечатать ему команду, как на машинках?

Инженер подошел к аппарату и начал тыкать указательным пальцем в клавиатуру.

— Если вы наберете неправильную команду, он не взорвется? — испуганно предположил Дермидонтыч.

— Это верно, — сказал Менделей и отдернул руки от кнопок. — Давай лучше ты, а то меня ещё потом посадят. И на машинке работал побольше моего.

Иероним Дермидонтыч обречённо вздохнул и подошел к аппарату. Набрал "включись", но ничего не произошло.

— Не получается, Менделей Резерфордыч...

Рыжий наноинженер задумчиво почесал затылок и сказал:

— Да, я вижу, не хочет, зараза, работать. Попробуй по-другому, а я пока что за алкоголем схожу.

Резерфордыч удалился, а Иероним тем временем пробовал слова "работай", "работать", "запускайся", "загорись", "ВКЛ", "разобью", "кувалда", словосочетания "рабочий режим", "не отлынивать", "остолоп безмозглый", "под расстрел", но ни угрозы, ни приказной тон на машину не действовали. "С ней ничего нельзя сделать, — грустно подумал Иероним. — Агрегат неисправен, и наверняка скажут, что виноват в этом я. А где обвинения, там и статья — порча казённого имущества..."

3. Мышь

Выхода, казалось бы, нет, но вдруг Селифоныч издал непонятный возглас, встал на корточки и нажал одну из кнопок на панели нижнего блока. Аппарат неожиданно и громко пикнул, из-за чего Дермидонтыч испугался и вздрогнул. Затем внутри машины что-то тихонько засвистело, а на слегка выпуклом экране побежали строчки.

Селифоныч издал радостный вопль и стал плясать вприсядку.

В этот же момент в кабинет вернулся Менделей Резерфордыч с бутылками и, увидев зажжённый экран, воскликнул:

— Ай да молодец, Иероним Дермидонтыч! Так и думал, что смогёшь. Ну, и что он там показывает?

Младший научный сотрудник думал сначала сказать правду, что машину запустил не он, а безумный ученый Селифоныч, но почему-то промолчал. Рыжий наноинженер пододвинул табуретку, зубами вытащил пробку из бутылки, отпил немного и стал вчитываться в строчки:

— Так, тут должно быть всё переведено, мне так сказали. Так... "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ К ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ВЫЧИСЛЯТОР С МЕЛКОМЯГКИЙ!". Вычислятор, это, стало быть, так называется. Коллега, ты знаешь, что такое "Мелкомягкий"?

— Может, какое-то специальное приспособление? — предположил ученый, а сам задумался по поводу слова "вычислятор". — Приспособление, которое входит в состав вычислятора и, таким образом, отличает его от большинства других аналогов. Иначе, зачем писать это первой же строчкой?

— Логично, — кивнул Резерфордыч. — Так и запишем в научном отчете. Так, что дальше? "СИСТЕМА ЕСТЬ НЕТ НАЙТИ ПОДКЛЮЧЕННЫЙ МЫШЬ УСТРОЙСТВО". Странный какой-то, все же, перевод. Московский диалект, не иначе. Это он нам просто так говорит или спрашивает?

— Вероятно, он жалуется, либо просит что-то. А вы... знаете, Менделей Резерфордыч, что такое "мышь-устройство"?

Рыжий наноинженер нахмурился и нажал кнопку выключения аппарата. Экран потух.

— Мне-то откуда знать, ты у нас умный, вот и соображай, что это ему надо. Мышей ему подавай... Ещё нам грызунов не хватало в лаборатории, мы же не генетики какие. С грызунами меня как учили: увидел — валенком дави!

Иероним задумался. "Нет, аппарат точно неисправен, — думал ученый. — Он требует подключить что-то к себе, вероятно, чтобы устранить неисправность, какой-то внешний агрегат, но где его взять? Проблема сложнее, чем это казалось сначала..."

Селифоныч тем временем зачем-то наполовину залез в коробку из-под вычислятора, напевая какую-то веселую бессмыслицу.

— Я тебе! — прикрикнул на него Менделей. — Брось шалить, а то кормить перестану. Погоди, чем это ты таким обмотался?

Безумный ученый вытащил из коробки голову, обмотанную тонким белым проводом, который заканчивался странной полукруглой штукой.

— Вероятно, это и есть то мышиное устройство! — воскликнул Иероним, вскочив с табуретки.

— Вот, замечательно, — сказал Резерфордыч и принялся разматывать Селифоныча. Размотанный безумец выхватил белое устройство из рук рыжего наноинженера и потащил его на себя.

— Что он хочет? — испуганно спросил Иероним Дермидонтыч. — Он же порвет провод!

Резерфордыч выпустил "хвост", и Селифоныч утащил мышиное устройство в дальний конец кабинета, забился под стол, поглаживая и приговаривая что-то про "сокровище".

— Дермидонтыч, неси веник! — рявкнул Менделей. — Он его боится!

Веник был найден не сразу, тем временем Селифоныч успел вылезти из-под стола, ловко обогнуть Менделея Резерфордыча и с размаху засунуть конец мышиного провода в одно из задних отверстий вычислятора. Затем смирно сел на свой стул, закрыл глаза и стал покачиваться.

— Ну, и что он наделал? — проворчал рыжий наноинженер, убрал веник и подошел к машине сзади. — Подключил, зараза, что ли? Жми на кнопку, Иероним Дермидонтыч.

Дермидонтыч нажал на кнопку, и чудо-машина, зашумев, стала показывать на экране разные строчки. Ученые заворожено глядели на ее непонятную работу, цветные буковки, цифры. Затем экран вспыхнул, и взору мужиков предстал зеленый луг с облаками.

— Ох ты, смотри, что он показывает! — удивился рыжий наноинженер. — Интересно, там медведи с волками водятся?

— Не могу знать, Менделей Резерфордыч, — испуганно сказал Иероним и спросил. — А для чего вообще его прислали?

— Сказали — для автоматизации научных процессов! — сказал наноинженер, сделав умное лицо. — Говорят, на нем можно схемы рисовать и считать сложные формулы. Чего только не умеет, говорят. А ещё, говорят, нанотехнологии на нем можно, это самое, делать, только подключать к установкам сложно.

— А что за формулы на нем можно считать?

— Да, хоть какие, говорят, формулы. Хочешь, говорят, натуральный логарифм, хочешь — интегральный функционал!

Дермидонтыч вскочил, снимая очки. Взял со стола бутылку, морщась, отпил водки и стал ходить по кабинету.

— Это что получается, Менделей Резерфордыч. Если он способен производить вычисления по таким формулам, значит, какие задачи он может решать! Получается, на нем можно рассчитывать колебания численности мутантов в лесу у АЭС, можно определять нападения энело и противостоять этим... этим... — ученый старался найти более мягкое название для инопланетян, которых не любил, — зеленозадым захватчикам! Можно отслеживать погоду и предсказывать...

— Ты, Иероним, брось глупости-то говорить, — прервал его рыжий наноинженер. — Не мудри, как Теодорыч, домудрился вон — выгнали. Кому все это нужно, все эти твои инновации. Ты же не доктор, не безумных гений технических наук, а МНС, тебе не положено! Начальство дало задачу, скажем, изучить материал пластиковых упаковок потенциального противника — вот, сиди, работай! А то начал тут...

В этот момент вычислятор громко пикнул, и в центре экрана вылезла надпись. Резерфордыч подошел к аппарату и прочитал:

— "УГРОЗА! ОСНОВА ДАННЫХ МИКРОБНЫХ ЗАРАЗ ЕСТЬ НЕТ СОВРЕМЕННЫЙ, ОСВЕЖЕНИЕ БЫЛ ПРОВОДИТЬ 11-23-1999. ОСВЕЖИТЬ, НЕ НАДО", — ученых нахмурился. — Это что за ерунда, какая дата странная. У них что, двадцать три месяца в году на западе?

— Вероятно, так было много лет назад, до так называемого миллениума, — выдвинул гипотезу Иероним Дермидонтыч. — Девяносто девятый год... Похоже, вычислятор был освежен более шестидесяти пяти лет назад, а создан и того раньше...

— То есть, все-таки старье подсунули. Вот ведь гады, эти иностранцы, жалко новую технику прислать! Ну да ладно. Нам и такого хватит. Ты давай, осваивай управление, чего сидишь.

Дермидонтыч протер очки и вгляделся в экран. По центру экрана, над надписью про освежение был странный белый указатель, направленный в угол экрана. По направлению стрелки находился небольшой рисунок с подписью "МОЙ ВЫЧИСЛЯТОР". "Это определенно имеет какой-то глубокий, сакральный смысл, — думал ученый. — Указатель направлен не куда-нибудь, а именно на этот рисунок, значит, он очень важен и его надо беречь..."

Ученый посмотрел на другие рисунки на экране. Под рисунком, изображающим корзинку или ведро, виднелось непонятное слово "РЕЦИКЛЕР", а под большой синей буквой "е" — надпись "МЕЖСЕТЕВОЙ ЭКСПЛУАТАТОР". "Эксплуататор — это что-то вроде тюремного надзирателя, только на плантациях, на Западе, — понял Иероним и немного напрягся. — Его лучше не трогать". Взглянул на кнопки. Помимо букв, там были разные стрелки, клавиши с непонятными надписями на зарубежном и большая кнопка, с помощью которой на печатных машинках обыкновенно переходят на новую строку. Ученому стало интересно, зачем она нужна, и он нажал ее. Надпись с угрозами и освежением пропала, нижний блок замигал лампочками, и спустя какое-то время вылезла новая надпись: "ОСВЕЖЕНИЕ ПРОЦЕСС БЫЛО ПРЕРВАТЬ С ОШИБКОЙ — СЕРВИСЕР ОСВЕЖЕНИЙ НЕТ НАЙДЕННЫЙ".

— Правильно, откуда ему найти этого сервисера, — проворчал Менделей, прочитав надпись. — У нас в Сибири сервисеров нету, только лаборанты и инженеры.

— Медведи еще, — вставил Иероним.

В это время Селифоныч стал внезапно раскачиваться на стуле с большей амплитудой, бормотать все громче, потом неожиданно схватился за голову и с криком "А-а!" подбежал к лежащему на полу мышиному устройству. Не отключая, перенес его поближе к табуреткам и принялся водить по полу, стоя на корточках. К удивлению мужиков, белый указатель в центре экрана начал повторять движения безумного ученого.

— Что он делает! — воскликнул Иероним Дермидонтыч. — Он же сбил указатель!

— Погоди, кажется, он что-то соображает, — сказал Резерфордыч.

Белый указатель приблизился к рисунку "МОЙ ВЫЧИСЛЯТОР". Селифоныч щелкнул пальцами по мышиной спине, и зеленый луг оказался накрытым большим бело-серым полем с множеством значков и непонятных надписей вроде "ДОСЬЕ", "РЕДАКТИРОВАНИЕ", "НАРУЖНОСТЬ", "УСЛУГИ", "НА ПОМОЩЬ".

— Как все сложно, — задумчиво разглядывая надписи, проговорил наноинженер. — Давай, Селифоныч, левее, направь стрелу на вот эту фиговину, как ты там это делаешь.

Безумный старик ловко направлял указатель мышиного устройства над значками, даром, что косой. Открывались все новые и новые значки.

— Вот тут написано "КАРТИНКИ ХХХ", что это может значить? — подумал вслух Иероним Дермидонтыч, глядя на подпись одного из появившихся значков.

— Видимо, там собраны какие-то изображения под грифом "тридцать". Чертежи, скажем, либо научные схемы. Посмотрим, — сказал Резерфордыч и скомандовал вниз Селифонычу. — Жми сюда.

На экране возникли фотографические изображения каких-то непонятных существ, с длинными волосами и без одежды. Селифоныч расплылся в улыбке и гортанно заурчал.

— Что это с ними? — удивился Менделей Резерфордыч, вглядываясь в очертания существ.

— Люди, кажется, только какие-то странные, — проговорил Иероним Дермидонтыч, а сам отпил из бутылки. Горло как-то неожиданно пересохло.

— Я тебе! Люди! — воскликнул наноинженер и стал попеременно тыкать пальцами в экран и на себя. — Разве нормальный человек станет вот так делать, как на этом фотоизображении! Ты на меня посмотри, ты на себя посмотри! Разве у нас с тобой есть вот такое вот!

— Вы хотите сказать, это мутанты? — несмело предположил МНС.

— Разумеется! Это собрание изображений зарубежных мутантов, не иначе. Потому и под грифом секретным.

— А почему они без одежды и в столь странных позах?

— У них на Западе теплее, потому и без одежды. Это будет очень интересно Рафаилычу из отдела антропологии. Ладно, Селифоныч, выключай, а то мне как-то не по себе от всего этого, сидеть не удобно. Да и засиделись мы, пора уже по домам. Завтра еще посмотрим. А тебе, Дермидонтыч, спасибо — без твоей помощи мы бы не разобрались.

— Да ладно, что уж там... — грустно проговорил Иероним Дермидонтыч. На самом деле ему хотелось дальше смотреть столь диковинные фотографии, но кто его станет слушать.

4. Продавец

Жилище Иеронима Дермидонтыча располагалось на самой окраине Сибирска, и путь от НИИ был далек и труден. Сначала нужно ехать на трамвае, до остановки "Окраинная", потом по переулку мимо Секретного Военного Завода, а затем через мост и на горку, к лесу. Неприятности начались еще в трамвае: вошел продавец кефира и его, побив, выкинули из трамвая, а ученому давно хотелось выпить этого редкого в сибирских местах напитка. Потом сидевший рядом двухметровый мужик с пулемётом попросил выпить, а когда спиртного у ученого не оказалось, нахмурился и пригрозил врезать. Пришлось побыстрее покинуть трамвай, выйти на две остановки раньше и остаток пути идти по центральной улице, на лыжах.

Движение по занесенному снегом дощатому тротуару в этой части города было достаточно оживленным — встречный человек или медведь попадался каждые две-три минуты. Медведи в таких местах были в большинстве своем смирные и приученные обходить мужиков с ружьями стороной.

Впрочем, один раз, пару месяцев назад, ученому пришлось отбиваться от неожиданно напавшего медведя. Как назло, в тот раз заклинило патрон в старенькой ружбайке Дермидонтыча, и он точно бы погиб, если бы косолапого-шатуна не завалили мужики из проезжающего мимо трамвая. Ученый рассказал об этом случае на работе, и ему дали новое, особое ружье, выдававшееся только сотрудникам НИИ. Сейчас, однако, Дермидонтыч уже не был этому рад.

"Как тяжело идти мне, — думал МНС, поправляя лямки большого ранца. — У всех мужиков ружья как ружья, один я белая ворона, участник этого дурацкого эксперимента с новыми системами оружия".

Впереди по улице шел толстый продавец водки с полупустыми авоськами, поравнявшись с ученым, он усмехнулся и спросил:

— О, а это что у тебя такое?

— Это... ружье такое у меня... — промямлил ученый, растеряно показывая на резонатор на поясе. — Стрелять чтобы...

— Да? — удивился любопытный продавец и остановился. — А с виду на шланг похоже, как у этого... у пылесоса. Я такие на старой свалке видел, за городом.

"Он смеется надо мной", — подумал Иероним, еле сдерживая слезы, а сам проговорил обиженно:

— Вы понимаете, я... я участвую в эксперименте, мне его Герман Питиримыч дал, это... это генератор когерентного излучения новейшей разработки... Я правда не виноват, что оно похоже на ваш пылесос!

— Ученый, что ли? — прищурился продавец.

— Да, я Дермидонтыч, сотрудник... младший научный сотрудник, — сказал Иероним, сутулясь.

Продавец кивнул:

— Вижу, уже понял... А что это у тебя за спиной такое?

— Это аккумуляторный ранец.

— Хм, интересно, интересно! А покажешь, как он стреляет?

Иероним Дермидонтыч напрягся, лихорадочно пытаясь выдумать подходящий ответ для отказа.

— Вы понимаете... Я никоим образом не хочу обидеть вас... или разозлить, дело в том, что мне не рекомендуется лишний раз демонстрировать принцип действия этого устройства посторонним...

— Ну хорошо, не хочешь забесплатно, так вот — возьми! — сказал продавец и достал из авоськи бутылку водки "Простой". — Я тебе водку, а ты мне стреляешь вон в тот сугроб!

Иероним Дермидонтыч окончательно растерялся. Отказывать продавцу, предлагающему водку за демонстрацию выстрела, стало совсем неприлично, с другой стороны — как на подобное посмотрит начальство?

— Тут еще понимаете... батареи рассчитаны всего на 4-5 выстрелов. А вдруг я встречу стаю огромных волков?

— Какие волки! — нахмурился мужик с водкой. — Ты не слышал разве, что городское начальство наняло солдат со второй Сверхстратегической Ракетной Базы, и они все окрестности Сибирска очистили?

Дермидонтыч молчал, глядя на кончики своих лыж. Он и вправду не слышал про волков, но говорить об этом не стал, подумав, что ему все равно не поверят.

— Возьми тогда две бутылки! — настаивал продавец и полез в авоську, но МНС вздохнул и покачал головой. — Ну хорошо, не хочешь водкой, возьми акциями, или вон — шкуркой горностая.

"Как же отвязаться от столь назойливого мужика? — думал ученый. — Нужно придумать что-то, что станет одинаково выгодно и ему, и мне, в то же время не будет попирать законы нравственности и общественные устои, иным словом, нужно пойти на компромисс..."

— Нет, вы еще знаете в чем дело... Я, понимаете, очень отрицательно отношусь ко всякому взяточничеству и мздоимству, пусть даже водкой и шкурками... Давайте я вам просто так опишу принцип действия... — с этими словами ученый воткнул лыжные палки в снег и снял ранец. — Как вы уже поняли, устройство состоит из аккумулятора, расположенного в ранце, питание от которого поступает по жгуту проводов к корпусу оптического резонатора, который в свою очередь включает в себя...

— А, ну тебя, — зло махнул рукой продавец и отправился дальше, но Дермидонтыч, увлеченный повествованием, из-за близорукости не заметил этого и продолжил рассказ.

— ...рабочее тело, источник накачки и два зеркала, одно из которых полупрозрачное. Рабочее тело — это, знаете ли, основной определяющий фактор рабочей длины волны, а также остальных свойств орудия, в данном случае — это углекислота, — ученый положил ранец на землю и снял с пояса резонатор. — Источник накачки (устройство которого слишком сложно и я не буду описывать) подает энергию в систему, чтобы получить эффект инверсии электронных населённостей, что вызывает вынужденное излучение фотонов и эффект оптического усиления, вот...

С этими словами Дермидонтыч, заговорившись, случайно нажал на кнопку. Через мгновение лазер щёлкнул, луч был практически не видим, но мощность выстрела была достаточной. В двадцати метрах по тому направлению, куда указывало дуло резонатора, переломился и упал стальной трамвайный столб. Провисшие провода попали на рельсы, произошло короткое замыкание, и трамвай, шедший по улице, остановился. Из трансформаторной будки на углу повалил дым, погас свет фонарей.

— Вот сволочь! Сам стреляет, а мне не показал! — послышался в темноте крик продавца.

"Интересно, какой срок мне дадут?" — уныло подумал Дермидонтыч, надел ранец с аккумуляторами и побрел дальше по лыжне. Мысли о том, что его посадят, периодически всплывала в сознании и развивалась в красочные картины страданий и тюремных лишений. Неожиданно сзади послышались удивленные голоса. Ученый обернулся и увидел большой желтый дискообразный предмет, зависший в метрах пятидесяти над вставшим трамваем...

Надо сказать, что Иероним Дермидонтыч уже имел опыт наблюдения энело. Примерно два года назад, по весне, ученый охотился на зайцев в лесу. Голодный сибиряк долго выслеживал длинноухого по следам и настиг его на лесной опушке. В то время всем ученым выдавали на пробу новейшие оптические прицелы для двустволок, похожие на бинокль, и подстрелить настигнутого зайца не составило труда. Обрадовавшись, Дермидонтыч отправился на лыжах к заячьей тушке, но, пройдя полпути, увидел большую летающую тарелку, незаметно подлетевшую к поляне и выпустившую лучи. Ученый спрятался тогда за сосной и с грустью для себя наблюдал, как подстреленный заяц, подвергнутый инопланетному излучению, как ни в чем ни бывало поднялся и ускакал от охотника. С тех пор МНС возненавидел инопланетных мерзавцев, оставивших его без обеда...

Мужики, к тому времени уже выпрыгнувшие из вагона, недоуменно смотрели вверх, на незваных гостей. Некоторые пассажиры с воплями побежали с улицы. Дермидонтычу тоже было страшно, он разрывался между желанием убежать и обязанностью выполнить свой гражданский долг. Энело тем временем выпустило лучи, и трамвай медленно начал подниматься над рельсами. Увидев эту картину, МНС не выдержал.

— Братцы! — истошно закричал Иероним Дермидонтыч. — Стреляйте, друзья! Не позволяйте им забрать трамвай!

Мужики осмелели и стали палить в воздух, но пули энело не брали, а трамвай продолжал медленно лететь вверх. Тогда Дермидонтыч снял с пояса резонатор и дважды выстрелил в энело. Он понимал, что это почти бесполезно — ведь земное оружие не способно противостоять инопланетной угрозе. Каково же было удивление ученого и остальных наблюдающих, когда после лазерного выстрела энело выключило лучи, накренилось и, заискрив, стало медленно скатываться по воздуху в сторону Дермидонтыча. Отпущенный трамвай с грохотом свалился на рельсы, а ученый схватил палки и побежал от пикирующего на него неопознанного объекта — еще бы, ведь тарелка была больше трамвая в диаметре и выглядела горячей.

"Задавит... Не успею..." — промелькнули пессимистичные мысли, и МНС сжался, ожидая тяжелого удара. Однако прошла секунда, вторая, третья — было тихо, и обернувшийся ученый увидел пустой тротуар с полосой растаявшего снега в паре метров позади себя.

5. Ожидание

У Дермидонтыча было не простое жилище — он жил в старой кирпичной башне, оставшейся еще с советских времен. Деактивировав сложную оборонительную систему — при неправильном нажатии на дверной рычаг на посетителя сверху падал кирпич — Иероним зашел в здание. Скинув ранец и длиннополый кожаный тулуп, ученый устремился по винтовой лестнице наверх, где лежала балалайка-контрабас.

"Сейчас за мной придут люди в фуражках, — думал он. — Наслажусь же в последний раз игрой на инструменте".

Размотав паутину, которую живучий сибирский паучок успел сплести над поставленной в чердачном углу балалайкой, ученый запел фальцетом, перебирая толстые струны.