Иной в Евангелионе

— Значит, в следующий раз вам доставить ядро? — улыбнулся я.

Рицко хмыкнула.

— Это бессмысленно, Синдзи. Пока ядро цело — Ангел жив и опасен, ядро ломается — и его тело бесполезно, а осколки сами исчезают. Если остальные Ангелы не будут иметь принципиальных отличий, из их тел толковую, действительно важную информацию мы не получим. Так что в следующий раз было бы неплохо получить относительно целое тело. Тогда можно будет сказать наверняка, сможем ли мы узнать что-то о том, как Ангелы функционируют.

— Понятно, — без особой, впрочем, жалости, произнес я, — хотя я не понял, зачем это надо. Я же очень легко справился с Ангелом.

— Другие могут быть значительно сильнее, — нахмурилась Акаги, — кстати, нам все же стоит поговорить про бой.

— Это надолго? — осведомился я, — а то мне нужно разбираться с бюрократией, и само это слово навевает на меня ужас больше, чем Ангел.

Рицко рассмеялась.

— Ладно, шутник. Иди, разбирайся. Мне все равно еще отчеты составлять. Там бумажной работы на весь день. А вот завтра жду тебя прямо утра, — она подняла голову и посмотрела на часы, — вот примерно в это время и приходи.

— Окей, — кивнул я, — тогда до завтра, Рицко, Майя.

— Пока, Икари-кун, — пискнула Майя. Какая-то она зажатая. На мой взгляд, это ее только портит.

* * *

Далеко от кабинета Рицко я не ушел, когда прямо в коридоре, расшугав пару инженеров, на меня не набросилась разъяренная фурия по имени Мисато Кацураги. Выглядела она не очень — похоже, тоже не уезжала домой. От ее рук, которыми она, казалось, хотела меня задушить, я увернулся, но вот спасти уши от ее крика не смог.

— Ах ты, гаденыш! — раскрасневшаяся женщина не оставляла попыток меня задушить, — ты где был всю ночь?

Для непосвященных свидетелей фраза прозвучала несколько иначе — как будто жена словила на горячем неверного мужа. Тем более, что я выглядел вполне взросло, а вот Мисато — наоборот, слишком молодо для своего возраста. Девушка была примерно на полголовы меня ниже и злобно зыркала на меня снизу вверх. Мое мнение насчет комичности ситуации она не разделяла.

— Мисато, успокойся, — поднял руки я, хватая руки девушке и выкручивая их за спину, параллельно получая чувствительный пинок ногой, метивший в пах, но попавший в бедро, так как я успел повернуться, оберегая важнейшее для любого мужчины место. Чтобы не скандалить в коридоре, я затащил ее в первую попавшуюся дверь. Черт, кладовка. По НЕРВу теперь точно слухи пойдут.

— Я всю ночь места не находила, — шипела не хуже гадюки Мисато, — ходила к секретарю командующего Икари, но там сказали, что ты уже ушел, и куда — непонятно.

— Я был у Акаги, — пояснил я, и Мисато от неожиданности замерла и перестала выкручиваться, — успокоилась? Решил помочь ей с расчетами, а потом переночевал прямо в ее кабинете.

— Вместе с Рицко? — в голосе женщины появились странные нотки. Я возвел глаза к потолку.

— Рицко спала на диване, я — в одном из кресел. Не волнуйся, на ее честь я не покушался.

Даже в полутьме подсобки было видно, как Мисато покраснела.

— Идиот! Отпусти меня, наконец!

— Драться не будешь? — уточнил я.

— Нет!

— У женщин "Нет" означает "Да", я читал, — почему бы не подразнить?

— Я тебя убью!

— Я буду защищаться. Кстати, ты хоть понимаешь, какие теперь слухи пойдут про нас?

Мисато вновь замерла.

— Чего?

Я все же отпустил девушку и, сев на небольшой пыльный столик в углу, пояснил:

— Ну, представь. Идет мужчина по коридору. На него резко набрасывается женщина с требованиями прояснить, где он был ночью. Мужчина хватает ее и утаскивает в кладовку, откуда начинают доноситься неопределенные звуки... Да, кстати, не вздумай выскакивать! — возмутился я, видя, что Мисато собирается выбежать, — это будет урон моей мужской гордости!

— Какой еще гордости?!

— Какая гордость? Мы тут не больше минуты, а значит, если ты сейчас выйдешь, да ее вся красная, то могут подумать о не самой лучшей выносливости с моей стороны! А это серьезный урон! — продолжал издеваться я. Кажется, теперь от лица Кацураги и вовсе можно было прикуривать.

— Придурок! — рявкнула она так, что у меня едва не заложило уши, и все-таки выскочила наружу. Зря. Порочащим меня слухам по части мужской несостоятельности я растекаться не дам. Выйдя за ней — Мисато уже и след простыл — я увидел перешептывающуюся парочку молодых инженеров и стайку из трех девиц, после чего глубоко вздохнул, будто бы сетуя на весь мир.

— Забыл захватить презервативы, беда-печаль.

И под тихое хихиканье продолжил начатый путь. Бюрократия будет повержена!

* * *

— Нет, ну каков гад! Я волновалась, а он только хохмит! — Мисато зарезала круги по кабинету, — чего ты хохочешь?

— Мне понравилась часть про кладовку, — честно ответила Акаги, утирая слезы, — говоришь, там, в коридоре, была Сая? Она же главная сплетница в НЕРВ! Теперь тебе крышка, подруга.

— Уууу, я его убью!

Акаги отхлебнула кофе и вновь с легкой иронией взглянула на кипящую от гнева девушку.

— А он-то тут причем, Мисато? — спросила она, — вы с ним толком не знакомы, он тебе ничего не должен — как и ты ему. С чего ты вообще о нем думала, а? Он тебе понравился?

— Что? — вспыхнула Мисато, — Рицко, какого черта? С чего бы мне понравился этот наглый акселерат?

— Вроде бы твой типаж, — ухмылялась Акаги, — ему бы только волосы в хвост собрать, иии...

— Нет! — едва не взвыла Кацураги, подняв руки, и замахав ими, — только этого мне не хватало! Второго такого я не перенесу!

Акаги вздохнула. Нужно было возвращаться к работе, командующий ждал отчеты уже через пару часов. Слушать возмущения Мисато по тому или иному поводу было занятно, но порой очень утомительно.

— Ну, так не наступай снова на те же грабли, — посоветовала она, отставляя опустошенную кружку и поворачиваясь к экранам мониторов, — он не нуждается в опеке, вполне взрослый и адекватный человек. Поадекватнее половины НЕРВ будет, пожалуй.

— Ему четырнадцать лет! — Мисато возмутилась, но уже не очень уверено, — пусть он выглядит старше, но он еще ребенок.

— Уже точно нет, по крайней мере, юридически, — отозвалась Акаги, рассматривая какие-то данные на экране и недовольно щурясь, — командующий вчера дал добро на эмансипацию — это было одним из его условий работы здесь.

— Чего? — выпучила глаза Мисато, — я думала, если сам командующий вдруг не захочет, Синдзи найдут опекуна...

— Мисато, он сам кому хочешь, опекуном может стать, — произнесла Акаги, стуча пальцами по клавиатуре, — даже тебе самой.

Кацураги еще пофыркала для приличия, но отметив, что подруга целиком и полностью погрузилась в стройные ряды цифр и сложных вычислений, покинула кабинет.

* * *

Как я и подозревал, просто оформить все бумаги, без нервов и проволочек было невозможно. Казалось, тут не было советских очередей, с задолбанными рабочими и сумасшедшими пенсионерками и, как следствие, замученных вконец принимающих. Однако, во всех трех кабинетах, где мне пришлось побывать, возникали проблемы того или иного характера.

Сначала пришлось разбираться с эмансипацией, как отправной точкой. Чиновник, очевидно, посчитал возможным сначала заставить меня ждать — пока он пил чай! — потом выдал кучу анкет для заполнения, мучал кучей подчас тупейших вопросов и тому подобное. Сначала я терпел, ну мало ли, дотошный человек, хочет соблюсти все формальности, но потом ему понадобились справки из законченной мной школы, отзывы тамошнего детского психиатра и записка от дяди с характеристикой. Сказано это было с довольно наглой улыбочкой, будто бы показывающей, что хрен тебе, а не эмансипация, после которой я улыбнулся не менее мило, неспешно поднялся с кресла, а потом резко дернулся вперед, схватил полудурка за волосы и приложил прямо о столешницу.

— Слушай сюда, крыса канцелярская, — хрипло произнес я, вжимая голову чинуши в стол, отчего тот смешно елозил и дергал руками, безуспешно пытаясь освободиться, — ты что, совсем тупой, или просто оборзел? Или, может, ты забыл кто я? Я ведь могу тебе, как тому Ангелу, кишки выпустить, и поверь, мне ничего за это не будет, пока я "надежда человечества". Так что наезжать на меня — это самая плохая твоя мысль за все последние годы, поверь.

Чиновник хрипел, но попытки вырваться оставил, видимо осознавая свое положение. Странно, что раньше не осознавал. Или думал, я не посмею?

— Так что сейчас ты быстро подпишешь все, что мне нужно, и проставить печати везде, где надо, или я запихаю тебе все эти печати в жопу так глубоко, что их не достанут лучшие японские хирурги, я гарантирую. Ты меня понял?

— Ы-ы-ы, да, — проскулил чинуша, надеюсь, он не облегчится от страха прямо при мне.

— Да, "сэр"!

— Да, сэр!! — кивнув, я отпустил чиновника, подождал, пока он, нервно дергаясь, не сделает требуемого, после чего собрал все в кожаную папку и встал с места.

— И еще кое-что, — я упер руки в столешницу и наклонился над съежившимся бюрократом, — если ты, падла, только попытаешься мне где-нибудь нагадить, то клянусь, я оторву тебе твою тупую башку и насажу на рог моего Евангелиона, буду ей Ангелов пугать, авось передумают нападать, ты меня понял?!

Чиновник, обильно потея, быстро закивал.

— Д-да, сэр, п-предельно п-понял, — отлично, один-ноль в мою пользу. Пора приступать к следующему раунду.

Во втором кабинете я встретил пожилую женщину со строгим лицом и недовольно поджатыми губами. Бить женщину было не комильфо, тем более, пока было не за что, и я решил обращаться вежливо. Определенные плоды это принесло, ближе к середине разговора, она немного оттаяла, и даже извинилась, что не может сразу мне все оформить, ибо на пропуск требуется фотография. Именно в ней и заключался подвох. Фотографа нужно было искать в отделе связей с общественностью. Как оказалось, отдел запихнули черт знает куда, идти до него было далеко, а фотографа на месте не оказалось, и около получаса меня мурыжила глава отдела — довольно привлекательная девушка одного возраста с Мисато или Рицко, но занудная до предела. Наверное, именно это и спасло фотографа, когда он соизволил появиться — я встретил его едва ли не со священным восторгом.

Вернувшись к пожилой женщине, я оформил все до конца, официально став лейтенантом НЕРВ со всеми вытекающими — надеюсь, Гендо помнит мои слова. Пришлось заполнить некоторое количество бумаг, отдать подписки о неразглашении — вот где они всплыли! — и мой статус закрепился, как сотрудника оперативного отдела, находящегося под прямым подчинением Мисато Кацураги. Внутренне я поморщился, так как предпочитал более спокойную Акаги, вкупе с ее научным отделом, взбалмошной Мисато, но спорить не стал. Тем более, это было логично, я все же не ученый здесь, а как раз оперативник.

Кроме того, я обзавелся уже упомянутым пропуском, являвшимся здесь, в Токио-3 и Геофронте, универсальным документом. Тут тебе и пропуск в НЕРВ, и идентификация личности, и зарплатная карточка — с круглой суммой на счету, надо сказать — в общем, очень удобно и функционально.

Распрощавшись с женщиной и мысленно поставив балл себе и ей, я проследовал далее, чтобы через полчаса познать иную сторону чиновничьего аппарата. Третий бюрократ — плешивый толстяк — встретил меня с подхалимской улыбкой, заставив подозревать, что моя экзекуция над первым чиновником уже стала ему известна. Хотя, возможно, он просто хотел выслужиться перед сыном командующего и еще пилота Евы. В принципе, вполне понятная реакция, хоть мне и было не очень приятно глядеть на его маслянистую морду лица, расплывающуюся в широкой, но неискренней улыбке.

Толстяк был прокачанным интендантом, от него мне нужно было получить все необходимое для жизни и работы здесь — начиная от формы и заканчивая жильем. Бумажки он заготовил заранее — мне нужно было только пробежать их глазами и подписать. А вот с квартирами получилась интересная история. На выбор толстяк дал мне несколько вариантов — как в Геофронте, как и в Токио-3. Все варианты были более-менее нормальными, без изысков. Довольно строгий стиль, и не очень много пространства, особенно это касалось жилья в самом Геофронте. И тут, видя мое слегка разочарованное лицо, толстяк сделал ход конем.

— Все перечисленное — это стандартные варианты, Икари-сан, — отметил он, — однако... я взял на себя смелость подготовить дополнительные... Ведь вы все же наша надежда, и вам нужны особые условия.

— Ну-ка, покажите, — заинтересовался я.

И тут было все куда интереснее. Просторные квартиры, частные дома с охраной — то, что нужно. Здесь можно было и выбирать. Вот только толстяк дал мне явный намек.

— К сожалению, — сожаление на его лице получилось довольно неплохо, я отдал должное его лицемерию, — эти предложения требуют дополнительных хлопот... и, разумеется, небольших денежных вливаний...

Я понимающе кивнул.

— Разумеется, — я сюда прибыл уж точно не с коррупцией бороться, тем более сумма, написанная на листке бумаги, ненавязчиво подвинутом ко мне, была вполне адекватной, — пожалуй, я остановлю свой выбор на этом.

— О, отличный вариант, — толстяк начал строить из себя заправского риелтора и рассказывать о достоинствах весьма недурственного пентхауса. Причем отдаленность от Токио-3 записал в недостатки — это он зря. Новые Ангелы неплохо покуражатся здесь, а значит, чем дальше, чем в большей сохранности будет жилье. Но это были уже не мои проблемы, так что, придя к взаимному согласию, мы подписали документы, и я, немного усталый, неспешно пошел в кафетерий, радуясь, что моя битва с бюрократией закончилась в мою пользу — а успел я все сделать еще до обеда.

Глава 5. Простые разговоры.

Время стояло обеденное, так что не стоило удивляться, что в кафетерии было много народу. Употребить слово "битком" нельзя было только благодаря изрядным размерам столовой, приближающимся к авиационному ангару. Большое вытянутое помещение имело полукруглую крышу, по бокам которой находилось множество окошек, и было целиком заставлено длинными деревянными столами и скрепленными с ними скамейками. Лишь в ближней части от того входа, через который я прошел, разместились круглые столики с несколькими стульями вокруг каждого.

Стену напротив отличало несколько длинных выемок, где в различных емкостях была разложена собственно еда. Все, как в обычных столовых. Берешь поднос, накладываешь, чего хочешь, платишь — и иди, кушай. Взяв себе зеленые щи, гуляша с картофельным пюре, стакан со смородиновым соком и пару пирожных, как десерт, я начал оглядываться по сторонам, решая, куда бы сесть. К этому моменту многие уже заметили меня даже в столь людном месте, и меня преследовали десятки пар любопытных глаз. Дилемма у меня была проста. Либо я нахожу кого-нибудь знакомого, который не прочь поболтать, либо наслаждаюсь одиночеством, благо, свободных мест было порядочно.

Глаза отыскали Майю, которая только-только поставила свой поднос на один из столиков в компании с двумя молодыми мужчинами; последних я, кажется, уже видел на командном мостике.