Пуля уже в пути

Служивый оказался совсем непонятливым, и ещё сильнее врезал мне по тому же месту. Удар отозвался гневной вспышкой в голове. — Слушай, босс, дай ты своему старательному пару баксов. Пускай сбегает на базар и купит себе тапочки. Желательно белые. Позади что-то глухо зарычало, как старый осипший движок у горбатого "Запорожца". Но главный мафиози уже окончательно вышел из себя и заорал во все горло: — Хватит здесь балаган устраивать. Завтра же отправляетесь переводить деньги. И без фокусов. — Не получится, — я на самом деле стал абсолютно серьезным. — Весь фокус и заключается в том, что я не знаю банковские коды на эти дни. Они же меняются раз в сутки. А у меня голова, к сожалению, совсем не похожа на компьютер. И дискета с кодами в России-матушке. Так что придумывай другой вариант. Для начала мне нужно бы оказаться дома, а там... Амиран, разъяренный неудачей, подлетел ко мне вплотную и ухватил за лацканы пиджака. В его блеклых глазах плескалось штормовыми волнами самое настоящее безумие. — Врешь, сволочь! — брызгая слюной, угрожающе прошипел он. — Сейчас ты у меня сразу за весь год коды вспомнишь. — Да хоть на кусочки меня порубай казацкой шашкой, но я правда их не знаю. Он так же резко отлетел от меня в сторону небольшой боковой двери и, распахнув ее, проорал в ее разверзшееся чрево: — Важа! И встал посреди комнаты, дико вращая глазами и раздувая ноздри, словно умаявшийся бык на корриде. Вот только мы на пикадоров даже отдаленно не смахивали. Это было что-то! Сперва появились только зубы, потом широкие скулы, а уж затем и все остальное. Он явно приходился родным братом Челюсти из нашумевших в свое время фильмов о непобедимом Джеймсе Бонде. Только наш крепыш был чуть меньше ростом, но этот недостаток компенсировался у него более уродливой внешностью и неопрятным видом. В мозгу сразу выплыла его классификация: монстр. И довольно-таки гнусный. Ему бы в преисподней около котла суетится, подбрасывая вязанки дров. Его там все с распростертыми объятиями за своего примут. А хвост, рога и копыта — дело наживное. Замерев перед хозяином, он заискивающее взглянул тому в глаза. А тот, больше обращаясь ко мне, чем к нему, произнес, садистски улыбаясь: — Он готов на все. — И отвернувшись от меня, ткнул пальцем в Галинку, обращаясь к своему чудовищу: — Забирай её и позабавься от души. А потом делай с ней все, что хочешь. Она мне не нужна. Чудовище, радостно скалясь желтыми зубами, раскинуло руки и медленно двинулось в сторону девчонок. Галинка дико закричала и попыталась вырваться из лап цепко державших её охранников. На мне тоже повисли несколько человек, не давая шелохнуться. И все равно я отчаянно дергался. Жилы на шее и руках вздулись от напряжения. И казалось, сейчас взорвутся, залив помещение потоками густой кровищи. Галинку, бьющуюся в истерике, уволокли в ту боковую дверцу. И её крик ещё долго доносился из-за плотно прикрытой двери. А Амиран приблизился вплотную и, разбрызгивая слюну, прошипел: — Потом придет очередь твоего дружка, затем другой девчонки, а там и твоя очередь настанет, займемся и тобой. Но тебе не судьба быстро умереть. Ты будешь долго-долго мучиться и в конце концов вспомнишь коды. В камеру их! — уже совсем другим, командным тоном бросил он. — И смотрите у меня, что бы они живы были до следующего развлечения. — Сука!!! Гад! — орал я во всю глотку. — Отпусти ее! Я не знаю кодов. Хочешь, пытай меня, но отпусти её, мразь!.. Иди сюда один на один, и я тебе башку сверну набок... Нас швырнули в ту же камеру, откуда недавно вытащили на свет божий. Я попытался было ломиться назад в дверь, изрыгая сплошной мат и ругань, словно Везувий лаву. Николай стал оттаскивать меня от двери, стараясь успокоить, но, поняв всю бесполезность своей затеи, вскоре отошел в сторонку и только наблюдал грустно. В какой-то миг силы покинули меня, и я повалился на кучу тряпья. Слезы сами собой текли из глаз, и я, не стесняясь, уткнулся лицом в ладони и рыдал, проклиная себя за эту бессмысленную и опасную поездку. А через некоторое время, когда слезы иссякли, подобно африканским речушкам в период засухи, наступила следующая фаза. Навалилась полнейшая апатия. Я перевернулся на спину и невидящими глазами уткнулся в серый потолок, словно хотел там найти поддержку. Сколько я так пялился — не знаю. И видел ли хоть что-нибудь? Не помню. Невдалеке, прислонившись спиной к стене, сидел Николай и пытался что-то мне втолковать, но я его совсем не слышал. Точнее, слова гудели над ухом, как пчелиный рой, и просто хотелось отмахнуться от них, так как я все равно не понимал их смысла. И даже не разбирал по отдельности. Они тонули в сплошном гудящем потоке. Через несколько часов дверь открылась, и один из охранников поставил на пол две грубо сработанные глиняные миски с неприятной на запах баландой. Как шелудивым псам. Такой мерзости не приходилось хлебать, даже отбывая срок на зоне. Хотя и там нас за людей не считали. Николай взял их и приблизился ко мне. Протягивая мне одну, он тихо произнес: — Филин, надо есть, а то так скоро сдохнешь. Я удивился, что смог понять отдельные слова и всю фразу целиком. Но равнодушно пнул по миске ногой, только и мечтая поскорее загнуться. Она вырвалась из рук Николая и отлетела к стене, расплескав по пути баланду, а сама разбилась на мелкие кусочки. Коля огорченно вздохнул и присел рядом, продолжая уговаривать меня. — Зря ты так, Гоша. Силы ещё понадобятся. У меня есть план. Я никак на это не отреагировал, но он, выждав минуту, так же ровно и тихо продолжил: — Нам с тобой нужно попробовать бежать... — А девчонок бросить? — Во мне опять закипела безумная ярость. — Ты, паршивец, мне это предлагаешь?! Спасать свою шкуру, а на других наплевать с высокой колокольни?! Я даже сел от злости. Руки сами собой стали сжиматься в кулаки. Еще минута, и я, наверное, бросился бы на него, чтобы разорвать как ветхую тряпочку. Но он, реально оценив обстановку, произнес успокаивающим шепотом: — Сейчас не я тебе враг. И если мы будем на свободе, то у нас появится маленький шанс спасти и девчонок. Здесь же нет даже такого. Так что стоит попытаться. Хуже нам уже не станет, так что попытка — не дыба, авось выдюжим. Он отхлебнул из миски и, скривившись так, словно хапнул неразбавленного уксуса, сделал еще глоток. Я с удивлением смотрел на этого полиглота, а внутри рождалась неприятная тошнота. И уже стал подумывать о том, чтобы уединиться в укромном уголке. — Что ты предлагаешь? Он поманил меня пальцем, и когда я приблизился к нему, горячо и быстро зашептал прямо в самое ухо. Я слушал его пару минут, потом резко отпрянул и почти во всю глотку проорал: — Вон ты что задумал, паскуда! И без долгих размышлений заехал ему кулаком в крепкий лоб. Он выронил миску, облив свои штаны мерзкой жидкостью, и резво вскочил на ноги. При этом успел-таки зацепить меня одной из своих махалок, и я отлетел, как воздушный шарик, к тому месту, где покоились осколки разбитой плошки. Пока он несся на меня, я рывком поднялся и ударил его ногой в грудину. Но Николай успел увернуться и, проведя контрприем, швырнул меня мордой в шершавую стенку. Одним словом, когда охранник явился забирать посуду, мы уже лупцевали друг друга от души, молча и сосредоточенно. Тот, только глянув на происходящее одним глазом, испарился. Когда же дверь открылась в очередной раз и в неё стала протискиваться четверка бойцов, то положение уже было иным. Я лежал на спине, а Николай, упершись коленом мне в грудь, пытался добраться до моего горла. Как только все четверо оказались в камере, ситуация резко изменилась. Первого Николай вырубил сразу же, с разворота заехав ему длинным и острым осколком миски точно в глаз, одновременно помогая и мне очутиться на ногах. И тут же он бросился к другому тюремщику, который лихорадочно пытался расстегнуть кобуру непослушными от волнения пальцами. Наскоро оценив диспозицию, я с лету врезал ближайшему противнику ребром ладони по кадыку. Тот сразу же захлебнулся слюной и, судорожно хватая ртом воздух, замертво свалился на цементный пол. Я бросился на второго охранника, пока он не успел опомниться. Но тот от страха даже позабыл про висящий у него на поясе пистолет и зачем-то встал в некоторое подобие боксерской стойки. Дурачок, право слово. Я изобразил ложный выпад левой рукой, и он на него купился. Тут же этот Тайсон замороженный попытался достать меня своей правой. Но я-то уже был вполоборота к нему и легко перехватил его запястье. Затем слегка протащил его вперед, что далось без труда, используя его же поступательное движение. И когда его тело оказалось вровень с моим, поставил одну ногу позади него. А вот правой, локтем, от всего сердца врезал ему в скулу. Его голова дернулась как у тряпичной куклы и, чудом не оторвавшись, грохнулась об пол. Вместе с остальным телом, конечно же. Встав рядом с ним на колено, я взял его бедную головку в свои надежные руки и с превеликим удовольствием повторил процедуру, треснув ею по цементу. Парень — а он оказался тем самым, что занял очередь на тот свет, дважды врезав мне по почкам, — немедленно отключился, закатив глазки под узкий лоб. — Вот и ладушки. Спи, моя радость, усни. — Неплохо сработано. Только излишне жестоко. — Николай поставил ногу на остывающий труп так и не успевшего расстегнуть кобуру охранника и радостно улыбнулся. — Он дышит хотя бы? — Пока да. Но боюсь, надолго его не хватит. Слишком уж он нагло выглядит. А такие долго не живут. И я тоже улыбнулся, крепко пожимая протянутую мне руку.

Глава 4.

Через десять минут мы с Николаем стали пятнистыми, переодевшись в форму наших бывших охранников. Им теперь уже все равно, в чем их закопают, а нам такая маскировка может и пригодиться. Неизвестно, что нас ожидает впереди, но то, что не прогулка по Диснейленду со всем семейством — однозначно. Николай оказался более проворным. Пока я еще только застегивал на поясе широкий ремень с кобурой, он уже облачился полностью в камуфляж и навис над продолжающим пребывать в отрубе бандитом. — Игорь, ты не переборщил часом? А то он что-то никак не очухается. Я мельком взглянул на мафика, которого мы успели спеленать по всем правилам партизанской войны. Руки сзади намертво перехвачены его же ремнем, а ноги стянуты бывшими штанами Николая. Во рту торчит солидный кляп из первых подвернувшихся под руку тряпок. Но дышит, паразит. Наконец-то справившись с неподатливой пряжкой, я пригладил взъерошенные волосы и произнес бесшабашно: — Ничего с этим засранцем не случится. Я его только слегка приласкал. Можно сказать, что основные сюрпризы для него остались на десерт. — Нам надо бы побыстрее убираться отсюда, пока ещё никто не поднял тревогу. Скоро могут обнаружить их отсутствие, и тогда пиши пропало. — Сейчас разбудим этого засоню и малость побеседуем о превратностях жизни. А уходить без девчонок я не хочу. Тем более когда в руках появилось хоть какое-то оружие. — Игорь, уйти придется. Иначе нас просто перестреляют как куропаток и мы ничем не сможем помочь девчонкам. А пока ты на свободе, есть гарантия, что их не тронут. Оставят на всякий пожарный как приманку для тебя. Им нужны деньги и сбыт наркотиков, а не сексуальные услуги. — Я сам их сейчас передавлю, как клопов. — Филин, не глупи! — В его голосе прозвучала настойчивость сродни приказу. — Их здесь наверняка с роту набралось. Нам нужно вырваться и придумать какую-нибудь хитрость. Вот тогда у нас появятся маленькие шансы на успех. Вообще-то он был полностью прав. Просто не хотелось, чтобы мои девоньки посчитали меня трусом, бросившим их на произвол судьбы и спасающим свою шкуру. Здравый смысл подсказывал, что необходимо принять тактику Николая. Напарник тем временем пытался разбудить мафика, вежливо пару раз пнув его по ноге. Естественно, у него ничего не вышло из такой примитивной затеи. — Отойди-ка в сторону, Коля. — Я схватил спящую красавицу за грудки и отволок к ближайшей стене. — Ему требуются совершенно другие методы. Ты чрезвычайно вежлив, а это не годится, когда общаешься с отбросами общества. Они признают только грубую силу. Дав мафику точку опоры, я залепил ему пару звонких пощечин, оглушительно прозвучавших в безмолвии подвала. Его голова безвольно мотнулась из стороны в сторону, но веки задрожали. Сознание медленно возвращалось. — Просыпайся, дружок, — я присел рядышком на корточки. — Хватит почивать на незаслуженных лаврах. Открывай свои смотрелки, тебя ждет колоссальный сюрприз. Он что-то неразборчиво промычал сквозь кляп и разлепил веки. Его замутненный взгляд заскользил по стенам. Видимо, он не совсем ясно представлял, где находится в данный момент. Пришлось ненавязчиво напомнить о событиях недавнего прошлого. Я вытащил из кобуры редко встречающийся пистолет системы "бенелли" и уткнул его ствол точнехонько промеж глаз мафика, чуть выше переносицы, вровень с густыми бровями. Он опять что-то замычал, на этот раз более интенсивно, и дернулся всем телом в сторону, словно пытался таким образом освободиться от пут. Но как пелось в одной детской песенке: напрасно мучилась старушка в высоковольтных проводах... — Ладно, не бузи, дружок, — весь мой вид выражал полнейшее дружелюбие. — Просто с тобой очень хочет пообщаться мой друг Коленька. Ведь ты не откажешь ему в такой маленькой радости? Мафик закивал головой, да так активно, словно она крепилась у него на шарнирах. Даже закралось сомнение: а вдруг она оторвется и укатится в дальний угол. — Вот так уже гораздо лучше. Тем более что я буду рядышком. И если тебе в голову придет какая-нибудь дурная мыслишка, то не составит большого труда ее выбить из твоей тыквы. Навсегда. Вместе с остатками мозгов. Я покрутил у него перед носом стволом, и он, кажется, все прекрасно понял. Ямочка на подбородке у него мелко задрожала, словно он готов был немедленно разрыдаться. — Вот и умничка, — похвалил я его и ласково похлопал по щеке. — Так, глядишь, и еще немного поживешь. Если сделаешь правильный ход. Я выдернул у него изо рта кляп и, отойдя в сторону, сделал приглашающий жест, обращаясь к Николаю: — Прошу пане. Сия скотина в полном вашем распоряжении. Напарник навис над мафиком, как неотвратимость Страшного суда. Скажу честно, я никак не мог в нем разобраться. В Николае странным образом уживались профессионализм бывалого убийцы и непонятная интеллигентность, а порой и излишняя мягкость в обращении с противником. Я закурил одну из сигарет, конфискованных у недавно упокоенных мафиози, и блаженно выпустил дым. Он сизыми клубами окутал помещение. Сигареты были местного производства и отличались особой крепостью, продирая до самых печенок. Именно это сейчас и требовалось для полного счастья после длительного табачного воздержания. Николай тем временем приступил к допросу. — Где мы находимся? Мафик назвал место, но мне это абсолютно ни о чем не говорило, хотя в школе по географии у меня была твердая пятерка. Одна из единственных в аттестате, за исключением истории и начальной военной подготовки. — Колек, как думаешь, отсюда до хаты далековато или пешочком дочапаем? Он обернулся ко мне, самозабвенно дымящему сигаретиной, и, улыбнувшись, произнес то, что я и хотел услышать: — Доберемся как-нибудь. Где наша не пропадала. — Вот и ладненько, — удовлетворенно сказал я и, отбросив окурок в угол, принялся наматывать на руку с зажатым в ней пистолетом первые попавшиеся тряпки. Глушители у них в комплект не входили, а с ними работать гораздо приятнее. Я человек скромный и не люблю излишней шумихи вокруг своей персоны. Напарник же продолжил допрос. — Обрисуй поподробнее местность вокруг и кто чем здесь дышит. Если мне понравится, как ты поешь, то у тебя есть шанс остаться в живых. Из рассказа приободрившегося мафика выходило следующее. В этой равнинной и удаленной от Тбилиси части Грузии находится одна из загородных резиденций Амирана. Отсюда в Россию и на Украину отправляют партии наркотиков, получаемые через Турцию, а обратно доставляют оружие и деньги. Спрос и на то и на другое просто фантастический. А деньги дают полное всевластие в округе, да и по всей стране. Вокруг на многие километры тянутся леса, чудом сохранившиеся в этом заповеднике от вырубки, с редкими поселками в них. В подавляющем большинстве местные жители так или иначе работают на наркодельцов. А уж про чеченских боевиков, вольготно восстанавливающих силы после боев с федералами, и говорить нечего. Ближайший поселок в пятнадцати километрах к юго-западу. Связь с ним поддерживают по реке, протекающей в трех километрах от дворца Бакуриани. Есть ещё дорога до портового городка Поти. Но она проходит немного в стороне от резиденции, которую с ней связывает лишь грунтовка. А чаще всего Бакуриани пользуется одним из двух вертолетов, имеющихся здесь. И вообще, деваться нам некуда, так что мы зря рыпаемся и ищем дополнительных приключений на свои задницы. Заключительная часть его монолога мне совсем не понравилась из-за наглой самоуверенности. — Значит, говоришь, оружие получаете? — встрял я в разговор, услышав то, что меня сейчас крайне интересовало. Я с превеликим удовольствием обвешался бы им с головы до пят. С парой пистолетов и автоматом за спиной как-то спокойнее. — Да, его здесь в достатке. Танков только не хватает для полного комплекта. — Ну-ну, ласточка, чирикай дальше. — Сколько бойцов на даче и чем они занимаются по ночам? — Николая больше занимала местная диспозиция. — Какая система охраны? — Человек сорок. Дежурная смена бодрствует, остальные отдыхают. — Сколько человек в смене и чем они занимаются? Давай конкретнее. — Двое дежурят в оружейке на первом этаже. Двое около ворот. И по трое в доме и на территории виллы. — Еще чего интересного расскажешь? — Николай вопросительно уставился на мафика, но тот лишь неопределенно пожал плечами. Николай повернулся ко мне: — Пора уматывать отсюда, пока их не хватились. — Пора, так пора. — Я вытянул в направлении мафика внушительных размеров моток тряпок и нажал на курок. — Надеюсь, ты внял моему совету и успел сбегать в магазин за белыми шлепками? По три раза только глухих и слепых предупреждаю. Пистолет дважды приглушенно чавкнул. На груди мафика стали быстро растекаться два красных пятна, а сам он ничком повалился на пол. Николай вопросительно посмотрел на меня, но я, упреждая его интеллигентские вопросы и недоумения, веско произнес: — Ты сам сказал, что как споет, так и судьба его решится. Мне не понравилось. Певец из него хреновый, мягко скажем. Наш Боренька Моисеев и то интереснее выступает, хотя тоже далеко не шедевр на мой непритязательный вкус. А вообще-то их лезгинка мне больше нравится, чем пение. — Странный ты, Филин, — Николай как-то неопределенно повел плечами. — Когда надо быть серьезным — ты шутишь, когда... — Взаимно, Коленька, взаимно, — я подтолкнул его к выходу из камеры. — Но нам пора ножками двигать, не до разборок сейчас. Когда-нибудь мы с тобой обязательно вернемся к обсуждению такой животрепещущей темы и разопьем бутылочку винца под длинный разговор. А сейчас ходу! Огромный дом утонул в безмолвии и темноте. Только на первом этаже из приоткрытой двери доносился приглушенный говор и смех, да пробивалась узкая полоска света. Мы крадучись приблизились к приоткрытой двери. Николай молча показал мне три пальца, произведя отсчет от одного. Я согласно кивнул головой. Хотя и не совсем понял, на кой ляд он затеял игру в крутых западных суперменов. Когда он дошел в отсчете до двух с половиной, я, не долго думая, навалился на дверь, и она распахнулась. Просто мне показалось, что пора действовать напролом, а не пальцовку гнуть. Ближний противник сидел спиной к двери на массивной табуретке, а его собеседник почти напротив него на столе. Тот, что оказался лицом ко мне, поперхнулся на полуслове. И, выпучив от неожиданности глаза, замер, как кролик перед удавом, даже перестав болтать ногами. С него то я и начал, опрокинув по пути сидевшего на табурете. Тот распластался на полу толстой тушей, ничего не понимая в происходящем. Сдернув охранника со стола, я стремительно врезал ему коленом в пах. Да так крепко, что он побелел и принялся хватать ртом воздух. Не дав мафику опомниться от первой атаки, я своей чугунной головой двинул его в нос. Теперь ему уже никакая пластическая операция не поможет. И когда он начал от боли закатывать глазки, собираясь упасть без сознания, просто свернул ему голову, как жирному цыпленку. Второй же в это время попытался подняться, но наткнулся виском на мой каблук и решил отключиться до прибытия подмоги. Вот только помощи пока не ожидалось. Все произошло за считанные секунды, так что напарник подоспел к подведению итогов соцсоревнования. Красный вымпел мне совсем не нужен, а вот от медали не отказался бы. И даже на орден Дружбы народов без раздумий соглашусь. — Я же просил, Гоша, на счет три! — недовольно высказался Коля. — Так, ватово-этова, я думал пора. Уйдуть ведь, ищи тогда ветра в поле. Ась? — и приложил ладонь рупором к уху, напряженно вслушиваясь в ответ, но его не последовало. А глазищи у меня надрывались от хохота. Николай сокрушенно вздохнул, словно расстроился оттого, что ему не довелось поучаствовать в схватке. Или из-за моего неуместного ерничанья. Почти сразу же за столом начинались стеллажи, уставленные ящиками с боеприпасами, наложенными вповалку автоматами и прочей военной амуницией. Одним словом, прорвались фрицы под Москвой. Все ощущения и эмоции в этот миг сводились к одной только мысли: эх, раззудись плечо! Погуляем, братцы! Я прошелся вдоль стеллажей и заприметил на одном из них несколько американских "М-16" с подствольным гранатометом. — Коля, ходи сюда. — Я любовно поглаживал ствол, повесив автомат на шею. — По-моему, это то самое, что нам сейчас требуется. — Отличная вещица! — Напарник сразу же закинул автомат за плечо. — Где они только их достают? — С их деньгами любые армейские склады открыты настежь. И без разницы, в какой стране. Стоит ли удивляться? Чего здесь только нет... — Это точно! — Николай выдернул из аккуратно сложенной стопки два рюкзака и, бросив один мне, принялся спешно набивать свой патронами для автомата. — Ещё бы вертолет захватить и рвануть отсюда к морю... — А ты его водить умеешь? — изумленно спросил я. — Нет, — продолжая кидать в рюкзак из цинкового ящика горсти патронов, ответил напарник. — Не доводилось. — Так чего ж размечтался? Тогда уж лучше тяжелый танк. Прошлись бы на нем по вилле как варвары по Риму. Правда, я им тоже не умею управлять. Но ползать — не летать, приспичит, так смогём. Я незамедлительно присоединился к нему. Пора бы и ноги уносить, а то, не ровен час, поднимется переполох в мафиозном королевстве. Не может же все пройти без сучка и задоринки. Нашвыряв такую уйму патронов, словно собрался в одиночку на войну с талибами, я тут же быстро снарядил пару обойм и одну из них воткнул в гнездо автомата. А вторую засунул в карман куртки. На пояс прицепил штык-нож в удобном чехле. Затем забросил рюкзак за спину, подогнав потуже ремни, и прихватил с одной из полок пяток небольших гранат неизвестного производства. Они надежно разместились в просторных карманах. Оставалось только рожу пострашнее размалевать, и готовый краповый берет. Но я и так не красавец, и решил скромно обойтись тем, что имею. — Пора смазывать пятки. — Это точно. — Николай выпрямился и неожиданно замер, только глаза лихорадочно заблестели. — Ты чего остолбенел? — Я дернул его за рукав. — Валим отсюда на всех парах. — Подожди ты! — Он отмахнулся от меня, словно от москита, и бросился к дальней стене. — Вот это удача! Вот повезло! Я с недоумением смотрел как он напихивает в рюкзак какие-то пакеты, а затем сгребает туда же несколько маленьких пластмассовых коробочек, издали похожих на пейджеры. — На кой тебе это барахло сдалось! Пошли живо! Я направился к выходу. Автомат по-прежнему висел на груди, только теперь полностью готовый к бою. Палец застыл на спусковом крючке, а за спиной приятно ощущалась тяжесть боеприпасов. На минуту тормознулся около зашевелившегося неудачливого сторожа и хотел было пристрелить его, но вовремя передумал и просто приласкал прикладом по загривку. Он затих, но, решив убедиться в этом окончательно, я перевернул его на спину и приподнял левое веко. Зрачки закатились куда-то в поднебесье, так что все было в полном порядке. Из грудного кармана его рубашки торчала, выпирая черным корпусом, небольшая рация. — В хозяйстве все сгодится, — и она перекочевала ко мне. — Филин, ты не понял, как нам повезло! — прокричал над ухом Николай. — Это же пластиковая взрывчатка с радиоуправляемыми детонаторами! Мы такое можем... — Я знаю, что такое пластиковая взрывчатка, — спокойно перебил я его. — Так что держись от меня немного в отдалении. Мы безмолвными тенями выскользнули из оружейки и неспешно двинулись к выходу. На всей вилле застыла ватным комом тишина. А дальше все пошло, как в плохо снятом боевике. Стоило нам высунуть головы наружу, как мы тут же столкнулись с одним из охранников, спокойно разгуливающим по территории. Конечно, у нас имелось преимущество. Мы могли такое ожидать, а для него это оказалось невероятным сюрпризом. Поэтому я и успел первым нажать на курок. Автомат выплюнул из себя несколько смертоносных гостинцев, и вояка уткнулся удивленной физиономией в гладко подстриженную лужайку. Но тут же вокруг поднялся переполох, и нам с Николаем ничего другого не оставалось, как прорываться из особняка с боем и воем. Мы резво бежали с ним к воротам, а ничего ещё не понявший противник уже поднял беспорядочную стрельбу. Если бы они знали, что происходит, то мы давно бы уже холодели под ночным небом когда-то гостеприимной, а теперь жутко неприветливой Грузии. Но нам пока ещё везло, хотя пули и посвистывали совсем рядом. И только чудом ни одна из них не срубила нас на полном скаку. — Не потеряйся в суматохе, — прокричал я Николаю, стараясь переорать автоматные очереди. — И тебе того же, — ответил он, зачем-то остановившись и дав длинную очередь в направлении усадьбы. — Встретимся в лесу. — Вперед, твою мать! — Я чуть было не задохнулся от злости. — На кой хрен... Но договорить я не успел. Нас обнаружили. Вокруг сочно зачавкали пули, впиваясь в мягкую землю, и мне пришлось припустить на всех парах. Я заметил краем глаза, что и мой суматошный напарник, целый и невредимый, мчится рядом, на ходу перезаряжая обойму. Я же заранее приготовил на бегу одну из гранат, выдернув кольцо зубами. И как только мы вынырнули из тьмы на свет невдалеке от ворот, с размаху метнул ее. Сам же свалился на землю и проворно швырнул вторую гранату. Два оглушающих взрыва последовали один за другим. Правая створка металлических ворот покосилась и тут же с лязгом рухнула вниз. Но стоило оторваться от земли, как навстречу мне застрочил автомат. Если бы не Николай, мгновенно среагировавший и ответивший огнем, то целоваться бы мне с гуриями в райских кущах. Или хлестаться веничком в котле с кипящей смолой, что больше походит на правду. Последний рубеж хлипкой вражеской обороны оказался сломлен. И мы, не задерживаясь ни на миг, припустили дальше, с ходу врубившись в мелкий кустарник, начинавшийся сразу же за оградой. Мы рвались в сторону от грунтовки, забирая все круче влево. Теперь мы уже ломились, как стая перепуганных сайгаков, сквозь деревья вперемежку с кустарником неизвестной породы. Длинная трава, доходившая чуть ли не до колен, страшно затрудняла бег. Но останавливаться было нельзя. Вскоре мы перешли на спорый шаг, так как бежать стало совсем невозможно. Мы и выдохлись, да и растительность становилась все гуще, почти закрыв собой полную луну. Если до этого света ещё как-то хватало, чтобы не налететь с разбегу на стволы деревьев, то теперь я больше догадывался о присутствии рядом Николая, чем видел его. Рюкзак, исколотивший во время бега всю спину, теперь больно ерзал по ней из стороны в сторону. После того как мы с Колей пару раз едва не навернулись через какие-то коряги, попадавшиеся на пути, было решено устроить привал. Звуков погони позади нас не слышалось. Первый раунд мы выиграли с минимальным счетом. В темноте искать нас не станут, но вот с наступлением рассвета наверняка устроят облаву. Бакуриани вряд ли даст нам спокойно убраться восвояси. Да я и не собираюсь куда-то уходить, пока не получу своих девочек обратно. Так что Мамаево побоище только забрезжило впереди. Приятно согревала мысль, что мы основательно пошерстили боевой порядок мафиков, и потому они не смогут искать нас в полную силу. Я закурил первую сигарету на свободе и блаженно откинулся на спину, подложив рюкзак под голову. Ноги гудели от усталости, как телефонные столбы в трескучий мороз, но сердце переполняла радость от удачно выполненного побега. Думаю, Николай испытывал такие же чувства. — И все-таки мы их сделали! — В моем голосе плескалось торжество. — Пока они ползают по усадьбе, как беременные улитки, пытаясь разобраться с ущербом, мы им ещё какую-нибудь пакость сварганим. Я вытащил из кармана рацию и включил её. Послышались голоса, ослабленные расстоянием, но все же вполне различимые. На той стороне радиоэфира царила самая настоящая паника. Речь из динамика звучала торопливая и сумбурная, на грани истерики. Переполох мы им устроили на славу. Я швырнул рацию напарнику и сказал: — Послушай-ка, что они там гутарят. Может быть подскажут, что нам дальше стоит предпринять? Николай поймал её на лету и приложил к уху. Даже в темноте было видно, что он счастливо улыбается во все тридцать два зуба. — Ничего особо интересного. Они поняли, что мы сбежали, сокрушаются по поводу такого количества трупов, грозятся оторвать нам причиндалы, когда поймают. И невообразимое количество заковыристых грузинских ругательств. — Ладно, этого вполне достаточно. Давай её обратно. Малость пообщаемся с неудачливыми похитителями. Николай вернул мне рацию тем же самым образом. Я опять с удовольствием прислушался к неразберихе, трещавшей на волнах эфира. И, закурив ещё одну сигарету из своих трофейных, которых набрал четыре неполных пачки, радостно проорал в рацию, поставив ее на передачу: — Йо-хо-хо, ублюдки! Мы ещё увидимся! Какое-то время мы молчали, успокаиваясь и приходя в себя. Когда первое опьянение победой схлынуло, то незамедлительно нагрянуло похмелье с одним незамысловатым вопросом. И что же дальше? Дебет и кредит явно не сходились. Вопросов возникало все больше. И в конце концов я не выдержал и решил действовать, о чем и сообщил Николаю. Тот сосредоточенно выслушал меня и с ходу воспринял в штыки мою идею об утреннем внезапном нападении на виллу. — Конечно, нас там теперь не ждут. Но и не спят поди. Сейчас их с налету не возьмешь. Да и согласись, Филин: что мы с тобой можем вдвоем против нескольких десятков? Не хочешь же ты развернуть в Грузии полномасштабную партизанскую войну? Мы просто физически не в состоянии истребить всех негодяев, торгующих наркотой. Это их промысел, как у нас хохломская роспись. — И что ты предлагаешь на этот раз, стратег? Только учти: девчонок я не брошу при любом раскладе, что бы ни случилось. Уж лучше пускай меня подстрелят или живьем зажарят, но я уйду отсюда только с ними. Тебя не держу. Ты здесь не пришей, ни пристегни. Хотя с другой стороны... Здесь я задумчиво замолчал, а Коля только усмехнулся, вспомнив, из-за чего мы оказались в этой райской долине. — Чудак ты, Филин. — Это я уже слышал, и не только от тебя. Кстати, а как твоя фамилия, если не секрет? Может, нас вместе закопают, а я о тебе даже такой мелочи не знаю. Зато вы со своей шарашкой слишком много разнюхали обо мне. Ужасно неуютно чувствую себя. Как беззащитная инфузория-туфелька под дулом микроскопа. Николай уселся поудобнее, вытянув вперед ноги, и сказал: — Никакого секрета. Моя фамилия простая — Новиков. — Ладно хоть не Иванов — Петров — Сидоров... Я помолчал, жадно затягиваясь табачным дымом, а потом повторил вопрос: — Так что же ты предлагаешь, сэр Новиков? — Не знаю. — Это круто, но не подходит. Ещё есть какие-нибудь идеи? Только желательно, чтобы они были более исполнимые. Что-то из области научной и мистической фантастики. Может быть, вас в "МИ-6" чему-нибудь учили на подобный случай? — Я не служу в английской разведке... — Странно, — удивленно произнес я. — А по кой черт тогда ты приперся из загнивающей Великобритании в процветающую Россию-матушку? Он исподлобья посмотрел на меня, явно недовольный моим паясничаньем. Но меня уже понесло, и я не мог остановиться, так как в это же самое время мозг лихорадочно перебирал варианты спасения моих любимых женщин. — Ладно, извини. Я и забыл, что ты просто шестеришь на толстозадых партийных боссов. — Зря ты так, Филин, — Николай огорченно вздохнул. — Мы сейчас с тобой в одной упряжке скачем, и ссориться нам не с руки. — Разумеется, зря, Коленька. Но ты не бойся. Слово — не воробей, насмерть не заклюет. Хотя, конечно же, извиняюсь. Особенно за то, что приперся к вам на виллу с двумя развязными девчонками, подшофе, да не предупредившись. А так же за то, что по пьянке раздолбал ваш антикварный лимузин. И за этот чертов круиз по дебрям Грузии тоже прими большой пардон... — Нужен какой-то нестандартный ход, — Николай произнес это вполне серьезно, будто уже был готовый план действий, и дело осталось за малым — реализовать его. — Что-то такое, чего они от нас совсем не ждут. Я вскочил на ноги и принялся накручивать небольшие круги на тесном пятачке, свободном от деревьев, приговаривая в полголоса: — Ход тебе нужен... Нестандартный... Касабланка ты мой талантливый. Будет тебе и ход и проход. Ход ему нужен... Николай тоже встал и принялся разминать затекшие ноги, искоса поглядывая на меня. Внезапно в моей бестолковке сверкнула молния, и я замер, пораженный очевидностью выхода. Новиков с тревогой уставился мне в глаза, не зная, что можно ожидать от безумца в таком диком состоянии. Ещё пристрелит сгоряча. — Вот тебе и ход, Никола. Я сдаюсь.