Психология жертвы. (написано в 2016 году)

Пьяный обвёл всех присутствующих мутным взглядом и ухмыльнулся:

— Собрались дедово наследство делить, так ничего вам не будет, дед плевать на вас хотел, вы его разочаровали, он ненавидел всех вас и ничего вы не получите....лохи, зря приперлись...

Мама взяла меня за руку:

— Пошли, — шепчет она, — это переходит все границы.

Мы тихо двигаемся к выходу, но тут звучит строгий бабушкин голос:

— Вы куда? Мальчики погорячились, они, как и все мы переживают утрату.

Мама разворачивается к бабушке, отпускает мою руку и прищуривает глаза, все сейчас будет взрыв, я пытаюсь взять её за руку, может успокоится, но она прячет её за спину.

— Сначала вы сделали из нас подавальщиц, расселись как в ресторане и ещё я должна выслушивать гнусные инсинуации малолетнего имбецила, хорошо же ты воспитала своих родственников, мама.

— А ты воспитала свою дочь ш....й! — Громко говорит бабушка, — ты думаешь, я ничего не знаю?

— И ты озвучиваешь грязные сплетни перед чужими людьми? Не ожидала от тебя, спасибо за доброе слово, — у мамы не один мускул не дернулся.

— Здесь нет чужих, — отвечает бабушка.

— Для меня здесь все чужие, — твердо заявляет мама и быстро направляется к выходу, как хорошо, что наши сумки в кладовой рядом с прихожей, мы надеваем туфли берем сумки, выскакиваем из этого дома и быстро направляемся в сторону станции.

— Мама, ты куда так бежишь, электричка только через пару часов, можно не торопиться.

— Нет, два часа я здесь не выдержу, сейчас позвоню Валерию, пусть заберет нас, а пока пойдем куда-нибудь кофе попьем.

— Пойдем, рядом с ВУЗом есть хорошее кафе, кофе там нормальный, есть и пирожные и даже мороженное бывает.

В кафе был только скучающий бармен и парочка, которая самозабвенно целовалась за дальним столиком, пока я заказывала кофе и пирожные, мама позвонила Валерию Сергеевичу и попросила его приехать за нами.

Мы молчали, пока бармен расставлял кофе на столике, а когда он удалился, мама тихо заговорила:

— Она не была такой, когда отец был жив, она всегда улыбалась, радовалась моим успехам, часто мечтала о будущем, хотела быть хорошей бабушкой, поддерживала меня и отца, а сейчас стала старой сварливой сплетницей, вот откуда она узнала? Так опозорить нас перед чужими людьми! Что мы ей сделали? Она и отчим совсем со своим общим домом с ума сошли, тот был параноик хотел контролировать жизнь своих детей и внуков, и к чему это привело? Ты видела тех внуков?

— Мама давай кофе пить, внуки твоего отчима не наши проблемы, и это очень радует.

— Ох, как радует, — улыбнулась мама, — приедем домой выпьем вина и спать.

— Мама, почему ты не оформишь отношения с Валентином Сергеевичем? Не предлагал?

— Предлагал, но я не знала, как ты к этому отнесешься?

— Положительно, но не во мне причина, ты просто боишься опять ошибиться?

— Ты решила примерить роль психолога? — Засмеялась мама, — ты права, дочь, хватит мужчину мучить, завтра и подадим заявление в ЗАГС, если он конечно не передумал.

— Приедет, спросим.

— Спросим, обязательно, и пусть попробует отвертеться....

* * *

Машина скорой помощи стояла между двумя подъездами, когда мы подошли к ней, дверь соседнего подъезда открылась, и оттуда на носилках вынесли Наталью, на ней живого места не было, лицо как кусок мяса, руки перебинтованы, пальцы разбиты, а ещё много крови на простыне, которой она была прикрыта. Можно вернуть ей все обидные эпитеты, которые она шипела мне в спину, но почему-то мне её стало жалко, хотела получить Влада, получила, и что из этого вышло.

— Думаю, на этот раз Влад не отвертится, — тихо сказала мама, — а вот девушке придется делать несколько пластических операций, это я как косметолог говорю.

— Может попросить следователя, чтобы он тщательно расследовал дело? — Спросил Валентин Сергеевич.

— А попроси, — говорит мама, — хорошо попроси, чтобы этот садист уж точно не отвертелся, пусть ответит за все.

Мы зашли в подъезд. А меня Влад пальцем не трогал, ну кроме первого раза, да и тогда он меня не бил, грубо прижимал, фиксировал, но ни разу не ударил, но все бы к этому пришло, задержись я дольше рядом с ним.

Полтора месяца спустя.

В последние дни августа мама и Валентин Сергеевич поженились, церемония была очень скромной, на ней присутствовали только я и сестра жениха, приятная молодая женщина. Скромный ужин в кафе и шашлыки на даче у Валентина Сергеевича, песни под гитару у костра и сладкий сон в красивом деревянном доме, а через три дня мне на учебу, опять электрички, ранние подъемы и поздние приезды домой.

* * *

Забегая вперед, скажу, что Влада осудили на 12 лет, а ещё его "учили жизни" в камере предварительного заключения и в тюрьму он поехал больным. Доживет ли до конца срока?

Глава 7

Месяц спустя после начала учебного года. Мария.

Выбегаю из здания университета и сворачиваю на тропинку, ведущую к станции, но не успеваю отбежать и пары метров, как меня хватают за капюшон и резко дергают назад, а потом разворачивают, я еле удерживаюсь на ногах. Напротив стоит бабушкин родственник Артем и ухмыляется, сейчас он трезвый, но не менее злой.

— Значит я имбецил? — Говорит он.

Оправдываться и вообще что-то говорить бесполезно, он уже вынес приговор и я молчу и жду удара, он же поджидал меня не для того, чтобы задать вопрос.

— Что молчишь? — а дальше идет сочный эпитет, он меня обидеть хочет, так не обидел, уж лучше быть такой, чем тварью и садистом.

А дальше следует удар такой силы, что у меня что-то лопается в ухе, я отлетаю к стене, ударяюсь затылком и, как сползаю по ней, совсем не помню, темно.

* * *

Сквозь шум в ушах и страшную головную боль, я слышу глухие удары и громкий мат, но голос не Артема другой и я его раньше не слышала. Открываю глаза, сквозь туман вижу силуэт незнакомого парня, который интенсивно машет руками. За меня кто-то заступился, тело Артема падает и тот громко стонет. Нужно будет спасибо сказать спасителю, только бы не пришиб эту тварь, а то за него посадят.

— Ты очнулась, — надо мной наклоняется мой спаситель, смутно знакомое лицо, но в моей группе он не учится, — телефон есть? Нужно позвонить родителям.

— Маме, — говорю я и начинаю шарить рукой, ища сумку, парень подает мне сумку, но помогать подняться не спешит, может и правильно, ещё неизвестно, что с моей головой.

Телефон я достала с третьей попытки и нажала кнопку быстрого набора, только хотела поднести его к уху, но парень забрал телефон из моих рук.

— Я одногрупник вашей дочери, — сказал он, её избил подонок, нужно чтобы вы приехали, боюсь трогать.

Я же лежала и думала, почему никто из студентов ещё не обнаружил нас, я вышла позже одногрупников, но в университете ещё много студентов и эта тропинка очень популярная.

— У твоей мамы есть машина? — спрашивает меня парень, опять наклоняясь и засовывая телефон в сумку.

— Есть, только она с другой стороны приедет.

— Её есть кому встретить, — отвечает парень и присаживается на корточки рядом со мной, — вот скажи мне почему ты не кричала? Я случайно сюда свернул, эта тварь убила бы тебя и убежала, кто бы стал искать убийцу? Добеги он до кустов, и след его потерян. Год за тобой наблюдаю и все никак тебя понять не могу.

— Зачем?

— Зачем наблюдаю? Не знаю, как-то год назад глаз за тебя зацепился, так и смотрю, ты вроде как со всеми и в тоже время сама по себе. Ты всегда чего-то боишься, ждешь, что что-то плохое случится.

— И случается, — говорю я.

— Потому что, ждешь, мысли и эмоции могут быть материальны.... — договорить он не успел, сбоку зашевелился Артемий, мой спаситель отошел, потом раздался глухой звук и стон обидчика, видимо ему добавили, чтобы тихо лежал.

Мама появилась вместе с Валентином Сергеевичем, она сразу подбежала ко мне, а её муж к тихо скулящему Артему.

— Ты знаешь его? — Обратился он к моему спасителю, даже имени его не знаю, нужно бы познакомится, спасибо сказать.

— Знаю, ответил парень, это Артем, его в прошлом году отчислили, достал всех и деньги папаши не помогли, — я, оказывается, с ним год училась и не видела ни разу. А что же он тогда праздновал, когда мы с ним в электричке столкнулись? Может свое отчисление, свободу от учебы?

— Это малолетний имбецил, который выступал на похоронах отчима, — говорит мама, — я тебе рассказывала.

— Значит, он решил отомстить, — сказал Валентин Сергеевич, приподнимая Артема, — ну пойдем дорогуша, такому сладкому мальчику зеки очень обрадуются, — и заломив руки, повел его, Артем пытался вырваться и пару раз даже выматерился, но был успокоен хорошим тычком в спину.

Мама ощупывала мою шею и плечи, а потом начала медленно меня поднимать:

— Ухо болит?

— И ухо тоже и голова, — говорю я.

— Боюсь, что у тебя лопнула барабанная перепонка, — говорит мама, — вот же тварь, он чуть не убил тебя.

— Я помогу, — говорит мой спаситель и подходя ко мне осторожно приподнимает, ставит меня на ноги и обхватывает за талию.

— Как тебя зовут? — Спрашиваю я.

— Самое время познакомится, — язвит парень, — Тимофей меня зовут, я учусь на третьем курсе.

— Спасибо, — говорю я.

— Кричала бы громко и удара бы не получила, почему ты молчала, ведь наверняка знала, что он ударит.

— Знала, не первый раз с ним сталкиваюсь.

— Почему ты не сказал мне, что это он в электричке тебя ударил? — Спросила мама.

— Ты была очень расстроена после похорон.

— Маша, ну почему ты промолчала, я бы ему ещё в доме матери наваляла, плевать на этих гостей.

— А если бы он ответил, ему же все равно кого бить меня или другую женщину и хорошо, что не сказала.

— Так он ваш родственник? — Спросил Тимофей.

— Нет, он внук моего отчима, не дай Бог иметь такого родственника, — ответила мама.

Мы шли к машине под взглядами множества студентов, два парня стояли за поворотом и преграждали путь к дорожке, так вот почему не было свидетелей, друзья Тимофея сдерживали студентов, может и правильно, ему ещё учится в ВУЗе. Меня осторожно посадили в мамину машину, мама поблагодарила Тимофея, и мы медленно поехали, подозреваю, что в центр здоровья.

* * *

Опытный доктор из маминого центра осмотрел меня. Не все так плохо, как казалось, барабанная перепонка цела, а кровь текла из пореза на ухе от перстня Артема, но доктор посоветовал отдохнуть минимум три дня, а лучше пять.

— Поехали на дачу, — сказал Валентин Сергеевич, встречая нас у центра, — домой нам точно нельзя, думаю, ваши родственники уже в курсе, что мы причастны к исчезновению их любимого Артема и через некоторое время начнется паломничество к нам домой, а про мою дачу они не знают.

— А куда ты его отвез? — Спрашивает мама.

— Ну не в участок же, я его надежно спрятал, пусть дней пять посидит, там хорошие воспитатели, очень тщательно объяснят, что девушек бить нельзя. Посадить мы его не сможем, травмы Марии не тянут на тяжкие телесные, а значит, он отделался бы только штрафом, который с большим удовольствием заплатят его родители, да и кто-то должен заняться его воспитанием.

— Обязательно должен, — отвечает мама, — только боюсь, что поздно.

— Совсем нет, эти воспитатели прекрасно убеждают в любом возрасте, человек на глазах меняется.

— Тогда я беру положенные мне отгулы, и мы едем на дачу, природа, шашлыки, рассказы у костра, разве что-то может быть лучше для снятия стресса, — мама целует Валентина Сергеевича в щеку и убегает обратно в здание центра.

— Ей дадут отгулы? — Удивляюсь я.

— Если нет, то тогда пойду я, — отвечает Валентин Сергеевич, — она очень за тебя переживает, её так трясло, что я боялся пускать за руль, хотел ехать один, но твою маму сложно остановить, разве что связать и запереть за железной дверью, и то не уверен, что поможет.

— Жаль, что в последнее время, я приношу ей одни неприятности.

— Так уж повелось, что больше всего страдают близкие люди, — отвечает Валентин Сергеевич, — и ты не виновата, что родители Артема воспитали подонка и садиста, в этом уж точно твоей вины нет. Он долго не протянет, я видел таких, их либо убивают в драках, либо просто убивают, есть ещё варианты, они умирают от передозировки наркотиков или пьяные замерзают на улице, но последние два варианта бывают крайне редко.

— А скольким он до этого сделает больно?

— Многим, и это очень огорчает, но к сожалению мир несовершенен.

Глава 8

Неделю спустя. Мария.

Пять дней спокойствия и счастья, я давно так не отдыхала, мы гуляли по осеннему лесу, собирали на участке опавшие листья, жарили на костре хлеб, сосиски, мясо и рассказывали смешные истории, я прекрасно спала, а прогулки по утрам и вечерам приносили блаженство, да и погода баловала солнышком. Но, к сожалению, все хорошее очень быстро заканчивается и нужно возвращаться домой и на учебу. Мама отключила свой телефон и поэтому не знала, что происходило у нашей квартиры, а там действительно было паломничество. Как рассказала нам соседка, первыми приехали родители Артема, но постояв у двери с полчаса, вынуждены были покинуть лестничную площадку. Потом приехала бабушка собственной персоной, потом был наряд полиции, который, видимо, вызвали родственники или сама бабушка. Про это знал Валентин Сергеевич, только признался когда мы приехали домой и, если бы не он, то нашу дверь взломали, а так они только опросили соседей и уехали. Когда мама включила телефон, на нем было огромное количество пропущенных звонков и грозных сообщений от всех так называемых родственников. Мама удалила их, не читая. Перезванивать она никому не собиралась. Артема вернули семье через пять дней, где он был и в каком состоянии его предъявили родственникам, я не знаю, Валентин Сергеевич в подробности не вдавался, а нам было совсем неинтересно, он только сказал, что теперь тот будет обходить меня седьмой дорогой, как и вся его родня, включая бабушку. Вот так получилось, что у меня больше нет бабушки, а у мамы единственной родственницы.

Прозвенел звонок с последней лекции и я, спрятав мечтательную улыбку начала собираться домой, до электрички ещё полчаса, можно не торопиться, хотя темнеет сейчас рано, и вечером ходить страшно.

— Ты идешь или будешь мечтать? — Раздается голос Тимофея, я поднимаю глаза, он стоит в паре шагов от меня и улыбается.

— Нам по пути?

— Ну до вокзала я тебя точно провожу, а дальше не знаю, но ты же скажешь, в какую тебе сторону.

— До какого вокзала?

— До городского, Маша, мне тоже в город.

— Ты меня ждал?

— Ждал, а куда мне спешить, электричку отменили, на улице болтаться не хочу, а кофе я уже две чашки выпил.

— Я тебя никогда раньше на станции не видела, мы должны были хоть раз встретиться, если ты пользуешься этим транспортом.

— А я им и не пользуюсь, машина на ремонте, сказали только через пару недель можно забирать, так что я временно безлошадный.

— Ты хочешь составить мне компанию? Или чтобы я составила компанию тебе?

— Маша, я хочу проводить тебя до дома, или это криминал?