Вель

Уха! Какая вкусная и ароматная! Наевшись, она сладко заснула, крепко, даже во сне, держась рукой за меч.

Глава 10

Проснулась ночью, лицо, руки, ноги нестерпимо чесались от комариных укусов, Воздух просто звенел от их противного жужжания. Комаров было столько, что казалось, они прилетели на пиршество со всего озера.

Вель закуталась в плащ с головой, это помогло, только дышать было тяжело, но выбора не было, пришлось терпеть до утра. Солнечный свет прогнал проклятых насекомых в укрытия, но было понятно, вечером все повторится. Все дни, что Вель жила у озера, она хлебосольно кормила комаров своей кровушкой.

Работа по заготовке рыбы двигалась медленно. Вывешивать пластины рыбы для сушки приходилось только на ночь, иначе Вель рисковала вместо сухих пластинок, получить сгнившие, да еще облепленные личинками мух.

Сил у Вель хватило только на десять дней, решив, что такого количества сушеной рыбы ей будет достаточно, она отправилась домой, потом снова в лес за дровами, ягодами, грибами.

Лето закончилось, наступила осень. Днем солнце пригревало почти по летнему, но вот вечером уже ощущалось приближение холода. Наступление зимы пугало Вель и не только возможным голодом, а и тем, что у нее не было никакой одежды.

Кофту и юбку, что оставил шаман ей в подарок, она постирала, высушила и спрятала в сундук, на случай если ей когда-нибудь посчастливится увидеть людей. Да и если бы она занималась заготовкой и добычей еды в этих вещах, совсем скоро они превратились бы в лохмотья, а поскольку другой одежды не было, то Вель ходила голой, лишь ночью заворачиваясь или укрываясь плащом. Сапожки она также берегла, часто ходила босиком, а когда это было невозможно, то надевала сандалии, что сама смастерила. И вот приближение холодов заставило ее задуматься об одежде.

Шкурок животных, пойманных силками, скопилось уже достаточно, к сожалению шкурки были грубы, потому что Вель не умела их выделывать.

Нет, в лесной общине их выделывали отлично, и она помогала счищать подкожный жир и остатки пленки, но вот, как и из чего готовился раствор, который втирали в мездру, и который после сушки снимался чулком с кожи, делая шкурку мягкой и очень приятной на ощупь, было секретом общины.

Оказывается, его открывали женщине, только после рождения ребенка, когда она становилась полноценным членом общины. До этого девушек в эту тайну не посвящали, ведь всегда существовала вероятность, что она может выйти замуж за чужака, и унести эти знания в общину мужа.

Поэтому шкурки, напасенные Вель, были грубыми и жесткими, но ей выбирать не приходилось.

Она решила заняться шитьем, когда дом завалит снегом, когда будет много времени для долгой кропотливой работы.

Второе занятие, что она для себя придумала, было плетение корзин. Емкостей для переноса вещей совершенно не хватало, корзины могли ей в этом очень помочь. Ее учили плести их, вернее давали заготовку, а она заламывала прутья, оплетая каркас, но Вель была уверенна, что и заготовку она сама сможет сделать.

Вокруг озера росло достаточно подходящих деревьев. Вель принесла в дом несколько вязанок веток. Теперь занятий, для долгих зимних дней было достаточно, она решила, что в этот раз хорошо подготовилась к зимовке. По первым морозам еще удалось поймать силками нескольких зайцев. Их есть она не стала, зная, что мороз позволит им долго сохраняться, а потом начались сильные снегопады, и дом завалило снегом.

Эта зимовка была совершенно не похожа на ту, что она провела в пещере. Тепло, жар от очага согревает комнату, оказалось в дымоходе есть заслонка, и когда Вель ее прикрывала, теплый воздух не уходил в трубу. Она раньше никогда такого очага не видела, он казался ей чудом. Масляный светильник, заваренные ягоды с кусочком медовых сот, она была на седьмом небе от счастья. Вот тогда и принялась за шитье.

Шитьем, ее работу назвать было бы сложно, она соединяла шкурки между собой, прокалывая дырочки и связывая их всем, что только могла найти: и жилами, и кусочками веревки, и ленточками кожи, и даже скрученными прядями волос, за год они отросли вполне достаточно. Вель смогла смастерить нечто похожее на мешок с дырками для головы и рук, потом приделала рукава. Свое изделие она носила мехом к телу, иначе жесткая мездра растирала кожу.

Шкурок, пошить штаны не хватило. Пришлось ограничиться мягкими сапожками, которые она также одевала мехом внутрь. На улице в таких ходить было бы невозможно, но дома они хорошо грели ноги.

Вель экономила еду, как могла, и мяса, и рыбы едва могло хватить до весны, зато сушеных ягод было вдоволь, она грызла их, чтобы заглушить голод.

Несколько раз к дому подходили волки, она слышала их вой, они были совсем рядом. Вель не боялась. Дом настолько крепок, что ни волки, ни медведи до нее не доберутся.

Она старательно плела корзины и думала о весне, а еще она думала о том человеке, что умер в этом доме.

Сколько лет он тут прожил? Почему в доме все вещи оказались в таком порядке? У Вель, например, вся комната была захламлена: и ветви ивы, и кусочки веревок, и шелуха от коры, что осыпалась с прутьев, а ведь она старалась постоянно наводить порядок, когда же она нашла мужчину, и в комнате, и во всем доме, все было безукоризненно прибрано. Странно.

Глава 11

Так прошел еще один год, и еще один. Вель с приходом зимы наносила зарубку на притолоку над дверью. Считать она умела только по пальцам на руке, так и ставила зарубки: один ряд — столько зарубок, сколько пальцев на двух руках, потом еще один ряд, потом третий. Сколько всего лет она уже жила в этом доме Вель, сказать не могла.

В первую же зиму, устав возится со шкурками и прутьями, Вель, не зная чем себя занять, вновь подошла к сундуку. Осторожно, с некоторым душевным трепетом откинула крышку и стала осматривать находящиеся в нем вещи, доставая их из сундука и раскладывая на полу.

Три книги, разного размера и толщины. Стопочка чистых листов. Пучок длинных пустотелых перьев, увязанных ниткой. Бутылочка с жидкостью черного цвета, еще одна с прозрачной жидкостью, и еще — с мутно— зеленой.

Три свитка. Один из них Вель уже когда-то рассматривала, но сейчас, перекладывая, обнаружила, что два других были значительно тяжелее. Развернув, увидела, что свитки были накручены на приятно пахнущие восковые палочки.

Мешочек с монетами. Вель достала одну из них. Мужчина, грозный и страшный, с волосами до плеч, с бородой и усами смотрел куда-то вдаль. Вель засунула руку в сундук и, продолжая рассматривать монету, шарила по дну. Пальцы наткнулись на холодную металлическую поверхность. Она резко отдернула руку: "Заколдованная пластинка!" Вель совсем забыла о ней.

Она резко захлопнула крышку сундука, но страх не уходил. Вдруг она разбудила душу, что заточена в пластинке, и вдруг эта душа начнет ей мстить? Вель забилась в угол, с испугом глядя на сундук. Для храбрости взяла в руки меч и выставила перед собой. Ничего не происходило.

Устав ждать, Вель и сама не заметила, как вновь залюбовалась гладким серебристым лезвием меча и увидела на его поверхности свое отражение, будто в стоячей воде озера. Но в озере трудно было рассмотреть цвет глаз или волос из-за темного ила, скрытого под гладью воды.

А вот в лезвии она отлично видела, что глаза у нее голубые, а волосы — светлые.

Вель задумалась. У той девушки, которую она тогда видела в пластине, тоже были голубые глаза и светлые волосы. Решительно, чтобы не передумать, она подняла крышку сундука и, схватив так напугавшую ее пластину, развернула и посмотрелась в нее.

Она сразу узнала себя. Да, такой она выглядела на отражении, только теперь Вель могла рассмотреть каждую черточку лица, каждую ресничку.

И она смотрела, забыв обо всех других предметах. Смотрела и сравнивала себя со всеми другими женщинами, которых встречала в жизни. У нее и волосы были совсем другими, и глаза, причем, не только цвет, но и разрез. Кожа светлее, губы розовее, нос прямой и тонкий, ямочки на щеках при улыбке, зубы ровные и белые. Вель смотрела на себя, смотрела, и вдруг поняла, что она очень сильно самой себе нравится.

С таким хорошим настроением еще раз заглянула в сундук и нашла предмет, который раньше не заметила. Гребень. Вель попробовала провести гребнем по волосам, но он сразу застрял в ее нечесаных космах. Тогда она недрогнувшей рукой срезала волосы почти под корень, а с этого дня ежедневно стала расчесывать их.

Потом очередь дошла до книг. Вель начала с самой маленькой. Ничего интересного. Все страницы густо усеяны непонятными значками, строчки кривые и неровные. Еще одна книга тоже не показалась ей интересной. Такие же строчки текста, а между ними рисунки, сплошь состоящие из линий.

И только третья книга по-настоящему удивила ее. Сначала девушка обратила внимание на рисунок, окаймляющий страницу, это было плетение ветвей с необычными листьями и цветами. Но главный сюрприз ждал в середине. Несколько картинок были такими красивыми, что у Вель захватило дух. С этого дня тщательное изучение каждого рисунка стало ее самым большим удовольствием.

На рисунках она увидела и зеркало, в которое смотрелась девушка, увидела перо, торчащее из темного пузырька, а рядом чистый лист. Когда она поступила так же, как на картинке, то поняла — эти перья и жидкость предназначены для нанесения значков на бумагу.

Еще, изучая рисунки, она поняла, для чего предназначены восковые палочки. Когда она зажгла одну из них, то от пламени не было ни чада, ни сажи.

Вель смотрела на корабли, на людей в невиданных одеждах, на мужчин, сошедшихся в кровавой битве и пешими, и на конях, и много-много чего невероятно интересного.

А вот свитки ее поначалу разочаровали. Весь лист исчиркан кривыми линиями, и все обведенные пространства разрисованы разными цветами и непонятными значками. Но, поскольку делать было нечего, она стала вглядываться в них, стараясь понять, для чего все это было здесь нарисовано.

Сначала она узнала крошечные кораблики, они были нарисованы на синей поверхности. Догадка пришла сразу: корабли и море! Вот тогда Вель и поняла, что это за свитки. Эти бумаги рассказывали обо всех землях, что окружают ее.

Синее — это, конечно, море. Маленькие башенки — поселения людей. Чем больше башенок, тем крупнее поселение. Вель это поняла. Поселений было множество, но, к сожалению, она так и не смогла понять, где она сама находится, и в какую сторону надо идти, чтобы добраться до людей.

Глава 12

Годы шли и шли. Вель знала, что она стара, и что даже, возможно, скоро ей придется умереть. Она давно поняла, что человек, живший когда-то до нее в этом доме, потому оставил все в таком образцовом порядке, что готовился к смерти, а может, даже и ускорил ее.

Ей бы тоже хотелось поступить точно так же, чтобы тот, кто придет после нее, застал дом в чистоте и порядке, поэтому она внимательно прислушивалась к себе, ожидая, когда же почувствует приближение смерти. Вель помнила стариков, которые жили в общине и в поселке.

Морщинистые, беззубые лица, сгорбленные плечи, скрюченные пальцы, удушающий кашель, приволакивающая походка — никаких таких ужасных признаков старости у нее не было. Она была сильна, быстра, ничего не болело, никаких предчувствий приближающейся смерти не было.

Это ее и радовало и удивляло. Но самым удивительным ей казалось собственное отражение в кусочке застывшей воды — так она называла пластину, в которой можно было видеть свое лицо.

Она не старела. Ни на день. Снова закралось подозрение, что этот предмет заколдован. Он либо врет, искажая изображения и стирая года, либо дарит молодость. Вель склонялась ко второму. Зубы у нее не выпадали, кожа на лице была гладкой на ощупь, глаза были зорки, усталость проходила даже после короткого отдыха.

Но скоро Вель стало не до подобных рассуждений.

...За эти годы было всего несколько малоснежных зим, когда снег не заваливал ее дом почти до крыши, а доставал всего до подоконника, позволяя видеть, что происходило во дворе.

После таких зим, если весной было мало дождей, озеро мелело, и трава быстро жухла. Вель помнила, как шаман говорил, что во время сильной засухи в лесах случались пожары, в которых гибло все живое, и спастись от которых было невозможно.

В такие годы Вель видела где-то далеко взвивающиеся в небо клубы дыма, но ветер уносил их в противоположную от дома сторону.

...Закончилась уже вторая подряд бесснежная зима. Весной прошло несколько ливневых дождей, но с начала лета в небе не появилось, ни облачка. Цветущие растения исчезли так быстро, что меда, которым Вель удавалось запасаться каждый год, оказалось очень мало. Вся трава высохла, погибли многие кустарники. Угроза пожара стала не просто реальной — Вель ждала его начала каждую минуту.

Она хорошо продумала, что будет делать. Спастись от огня можно только в озере, но до него несколько миль, понятно, что с поклажей на плечах она не успеет добежать. Вель стала потихоньку все свои вещи перетаскивать к озеру.

Ей было жаль потерять даже самую малую вещицу. Она отнесла все: и горшки, и книги, и корзины. Вещи погрузила на небольшой плот и была готова в любую секунду отогнать его к середине озера, поскольку высохшие вокруг озера растения также могли заполыхать.

Костер разжигать она боялась, но готовить кушать на чем-то, надо было, поэтому поневоле приходилось возвращаться в дом.

И вот в один из дней она увидела клубы дыма, где— то загорелся лес. Дом находился с подветренной стороны, поэтому была небольшая надежда, что он уцелеет. Но этой надежде не суждено было сбыться. Ветер развернулся, и стена огня пошла в сторону дома.

Вель оттолкнула плот от берега, но, поскольку он был таким небольшим, что даже вещи на нем едва помещались, ей пришлось плыть рядом, лишь придерживаясь за него.

А дальше началось что-то страшное. Горело все, жар стоял невыносимый, и так продолжалось много часов, пока ветер не погнал огонь дальше. Только утром, когда выпала роса, охладив горячую землю и угли, оставшиеся от деревьев, Вель смогла выйти на берег. Она понимала, что дома больше нет, но все равно с какой-то странной надеждой отправилась на, то место, где он стоял.

Остались только очаг и возвышающаяся над ним труба.

Вель побродила по пепелищу. Нашла навесы от дверей, сундука, ларя, металлическую пластину, обрамляющую прозрачные пластинки на окне, вот и все.

Больше ни дома, ни укрытия, а вокруг, насколько хватало глаз — черная мертвая пустота с обугленными остовами деревьев. Отсюда надо было уходить.

Все вещи с собой взять было невозможно. Вель со вздохом стала перебирать их.

Меч? Возьмет обязательно, так же, как кинжал, нож, котелок, кресало, запасную одежду, сапожки, зимнюю одежду, сумку с горшком меда и кое-какой едой. Возьмет деньги, навесы от дверей, найденные после пожара. Подумав, решила взять свиток, на котором были нарисованы корабли и разные земли — это все.

Книги и многое другое придется оставить. Где их спрятать? И Вель придумала. Она оттащила все к дому и сложила в очаге, прикрыв сажу шкуркой. Потом закрыла очаг камнями и обмазала их глиной, разведенной водой, вокруг посадила с десяток лесных орехов из своих запасов, в надежде, что они прорастут следующей весной, а поднявшиеся высокие кусты скроют очаг от чужих глаз.