Проклятый дар

Ну ладно, подумаешь — красочный кошмарик. Должно же быть больше симптомов, чтобы предполагать психическое расстройство.

Раскрытый справочник психических заболеваний повествовал, что признаками шизофрении так же является плохое настроение (в коем я и прибывала последнее время в связи с перспективой лишиться крыши над головой), ухудшение профессиональной деятельности (на лавку я конкретно положила болт, а давеча и вообще проспала), девиантное поведение (облила мага кофе на глазах у посторонних людей).

Я покосилась на мензурку с успокаивающей настойкой и добавила туда еще пару капель из затемненного бутылька.

Так и до голосов в голове недолго дожиться.

Знаете, раньше в своем доме меня пугала ворона. Эта пакостная птица каждое утро прилетала к нам во двор, пикировала на персик и в приземлении издавала ну очень громкий и страшный звук, как будто певец дал петуха на середине арии, подавившись полезшими из нутра сколопендрами, а птица услышала, запомнила, так как ей очень понравилось, а теперь приветствовала новый день этим лютым воплем.

Потом появилась Соши, и получать порцию мурашек и прыжков до потолка я стала от нее: то из-за угла внезапно выскочит, то в дом бесшумно пройдет и со спины поздоровается, то вообще в лавке заночует и ночью прошаркает по коридорам залетным призраком.

Теперь вот еще сосед... Правда, к нему я и не могла еще успеть привыкнуть, заселился только три дня назад, вещи и мебель с собой не привез, так что в обстановке ничего не изменилось и не напоминало о присутствии мужчины в доме. Разве что на кухне появилась большая чашка с отколотой ручкой, алюминиевая погнутая ложка и два ножа: складной многофункциональный и армейский тесак "Ласточка" в мягких ножнах и с длинными ремешками. Кружку я, кстати, все время порывалась выкинуть, ну или посадить в нее что-нибудь. Но Гиль пил чай только из нее, аккуратно мыл и вешал на сушилку каждое утро, так что я, испытывая определенную долю неловкости, глядя на этакое безобразие, все же придерживала хозяйнические порывы. Может кружка дорога ему как память о невесте. Или вражеский стрелок, притаившись за кустом, разрядил в него заряд порчи, а снаряд угодил в кружку, срикошетив. Например, в стоящего рядом. Маг остался невредим, а вот что стало с неосторожно устроившимся попить чаю с Гийльреем — история умалчивает.

Так что я периодически забывала, что в доме еще один жилец. И, соответственно, зарабатывала бонусы для грядущего сердечного приступа от испуга.

Последние двое — сосед и ученица — явно превосходили ворону по всем параметрам. Кроме умения вовремя применить эффект неожиданности.

"Бхфэркх!" — выдала вопль негодяйка, врезавшись в персик так, что бедное дерево затряслось. Смоляно-черная туша прокашлялась, явно довольная произведенным эффектом, и завела бахвальство: кар-кар да кар-кар.

— Ух, чтоб тебе, — буркнула я.

Налила в кружку ледяной воды из скважины, высунулась из окна, с прищуром примериваясь к расстоянию, и плеснула на ворону.

— Карррр!

Вспорхнула, и тут же приземлилась обратно, на пол шага дальше по ветке. Переступила когтистыми лапами, держа крылья на весу и брезгливо ими потряхивая. Укоризненно на меня посмотрела.

— Кар!

Я замахнулась на нее кружкой, как будто там еще осталась вода. Ворона нагло выдала свой "Бхфэркх!" еще раз, напоследок и в назидание, и соизволила покинуть насиженное место.

— И учти, в этот раз тебе просто повезло, что под руку мне попалась вода, а не кипящее масло! — крикнула я ей вслед и погрозила кулаком.

Стекла на подоконник, приложила руку ко лбу.

Премерзкое состояние.

— Ну и как, есть температура? — поинтересовались у меня за спиной со смесью ехидства и едва сдерживаемого смеха. — Может лучше мне померить?

Нет, насчет эффекта неожиданности я погорячилась.

Подпрыгнула, моментально вытянувшись по стойке смирно. А что там за вид в окне? Очень интересно, да-да, именно поэтому я тут и стояла.

Сосед все еще держался, когда подошел к окну. С любопытством заглянул мне в лицо, проследил за взглядом — а что это я там такого интересного нашла, может оно и мне надо? — и ничего там не узрел. С серьезной миной положил ладонь на лоб, нахмурил брови в профессиональной задумчивости лекаря-диагноста.

— Нет, увы, жара нет. Значит, с воронами вы и без бреда и галлюцинаций разговариваете. Что отвечают?

— Передают просьбу послать кое-кого в лес окольными и занимательными путями, — пробурчала мрачно, но тут тоже не выдержала — хрюкнула со смеху.

Маг поддержал сие начинание, и спустя пару секунд мы оба хохотали.

— Ну-с, — мирным голосом, но все еще с искорками смеха произнес волшебник, — в этот раз досталось хотя бы вороне, а то на мне новый костюм.

Пока усаживались за стол, и Гиль заваривал себе чай в своей любимой кружке, я успела разглядеть мага повнимательнее.

За прошедшие два дня загар немного выровнялся и из рабочего, подтип "трудоголик", где четко выделялась граница между светлой и контрастно темной кожей, обозначая контуры формы, перешел в разряд просто рабочего, без фанатизма. Были кисти коричневые, запястья бледные, шея бронзовая, ключицы молочного цвета. Теперь то ли суровый горный загар смылся морской водой, то ли участки кожи, укрываемые раньше одеждой от агрессивных солнечных лучей, приобрели золотистый оттенок, но все это в целом выглядело уже не так страшно.

Мама у меня была рыжая и светлокожая. Пребывание на солнце добавляло ей разве что веснушек на носу, а от злоупотреблений солнечными ваннами появлялись страшные ожоги, если забывала пользоваться защитным кремом. Я же пошла в смуглого отца, переняв у родительницы только веснушки и некоторые черты лица с общей тонкокостной конституцией. Сигид Гийльрей же, светлоглазый и бледнокожий от природы, должен был по идее с большим успехом обзаводиться волдырями и слезающей кусками кожей, чем ровным золотистым загаром.

Я с тоскливой завистью вздохнула. Маг, волшебник, колдун. В общем, шулер и мошенник в реальной жизни. Мне вот никогда не видать красивого и нежного светло-золотистого, как карамель "Буренушка" в молоке, оттенка кожи. И от веснушек не избавиться, а они, как грибы после дождя, сидят себе светлые и почти прозрачные всю зиму, но моментально выскакивают на носу, плечах, кистях рук при первых лучиках весеннего солнца. Хорошо хоть не темно-коричневые и достаточно аккуратные, как будто кто просыпал на нос и щеки щепотку кристалликов перманганата калия. По сравнению с черной точкой родинки слева над губой они вообще теряются.

Мама говорила, что люди с родинками и веснушками — счастливые. Я не могла поспорить, но и соглашаться не торопилась. Живу я получше многих, но это скорее результат усилий предков, а не какого-то там личного везения.

— Доброе утро, — крикнула сразу нам обоим Соши, на мгновение забежавшая на кухню жадно хлебнуть воды прямо из кувшина.

Я недовольно поджала губы, но при маге сдержала едва не сорвавшийся с языка окрик. Ладно, пусть спокойно доделает дела, итак ничего не сломала и не испортила за это утро. А это в нашем случае уже достижение.

— Доброе, — нестройным хором отозвались мы. Посмотрели друг на друга.

— Доброе утро, — повторил для меня маг, хлебнул из покалеченной кружки.

— Угу, — отозвалась, провожая взглядом движения, которыми маг поднимал и опускал напиток. Оный я не могла назвать иначе, кроме как ядреной заваркой. Да еще и без сахара и молока. — Может вам медку предложить?

— Спасибо, не беспокойтесь, — был дан кроткий ответ.

— Угощайтесь конфетками.

— Благодарю, — легкий поклон прямо за столом.

Конфеты остались лежать нетронутыми.

Мне вот интересно, он чем питается вообще? Все, что готовила на нас всех — и ученицу, и мага — я оставляла остывать на кухонном столе рядом с печью. Захотели покушать — разогрели, ничего страшного, не переломились бы. А сама убегала по делам. По вечеру же обнаруживала сковородки, горшки и кастрюли нетронутыми. Соши была занята вместе со мной и вообще, вопреки моему мнению о ее характере, стеснялась меня якобы объедать. На второй день оставила послание — подписала все блюда, стрелочкой указала где разогревать и где трапезничать. И тот же итог.

Либо брезгует, либо, как и Соши, стесняется.

Покосившись на умиротворенно попивающего заварку Гиля, не вытерпела и сходила к серванту за зефиром и вафлями. Насовала в вазочку, демонстративно поставила на стол прямо перед волшебником.

Уставилась в упор.

Вот сейчас и узнаем, не хватало чтобы мне тут еще нос воротили от угощений от всего сердца.

— Не стесняйтесь, — настойчиво повторила.

Маг тяжело вздохнул, посмотрел на сладости тоскливым взглядом мученика. И мужественно потянулся за вафлей.

— Какие у вас планы? — спросил Гийльрей, мне так кажется, чтобы только отвлечь меня от подсовывания конфет.

Планы, о-ох... А они есть, планы-то. И их не получится отменить в угоду отдыху и блаженному безделью в теплой постельке.

— Сегодня у меня встреча с госпожой Нингой тер-Вирей.

— А, тот самый свадебный заказ, — кивнул Гийльрей, узнав имя.

Я кивнула, но произнесла другое:

— Не думаю, что что-то получится. Вирей — владелица крупнейшего виноградника в округе и винодел, специализирующийся на изысканных сортах. Мама... ох, мама столько всего умела и знала. И люди, обращаясь ко мне по серьезным поводам, желают видеть во мне вторую Кинару тер-Мормори, ее саму. А я совсем недавно переняла дело. Да, я училась... но я всегда оглядывалась и знала, что если накосячу, то не случится ничего страшного — мама с легкстью все исправит.

Я залпом допила чай и без особых эмоций продолжила:

— Нинга Тер-Вирей — самая пупырчатая жаба в нашем болоте, это имя на слуху у всех, да и вы наверняка пробовали ее вино.

Маг кивнул.

— Раньше мы дважды-трижды за сезон ездили на ее виноградную ферму для лечения и профилактики от болезней, тли, улиток и прочих вредителей. После смерти матери никаких больше приглашений не было. А теперь — свадьба. Это не просто оформительский заказ, это смотрины.

Волшебник подлил мне кипятка из заварника, аккуратно придерживая крышку.

— Ну и хорошо. Это ведь хорошо? Разве нет?

Я оперлась локтем на стол и опустила голову на руку. Дождь ворочался в вышине, недовольно бурчал, мучаясь несварением, но терпел.

Облака прорвет в пути. Вот как пить дать. Ровнехонько за поворотом от города. Дороги развезет, колеса забуксуют, накопители переключатся на резерв, генератор забарахлит, и потопаю я обратно под ливнем, чавкая резиновыми сапогами.

С вечера над морем темной периной вызревал фронт, облака толпились за вершинами горного хребта и ждали своего звездного часа. И вот он настал.

— Это может быть и хорошо, но вот я совсем не в состоянии носить с восторгом кинутую мне палочку и отплясывать чечетку на руках. Я и выспавшаяся бы скорее всего разочаровала госпожу тер-Вирей.

Маг подобрался и заледенел, как тогда, когда я отчитала его за самоуправство в лавке.

— Вы плохо спите? — спросил сурово и словно с примесью какой-то непонятной муки.

Я отмахнулась и только хотела сказать, что проблема совсем не в этом — как, ну как можно ожидать от меня маминого уровня, когда я стараюсь и, в общем-то, не хуже нее выполняю обязанности, но вот все равно в глазах людей это не то и не так, никто даже не допускает мысли о том, что я могу быть не хуже многоуважаемой Кинары! — как раздался грохот, треск и лаконичный мат в исполнении глухого, но высокого и несомненно девичьего голоска.

Мы с Гилем переглянулись. Волшебник прислушивался к звукам, но в доме царила настораживающая тишина.

— Соши? — крикнула через весь дом. — С тобой все в порядке? Ну что за девчонка, говорила же я ей не носиться как угорелой по лестницам!

Проскрежетал ножками стул, из вредности сопротивляясь движению всеми силами.

— Откуда звук был? — спросила, торопливо выпутываясь из замотавшейся вокруг ног юбки.

— Снизу.

— Погреб? — для проформы уточнила.

Ну да, где же еще. А если и нет, тот откуда бы Гийльрею знать, это не он вырос в этом доме.

— Есть аптечка? — спросил маг уже на пути в коридор.

Он отправился на помощь моей ученике, а я же задержалась, доставая коробку с медикаментами с верхней полки кухонного шкафа.

Спрыгнула со стула, кинулась к дверям и нос к носу столкнулась со смущенным Гийльреем. Оказывается, он пришел в подвал и никого там не обнаружил. Таким образом выяснилось, что погреб и подвал у меня (то есть у нас) в доме — это разные помещения. И где первый маг не знал.

— Соши?

В погребе свет не горел, девчонка ленилась его постоянно зажигать, а гас волшебный светильник сам собой, если в помещении никого не было.

— Да все в порядке со мной, — сиплым голосом отозвалась ученица откуда-то справа. И зашипела от боли.

Перепугавшись насмерть, я кинулась к светильнику, но Гийльрей быстрее достал из кармана небольшой прозрачный шарик, который тут же засветился ровным холодным светом, и подкинул его. Волшебник не отводил пристального и пугающе сосредоточенного взгляда от Соши.

Огонек завис в воздухе, покачиваясь, словно полосатый поплавок на водной ряби.

Ученица сидела на полуразваленном ящике с картошкой и свеклой, согнувшись и держась за щиколотку. Лицо бледное в синеву, черная коса растрепана, жесткие пряди кудрей торчат во все стороны, под глазом наливается сочным фиолетовым цветом фингал. Да и одежда вся серая от слоя пыли и прилипшей земли, рукав разорван, из него торчит обтесанный локоть.

— Нога сломана, — констатировал чародей.

— Ыгы, — отозвалась ученица.

— А чего зубами клацаешь? — строго спросила, беспокоясь о возможных внутренних повреждениях.

— Так холодрыга же.

Соши шмыгнула носом и промямлила:

— Может мне отварчика какого, а?

— Еще сказала бы на подорожник поплевать и приложить к больному месту, — дала я выход волнению, примешивая к голосу яд тоненькой струйкой и аккуратно помешивая. — То есть к голове. Тебе принести охапку, или тут тебе надо стог организовать, чтобы ты в него занырнула? Чего ты тут забыла, а? Чего шастаешь по темноте?

Ученица опять шмыгнула носом.

— Я отсюдова мешки отнесла, и потом забыла закрыть. И забыла про него. А тут он такой стои-и-ит, ну я об веревку и запнулась.

— Кто тут у тебя стоит? — спросила, складывая руки на груди.

— Крышка. Ну, этот, как его, люк погребенный. В смысле погребной. От погреба то есть.

— Типун тебе на язык! — прикрикнула я. "Погребной люк" меня окончательно добил. Еще чего не хватало — собралась себе гробницу в моем доме обустроить.

Прыгает по дому, что стрекоза, и под ноги не смотрит.

Руки Соши подрагивали, Гийльрею пришлось разжимать вцепившиеся в пропыленный подол пальцы по одному, чтобы осмотреть поврежденную ногу. Волшебник водил рукой по воздуху, будто собирая что-то невидимое, а потом сбрасывал, резко встряхивая кистью. Опустился на корточки, вздохнул, вывернул шею, чтобы заглянуть мне в лицо. Подмигнул, ибо я совершенно расстроилась, а после поймал взгляд девчонки. Мягко ей улыбнулся и начал заговаривать зубы, интонируя размеренно и успокаивающе.