Ястребиное зрение, человечьи глаза

— Я могу потом прийти в лабораторию, где Джуго? — спросила Учиха у Карин, когда красноволосая кивком указала ей на нужную дверь. — Я запомнила дорогу, правда, — заверила Сарада, поправляя очки. Она понимала, что Карин наверняка совершенно не хочет искать её по коридорам и не намерена добавлять себе проблем, но она и правда запомнила дорогу. Потом можно будет как-нибудь походить и попытаться найти прямой путь от лаборатории до собственной комнаты, а ещё лучше — просто побродить и попытаться запомнить как можно больше коридоров. Ей ведь тут ещё жить, и Сарада надеялась, что довольно долгое время.

Карин, на удивление не став запрещать и задавать каких-нибудь вопросов, просто кивнула. Возможно, поверила, а возможно, знала про способности шарингана. Сарада не знала, какой вариант вернее, а потому просто решила не задумываться об этом. Слишком проблемно было бы узнать, как много о её (или, если точнее сказать, Саске) глазах знает Карин. Девочка не верила, что ее отец оказался тут совершенно случайно, а ещё не верила, что Орочимару бы просто так позволил Учихе быть тут. Ведь додзюцу — это сила, знания, а шаринган ещё и может копировать. Чем не интересная вещь, которую надо изучить?

Она зашла в комнату, слыша удаляющиеся шаги Карин, и быстро обследовала комнату. Кровать, стол со стулом, лампа над потолком и вместительная тумбочка рядом с кроватью. Обстановка совсем не была похожа на её собственную комнату, но Сарада невозмутимо разложила немногочисленные вещи и вышла, прикрыв за собой дверь. На отсутствие разного рода безделушек, тёплого ковра и многих ненужных вещей она жаловаться не будет, а вот по оставшимся в Конохе книгам точно будет скучать. Потому что коллекцию она собирала долго и упорно, иногда даже в обход матери.

До лаборатории девочка дошла быстро, только остановилась ненадолго у кабинета Карин, но, заметив закрытую дверь и отсутствие каких-либо звуков, пошла дальше. Свет, правда, из-под двери пробивался, но раз дверь закрыта, значит там никого не ждут. Сарада же не считала себя наглой или тем более навязчивой, если дело не касалось напрямую знаний. В таком случае она даже Шино-сенсея иногда раздражала, хотя, казалось бы, как такое вообще может произойти. По этой же причине отношения с библиотекаршей Имаи-сан у неё были ещё хуже, чем у остальных: женщине не нравилось, что Сарада так часто, помногу и слишком скрупулёзно объясняла, чего бы ей хотелось, Учиха же не любила Имаи-сан за упрямство и нежелание понимать, чего от неё хотят.

Осторожно постучавшись в дверь, Учиха заглянула, а потом и прошмыгнула в лабораторию. Джуго, кинув на неё мимолётный взгляд, опять вернулся к своей работе. К какой именно, девочка не видела, но, судя по мельком увиденному микроскопу, он что-то разглядывал. Оглядевшись, Сарада заметила новые детали: пару специальных раковин для мытья посуды, огромную коробку с пробками, ещё какую-то машину, назначение которой было девочке неясно. Как можно более незаметно подойдя поближе, она различила на полу одну таблетку, чем-то похожую на те антибиотики, которыми лечились гражданские и даже шиноби — сходить в госпиталь к ирьёнинам можно было не всегда. Сарада таблетками не лечилась никогда, так как у неё была Сакура, но об их существовании знала.

"Интересно, что внутри этих капсул?" — подумала девочка, опасаясь трогать ту единственную, что лежала на полу. Вряд ли, если ее найдут, за такое погладят по головке. Да и кто знает, что там внутри... Вернувшись на своё место, Сарада не утерпела и через некоторое время подошла к Джуго, заглядывая ему через плечо. Ждать и молчать, ничего не предпринимая, надоело быстро.

— Можете сказать, что вы делаете? — спросила она, стоя рядом и даже не пытаясь заглядывать через плечо или лезть под руку. Во-первых, всё равно ничего не увидит, слишком уж Джуго большой, а во-вторых, Сарада по себе знала, что это до ужаса раздражает. И вопросы, конечно, раздражают, но она пришла сюда ради знаний, и Карин, вроде бы, разрешила тут находиться — вряд ли она бы решила, что Учиха будет просто стоять где-то вдалеке и ничего не делать.

Оторвавшись от своего занятия, Джуго посмотрел на девочку с сомнением, но всё же начал объяснять. Было видно, что для него это сложности не представляет, Сарада же увлечённо слушала и под конец тоже попросила посмотреть в микроскоп. Посмотрела, ничего не поняла, спросила у Джуго разрешения перенастроить резкость и, получив положительный ответ, опять ненадолго прилипла к окуляру. Много времени она отнимать не стала, просто посмотрела, запомнила картинку и слезла, уступая мужчине его законное место.

— Вы так долго рассматриваете, — под конец протянула Сарада, мягко перекатываясь с пятки на носок. — Неужели там что-то не так?

— Да, именно, — с заминкой ответил Джуго, а потом усмехнулся. — Потом посмотрит Карин, и уж она-то будет рвать и метать: ей придётся увеличить количество образцов, чтобы понять, почему оно выдало такую реакцию.

— А что это вообще такое?

— Препарат, — лаконично ответил Джуго и замолчал, даже не повернувшись к ней. В воздухе повисло какое-то раздражение, и девочка, умеющая чутко такое улавливать, не стала ничего уточнять. Она уже сообразила, что больше ей отвечать на вопросы не будут, а потому просто осторожно вышла из лаборатории.

Раз занятия для неё пока нет, то было бы неплохо всё-таки осуществить свой план и побродить по коридорам. Просто для того, чтобы знать, где она живёт.

— И, Сарада, — вдруг окликнул её Джуго, когда она почти прикрыла за собой дверь. Девочка одной ногой шагнула обратно, спокойно смотря на мужчину. Он покачал головой. — Лучше не ходи по дальним коридорам одна.

Случайности не случайны

В убежище Орочимару было много пустых комнат и несколько огромных залов, как поняла Сарада — для тренировок. Она как-то присутствовала на одной, и потом ещё долго находилась под впечатлением. У Джуго была огромная сила и напор, Суйгецу же играючи уходил от всех атак, разлетаясь брызгами воды и собираясь вновь, целым и невредимым. Карин же только хмыкала, щурилась, говорила, что она сенсор и медик, и иногда вдруг внезапно стреляла толстыми цепями из чакры, от которых Хозуки, впрочем, снова с хохотом уворачивался.

В такие моменты Учиха думала, что Суйгецу всё ещё ребёнок, но вот когда он оказывался в лаборатории или уходил куда-то ещё, куда Сараде путь был заказан, он резко становился намного серьёзнее. Помня рассказы Сакуры про эксперименты над людьми, девочка смутно догадывалась, куда могут уходить и Карин, и Джуго с Суйгецу, и Орочимару, но молчала и вопросов не задавала. Если сочтут нужным — скажут, она была уверена. По крайней мере, о таинственных "препаратах", которые на деле были чем-то вроде пилюль Акимичи, влияющих на чакру, только действеннее и опаснее, ей рассказали. Будто чисто случайно, словно (а может и взаправду) проверяя.

Наверное, если бы не излишне спокойный взгляд Карин, когда она это говорила, Учиха бы и не заметила разницы между той информацией, что она получала раньше, и этой. Но разница была. Если раньше ей рассказывали о чакре, о том, что должны знать все шиноби, о додзюцу, о микробиологии и химии, которую хоть немного, да знали все, и немного о том, что нужно знать медику, то информация о препаратах была другой. Более... личной, что ли. Если раньше знания давались обобщённые, размытые, то именно тогда с ней в первый раз заговорили о том, что именно делают тут, в убежище. Сарада сомневалась, что создавать что-то опасное для жизни является легальным, так что лишь покивала да больше не возвращалась к этому вопросу. Да и зачем? Всё, что ей хотелось, она узнала, хотя любопытство щекотали ещё несколько увиденных жидкостей в небольших стеклянных ампулах.

Как-то раз, выйдя из своей комнаты, девочка с удивлением поняла, что прожила тут целую неделю, и её так и не нашли. А в том, что ищут, Сарада не сомневалась: у Сакуры не тот характер, чтобы просто так бросить дочь. Да и какая мать бросила бы своего ребёнка? Только очень хреновая. Сакура же, несмотря на некоторые различия в интересах и мнениях с дочерью, матерью была неплохой.

"Интересно, как скоро она заявится к Орочимару?" — размышляла Учиха, направляясь в сторону полигона. Хотелось размяться, да и что греха таить, физические упражнения всегда помогали подумать. Когда заняты руки — тем же метанием сюрикенов или отработкой ручных печатей, — мозги думают быстрее, Сарада давно это заметила. Потому, наверное, и проводила значительную часть времени, не за чтением книг, а тренируясь. Просто двойная польза — и мысли разложить по полочкам, и силу свою чуть увеличить, отточить.

Коридоры были знакомыми, а короткий путь не вызывал проблем. Девочка послушно не ходила в дальние части подземного убежища, справедливо рассудив, что если это будет нужно, то ей покажут, если же нет, то предавать только выстроившееся шаткое доверие совсем не хотелось. Ведь Суйгецу совсем недавно начал относиться к ней чуть более по-хамски — как к своей, Карин показала несколько упражнений на глаза, которые помогли ей в своё время чуть улучшить зрение, а Джуго... Джуго остался таким же огромным, спокойным и мирным. Как-то Сарада даже поймала себя на ассоциации с плюшевым медведем. И мни его, и тыкай — никакой реакции, но только пока рядом друзья. Увидеть этого добряка в гневе Сараде ещё не довелось, да и не сильно хотелось: судя по рассказам той же Карин, видеть этого действительно не стоило.

А ещё был Орочимару, который вызывал у Сарады восхищение, чуть разбавленное удивлением и довольством, потому как на деле Змеиный саннин оказался примерно таким, каким девочка его и представляла... но в то же время немного не таким: въедливым, шипящим, харизматичным и очень-очень умным. Особенно по части техник, биологии и химии, но оно и не удивительно, ведь яды и кое-какое знание медицинских техник накладывали свой отпечаток. Как и различные эксперименты с людьми, но Учиха отмахивалась от этого. Где-то внутри шевелилась неуверенность, которую давила вера в саннина, ухмыляющиеся члены бывшей команды Така и что-то собственное, авантюрно-предвкушающее.

Дойдя до одного из полигонов, Сарада заглянула туда и ненадолго замерла. Вокруг Саске чернела какая-то фиолетовая дымка, явно чакрового происхождения, и Учиха удивилась, как это Карин не почуяла. А может и почуяла, но заметила своим сенсорным чутьём её и не стала мешать? От временами вспыльчивой, чуть нелогичной, но на удивление чуткой Карин можно было ожидать чего угодно. Вздохнув, девочка поправила очки и зашагала к отцу. С того первого дня она его ни разу не видела и была решительно настроена заполнить этот пробел. Да хотя-бы нагло попытать счастья и вживую увидеть те додзюцу, о которых ей самой можно было только мечтать.

Дымка вокруг Саске медленно погасла, и он обернулся в сторону Сарады. Девочка подошла поближе, ещё раз разглядывая отца, но в том ничего не изменилось, разве что лицо было чуть более измождённым. Или ей просто показалось, что скулы стали острее, а кожа — ещё бледнее? Так как Саске начинать разговор явно не торопился, с ожидаемым безразличием рассматривая свою дочь, девочка подавила вздох. Ну и что ей делать?

— Ну, привет, что ли, — буркнула она, не смущаясь, но искренне не зная, что можно сказать человеку, которого видишь второй раз за всю свою сознательную жизнь, при том понимая, что этот человек — твой отец, который, похоже, полностью к тебе безразличен. Спасла прямолинейность и подчёркнутая вежливость, сочетание которых Суйгецу как-то назвал непроходимой наглостью. Сарада не спорила. — Извините, конечно, но могу я увидеть Мангекё шаринган и риннеган? Очень хочется, — честно объяснила свои желания Учиха, чуть склоняя голову и щурясь.

Благодаря тому же Орочимару она смогла узнать, почему её зрение оставляет желать лучшего. Как оказалось, у Мангекё шарингана есть две формы, и первая заставляет глаза видеть всё хуже с каждым использованием додзюцу. Пересаживание глаз близкого родственника меняет дело и зрение больше не портится, но вот в норму тоже не приходит — остаётся на том же уровне, что и было. Девочка вспомнила, как Сакура не смогла ответить на вопрос, носил ли её отец очки, и чуть ли не усмехнулась. Карин она как-то тоже задала этот вопрос, уже выстроив примерную хронологию событий детства и юности своих родителей, а потому поняв, что с тринадцати до шестнадцати лет Сакура Саске не видела точно. Красноволосая тогда ей ответила прямо и категорично: нет, не носил, а Суйгецу ещё и добавил что-то про то, что "крутые парни очков не носят".

Саске неожиданно кивнул и активировал Мангёке, не иначе как от неожиданности просьбы. Сарада заморачиваться и выискивать причину такого поступка не стала, просто запрокинула голову, всматриваясь в чужие глаза, и активировала свой шаринган, чтобы запомнить рисунок получше и увидеть его точнее. Отец остро посмотрел в её глаза, и Сарада поняла, что о наличии у неё шарингана он не догадывался.

Спустя какое-то время рисунок сменился, но не на кольца ринненгана (она знала, как примерно должно выглядеть это додзюцу — спасибо Орочимару), а на другую форму шарингана. Девочка выгнула бровь, а Саске всё так же спокойно пояснил:

— Вечный Мангекё, — а потом невпопад задал очевидный в самом что ни на есть прямом смысле вопрос: — У тебя есть шаринган?

Учиха кивнула, снимая очки и потирая глаза. Что ни говори, а шаринган с плохим зрением давался организму тяжко, или это оттого, что она полукровка? Сарада не знала, хотя и была бы не против узнать, но на заданный вопрос Карин разводила руками: она-то откуда знает? Логичнее было бы спрашивать у Саске... И вот Саске, судя по его словам, тоже ничего не понимает. Расследование упёрлось в стену.

— Да, но это довольно проблематично. Даже завидно немного, что у вас такие глаза, — немного покривила душой она. Зависть брала не за глаза, но за возможности и материалы для исследований, получения информации. Вот из-за этого жутко хотелось понять, а что же такое шаринган на самом деле? И попытаться развить его, чтобы научиться копировать. Ведь скопировать можно не только техники: с каждым томоэ увеличивается навык запоминания тех же текстов.

Саске убрал волосы с прежде закрытого глаза, и Сарада заинтригованно прищурилась, вглядываясь. Ринненган был совсем не похож на шаринган, даже цвет — и тот отличался кардинально. "Чем-то бьякуган напоминает, — признала она и вдруг дёрнула губой, поражённая внезапной догадкой. — Может, соединение бьякугана и шарингана как раз и даст ринненган?".

— Не думаю, что таким глазам стоит завидовать, — вдруг обронил Саске, возвращая волосы на прежнее место; видимый глаз тут же стал чёрным, как и у самой Сарады. Девочка задумчиво куснула губу с обратной стороны. Что-то не сходилось. Зачем скрывать собственный глаз? Это ведь довольно неудобно, особенно для ниндзя, который пользуется додзюцу довольно активно или, по крайней мере, просто использует глаза в битвах. Тем более, ей не давал покоя один факт.

Если глаз долго не видит или закрыт повязкой, то постепенно мозг приспосабливается к тому, что мир воспринимается только одним органом. Чтобы доказать ему обратное, открыв ранее незадействованный глаз, нужно потратить время. Вряд ли Саске так глуп, чтобы добавлять себе проблем. Всё это наталкивает на мысли, что его ринненган отлично функционирует и сквозь волосы. Но тогда вопрос — зачем постоянно оставлять его активированным? Напрашивался только один ответ — деактивация просто невозможна. А волосы защищают от излишнего внимания, да и мало ли, какую причёску захочется забабахать фактически нукенину, путешествующему разве что с разрешения Хокаге.