Море в роялях

— По углю у меня тоже был вопрос, — я поднял руку как школьник на уроке, — он нужен всем нынешним пароходам...

— Хер с ними с пароходами, он нужен на ТЭЦ! — тут же ответил Волков, — чтобы что-то производить — нужно много электричества. Очень много. Как я понимаю Ленина — все развитые страны давно уже электрифицируются, а у нас электричество — ну прям бл, дефицитней, чем колбаса в советском союзе. Где-то есть, но розетку хрен найдёшь! — он был зол. Видно, больная тема.

— Не знаю как у тебя там, с реакторами, а пока что уголь — это основное топливо войны. Паровозы, пароходы, военные корабли и даже заштатные электростанции — всем нужен уголь!

— Вот. Этим займутся профи. Я уже купил за восемь миллионов рублей права на разработку крупнейших месторождений. Вернее, мне продали право найти самому и разрабатывать, давил на то, что дальнему востоку сейчас очень нужно топливо, и если там будет своё производство — регион можно развивать крайне интенсивно.

— Правильно мыслишь, — кивнул я, — на островах нужно создать базу для заправки союзных нам кораблей. Когда можно приступать к постройке?

— Чем скорее, тем лучше. Хотя сейчас я уже активно веду переговоры по постройке НПЗ, если дело выгорит — в наши руки попадёт не только уголь, но и сибирская нефть. Если удастся — мы будем играть первую скрипку в экономике страны. В будущем. Но топливом будем обеспечены всегда!

Юдин прервал нас:

— Филипп, не отвлекайся. Давай оставим эти дела профи, наше дело маленькое — затребовать и получить.

— Тут всё иначе, — ответил ему волков, — впрочем... к чему это я? Ах, да, главная цель — научиться делать турбозубчатые агрегаты для кораблей нового поколения. Японцы не успеют перестроить флот, а нам, после избавления от утюгов на паровых машинах, это будет проще.

— Сымаю шляпу, — только и сказал я, — а ты правда можешь?

— Да, сможем. Ответственные детали сделают роботы и ЧПУ, а дальше разберёмся. Суть в том, что мы получим огромное влияние за счёт этого. Нефть и уголь Сибири и дальнего востока уже у нас в кармане.

— Нужно просить шефа выделить нам стройбат.

— А ты думаешь, кто мне всё это построил? Волшебник на голубом веротолёте? Инженеры, они, родимые. Сейчас уже активно строят ветку железки от угольного месторождения во Владивосток. Когда в обе стороны пойдут наши поезда — начнётся веселье. А пока — ждём-с. Мне от вас нужны кое-какие грузы с наших кораблей, если вам не нужно, конечно...

— Проси что хочешь, — тут же ответил Паша.

— Квадроциклы — шестнадцать штук, снегоходы — двадцать штук, электрогенераторы — штук тридцать, примерно. И ещё, мне тут шеф указал на дирижаблестроение. Это действительно крайне важно в наших условиях.

— Дирижабли? — Паша удивился, — хотя да. Грузоподъёмные, летят далеко, только скорость, ветер сносит, причалить им негде...

— Забудь, — Волков ухмыльнулся, — всё уже придумано до нас. Дирижабли куплены, двадцать тяжёлых больших машин, пять "эйрландер" и пятнадцать "цеппелин-НТ". Эйрландеры могут брать по двадцать пять тонн, цеппелины — всего по четыре, это летающие лимузины. Главное, что вместо ДВС в них использовали реакторы, двигатели вдесятеро мощнее, такой может разгоняться до приличной скорости, маневрировать даже при ветре, ну и главное — им не нужны причальные мачты. Движки вверх, и прижимаются к земле, вот и всё.

— Круто, — Паша был воодушевлён, — то есть аналог лёгкой транспортной авиации у нас есть?

— Не у вас, а у нас, — хмыкнул Волков, — на остров переправят два Эйрландера и два цеппелина. Эйрландеры — для грузоперевозок и цеппелины — в качестве личного транспорта. Аналог лёгкого самолёта. Кстати, на них комфортно — есть даже отдельная кухня и туалет.

— Ну удивил, — отмахнулся я, — слушай, эта идея конечно правильная, но как ты всё это местным объяснишь?

— А никак. Сами пусть себе версию придумывают, а я поддержу. Главное, что вопрос личного перемещения я решил — буду летать на дирижабле. Скорость ни к чёрту зато виды из кабины открываются живописнейшие. Едем дальше, тут в Питере сейчас неспокойно, разные политические силы практически свободно ведут подрывную деятельность. ФСБ на них нет! Я планирую начать чистки по-тихому, будем мочить. Эсеров, коммунистов, левых, правых, белых, красных, зелёных и фиолетовых в крапинку. Ну и до кучи — организуем собственную партию, по всем нашим политтехнологиям.

— А не заметут? — спросил Паша.

— Ты что? Тут обстановка такая, что правительство вообще не смотрит на всю эту возню. Не хочет замарать белы рученьки и разбираться в эсерах, агитаторы действуют практически легально, никого не метут и не мочат. Максимум — могут запретить газетёнку, но и то бывает редко. Короче, на волне патриотического подъёма два брата-акробата из нашего пресс-центра создают политическое движение, газеты, журналы, даже фильмы снимать обещают и к зиме у нас уже будет собственная аудитория. Назвали это пошло — "народный фронт".

— Интересно у вас там, — паша грустно вздохнул, — а у нас тут так тихо и скучно, что уже со скуки на стену лезем. Ну разве что ядерные взрывы под дном бухты — хоть какое-то развлечение!

— Так вы прилетайте, — уверенно сказал Волков, — давайте, не стесняйтесь. Я знаю, ты, Серёг, в авиации что-то смыслишь — вот и начнёшь развивать отечественную авиацию. Тебе, Паш, работы вообще море — нам нужны легковые и грузовые автомобили, бери своих людей десяток-другой в качестве водителей и будем работать.

— Хорошо, давно пора, — тут же согласился я — сидеть на острове уже мочи не было, — так, давай теперь поговорим по конкретному делу, которое нам нужно делать. Наша нужда следующая — нужно организовать угольную заправку на острове, для кораблей РИФ.

— Организуем, всё организуем, — отмахнулся волков, — вот прилетите и сами всё тет-а-тет скажете. Так, мне нужны квадроциклы и снегоходы — вам снегоходы всё равно без надобности. Прихватите с собой радиостанции, военные и гражданские, усилители для радиостанций, бензиновые двигатели, камеры наблюдения, цифровой печатный аппарат для наших журналистов — шеф мог бы переправить ещё один, но чтобы доставить сюда грузы приходится гонять целые сухогрузы. Порожняком он их не погонит.

— Понятно. Ещё что-то?

— Хм... — Волков задумался, — да вообще много что нужно. Конкретно по вашим направлениям, если вы согласны их курировать — не забудьте взять всё необходимое.

* * *

*

Удивительно, но квадроцикл оказался вполне нормальным транспортом, причём на острове квадрики пользовались особой популярностью среди солдат и моряков. Хорошая проходимость по грязям и хлябям, хорошо идёт в горку — собственный вес небольшой, а двигатель под пятьдесят лошадок. Эквивалент, конечно же. Но электрические нам не были нужны, нужны были с ДВС.

Машины и прочая техника с ДВС были нам отданы потому, что здесь это не такая уж и секретная техника, плюс — можно было организовать производство топлива.

Мы с Юдиным сообщили всем о нашем улёте в Питер, забрали несколько человек кто откуда — я взял связистов с кораблей, трёх компетентных электриков, артиллеристов. Паша — своих ребят.

С сухогруза пришлось снимать контейнеры с нужными нам вещами. И вот стою я и думаю, почему Филипп потребовал именно квадроциклы? С одной стороны — в суровом климате Петербурга открытый транспорт вообще не приветствуется, с другой — хотя они и проходимы, свои недостатки есть. И главный — это отсутствие кабины.

Впрочем, не моего ума дело. Квадроциклы у нас были мощные, видимо, не захотели там, наверху, мелочиться — передо мной стоял красавец с трубчатой рамой, мощным кенгурятником и тремя фарами — двумя обычными, в корпусе и одной фарой-искателем на руле. Судя по шильдику на заднем бампере — имел он семьсот кубиков объём двигателя и всего тридцать лошадиных сил — приспособлен к низкосортному бензину. Семьдесят шестому или даже хуже. На переднем бампере-кенгурятнике красовалась лебёдка.

И всё бы ничего, да его корпус явно наводил на мысль о далёких-далёких землях, чуждых этому миру — уж больно он был не утилитарным, дизайнерским. Пусть даже это и военная модель.

Чего нельзя сказать про мотоциклы-вездеходы — эти были строго утилитарны, с большими колёсами и грубой рамой, словно пьяный сварщик сделал их из обрезков труб. Но тем не менее, именно такое было нужно здесь.

Квадроциклы, мотоциклы, контейнеры с грузом — прямо на грузовиках, всё это загружали в Архангела. Наконец, мы сели перед самым взлётом. Лететь предстояло без каких-либо удобств и почти целый день. Пилотам, впрочем, ещё хуже, так что не буду жаловаться. Тяжёлый самолёт с трудом оторвался от земли и начал набирать скорость. Мы расположились без каких-либо удобств в десантно-грузовом отсеке, на обычных откидных лавочках десантников. Прямо перед нашим носом стояли грузы, квадроциклы и мотоциклы. Хороший такой способ изучить их строение, пока летим, делать то больше нечего!

* * *

*

В Петербурге было пасмурно. Осень вообще не лучшая пора для этого города — и без того излишне промозглого. Описать его можно в двух словах — классический Питер. Сфинксы на набережной, люди в дореволюционных одеждах, с преобладанием классических костюмов или военных и полувоенных мундириов, дамы — это вообще отдельная песня. Удивительный город, где сочеталось несочетаемое. Красота и бедность русского народа. Причины революции не нужно искать в учебниках истории — достаточно просто взглянуть на Петербург дореволюционный, на то, как работают люди и как друг к другу относятся. Следствия революции тоже отдельная тема для выставления диагноза, но это будет потом и неправда.

Я прогуливался по набережной Невы, в осенней военной форме, только без знаков различия — пальто, шапка, под ними ставший привычным адмиральский мундир — опять же, без привычных глазу знаков различия. Тут носили такие погоны, что впору удивиться — не самоубийцы ли офицеры. Ведь любая яркая форма — это как красная точка посреди мишени, целиться помогает врагу.

Ноги совершенно замёрзли, в этой сырости без военных ботинок было решительно невозможно передвигаться, да и с ними — тоже не слишком приятно. Свернув с набережной, заметил маленькую вывеску местного ресторанчика и поспешил туда — не обжорства для, а тепла ради. В ресторанчике было относительно тихо, у входа стоял гардеробщик, принимающий одежду. Я снял пальто и шапку, кивнув ему. Хотя в целом нельзя было сказать о высочайшем уровне сервиса, официанты были вполне нормальные, приняли у меня заказ на суп и салат, и тут же упорхнули на кухню.

Пока сидел, ждал заказа, глазел по сторонам, отмечая очень непривычную картину, всё то, что мы привнесли в этот мир. За окном, по набережной, пусть только один, но ехал грузовичок. Машина ехала неспешно, километров сорок в час, но по меркам времени это почти что скорость поезда. Очень быстро. Машина пропылила по проспекту и завернула за угол.

Я думал. Мы особо не высовывались, всё то, что привезли — используем для того, чтобы не искать местных аналогов и заменителей, как Робинзон Крузо искал замену привычным ему благам цивилизации на острове. Вот чтобы наше путешествие не превратилось в робинзониаду, у нас было всё. Машины, связь, навигация, разведка, даже воздушный транспорт.

Пока несли, я вытащил телефон и тайком отстучал сообщение для своего помощника, чтобы приехал на машине. Надоело ходить. Как раз к концу обеда он и подъехал к кафетерию, ждал меня.

Начиналась зима. Октябрь уже заканчивался, в Петербурге начинались холода, погода была самой омерзительной из всех возможных. Начиналась холодная зима девятьсот пятого года. Атмосфера в городе была напряжённой — крайне остро влияло на неё положение Порт-Артура, осаждённого японцами. Поговаривали, что нового штурма крепость точно не выдержит. Некоторые личности вообще винили Россию в войне, таких Волков либо брал на карандаш, либо оставлял в покое — перебесятся, либералы. Один раз добесились до захвата власти и не только просрали всё, но и всему народу свинью подложили, второй раз этих личностей скорее повесят на сенатской, чем допустят до правления.

Я расплатился щедро — рубль, вместо пятидесяти копеек по счёту, и вышел к ожидающей меня машине. Водитель сидел и грелся. Я забрался на переднее сидение:

— Давай к нашему офису. Пора начинать операцию.

— Так точно, — ответил водитель и машина резко стартанула, распугивая прохожих и лошадок.

Прибыв на место, я немедленно скинул сообщения Паше и Филу, они тут руководили всей нашей операцией. Фил был в соседней комнате, а вот Паша занимался в гараже постройкой нового автомобиля, поэтому когда прибыл, я уже пересказал Волкову свою основную мысль. Мы уже просрали Порт-Артур, пришла пора всерьёз оказывать давление на царя. Фил выслушал моё предложение и кивнул:

— Идея мне нравится. Значит, не будем ждать?

— Ждать больше нечего. После захвата Порт-Артура японцы получат любые кредиты, которые захотят, тихоокеанская эскадра Рожественского вообще будет неликвидной. Как у тебя там успехи?

— Сам посмотри, — он взял со стола ноут и запустил какое-то видео из геонета.

На видео неизвестная машинерия гудела.

— И что это?

— Серёж, я этой всей хренью не занимаюсь. Инженеры наладили выпуск турбин, это ТЭЦ, пока маломощная, всего двадцать пять мегаватт, но работает же. По мощности примерно такая же, как паровая машина на "Варяге", при этом существенно меньше. И уголь расходует экономичней, по подсчётам инженеров с такой турбиной он может пройти десять тысяч миль при нормальном запасе угля.

— Это слишком много, — я покачал головой, — где-то тут явно ошибка затесалась.

— Может быть, может быть, — не стал верить мне Волков, — инженеры считали по современным нам турбинам, а те, что у нас делают — несколько проще. Зато по их же расчётам скорость экономичного хода поднимается с десяти до шестнадцати узлов, расход угля на скорости двадцать-двадцать пять узлов — ниже в три раза, КПД поршневого парового двигателя при таких режимах падает очень сильно.

— Хорошо.

— И это только одна сторона медали. Ладно, двигатель, готовый к установке на корабль, есть. Две таких турбины — и будет пятьдесят тысяч лошадок.

— Тогда начинаем мистификацию, — кивнул я, — ты подготовил речь?

— Да, — кивнул он, — речь уже готова, пройдёмся по всем нехорошим закоулкам политики Николая, заставим его выиграть войну, скажу не сдаваться... ну и укажу на нас, как на перспективных людей. После этого — мы начинаем официальные чистки в армии.

— А раньше что было?

— А раньше, — Фил коварно ухмыльнулся, — раньше я собирал информацию. У меня почти все кабинеты чиновников на прослушке, спутниковая и авиаразведка выявила столько воровства, что впору нам полностью менять состав адмиралтейства и военного командования. Надеюсь только, что новая метла будет мести чисто.

Атмосфера в нашем офисе была очень... атмосферная. Мы сидели в обычной комнатушке, за дверью, стоило войти, слышался стук печатных машинок, работало шесть телетайпов, отбивая свежие новости, царил лёгкий гомон и шум, заваленные бумагами столы, невозмутимо пьюшие кофею и какаву с чаем редакторы нашей газеты "Народный Фронт", и над всем этим верховодил главный журналист, профессионал своего дела, Лапин, который только изредка вмешивался в работу подчинённых. В редакции почти все журналисты были местные, они не знали о том, на кого мы работаем, не знали о том, откуда берут данные телетайпы и как нам удаётся печатать свои журналы. Но работали на совесть, хотя порой и выдавали в ежедневнике вместо яркого материала средней паршивости водянистый текст. По моим меркам.