Не отдавай чужим меня взаймы.

— Господи, Дэвид! Ну, неужели ты не видел, как он похож на Ларса? Это же очевидно просто! Билл не мог на него не запасть! Короче, мне нужен его телефон и адрес...

..— Сядь. И успокойся, — Дэйв подошел к холодильнику и вытащил из него две бутылки пива

Одна бросил мне, и я ее поймал. Сел в кресло, Дэвид уселся на подоконник.

— Том, давай без паники, ладно? Кстати, ты помнишь вообще, сколько лет твоему драгоценному совершеннолетнему брату?

— Помню... — бурчу и отпиваю пива.

— Прааааавильно, Том. Девятнадцать — а не девять, улавливаешь мысль?

— Билл под коксом вчера явился. — Снова бурчу, и Йост хмыкает.

— Удивил типа, да? Первый раз, что ли?

— Я не хочу, чтобы он Билла обижал.

— Том, они разберутся сами, пойми. Ты же знаешь Билла. Это бесполезно — начнешь встревать, всем будет только хуже.

Я молчал, понимая, что сейчас Дэвид прав, как никогда.

— Ты давай пока это... не вмешивайся, понял? Если что, я тебе обещаю, что сам надавлю на Эрика. Но надеюсь, до этого не дойдет.

И я чуть успокоился тогда. Другого выхода не было. Билл действительно не позволил бы вмешиваться в его личную жизнь. Но я все-таки знал то, чего не знал Дэйв. Он так и не знал, что ты после разрыва с Ларсом пытался покончить с собой, и еще я знал то, чего не знал ни ты, ни Дэвид: Эрику изначально был нужен я, и то, что Эрик играет тобой, было мне абсолютно понятно.

Я возвращался домой, еще не решив, говорить тебе о том разговоре в туалете, или нет. А когда я, заехав в гараж, понял, что нет твоей машины, моя дилемма разрешилась сама собой.

В ярости стукнул по рулю, поняв, что ты поехал к Эрику. Иначе бы ты мне позвонил и сказал, куда исчезаешь. А вот так, молча, ты сбегал только к нему.

Я метался по квартире несколько часов, пока ты не появился, и я, увидев твою расслабленную, и почти счастливую физиономию, успокоился и ушел к себе в спальню, громко хлопнув дверью.

Две недели прошли более-менее спокойно, до самого дня рождения Йоста. И на это мероприятие ты уговорил пригласить Эрика. Дэвид не отказал, не смог просто. Ни тебе, ни Эрику. И он появился на этой вечеринке, правда ближе к концу, когда все прилично надрались, но все-таки появился. Мне пришлось с ним поздороваться, хотя и сквозь зубы. А ты его под руку держал, или держался, скорее всего. Тебя развезло, мелкий, именно по этой причине я оказался на веранде один на один с Эриком, когда ты вернулся оттуда вместе с Йостом, еле держась на ногах.

Я не знаю, зачем я остался наедине с ним. Наверное, все-таки хотел убедиться, что все изменилось, и он действительно был с тобой потому, что ты ему был нужен по-настоящему. И я убедился. Но совершенно в обратном — когда этот гад, вцепившись рукой в мои дредлоки, запрокинул мне голову и впился в губы.

Поначалу я даже растерялся. Вернее, просто ох*ел... А потом резко оттолкнулся, ударившись спиной о стену, а этот гад стоял и смеялся, глядя на меня. Я не выдержал и врезал ему под дых кулаком. Не очень сильно, но достаточно для того, что бы он на минуту забыл, как дышать. Он опустился на колени, держась за живот, и пытаясь отдышаться.

— Больше не смеешься? — опустился я рядом, молясь, чтобы сейчас никто сюда не зашел.

— Не смешно ... — прохрипел Эрик.

— Я надеюсь, что больше ты меня с моим братом не спутаешь, — я встал.

— Не спутаю, поверь... Но ты сам этого захочешь...

— Что ты несешь? — хотелось вообще придушить этого ублюдка, но я сел и почти прижался губами к его уху. — Ты заполучил моего брата, да... Это тебе удалось. Но никогда, слышишь, никогда ты не получишь меня, — это я прошипел сквозь стиснутые зубы.

А потом встал и вышел. Через полчаса я был дома. Пьяный, одинокий и злой. В приступе гнева я все-таки раздолбал тот стеклянный столик, который не дал разбить тебе, что-то еще швырял и ломал, а потом просто вырубился на диване в гостиной. Проснулся почти в одиннадцать, с помятой мордой и такой же помятой душой... Было так хреново, что хотелось удавиться.

Но вместо этого я доковылял до кухни и сделал себе крепкий кофе, пока курил, а потом, сидя за столом потягивал горячий напиток, когда услышал, что ты открываешь дверь своим ключом. Я не двинулся с места, просто положил голову на руки, лежащие на столе. В такой позе ты меня и застал, когда, проходя мимо гостиной, увидел тот бардак, что я устроил там ночью. Сейчас мне было стыдно, и я не знал, как буду оправдываться перед тобой.

— Том! Че за пи*дец тут случился? — я не поднимал головы, чувствуя, как ты с порога смотришь на меня круглыми глазами.

— Пи*дец случился раньше, еще тогда, когда ты лег под Эрика, — проговорил я, не поднимая головы, и услышал, как ты прошел, тоже налил себе кофе и сел напротив.

— Может, объяснишь? — наконец то спрашиваешь ты, и меня охватывает волна такого бешеного гнева, что я сам этого испугался, и затаился на несколько секунд, пытаясь подавить в себе эту вспышку. Переждал.

Поднял голову и, глядя на тебя, почти прорычал:

— Я не хочу, что бы ты встречался с этим ублюдком!

— Не смей так говорить о нем, Том! — воскликнул ты,— то, что ты меня ревнуешь, не дает тебе права оскорблять тех, с кем я хочу быть, понял?

Я смахнул на пол со стола свою чашку, пепельницу и блюдце с сухариками.

— Ты хочешь быть! ТЫ! А он хочет быть с тобой, а? Хочет? Ты его спрашивал? — заорал я и, глядя в твои широко открытые глаза, вдруг почувствовал, что ты действительно прав — кроме гнева, злости на Эрика, во мне была еще и дикая ревность.

Я замолчал, понимая, что не в праве тебе сейчас что-то говорить. Я боялся, что второго предательства ты не вынесешь. Боялся, что меня может не оказаться рядом второй раз...

Ты, молча смотрел на меня, а я опустил голову и закрыл глаза.

— Прости меня... Я идиот. — Прошептал и ушел в свою комнату.

* * *

Потом снова пару недель спокойных. Ну, почти спокойных. Для меня.

Но это спокойствие и твои счастливые глаза, почему-то меня не делали счастливым.

Я понимал, вернее, чувствовал, что есть во всем этом что-то неправильное.

Что-то накаляется все больше и больше.

Да, я старался успокаивать себя, списывая все на ревность, но понимал, что Эрик не отступится от меня.

И еще понимал, что этого он собирается как-то добиться через тебя.

А как именно, я понял совсем скоро...

Ты находился на студии, когда мой мобильник ожил, и я несколько секунд смотрел на входящий звонок с неизвестного номера.

Вообще-то, такое случается не так уж и редко — фанатки достают наши номера. Но сейчас я знал, что номер у меня совершенно новый, и его могли знать только свои. Удивился, но все-таки ответил на звонок.

— Да.

— Привет. — Услышал я мужской голос и почему-то, почти сразу понял, что это Эрик. Злость накатом...

— Да неужели? — почему-то стало и смешно. Йост, с*ка... я убью тебя, Йост.... — Эрик? Собственной персоной?

— О! страна знает своих героев? — усмешка с другого конца.

— Да как же забыть-то, озабоченного НЕ педика, а?

— Слушай, гитарист, ты бы поосторожнее с эпитетами, а?

— Это с какой радости? — теперь я усмехаюсь.— Говорю что есть...

— Ну, это тебе кажется, что ТАК есть... А я тебе хочу сказать, КАК есть на самом деле...

Я напрягся, прекрасно понимая, что этот гад из себя представляет.

— И что есть на самом деле?

— Послушай и узнаешь... ну? Слушаешь, гитарист? Я так понимаю, ты видишь, что твой братишка сейчас спокоен и счастлив, да? И, наверное, хочешь, чтобы так было и дальше?

Мурашки накрыли меня с ног до головы, мне не нравилось все то, что я слышал.

ОЧЕНЬ не нравилось...

— Ты не хочешь, я думаю, чтобы твой брат снова нажрался таблеток или вены себе вскрыл? Но уже наедине с самим собой.

А вот теперь меня словно холодной водой окатили, и еще стало страшно.

— Откуда... — прохрипел я, вообще ничего не понимая, чувствуя, что сейчас разломаются ребра от боли в груди.

— Откуда я это знаю? — смех. — Знаю, малыш, знаю. Так вот, слушай сюда... Любишь братика? Желаешь ему добра? Тогда сделай так, чтобы он и дальше был спокоен и счастлив.

Тишина повисла почти грузом на моем сердце. Я был в шоке. Не понимал, что происходит.

— Что тебе нужно? — выдавил, наконец.

— Это ты и сам прекрасно знаешь, малыш. — Слышу голос Эрика и понимаю, что эта дрянь улыбается. — Мне ТЫ нужен.

— С*ка... — мой шепот сквозь зубы и снова его смех.

— Не надо так, малыш... Со МНОЙ так не надо...

— Я не малыш тебе, тварь... Тебе не кажется, что ты слишком много хочешь, только вряд ли получишь, а? По-моему, Эрик, ты забыл, что мы с Билли не обычные парни с улицы, с которыми можно делать все, что захочется... Тебе не приходило в голову, что я могу все рассказать нашей охране, а? Нашим Про, в конце концов? Ты не боишься, что тебя скрутят в бараний рог, и ты забудешь имя свое, нах?

— Выговорился?? Полегчало? А теперь слушай меня. Внимательно очень слушай... Нет, Том. Ты не сделаешь этого. Ты забыл об одной маленькой детали — о своем драгоценном братишке... Понимаешь, малыш, он не перенесет всего ЭТОГО. И ты думаешь, он тебе поверит, если ты захочешь рот открыть? — смех, разносящий мои мозги. — Он влюблен в меня так, что любое действие может быть плачевным — с твоей стороны, или с моей! Прими это к сведению... Если, конечно, не хочешь потерять Билли...

Стиснутые зубы, пальцы, сжавшие телефон так, что он почти трещит, и душа, разрывающаяся от понимания, что эта сволочь права.

Молчу, тяжело дыша. Не знаю, что думать и что делать...

— Ну, гитарист? Молчишь? Задумался? Значит, на самом деле понимаешь, что все в моих руках.

— Пошел ты... — хриплю от злости, чувствуя, как кровь отливает от лица, и становится почти плохо.

— Ну-ну... не надо так со мной, парень... Короче, я тебе даю неделю. После этого разговора скину тебе на трубу свой адрес и буду ждать. Надеюсь, что ты четко понимаешь, что душевное здоровье, а может и физическое, или, даже жизнь Билли, в твоих руках... И буду ждать от тебя звонка. Я не буду требовать частых встреч, не бойся... Так, по возможности, — я понимал, что эта мерзость улыбается, чувствуя превосходство.

— А если я откажусь? — цежу сквозь зубы.

— А если откажешься, — я пошлю твоего, влюбленного по уши, братишку на х*й, в жесткой форме. Поверь, это делать я умею... Ему мало не покажется... Дальнейшие последствия можешь представить сам...

— НЕДОНОСОК!! — вырвалось у меня, и я зашвырнул отключенный телефон куда-то в дальний угол.

— С*ка!!! С*ка!!! С*ка!!! — я бил ладонями по мягкой спинке дивана, и мне так хотелось убить эту тварь.

Я метался по квартире, даже не знаю сколько времени.

Курил, психовал, орал матом и почти выл, не зная, что мне делать. Не мог понять, откуда эта тварь могла узнать о той ночи. О ней знали только я и ты. И если я точно никому об этом не говорил, то проболтаться мог только ты... Кому и зачем — я не понимал.

Но был уверен, что самому Эрику ты бы не стал все говорить. Меня убивало все это.

Этот был прямой и грубый шантаж. Эта тварь шантажировала меня твоей жизнью. И я знал, что при всей кажущейся не такой уж безвыходной ситуации, при нашем образе жизни, охране, людях, заинтересованных в нашем здоровье и благополучии, сейчас только от меня зависело все, касающееся тебя.

Я знал, что даже если я расскажу тебе все, то ты мне не поверишь, потому, что я изначально был против вашей связи с Эриком, мы много раз ругались из-за этого. Но ты все равно захочешь узнать правду от Эрика, и тогда... Господи. Я попытался представить, ЧТО тогда будет. Это непредсказуемо. То же самое получится, если я пожалуюсь Про, и будут предприняты какие-то меры, чтоб удержать Эрика подальше от тебя. Но он может от всего откреститься по началу, и я снова буду виноватым — в твоих глазах.

А потом он все равно тебя бросит... Эти мысли разламывали мою голову. Мне было страшно.

Хорошо, что ты пробыл в студии дольше, чем обычно. Я кое-как смог взять себя в руки, и когда ты пришел, я просто сделал вид, что смотрю ДВД.

Ты поел, покурил, и сейчас пил кофе, примостившись рядом со мной. Я выдержал минут десять, а потом спокойно спросил:

— Билл, ты говорил кому-то о том, что пытался отравиться?

Ты замер, взглянув на меня, а потом кивнул.

— Да. Дэвиду. По пьяни ему выложил, придурок, прикинь... — виновато улыбаешься.— А чего ты спрашиваешь?

— Да так, чего-то подумалось...

Я сжал кулаки подмышками, скрестив руки на груди. Дэвид. Господи, Дэвид... Спасибо тебе Про, и за то, что мой номер телефона ему выложил, в чем я даже не сомневаюсь, и громадное спасибо, что не преминул поделиться радостью с Эриком, на счет нашего с мелким, ночного кошмара, бл*...

Ты, Дэйв, даже не представляешь, как осложнил жизнь своим протеже...

Ничего изменить было нельзя. И теперь я реально начал понимать, что мне светит перспектива лечь под Эрика. Эта мысль меня приводила почти в ужас, в ярость, и липкое омерзение охватывало до такой степени, что хотелось отмыться. Меня кидало то в холод, то в жар. С такими мыслями и меняющимся настроением, я прожил первые три дня, когда в студии, после очередной моей вспышки неоправданного гнева, я курил, стоя возле окна.

Ты подошел, хотя мы только что с тобой чуть не подрались. Стал рядом, достал сигарету из лежащей пачки на подоконнике, щелкнул зажигалкой, затянулся. Выдохнул. И тихо спросил:

— Что происходит, Том?

— А что происходит? — огрызнулся я.

— Я же вижу. Кидаешься на всех, как псих... Ты третий день сам не свой...

— "Не свой" — тихонько повторил я, понимая, как это выражение подходит к ситуации.

Не свой, Билл. Ты прав. Я твой. Я тот, кто боится за тебя больше, чем за самого себя. Я тот, кто всю жизнь будет любить тебя больше, чем саму эту жизнь. И я тот, кто ради тебя собирается лечь под какого то урода...

— Может, расскажешь? — твой вопрос и взгляд, от которого сжимается душа в маленький комочек.

— Нечего рассказывать... Успокойся. Просто настроение херовое. Пальцы болят...

Ты затянулся. Кивнул, не спеша — типа поверил. И, убедившись, что все равно ни фига из меня не вытащишь, успокоился. Или сделал вид.

А меня это все больше напрягало. И еще, на четвертый день ты пришел домой поздно ночью — под коксом. Снова. Я курил на кухне, когда ты включил свет и увидел меня, зажмурившего и сжавшегося в комок на диване.

Ты молча прошел к холодильнику, достал минералку, а я смотрел на тебя, на твои покусанные губы и мне было почти плохо. Эта с*ка, Эрик, хочет больше, чем может взять... Я смотрел на тебя, и мне представилось, как он целует тебя, как ласкает твое тело, а ты тихонько стонешь...

Мне самому захотелось заскулить, и я отвел от тебя взгляд.

— Какого не спишь? — Ты плюхнулся рядом, прикасаясь локтем к моей руке.

— Не спится. — Мой ответ и глубокая затяжка.

— Ты много куришь в последнее время. — Осторожно забираешь длинными пальцами у меня сигарету, и я невольно слежу за движением твоей руки. Подносишь сигарету к губам, затягиваешься, втянув щеки, потом вдыхаешь, с чуть приоткрытыми губами, облизываешь их, и не спеша, выдыхаешь. Смотришь куда-то перед собой.