Позывной "Леший". Оружие возмездия

— Опыта предостаточно... — мотнул головой. — Можешь не сомневаться. Просто, отвык немного. Сперва — ранение заработал, а пока восстанавливался, было принято решение использовать меня как инструктора... Потом... Долго рассказывать...

— Точно... — хлопнул себя по лбу капитан. — Извини, 'Леший'... Совсем забыл, как ты ловко с ремнями придумал. Сам сообразил?

— Нет... В Пиренеях научился...

Теперь и капитан смотрел на меня, как старшина раньше. Уважительно.

— А командование не принял, потому что сам еще в сложившейся ситуации полностью не разобрался. У тебя же каждая мелочь сто раз продумана, все по секундах рассчитано.

— Это точно...

— В любом случае для смены командира, тогда был не самый подходящий момент. Дело не любит суеты.

* * *

Я лежал, глядя в потолок и думал. Вернее, прокручивал в памяти события минувшего часа и прикидывал, все ли сделал правильно. Не ошибся ли, взяв на себя руководство операцией и приняв решение, которое никак не могло быть той задачей, которую перед группой поставило командование. Хотя бы потому, что ни один человек в Ставке Верховного командования, включая самого товарища Сталина, не обладает теми знаниями, которые есть у меня.

— Товарищ капитан, — отозвался дозорный. — Фрицы возвращаются. Парашюты тащат. Быстро идут. Торопятся.

— Еще бы. Теперь они знают численность отряда. И понимают, что ведя поиск всего лишь двумя взводами, понесут большие потери. Догонять тех, что по следу идут, поздно. Значит, рванут вдогонку за теми, кто наперерез поехал.

Капитан Митрохин не ошибся. Очень скоро снаружи послышались команды, топот сапог. Рев двигателей и звуки отъезжающих машин.

— Все убрались?

— Никак нет. Оставили троих... парашюты охранять. Беспечно себя ведут. Один бдит, а двое спать укладываются. Совсем страх потеряли, сволочи...

— А кого им боятся? — пожал плечами капитан. — Они у себя дома. В глубоком тылу. Пусть дрыхнут. Было бы хуже, если б любопытными оказались, да осмотреться решили. А так, считай, фрицы сами нас охраняют.

Помолчал немного и подвел к завершению начатый разговор.

— Ну, что ж, со знакомством разобрались. Прошлого, в любом случае, уже не переиграть. Поговорим о будущем, товарищ военспец?

— Да, капитан. Но сперва доложи о задаче своей группы. Операция разрабатывалась раньше, чем было принято решение о моем участии. Так что этим важность именно твоей группы не объясняется. Но, если в задание лейтенанта Васина входит отвлекающий маневр — это значит, что задача поставленная перед тобой, более важная. Чем диверсия на железнодорожном узле. И это точно не мост!

— Так точно, — Митрохин вздохнул и помрачнел. — Мост обозначен только на тот случай, если кто-то из отряда Васина, или сам лейтенант попадет в плен и не выдержит допроса. То есть, немцы узнают о существовании второй группы. А настоящая цель никому неизвестна. Предполагалось, что я получу пакет с приказом, непосредственно перед вылетом. А вместо этого в самолете оказались вы.

Все, слазьте, кума, с воза, приехали. Я пытаюсь узнать то, что знаю... вернее, знал, только прежний 'я', но забыл рассказать об этом мне теперешнему. Вот это фортель. Очуметь!

— Даже так... — потер задумчиво подбородок. — Значит, все гораздо сложнее, чем я предполагал. Ладно... Пока хватит. Соберите людей. Будем проставлять точки над 'ё'.

Группа собралась быстро. Еще бы... Всего-то пять человек, включая меня. Смотрят, ждут.

— Товарищи, Родина доверила нам выполнение сверх важной задачи. Я еще не могу полностью ввести вас в курс дела, но поверьте — если мы справимся, то разгром фашистской Германии станет вопросом нескольких месяцев. Именно от нас с вами сейчас зависит, погибнут в боях или смогут отпраздновать Победу многие и многие тысячи наших боевых товарищей. Дождутся ли домой своих сыновей, мужей, отцов — миллионы женщин и детей.

Оба бойца смотрели не отрываясь, старшина взгляд отвел. Капитан и вовсе в землю уставился. Это мое лицо было для них в тени, а я, стоя спиной ко входу, прекрасно все видел. И понимал.

Молодым хочется верить в подвиг, знать, что если и погибнут, то не просто так — а непременно героически. Более опытный воин знает, что война — не спортивное состязание, где достаточно один раз напрячься и вырвать победу у противника. Придти первым, рванув грудью финишную ленту. Этих красивыми и высокопарными словами не пронять.

— Товарищи бойцы и командиры... Я не политрук и агитировать вас за Советскую власть не собираюсь. Все сказанное — правда. Когда узнаете подробности, сами это поймете. А говорю заранее лишь для того, чтобы вы осознали другое — будет чертовски трудно и смертельно опасно! Война — это грязная и трудная работа. Долгая, кропотливая, результатов которой не всем дано дождаться. Но сделать которую надо. Как старый пахарь выходит весной в поле и поднимает плугом землю, не задумываясь о том, доживет ли до страды. Он сеет для тех, кто остался дома. Вот и нам с вами предстоит выполнить свою часть работы... Очень важной для тех, кто вырастит плоды победы, из зерен брошенных в подготовленную нами почву.

Старшина с капитаном тоже подняли глаза. Все-таки я смог и их чем-то зацепить. Вот и отлично.

— И еще одно. Все вы в разведке не первый день, люди опытные. Поэтому скажу просто. Мы здесь не просто боевое подразделение, мы — как пальцы на одной руке. Надо — каждый свою роль исполняет. А потребуется — сожмемся в кулак и так врежем, мало не покажется... Это я к тому, что думать предстоит всем, независимо от звания. А не только выполнять приказ.

Теперь, бойцы удивились. Похоже, так с ними еще никто не говорил. Значит, будем сокращаться. Пока лишнего не брякнул. Не из той эпохи.

— А теперь, советую хорошо отдохнуть. Все равно ждать, пока немцы пост не снимут. Так давайте используем предоставленную возможность с толком. Когда еще выпадет возможность поспать? Не знаю, как вы, а я уже вторые сутки на ногах... Поэтому, до наступления сумерек не будить. Если только немцы раньше уберутся.

Вообще-то я прошлой ночью спал в своей квартире, на мягком диване, в гордом одиночестве и отлично отдохнул. Но надо же было как-то объяснить желание уединиться. Причем, на длительное время. Потому что я все еще понятия не имел, какое именно задание предстоит выполнить нашей, теперь уже 'моей' группе.

Хорошо, что решение командира не подлежит обсуждению. Сказано отдыхать — значит, отдыхать. Только старшина, сославшись на бессонницу, занял пост у входа. Кстати, это мой косяк. Отвык командовать. Вот и не отдал соответствующий приказ. Но, выходит, не зря о пальцах и кулаке сказал. Впрочем, все это мелочи, не об этом у меня сейчас голова болит.

Закрыл глаза, представил себе большущую школьную доску и начал выписывать на ней вопросы. По мере того, как они возникали в голове. Тут же пытаясь осмыслить их и найти ответы.

Начнем с самого начала...

Во-первых, — если отринуть то, что я заброшен в прошлое некими высшими силами, а оказался здесь в результате каких-то паранормальных явлений, пусть и неизвестных, а потому неизученных наукой, то сразу отпадает и вопрос с выполнением сверхмиссии.

То есть, я тут случайно. Мимо проходил... И если впишусь в драку, то исключительно по собственной инициативе. И в меру разумения ситуации.

Нет, не вполне так. Займи я в этой реальности место какого-нибудь Билли Кида или королевского стрелка Шарпа, тогда вариант с 'пройти мимо' мог бы еще обсуждаться. Поскольку мне было как-то поровну кто в тех войнах с кем воевал и ради каких идеалов погиб. Но, вряд ли отыщется во всех поколениях людей, родившихся на территориях бывшего Советского Союза после Великой Отечественной, хоть кто-нибудь, способный остаться равнодушным к этой войне. Не скажу, что все потомки пылают любовью к Сталину, но фашистов ненавидят — без исключений.

Соответственно, в этом вопросе и у меня никакой альтернативы не могло быть. Даже если б я оказался не диверсантом, заброшенным за линию фронта, а обычным работягой номерного предприятия в самом глубоком советском тылу. Впрочем, это и объяснять не надо. За всех нас один раз сказал Константин Симонов.

'Так убей фашиста, чтоб он,

А не ты на земле лежал,

Не в твоем дому чтобы стон,

А в его по мертвым стоял...'

Да... Ни отнять, ни прибавить. Ни емче, ни ярче, ни злее...

Это, что касается, так сказать моей эмоциональной, стратегической линии поведения. А вот выбор тактики, поскольку нет никаких конкретных приказов, остается за мной.

Просто потому, что я не знаю, какая именно операция была разработана Ставкой и с какой целью проводился заброс. Даже не представляю, зачем в последнюю минуту группе Митрохина был придан военспец? Понятия не имею, какая у того, чье место я занял, была специализация? Может, он был всего лишь гениальным подрывником, и группе действительно предстояло всего лишь уничтожить мост через Рейн? Но я не он и, соответственно, не могу выполнить это задание. Зато, я могу другое. Вернее, должен смочь, раз уж оказался здесь. Причем, вооруженный знаниями прошлого... Нет, ну в самом деле, неужели я не смогу придумать нечто такое, что способно если не изменить, то хотя бы существенно повлиять на будущее?

Думай, голова, картуз куплю! Соображай, вспоминай... Ты же не зря в училище скамью протирал. Что такого важного произошло или могло произойти в июне одна тысяча девятьсот сорок второго года? На юго-западе Германии, в местности известной под названием Шварцвальд. Черный лес... И вот еще что надо не забыть спросить у Митрохина. Откуда он, вернее, те, кто готовил операцию, узнали о существовании этой пещеры? Ведь такую деталь с самолета не разглядеть, да и на аэроснимках тоже. А это значит, с нами сотрудничает кто-то из местных жителей!

Конец ознакомительного фрагмента. Текст полностью читать здесь:

http://https://libst.ru/Detail/BookView/Oleg_Govda/Pozivnoj_Leshij_Oruzhie_vozmezdiya/10606/?ref=3106

и здесь:

http://http://zelluloza.ru/books/4090-Pozyvnoy_Leshiy_Oruzhie_vozmezdiya-Stepan_Kulik/#book