Троадской войны не будет (пишется)

Как заправский ресторанный халдей хозяин кабинета сам накрыл столик нехитрыми закусками, сервировал его и вынул из холодильника, замаскированного под обычный канцелярский шкаф, бутылку водки в искрах инея. Извинился, широко разведя руками.

— Бычков в томате нет. Не положены они в адмиральском пайке.

— Под лимон сойдет, — ответила девушка, посыпая тонкие дольки лимона сахарным песком и молотым кофе. — Мы же тут не напиваться собрались. Или да?

Разлив водку по стопкам, адмирал сказал.

— Ты в курсе, что Иона Дюбель не сам умер, а его убили в собственном доме на Принцевых островах?

— Меня проинформировали. И в сети был официальный некролог, но без этих подробностей, — спокойно ответила девушка. — Не смотри на меня так... Тяжело терять родственников, особенно таких близких.

Нечто змеиное неуловимо пролетело по ее красивым губам.

Адмирал спохватился.

— Так вот я предлагаю тост за помин его души. Он был лучшим во всем департаменте. Я надеялся, что ты займешь его место. Но... тебе предстоит работать легально.

— Легально? — подняла девушка красивую бровь, когда стопки были осушены. — Это что-то новенькое.

— Да, легально, — подтвердил адмирал, выбирая ломтик лимона. — В качестве племянницы императора, каковой ты на самом деле и являешься.

— Какая там племянница... — возразила девушка. — Так... Седьмая вода на киселе.

— В любом случае в департаменте ты не числишься. Ни по одному документу.

— И где я все это время пропадала?

— Лечила легкие в горах.

— Успешно?

— Что успешно? — непонимающе переспросило высокое начальство.

— Лечила успешно?

— Да, успешно, — адмирал снова разлил водку по стопкам. — Сейчас ты совсем здорова, хоть завтра замуж.

— Замуж? — возмущенно воскликнула девушка. — Вы тут все с ума посходили?

Прошло два месяца с того момента когда Борис отвез Оливию на острова Бароха и поселил в уединенном флигеле на мысу за сущие копейки, разрешив бесплатно пользоваться плодами сада и огорода. Все остальное, необходимое для жизни она заказала в местной хозяйственной лавке около пристани. Правда, во флигеле не было электричества, но ее это не напрягало. Старинная лампа на вазелиновом масле и спиртовая горелка перекрывали все ее потребности с лихвой. А рефрижератор, хоть и маленький был очень продвинутой модели — на топливных элементах.

Жизнь на острове ей настолько понравилась своей неторопливостью и основательностью, принесшей столь необходимое успокоение ее душе, что она подумывала о том, чтобы приобрести тут себе небольшой домик или выкупить у Бориса этот флигель. На ее удивление у нее не оказалось больших потребностей. В космосе привыкаешь обходиться действительно необходимым. Такой вот каламбур.

Местные ее приняли хорошо. Никто не тыкал ей оскорбительно в лицо ее службой стюардессой в ''Далькосмосе'', что обязательно произошло бы в большом городе. Никто не приставал с грязными предложениями, хотя все мужчины острова обязательно говорили ей комплименты при встрече. Даже женщины, осознав, что красивая чужачка не стремиться отбить у них их мужчин приняли ее в свой круг.

Отгоревав в одиночестве, она стала прогуливаться по набережной в рыбном порту, находя особое удовольствие в йодистом аромате выброшенных прибоем водорослей и слегка подгнившей рыбы от лодок.

Днем научилась пережидать жару в сиесте. Для чего в тенистом саду повесила гамак между персиком и инжиром.

По вечерам сидела в баре с кружкой пива и научилась болеть за ту команду, которую предпочитали ее соседи. Это когда важные соревнования показывали по вещанию. А так, легкий треп за жизнь, без влезания собеседнику в душу ее вполне устраивал и удовлетворял сенсорный голод.

А по утрам на мысу за флигелем Оливия со страстной жаждой совмещала любование прибоем вместе со встречей рассвета над океаном. И это ей нравилось после десяти лет проведенных в замкнутой коробке космического корабля.

Прав оказался Борис, тут все было живое. Даже птицы похожие на попугаев какали на голову.

Оливия и одеваться стала по местной моде. Свободная льняная майка, шорты, туфли на веревочной подошве и соломенная шляпа типа сомбреро, но с низкой тульей. Вечером майку сменяла просторная цветастая рубашка в крупный рисунок с короткими рукавами, а шорты запашная длинная юбка из ситца.

Так что жизнь на острове оказалась еще и очень дешевой. В баре и лавках все покупки просто записывали на ее счет, и она разом расплачивалась за них в конце месяца. Овощи и фрукты тут у каждого свои. Растут круглый год. Всей работы раз в день полить и слегка прополоть от сорняков. Рыба стоила настолько дешево, что ей казалось, что рыбаки ходят в море просто из удовольствия, а не на работу.

Оливия даже привыкла к необязательности островитян, у которых самое любимое слово было ''завтра''. Если кто-то на острове сказал, что эта работа всего на два часта, то он и сделает ее за два часа, но... завтра или через неделю. Поначалу Оливию это сердило, потому что дальний космос приучил ее к четкости и обязательности, потом смирилась и даже стала находить в этом особую прелесть. Где еще как не здесь вести рассеянную жизнь пенсионерки? Смешно... пенсионерка в двадцать восемь лет.

Перейдя от острого переживания своей сердечной раны к тихой грусти, Оливия решилась на поездку в Зурбаган. Прежде чем забиться от мира в эту щель как рак-отшельник в чужую скорлупу она захотела закрыть все свои дела на континенте и в ''Дальскосмосе''. Пенсию она себе уже выслужила досрочно, особенно много зачлось за последний длинный рейс. Почти за десять лет службы на ее счету скопилась приличная сумма. Богатой она бы себя не назвала, но состоятельной дамой, уверенно смотрящей в будущее, вполне.

В Зурбагане, прежде всего, она зашла в ''Криобанк генофонда нации'' поинтересоваться, как там поживают ее юные замороженные яйцеклетки, ну и заплатить естественно вперед за их хранение, но там ее ждало неожиданное известие.

Просто послание с того света.

Некто Иона Дюбель, бригадный генерал и имперский рыцарь уже оставил достаточную сумму для длительного хранения ее яйцеклеток. И своей спермы тоже. По его инструкции в случае оплодотворения яйцеклетки Оливии его спермой этот ребенок признается его официальным наследником в статусе наследственного имперского рыцаря. Прилагался и адрес нотариальной конторы, которая должна проследить за полной законностью такой процедуры. Окончательное решение оставлено за Оливией.

Было и письмо для нее. Очень короткое.

''Оливия, любимая. В наше непредсказуемое время это, наверное, единственно правильное решение. Для меня. Потому что я хочу иметь детей именно от тебя. Пока ты болтаешься в дальнем космосе, я все устроил на земле. Если по какой-либо причине ты не захочешь этого, я в обиде не буду. Иона.''

— Он предчувствовал свою смерть, — прошептала Оливия и заплакала, вспомнив милое ей лицо в шикарном гробу, укрытом государственным флагом.

— Имперский рыцарь, надо же... — прошептала девушка. — А врал-то мне, что простой коммивояжер ''Далькосмоса''.

Тут девушка слегка покривила душой, потому, что прекрасно знала что в ''Далькосмосе'' простых коммивояжеров никогда не было. Не та структура... Но и не настолько крутая структура, чтобы держать в коммивояжерах и экспедиторах имперских рыцарей в генеральских чинах. Что-то тут было не так. Что-то неправильное.

И Оливия решила пока оставить все как есть. Она была практичная девушка. Ничего против ребенка от покойного Ионы она не имела, даже этого хотела. Но надо было сначала подготовить место, куда этого ребенка привезти.

— Вы не подскажете, сколько стоит процедура искусственного оплодотворения? — спросила Оливия местную служительницу.

Дама за стойкой, колыхнула всеми тремя подбородками, уложила объемную грудь на столешницу и с охотой удовлетворила ее любопытство.

— Если вы будете оплодотворять свою яйцеклетку спермой господина Дюбеля, то это для вас не будет стоить ничего, так как господин Дюбель за все заплатил заранее, в том числе и за услуги возможной суррогатной матери. Но если вы пожелаете для себя выбрать что-либо из нашего богатого семенного фонда, то в зависимости...

— Спасибо, — торопливо перебила ее Оливия. — Мне никто не нужен из вашего семенного фонда. Господин Дюбель устраивает меня совершенно. Я могу проконсультироваться с врачом?

— Конечно, — ничуть не обиделась служительница на то, что ее перебили. — Это для вас также бесплатная услуга. Впрочем, первичная консультация врача для всех бесплатная услуга. Доктор вам все объяснит и про госпитализацию, и про все остальное. Я же от себя желаю вам материнского счастья.

Через час, сидя в уличном кафе на бульваре Первопроходцев за бокалом холодного безалкогольного мохито, Оливия подумала, что надо обязательно еще проконсультироваться с директрисой курсов стюардесс. Та все должна знать, в том числе и про всякие подводные камни на пути материнства для таких женщин, как она. Космос даром ни для кого не проходит. Предупреждали всех, но кто думает о последствиях в неполные восемнадцать лет.

Подозвав гарсона и заказав еще один мохито, Оливия подумала, что пока она в городе, надо все же зайти и оставить заявление на увольнение и начисление пенсии. Тем более что похожий на утюг огромный небоскреб главной дирекции ''Далькосмоса'' располагался недалеко. Полчаса неторопливым шагом по бульвару до района Сити, где уже были только офисы.

Дверь дворцового кабинета резко распахнулась и непременно ударилась бы в лепную стену, если бы часовой не послужил ей смягчающим буфером. Вышколенный гвардеец даже бровью не повел, словно ударять его дверью императорского кабинета входило в его должностные обязанности.

— Да не пошли бы вы в Бездну, дорогой дядюшка, — раздался из кабинета звонкий девичий голос. — Мне наплевать, сколько это стоило и что стоит на кону. Замуж я не собираюсь. Точка! Сами с ними в десны целуйтесь, если так приспичило.

— Елена, послушай... — голос императора взлетел на полтона выше, что для всех придворным стало знаком надвигающейся грозы.

Чины, не обязанные по долгу службы в этот момент находиться в императорской приемной очень быстро рассосались по другим помещениям и там прикинулись ветошью. Авось, пронесет... Не каждый день на их глазах императора чуть ли не матерят. На всякий случай лучше монарху на глаза не попадаться. Родственники между собой всегда разберутся, а вот свидетелей такого скандала могут и потом и невзлюбить. Хотя бы как немое напоминание собственного неподобающего поведения.

— И слушать ничего не желаю! — крикнула девушка уже в дверной проем.

Схватила створку двери и с силой хлопнула ей, отрезая себя от кабинета.

По мрамору наборных полов сердито зацокали ее каблучки.

— С дороги! — властно прикрикнула она на дежурного гвардейского офицера так, что тот непроизвольно отшатнулся и освободил ей путь.

Выделив глазами из оставшихся в приемной придворных церемониймейстера, приказала.

— Мой флаер к парковому крыльцу. И быстро!

Как же эта фурия была прекрасна в своем гневе. Все невольно залюбовались девушкой, которая из-за своей болезни не часто посещала дворец. Последний раз это случилось лет десять назад. И тогда она внешне выглядела самым натуральным гадким утенком: худым, синюшным, болезненным и капризным. А теперь так расцвела, что восхищение ею подавляло даже естественное мужское вожделение. Но все равно когда через пять минут розовый флаер самой престижной на Гее модели взмыл над дворцовым парком, все невольно облегченно выдохнули. Пронесло...

Розовый флаер, развив максимальную скорость, удалялся от дворца на среднем эшелоне в сторону Зурбагана. Никто его не преследовал.

Начальнику контрразведки империи дивизионному генералу барону Вальтеру фон Бенздорфу очень не понравилось последнее задание, полученное от монарха, но что поделать служба есть служба. Раздав подчиненным задания пополам с пендалями, он сидел за рабочим столом, сцепив пальцы в замок и злобно вполголоса материл строптивую императорскую племянницу. Впрочем, ему как всегда осталось только сидеть и ждать либо сообщений от своих волкодавов, либо звонка от императора.

— Черт бы побрал эту Елену. Просто Снежная королева, а не баба, — пробормотал имперский рыцарь, крутнувшись на кресле и открывая бар, замаскированный под макет планеты. — Ладно бы еще полюбляла кого и за свои чувства боролась. Так мне точно известно, что любовника у нее нет. Чего тогда ей кочевряжиться, когда замуж выдают не за портового грузчика, а за царя? Царица планеты! Да любая баба удавилась бы за такой шанс, по пути передавив половину женского населения Геи...

Выбрав понравившуюся бутылку, он налил себе полстакана, ахнул залпом крепкую жидкость, выдохнул, втянул воздух носом и заключил.

— Пороть надо было вовремя. Теперь уж поздно.

Но больше всего генерала озадачивала спущенная сверху абсолютная неприкосновенность объекта слежки. Только наблюдать, ни во что не вмешиваться, не задерживать, о каждом перемещении докладывать. От случайных опасностей оберегать. В принципе несложное задание, но муторное. Впрочем, все задания связанные с императорской семьей муторные. Других он не помнил.

''В отставку, что ли выйти'', — размышлял генерал, ибо все равно делать пока ему было нечего, только ждать. — ''Осесть на Принцевых островах и рыбку ловить с яхты. Красота...''

Генерал мечтательно закатил глаза, представляя себе собственную виллу на острове Фердинанда, с любовью выстроенную в готическом стиле еще его пра-пра-прадедом, который был начальником контрразведки у пра-пра-прадеда нынешнего императора. Род Бенздорфов не входил в двести семей первых колонистов, но зато титул барона они имели еще на Земле с первого крестового похода, что позволяло генералу свысока посматривать на местную аристократию. Не каждый из этих ''бояр'' мог позволить себе иметь потомственных слуг, что поколениями служили баронам с самого отлета с Земли на корабле принадлежащим семейству Бенздорф и сохранившими лютеранскую религию в эти насквозь атеистические космические времена.

Вальтер фон Бенздорф твердо знал, что добровольно он никогда не оставит свой пост, но так иногда хотелось помечтать... Мечты — это приятно.

Не долетая тридцати миль до Зурбагана розовый флаер, сделал резкий вираж с полубочкой и ушел в сторону океана.

Генерал с отсутствующим выражением на лице слушал доклад. Эту манеру он усвоил от своего деда, который учил его этой работе с детства. Докладывающий не должен читать на лице начальствующего ничего. Совсем ничего. Тогда у начаствующего появляется больше рычагов воздействия на подчиненных и широкое пространство для маневра. Давным-давно его предки для этой цели носили монокль — стеклышко зажатое скулой и бровью. Якобы от плохого зрения, но на самом деле это был тренажер для лицевых мышц.

— Экселенц, объект не сел, как предполагалось в Зурбагане, а ушел над морем на северо-запад в сторону Принцевых остров.

Докладывающий офицер был подтянут и строг. Он больше походил на вымуштрованного гвардейца, чем на контрразведчика с их полугражданскими ухватками.