Не дареный подарок

— Да.

— Значит, это все и мы можем идти? — нетерпеливо уточнила, боясь, что директор может передумать в любое время и освободить хозяина от такой бесполезной нечисти как я.

— Сначала я бы хотел узнать, почему мой сын обзавелся подчиненной нечистью на месяц раньше срока.

Переглянувшись с хозяином, я уныло вздохнула, опасаясь, что после того, как он узнает, как именно меня сделали нечистью Илистара, то изменит решение и станет на свете меньше на одну неудачливую горную раргу.

Директор приятно удивил меня и заставил нахмуриться хозяина. Внимательно выслушав нашу захватывающую историю, он задал лишь один короткий вопрос " Кто?".

Илис сказать не мог потому что не знал, а я...

— Я поклялась не выдавать их никаким образом. Сообразительные идиоты взяли с меня клятву на крови.

— Я найду их сам, — пообещал Илис, — и отблагодарю.

И что-то мне подсказывало, что благодарности его дарители не обрадуются.

— Это опасно, — директор нахмурился, — мы не знаем, зачем они это сделали.

— Вы не думайте, они ничего не планировали. Я точно знаю. У них бы мозгов не хватило. Просто решили пошутить. Такая глупая шутка. А я жертва. Очень несчастная и очень бесправная. Я не хотела, но они заставили. И клятву силой взяли. Сказали, если не поклянусь, они меня какой-то живодерке на опыты сдадут. Имя живодерки сказать тоже не могу. Негодяи продуманные попались, хоть и глупые во многих вопросах, — меня прорвало, — зато могу сказать, что было их двое и один даже боялся ту живодерку, которой обещал меня отдать.

— Хммм... — недовольно протянул директор, и я мгновенно сменила тему. Замолчать не могла. Не получалось почему-то:

— А у вас ручка не бо-болит? Неужели на всю академию ни одного целителя, который смог бы залечить крохотные ранки от маленьких зубок?

— Ни один из шести целителей не смог залечить раны нанесенные ядовитой нечистью, — рассеянно почесал ладонь под повязкой он.

— Я не ядовитая! У хазяина спросите, он знает, я его уже кусала.

— Магическое исцеление после твоих укусов невозможно, — веско припечатали меня, совсем не удивившись услышав, что я уже кусала своего собственного хозяина. Кажется, у директора складывалось обо мне какое-то неверное представление. Если он полагал, что сыну его досталась бешеная кусучая нечисть, то ждало его серьезное разочарование. Бешеной я не была.

— Э...по старинке? — робко предположила я. Зато теперь стало понятно, что это за лёгкий травяной запах мне мерещился. Заживляющая мазь.

— Мне бы хотелось знать, когда вы успели встретиться и подраться? — Илистар был суров и непоколебим. Ну просто прелесть, а не хозяин.

— Он сам виноват! — сдала я отца родному сыну, утратив всякий страх. — Схватил чужую нечисть голыми руками. Это ж надо совсем ума не иметь, чтобы так подставиться. А курица его пернатая вообще съесть меня хотела. Я защищалась и ни в чем не виновата!

Сова очень натурально кудахтнула, выпучив глаза. В кабинете повисла тишина.

Только спустя несколько мгновений я осознала, что только что сказала. Осознала, но извиняться не стала. Я мстила за страх испытанный ночью. Прижалась к хозяйскому животу, пальчиками в рубашку вцепилась и тихонечко призналась:

— У меня сработал основной инстинкт. Это было сильнее меня.

— И что же это за инстинкт у тебя такой? — Илис за родителя не оскорбился, а сам директор пока молчал и я смогла чистосердечно признаться:

— Цапать то, что держит, и драпать куда глаза глядят...в случае опасности. Даже если опасность пернатая и кудах...

— Аррануш, я её сейчас сожру! — сова слетела со своего насеста, а меня как ветром сдуло с хозяина. И не то, чтобы я забыла о том, что рядом с ним безопаснее, просто птичка озверела, а хозяин у меня один и его нужно беречь. Особенно, когда есть такое заманчивое убежище между полом и книжным стеллажом, занимающим всю левую стену.

Забившись под него, я вжалась в угол и затихла.

— Илли, нельзя! Илли!

Сова не слушала. Она угрожающе раскинув крылья, металась рядом с моим убежищем, тихо, страшно клокоча:

— Покажись, мерзавка. Только высунься. Я тебе голову откручу, сердце склюю и печенью закушу!

— Иллира! Успокойся немедленно! — рявкнул хозяин этой бешеной и несдержанной птицы.

— Но Аррануш...

— Мы с тобой договаривались, никакого свежего мяса и внутренних органов в собственной крови, — уже спокойнее отрезал директор.

— Она меня оскорбила, назвала курицей, — нахохлилась сова, — ее нужно проучить за наглость!

— Напомнить, какой ты была, когда я только тебя подобрал?

Иллира отрицательно мотнула головой и смущенно прикрылась крылом.

— У меня от твоего плохого настроения на память шрам остался, — весело напомнил Илис, — и не до конца прошедшие детские страхи.

Нечисть тихонечко вздохнула и накрылась вторым крылом.

— Ушастая, можно выходить, — позвал хозяин, на правах ребенка, затерроризированного ужасной говорящей совой.

С опаской высунув нос, я убедилась, что Иллира не обращает на меня внимания и искренне переживает о своей несдержанности, и опрометью бросилась к хозяину.

Меня поймали в теплые объятия, погладили по спине и тихонько шепнули прямо в большое ухо:

— Не стоит ее злить. Илли добрая, но вспыльчивая.

— Можете идти, — велел директор, поднимаясь из-за стола, — когда найдешь дарителей, сообщи мне.

Хозяин неохотно кивнул и совсем скривился, когда уже в спину прилетело требовательное:

— И аккуратнее с ними. У целителей сейчас много работы, им не до жертв твоей благодарности.

* * *

Знакомство с директором можно было бы считать знаменательным событием не только потому, что я теперь являлась официальной нечистью хозяина и имела закрепленный за собой бокс в виварии — и пусть жить я там отказывалась, но сама мысль о том, что у меня есть своя комната, была приятна — именно благодаря директору я наконец-то нашла себе имя.

На следующий же день после моего запоминающегося знакомства с его отцом, Илистар вернулся после занятий с огромной книгой по истории.

— Держи, — уронив её рядом со мной на кровать, он обессиленно осел на пол, — отец велел передать. Читай, просвещайся.

— А зачем? — поинтересовалась, с опаской обнюхивая книгу.

— У отца на твой счёт какие-то грандиозные планы, которыми он не счел нужным делиться со мной. Но ты должна учиться и начать он велел с истории.

— Ну...ладно.Учиться, так учиться. Это должно быть интересно, — неуверенно протянулась я, с сомнением глядя на книгу.

Это оказалось не только интересно. Я сознательно бойкотировала тайный поход в леса за нечистью для рыжего целую неделю, не имея возможности надолго оторваться от книги.

Читала долго, мучительно, по слогам, периодически буксуя на одном месте, но упрямо продвигаясь вперёд. Читать я научилась всего два года назад, когда нашла под одной старой, прогнившей телегой, брошенной кем-то на краю запустевшего тракта, потрепанную, разбухшую книгу.

Читала медленно и плохо, но старательно. И была вознаграждена.

В один из долгих, серых вечеров, когда за окном шёл дождь, в академии было особенно холодно и сыро, а Илис ушёл на свидание к своей белобрысой, я наконец-то нашла то, что искала вот уже вторую неделю. Я нашла себе имя.

О чем и сообщила вернувшемуся под утро хозяину.

Стоило ему только, открыв дверь, воровато проскользнуть внутрь, тёмным пятном выделяясь в серых сумерках, как я с чувством рявкнула:

— Касимора! — проснувшись от тихого шороха открывшейся двери, я еще не до конца осознала, что происходит, но заготовленный с вечера монолог уже крутился на кончике языка.

Хозяин вздрогнул, чертыхнулся и глухо переспросил:

— Что?

— Бешеная стерва, как отзываются о ней ваши несдержанные историки, — деловито похлопала по лежащей на кровати книге лапой, — шестикратная вдова, вырезавшая целый город из-за недостаточного, по её мнению, почитания своей правительницы. Самая безумная из известных истории женщин, что держала власть в своих руках. И убита была соответственно. Растерзана волками на охоте. Хотя бытует мнение, что несчастный случай был тщательно спланирован. Заговор, представляешь?

Илис молчал. Лениво стянув с себя рубашку, бросил её на стул и медленно подошёл к кровати.

— Ка-си-мо-ра! — по слогам продекламировала я. — Замечательное имя!

— И ты хочешь, чтобы тебя звали как Кровавую королеву? — догадался хозяин, захлопнув книгу и спустив её на пол. Ни сил, ни желания переложить её на стол у него не было.

— Посмотри на меня, — посоветовала ему угрюмо, — я мелкая, безобидная нечисть.

— Я заметил, — хмыкнул Илис, пытаясь одновременно и меня отодвинуть, и сапоги стянуть.

— И я хочу, чтобы хотя бы имя у меня было грозное!

— Значит, грозное имя? — спросил он со странной улыбкой. Сейчас он выглядел как человек, который знает что-то чего не знаю я, и это небольшое превосходство его очень забавляет.

— Ага.

— Касимора?

— Именно так.

— И ты не передумаешь?

— Определённо, нет.

— Хорошо, — легко согласился он, стянул таки сапоги и быстро забрался в кровать, сдвинув меня аж к самой стенке, — Касимора, так Касимора. Только потом не обижайся.

— А почему я должна обидеться?

— Скоро узнаешь, — со смешком пообещал он и, повернувшись ко мне спиной, пробормотал, — мелкая нечисть с грозным именем. Это будет весело.

Причина его веселья стала известна утром, когда вместо того, чтобы после завтрака отнести меня в комнату и отправиться на занятия, он потащил меня с собой.

На практическое занятие, где с гордостью представил женской половине боевиков как Касимору. Больше ему ничего делать не понадобилось.

Меня унизили, морально раздавили и опять затискали.

Радостный вопль "Симочка, какая прелесть!" ещё долго звенел в ушах.

Даже когда на открытом полигоне, располагающемся рядом с небольшой, своеобразной рощей, больше всего похожей на островок дикого непролазного леса, от которой так и тянуло магией, появился грузный, угрюмый мужчина, без левого глаза и мочки правого уха, меня не сразу оставили в покое.

— Сегодня, — зычный голос преподавателя разнесся над кадетами, заставив меня прижаться к земле. Оставленная в гордом одиночестве, на границе полигона, я чувствовала себя уязвимой. Мелкая, вкусная нечисть на открытом пространстве — подарок любому хищнику.

Я это осознавала, чувствовала свою беспомощность и понимала, что спрятаться все равно негде. Бежать в рощу — себе дороже, а других укрытий поблизости не наблюдалось. Даже до академии было километра полтора. По полигону, средь бела дня.

Принесли горную рагру в открытое поле. Вот что стоило Илису просто объяснить, что имя это все равно не приживается, а такой славной мне придумают обидную кличку?

Я бы, конечно, все равно не поверила и в итоге оказалась здесь же, но тогда бы уже не могла винить во всем хозяина.

А я могла, что с удовольствием и делала, прикрыв голову лапками и надеясь, что боевики быстро доведут друг друга до похода к лекарям и меня отсюда уже унесут.

Я, конечно, была устрашающей Касиморой, но вся беда заключалась в том, что окружающие это еще не до конца осознали.

ОБНОВЛЕНИЕ ОТ 14 ФЕВРАЛЯ

Глава четвертая. Ностальгическая

— Сима...

Молчу.

— Сима.

Демонстративно молчу, на всякий случай повернувшись носом к стенке.

— Сима!

Хозяин быстро собирал небольшую походную сумку и готовился к противозаконному походу на илистого кота. А я молчала, но с каждой секундой молчание давалось все труднее.

— Ушастая, что это значит?

— Касимора, — сообщила стене, продолжая демонстрировать хозяину пушистый хвост.

Принципиальной в этой комнате была не только одна мелкая рагра.

И если я не собиралась отзываться на придуманную кличку, то Илис категорически отказывался звать меня по имени.

Ему проще было запихать меня в сумку, чем согласиться, что зовут меня Касимора.

В итоге комнату покидала сидящая в сумке, злая Сима. Бессовестный хозяин воспользовался преимуществом в силе и все сделал по своему, предложив сопящей мне быть ему благодарной уже хотя бы за то, что сумку он до конца не закрыл и позволил высунуть свою лопоухую голову.

— Долго ты, — с укором сообщил Тайс, а стоящий рядом с ним светленький парень, с несвойственными его окрасу темными глазами, согласна кивнул.

Это был первый встреченный мною в академии боевик, который носил длинные волосы. Причудливо заплетенная светло-русая коса доставала ему до талии и вызывала навязчивое желание пощупать.

— Не опоздаем, — отмахнулся хозяин, сцедив зевок в кулак.

Ненормальные маги, вместо того, чтобы отсыпаться после сложной учебной недели, с каким-то мазохистическим рвением, договорились отправиться за илистым котом для рыжего и кем-нибудь интересным для светленького, в пять часов утра в субботу.

Психи ненормальные, почему-то решили, если выйти пораньше, то и кота они поймают быстрее.

О том, что илистые коты ночью охотятся, утром отсыпаются, а из логова выбираются ближе к полудню, сытый и благодушный, с желанием утолить жажду в ближайшей луже, я мстительно промолчала. Раз боевики не сочли нужным вспомнить эту маленькую деталь, то кто я такая, чтобы вмешиваться?

Погуляем по лесу, я навещу свой старый дом, а доверчивые боевики будут меня охранять.

И все останутся довольны.

— Ты точно сможешь активировать портал? — дотошно и, судя по недовольному вздоху светленького, не в первый раз, спросил Тайс.

— И активирую, и настрою, и продержу сколько понадобится, — пообещал он, переглянувшись с Илисом. Этих двоих беспокойство рыжего забавляло.

Портал представлял собой монолитную плиту с выведенными на ней, казалось даже вплавленными в поверхность, непонятными символами.

Около трёх метров в диаметре и полуметра в ширину, она была единственным предметом находившимся в большой, хорошо освещённой комнате. Каменные стены потемнели от творившейся здесь магии, радуя глаз темными разводами, больше всего похожими на копоть.

Светленький не обманул, активировать портал он смог. Всего пары слов на незнакомом языке хватило, чтобы символы тускло вспыхнули, а хозяин, не медля ни секунды, запрыгнул на платформу.

— Куда? — сосредоточенно спросил светленький.

— Западный портал. В Ланашские леса, — рыжий забрался следом и в нетерпении потирал ладони. Он уже видел, как привязывает илистого кота и возвращается в академию с подчиненной нечистью.

Последним на плиту поднялся светленький, символы горячо вспыхнули.

Потянуло сыростью, запахло землёй, мхом и еловыми иголочками. Я была дома.

Символы ещё остывали, слабо тлея в серых, тяжёлых сумерках, а боевики уже спустились на землю.

— Хазяин, меня выпусти. Я своими лапками хочу.

Илис с сомнением посмотрел на меня, обвел взглядом мрачный пейзаж с теряющимися в клочковатом белесом тумане деревьями и зловещими тенями, наползающими со всех сторон, и отрицательно покачал головой.

На своих четырёх мне идти не позволили. Запамятовал, видимо, хозяин, что последние шесть лет я жила в этих лесах и даже умудрилась как-то протянуть до появления в моей жизни его, такого хорошего.