Столпы Вечности

Отчаянно пытаясь дотянуться клинком до твари, Гаррет почти уже простился с жизнью, но удача в этот раз все же решила повернуться к нему лицом.

Где-то в стороне прогремел взрыв, тварь отвлеклась и ослабила хватку, благодаря чему капитан смог подтянуться и обрубить удерживающие его корни. Похоже, ребятам удалось прикончить местную Пугру, что и ударило по всей ее охотничьей партии.

Оказавшись на земле, Гаррет немедленно, что было сил, рубанул по опорной конечности плотоядного растения. Удача сопутствовала ему и здесь, так как место удара оказалось достаточно мягким, чтобы с одного раза практически перерубить ногу.

Скрытень пошатнулся, потерял равновесие и рухнул вперед, грозя раздавить своего противника. В последнее мгновение капитан Эрн отпрыгнул в сторону, увернувшись от неминуемой гибели, и бросился к драгоценному свитку, безмерно радуясь, что тот откатился достаточно далеко, чтобы полуиммобилизованная тварь не могла сходу до него достать.

Развернув магический пергамент непослушными пальцами, которые уже начали неметь от яда в колючках, он как мог точно направил каплю своей сущности в свиток, начиная процесс активации.

На мгновение пергамент повис перед ним в воздухе, зажигая на своей поверхности сложный узор, затем изверг из себя мощный поток пламени, накрыв разом всю тварь, а сам распался в прах. Над лесом разнеслись свист и верещание пожираемого огнем Скрытня.

Глубоко вздохнув, Гаррет утер со лба пот здоровой рукой (насколько вообще может быть здорова рука, на месте которой много лет была пустота, а сейчас бронза и сталь), после чего спешно выпил противоядие, должное замедлить действие отравы, и начал осторожно извлекать из себя уцелевшие иглы.

С этим нужно было разобраться как можно скорее.

Присев на ближайший камень, Гаррет тихо порадовался, что их яд только заставлял руку неметь, а не мешал крови свертываться или еще что-то в том же духе. Будь иначе, и он уже мог потерять столько живительной влаги, что не был бы способен продолжать исполнять свои обязанности как минимум несколько часов. А в нынешней ситуации это неприемлемо. Благо, сейчас можно просто извлечь застрявшие колючки, плеснуть в раны зелья да перевязать, и все в порядке. Хотя все равно нужно показаться Адмесу-фельдшеру. Если, конечно, он сам в порядке.

На последней мысли капитан Эрн нахмурился. Конечно, судя по звукам, ребята должны были справиться, но неизвестно, насколько дорого это им обошлось. Пугры неприятные противники.

Залив последнюю рану от шипа Скрытня зельем, Гаррет перезарядил пистолет, с кряхтением поднялся на ноги и направился в ту сторону, откуда доносились приглушенные голоса его подчиненных.

В скором времени он вышел на небольшую полянку возле одной из порушенных стен, где и расположились остальные. Судя по еще не успевшим осесть на землю останкам призраков, битва закончилась совсем недавно. А ровный черный круг пепла на опушке с обгорелым человекообразным телом в центре явно намекал, что трофей с Пугры достанется их магической поддержке в лице бородатой морды гнома по имени Деор. Собственно, этот ушлый тип уже успел приступить к вскрытию трупа подпаленной гнилушки.

Ну, да боги с ним.

Кроме гнома, тут же были еще двое: Хеодан сидел у одного из камней, держась за бок, а Адмес как раз перевязывал ему ногу. Не хватало только Ёрги.

— Капитан, рад, что ты в порядке, — хрипло поприветствовал его гном, когда Гаррет подошел ближе.

— Докладывай, Деор, — кивнув ему, произнес Эрн.

— Когда тебя снес Скрытень, мы попытались прорваться на помощь, но наша прогнившая дама со своими летающими шавками оказалась очень настойчивой, — сказал гном, кивнув на древесное тело, которому как раз вскрывал грудину. — Поэтому мы продолжили отступать туда, где можно было не опасаться удара из-под земли. Призраков было многовато, но на открытой местности ребята легко смели большую часть тройным залпом своих мушкетонов.

Деор осторожно раскрыл то, что заменяло Пугре грудную клетку, ловко извлек драгоценную сердцевину и не теряя ни секунды завернул ее в припасенный платок.

— Потом леди решила сама поучаствовать, тут-то я ее и накрыл, — продолжил гном. — Эх, хороший был выстрел, да. Огненный шар вошел тютелька в тютельку между защитных корней. Только перед этим сучка успела подрезать Хеодана. Два корня прямо через фундамент. Видать, нашла слабое место, тварь. Так что теперь он на некоторое время не боец. Хорошо еще, что жив остался.

— Понятно, а куда делась Ёрги? — спросил Гаррет.

— На разведку пошла, куда ж еще? Ну, и тебя поискать заодно, — хмыкнул гном. — Вот буквально перед твоим приходом умотала.

— Это хорошо, разведка — дело нужное, — кивнул капитан. — Благо, кроме этой стаи, тут не должно быть никаких тварей. Пугры конкурентов не терпят.

— Ты сам-то как, капитан? — спросил Деор, окинув взглядом помятого командира. — Смотрю, гриб-переросток тебя знатно повалял.

— Да, есть такое дело, — хмыкнул Гаррет. — Еще и потравил чем-то, скотина. Видел когда-нибудь такие шипы? — спросил он, показывая магу подарочек Скрытня.

Гном взял у него иглу, на которой еще остались пятна крови, и внимательно осмотрел.

— Что-то знакомое, но не помню, как называется, — ответил он, отдавая предмет обратно. — Кажется, у Адмеса должно быть правильное противоядие.

Кивнув в ответ, Гаррет направился к импровизированному госпиталю. Когда он подошел вплотную, Адмес в последний раз проверил плотность перевязки Хеодана и повернулся.

— О! Капитан, рад вашему возвращению! Вам нужна помощь? Кажется, вы немного бледноваты, — протараторил он.

— Скрытень оказался с сюрпризом и потравил меня вот этой штукой, — ответил Гаррет, передав фельдшеру шип.

— Так, так, так, — забормотал Адмес себе под нос. — Похоже на иглу харкающей розы. Хм, но какую пугру этот цветок забыл на Скрытьне? О! Наверно, Пугру и забыл. Ха-ха, похоже, наша давешняя подруга на досуге занималась садоводством. Забавно.

— У тебя есть противоядие от ее яда? — поторопил его Гаррет.

— А, да, конечно, — отозвался Адмес и кинулся к своему походному мешку. — Сеймомент!

Пока травник искал противоядие, Гаррет решил проверить, как там его самый невезучий подчиненный. Картина его совершенно не порадовала — тяжелое дыхание, затуманенные глаза, глядящие в пустоту, скривившееся от боли лицо и пот на лбу — совсем не хорошие признаки.

— Хеодан, ты там как? — спросил капитан Эрн.

— Он вас не слышит, капитан, — прервал его Адмес. — Эта Пугра хорошо подрала его своими корнями да еще и ядом накачала по самую маковку, так что я тоже накачал его всяким разным, чтобы снять боль и разобраться с отравлением. Поэтому сейчас Хеодан немного не в себе, — сказал он, после чего протянул капитану маленький фиал: — А вот это вам. Выпейте, и рука сразу пройдет. Даже второй стадии с удушающим опуханием тела совсем не будет.

— Он жить-то будет? — нахмурившись, уточнил Гаррет, беря лекарство.

— У меня от такой мелочи еще никто не помирал, — гордо выдал Адмес. — Правда, в строй он встанет еще не скоро. Корень, прошивший бок, задел почку, а с таким даже храмовые целители быстро на ноги не поставят. Разве что наш лорд еще что-то из своих инноваций выдаст.

Неожиданно затрещали ветки, и на окраине поляны появилась эльфийка в добротной кожаной броне и с луком в руках.

— Капитан Эрн, рада вас видеть! — крикнула она, помахав ему рукой. — А я тут кое-что интересное нашла. Пойдемте покажу!

Не дожидаясь ответа, Ёрги бросилась обратно в чащу, но замерла на полушаге и снова обернулась.

— Ой, и захватите, пожалуйста, мой мушкетон, а то вдруг потеряется, — добавила она и исчезла.

— Ёрги... — устало прикрыв глаза, пробормотал Гаррет. — Сколько лет ее знаю, а до сих пор осталась непоседливой девчонкой.

— Вот иди и присмотри за ней, дедуля, — подколол его подошедший Деор. — Может, она наконец решится и оприходует тебя в каком-нибудь укромном уголке. Нет, ну, а что? Энгвитанские руины, гланфатанские мумии да еще и сморщенные рожи Воедики то тут, то там. Р-р-романтика!

— Осел, — сухо припечатал старого приятеля капитан Эрн. — Она мне в дочери годится, даже несмотря на то, что эльфа.

— И чем дольше ты рассусоливаешь, тем меньше у вас времени, — ответил гном, неодобрительно посмотрев на командира. — А ведь она все равно своего добьется. Девочка-то решительная. Смотри, дождешься пивка с щепоткой Свефа и той гланфатанской травкой для мужской силы. А наутро найдешь официальную бумагу о заключении хамнега[36], заверенную сейном.

Гаррет раздраженно отмахнулся, подхватил стоящий неподалеку мушкетон и отправился вслед за девушкой.

Он быстро нагнал ее, и дальше они уже пошли вместе, ловко огибая деревья и останки адровых колонн.

— Вон там, — Ёрги указала на высокий арочный проход в хорошо сохранившейся стене, только у самой арки была крупная прореха в верхней части. — Там есть полузаваленный лаз, который ведет куда-то вверх. Как бы не к самому подножию храма. Я заглянула с краю и видела вдалеке свет, а потом еще проверила, забравшись на дерево. Судя по всему, выход там где-то рядом.

— Молодец, Ёрги, — похвалил ее Гаррет, заглядывая в темноту древнего туннеля. — Об этом нужно доложить сейну.

Капитан извлек из поясной сумки медный овал, который ему всучил Алот перед тем, как группы разошлись, и с сомнением оглядел его.

— Теперь бы еще вспомнить, как эта штука должна работать.

Часть 2: На природе

От удара в щит тяжелого тела огромного лесного кота Кана чуть не свалился на землю, но вовремя успел переставить ноги для большей устойчивости и смог удержать равновесие, перенаправив инерцию зверя в сторону.

Все это он проделал, ни на мгновение не прекращая напевать какую-то песенку, благодаря которой окружающая энергия тоненькими струйками поддерживала его союзников.

Приметив, что одержимый труп штелгара рухнул как раз рядом с ним, Сареф, продолжая прикрывать тыл от наседающих скелетов, немедленно воспользовался представленной возможностью. То, что зверь уже некоторое время был мертв, сыграло на руку Хранителю: будь иначе, и хитрый лесной охотник ни за что бы так не подставился — никогда не приземлился бы настолько неуклюже. Что ни говори, а кот есть кот.

Метнувшись к барахтающемуся на земле зверю, анимансер огрел его по голове своим наполненным силой гримуаром, веером разметав по округе осколки черепа и подгнивающих мозгов, после чего снова сосредоточился на управлении защитой, вновь отбрасывая толпу хлипких немертвых обратно в глубину полуразрушенного каменного строения. Вообще, это было совершенно непрофильное применение заклинания "духовного щита", которое обычно используется как личная обороны мага, но приходилось обходится тем, что было под рукой.

Когда началась вся эта чехарда, Сареф только и успел накинуть на себя защитные чары, а теперь ему приходилось ими же перекрывать выход для хилых, но многочисленных противников, осторожно отстреливая одиночек с помощью жезла. И ведь не отвлечёшься на что-то, бьющее по площади, чтобы разметать все эти древние супнаборы! Костяки были на удивление юркими и постоянно норовили разбежаться из такой удобной позиции для удара. Радовало только, что некоторые удачные попадания жезла временно обращали одиночные костяки против их сотоварищей, нанося толпе куда больший урон, чем обычные магические выстрелы.

Остальные были заняты своими проблемами, так что Сарефу пока не приходилось рассчитывать на большее, чем редкие выстрелы Сагани.

Отойдя подальше от берега, их группа нарвалась на выводок штельгаров со здоровенной зверюгой во главе. Проблема должна была решиться без осложнений, недаром же Хиравиас промышляет друидизмом, да еще и духовно достаточно близок к этим лесным хищникам, чтобы перекидываться в такого кошака, когда только в голову взбредёт. К сожалению довольно быстро выяснилось, что перед ними не просто группа зверей, которая заплыла на остров, чтобы полакомится падалью. Они напоролись на настоящий рой неупокоенных теней, перебивших прайд штельгаров и теперь удобно устроившихся в их подгнивающих трупах. По первости никто из отряда этого не заметил, но призраки, которым не хватило оболочек, вскоре показали себя во всей красе. Любая Тень по определению безумна — такова их природа — поэтому о том, чтобы разойтись миром, даже речи не шло. С такими тварями не договориться даже Хранителю.

Хиравиас поспешно перекинулся в звероформу и сцепился с самой большой кошкой, которую поддерживали мелкие. И, судя по нескольким совсем неподвижным трупам, одержимые звери были не ровня озверевшему орлану. Кана стянул на себя всех, кого мог, пропев угрожающий речитатив, затем переключился на поддерживающие песни и экономные удары боевым топором. Стоик выматерился себе под нос и, ударив в землю посохом, начал бубнить молитвы, мешая их с руганью. Благодаря его трудам вокруг них образовалась зона отчуждения, где призраков начинало жечь пламенем Магран, что им совершенно не нравилось. Здоровенный спутник Сагани Итуумак прикрывал правый фланг Каны, демонстрируя, что суровым полярным лисам никакой кошачий труп не страшен, а его хозяйка поддерживала товарищей своими стрелами.

Сам же Сареф неожиданно для самого себя превратившийся из батареи артподдержки в тыловые баррикады отстраненно размышлял над тем, какого Скейна тут творится.

За всю свою сознательную жизнь он не только не видел одержимых зверей, но даже не читал ни о чем подобном! Более того, весь его опыт анимансера говорил, что неупокоенная душа, поврежденная настолько, чтобы переродиться в тень, просто не способна удержаться в биологическом теле. Сам процесс становления тенью безвозвратно уничтожает такую возможность! Суть деградации душ, привязанных к телам по методу Панграмма или схожим образом, серьезно отличается от того, что происходит с призраками.

Эльф с тоской посмотрел на штельгара, которому недавно размозжил голову.

"Очень жаль, что у меня нет с собой инструментов для ловли теней. Эх, какие интересные образцы пропадают! — беззвучно вздохнув, подумал Сареф. — Хорошо бы хоть пара тел сохранилась получше. — Но тут же отмахнулся от этой мысли, раздраженно поморщившись: — Нет. Без толку. К тому времени, когда у меня дойдут до них руки, исследовать уже будет нечего".

В очередной раз отбросив костяки от выхода и прибив еще пару тварей, он мельком взглянул в сторону своих товарищей.

Похоже, в противостоянии наметился перелом.

Продолжающий что-то бубнить Стоик вдруг резко открыл глаза, в которых заплясали безумные искры, и, подняв посох, снова ударил им оземь. От места соприкосновения дерева с почвой широким конусом понеслась волна синего пламени, которая, не опалив даже травинки, мгновенно смыла каждую тень в зоне действия и заставила одержимые трупы потерять ориентацию. Остальные немедленно воспользовались этим шансом, быстро упокоив ближайших зверье.

После последнего выпада Стоик сгорбился и, тяжело дыша, оперся на свою опаленную оглоблю. По его изъеденному оспой лицу катился пот, исчезая в спутанной бороде. Очищение местности далось ему нелегко.