Малыш в очередной раз проходил профилактику у Таракана, когда Рэнди поймал сигнал из космоса. На орбиту планеты выходил еще один корабль и сейчас его экипаж связывался с Землей, чтобы доложить о возникших проблемах и самочувствии экипажа. Речь шла на английском языке, но робот мог легко понимать сказанное — в его глубинах памяти хранились загруженными словари на восьми основных языках планеты Создателей — русском, английском, немецком, французском, китайском, японском, индийском и арабском, включая возможные диалекты и особенности произношения. Малыш подключился к каналу связи геолога и начал слушать, после того, как его группа наладила добычу ископаемых и выплавку металла, он работал по профилю, а именно давал энергию для индукционной печи, кристаллизатора, собранного ремонтником из запчастей насоса для подачи смеси, необходимой для газорезки, а то алмазных дисков не напасешься. Кстати, алмазов они пока еще не нашли, но чистый углерод получили, а синтез минерала был очень сложен и не в этих условиях, да и задачи такой не стояло.

Люди переговаривались с задержкой от трех секунд до двух с половиной минут — современные станции связи были построены на ином принципе, чем радиоволны, они использовали так называемое стерильное нейтрино, скорость испускания которого превышала скорость света в десятки, а может и в сотни раз — все зависело от источника луча передатчика и непонятных пока физикам свойств данной частицы. Иногда сигнал приходил даже раньше, чем был отправлен, а изредка время соответствовало радиоволнам, одним из возможных объяснений данному феномену была временная природа частицы, но пока все эксперименты проводили в лабораториях, а вот приемнико-передатчики уже вовсю работали на автоматических зондах и спутниках.

— Хьюстон, это Арес два, — докладывал командир на английском, — все девять членов экипажа перенесли гибернацию хорошо, наблюдается небольшая вялость и сонливость, а также тошнота у Ли Хвана, но это индивидуальные особенности организма. После адаптации начинаем спуск на планету, высадку проведут как и планировали шесть членов экипажа: командир Джек Уотсон, старший помощник Марк Зайн, первый пилот Леон Девиль, бортинженер Шу Жень, геолог Курт Фохель, биолог Бенедикт Гэбриэлс. Члены экипажа Ли Хван, Чжу Цзань и Дэвид Адамс остаются на корабле. Само судно повреждений во время полета не получило, Бог миловал, зафиксирован только небольшой сбой в системе обогрева, который уже устранили.

— Как гибернаторные капсулы? — спросил человек с Земли.

— Все в порядке, замену жидкости произведем, когда соберемся в обратный путь, цистерны с наполнителем герметичны, утечек не обнаружено.

— Пусть экипаж проверит еще раз, также как и проведет диагностику электроники и кислородных регенератов — мы не хотим, чтобы назад вернулись трупы.

— Они займутся этим, когда мы спустимся на Марс. — Заметил командир. — Времени будет достаточно, миссия рассчитана на тридцать суток, можно весь корабль по винтику перебрать. Какие новости на Земле?

— Пресса уже изнывает от нетерпения — так им хочется взять интервью у первых людей, ступивших на поверхность Марса. — Усмехнулся собеседник. — Вы уже герои, парни, готовьтесь к телекамерам и красоткам в бикини.

— Героями мы будем, когда вернемся домой. — Проворчал командир. — А до этого срока еще десять с хвостиком месяцев.

Собеседник замолчал и Уотсон повернулся к Курту, который исполнял обязанности связиста.

— Что со связью?

— Видимо ушли в тень или помеха на пути сигнала случилась.

— Нейтрино же вроде как проходят сквозь препятствия?

— Никто не знает с какой скоростью они летают и что при этом происходит. Такая потеря связи это нормально.

— Вы обязательно вернетесь. — Ожил динамик. — Мы постараемся, чтобы вернулись. Спутники уже отстыковали? Нам интересна картинка в районе плато Синая, можете направить туда камеры?

— Узе. — Ответил бортинженер Жень, щелкая кнопками.

— Хьюстон, получаете картинку?

— Да, видим все отчетливо.

— Что в этом районе? Может нам перенести туда высадку?

— Нет, садитесь как и планировали на востоке долины Маринера и начале равнины Хриса, продвинетесь марсоходами до расщелины Мелас, снимите там показания.

— Это же почти две тысячи километров!

— А зачем вы тогда туда летели? — усмехнулся голос. — Перед камерами покрасоваться? Нам нужны пробы с разных геологических слоев Марса, и нас очень сильно интересует его самая глубокая точка как место под возможное строительство поселения. Нужны исследования и вы за тридцать суток должны сделать невозможное — получить как можно больше данных, а то русские с нами делиться не хотят.

— При чем тут русские? — не понял командир. — Они что, уже на Марсе?

— Пока еще только их роботы. — Ответил собеседник. — Эту информацию муссировали в прессе с год назад, но после отправки экспедиции резко замолчали, возможно, она окончилась неудачей, мы не знаем, поэтому и хотим проверить. Видеоизображение и снимки уже получены, продолжайте заниматься своими делами, следующий сеанс связи проведем перед вашей высадкой.

Командир подплыл к иллюминатору и глянул вниз, на огромный шрам долины Маринера на боку планеты. Создавалось такое ощущение, что кто-то резанул космическим ножом, пробуя кору на прочность и ушел восвояси, оставшись недовольным результатом. Сейчас корабль находился под таким углом, что далекое солнце только взошло над западным полушарием Марса, его лучи окрасили темный небосвод, подсветили розово-красную поверхность со всеми ее кратерами и каньонами, горами и потухшими вулканами. Это был мертвый, застывший мир, который замер в ожидании разумного вида, могущего вернуть ему жизнь. Уотсон отвернулся от иллюминатора и полетел в жилой модуль, который вращался вокруг оси корабля, создавая какую-никакую пусть и слабенькую, но гравитацию.

На Марс спускались несколько суток — тратить топливо на вывод корабля на "марсостационарную" орбиту экипаж и Хьюстон не хотел, поэтому проводили только слабую корректировку в случае увода с траектории. Как только пилот занялся орбитой, то тут же обнаружил русское дырявое корыто, которое болталось в космосе — видимо именно этот корабль и привез сюда роботов. Был он меньше "Пегаса", без защитного магнитронного поля, только двигатели и грузовая платформа — просто памятник дурости русских, хотя его компьютер продолжал функционировать. Командир заинтересовался кораблем и переслал все снимки НАСА, чтобы там их тщательно изучили. Добраться до него было плевым делом, но тогда сожгли бы некоторую часть топлива и для разгона при возвращении домой его бы чуть-чуть не хватило. Это привело бы к задержке на несколько недель, а работа гибернаторов была четко рассчитана на девять месяцев — экипажу пришлось бы растягивать пищу на лишнее незапланированное время, а в НАСА умели считать деньги.

Собственно, русские роботы вероятно тоже успешно приземлились, точнее, "примарсианились" — следы их перемещения уже давно замело песком и мелкой пылью и где сейчас бродят эти механические создания и функционируют ли они вообще, командир не имел никакого понятия — все исчезло. Марс тщательно хранил свои загадки.

Первым спустили модули базы, применив тот же метод, что использовали русские — парашюты и реактивные двигатели с ориентацией по поверхности планеты. Надувные подушки ставить не стали, только на оба марсохода, один из которых был приспособлен для длительных путешествий. Его шесть широких полнотелых колес с электродвигателями в каждом были прикручены к платформе, на которой крепилась просторная кабина с запасами пищи и воды, кузовок и небольшой кран для перемещения грузов, этакий кран-борт. Запас хода был достаточным, чтобы преодолеть 2000 км туда и обратно, используя солнечные батареи для подзарядки, к тому же марсоход нес на себе часть запасных элементов питания, если эти выйдут из строя. Скорость его составляла 60 км в час, так что приблизительно за трое суток экипаж из двух человек мог добраться до места исследования, чтобы взять пробы грунта и вернуться назад, либо успеть посетить другие точки. Автономность машины была заявлена в 60 суток, а срок службы конструктора заявили на пять-шесть лет, так что можно было не беспокоиться, что он сломается. Хотя, на другой планете все могло произойти.

После спуска модулей и марсоходов вниз ушел аппарат с исследователями — посадочный модуль на шесть человек. Французский пилот Леон мастерски произвел посадку, затратив немного топлива, хотя в этом была не его заслуга, а гравитационного поля Марса, которое в два с половиной раза меньше, чем на Земле. Экипаж покинул модуль, закрепив его растяжками, чтобы ветром не опрокинуло и принялся собирать модули базы как конструктор лего — подтаскивать марсоходами, монтировать шлюзы, активировать оборудование, в общем, обживаться на чужой планете. Причем командир постоянно подтрунивал над остальными.

— Эй, Марк! — кричал он в рацию. — За камнем прячется марсианин! Убей его скорее!

— Иди ты в жопу, Уотсон. — Отвечал тот, однако на всякий случай отпрыгивая от каменюки. — Нет здесь никого.

— Они под поверхностью сидят. — Подмигивал командир. — У них тут везде люки, не видишь что ли? — и проводил ботинком по поверхности, вроде как счищая с крышки песок.

Невозмутимый китаец вообще не велся на его провокации, а вот европейцы пугались, также как и старпом. Жэнь вообще занимался техобслуживанием и подготовкой марсохода к дальнему походу. Экипаж сформировал командир в тот же день, когда база заработала и в модулях уже можно было снять скафандры, а то мочиться в трубочку и срать в штаны как-то уже поднадоело, но такова она, доля исследователя.

— Помнишь тот старый фильм, где одного из экипажа бросили на Марсе? — спросил тогда Уотсон. — Он урожай вырастил, используя дерьмо остальных. Так что контейнеры не выбрасываем, вдруг кому-нибудь пригодятся.

— Я вообще не понимаю, почему тебя назначили командиром? — спрашивал Марк. — Ты ведь балабол и трепло, никакой ответственности.

— Это потому, мой друг, — хлопал по плечу его Джек, — что я уже летал сюда в составе прошлого экипажа, правда всего лишь бортинженером, так что вроде как знаком с местными условиями, а вы все желторотые новички.

— Но вы ведь не высаживались на поверхность, а просто прошли по орбите, сделали кучу снимков и отвалили.

— Поясняю для тупых. — Уотсон наставительно поднял палец. — Нашей целью было проверить на себе работу гибернаторов и магнитотрона в космосе, чтобы вы не загнулись по пути сюда. Одно дело лежать в капсуле на Земле и другое когда она закреплена на корабле, который летит к черту на рога. Нас тут между прочим чуть не сбили.

— Как? — не понял Леон, а остальные насторожились. — Русские?

— Инопланетянские. — Серьезно произнес Джек. — У них база на Деймосе, оттуда ракетами и стреляли, только промазали — видно системы наведения у них еще плохие, да и мы быстро пролетели. — И видя недоверчивые лица, пояснил. — Командир Джемесон тогда как развернет лазерную пушку, да как вдарит по ним с четырех стволов — всю их артиллерию одним залпом испарили.

— Вот врет и не краснеет! — восхитился Марк. — А я уже было поверил.

— Поэтому Уосона и назнасили командиром. — Тихо произнес китаец почти без акцента. — Он отвесает за психологисескую совместимость экипаза.

— Только шутки у него дурацкие. — Проворчал Марк.

— Ну, потрепи меня два месяца, потом уже не увидишь. — Усмехнулся командир.

— Что значит не увижу? — не понял Зайн.

— Ты же не собирался больше летать? — спросил его Джек. — Сам говорил, это мой главный и единственный полет. А я намерен сюда еще вернуться. Да, черт, я согласен тут остаться, только чтобы мне порнухи подогнали гигабайт сто и бабу силиконовую!

— Он это шутит или всерьез? — спросил Курт.

— А его не поймешь. — Махнул рукой Леон, пододвигая к себе саморазогревающийся брикет с едой. — Кто поедет в каньон, командир?

— Как кто? Жень и Курт, мы здесь останемся. Я все-таки бортинженер, в случае чего могу исправить поломку, ты пилот, Марк компьютерный инженер и связист, без него осуществлять переговоры трудно, Бенедикт пусть возится с образцами грунта и высчитывает кислотно-щелочной баланс почвы, чтобы можно было картошечку вырастить в дерьме.

— Очень смешно. — Англичанин встал и с чопорным лицом скрылся в жилом отсеке. — Я иду спать.

— Ладно, отдыхай. — Согласился Джек. — Выезд завтра на рассвете, марсоход уже подготовлен. По ночам не ездить — фары есть, но я не хочу, чтобы вы гробанулись в темноте. Во время движения батареи можно раскрыть, чтобы аккумуляторы зарядить — машина это позволяет. Остальное вы знаете не хуже меня. Сеанс связи каждые три часа, в случае возникновения нештатной ситуации докладывать немедленно — вышлем помощь, если не справитесь своими силами. Вроде все. — Уотсон постучал пальцами по столу. — Шутки закончились, друзья, мы на чужой планете и как бы не хорохорились помощи нам ждать не откуда — Хьюстон может помочь только советами, не более. Если что случится, то мы тут не выживем — не хватит еды и воды, выращивать урожай на девятерых проблема — такую площадь в модулях нам не осилить, это не теплицы, это места для работы.

— Почему на девятерых? — не понял Марк.

— А потому что тех троих тоже придется как-то вниз спускать — они там все сожрут к прилету помощи.

— Как спускать, если посадочный модуль только один?

— Прекратите! — резко хлопнул Жень ладонью по столу. — Вы сдесь говорите, а васи мысли материалисуются. Призовете беду.

— Он прав. — Кивнул Леон. — До добра такие разговоры не доведут.

— Тогда всем отдыхать, это приказ. — Распорядился Уотсон. — И не смотрите перед сном порнуху, а то не уснете.

И мерзко ухмыльнулся.

Марсоход укатил по расписанию, а остальные начали заниматься своими делами — брать пробы грунта, фотографировать местность, отвечать на вопросы Хьюстона и передавать им данные, располагать сейсмические датчики, чтобы зафиксировать возможную вулканическую деятельность Марса — в общем, выполнять научную работу. Джек взял на себя обязанности Женя, тестируя системы и вычищая пыль, которая натуральным образом оказалась вездесущей — она проникала в любые сочленения и механизмы, смешивалась со смазкой, образуя желеобразный гель или твердые комочки. Ее нужно было тщательно вычищать, пришлось думать над системой обдува скафандров, когда они заходили в шлюз. И если там стояла уже дегазационная камера для обеззараживания от возможных бактерий, то вот насчет пыли конструкторы то ли не подумали, то ли забыли. Впрочем Бенедикт был доволен, обнаружив в грунте замерзших бактерий и уже собиравшийся их притащить в жилой модуль для изучения, но командир ему запретил, сославшись на биологическую опасность.

— Заморозь их, — посоветовал он. — Либо придется делать отдельную камеру для биологических опытов. Если они выжили при углекислоте, то кислород для них может быть смертельным.

— Это и надо выяснить!

— Только не в жилом модуле, где мы все находимся. — Заметил Джек. — Ты ведь не хочешь жить в компании мутировавших монстров?