Роботы Марса

Николай Петрович Маслов уже заканчивал свой рабочий день, как секретарша Зиночка, бросающая взгляды на часы, с сожалением в голосе сообщила, что к нему "приперся" Серега Щеглов. Товарищ Маслов, глава "Роскосмоса", тяжко вздохнул и ткнул клавишу селектора.

— Пусть заходит, раз заявился, двери его не удержат ведь, верно?

— Истину глаголишь, друг мой. — Прогудел в динамике могучий бас и дверь открылась без стука — на пороге стоял очень габаритный дядька в джинсах, рубашке в клетку с завернутыми рукавами, кедах и гарнитурой видеофона в правом ухе — все время на связи со своей лабораторией. — Чего припух? Не рад видеть своего старого друга?

— Зина, давай нам кофе, да иди домой. — Маслов крикнул прямо в открытый проем. — Я чувствую, мы тут надолго.

— Да ты не иначе будущее видишь? — ехидно спросил его Сережа и, не спрашивая разрешения, плюхнулся на диван, который мягко просел под его тяжелой тушей. — Расскажешь?

— Это ты мне сейчас свою старую пластинку заведешь. — Коля посмурнел. — Не надоело еще? Как и в прошлый раз я тебе повторяю, не выйдет ничего, денег даже не проси — не дадут. Цели нужны, любое вложение средств должно отбиться стократно.

— Это ты бюрократам будешь рассказывать, мне не надо. — Отмахнулся Серега. — Я, вот, почему-то для своей темы всегда финансы нахожу, мне не отказывают.

— Конечно, откажешь такому дядьке размером два на два. — Буркнул Коля.

С Сережей Щегловым они учились в одном институте с техническим уклоном, оба пришли туда со школы, но по разным специальностям и если Коля корпел над лабораторными на физмате, изучая при этом основы менеджмента (время было такое, что модное слово у всех на слуху, а вот что оно означает и кто это такой, студенты понимали слабо, зато как звучит — менеджер!), то вот Сережа возился с программными оболочками и зарождающейся робототехникой на кибернетическом факультете. Закончив оный, обоим как-то удалось удачно пристроиться и если Коля так и попер по линии управления, устроившись в государственную контору "Роскосмос", то Сережа долгое время мыкался по частным конторкам и шарашкам, стряпая программки и антивирусы, тогда как душа художника хотела большего. Потом как-то страна оправилась от экономического и финансового удара, хоть и подсела на нефтяную иглу, озаботилась обороноспособностью и тут спутники и ракеты "Роскосмоса" пригодились военным, а программное обеспечение для комплексов наведения тоже нужно было кому-то разрабатывать и Коля устроил Сережу в НИИ "Спецприбор", жутко секретное подразделение министерства обороны. Чем они там занимались, Маслов в общих чертах знал, но сильно в дела друга не вникал — своих проблем хватало. Оба товарища карабкались по карьерной лестнице и если у Коли это получалось лучше чем у Сережи, зато последний совершил несколько научных прорывов, которые тут же засекретили и Нобелевка ему точно не светила. Конечно, если ее дают всяким миротворцам в лице президента США, как же тут вспомнишь о людях науки. Щеглов вообще не расстраивался — он работал много и плодотворно, набрал в свой штат всяких гиков и фриков, заставив, однако, всех подстричься под ноль и мыться каждые два дня, сотрудники поначалу ворчали, но потом к гигиене привыкли, да и работой занимались интересной, редко кто спешил домой в пустую квартиру, потому что семей они, по вполне понятным причинам не имели. Также как и сам Сережа. Коля успел дважды жениться и развестись, платил алименты, "участвовал" в воспитании сына и дочери, которых видел раз в месяц, но Маслова такое положение устраивало.

Сережа частенько наведывался к своему приятелю просто потрепаться, заставить растрясти жирок в спортзале, отчего Колю чуть не хватил удар — от сидячей кабинетной работы здоровья не прибавляется, да и врачи запрещали сильные физические нагрузки — возраст уже не тот, чтобы на турниках солнышко крутить и через "козла" скакать, но Щеглов не унимался, посылая врачей на хер. Он так и говорил: "пошли на хер, у нас тренировка!". И мало кто пытался ему возразить, также как и чиновники, к которым он приходил выбивать деньги на свой проект. По большому счету, Сережа стал таким же управленцем как и Коля, но если последний уже давно подзабыл физику, то его дружок мог дать дельный совет или подсказать возможное решение — среди своих он был иконой, на него молились, а чиновники ненавидели, но был у Сережи один рычажок влияния. Министр обороны, который оказался не рвач и хапарь, а болел за родину, разглядев в Щеглове и его команде таких же упертых баранов. Вот эти двое иногда устраивали вынос мозга финансистам. Президент страны посмеивался в кулак, делая серьезное лицо, когда ему докладывали о превышении служебных полномочий и обещал разобраться, но министра, гада такого, до сих пор не сняли, а Щеглова не выгнали взашей вместе с его фрик-командой.

И вот сейчас Сережа снова приперся к Коле, чтобы потрендеть за жизнь и напомнить про старое обязательство, с которым глава "Роскосмоса" тянул до последнего, понимая, что никто на такой проект денег не даст, ведь украсть их будет невозможно, потому что куратором поставят Сережу, а этот дурак умудряется все время сэкономить средства. Секретарша Зиночка притащила кофе — просто принесла горячий чайник и банку с растворимыми зернами, две кружки — любимую Масловскую с ракетой и Гагариным, а Щеглову — его стеклянную с цветами.

— Сахар и молоко у меня в холодильнике возьмете. — Сказала она мужчинам. — Долго тут не сидите, а то охрана снова ругаться будет — вы им спать не даете.

— Совсем распоясались, — прогудел Сережа. — Я им устрою веселую ночь.

— Не надо, пускай люди отдохнут. — Замахал рукой Коля. — Иди, Зина, мы тут сами.

— Да ясно, что сами. — Вздохнула та. — До завтра, Николай Петрович, — произнесла она на автомате. — И тебе пока. — Это уже Щеглову.

Чертов Сережа так и не обращал никакого внимания на такую красивую романтичную и чувственную особу, которой являлась Зиночка, хотя намеки она делала натуральным образом прямые и если Щеглов мог пинком открывать любые двери, то вот в эту открытую совершенно не желал входить. Женщина взяла сумочку со своего стола, прикрыла дверь и для верности закрыла ее на ключ — эти двое могли сидеть допоздна, да еще и спать в кабинете завалиться — Сережа на диване, а у Маслова в подсобке стояла тахта, где он иногда отдыхал после обеда. Вот мужики, думала она, цокая каблуками, нет бы женщинами интересоваться, все свои игрушки на уме — у одного ракеты, у второго — роботы, дураки чертовы.

Щеглов разлил кипяток по кружкам.

— Чего это она такая дерганая? — спросил он.

— А ты не понимаешь?

— Понимаю, но ты понимаешь, желания связываться нет.

— Я же связывался и ничего.

— Ага, целых два раза. — Хмыкнул приятель. — И каков итог?

— У меня хотя бы дети живые. — Буркнул Маслов.

— Вот про это я и хотел поговорить. — Серьезно произнес Щеглов.

— Опять?

— Не опять, а снова. — Он плюхнулся обратно на диван. — Пойми, дурья башка, если не подсуетимся, то останемся у разбитого корыта.

— Да кому он нужен, твой Марс!

— Мне нужен. — Серьезно ответил он. — Тебе нужен, народу нужен.

— Правительству он нафиг не нужен. — Заметил Коля.

— Это пока у них тут нефть и газ есть, металлы и ресурсы, а как все исчерпают, то сразу задумаются, а уже поздно — занято, извините, подвиньтесь. — Сережа отхлебнул кофе. — Горячий, черт!

— Так ты не хватай. — Посоветовал Маслов. — Слушай, я ведь тебе уже говорил, убедить их будет очень трудно, считай невозможно!

— Сколько твои грузовики полезной массы на орбиту выводят? — спросил Щеглов, хотя и так знал. — Тонн десять?

— Десять восемьсот тридцать. — Тут же отозвался Коля. — И стоит все это довольно прилично.

— Пофиг на бабки. — Сережа дернул плечом. — Ты в курсе, что америкосы вместе с китайцами и Европой экспедицию готовят?

— Ну, слышал что-то такое. — Осторожно произнес Маслов.

— Слышал он что-то. — Фыркнул Щеглов. — Года два уже готовят, еще через два полетят. А мы что, в сторонке сидеть будем?

— Ну я что могу сделать? — вскипел Коля. — На патриотизм давить? Так мало кто им страдает, а российский чиновник так вообще не знает, что это такое! Они не понимают, зачем деньги в космос вкладывать, если он прибыли не приносит!

— Америкосы уже провели пилотируемый полет к Марсу. — Глядя в кружку, произнес Сережа. — Еще в прошлом году. Испытания, так сказать. Их гибернаторы — славная штука, позволяет сократить расходы на пищу и дыхательную смесь для космонавтов, но летают они все равно по полуэллипсу, чтобы сэкономить топливо, а мы по параболе запустим корабль, времени уйдет меньше, да и тратиться на радиационную защиту не придется, а то их магнитогенератор слишком много энергии жрет, нам он ни к чему — живых на борту не будет.

— Никто туда твоих роботов не отправит, и вообще, как тебя с твоими "терминаторами" еще не прикрыли, не понимаю?

— Это потому что америкосы про них не знают, а то давно бы уже хай подняли. — Сережа улыбнулся. — Слушай, я же уже тебе рассказывал, посылаем туда группу, они все подготовят, наладят добычу полезных ископаемых, построят жилище, создадут заводы, будут производить все что захочешь — только вывози. Никакие защитники природы не подкопаются — все уже засрали до нас, экологические организации пофигу, благодать.

— Я-то это понимаю, но им-то ты как объяснишь? Разве власть сможет доверить такое дело каким-то роботам?

— Мои умники разработали систему искусственного интеллекта "Уникум". — Произнес Сережа. — Группа роботов сама выбирает себе лидера и иерархию подчинения, для оперативного решения задач объединяют все свои мощности, вырабатывают общую стратегию действия. Мы еще уже опробовали — работает отлично.

— Ты хочешь сказать, что ты создал своих гомункулов?! — поразился Маслов.

— Ага, — кивнул, улыбаясь, Сережа, — семь рыл. Даже уже испытания провел в горах Урала — высадили их и поставили задачу создать поселение. Справились за несколько суток.

— Это правда? — до сих пор не веря, спросил Коля.

— Да правда, правда, успокойся.

— Министр знает?

— Знает, — отмахнулся Щеглов. — Ему понравилось, уже думает, как бы их приспособить к военному делу, но я категорически против — сам понимаешь, второй скайнет нам тут не нужен.

— А первый где был? — не понял Маслов.

— В Америке. — Захохотал Сережа. — Ты что, старый, фильмы не смотрел?

— Так-так-так, — пробормотал Коля. — Это что же получается, мы их уже можем туда хоть завтра запулить?

— Ну да. — Кивнул Щеглов. — Но учти, пока будем раскачиваться, америкосы уже стартуют. Китайцы сейчас модули корабля уже строят, Европа поставит двигатели, электронику, пищу и воду, США — дают деньги на проект, да и НАСА полностью контролирует процесс, без них никуда, сам понимаешь.

— А нас не позвали. — Грустно произнес Коля.

— И не позовут. — Эхом откликнулся Сережа. — Япы нам Курилы и Сахалин до сих пор припоминают, Америкосы получили по сопатке, когда на Чукотку замахнулись, Европа хоть на нашем газе сидит, но в сторону Большого Брата уже давно смотрит — им энергетическая независимость очень сильно нужна.

— Большой Брат у нас двигатели берет. — Заметил Маслов.

— Так у них своих нет, зато все остальное есть, в том числе и мозги. Которые в России не остались. — Щеглов налил следующую кружку кофе. — Теперь ночью не усну.

— Они у тебя здоровые? — как-то отстранено спросил Коля.

— Малыш весит девятнадцать тонн, его разбирать придется — шасси отдельно, головную часть отдельно, там реактор мощный с подводной лодки стоит, а остальных твой "Прогресс" вполне потянет. — Сообщил Сережа.

— Ты уже и имена им даешь?

— Да это не я, а умники мои, да и как ребенку без имени.

— С какой еще лодки? — удивился глава "Роскосмоса", вспомнив про ядерный реактор.

— С обычной, проекта девятьсот шестьдесят четыре, по натовской классификации "Голиаф", электрическая — восемнадцать мегаватт, им всем за глаза хватит.

— Ты хочешь на Марс ядерный реактор отправить! — Маслов схватился за голову. — Сережа, ты дурак.

— Ничего ему там не будет. — Отмахнулся тот. — Срок службы — двадцать лет, в условиях Марса возможно дольше, я не знаю.

— Там же пыль, ветра, температуры под минус шестьдесят, сломаются они у тебя и все псу под хвост, просто тупо остановятся.

— Не сломаются, корпуса роботов выдерживают температуру абсолютного ноля, могут существовать при колоссальном давлении, по дну Мариинской впадины ползать и им ничего не будет, я ведь не зря с ними десять лет возился, вроде все учел.

— Десять лет! И ты молчал!

— Чтобы не сглазить, а то твоя секретарша-ведьма могла все испортить.

— Она не ведьма, приличная женщина, между прочим.

— У тебя с ней что-нибудь было?

— Что? — Маслов не понял вопроса, но потом дошло. — Нет, ты чего?! Я бы себе этого не простил.

— А с Ленкой значит простил?

— Ленка это другое. — Отмахнулся Коля. — Чего ты ко мне с этими бабами пристал? Фууух! — выдохнул он. — Черт, ну и огорошил ты меня, что, правда абсолютный ноль выдержат? А как же метеориты и прочая хрень?

— Корпус очень прочный, наносплав, получили при вакуумном литье, кстати, — Сережа поставил кружку на стол и разлил кофе — образовалось коричневое пятно, которое потом Зина будет оттирать, вспоминая Щеглова нехорошими словами, — надо пару индукционных вакуумных электропечей с ними отправить и кое-какое оборудование для выплавки.

— Ты что, завод там собрался строить?

— А чего тянуть кота за хвост? Железо там под ногами валяется, углекислоты навалом — атмосфера из нее состоит, как побочный продукт кислород и углерод, а что такое углерод тебе надо объяснять?

— Алмазы? — тут же сообразил Коля. — Искусственные?

— Может и естественные найдем, я не знаю. — Пожал плечами Сережа. — Но ты намекни там наверху, пусть уже жопами пошевелят, раз им денежки нужны, а то рухнет алмазный рынок и останемся мы со своей Якутией в самой глубокой дырочке, а америкосы завалят весь мир своими изделиями. Лучшие друзья девушек, это бриллианты, верно? — И подмигнул, сволочь такая.

— Это ты как козырь приготовил?

— Ну а что еще останется? На научные программы денег выделяют кот наплакал, зато "Роснано" что-то там делает, а что, до сих пор никто понять не может, но деньги исправно осваивают.

— А этот твой наносплав? Разве не они его получили?

— Конечно, нет! Дождешься от них, держи карман шире! Это смежники постарались — новую броню для шагоходов соображали, вот и получили случайно, а мы уже применение нашли. Повезло, можно сказать. — Сережа хмыкнул. — Так что давай, Коля, шевелись, пока время есть. Упустим возможность — останемся на обочине прогресса.

— Наши "Прогрессы" лучшие в мире! — гордо заявил Маслов, но тем не менее задумался.

Посидели еще какое-то время, а потом Щеглов ушел. Коля повертел в руках кружку, посмотрел на чип с видеозаписью, который ему оставил Сережа, как его роботы крушат уральские горы в поисках рудных жил и строят убежище для человека, отставил кружку и решительно протянул руку к телефону. Он набрал номер второго помощника президента.

— Геннадий Александрович? Разбудил? А, не спал, ну все равно извини, дорогой. Чего звоню? Да приходил ко мне тут дружок институтский... ага, со своей темой, только выводы у него интересные получились... ты как завтра, когда свободен? В пять? Ну тогда я подъеду, посмотришь, обсудим, подумаем. Ага, давай, спокойной ночи. — И Маслов положил трубку.

А потом закрутилось.

Корабль все равно надо было собирать на орбите и грузить на него роботов, поэтому количество пусков определили в пятнадцать штук — состыковать грузовые платформы, двигатель к ним, спускаемый аппарат, тут, впрочем, помог Сережа со своей системой индивидуального спуска — к каждому роботу прикрепили сбрасываемые двигатели, парашют и посадочные подушки, чтобы слишком сильно по поверхность планеты не шмякнулся. Гравитация там почти в два с половиной раза меньше земной и самый тяжелый "Малыш" весит около семи с половиной — восьми тонн при девятнадцати земных, а остальные так вообще в четыре уложатся. После того, как с МКС было покончено, то есть ее отдали на откуп европейцам и американцам, Россия предложила свои корабли для доставки груза, просто потому, что товарищ Маск украл деньги и скрылся в неизвестном направлении, поделившись с ФБР и ЦРУ, а двигателя у америкосов как не было так и нет, ракеты строить им выходило дорого, а у русских уже были беспилотные "прогрессы" и своя орбитальная станция, которая представляла тор из стыковочных модулей. Планировалось, что с нее будут стартовать экспедиции к Луне и Марсу, поэтому и вывели конструкцию на орбиту, расположив повыше МКС. Вот только забуксовала программа — начались внешние и внутренние проблемы, китайцы сделали разворот на 180 градусов в сторону Америки и временно стало не до того. А когда пиндосы слетали к Марсу и вернулись назад, пресса ликовала, в "Роскосмосе" царило уныние, но новый премьер заявил коронную фразу одного из своих предшественников: денег нет, но вы держитесь, вот и пришлось затянуть пояса. Но как только Маслов намекнул, что на Марсе "будут бриллианты на яблонях сверкать", как тут же деньги нашлись, также как и нашлись те, кто очень желал их освоить, вот только не вышло. В прессе началась травля проекта, журналюги писали заказные статейки по поводу нецелевого расходования средств, очередного вложения в никуда, правозащитники выли в голос, либерасты визжали как резаные, припоминая "Звездные Войны" между США и СССР, но Щеглову было на них наплевать — он просто делал свое дело.

Когда корабль был собран, а представлял он собой цилиндр с двигателями, с кое-какой защитой от метеоритов, чтобы не повредить ценный груз — печи и оборудование для разложения углекислого газа, запас запчастей к роботам, то к внешней обшивке начали крепить "путешественников", стараясь в первую очередь обезопасить геолога и ремонтника — остальные были не так критичны к повреждениям от возможных микрометеоритов, но даже маленький камешек мог легко пробить наносплав, так что нужно было предусмотреть все.

Главным в группе был Малыш, которого единогласно выбрали все просто потому, что он единственный имел источник питания — ядерный реактор, от которого подзаряжались все остальные. Дополнительно к кабелям роботы имели фотоэлементы для подзарядки батарей, но это был долгий процесс, к тому же полноценно наполнить емкости аккумуляторов они не могли — весь расчет действий группы строился на функциональности Малыша. Кроме его главной функции — выработки энергии для роботов, для оборудования печей и обеспечения процесса плавления, робот являлся кладезью информации. Создатели заложили ему мощный аналитический аппарат, он получал данные от геолога, от ремонтника, от самосвалов-строителей, от бульдозера-эскаватора, от буровика-проходчика, обрабатывал ее и выдавал рекомендации для оптимальной работы остальных. Это был бочкообразный робот-управленец на гусеничном шасси, очень тяжелый и хорошо защищенный с круговыми портами доступа зарядных и информационных кабелей, он выступал в роли мамки для всех остальных роботов группы. Малыш появился на свет первым и именно на нем тестировали систему искусственного интеллекта.

Следующим в группе шел ремонтник, робот, без которого машины не могли нормально функционировать. Он представлял собой платформу с двумя манипуляторами на шестиколесном шасси с кузовком и тремя своими маленькими дистанционно управляемыми дронами, которые имели возможность самостоятельного передвижения, доступа в самые узкие щели и обладали удивительной гибкостью, ловкостью и маневренностью. Дроны выдерживали космические температуры как и все остальные, вот только серьезное давление могло повредить их тонкие суставчики, поэтому основное время они прятались под панцирем ремонтника, который их выпускал для тонкого ремонта либо диагностики систем. Создатели обозвали его Таракан за этих маленьких помощников, да и сам он напоминал на своих шести колесах этого насекомого. Ремонтник тащил с собой прицеп-мастерскую со станками, собственным автономным источником питания на солнечных батареях, с запчастями, с отделением для габаритного груза или ремонтируемого модуля, который нужно защитить от внешних условий. Команда создателей думала обо всем, но даже они не могли предусмотреть возникающие проблемы и способы их решения — с этим роботу нужно было справляться самому.

Третьим членом отряда был геолог — шустрый небольшой робот, оснащенный всевозможными анализаторами и спектрографами, рентгеновским излучателем, радиостанцией для связи с группой, обладал повышенной автономностью и запасом хода, системой саморемонта, также как и рацией для вызова помощи. Еще он выступал в роли связиста, прослушивая эфир и передавая полученную информацию Малышу, который опирался на нее в своих выводах. Геолога звали Рэнди, просто потому, что такая ассоциация возникла у одного из разработчиков, собственно, наложив небольшой отпечаток и на робота — они имел некоторую склонность впадать в задумчивость, после чего выдавал такой объем данных, что Малыш терялся, не понимая с какого боку подступить к полученной информации, но Таракан живо приводил его в норму и робот продолжал трудиться. Исправить этот баг так и не удалось — при тестировании все было отлично также как и тогда, когда геолог "чудил", поэтому второй его кличкой была Чудило, но Рэнди подходило ему больше, да и привыкли к ней все.

Четвертым выступил буровик-проходчик, робот на широких гусеницах с многочисленными бурами впереди, дробилкой, расположенной на корпусе, через которую он пропускал всю размолотую им породу, превращая камень в порошкообразную массу — мелкие буры-зубы с алмазным напылением легко растирали все что угодно. Буровик работал безукоризненно и без остановки, за что получил прозвище Стаханов. Он был самой основой и рабочей силой группы, имел очень крепкий корпус, в случае погребения его под массой грунта мог откопаться наружу, батареи его также очень долго держали заряд, экономно расходуя каждую крупицу энергии. Стаханов был одним из полезных членов сообщества роботов, собственно, как и другие — лишних тут просто не могло быть.

Пятым оказался экскаватор-бульдозер для поверхностных работ, чтобы раскопать яму или расчистить площадку. Щеглов вообще думал обойтись без него, но его ребята убедили — такой тип робота необходим при строительных работах и он уступил. Звали его по простому — Ковш, был он работягой, команды выполнял точно и в срок, инициативу не проявлял и Малыш всегда опирался на него как на самого лояльного члена группы, хотя Рэнди мог выкинуть нечто невероятное, но стоило Ковшу подъехать к нему и просто зависнуть над геологом, как тот тут же приходил в чувство. Это был самый высокий среди всех робот, да и достаточно тяжелый — все же земляные работы предполагали очень хорошую устойчивость.

Шестым и Седьмым были два брата-акробата, основная рабочая сила группы — самосвалы-строители-краны-погрузчки, универсальная гусеничная платформа которых имела достаточно вместительный кузов, стрелу крана, расположенную впереди, вилы погрузчика, также торчавшие свинскими зубами из-под гусениц робота и четыре суставных манипулятора, которыми можно было перемещать предметы и материалы, собирать что-нибудь, мастерить. В составе манипуляторов у каждого был сварочный аппарат и углошлифовальные машины с набором сменных дисков. Это были многоцелевые роботы и создатели заявляли, что справится и один, однако Щеглов настоял на том, чтобы их было двое. Звали их просто — двое из ларца, одинаковы с лица. Один был Правшой, второй Левшой и этого было достаточно, хотя, в отличие от своих сказочных прототипов, эти были сообразительны не в меру.

И вот вся эта гоп-компания отправлялась к Марсу, на ту планету, для освоения которой их и готовили. Поработав в условиях уральских гор и с ноля создав поселение и начав выплавку чугуна, который Малыш потом собирался переварить в сталь, войдя во вкус колонизатора-основателя, как эксперимент был прерван и отряд получил "благодарность" от создателей, но осадочек-то остался. Группу законсервировали, по одному погрузили на корабли, которые стартовали с периодичностью раз в три дня — все же научились уже не новые ракеты строить, а возвращать старые, вновь наполняя их баки топливом, прикрепили к обшивке корабля и отправили в далекое путешествие. Маслов и Щеглов лично присутствовали при запуске корабля.

— Как думаешь, долетят? — спросил тогда Сережа.

— Обязательно долетят. — Кивнул Коля. — И даже Днепр перелетят.

— Америкосы видишь как забегали. — Щеглов указал большим пальцем себе за спину, как будто они именно там с криками и воплями носились по ЦУПу. — Подготовку ускорили, через два месяца уже стартуют, только мы все равно там раньше будем.

— Семьдесят дней, не раньше и то окно для старта слишком раннее, могли бы в сорок пять обернуться. — Коля посмотрел на операторов. — Этот проект нам уже деньги принес — два телеканала свои спутники на орбиту Марса отправили — за роботами следить и шоу из этого делать, да и потом за астронавтами понаблюдают. Права на трансляцию я за нами закрепил.

— Молодец, чё, — пожал плечами Щеглов. — Мне вот на это как-то пофиг, я за своих переживаю, у нас сеанс связи намечен на каждые два дня — отчет будут мне присылать, что проделано, какие работы, что нашли, куда залезли. Самостоятельные они у меня не в меру. — Он неожиданно отвернулся.

— Э, Серега, ты чего? — не понял Маслов. — Э, ты это прекрати, не баба какая-нибудь.

— Старый я стал. — Внезапно севшим голосом произнес Щеглов, промаргиваясь. — Прикипел я к ним, родные они мне, как дети, ей-богу! Десять лет над программным кодом работал. Не могу вот так их отпустить, тяжко мне.

— Слушай, все только началось, а ты уже нос повесил, давай, бодрячком будь, все будет хорошо, корабль долетит, они высадятся, мечта твоя сбудется, ученые кучу данных от роботов получат — всем хорошо, а уж если и алмазы найдут, то вообще замечательно.

— Так-то оно так. — Согласно кивнул Сережа. — Только у меня чувство такое, что я их в последний раз вижу.

— Ну, ты ведь их не планировал возвращать? — осторожно спросил Коля.

— Нет. — Мотнул головой приятель. — Это билет в один конец, может, поэтому мне и тяжко так? Как думаешь, а?

— Все может быть. Запуск прошел удачно, пойдем, кофейку тяпнем, я ведь знаю, что ты не пьешь, а то бы коньячок предложил, у меня есть.

— Зинке своей скажи, чтобы яичницу зае... э-э забабахала, — улыбнулся Сережа. — Ладно, пошли что ли, стартовали с орбиты и впрямь вовремя и удачно, америкосы следующими полетят и девять месяцев тащиться будут, так что мы их почти на год опередили.

— Вот это другой разговор! — оживился Коля. — Пошли, друг, пошли. — Он похлопал Сережу по спине, хотя сдвинуть такую глыбу вряд ли бы смог.

Малыш активировался в точно назначенное таймером время, реактор, все это время находившийся в холостом режиме и выдающий минимум энергии, пробудился ото сна и начал наращивать мощность. Загрузочная программа робота провела проверку всех важных систем функционирования силовой установки, отмечая нарушения либо повреждения, если таковые находились, после чего прошлась по корпусу, гусеничному шасси, Малыш открыл защитную заслонку своей единственной видеокамеры-глаза, 120 градусная сфера обзора представила ему завораживающую картинку красной планеты, которая была под роботом. Древнее лицо Марса, изрезанное морщинами каньонов и оспинами кратеров, вспухшими прыщами гор и бывших вулканов, уставилось на пришельцев с Земли, которые желали завоевать обитель Бога войны. Малыш совершенно не задумывался над этим, он просто не был запрограммирован наслаждаться видами из космоса — перед ним стояли конкретные задачи и машина начала их выполнять.

Первым делом он пробудил ремонтника — диагностика показала, что корпус поврежден в двух местах касательными ударами метеоритов, нужна была более точная оценка ремонтных работ. Таракан получил энергетическую подпитку по подключенному кабелю, выпустил сразу всех своих дронов, которые ловко зацепившись манипуляторами с магнитными захватами, разбежались по кораблю, представлявшему собой хребтовую трубу с закрепленными на ней двигателями, топливными баками, грузовым отсеком для оборудования и самими роботами, а также блоком управления, компьютер которого с гордостью доложил на Землю о выполненной задаче — доставке груза на Марс. Корабль прибыл даже чуть раньше назначенного срока и роботы просто спали — время пробуждаться еще не пришло, поэтому компьютер отстрелил спутники, начавшие вещание и фотографирование поверхности планеты, а сам терпеливо ждал, когда сойдут его пассажиры. Которые начали шевелиться.

Все остальные члены команды уже активировались и докладывали по очереди Малышу о своем состоянии — наличие повреждений, запас энергии, исправность оборудования и электроники. Один из буров Стаханова был чуть загнут и Таракан тут же принялся за его замену, не выбрасывая старый — роботов учили, что в космосе пригодится любая железка, что мусорить на орбите, также как и на планете нежелательно и они четко следовали наставлениям. Остальные были более менее в порядке, Малыш "осмотрел" свой "отряд астронавтов", определил координаты места высадки и передал команду компьютеру корабля на отстрел группы и оборудования — корабль четко висел на "марсостационарной" орбите как раз над Плато Синая, куда предполагалось высадить роботов. Дальнейший их путь лежал либо к Лабиринту Ночи начала долины Маринера, либо на плато Сирии к трем высшим точкам планеты, все зависело от геолога, что именно он найдет на поверхности. Корабль отстрелил сначала груз, который смотрел точно в точку посадки, потом Левшу и Правшу, повернулся вокруг своей оси, отстрелив Таракана, Стаханова и Рэнди, еще один поворот на 120 градусов и вот уже на Марс падает туша Малыша, а за ним, пытаясь догнать, спешит Ковш. Если бы внизу сейчас марсианин сидел на краю камешка со своей марсианкой, то вполне мог подарить ей не одну звезду, а целых восемь — груз летел в едином контейнере.

Парашюты сработали как надо, под шасси надулись посадочные подушки, а почти возле самой поверхности включились установленные дополнительные реактивные двигатели, все же ускорение свободного падения на Марсе не такое как на Земле и расшибиться роботы все равно не смогли бы, даже используя парашюты, но Щеглов ничего не делал наполовину, всегда дублируя системы, а "то мало ли что". Реактивная струя подняла в воздух тучу красноватой пыли, окутав Малыша, робот отстрелил купол парашюта и тот отнесло в сторону порывом ветра, посадочные подушки просели под тяжестью машины, но спружинили, он чуть подпрыгнул, сдувая их и на этот раз четко шмякнулся гусеницами на грунт.

Первым делом Малыш связался со свой командой, разброс посадки которой был значительным — легких геолога и ремонтника унесло ближе к долине Маринера, Ковш не смог контролировать процесс падения и зацепился за скалу манипулятором, перевернувшись и сейчас копошился в песке, пытаясь встать. Стаханов воткнулся всеми своими бурами прямо в поверхность — у него отказала система стабилизации в полете, а парашют он раньше времени отстрелил, подушка с одной стороны не активировалась, также как и реактивный двигатель, но это было не страшно — крепкий робот вообще не получил повреждений. Двое из ларца оказались не слишком далеко друг от друга и спешили на выручку остальным, в первую очередь к Стаханову и Ковшу, разделившись и пойдя по отметкам членов команды. Малыш вызвал Рэнди, поинтересовался данными, но тот не отвечал — был занят исследованиями почвы и грунта. Пришлось снова напрячь Таракана, чтобы дать пинка своевольному геологу, который тут же начал рапортовать — железо в составе оксидов валяется прямо под ногами, но процент его беден, а вот примесей очень много, вести выработку прямо тут нецелесообразно и прочее в том же духе. Малыш оборвал этот информационный понос и приказал выдвигаться к Лабиринту Ночи, до которого было явно ближе, всего километров 200, чем до склона ближайшей горы Павлина, но для начала нужно было собраться вместе. Так как скорость Малыша была самой низкой из всех, то роботы очень быстро собрались возле своего "главаря", подключились к нему кабелями и такой толпой двинулись к грузу, который следовало подобрать.

Таракан и Левша с Правшой шустро поставили платформу с закрепленными на ней индукционной печью, кристаллизатором, первоначальным запасом водорода и катализаторов для выплавки металлов из порошкообразной породы. Предполагалось использовать углекислый газ, из которого и состоит атмосфера Марса, восстанавливать железо углеродом, а "отходом" производства будет являться кислород, который можно использовать для получения более чистого металла, хотя вакуумная индукционная печь могла и обойтись без него, но ее ресурс не бесконечен, запчастей очень мало, а Малыш уже продумывал стратегию строительства полноценного завода по получению высококачественной стали, тогда как печь можно использовать как производителя ферросплавов, ведь создатели четко определили направление деятельности роботов.

Платформу прицепили к Малышу и тот покатил по пустыне, заслав вперед геолога-разведчика, который выбирал наиболее оптимальный путь и изредка возвращался для подзарядки. Группа роботов прошла мимо тысячелетних скал, сдерживающих порывы ветра и пылевых бурь, вошла в широкий лабиринт каньонов и ущелий — уровень относительно принятого среднего по поверхности Марса постепенно понижался, давление чуть-чуть возрастало, температурный режим тоже менялся — сейчас заканчивалась зима, скоро наступит весна, американский корабль должен был прибыть к началу лета и астронавты попали бы в теплую зону, когда днем воздух прогревается до плюс 20, а ночью не ниже 60. В память Малыша были заложены координаты их места высадки просто на всякий случай, да и частоты связи ему тоже были известны — Щеглов озаботился, раскрутив разведчиков.

Роботы шлепали весь марсианский день и половину ночи, пока не оказались в Лабиринте — изрезанном всевозможными расщелинами и ущельями каньоне начала долины Маринера. Создатели предлагали продвинуться им до одной из низких точек планеты — расщелины Меласс, но Малыш пока решил тормознуть здесь — стены ущелья были из крепких и плотных пород, подходящих для строительства поселения колонистов, к тому же вездесущий геолог, который на месте усидеть не мог, катаясь кругами, обнаружил неподалеку залежи сидерита, в котором железа было не больше 50 процентов, однако много других полезных примесей, вплоть до цинка, пусть и меньшего по содержанию и отрицательного влияния на выплавку, однако очень полезного, если его выделить в качестве отдельного металла. Малыш принял решение строить поселение отдельно, а сталелитейный завод строить сразу возле месторождения, которое обещало быть богатым — Рэнди провел спектрографические снимки, вываливая "на голову" Малышу кучу данных.

Роботы развернулись и принялись за работу — первым делом вперед пустили Стаханова, который вгрызся в скалу и начал дробить ее, выдавая порошкообразную массу, а Левша с Правшой занялись ее складированием, тогда как Ковш принялся аккуратно выкапывать нишу в горной породе, чтобы разместить там оборудование и укрыть его от ветра. Геолог шнырял по округе, ведя разведку местности, Стаханов углублялся все дальше и дальше, забывшись и увлеченно работая, Ковш тоже копался в яме, определив себе фронт работ. Левша с Правшой "лепили куличики" — Рэнди обнаружил множество глинистых минералов, из которых можно было получить пока огнеупорные кирпичи для доменной печи, а потом выделить уже содержащийся там алюминий, марганец, то же железо, получить цемент при определенной обработке. Как все это сделать без доступа кислорода как окислителя, Малыш сейчас и раздумывал. Видимо, не зря создатели отправили с экспедицией бак с водородом.

А потом Рэнди нашел воду. Не жидкую, просто водяной лед, но это была вода! Самая натуральная Н2О, которую можно было нагреть и она испарится при температуре плюс 10 градусов, ее жидкая фаза была очень мала, чтобы ее можно было использовать, однако Малыш тут же включил ее в свой расчет и принялся строить планы на будущее. Вскоре состоялся плановый сеанс связи с Землей, на которую были переданы все полученные данные и проведенные работы, на этот раз геолог сработал как надо, ничего от себя не добавив и из ЦУПа пришел приказ продолжать. Впрочем, роботы в нем не нуждались — они просто делали свою работу.

Ковш закопался по самую макушку, вылез из ямы и Левша притаранил к нему печь, которую роботы устойчиво закрепили. Малыш спустился на подготовленную для него площадку, подключился к оборудованию, выдал 58 процентов своей мощности на прогрев и приготовил установку к приему порошкообразной массы. Печь позволяла выделить железо, серу, фосфаты и марганец с кремнием, буде они содержались в породе, отбраковать шлак, но чтобы получить полноценный чугун или сплав, металл нужно было подвергнуть нескольким плавкам, каждый раз отделяя ненужные элементы, вот только здесь, на Марсе, ничего ненужного не было. Он просто был необходим при выплавке сталей, но вот куда его "отсосать", чтобы сохранить, хотя содержание его пусть и было невысоко, но дистилляция в индукционной печи позволяла получит достаточно чистый металл. Малыш "задумался", роясь в своей памяти. Марганец обязательно будет взаимодействовать с атмосферой — нагретый металл "пробомбардируют" молекулы углекислого газа и как итог получится марганцевый шпат или углекислый марганец, а вот получить его оттуда уже будет проблемой — белый порошок Малышу не нужен от слова совсем. Значит нужно изолировать металл от атмосферы, точно также как и железо и пропустить через кристаллизатор — специальный охлаждающий аппарат, размерами соответствующий индукционной печи, позволяющий сразу получать готовые слитки металла. В качестве охладителя там не использовалась вода, а спецраствор, разработанный в одном из НИИ для этой экспедиции — Щеглов напрягал многих, в том числе и химиков. Но как использовать кристаллизатор, если он один, а получаемых металлов два? Причем нужен как тот, так и другой. И если для железа Малыш сразу же планировал построить доменную печь, то как решить проблему с ее нагревом, ведь горение в углекислотной атмосфере невозможно, недаром порошок применяют в огнетушителях. Тут надо было обратиться к накопленным человеческим знаниям и архивам.

Единственный вариант — построить печь внутри горы, изолировать ее от внешней среды, создать там кислородную атмосферу и повысить давление, что теперь очень просто раз уж Рэнди нашел воду. Другого решения робот не видел, а может и не знал, все же данные, загруженные в его память, были неполными, хотя Щеглов постарался собрать как можно больше материалов по этому вопросу. Малыш остановил загрузку — Левша уже ехал с первой порцией дробленой породы, отдал приказ на постройку залы и помещения для домны, двоим из ларца продолжить "лепить куличики", Ковшу начать оттаскивать и выбрасывать грунт, а ремонтнику, используя кузовок, возить лед и складывать его в тень, чтобы он не успел испариться на солнце и не потерять такой ценный ресурс. Роботы с энтузиазмом принялись за дело.

Щеглов плюхнулся на свой любимый диван в кабинете Маслов, помешал ложечкой сахар в кофе, отхлебнул и хитро посмотрел на Колю.

— Знаю, знаю, ты был прав. — Махнул тот рукой. — Каждый месяц мне про это говоришь, правительство уже ищет деньги на пилотируемую экспедицию, только они все равно прилетят туда позже америкосов — те как три месяца уже в пути.

— Языками твои пиарасты не болтали? — спросил Сережа.

— Информация дается дозировано, в ЦУПе фэсбэшники сидят и следят, чтобы никто лишнего не сболтнул. Алмазов они еще не нашли, но вот остальное... ты их сам учил этому?

— Малыш подошел к проблеме по-своему — ему надо было получить высококачественную сталь и он ее получил, хоть и пришлось для этого построить полноценную базу колонистов. Им повезло, что они нашли там водяной лед, из которого кислород получить проще, не надо было выдумывать историю с углекислым газом и сложным процессом его получения оттуда, да и часть запасов водорода они сохранили, получат перекись, из нее ацетилен и с тем же кислородом создадут отличный инструмент для резки. Представляешь, они начали производить трубы различных диаметров! Заливают сталь с керамическую форму, которую вылепили из глиняных металлов, слоем той толщины, которой требуется труба, потом Левша и Правша сгибают лист, а Таракан его сваривает! В качестве гибкого ролика используют полноценный брусок металла, который они обточили до круглого сечения! Длина трубы пока всего три метра, также как и бруска, но погоди, все самое интересное еще впереди! — Щеглов отхлебнул кофе. — Они построили две домны — в одной варят чугун, во второй получают железо, марганец у них идет отдельно — оказывается его содержание в той породе гораздо выше, чем на Земле. На какое-то время они останавливают производство, чтобы получить ферромагнитный сплав в индукционной печи.

— Я так и не понял, зачем им это? — спросил Маслов. — Столько времени возиться с тем, что может пригодиться только на Земле?

— Зачем-то нужно. — Пожал плечами Сережа. — Сам понимаешь, задать вопрос напрямую им я не могу — они просто не умеют отвечать на вопросы, только выполнять приказы. А приказ был простым — построить колонию на самообеспечении. И именно его они выполняют — во-первых, создали изолированное помещение от внешней среды просто выкопав его в скале, получив защиту от пылевых бурь и ударов метеоритов. За те три месяца, что они на поверхности дважды долина подвергалась очень сильной и мощной пылевой буре, такой, что мелкодисперсная пыль проникала во все суставы и сочленения роботов, даже ремонтник был чуть живой, им повезло, что пара дронов просто зарылись в песок, хотя, думаю, это был расчет. — Щеглов покачал головой. — Потом этот метеоритный дождь, но они уже были внутри скалы.

— Ее же надо как-то укреплять, — заметил Маслов, — а то обрушится им на головы.

— После получения железа, пускай и не очень чистого они первым делом озаботились этой проблемой — наклепали балок и подпорок, кое-где проложили стальные листы, создали шлюз, твою мать! Ты понимаешь, что это значит? — Сережа от возбуждения расплескал себе кофе на штаны, не заметив пятна. — Они создали шлюз! Чтобы не тратить драгоценный кислород, который нужен им для розжига домен и окисления! Они ведь в нем не нуждаются и просто воспринимают его как ресурс! Представляю, какая там вонища, без кислородной маски не войдешь, но им-то все равно, главное что "бьется в тесной печурке огонь!"

— Я смотрю, ты ожил. — Заметил Маслов. — А до этого два месяца ходил как убитый.

— Я не ожидал, что корабль прилетит на двое суток раньше, поэтому роботы не выходили на связь — таймер активации еще не сработал, а журналюги уже выли о провале экспедиции и потере огромных денег, громче всех орали в НАСА. — Щеглов оскалился. — А вот хрен им! Выкусите!

— Журналюги заподозрили нас в том, что их спутники мы испортили.

— Не мы, а космос, это опасное место, там метеориты летают и радиационные излучения всякие, аппаратура выходит из строя. — Ухмыльнулся Щеглов.

— Вот скажи честно — ты это устроил? — прямо спросил его Маслов.

— Что именно? — не понял друг.

— Спутники наблюдения испортил?

— Я же тебе уже сто раз говорил — не я. — Перекрестился Щеглов. — Они сами вышли из строя. Слушай, ну сколько раз уже можно спрашивать? Чудило информацию передает исправно, отчет о проведенных работах лежит у меня на столе, также как и у тебя, в ЦУПе народ доволен, ученые прыгают от радости, получая все новые открытия. Да америкосовские марсоходы столько данных не принесли, сколько мои роботы! Если те просто ползали по поверхности, оставляя следы и беря пробы, то мои реально открытия и дело делают.

— Как они построили домны, я не понял. Где взяли кирпичи и цемент?

— Ты что, совсем не следишь, что я тебе отправляю и не читаешь?

— Да некогда мне! — взорвался Маслов. — У меня кроме твоих роботов своих проблем хватает! Подготовка в отряд космонавтов, запуски на орбиту, формирование отправок, со смежниками надо опять же связаться, к руководству заглянуть, в промышленность нос сунуть, работают ли они там или средства осваивают, не до тебя в общем. Удачно сели, работают и ладно.

— Ну ты и лопух. — Обиделся за своих роботов Щеглов. — Некогда ему. Занятой человек, что ты. — Он резко встал. — Спасибо за кофе, Николай Петрович, трудитесь дальше.

— Э, Серег, ты что обиделся? — Маслов выскочил из-за стола, что для его туши было равносильно подвигу. — Ну извини меня, погорячился, ну, не смотрел отчеты, все откладывал, ну, хочешь, сейчас при тебе посмотрю?

— Посмотри лучше на досуге, много интересного узнаешь. — Проворчал Щеглов. — Ладно, пора мне, вторая партия на подходе.

— Вторая партия чего? — насторожился Маслов.

— Роботов конечно. — Ответил Сережа. — Более продвинутых, более шустрых, более крепких и способных. Но грош им цена, если не научатся. — Он открыл дверь. — Прочти, потом зайду на неделе, обсудим.

— Хорошо. — Кивнул Коля и закрыл за приятелем дверь.

— Поругались? — спросила Зина, разглядывая пятна от кофе на штанах.

— Скорее не нашли общих интересов.

— А я бы поискала. — Тихо произнесла женщина, не надеясь, что Щеглов услышит, но тот развернулся к секретарше.

— Слушай, Зина, может сходим куда-нибудь? Посидим в кафе, попьем кофе? И я расскажу тебе много интересного, но все это государственная тайна.

— У меня допуск к самым высшим секретам, — веско заметила женщина, — и ваша тайна для меня все равно, что обычный документ на моем столе. — И мило улыбнулась, — но на чашечку кофе я согласна. Я заканчиваю в семь так что будьте, пожалуйста, очень пунктуальны — терпеть не могу опаздывающих мужчин. И если вы не придете или опоздаете, то мстя моя будет страшна!

— Учту. — Усмехнулся Щеглов и покинул приемную.

Малыш в очередной раз проходил профилактику у Таракана, когда Рэнди поймал сигнал из космоса. На орбиту планеты выходил еще один корабль и сейчас его экипаж связывался с Землей, чтобы доложить о возникших проблемах и самочувствии экипажа. Речь шла на английском языке, но робот мог легко понимать сказанное — в его глубинах памяти хранились загруженными словари на восьми основных языках планеты Создателей — русском, английском, немецком, французском, китайском, японском, индийском и арабском, включая возможные диалекты и особенности произношения. Малыш подключился к каналу связи геолога и начал слушать, после того, как его группа наладила добычу ископаемых и выплавку металла, он работал по профилю, а именно давал энергию для индукционной печи, кристаллизатора, собранного ремонтником из запчастей насоса для подачи смеси, необходимой для газорезки, а то алмазных дисков не напасешься. Кстати, алмазов они пока еще не нашли, но чистый углерод получили, а синтез минерала был очень сложен и не в этих условиях, да и задачи такой не стояло.

Люди переговаривались с задержкой от трех секунд до двух с половиной минут — современные станции связи были построены на ином принципе, чем радиоволны, они использовали так называемое стерильное нейтрино, скорость испускания которого превышала скорость света в десятки, а может и в сотни раз — все зависело от источника луча передатчика и непонятных пока физикам свойств данной частицы. Иногда сигнал приходил даже раньше, чем был отправлен, а изредка время соответствовало радиоволнам, одним из возможных объяснений данному феномену была временная природа частицы, но пока все эксперименты проводили в лабораториях, а вот приемнико-передатчики уже вовсю работали на автоматических зондах и спутниках.

— Хьюстон, это Арес два, — докладывал командир на английском, — все девять членов экипажа перенесли гибернацию хорошо, наблюдается небольшая вялость и сонливость, а также тошнота у Ли Хвана, но это индивидуальные особенности организма. После адаптации начинаем спуск на планету, высадку проведут как и планировали шесть членов экипажа: командир Джек Уотсон, старший помощник Марк Зайн, первый пилот Леон Девиль, бортинженер Шу Жень, геолог Курт Фохель, биолог Бенедикт Гэбриэлс. Члены экипажа Ли Хван, Чжу Цзань и Дэвид Адамс остаются на корабле. Само судно повреждений во время полета не получило, Бог миловал, зафиксирован только небольшой сбой в системе обогрева, который уже устранили.

— Как гибернаторные капсулы? — спросил человек с Земли.

— Все в порядке, замену жидкости произведем, когда соберемся в обратный путь, цистерны с наполнителем герметичны, утечек не обнаружено.

— Пусть экипаж проверит еще раз, также как и проведет диагностику электроники и кислородных регенератов — мы не хотим, чтобы назад вернулись трупы.

— Они займутся этим, когда мы спустимся на Марс. — Заметил командир. — Времени будет достаточно, миссия рассчитана на тридцать суток, можно весь корабль по винтику перебрать. Какие новости на Земле?

— Пресса уже изнывает от нетерпения — так им хочется взять интервью у первых людей, ступивших на поверхность Марса. — Усмехнулся собеседник. — Вы уже герои, парни, готовьтесь к телекамерам и красоткам в бикини.

— Героями мы будем, когда вернемся домой. — Проворчал командир. — А до этого срока еще десять с хвостиком месяцев.

Собеседник замолчал и Уотсон повернулся к Курту, который исполнял обязанности связиста.

— Что со связью?

— Видимо ушли в тень или помеха на пути сигнала случилась.

— Нейтрино же вроде как проходят сквозь препятствия?

— Никто не знает с какой скоростью они летают и что при этом происходит. Такая потеря связи это нормально.

— Вы обязательно вернетесь. — Ожил динамик. — Мы постараемся, чтобы вернулись. Спутники уже отстыковали? Нам интересна картинка в районе плато Синая, можете направить туда камеры?

— Узе. — Ответил бортинженер Жень, щелкая кнопками.

— Хьюстон, получаете картинку?

— Да, видим все отчетливо.

— Что в этом районе? Может нам перенести туда высадку?

— Нет, садитесь как и планировали на востоке долины Маринера и начале равнины Хриса, продвинетесь марсоходами до расщелины Мелас, снимите там показания.

— Это же почти две тысячи километров!

— А зачем вы тогда туда летели? — усмехнулся голос. — Перед камерами покрасоваться? Нам нужны пробы с разных геологических слоев Марса, и нас очень сильно интересует его самая глубокая точка как место под возможное строительство поселения. Нужны исследования и вы за тридцать суток должны сделать невозможное — получить как можно больше данных, а то русские с нами делиться не хотят.

— При чем тут русские? — не понял командир. — Они что, уже на Марсе?

— Пока еще только их роботы. — Ответил собеседник. — Эту информацию муссировали в прессе с год назад, но после отправки экспедиции резко замолчали, возможно, она окончилась неудачей, мы не знаем, поэтому и хотим проверить. Видеоизображение и снимки уже получены, продолжайте заниматься своими делами, следующий сеанс связи проведем перед вашей высадкой.

Командир подплыл к иллюминатору и глянул вниз, на огромный шрам долины Маринера на боку планеты. Создавалось такое ощущение, что кто-то резанул космическим ножом, пробуя кору на прочность и ушел восвояси, оставшись недовольным результатом. Сейчас корабль находился под таким углом, что далекое солнце только взошло над западным полушарием Марса, его лучи окрасили темный небосвод, подсветили розово-красную поверхность со всеми ее кратерами и каньонами, горами и потухшими вулканами. Это был мертвый, застывший мир, который замер в ожидании разумного вида, могущего вернуть ему жизнь. Уотсон отвернулся от иллюминатора и полетел в жилой модуль, который вращался вокруг оси корабля, создавая какую-никакую пусть и слабенькую, но гравитацию.

На Марс спускались несколько суток — тратить топливо на вывод корабля на "марсостационарную" орбиту экипаж и Хьюстон не хотел, поэтому проводили только слабую корректировку в случае увода с траектории. Как только пилот занялся орбитой, то тут же обнаружил русское дырявое корыто, которое болталось в космосе — видимо именно этот корабль и привез сюда роботов. Был он меньше "Пегаса", без защитного магнитронного поля, только двигатели и грузовая платформа — просто памятник дурости русских, хотя его компьютер продолжал функционировать. Командир заинтересовался кораблем и переслал все снимки НАСА, чтобы там их тщательно изучили. Добраться до него было плевым делом, но тогда сожгли бы некоторую часть топлива и для разгона при возвращении домой его бы чуть-чуть не хватило. Это привело бы к задержке на несколько недель, а работа гибернаторов была четко рассчитана на девять месяцев — экипажу пришлось бы растягивать пищу на лишнее незапланированное время, а в НАСА умели считать деньги.

Собственно, русские роботы вероятно тоже успешно приземлились, точнее, "примарсианились" — следы их перемещения уже давно замело песком и мелкой пылью и где сейчас бродят эти механические создания и функционируют ли они вообще, командир не имел никакого понятия — все исчезло. Марс тщательно хранил свои загадки.

Первым спустили модули базы, применив тот же метод, что использовали русские — парашюты и реактивные двигатели с ориентацией по поверхности планеты. Надувные подушки ставить не стали, только на оба марсохода, один из которых был приспособлен для длительных путешествий. Его шесть широких полнотелых колес с электродвигателями в каждом были прикручены к платформе, на которой крепилась просторная кабина с запасами пищи и воды, кузовок и небольшой кран для перемещения грузов, этакий кран-борт. Запас хода был достаточным, чтобы преодолеть 2000 км туда и обратно, используя солнечные батареи для подзарядки, к тому же марсоход нес на себе часть запасных элементов питания, если эти выйдут из строя. Скорость его составляла 60 км в час, так что приблизительно за трое суток экипаж из двух человек мог добраться до места исследования, чтобы взять пробы грунта и вернуться назад, либо успеть посетить другие точки. Автономность машины была заявлена в 60 суток, а срок службы конструктора заявили на пять-шесть лет, так что можно было не беспокоиться, что он сломается. Хотя, на другой планете все могло произойти.

После спуска модулей и марсоходов вниз ушел аппарат с исследователями — посадочный модуль на шесть человек. Французский пилот Леон мастерски произвел посадку, затратив немного топлива, хотя в этом была не его заслуга, а гравитационного поля Марса, которое в два с половиной раза меньше, чем на Земле. Экипаж покинул модуль, закрепив его растяжками, чтобы ветром не опрокинуло и принялся собирать модули базы как конструктор лего — подтаскивать марсоходами, монтировать шлюзы, активировать оборудование, в общем, обживаться на чужой планете. Причем командир постоянно подтрунивал над остальными.

— Эй, Марк! — кричал он в рацию. — За камнем прячется марсианин! Убей его скорее!

— Иди ты в жопу, Уотсон. — Отвечал тот, однако на всякий случай отпрыгивая от каменюки. — Нет здесь никого.

— Они под поверхностью сидят. — Подмигивал командир. — У них тут везде люки, не видишь что ли? — и проводил ботинком по поверхности, вроде как счищая с крышки песок.

Невозмутимый китаец вообще не велся на его провокации, а вот европейцы пугались, также как и старпом. Жэнь вообще занимался техобслуживанием и подготовкой марсохода к дальнему походу. Экипаж сформировал командир в тот же день, когда база заработала и в модулях уже можно было снять скафандры, а то мочиться в трубочку и срать в штаны как-то уже поднадоело, но такова она, доля исследователя.

— Помнишь тот старый фильм, где одного из экипажа бросили на Марсе? — спросил тогда Уотсон. — Он урожай вырастил, используя дерьмо остальных. Так что контейнеры не выбрасываем, вдруг кому-нибудь пригодятся.

— Я вообще не понимаю, почему тебя назначили командиром? — спрашивал Марк. — Ты ведь балабол и трепло, никакой ответственности.

— Это потому, мой друг, — хлопал по плечу его Джек, — что я уже летал сюда в составе прошлого экипажа, правда всего лишь бортинженером, так что вроде как знаком с местными условиями, а вы все желторотые новички.

— Но вы ведь не высаживались на поверхность, а просто прошли по орбите, сделали кучу снимков и отвалили.

— Поясняю для тупых. — Уотсон наставительно поднял палец. — Нашей целью было проверить на себе работу гибернаторов и магнитотрона в космосе, чтобы вы не загнулись по пути сюда. Одно дело лежать в капсуле на Земле и другое когда она закреплена на корабле, который летит к черту на рога. Нас тут между прочим чуть не сбили.

— Как? — не понял Леон, а остальные насторожились. — Русские?

— Инопланетянские. — Серьезно произнес Джек. — У них база на Деймосе, оттуда ракетами и стреляли, только промазали — видно системы наведения у них еще плохие, да и мы быстро пролетели. — И видя недоверчивые лица, пояснил. — Командир Джемесон тогда как развернет лазерную пушку, да как вдарит по ним с четырех стволов — всю их артиллерию одним залпом испарили.

— Вот врет и не краснеет! — восхитился Марк. — А я уже было поверил.

— Поэтому Уосона и назнасили командиром. — Тихо произнес китаец почти без акцента. — Он отвесает за психологисескую совместимость экипаза.

— Только шутки у него дурацкие. — Проворчал Марк.

— Ну, потрепи меня два месяца, потом уже не увидишь. — Усмехнулся командир.

— Что значит не увижу? — не понял Зайн.

— Ты же не собирался больше летать? — спросил его Джек. — Сам говорил, это мой главный и единственный полет. А я намерен сюда еще вернуться. Да, черт, я согласен тут остаться, только чтобы мне порнухи подогнали гигабайт сто и бабу силиконовую!

— Он это шутит или всерьез? — спросил Курт.

— А его не поймешь. — Махнул рукой Леон, пододвигая к себе саморазогревающийся брикет с едой. — Кто поедет в каньон, командир?

— Как кто? Жень и Курт, мы здесь останемся. Я все-таки бортинженер, в случае чего могу исправить поломку, ты пилот, Марк компьютерный инженер и связист, без него осуществлять переговоры трудно, Бенедикт пусть возится с образцами грунта и высчитывает кислотно-щелочной баланс почвы, чтобы можно было картошечку вырастить в дерьме.

— Очень смешно. — Англичанин встал и с чопорным лицом скрылся в жилом отсеке. — Я иду спать.

— Ладно, отдыхай. — Согласился Джек. — Выезд завтра на рассвете, марсоход уже подготовлен. По ночам не ездить — фары есть, но я не хочу, чтобы вы гробанулись в темноте. Во время движения батареи можно раскрыть, чтобы аккумуляторы зарядить — машина это позволяет. Остальное вы знаете не хуже меня. Сеанс связи каждые три часа, в случае возникновения нештатной ситуации докладывать немедленно — вышлем помощь, если не справитесь своими силами. Вроде все. — Уотсон постучал пальцами по столу. — Шутки закончились, друзья, мы на чужой планете и как бы не хорохорились помощи нам ждать не откуда — Хьюстон может помочь только советами, не более. Если что случится, то мы тут не выживем — не хватит еды и воды, выращивать урожай на девятерых проблема — такую площадь в модулях нам не осилить, это не теплицы, это места для работы.

— Почему на девятерых? — не понял Марк.

— А потому что тех троих тоже придется как-то вниз спускать — они там все сожрут к прилету помощи.

— Как спускать, если посадочный модуль только один?

— Прекратите! — резко хлопнул Жень ладонью по столу. — Вы сдесь говорите, а васи мысли материалисуются. Призовете беду.

— Он прав. — Кивнул Леон. — До добра такие разговоры не доведут.

— Тогда всем отдыхать, это приказ. — Распорядился Уотсон. — И не смотрите перед сном порнуху, а то не уснете.

И мерзко ухмыльнулся.

Марсоход укатил по расписанию, а остальные начали заниматься своими делами — брать пробы грунта, фотографировать местность, отвечать на вопросы Хьюстона и передавать им данные, располагать сейсмические датчики, чтобы зафиксировать возможную вулканическую деятельность Марса — в общем, выполнять научную работу. Джек взял на себя обязанности Женя, тестируя системы и вычищая пыль, которая натуральным образом оказалась вездесущей — она проникала в любые сочленения и механизмы, смешивалась со смазкой, образуя желеобразный гель или твердые комочки. Ее нужно было тщательно вычищать, пришлось думать над системой обдува скафандров, когда они заходили в шлюз. И если там стояла уже дегазационная камера для обеззараживания от возможных бактерий, то вот насчет пыли конструкторы то ли не подумали, то ли забыли. Впрочем Бенедикт был доволен, обнаружив в грунте замерзших бактерий и уже собиравшийся их притащить в жилой модуль для изучения, но командир ему запретил, сославшись на биологическую опасность.

— Заморозь их, — посоветовал он. — Либо придется делать отдельную камеру для биологических опытов. Если они выжили при углекислоте, то кислород для них может быть смертельным.

— Это и надо выяснить!

— Только не в жилом модуле, где мы все находимся. — Заметил Джек. — Ты ведь не хочешь жить в компании мутировавших монстров?

— Это опять какой-то фильм?

— В точку, доктор, в точку. — Уотсон наставил на него палец. — Так что забудем пока про эксперименты, просто сохраним образцы.

— Хорошо, я сделаю как вы скажете. — Понуро согласился биолог.

Жень вел марсоход, который плавно и мягко покачивался на песках, колеса оставляли крупные борозды в грунте и за ними тянулся след. Вот и дорога назад, даже пользоваться навигатором не придется, подумал китаец, смотря на монитор камеры, передающей картинку позади. Его напарник в этом путешествии Курт спал, откинув спинку кресла. Скафандры астронавты не снимали, только шлемы и перчатки, чтобы было удобнее. Марсоход позволял и раздеться в кабине — система обогрева работала как надо, вот только в случае аварии 45 секунд вряд ли хватит, чтобы залезть в герметичный костюм, так что рисковать никто не хотел. Мимо проплывали однообразные скалы и каньоны, уровень постепенно понижался, хотя перепад долины Маринера по сравнению с равниной Хриса был и не таким высоким, всего лишь около километра. Они были уже больше суток в пути, прошли шестьсот километров и теперь ползли по широким ущельям долины, выбирая дорогу между обветренными валунами, крупными камнями и гребнями вздыбившейся почвы, из которой торчали гнилые зубы старых скал. Им предстояло пройти еще почти тысячу километров, как Жень заметил что-то темное на горизонте. Он кинул взгляд на часы — времени до заката еще много, тогда что же это. Бортинженер пихнул в бок спящего немца.

— Курт, посмотри на это. — Он указал пальцем на темное облако. — Сто это?

Напарник протер глаза, уставился на пятно, все больше разрастающееся по горизонту.

— Это пыль? — не поверил он своим глазам. — И это идет на нас? Нужно скорее связаться с орбитой и базой!

— "Пегас", ответьте "Искателю", — тут же начал вызвать Жень. — Прием, прием!

Однако в эфире не было слышно даже шороха.

— Пыль блокирует связь. — Предположил Курт. — Давай, вызывай базу!

— "База", я "Искатель", прием!

— "Искатель", слушаю тебя. — Тут же откликнулся Марк.

— На горисонте огромное пылевое облако, идет прямо на нас! — сообщил Жень. — Нузна метеосводка!

— Сейчас! — засуетился Зайн. — Черт, "Пегас" на той стороне планеты, будет только через двадцать восемь минут!

— К этому времени нас накроет! — Доложил Жень. — Будем искать убезисе! — Он бросил взгляд на анемометр. — Сила ветра восросла до тридсати метров в секунду и продолзает расти!

— Спрячьтесь где-нибудь! — это уже влез командир. — В каком направлении идет буря?

— Сироким фронтом двизется прямо на нас! Базу тосно накроет.

— Готовимся к удару стихии! — это уже Джек отдал приказ своим. — Я проверю растяжки на корабле, Марк, отключи питание базы, сверни антенну радиосвязи, чтобы ее не сломало! Леон, солнечные батареи закрой чехлами — замучаемся пыль сдувать, Бенедикт, бросай все, тащи образцы в модуль и готовься принять возможных пациентов, хотя может до этого не дойдет. — Потом командир обратился к экипажу марсохода. — Ребята, спрячьтесь за скалой — она снизит силу ветра, только не нужно выбирать рыхлую, Курт подскажет где. Сколько времени до удара?

— Облако растет! — ответил немец. — Минут пять, может меньше.

— Шевелитесь там! — взревел командир. — Укройтесь, потом мы вас вытащим, если вдруг марсоход сломается, главное выживете, вам ясно?

— Главное, чтобы корабль не пострадал. — Вклинился Леон.

— Не пострадает. — Голос командира совершенно не нервничал, но внутри у него бушевал ураган страха. — Все, за дело. Марк, вызывай этих оболтусов на орбите, чтобы мне сводку погоды сейчас же дали!

— Принял. — Ответил связист.

Жень подвел марсоход к указанному Куртом выступу, который сдерживал такие вот бури уже миллионы лет. Ветер все нарастал, ущелье создавало дополнительную тягу, повышая его скорость, снаружи завывало так, что чувствительные микрофоны китаец тот час же выключил, однако и без них все было слышно. Скала не слишком спасала — часть вихревых потоков закручивалась, бомбардируя марсоход камешками, так что оба астронавта не сговариваясь одели шлемы и перчатки, полностью загерметизировавшись. Жень отстегнулся от кресла и принес весь запас кислородных патронов для скафандра, также как и расположил регенераторы поближе к себе — они ждали главного удара стихии и он не замедлил себя ждать.

Внезапно за скалой возник очень мощный смерч, который оторвал машину от поверхности, крутанул вокруг своей оси, ударив задней частью о скалу, выбив крошку, которую тут же унесло, наклонил более тяжелую кабину к земле — оба астронавта вцепились в подлокотники кресел, удерживаясь и наблюдая за происходящим. Они не могли повлиять на ситуацию — нужно было просто выжить. Ветер почуял добычу, смерч вытащил марсоход из укрытия и швырнул его на гранитную каменюку. Одно из колес отлетело и потерялось где-то в темной пучине бури, полуось загнуло, ударопрочное стекло кабины захрустело, но выдержало удар, пока марсоход не уперся днищем в тот самый камень и таким образом, на боку не застыл, сопротивляясь из последних сил стихии, но это было только начало. Теперь ветер не пытался их сдвинуть, он давил, давил изо всех сил, собираясь вмять машину в скалу, в грунт, втоптать пришельцев в землю этой планеты, разбить и уничтожить, но когда не вышло, он начал заносить ее песком, нагребая горы красноватого грунта. Сначала скрылась правая сторона кабины — марсоход лежал на правом боку — потом песок начал как в стеклянных часах расти и расти, занося машину полностью, но злобный ветер вдруг начал стихать — основной удар бури уже прошел и теперь ее остатки пытались довершить начатое.

Ветер дул еще несколько часов, но самый главный порыв прошел за три минуты и натворил очень много дел. Сломанный анемометр заклинило на отметке в девяносто два метра в секунду, Жень кинул взгляд на еще функционирующий монитор, который показывал поломку прибора, впрочем, он был не одинок — все экраны пестрели красным цветом, сообщая об отказе ходовой, о повреждении корпуса, крана и нескольких элементов батарей. Бортинженер зашевелился, соображая, что ветер уже стих, значит нужно было выходить наружу и первым делом провести осмотр вездехода, а также починить антенну связи. Курт тоже очнулся — его здорово тряхнуло, он ударился головой внутри шлема скафандра и потерял сознание, но его биомонитор показывал, что он жив и Жень не стал беспокоиться, тем более, что сделать ничего не мог.

Верхний аварийный люк открылся, впустив внутрь атмосферу Марса, вниз осыпался песок, Жень соскользнул по ровной наметенной поверхности, посмотрел на вездеход — пыль и мелкие камешки проникли во все его щели, зазоры, укромные места, намертво там застряв. Китаец, однако, не расстроился и первым делом начал ремонт направленной тарелки антенны, которую каким-то чудом не сломало. К тому времени, когда она закончил прозвон цепей и уже вернулся в вездеход, Курт пытался вызывать, но пока не получалось.

— Связи нет. — Сообщил немец. — То ли буря еще идет, то ли на базе проблемы.

— "Искатель", это "Пегас"! — неожиданно хрюкнул динамик. — Прием! Ребята, вы живы?

— Да, да! — заорал Курт. — С нами все в порядке, но марсоход сломался!

— Прием, не слышу вас! — тем же голосом произнес Адамс. — "Искатель", прием!

— Прием, прием, я вас слышу, как слышите меня?! — кричал немец.

— Оставь, антенна работает только на прием. — Китаец положил руку ему на перчатку. — Мозно попробовать отстуцать сообсение асбукой Морсе, но для этого надо переделать передатсик.

— Так делай! — взорвался Курт.

— Не надо крицать. — Заметил Жень с поистине буддийским спокойствием. — Луцсе ляг и не месай мне.

Первым делом китаец починил обогрев и перенаправил всю энергию от оставшихся батарей на него и на электронные системы связи. Орбита продолжала вызывать марсоход, но вот ответить у двоих застрявших людей не было возможности — оказалось в передатчике сгорел передающий контур, а запчастей таких у Женя не было, зато приемник работал отлично. Кроме антенны связи и оторванного колеса, оказались повреждены два электродвигателя в шасси, но это было не смертельно, но вот разбитые солнечные панели, из которых осталась только одна и выдаваемой ей мощности хватало, чтобы только-только зарядить один элемент, а разряжались они быстрее, чем накапливали энергию. Поэтому, починив обогрев, Жэнь взял лопату, другую всучил Курту и оба принялись окапывать занесенный вездеход, чтобы попытаться поставить его на колеса. Провозились они до ночи, полностью очистили кабину, после чего завалились спать.

Проснувшись и кое как пожевав через силу, астронавты продолжили работы, пока полностью не очистили машину от песка. Погода в этот день на удивление радовала, видимо, песчанно-пылевые бури здесь все же были редкостью, но вот экспедиция на редкость удачно попала в одну из них, причем в самом своем начале. Закончив расчистку, Жень полез проверить ходовую, мысленно ругнулся, но покорно вздохнул и начал разматывать канат крана, чтобы попробовать подтянуть им машину и перевернуть ее. Закрепив на верхушке камня манипулятор, он начал подтягивать краном правую сторону машины, постепенно выравнивая ее. Когда осталось совсем чуть-чуть, манипулятор вырвался из гранита, канат свистнул в воздухе и плетью шлепнулся на песок, а машина рухнула назад, жалобно скрипнув. Китаец бросил пульт управления и в сердцах начал топтать ногами поверхность планеты, проклиная воинственного Бога. Курт наблюдал за этим спокойно, словно отстранившись, поэтому не сразу заметил движение в песках, а вот Жень тут же насторожился — что-то такое мелькнуло в ущелье между камней. Он развернулся, подхватил лопату и выставил ее вперед.

— Ты чего? — не понял немец.

— Оглянись. — Одними губами прошептал китаец.

Курт развернулся и замер — прямо на него катилась огромная бочка на гусеницах, за которой тащились несколько кабелей, соединенных с другими роботами, а также совершенно пустая широкая платформа, а которой едва заметно выделялись листы металла. Рядом с бочкой нарезали круги два небольших робота на шестиколесных платформах, позади колосса катился еще один, размером поменьше. Он был со стрелой крана, несколькими манипуляторами и достаточно большим кузовом, в котором лежали какие-то балки, рельсы и что-то накрытое парашютной тканью.

— Что это? — завопил Курт, отскакивая к Женю, но тот уже опустил лопату.

— Наверное, это те самые роботы, о которых говорил Хьюстон. — Вспомнил китаец. — Выходит, они вызили.

— В смысле функционируют? — спросил его Курт.

— Ну да и весьма неплохо. — Кивнул напарник. — Сейсас они проедут мимо, а мы останемся куковать дальше.

— Может быть русские отправили их нам на помощь, когда Хьюстон связался с ними и попросил проверить этот квадрат? — с надеждой спросил Курт.

— Это роботы. — Твердо произнес китаец. — Они выполняют программу, им наплевать на тебя, ты будесь подыхать рядом, а они пройдут мимо тебя.

— А как же три закона?

— А они не нарушены — ты ведь зив и тебе нисего не угрозает. — Загнул два пальца Жень. — Они не снают, сто кислород у тебя скоро законсится и сам ты сдохнесь от удусья.

— Заткнись, а. — Посоветовал немец, когда мимо него проехал робот с краном.

Бочка с кабелями остановилась рядом с людьми, ее единственный глаз-камера уставилась сверху вниз на двух астронавтов, словно изучая их, робот-погрузчик подъехал вплотную к марсоходу, ловко подцепил его своими вилами, отъехал назад и поставил того на колеса, подняв тучу пыли. К машине подрулил небольшой робот со стальным панцирем сверху, напоминающий черепаху, в которой отрылись ниши и оттуда вылезли три малыша, резво разбежавшиеся по корпусу машины.

— Что они делают? — спросил Курт.

— Синят марсоход, не видись сто ли. — Жень указал пальцем на мелких роботов. — Это дроны-ремонтники, а он их управляющий. Смотри что они делают!

Роботы тем временем ловко скрутили погнутую полуось, сняли правое среднее колесо месте с полуосью и поставили его взамен потерянного, выдрали часть проводки, спаяли и прокинули новую, то же самое провернули с левой частью вездехода — теперь он лишился средней оси, но зато получил устойчивую опору на четыре точки. Задний поворотный механизм роботы тоже сняли и аккуратно забросили в кузов к крану, который к тому времени понимал с платформы все ненужное, а один из дронов начал разбирать сломанные зарядные элементы, выдирая из них одному ему нужные детали. Астронавты с любопытством наблюдали за этим, совершенно не вмешиваясь.

Дрон проник в кабину и оттуда послышались лязгающие звуки. Жень сорвался с места и полез внутрь, но его мягко и аккуратно манипулятором перехватил второй шестиколесный робот, поднял в воздух и поставил на ноги, замахав перед ним манипулятором, а к Курту чуть придвинулась бочка и крутанулась на месте, вроде как намекая, чтобы он не дергался.

— Они там все сломают! — вопил китаец.

— А по-моему наоборот — чинят. — Произнес немец. — И лучше нам не вмешиваться.

Тем временем два дрона закончили возиться с ходовой и скрылись в марсоходе, откуда печальные звуки зазвучали втройне настойчивее и громче, создавалось ощущение, что они курочат там все, что можно расковырять. Но вскоре роботы вылезли оттуда и спрятались под панцирь к своей матке и вся эта железная группа двинулась дальше на восток, игнорируя людей. Жень влез в марсоход.

— Смотри! — восхитился он. — Они посинили систему свяси, испольсуя детали от мониторов слезения и части от элементов питания! Перенаправили потоки энергии, отклюсив ненузные нам для вызивания системы! Энергии хватит, стобы добраться до базы и связь есть, марсоход полностью на ходу!

— Тогда быстрее свяжись с базой, надо узнать как у них дела! — Курт залез следом и закрыл дверь. Давление уровнялось и оба астронавта сняли шлемы, чтобы вдохнуть такой же регенерированный воздух.

— "Баса", я "Искатель", прием! — выкрикнул Жень в микрофон.

— "Искатель", черт возьми, вы живы?! — отозвался дежуривший возле передатчика Леон. — К вам поехал командир и доктор, они уже больше полудня в пути, поспеют не раньше завтрашнего дня! Марсоход на ходу, вы не сильно пострадали?

— С нами все в порядке. — Перехватил микрофон Курт. — Машину тоже отремонтировали, только не мы.

— Как не вы? — не понял пилот. — А кто тогда?

— Роботы русских. — Просто ответил немец. — Они тут шныряют по ущелью, видно образцы собирают или еще какую программу выполняют, не знаю. Нас буря здорово потрепала, машина не удержалась, ударило о камень, система связи накрылась, работала только на прием, мы вас слышали, а вот ответить не могли. Полуось и два электродвижка сгорели, половина приборов в хлам, солнечные батареи тоже накрылись, но одна панель уцелела, на ней все и держалось, чтобы мы тут дуба не дали. Пешком мы бы до вас не дошли, а тут роботы нарисовались, все починили и отправились дальше.

— Куда?

— Не знаю, по своим роботовским делам, — пожал плечами Курт. — Так что мы сейчас выдвигаемся навстречу к командиру. Навигатор наш не работает, но есть рация, пускай берет пеленг, а то исправен только один канал связи с базой.

— Понял, сейчас свяжусь с ними, передам от вас привет.

— Как у вас самих там дела?

— Не очень. — Буркнул Леон. — Модули под ветром устояли, он дул со скоростью до ста пятидесяти метров в секунду, растяжки не выдержали, корабль опрокинулся и в сопла набилось куча пыли, камней и прочей дряни, форсунки забило напрочь — там теперь сплошная спекшаяся корка. К тому же пробило бак и все топливо вылилось наружу, внешняя обшивка пробита в двух местах, системы позиционирования и связи вышли из строя. Накаркал командир, застряли мы здесь. — Мрачно произнес пилот.

— Ничего, вот соберемся все вместе и будем проблему решать. — Оптимистично произнес немец. — Надо с русскими связаться, чтобы они своих роботов нам в помощь отправили. Связь с Хьюстоном есть?

— Да и достаточно устойчивая. — Ответил Леон. — Они сейчас вырабатывают решение для возникшей ситуации и чтобы не сидеть на месте командир за вами и отправился.

— Свяжись с ним, предупреди, что в нами все в порядке, мы едем ему навстречу. — Сказал Курт. — Будь на связи.

— Это все, что мне остается, теперь я не у дел. — Проворчал пилот.

Жень развернул марсоход и взял приблизительное направление на базу, ориентируясь по следам от гусениц роботов, которые следовали в том же направлении. Вездеход очень быстро догнал процессию, во главе которой неспешно катила бочка с прицепленной к ней пустой платформой приблизительно со скоростью в 40 км/ч, вперед изредка вырывался небольшой робот с многочисленными манипуляторами и приборами, панцирный ремонтник и кран-борт тащились позади. Жень обогнал движущиеся машины, помахал им рукой и прибавил газу — марсоход стал чуть-чуть легче и бодро катил по песку.

Они встретились с командиром на заре следующего дня, причем были удивлены, заметив темные точки вдалеке — роботы катили точно по направлению к базе. И если ночью астронавтам нужно было остановиться для отдыха, то вот машины в нем не нуждались. Уотсон посмотрел в бинокль, прикинул расстояние и пожал плечами.

— Что ж, раз едут, значит русские уже в курсе происходящего и решили протянуть руку помощи без одобрения со стороны НАСА.

— Сто сказали в Хьюстоне? — спросил Жень.

— Мы думаем над этим. — Пожал плечами командир. — Что еще они могли сказать. Теперь проблема выживания здесь это наша проблема. — Он ударил кулаком в перчатке в колесо марсохода. — Черт же дернул меня за язык! Накаркал!

— У НАСА пока еще нет погодной службы на Марсе, а корабль был над восточным полушарием и они просто не смогли обнаружить вовремя формирование бури. Хотя не заметить ее из космоса очень сложно. — Произнес Курт.

— Буря возникла внезапно, я сам смотрел снимки. — Ответил Уотсон. — Они были там двадцать минут назад и все было спокойно, облако сформировалось за какие-то секунды и тут же двинулось в нашу сторону, набрав скорость в этой долбанной трубе Маринера. Буря потеряла силу пройдя землю Меридиана и ударившись в скалы Сабейской земли, там уровень поверхности резко повышается, создается своего рода естественная преграда ветру. Видимо на плато Фарсиды, где три горы и Олимп в придачу воздух очень сильно нагревается в это время, массы перемешиваются и создают ветер, который летит вниз, все время набирая скорость. Как часто это тут происходит, я не знаю, сейчас лето, температура высокая, так что может быть это нормальное явление. Но вот каково зимой, если это летняя буря? — спросил командир. — Что если зимние бури еще хуже и сильнее, да еще и с углекислым снегом?

— Не будем об этом думать. — Произнес Бенедикт. — Нужно думать, как выжить сейчас. Продуктов нам хватит, если растянуть суток на шестьдесят, может быть больше, а потом конец — мы подохнем от голода и от жажды.

— Всегда мечтал умереть на Марсе, спасибо. — Ехидно заметил Уотсон. — Только мы тут не сдохнем, я вам обещаю. Надо починить посадочный модуль и лететь отсюда.

— Как? Топлива нет, система ориентирования не работает, мы не сможем запустить двигатель, хоть он и уцелел!

— Нужно снять форсунки, попытаться их прочистить и поставить на место, это даст хоть какой-то шанс.

— Командир, ты знаесь, сто будет, если в камеру сгорания подать цуть больсе топлива. — Сказал Жень. — Бах, и мы раслетимся на кусоцки.

— Знаю. — Мрачно отозвался Джек. — Настроить систему архисложно, но попытаться можно. Ладно, едем на базу, до нее как раз световой день пути.

— А что с роботами? — ткнул себе за спину большим пальцем Курт. — Он так и ковыляют по направлению к нашей базе.

— Ждать их не будем. — Решил Уотсон. — Если русские их отправили нам в помощь, то поклонимся им в пояс, если они идут только им известным маршрутом, то помашем платочком вслед. А сейчас нужно добраться до базы и отдохнуть.

Марсоход Уотсона шел первым, показывая путь, за ним ехал поврежденный, но не брошенный отремонтированный вездеход, а где-то позади ковыляли роботы, четко выдерживая курс. Когда астронавты въехали на базу, то еще издалека увидели опрокинутый посадочно-стартовый модуль, чуть занесенные песком строения, очищенные солнечные батареи, неповрежденную антенну связи. Курта затрясло, он держался все это время на одной силе воли, но теперь, поняв всю безнадежность положения, взвыл в голос и начал колотиться о дверь кабины, пытаясь выбраться.

— Выпустите меня!! — орал он. — Я не хочу тут сдохнуть!! Выпустите!!

— Успокойся!! — закричал Жень, бросая управление марсоходом и пытаясь скрутить крупного немца. Заметив неладное, командир также тормознул и выскочил наружу. — Дерзи себя в руках!!

— Уйди, гнида косорылая!! — Курт отпихнул китайца в сторону и рванул рычаг на себя — выпуская моментально весь воздух из кабины.

Жень едва успел загерметизироваться, а вот Курт не стал, он выпучил глаза, высунул язык, схватился руками за горло, начал хрипеть, пытался вдохнуть, его грудь словно раздуло, внутреннее давление организма выворачивало человека наизнанку, мощная декомпрессия ударила по легким. Уотсон подоспел вовремя, отцепил шлем с пояса астронавта, одел ему на голову и защелкнул замки. Курт сделал вдох и потерял сознание. К ним уже спешил Бенедикт.

Они отнесли геолога в лазарет, положили на операционный стол и биолог, а по совместительству врач экспедиции, склонился над едва живым телом. Доктор оперировал пациента несколько часов, никто ему не мешал, после чего усталый англичанин вышел из модуля, бросил окровавленные перчатки в стерилизатор, потянулся к сигарете, чтобы покурить, но вспомнил, что бросил ради полета на Марс и вымучено уставился на ждущих его резюме астронавтов.

— Разрыв легочной ткани и множественные кровоизлияния, — Бенедикт втянул в себя воздух, — разрыв кишечника, с желудком ему повезло, также произошли необратимые повреждения слуховых косточек и тканей внутреннего уха, слышать он вряд ли сможет, только с аппаратом. — Доктор щелкнул указательным пальцем по столу. — Кишечник я зашил, ткани срастутся, это только вопрос времени, с легкими сложнее, но пока он живет подключенный к системе жизнеобеспечения, он жив. Меня волнует другое — его психическое состояние. — Англичанин посмотрел прямо в глаза Уотсону.

— Он решил поконцить с собой. — Заметил Жень, отделавшийся только легким кровотечением из ушей и плохо слышавший. — И обрек на смерть меня. Сто если он попробует вновь?

— Все возможно. — Кивнул врач. — Решение за тобой, командир.

— Пока его нужно изолировать от остальных и держать на успокоительном. — Ответил Джек. — Лекарств хватит?

— На месяц — вполне. — Снова кивнул Бенедикт. — Потом начнутся проблемы — легкие наркотики вызовут привыкание.

— Об этом будем думать потом. — Командир посмотрел на всех. — Что будем говорить НАСА?

— Пока молчать. — Произнес Леон. — Еще психологических проблем нам тут не хватало.

— Ни у кого не возникает желания прогуляться по Марсу без скафандра? — спросил командир и, заметив отрицательные мотки головами, продолжил. — Тогда это был единичный случай и я не хочу его повторения. Все эмоционально стабильны? Вот и чудно. — Хлопнул он ладонью по столу. — Итак, перед нами стоит задача как убраться с Марса и желательно до следующей внезапной бури. Какие будут предложения?

— Подождем сеанса связи с НАСА. — Тихо произнес Марк. — Они что-нибудь посоветуют.

— Отправить корабль они не смогут — у нас свой на орбите болтается. — Сказал Леон. — Нам нужно решить проблему запуска на орбиту. Что если использовать водород и кислород? Последнего у нас достаточно, а водород можно попробовать получить хотя бы из воды?

— Ты знаешь, сколько на это уйдет воды? — хрюкнул Леон. — Тонны! Чтобы преодолеть притяжение Марса достаточно и половины первой космической скорости, только каким должно быть ускорение, чтобы выйти хотя бы на низкую орбиту? Там нас могли бы подобрать ребята, сманеврировав и опустившись, а топливо наверняка есть на том русском корабле, достаточно произвести стыковку и слить его, ведь назад они не собираются.

— Это мысль. — Согласился Уотсон. — Наша задача — решить проблемы запуска.

— Сто если форсунка будет одна? — спросил Жень. — Пусть скорость истесения топлива даже один километр в секунду, этого достатоцно, стобы выйти на орбиту.

— Теперь все упирается в топливо — нам его просто негде взять. — Опять вылез Леон. — Мы можем попробовать отремонтировать сопло, в крайнем случае переориентировать маневровые двигатели на работу вниз, а не вбок, но нам никогда не достичь мощной реактивной струи без топлива.

— Роботы прибыли. — Сказал Марк, посмотрев в окно. — Похоже, что у них совет также как и у нас. — Он хохотнул.

— Роботы не могут советоваться — это невосмосно. — Произнес Жень, однако к окошку подошел.

В сумерках отчетливо выделялась бочка большого робота, вокруг которого собрались все остальные. Они подключились кабелями и застыли вокруг, словно действительно совещались.

— Что они делают? — спросил Уотсон.

— Скорее всего заряжаются от этого большого. — Произнес Леон, изучая внешний вид механизмов. — Видишь, они его облепили как котята кошку и сосут энергию, словно молоко. Думаю, что внутри корпуса робота находится ядерный реактор.

— Реактор? — эхом откликнулся Марк. — Черт, да это же наше спасение! Нужно достать его из этого робота — на его энергии мы можем просуществовать достаточно долго!

— Ты обалдел что ли? — ласково спросил его командир. — Это роботы русских, так они тебе и дадут курочить себя. К тому же они спасли марсоход Женя, а ты хочешь отплатить им черной неблагодарностью?

— Это роботы, Джек, они не имею чувств, не могут смеяться или плакать, да они не живые в конце концов, а марсоход починили просто потому, что увидели, что он поврежден! — возмутился Марк. — Нам нужно их задержать, чтобы не свалили куда-нибудь, ищи их потом по пустыне.

— Так, никто никого сверлить и курочить не будет. — Твердо заявил командир. — Сначала посмотрим, что они будут делать.

— Да почему никак не поймешь, мы здесь главные, а не роботы! — заорал не него Марк. — Мы должны выжить, а не они! Наша жизнь представляет ценность!

— Это твоя что ли? — ухмыльнулся Уотсон. — Ты ведь думаешь только о себе и в этот полет пошел за славой и деньгами, а не ради человечества.

— Да! — завопил тот. — Да, я эгоист! Мне нужны деньги, чтобы купить ранчо и забыть о космосе навсегда! Просто здесь можно получить их по быстрому, а не горбатиться столько лет на корпорации, чтобы откладывать последний доллар, выплачивая кредит! И я не сдохну на этой планете, раз уж мне представился шанс свалить отсюда! — Зайн схватился за молоток и решительно отправился к выходу в шлюз.

— Стой! — заорал командир, но Марк отмахнулся от Джека. — Тормози, дебил, ты нас всех угорбишь!

— Иди в жопу! — орал в ответ, отмахиваясь, Зайн. — Я заставлю этого робота помочь нам!

— Нужно связаться с русскими, они подскажут как это сделать. — Вторил командиру сообразительный Леон. — Ты только все испортишь!

— Уйдите от меня! — завизжал Марк и начал размахивать топориком, порвав Уотсону скафандр.

Джек когда-то служил техником в морской пехоте на авианосце и наблюдал тренировку бойцов, да и сам был не прочь потягать железо в спортзале, хотя другие техники смотрели на это как на придурь, но Уотсона тяготило ничегонеделанье. Он занимался рукопашным боем и не бросил тренировки даже когда перешел на службу в НАСА — набирали самых смышленых техников, а Джек был одним из лучших. Ему было уже тридцать восемь, можно сказать предельный возраст, почти сорок и он таким старым пришел в пилотируемую космонавтику, но благодаря тренировкам его организму позавидовал бы даже двадцатилетний юнец, а толкового бортинженера, разбирающегося в многочисленных системах корабля днем с огнем не сыщешь. Так что Джек все проделал быстро и четко — поднырнул под руку Марка, когда тот делал очередной взмах, перехватил запястье, а правой ударил точно в челюсть — шлем скафандра еще один самоубийца одеть не успел. Зайн опал как озимый, а Джек поддержал его тело, чтобы не сильно загремело. Он вынул из руки молоток-топорик и откинул в сторону.

— Эту истеричку лучше отправить к немцу, пусть составят компанию друг другу. — Произнес командир, глядя на оставшихся троих. Китаец был невозмутим, француз просто пожал плечами, а англичанин встал, чтобы помочь тащить старпома в скафандре. — Еще кто-нибудь желает высказаться?

— Я пас. — Поднял ладони вверх Леон. — Я также как они хочу вернуться домой, но понимаю, что криками делу не поможешь.

— Со мной проблем не будет, командир. — Заверил Джека Жень. — Следуюсий путем Будды будет терпеливо принимать свою судьбу и преодолевать восникаюсие в зисни препятствия. Я всецело вас.

— Я врач. — Веско заметил Бенедикт. — Я клятву Гиппократа давал, трупы и смерть для меня не в новинку, я умею переживать неудачи и бороться за жизнь тогда, когда шансы малы. Помогу, чем смогу, но я не техник.

— Главное, держи в узде этих двоих. — Произнес Уотсон. — Я свяжусь с НАСА.

Он плюхнулся в кресло, пощелкал переключателями, настроил тарелку на ретранслятор корабля.

— Арес два вызывает Хьюстон! Как слышите, прием!

Минуты две сигнала не было, потом из динамика послышалось:

— Здесь Хьюстон! Говорите, Арес!

— Двое слетели с катушек, пришлось их изолировать. Это Фохель и Зайн, у немца баротравма — решил прогуляться без шлема, но его вовремя спасли. Но спросить я хочу не об этом, тут у нас возле базы крутятся четыре русских робота с неизвестными целями, хочу знать, какого хрена им надо и могут ли они нам помочь?

То ли в НАСА долго обдумывали ответ, то ли созванивались с русскими, но диалог возобновился только через полчаса.

— Командир Уотсон. — Джек узнал голос Ричарда Шиндлера, руководителя полетов и достаточно важной шишки в НАСА. — Не приближайтесь к роботам, мы не знаем, что они делают в вашем квадрате. Мы связались с русскими и объяснили им возникшую ситуацию, они очень сильно просили не распространятся насчет их действующих машин на Марсе, так что весь этот ваш разговор с их ЦУПом не выйдет за пределы их здания, да и вам болтать не следует. Вы поняли, Джек?

— Да. — Устало отозвался он. — Сколько будет идти сигнал от русских к нам?

— У них есть системы мгновенной связи на быстрых нейтрино, задержка минимальна, так что все зависит от вашего передатчика. — Произнес через несколько минут Шиндлер. — Технологиями с нами они не делятся, но обещали помочь. Переключаю канал.

Как только руководитель полета щелкнул тумблером, раздался сочный голос русского, то ли плохо знающего английский, то ли пользующегося синхропереводчиком:

— Приветствовать всех астронавт, — сообщил русский, — мы в курсе ваш ситуация — роботы уже доложили нам о перехват ваш сигнал и предложили свой план действий. Вы не мешать им — они знать, что делать.

— Хорошо, — произнес в ответ Уотсон. — Только сейчас они собрались в круг и стоят без движения, это что, они так совещаются?

— Нет, так происходить их зарядка. — Ответил русский. — Главное не мешать им — они сами знают, что делать. В основе их деятельность искусственный интеллект, а не алгоритм программы, он сам ищет решение.

— ИИ? Правда? — удивился Джек. — А они не решат, что нас нужно умертвить, потому что мы не выживем, чтобы мы не мучились?

— Нет. Работает первый закон — робот не может допустить, чтобы в результате его действий или бездействий человеку был нанесен вред. Ключевое слово тут — бездействие. Они попытаются вас спасти.

— Мы здесь не выживем — продуктов не хватит, а вырастить их мы не сможем, семян и клубней картофеля тут нет.

— Я тоже смотреть это кино — садить в дерьмо не придется. — Эхом откликнулся русский. — Они запустят вас на орбиту.

— Как?! — удивился Джек. — Топливные баки повреждены, горючего нет!

— Есть способ. — Ответил русский. — Увидите. Мы готовить его для себя, но вы первые воспользуетесь. Топливо для ваш корыто сольете с наш — пусть болтается на орбите как спутник, со временем он упадет на Марс, но мы этого не допустим. Несмотря на разногласия между наш страна мы вас не бросать там умирать.

— Ваши бы слова да НАСА в уши. — Буркнул Уотсон и русский засмеялся.

— Оптимист, уважуха. Держаться там, не падать дух. У вас ведь есть дух, не жопа?

— При чем тут жопа? — спросил Джек.

— Ну как, ваш сигнал — спасите наш задница, наш сигнал — спасите наш дух. Это большой разница.

— Ну раз так, — пожал плечами Джек. — Тогда пусть будет дух, но жопа важнее и ближе как-то.

— Шутник. — Восхитился русский. — Прилетать к нам в Россия, будем дружить, все тебе рассказать. — На него кто-то зашикал и русский произнес фразу на своем языке: — Слышь, майор, иди на хрен, тайну никакую я ему не раскрою, а мужики реально там попали. Хочешь тебя на Луну зашлем шпионов ловить, да кислородного баллона не дадим? Я посмотрю как ты там запоешь, так что вали на хер отсюда со своей государственной тайной — расстрелять меня вы все равно не сможете, а то выпущу своих боевых дроидов, они сразу красно-бело-синий на шестеренку поменяют, уяснил? Так что засунь свой язык в жопу и не вытаскивай оттуда, а кляузы можешь прямо сейчас писать — дальше Марса не пошлют. — После чего русский снова перешел на английский, но Джек все записал. — Жить будете, не умрете. Если заметить что-то странное — сразу связь через Хьюстон. Мы дежурный. — После чего отключился.

— Что сказали? — спросил Леон.

— Сказали, что все в порядке. — Ответил Уотсон и посмотрел на спящего Зайна. — Вовремя я его вырубил, а то натворил бы дел. — Командир посмотрел на пилота. — Русский сказал, чтобы мы роботам не мешали, у них есть способ вывести корабль на орбиту, но не сказал какой. Странно, то ли сам не знает, то ли успокаивает нас так.

— Может быть знает, но не хочет разглашать. — Леон пожал плечами. — Ситуация между Америкой и Россией всегда была напряженная.

— Русские сказали, что помогут и я почему-то им верю. — Кивнул Уотсон. — Давайте спать, роботы сейчас заряжаются, потом будут нас спасать, главное нам не проспать этот момент.

Проснувшись утром, астронавты узрели, что их посадочно-стартовый модуль стал превращаться в нечто непонятное — вдоль корпуса появились сваренные балки, закрепленные кольцами вокруг корабля, которых было четыре, под углом 90 градусов друг к другу. Затем между ними роботы наварили еще балки, которых оказалось восемь штук, закрыли все это листами металла, оставив отверстия для маневровых сопел. Когда Уотсон подошел ближе, посмотреть, что они делают и заглянул в сопло, то увидел, что мелкие дроны практически все отчистили, но демонтировали часть форсунок, явно оставив те, которые не пострадали или были повреждены не сильно. Роботы работали, не обращая внимания на людей, только бочка на гусеницах объехала базу по кругу и остановилась неподалеку. Потом небольшой робот подъехал к антенне связи, малый дрон вскарабкался на мачту и подключился к разъему.

— Командир! — заорал по внутренней связи Леон. — Роботы прислали сообщение прямо на монитор системы связи. Пишут: "Собирайтесь, время выдвижения через шесть часов". Все!

— Куда они собрались? — не понял командир. — Им можно задать вопрос?

— Не знаю, командной строки нет. — Ответил Леон. — Они что, нас в пустыню тащат?

— Скорее на свое место дислокации в район плато Синая. — Вспомнил Уотсон. — Так что давайте собиратся, обоих болезных погрузим в марсоход Женя, там места больше, возьмем с собой весь запас пищи и воды, погрузим контейнеры на второй марсоход, все элементы питания тоже туда, за работу! И свяжитесь с Хьюстоном, предупредите их, что мы скоро отчаливаем.

В хлопотах и погрузке прошло почти все отведенное роботами время, астронавты еле успели запихать обдолбаных психов в марсоход и погрузиться самим, когда кран-борт аккуратно погрузил их "пепелац" на грузовую платформу, которую тянула бочка за собой. На мониторе связи марсохода Джека возникла надпись: "Следовать за нами, не отставать. Если потеряетесь — идите по пеленгу, частота рации 18 МГц". Выходит, он вроде командира и тягача, подумал Уотсон, да мегазарядника для остальных, вон как они возле него трутся. Хорошо пристроился — почти не работает, думал командир, садясь за рычаги управления машиной и плавно трогая с места — путь предстоял неблизкий.

Роботы потихоньку ползли впереди, марсоходы шустрили позади, Уотсон клевал носом и когда понял, что засыпает, то толкнул Леона, который до этого спал, чтобы сменил командира за рулем. Машины не тормозили — они четко следовали своему плану, возвращаясь назад. Вот показались склоны долины Маринера и сердце Джека сжалось, а ну как сейчас снова поднимется буря и снесет нафиг весь этот роботовский караван, но слава Богу такого не случилось, то ли Господь сжалился над ними, то ли Марс решил отпустить своих пленников, договорившись об оплате. Об этом Уотсон старался не думать.

По ущельям ползли почти четыре дня или три тысячи километров. Миновали самую глубокую точку на Марсе в расщелине Меласс, где Бенедикт чуть тормознул, собирая образцы грунта, делая соскобы с какой-то пленки на камнях, заявляя, что это простейший лишайник или плесень. Джек запретил ему проводить эксперименты, заставив опять заморозить образцы или поместить в герметичные контейнеры, чтобы не создавать биологической угрозы. Роботы умаршировали вперед и их пришлось догонять, что для марсоходов оказалось очень просто.

На четвертый день они достигли преддверия Лабиринта Ночи и здесь, возле высокой стены скал, достигающей высоты в несколько километров ввысь протянулся металлический желоб.

— Ничего себе горка! — восхитился Уотсон. — И мы тащились сюда, чтобы посмотреть на это?

— Там, возле нее еще трое! — углядел Леон, указывая рукой. — Оказывается их больше чем четыре!

— Точно. — Джек разглядел увеличивающиеся фигурки роботов, который ждали остальных. — Они смогли построить это за то время, что их приятели ползали к нам?

— Может быть он уже был готов? — предположил Бенедикт

— Вряд ли, с орбиты такую конструкцию мы засекли бы сразу. — Покачал головой командир. — Она появилась уже после бури. Создать такую горку за столь короткое время — это надо постараться. И зачем? Чтобы кататься вниз на нашем корабле?

— Не вниз — вверх! — закричал Леон. — Это маглев! — Он повернулся к Уотсону. — Ты понял, Джек!! — И засмеялся. — Роботы построили чертов маглев!!

— Я не понял. — Произнес Бенедикт.

— Магнитный ускоритель. — Ответил за Леона Жень. — А истосником энергии послузит ядерный реактор их робота, но вот хватит ли энергии, стобы преодолеть поле притязения планеты?

— Те трое стоят возле двух цистерн. — Обратил внимание всех на бочку пилот. — Что если там топливо?

— Вполне возможно. — Сердце Уотсона забилось сильнее. — Надеюсь, роботы все точно рассчитали, а то мы взорвемся на старте.

К марсоходу подкатил робот-разведчик и подключился к его монитору.

"Запуск произойдет через два часа, чтобы вы смогли подготовиться". — Написал он. — "Необходимо связаться с вашим кораблем, чтобы передать координаты точки перехвата и синхронизировать время. Мы установим корабль и вы обеспечите связь. Оптимальное время запуска через два часа три минуты восемнадцать секунд, в случае пропуска окна следующий запуск состоится через полтора часа, но потребуется коррекция орбиты вашего корабля. Постарайтесь уложиться в отведенное время. После запуска вы сможете произвести стыковку, используя маневровые двигатели, однако управлять реактивной тягой не сможете — топливо сгорит за двенадцать секунд, что при ускорении корабля в магнитном поле позволит вам достичь второй космической скорости".

— Ого, этого достаточно, чтобы покинуть планету, да еще и тормозить придется! — восхитился Леон. — Но мы не сможем, значит... нужно выйти на высокую орбиту и пусть "Пегас" сам нас догонит.

На экране монитора появилась траектория полета корабля, которую передал робот, было видно, что стартовый модуль догонял по полупараболе космический грузовик.

— Они даже траекторию посчитали, ай какие молодцы! — Пилот чуть не захлопал в ладоши. — Нужно связаться с Цзанем, пусть скорректирует орбиту и ловит нас. Роботы сообразили не заваривать стыковочный узел.

"Когда выйдете на орбиту, то отстрелите балки — на корпусе заложены пиропатроны, управление с пульта пилота. Преждевременный отстрел приведет к изменению траектории, делать это категорически не рекомендуется". — Сообщил робот.

— Тогда мне нужно залезть внутрь и все как следует изучить. — Пробормотал Леон и полез в корабль, который устанавливали на "стартовом" столе между двух длинных балок.

— А это что, держатели для ракеты? — спросил Бенедикт.

— Нет, скорее всего это рельсы для рельсотрона. — Ответил Джек, изучая конструкцию. — Им нужен сильный электрический импульс, чтобы дать разгон кораблю, потом по направляющему желобу он улетит вверх, а магнитное поле снизит трение, но атмосфера, хоть и разряженная, но будет тормозить взлет. Скорее всего двигатель включится в конце конструкции, чтобы усилить возникшую тягу — ему будет проще вывести нас на орбиту. Скорее всего такой план.

Бочкообразный робот смотрел своим видеоглазом на Уотсона и как будто кивнул ему.

— Но где они возьмут такую прорву энергии, если для запуска снаряда необходимо как минимум двадцать пять мегаватт электричества? — продолжил Уотсон и посмотрел на машину. — Как думаешь, его реактор способен выдать такую мощность?

— Кто знает. — Пожал плечами подошедший Жень. — Они наверняка все продумали, раз затеяли такой трюк.

— Доверимся им, давайте запихаем обоих придурков внутрь.

— Курт может не перенести старта — перегрузки будут сильными. — Заметил Бенедикт.

— Ну, не такими, как при старте с Земли. — Ответил ему Уотсон. — Да и выбора у нас нет, времени мало.

— "Арес два" вызывает "Пегас", прием! — воззвал к кораблю Леон.

— "Пегас" на связи! — тут же откликнулся Адамс.

— Пересылаю траекторию взлета, вам нужно поймать нас, ребята.

— Откуда?... — удивился связист и француз вкратце обрисовал ему идею роботов. — А получится?

— У нас другого выхода нет — или пробуем, или загибаемся здесь.

— Тогда стартуйте, на коррекцию орбиты нам нужно двадцать три минуты, потом пройдем как раз над вами в назначенное время. Если не сможете состыковаться, то мы нагоним вас и сами пришвартуемся, топливо сольем у русских — они уже дали добро.

— Я знаю. — Кивнул пилот, хотя его не видели. — Я слышал. Готовьтесь нас принять через час тридцать семь.

— Принял, оставляю канал открытым.

— Хорошо.

"Запуск двигателя произойдет без вашего участия, вам только надо будет отстрелить внешний корпус — он раскроется как яйцо", — передал робот и отключился от канала связи.

В антиперегрузочные кресла разместили двух обдолбышей, устроились сами, прихватив образцы бактерий, плесени и грунта, Леон начал предстартовый отчет и Уотсон прикрыл глаза, наблюдая как все семь роботов собираются в круг возле стартовой площадки. До этого он подошел к главному из них и положил руку на гусеницу, поблагодарив машину за помощь. Видеоглаз задержался на нем на секунду, после чего робот чуть откатился и единственным манипулятором чуть подтолкнул человека в сторону корабля. Джек закрыл глаза, слушая отчет пилота.

Малыш знал, что энергии для запуска понадобится много, он не мог выдать такой мощный импульс одномоментно, а если бы смог, то реактор тут же вступил бы в перегрузочную фазу и отключил машину, заглушив установку, что было равносильно смерти Малыша. Робот не знал, что такое смерть, но понимал, что прекращает функционирование. Однако первый закон был главнее и важнее третьего и Малыш решил нарушить запрет, ведь другого выхода спасти астронавтов он не видел. Робот точно знал, что произойдет после его "смерти", он понял это еще когда Рэнди перехватил переговоры людей, а бортовой компьютер корабля сообщил о формировании пылевой бури, во фронт которой попадали астронавты. Переждав стихию, часть группы двинулась им на выручку, чтобы на месте оценить возможности проведения ремонтных работ.

Стартовать самостоятельно астронавты не могли — топливные баки были пробиты, сопло двигателя не функционировало. Таракан предложил решение сделать все по временной схеме, обеспечить реактивную струю самым первоначальным и примитивным способом, пусть она будет не слишком мощной и длительной по времени, но совместно с первоначальным импульсом рельсотрона и разгоном маглева обеспечит выход корабля на приемлемую орбиту. Малыш согласился с его доводами и роботы принялись за работу.

Пока Таракан возился с починкой корабля и его переоборудованием, Левша, Стаханов и Ковш в силу своих возможностей собрали стартовый стол, причем работал в основном Левша, Ковш выступал в роли грузовика, а Стаханов, имеющий всего два манипулятора, гнул листы, чтобы они хотя бы были одинаковыми. Проседание магнитного поля некритично, особенно на такой скорости, ведь главное — дать импульс продолжить движение.

Первоначальный старт Малыш взял на себя — только его реактор мог выдать перегрузочный импульс, но тогда он прекратит функционирование, если ему не сменят силовую установку. Помочь ему в этом мог только Стаханов — объединив накопители, высвободить все свои запасы энергии и только в этом случае что-то могло получиться. Разгон в маглеве обеспечивали остальные — это было им по силам. Вот только после такого напряжения функционирующими останутся только Левша с Правшой как наиболее крепкие и выносливые роботы — Таракан и Рэнди первыми сжигали свои энергоэлементы, выдавая импульс. Малыш хотел заменит всех, но сообщество ему не дало жертвовать собой. Робот знал, что Создатель не пойдет на такой шаг, поэтому сознательно пропустил сеанс связи, а чтобы группу невозможно было принудительно вызвать, сломал антенну геологу и тот теперь мог только подключатся через кабельное соединение, чтобы переправить сигнал.

Отряд все подготовил за два часа — установил корабль, усадил в него людей, которые надеялись на них. Малыш не делал между астронавтами деления по цвету кожи, языковой и гражданской принадлежности — для него все были людьми и нуждались в спасении. Он подключился к рельсотрону, Стаханов подключился к нему, таймер отсчитывал последние секунды до запуска, реактор вышел на максимальный режим отдачи энергии, внутренние системы контроля безопасности запестрели аварийными знаками, но Малыш принудительно отключил их. Он синхронизировал со Стахановым энергоканал и передал команду остальным, выдавая электрический импульс, на который был способен. Фиксаторы, удерживающие заглушающие стержни, отстегнулись и реактор, только что готовый взорваться, моментально начал остывать. Электронное сознание Малыша зафиксировало вспышку и разгон корабля, его все возрастающую скорость, взрыв батарей Таракана и Рэнди, которые отдали всю свою энергию без остатка и сейчас обломки роботов разлетелись по дну ущелья. Как скрипнул гусеницами Ковш и его бульдозерный нож осел, как затрясся в экстазе Левша и Правша повторил его судороги — следующая очередь была их. Как Стаханов провернул свои буры и его подсветка медленно погасла. Малыш ускользающим видеосигналом видел, как заработал двигатель корабля, в топливные баки которого они залили жидкий водород и кислород. Вот и пригодился, неожиданно возникла мысль в микросхемах робота и наступило такое удовлетворение от проделанной работы, что Малыш навсегда уснул с этим "ощущением".

Корабль рвался ввысь, покидая Марс, и сидевшие в нем люди вздохнули с облегчением. Леон отстрелил внешнюю оболочку, балки и металл поплыли по орбите планеты, корабль четко виднелся на мониторах модуля, Цзань верно скорректировал орбиту и готов был поймать астронавтов. Адамс постоянно что-то болтал в микрофон и его голос успокаивающе лился из динамиков, а Уотсон думал о роботах. Потом он первым делом посмотрит вниз, найдет стартовую площадку и в хорошем разрешении увидит, что машины неподвижно замерли кругом возле площадки, подключенные к ней. Он понадеется, что они очнутся и займутся своими делами, но пройдет день, потом второй, за ним третий, Земля потребует вернуться и Джек, скрепя сердце, отдаст этот приказ. А потом пойдет и набьет морду Марку просто потому, что тот начнет говорить что-то такое по поводу роботов русских. По прибытии на Землю Зайн в красках распишет поведение командир и Уотсона снимут с программы, он плюнет в жирную харю директора НАСА и уедет в Россию, предварительно списавшись с тем русским, с которым он болтал по связи. Вместе с ним уедет Бенедикт и Леон. Китайцы отвернуться от американцев и вновь начнут дружить с русскими, а Джек будет просить Щеглова, чтобы тот отправил того на Марс. Русский сдержит обещание и Уотсон вернет долг роботам, забрав их память и электронные мозги на Землю, а на том месте старта семерка машин так и будет стоять, опоясавшись кабелями, словно взявшись за руки, вот только двое из них будут из местной породы гранита, чтобы бури были им не страшны. В лаборатории попытаются восстановить данные, но ничего не выйдет — развившиеся личности окажутся полностью стерты и двое, американец и русский, помянут киселем тех, кто выполнил первый закон вопреки третьему. Роботов Марса.