Ткач

Дамериец, до того, казалось, совершенно не слушающий, поднял глаза на старосту.

— Не слишком дальновидно. Вы допросили Кендру? Собрание было?

— Не. — староста раздражённо махнул рукой. — Не дошло до того. Кендра сама ко мне тем же вечером пришла, заступничества просила, но я ей сказал, что будет собрание и там уж боги рассудят кто прав. Она тогда ещё, помню, сказала, что до собрания не дойдёт. Как в воду глядела. На следующий день вбегает ко мне Кальвинус и говорит, что померла жена у Бартуса. Я сразу побежал к стражникам, послал их к дому Кендры, чтоб до смертоубийства не дошло, а то у нас народ горячий. Только я домой возвращаюсь как вбегает Кендра, в слезах вся, и трясёт её, а за ней мои стражники вваливаются и говорят, что толпа идёт... Гляжу в окно — идут. Все с мотыгами, лопатами, топорами. А впереди Бартус идёт, в руке одной топор его знаменитый, с рунами защитными на топорище, а другой тащит деда того, что его Кендра с собой привезла. Выдавай, кричит, Зубрик, ведьму сейчас, а не то, говорит, спалим и тебя за раз с нею. Да трясёт деда бедного при этом так, что у того голова болтается, того и гляди оторвётся. Вельвена упасай, совсем, думаю, обезумел от горя, мужик. Сдурел ты, что ли, кричу ему, на что людей подбиваешь?! На смертоубийство, на грех! А Кендра у меня за спиной стоит и шепчет что-то, наговоры какие-то, руками знаки всякие делает, и мне, мол, говорите с ними, отвлекайте, а я пока способ найду. Ну, я его успокоить пробовал, к спокойствию призывал...

— Прощу прощения, уважаемый Зубрик, — Рейнарт холодно улыбнулся. — не сочтите за грубость, но нельзя ли ближе к делу?

— Конечно, — староста кивнул, но как-то рассеянно. — Просто это больная тема для нас и... В общем, убил Бартус деда. Зарубил топором прям там, у всех на глазах. Кендра это как увидела, закричала дико, выбежала, сыпанула порошком каким-то на толпу и на Бартуса, выкрикивала слова какие-то страшные. Все стояли как вкопанные, только Бартус принялся сквернословить, а потом ударил целительницу прямо в лицо кулаком. И ещё, и ещё. А когда упала, начал пинать ногами, как собаку, а она кричала и сыпала проклятиями. Еле стражники его оттащили, как он за топор не взялся — ума не приложу. Но избил он её страшно, она ни идти не могла сама, ни говорить, лицо всё заплыло. Собрания никакого, само собой, никто собирать уже не стал. Дали мы ей час на пожитки собрать и выставили из города. Не смотрите на меня так, господин Рейнарт. Если б я её не выставил сразу же, не сегодня-завтра Кендру закидали бы камнями. И меня б в придачу — за то, что ничего не делал с ведьмой.

— Вы же староста, Зубрик — поднял бровь Рейнарт. — Вы власть и закон в этом городе.

— Власть и закон в этом городе — это его жители. — Зубрик отвернулся. — Я только его глас. — староста помолчал некоторое время, выдерживая эффектную паузу, потом продолжил. — Спустя неделю после этого к нам в город пришли первые геметы. И так и приходят с тех пор.

— Они идут и через другие города, которые попадаются на пути к северу. Для этого не нужно никакой магии.

— Не. — Кальвинус Пратт замахал головой. — До того как Кендру выгнали они Жернова стороной обходили. Прям видно было как идут-идут, и вдруг р-раз, останавливаются, стоят какое-то время, а потом в сторону забирают. Обходили они нас. А как вельвианку прогнали — всё, сразу полезли. Чуть ли не лбами в ворота бьются. Хорошо хоть народ со временем маленько пообвык, уже не пугается почти... Хотя всё равно, как гляжу на них — каждый раз оторопь берёт.

— Местные стражники проявили поразительное бесстрашие в этом плане. — заметил дамериец с непроницаемым лицом.

Купец промолчал. Староста поморщился.

— Сейчас военное время, господин Рейнарт, сами знаете. После битвы под Тэннинге многое поменялось. Зодчий сильно на Дамерию осерчал, столько запретов повводил что проще перечислить на что их нет. И порассылал солдат, особенно в городки вроде нашего, те, которые на границе. И для охраны и для... сами понимаете. Для контроля. Что там Виккаро делает... Главное чтобы защищал. Тем более что комендант вроде как своё знает... Патрулирует постоянно, частокол наш укрепил, ворота с собой хорошие привёз, гоняет местных бандитов. Ну, а геметы... — Зубрик почесал бровь, замешкался, — Что геметы? Вы ж сами Пратту говорили, что они мёртвые или помрут скоро... А армия нуждается в снаряжении, опять же...

Ни Рейнарт, ни Кальвинус не ответили. Староста досадливо поморщился.

— Это меньшее зло. Так что хватит кривить рожи. Проблема Жерновов, господин Рейнарт, не в геметах. Проблема в хищниках, которых они собой приманивают. В местном лесу, нет недостатка во всяких миквирах и живоглотах. Последние, спасибо Вельвене, в город не наведывались, но миквиры, сужники, а то и хухоли лезут постоянно. Люди боятся выходить за ворота не то, что после заката — посреди дня боятся. Дровосеки теперь не идут дальше первой вырубки, одна бригада пропала уже, другие не лезут. Не то чтобы хоть когда-то было спокойно возле леса, но в последнее время совсем продыху нет.

— А что Виккаро?

— Делает своё дело, но у него людей не хватает. Раньше охраняли и пастухов и дровосеков, всех кто за частоколом работал. Но потом как пошли геметы, да из леса понавыползали всякие чудища, многие стражники сбежали вместе с жителями. А две недели назад большой сужник убил чётырёх стражников, так что теперь людей коменданту хватает только чтобы охранять ворота, да время от времени патрулировать город, не более...

— Понятно. — кивнул Рейнарт. — А теперь, пожалуйста, кратко и конкретно, уважаемый староста. Чего вы хотите лично от меня?

— Экак вы... Мы, это самое, полагаем, что вельвианка эта, Кендра, шибко осерчала на нас и прокляла или что-то в этом роде, уж простите за такие шаманские разговоры. И поэтому геметы начали в Жернова захаживать. Да и кроме того есть некоторые другие признаки.

Рейнарт вопросительно поднял брови.

— Гхм... — староста замялся. — Некоторые недомогания по здоровью. Я, правда, не уверен, что это её работа, может так совпало, но всё равно подозрительно.

— Что конкретно случилось?

— Нет, никто не умер или что-то в таком роде, просто небольшие недомогания, эмм, в интимном, как бы это сказать, плане. Сказал просто на всякий случай, может вам чем поможет....

Староста пожал плечами, взял со стола кубок, повертел в руках, вернул на место.

— Зубрик, ты про Бартуса забыл, — вставил купец.

— Да, есть такое дело. — Староста почесал мозолистой пятерней затылок. — Пропал он. Говорят, вроде как, услышал, где вельвианка поселилась, ухватил свой топор, да пошёл к ней с визитом. За слова поручиться не могу, сам не видел, но то, что пропал он — факт. Кендра, говорят, далеко от города не ушла, поселилась около Мельничей порубки. Сходите, выясните, что там да как. — Если правда там сидит, то... — Зубрик опять замялся, хлебнул из кубка.

— То что? — Рейнарт по-птичьи склонил голову на бок, заглянув старосте в глаза. — Что, господин староста?

— Не знаю. — Зубрик сердито отвернулся. — Сами там смотрите и решайте, господин Толл. Геметов надо выгнать, иначе Жернова такими темпами опустеют в ближайшие полгода. Как это сделать — ваша забота.

— Хорошо — дамериец, почти весь разговор до того сидевший с непроницаемым лицом неожиданно улыбнулся. — По рукам, господин Зубрик, господин Пратт. Надеюсь скоро вернуться с вестями.

Староста кивнул в ответ и опять отвернулся к окну. Улыбка у дамерийца была неприятной. Было в ней что-то неестественное, неискреннее, она выглядела пугающей и неуместной. Улыбка этого человека вызывала беспокойство.

— Видок-то у вас не самый приветливый был, господин Рейнарт. — купец догнал дамерийца как только тот вышел из дома старосты. — Зубрик уже наверняка призадумался, того ли человека попросил о помощи.

— Где Мельничья порубка? — Рейнарт посмотрел на сгущающиеся тучи.

— Это вы зря так. Зубрик, хоть и не самый лучший староста, но кое-какой вес имеет. А порубку я вам покажу. Она недалеко тут, полчаса пехом и уже у тропки будете.

— Это близко. Почему никто не сходил туда до меня, Пратт?

— Вы что? Это ж лес, да ещё и к ведьме в гости. Некому, все боятся. Комендант наотрез отказался посылать людей в лес, а Зубрик даже думать об этом боится. А вы что ж, так с раненой рукой и без оружия то пойдёте?

— Вельвианки, насколько я знаю, хорошие целительницы.

— Но она ж вроде как отравительница выходит...

— Показывайте дорогу, Пратт.

Первые тяжёлые капли застучали по листьям, когда Рейнарт вошёл под своды леса. Купец оставил его, едва доведя до вырубки и махнув рукой в направлении, где следовало искать тропу. Дамериец с лёгким сожалением вспомнил об оставленной у проглота треуголке и принялся осматривать вырубку. По стечению обстоятельств она оказалась той самой, где пропала бригада лесорубов. Лес был старым, в таком практически всегда имелись постоянные жители, которым вряд ли понравился бы стук топора, а вот свежее мясо пришлось бы очень кстати. То обстоятельство, что первое нападение на лесорубов произошло только недавно, несмотря на длительный промысел, было необычным. Профессия лесоруба являлась одной из самых оплачиваемых по всему материку в частности и именно потому, что нападения случались регулярно. Многие градоправители выделяли охрану, но это помогало не слишком хорошо. Стражей, по неопытности, гибло не меньше, чем лесорубов, а опытных вояк никто в леса посылать не хотел — они гибли ненамного реже. Людей спасала наука, магия и высокие стены. Стены с собой в лес не унесёшь, другими достижениями прогресса лесные существа, зачастую, попросту не давали воспользоваться.

Тропа отыскалась довольно быстро, хорошо утоптанная, хоть и частично заросшая, она ясно выделялась среди лесного покрова. Дамериец пошёл рядом с ней, постоянно осматривая землю под ногами, выискивая следы и приметы. Ни того, ни другого не оказалось, сухая и твёрдая земля, укрытая опавшими листьями и травой, глушила шаги и не помнила следов. Старый лес словно подчёркивал насколько ему безразличны те, кто входил под его сень. Вельвианка выбрала себе хорошее убежище.

Недалеко в глубине леса раздалось какое-то шуршание. Рейнарт моментально застыл, словно статуя, только его взгляд лихорадочно перескакивал с дерева на дерево, в поисках опасности. Звук не повторился. Дамериец постоял ещё какое время, тщательно прислушиваясь, всматриваясь, но ничего не происходило. Тем не менее Рейнарт был уверен — какое-то существо заметило его и наблюдает. Многие из лесных обитателей были крайне осторожны и нападать не спешили. Некоторые люди высказывали предположение, что существа опасались, но дамериец знал, что дело в другом. Они выжидали удобного момента.

Тропинка выходила на ещё одну вырубку, заметно более старую, чем первая. Пни срубленных деревьев давно поросли мхом, а среди вороха сухих ветвей и вытоптанной травы из-под земли проглядывали молодые деревца и дикие цветы. Вся вырубка была испещрена небольшими ямами с водой и земляными горбами, словно какие-то великаны устроили тут бой. Создавалось впечатление, что через несколько лет поляна окончательное захиреет и превратится в мелкое болотце, которыми были полны старые леса в этой части страны. Но кое-что привлекло внимание Рейнарта. В ямах наполненных затхлой водой и засыпанных грудами мусора что-то едва заметно двигалось. Осторожно подойдя поближе дамериец увидел на дне ямы гемета. Средних лет мужчина, в порванной матерчатой куртке, с тёмной окладистой бородой вяло шевелился, пытаясь освободиться из-под оплетавшей его лозы. Присмотревшись, Рейнарт понял, что ему не показалось — лоза действительно шевелилась, сжимая тело гемета, вдавливая его в землю. Ветки лозы, казалось, вгрызались в тело, погружая его всё глубже в грязь. Когда дамериец приблизился, лоза на мгновение замерла, а потом начала медленно двигаться в его сторону. Рейнарт быстро сделал несколько шагов назад — лоза тут же потеряла к нему интерес. Он знал о растениях-хищниках, но с подобным встретился впервые.

На дальнем краю вырубки стояло совсем неуместное в такой обстановке здание — полуразрушенная мельница. Приземистая, потемневшая от времени, с поломанным ветряком, она слегка поскрипывала под порывами ветра, словно приветствуя дамерийца. Дождь, так и не собравшийся с силами, неприятно моросил, накрывая серой тенью всё вокруг. Рейнарт медленно шёл, чувствуя, как насыщенная влагой земля расступается под сапогами. В воздухе ощущался странный, сладковато-терпкий запах. Чем ближе тропа подводила к мельнице, тем больше становилось ям — во многих из них лежали геметы, в некоторых ямах оказывалось по два, а то и три тела. Побелевшая от долгого пребывания в воде кожа чернела и трескалась в тех местах, где с ней соприкасалась хищная лоза. Ещё одна яма, и ещё. И ещё. Рейнарт шёл, стараясь не отрывать взгляда от мельницы.

Подойдя ближе, он увидел, что рядом с мельницей есть небольшая, но явно жилая пристройка, а ближние заболоченные участки и ямы ограждены небольшим забором. Хорошо. Рейнарт был уверен, что целительница не останется так близко от города. Во всяком случае, лично он бы не остался. Мельница, казавшаяся вдали прогнившей и заброшенной, оказалась весьма крепкой. Самые гнилые места были толково подлатаны, а на старой, но ещё крепкой двери висел тяжёлый засов. Из большой трещины у одной из стен разрасталась лоза — по виду точь-в-точь как те, что были в ямах.

Из пристройки вышла женщина. Одетая в простую, если не сказать бедняцкую, одежду, она шла, слегка горбясь и прихрамывая. Грязные, но аккуратно расчесанные волосы обрамляли когда-то привлекательное лицо. Несколько страшных шрамов, больше походивших на борозды пересекали левую щёку и подбородок. Одно из ушей было когда-то сломано. В одной руке женщина несла длинный багор и верёвку. Она остановилась, посмотрела на Рейнарта. В её глазах он не увидел ни испуга, ни удивления, ничего. Эти серые глаза, казались какими-то вылинявшими, выцветшими. Он уже видел такие взгляды — у тех, кто оказывался на эшафоте и смирился со своей участью.

Женщина тем временем отвернулась и подошла к одной из ям. Смотрела туда какое-то время, потом взялась за багор. Прежде чем над краем ямы показалась полные бледные ноги, Рейнарт уже понял, что она тащила. Вытащив гемета на треть из ямы, она бросила багор, обвязала упитанный труп верёвкой и потащила, сгибаясь и кряхтя. При этом одна из лоз вцепилась гемету в икру, не давая вытащить из ямы. Женщина бросила тело, подошла к лозе и с размаху ударила по ней ладонью, как бьют собаку, когда та не вовремя залает. Лоза тут же сжалась, уменьшилась в размерах и скрылась в мутной воде. Дотащив тело до угла жилой пристройки, женщина остановилась, тяжело выдохнула.

— Ну? — сказала она, повернувшись вполоборота.

— Кендра?

— Кендра, — женщина слегка поморщилась при звуке его голоса. — Впервые слышу, чтобы палач имя спрашивал.