Петрович

— Ты там раньше был?

— Нет, конечно!

— Тогда мои пояснения тебе мало помогут. Сейчас перевалим через очередной холм, там овраг, после оврага пойдем севернее, а после седьмого холма на Северо — Восток, пока не дойдем до камня, от камня ещё день пути на Юго — Восток.

— А дальше?

— А дальше ...придем.

— Зачем так петлять? Северо — Восток, потом Юго Восток?

— Карьер придется обходить.

— А что за карьер? Напрямки нельзя?

— Студент, можно и напрямки, если у тебя есть альпинистское снаряжение и соответствующие навыки. Нет? Вот и заткнись!

* * *

Господи! Солнце слепит! Пот градом. Ветерок, и тот как из духовки! Дед — зануда! Простить мне не может, что его мину световую бандюкам слил. А разве лучше было бы, если бы обобрали нас до нитки? И вполне возможно даже замочили? Тут или они нас, или мы их. И в таком варианте все средства хороши. Это ладно...дело прошлое...

Скверно, что никаких бонусов в этом квесте 'за карьер' не видно. Портал может там, а может, нет. И как вам такое нравится? Сбивать ноги по каменистой почве, цеплять колючки на джинсы и пыль на все тело, так, что когда пот вытираешь, то он шариками грязи сваливается. А дед топает в черном шерстяном пончо, и по идее должен вкрутую сварится, а у него даже пот не выступает. Терминатор, мать его!

Не соврал дед...Прямо за холмом открылся глубокий извилистый овраг, в который мы с предосторожностями аккуратно и медленно спустились. Я как увидел, что в овраге тень есть, сразу размечтался в теньке минут пятнадцать полежать. А потом траву зеленую углядел, и тут же понял, что возможно воды напьюсь вволю, и даже умоюсь! Вода, это сплошной кайф! Понимаешь это, когда её нет.

А внизу в глубине оврага нас встретили неожиданные животные.

— Ме-е-е! — прокричал приветственно кучерявый рогач.

— Ме-е-е, — отозвалось его семейство в пять голов, и они толпой шарахнулись вдоль оврага.

— Привет Джон! — поприветствовал дед коренастого коротышку под сраку лет, рыжего, с лицом, обильно посыпанным веснушками, да и походу всего заросшего рыжей шерстью, которая кучерявилась на плечах, груди и руках. Рыжие волосы топорщились из под майки землистого цвета, которая рождена была белой, но поскольку никогда не стиралась, приобрела цвет грязи. Словом, видок у пастуха был ещё тот... Бомж Вася на летнем отдыхе. При нашем появлении, коротышка поднялся с валуна, на котором только что грел задницу.

— Привет. Петрович! Какими судьбами?

— Как всегда, мимо проходил..

— Ну и проходил бы мимо.

— Да как пройти, и не поздороваться с рыжей мордой? — отозвался Петрович.

И тут два бомжа кинулись друг к другу и крепко обнялись, похлопывая друг друга по спине.

— Жив чертяка!

— Не дождешься!

— А я то, как рад, что зашёл! Если бы не ты старый хрен, косточки мои давно бы шакалы глодали!

— Пустое говоришь...Разве ты не сделал для меня тоже самое?

-Сейчас да...А тогда вряд ли.

— Да..ладно., ладно. Хорошо тискать! Задушишь рыжий черт!

— Тебя задушишь русский медведь!

Мне эти обнимашки смотреть было не интересно, я пристроился у противоположенной стены оврага в тенёчке и разлегся на ароматной зеленой траве. Такой дух от неё стоял, что запах ванильных булочек в соседской пекарне отдыхает, а поварихи нервно курят в сторонке. Старые знакомцы меж тем ещё немного поболтали о своем девичьем, а потом уделили внимание моей скромной персоне.

— А кто это с тобой?

— Студент.

— Чичако?

— Он самый, — отозвался дед, и обратился уже ко мне, — Чего разлегся? Вставай! Пойдем!

— Уже?

— Нам еды надо запасти перед дорогой.

— Дед, ты как хочешь, но твоих сусликов я больше есть не буду!

— Я тоже. Сейчас еды накопаем. Джон, лопата там же лежит?

— А куда ей деваться?

— Пошли студент.

— А что копать будем? Корешки какие-нибудь?

— Угу.., — как всегда немногословно отозвался дед.

* * *

Знаете, когда мы пришли в то место, где овраг расширился, и его дно практически стало чисто песчаным, а растительность не зеленой, а как везде в пустоши высохшей, я не придал этому значения. Как не особо обратил внимание на ржавую лопату, которую дед достал. А вот когда он велел мне выискивать глазами ямки в песке, я не понял какие ямки?

— Да тут сплошные ямки! То яма, то канава?

— Какой ты не внимательный, — покачал головой дед, — Вот просто твой след от ноги, вот баран наступил. На песке это хорошо видно. А вот видишь конусная такая....словно острием ткнули в песок.

— Ну?

— Вот здесь и копаем.

С этим словами дед воткнул лопату, копнул, потом ещё и ещё, пока не углубился примерно на пол метра, а песок стал влажным. И тогда он , встав на колени стал ковыряться руками в яме, а то, что он извлек — меня удивило. Толщиной с руку ребенка и длинной сантиметров сорок корень был похож на личинку киношного монстра, из которой потом Чужой вырос. Или там не чужой, а этот ...как его, глист такой, который в фильме 'Ловец снов' жрал всех подряд.

— Дед, это что за корень такой?

— Это не корень, это рыба, — улыбнулся дед, — И овраг не всегда овраг. В сезон дождей, это глубокая река, а когда наступает засуха — рыба закапывается в дно.

— Видок у неё..., — сказал я, чувствуя, как тошнота комом подступает к горлу.

— Ничего, сейчас пойдем, помоем, почистим, подкоптим, и за уши не оттащишь.

— Помоем? Где тут вода?

— Пошли. Увидишь.

И мы потопали в обратном направлении, и ещё чуть дальше. И я увидел словно вырастающую из стены оврага выложенную из камней ванну, через край которой тонкой струйкой вытекала вода. В моей голове, словно фейерверк взорвался. ВОДА! Вода-а-а!

Подорвался как перепуганный к каменной ванне и давай ладонями воду черпать пить. Потом опустил голову, чтобы наконец заправить организм под завязку, а потом залез в воду целиком. Как был. В одежде и кроссовках. Опомнился, когда почувствовал какую-то нездоровую тишину. Вылез из ванны, с меня течет. А дед и его рыжий друган смотрят на меня с каменными лицами. И тут до меня дошло, что я сделал. В одежде окунуться, конечно, не камильфо. Забылся, честно говоря, что я здесь не один. Эту же воду пить...теперь, и не мне одному. Но уж больно соблазн искупаться был большой...

— Извиняюсь, конечно, что воду замутил слегка, но она осядет и пить можно будет....Ну, что вы на меня так смотрите? Окунуться захотелось. Привык я каждый день мыться, а тут такое пекло. Что смотрите? Мыться я привык! Понятно вам?! Привык нормально пахнуть, а не как вы! От вас же за километр несет! Живете тут в грязи!

— Петрович, уйду я от греха... Тебя всегда рад видеть, но если этого ещё раз увижу — убью, — негромко произнес рыжий и, отвернувшись, пошёл. Не пошел, а прошествовал, ступал так, словно сваи ногами вколачивал. А дед сел на землю и нервно теребил сорванную травинку в руках. На меня он смотреть избегал, и говорить стал непривычно тихо, но отчетливо, словно выученную молитву читал.

— Дикари значит мы... Воняет от нас. А ты знаешь, что вода в этих краях дороже, чем пойло в баре?

А ты знаешь, чтобы этой ванне теперь наполнится — сутки надо. А чтобы полностью вода заменилась — неделя? А ты знаешь, что овцы местные воду с запахом не пьют? Мы дикари, живущие в грязи и после того как ты там помылся пить будем, нам не привыкать. Мы же бродяги!

А ты объясни это местным овцам, которые к грязной воде не притронуться. Сдыхать от жары будут, но не притронуться. А знаешь почему? И я не знаю...Такие они тут. Если заметил, отличаются от наших земных ещё тем, что не копыта у них, а лапы на собачьи похожи. Но только похожи. Поскольку, если лапу ту рассмотреть, у них перепонки между пальцами. Знаешь для чего? А чтобы в сезон дождей, когда большую часть земли заливает и образуются острова, переплывать с острова на остров, когда трава на острове кончается. Но тогда воды много, вокруг...А сейчас я даже не знаю, где Джон новый источник найдет, чтобы животных своих напоить... Сдохнут они без воды за неделю.

— Дед...прости, я не знал...

— Что ты заладил...Дед, дед...Мне ещё и пятидесяти лет не исполнилось.

— Ну-у-у, выглядишь так..

— Старо? — с горечью спросил Петрович, и вдруг продолжил:

Мы стареем не от старости.

Не от прожитых годов.

Мы стареем от усталости,

От обид и от грехов.

От тоски и обреченности,

От несбывшейся любви...

От житейской безысходности,

Повседневной суеты...

— О! Петрович! Да ты поэт!

— Это не мои стихи...Фамилия Евтушенко тебе о чем-нибудь говорит?

— Это который песни для Пугачевой пишет?

Дед сплюнул, и отвернулся.

* * *

Сначала на горизонте появились темные зубцы гор, словно зубы крокодила, старого, много пожившего и пожевавшего, так, что острые вершины зубов стерлись и оплыли. Издалека они похожи на настоящие горы. Хотя на самом деле, это просеянная и перемолотая выработка. Что здесь когда-то добывали, неизвестно. Давно было.... Когда именно никто не знает. А вот когда появились тут земляне примерно известно...Произошло это в те времена, когда Техас принадлежал ещё Мексике. Собственно с тех времен и прижились тут пончо, а вот сомбреро почему-то не прижилось...

Меж тем местное светило склонялось к вершинам гор, словно в крокодилью пасть, как в том стишке Корнея Чуковского:

— А сороки -белобоки поскакали по по полям, закричали журавлям: Горе! Горе! Крокодил солнце в небе проглотил, — продекламировал я, смотря на закат и болтая ногами, сидя у обрыва.

— Петрович, тебе не страшно? Тут высота я молчу.., — прервал мою цитату студент, — Отойди от обрыва, богом прошу!

— Вижу, ты передумал напрямки пройтись? — усмехнулся я, — Тут всего ничего, метров двести вниз, а с той стороны, где отвалы руды, плюс ещё метров пятьсот в гору.

— Какой нафиг это карьер, это покруче, чем Гранд каньон в штатах!

— Согласен, — кивнул я.

Да. Тут было на что посмотреть. Отвесный обрыв. Практически идеальный срез земли, что даже спустя многие годы всё ещё отчетливо просматривается структура почвы. Вот тонкой кожурой относительно плодородный слой серого суглинка ( сантиметров десять), далее метра полтора смеси глины с песком, потом пол метра желтой глины, потом песок, потом мелкий гравий, переходящий в крупные валуны и ниже в скалы. А вот под скалами, на глубине в сотню метров начинаются гранитные плиты правильной формы метров тридцать длиной и на десять высотой. Плиты перемежаются кубиками десять на десять метров. Полное ощущение, древней мегалитической каменной кладки, какой она без сомнения и являлась. Тем паче, что на дне карьера представляющего собой яму шириной пять, а длинной пятнадцать километров несколько таких плит и кубиков весом сотни тонн небрежно валялись, словно выпали из ковша гигантского экскаватора. Странного, надо сказать ковша. Никаких борозд на стенах котлована, словно кто-то острым ножом пирог нарезал, а не яму копал. А вот само дно было не сильно ровное.... Ветер нанес слой земли в два, а кое-где три метра, и она образовывала небольшие холмики. Дно обильно заросло высокой травой, благо влаги там хватало в любое время года. А бьющие из противоположенной стены котлована там, где возвышались горы вынутого грунта, жидкие ручейки маленькими водопадами, сливались в небольшое озерцо. Вода в озере, к сожалению, непригодна для питья. Вроде и не то, чтобы сильносоленая или горькая. Но те, кто её пил долго не жили. Просто однажды утром не просыпались, хотя никаких болезненных симптомов не испытывали. Не один старатель помер, пока не выяснили, что от воды дохнут. Просто заметили, что стрижи, наделавшие в отвесной стене гнезд, воду в том озере никогда не пьют. Да, именно старателями именовали первых штукарей. Не очень понятно, кто и как пояснил попавшим на планету землянам, что именно от них требуется — находить и сдавать найденные на раскопках необычные штучки. А вот к приходу старателей тут подготовились. Построили небольшой поселок (он с той стороны отвалов), вырубили ступеньки в отвесной стене (только в одном месте) и поставили лавку, которая все найденное добро меняло на товары первой необходимости. Со временем лавка превратилась в кабак, а вот ассортимент её с тех пор не изменился — одежда, еда, выпивка. Неизменное пончо, штаны, клетчатые рубашки, соломенные шляпы и кожаные сапоги. Из еды — стэйки из мяса ( скорее всего искусственно происхождения) , да кукурузные лепешки. Вонючий самогон, выгнанный непонятно из чего — главный и единственный алкоголь в этих местах. Куда все найденное штукарями барахло девается, и что с ним делают никому неизвестные хозяева, одному богу известно. .. Или богам, если они ещё есть конечно...

Собственно, существуют две версии происходящего. Согласно первой, некие могущественные цивилизации затеяли на планете войну в незапамятные времена и превратили родную планету в пустыню. Но погибли не все, часть ушла через пространство и время, понаделав в оном дыры, через которые бедные земляне и стали попадать на эту планету. А поскольку по неким причинам хозяева вернуться не могут и в спешке оставили кое-какие ценные для них вещи, то обязанность эту возложили на попавших в рабскую зависимость людей. И всё бы ничего, но есть в этой версии кое-какие нестыковки... Если учесть, возможности и уровень развития тех, кто тут жил ранее, то им эти мелочи восстановить как два пальца об асфальт. Или самим вернуться ничего не стоит. Поэтому более вероятна вторая версия, которая гласит, что да, битва без сомнения была, и была в стародавние времена. Если учесть, что слой земли нанесло два-три метра на скальное каменное дно. Но сравнительно недавно (чуть больше ста лет назад) нашел эту планету разведывательный беспилотный космический корабль, принадлежащий другой цивилизации, и принялся эти руины изучать. Но поскольку корабль-робот ограничен в исполнителях, и не ограничен во времени (чего ему железяке сделается?). Именно он расставил пространственные ловушки на людей. И теперь невезучие бедолаги, попавшие в эти ловушки, собирают для него информацию.

Вторая версия мне нравится больше, но она никак не объясняет один момент: Какого хрена со спутника лупят по людям, разводящим костер? Или это боевой спутник прежних хозяев планеты до сих пор функционирует? Очень сомневаюсь.... Собственно все наши версии, версии слепых ощупывающих слона. Кому достанется хобот — скажет, что это змея. Кому нога — столб. А кому хвост, скажет, что это гибкий хлыст. Есть ряд моментов, которые ни каким боком не лезут ни в одну версию и ничего не объясняют, а лишь вносят некоторую долю мистики в происходящее. Взять хотя бы первый поселок старателей, к которому мы сейчас идем.

* * *

— Слышишь студент, — негромко гундел дед, — Какие бы голоса за спиной не услышал, не оборачивайся. Что бы ты сейчас не увидел, резких движений не делай. Не беги, не дергайся. Скажу, упал на землю. Падай без промедления! Ты меня понял?

— Да понял Петрович, не тупой!

— Знаю, какой не тупой! Если бы прошлый раз послушался, 'ночной цветок' так бездарно бы не пропал!

— Дед, да сколько можно? Не увидел я никакой опасности, вот и не стал падать. Ну, виноват, признаю. Что меня теперь убить надо? Запилил совсем. Может найдем ещё... А то, что я нам жизни спас, не считается что ли?