Темная золушка

— Баюн? — Недоверчиво выдавил из себя Лучиано.

— А то! — Подмигнул ему кот. — Но мы, же никому не скажем, правда?

Вампир тут же послушно закивал. После чего Анджело окончательно убедился в одиозности фигуры своего любовника. Да кто он вообще такой, что Лучиано так на него реагирует? Но спрашивать об этом сейчас, дампир посчитал неуместным. Поэтому заговорил совсем о другом.

— Не припомню, чтобы приглашал тебя на свидание, — заметил он небрежно.

— Недоработка с твоей стороны. Пригласи сейчас.

— Нет.

— Тогда я тебя приглашаю, — заявил юноша и... превратился в мужчину буквально у них на глазах.

— А если кто-нибудь... — непроизвольно вырвалось у Анджело, который попытался посмотреть на других посетителей, чтобы засечь их реакцию на такую метаморфозу. Но никто не смотрел в их сторону. И тут кот взял его за руку, поднес пальцы к своим бесстыжим губам и... замурлыкал. Анджело судорожно сглотнул, а Лучиано кашлянул, в тщетной попытке привлечь к себе внимание. Но, ни дампир, ни кот на него даже не посмотрели. Зато Баюн сказал:

— Через тридцать минут я развею этот туман, чтобы не мешал нашему свиданию. Поторопись, клыкастик. А то опоздаешь. И придется в какой-нибудь дыре отсиживаться до ночи.

— Да, сэр, — почему-то прошептал Лучиано и медленно поднялся.

— Я еще не сказал "да", — упрямо вздернул подбородок Анджело, — и собираюсь уйти вместе с другом.

— Правда? — Промурлыкал кот, не отрывая от него серых глаз.

— Пожалуйста, — вдруг взмолился стоящий рядом с их столиком вампир. — Не надо...

— Почему? — Посмотрел на него Анджело, с трудом разорвав контакт взглядов с котом.

— Он же Баюн. — Негромко обронил вампир и тяжело сглотнул. — Его мурлыканье... оно убивает. То есть, может убить.

— Ну и что? — Дампир снова повернулся к Матвею. Тот отпустил его руку и откинулся на спинку стула.

— Мне интересно, что ты успел нафантазировать себе, пока меня не было?

— И где же ты был, позволь узнать?

— У твоего отчима, — просто и без обиняков признался Матвей.

Анджело застыл. А потом почувствовал, как из глубины души поднимается темное наследие. Дополнительная пара верхних клыков, что у вампиров пряталась за передними клыками, вспорола десны. Верхняя губа приподнялась в хищном оскале, глаза засветились зеленым, мертвенным светом, волосы на голове зашевелились, словно живые. Из горла вырвалось предупреждающее рычание. Еще мгновение и он бы кинулся на обидчика, посмевшего что-то сделать с человеком, которого он до сих пор считал отцом, хоть и называл прилюдно отчимом. Но тут прозвучали слова, адресованные не ему, а Лучиано.

— Уходи, клыкастик. Я сам его успокою.

Вампир тут же испарился, слившись с туманом. А Матвей метнулся вперед, обхватил широкой мужской ладонью затылок взбешенного дампира и поцеловал. Рот наполнился чужой кровью. Кот поранил язык о клыки. Но его это, похоже, не волновало. А вот Анджело пришлось глотать эту кровь. И внутренности словно обожгло, а потом... потом...

Он пришел в себя в мужском туалете, куда, по всей видимости, его затащил Матвей. Кот придерживал его волосы, ставшие после пробуждения силы, еще длиннее, пока коленопреклоненного Анджело исправно выворачивало над унитазом. Потом Баюн помог ему подняться на ноги, подождал, пока дампир прополаскает рот и умоется. И, придерживая за локоть, снова вывел его из кафе на улицу. Как и обещал Матвей, туман уже начал рассеиваться. И где-то вверху пробивалось сквозь его молочно-белую завесу солнце. Площадь Сан-Марко, словно оживала. Откуда-то появились голуби — любимые пернатые этого города и его жителей. С ними так же было связано множество легенд. Но сейчас Анджело не смог бы припомнить, ни одной. В голове образовалась звенящая пустота. И он шел за котом, плохо соображая, кто он и где находиться. Пока тот неожиданно не свернул в какую-то арку. Они оказались рядом с водой, которая в этой части города подступала прямо к домам. И Матвей прижал дампира к влажной от традиционной венецианской сырости стене. А потом поцеловал так крепко, что Анджело даже очнулся от того наваждения, что напало на него после предыдущего кровавого поцелуя.

— Давай, мышонок, просыпайся, — шепнул ему кот и лизнул в самый кончик носа. Шершавым языком. Щекотно и приятно. Анджело невольно улыбнулся.

— Почему мышонок?

— Потому что я кот, а ты мышка. Правда, летучая.

— Ах, вот оно что, — криво усмехнулся дампир и попытался отстранить от себя мужчину, но тот перехватил его руки и завел за голову, прижимая к стене.

— Мы теперь встречаемся, поэтому идем на свидание.

— Если ты что-то сделал с моим отцом... — в голосе дампира прозвучали угрожающие нотки. Он прекрасно осознавал, что Баюн сильнее, но так же он знал, что за Марко будет драться до последнего вздоха. Несмотря на то, что тот с ним чуть было, не сделал. Потому что один плохой поступок не затмевал все то хорошее, что этот человек сделал для него и мамы.

В тишине, наступившей после этих слов, было отчетливо слышно, как совсем рядом плещется вода. И в каком-то из открытых окон играет музыка. Кажется, Венский вальс. Матвей долго смотрел на дампира, не отпуская его рук. Потом наклонился ближе и прошептал прямо в губы.

— Я ничего ему не сделал, просто хотел узнать наверняка, с чего вдруг он на тебя набросился.

— Узнал?

— Определенно.

И снова повисла невыносимая пауза.

— И? — Не выдержал дампир.

— Никто его не заставлял и не одурманивал. Напротив, со смертью твоей матери, с него слетел ее дурман, и он стал собой. Сволочью и прелюбодеем.

— Нет! — Дампир вырвался и с такой силой оттолкнул от себя кота, что на противоположной стене арки осталась отметина, с такой силой тот в нее впечатался.

Но Матвей так и не отвел от его лица кристально честных глаз. И Анджело сорвался с места. Ему хотелось убежать, но он сделал по направлению к солнечному просвету арки лишь несколько шагов. Потом замер, чувствуя, как внутри все дрожит. Сердце бьется как сумасшедшее, а на ресницах застыли слезы. Стоит только зажмуриться, как потекут по щекам. И все. Уже не спрятаться. Не скрыться. Не правда! Все это ложь! А, вдруг, все же, правда?

— Тогда зачем? Почему она выбрала его, если в ней была такая сила?

— Она у тебя вообще была уникальной женщиной. Могла с успехом противостоять любому виду зова. Даже, если судить по тебе, моему мурлыканью. Ведь, не будь ты таким стойким, уже давно стелился бы передо мной только так. Но даже вчера, в постели, ты принимал решения самостоятельно, а не под воздействием моего урчания. — Матвей подошел к нему сзади и встал почти вплотную. Их разделяли полшага. Анджело зажмурился, почувствовав, как пару слезинок все же выкатились из глаз. И преодолел эти злополучные полшага, попятившись. Кот сразу же обнял его обеими руками. Прижал к груди. И продолжил свой рассказ: — Думаю, она посчитала его идеальной кандидатурой и для себя, и для тебя. Она была страстной женщиной. И в тоже время, ей было недостаточно обзавестись неутомимым любовником, тебе нужен был полноценный отец. И его нездоровую любовь к молоденьким мальчикам она посчитала тем изъяном, который при должном обращении можно было легко исправить. Ты разговаривал с ней перед смертью? Разве она не сказала тебе оставить отчима и ответить согласием на настойчивые просьбы настоящего отца переехать к нему?

— Сказала.

— Но ты не послушался, — Матвей мягко поцеловал его за ухом.

Анджело молча, кивнул.

— Вот видишь.

— Куда ты хотел пойти?

— М? — Не понял его кот, успевший прихватить губами мочку уха и заурчать от удовольствия.

— На свидание, — напомнил ему Анджело, наклонив голову к плечу так, чтобы Матвею было удобнее.

— Сначала я хотел показать тебе этот город таким, каким видят его темные. Рассказать парочку правдивых историй, что не чета тем заретушированным мифам, которые распространяют теплокровные среди туристов.

— Почему ты их так называешь. Ты же тоже, между прочим, теплый.

— Потому что вся история этого города связана именно с хладнокровными. Это они творили ее с незапамятных времен. Вурдалаки и ундины. Или вампиры и русалки по-вашему. Например, ты знаешь, почему все гондолы неизменно выкрашены в черный цвет?

— Нам рассказывали несколько версий этой легенды.

— Дай угадаю. Одна про то, как один рогоносец из дожей, узнав, что к его супруге еженощно приплывает любовник на черной гондоле, приказал перекрасить все лодки в черный цвет. А вторая про то, что во время чумы именно на гондолах тела отвозили на остров Повелья?

— А еще одна о том, что в Венеции нет ни одной женщины, что была бы верна своему законному супругу. Поэтому однажды, под покровом ночи, неверные жены, чтобы никто не узнал к кому и куда они отправляются на свидания, перекрасили все гондолы в черный цвет.

— Скука. Все было совсем не так. Их действительно перекрасили, чтобы кое-что спрятать. — И Матвей разжал объятья. Взял несопротивляющегося дампира за руку и отвел через арку в ту сторону, где о камни плескалась вода одного из многочисленных каналов. А потом как-то по-особому мелодично засвистел. Через мгновение воды разошлись и на поверхность поднялись две парные гондолы. Традиционно черные. Но было в их гондольерах что-то необычное. Через мгновение тот, что управлял ближайшей к ним гондолой, откинул с головы капюшон и обнажился голый череп. Жуткое зрелище. Но Анджело сдержал, рвущийся из горла крик. Матвей одобрительно хмыкнул и ловко запрыгнул на борт. Протянул руку дампиру и тот, поколебавшись, принял ее.

— Это гондолы Доктора Чумы, — шепнул ему на ухо кот Баюн и усадил на мягкое сиденье рядом с собой. — Они плавают только парно. Чтобы теплокровные не наводили панику, их спрятали на самом виду, придав другим лодкам схожий сними вид.

— Доктором называют нашего ректора на Повелье, — рассеянно произнес Андежло, разглядывая странные на вид суда и их гондольеров.

— Это он и есть. Единственный и неповторимый Доктор Чума. Чтобы отвоевать в личное пользование нечисти такой лакомый кусочек, как Повелья, он с блеском провоцировал и умело направлял в нужное ему русло жуткие для теплокровных эпидемии, после которых на заинтересовавшем его острове, превращенном в братскую могилу, уже никто не захотел бы поселиться. Если ты не в курсе, то тот осколок суши шестиконечной формы, который находится прямо перед основным островом, является природным порталом. А противоположный выход из него расположен аккурат между колоннами на площади Сан-Марко, где когда-то казнили преступников. И их не упокоенные души направлялись прямиком в лапы темной братии. Или не души, а сами живые люди, которых никто бы не стал искать. Для всех они и без того уже умерли.

— И вампиры ими... питались?

— Да.

— А сейчас? В наше время не казнят никого.

— Зато людей развелось видимо-невидимо. Так что пропажи пары-тройки никто и не заметит. А мы умеем выбирать.

— Ты тоже... тоже питаешься кровью?

— Вообще-то, нас еще называют коты-людоеды. — Это было нашептано дампиру интимным шепотом на ухо, отчего парня, аж передернуло. Несмотря на прямую связь с Лордом вампиров, он все еще ощущал себя человеком. Поэтому не мог смириться с таким отношениям к сородичам. Тем неожиданнее стало для него продолжение слов кота: — Именно это меня в тебе завораживает. Ты чувствуешь и ведешь себя, как человек. Такой же теплый... такой же желанный... — продолжал шептать Баюн, лаская губами, ставшую неожиданно чувствительной шею Анджело.

— В гастрономическом плане? — Попытался отшутиться дампир и даже сделал вялую попытку отстранить от себя кота. Но тот начал мурлыкать. И вся решительность слетела с Анджело, как шелуха. Он сам потянулся к губам мужчины.

— Скоро Мост Вздохов. Хочу тебя поцеловать под ним, — пробормотал Баюн между поцелуями.

— Его подлинная история тоже отличается от тех легенд, которые рассказывают люди?

— А вот тут, представь себе нет, и наши, и ваши рассказывают одинаково. Преступники проходили через этот мост по дороге на казнь, так что вздохи эти были не влюбленные, а прощальные. Но поцелуй под Мостом Вздохов — это такая романтика, которую мы, мой принц, ну никак не можем упустить.

— Какая-то из тебя неправильная принцесса получилась.

— Не привередничай.

— А после моста куда?

— Ко мне. Потом что если до моста я еще дотерплю, то после... — кот сделал эффектную паузу, лукаво глядя на молодого дампира, — я за себя не ручаюсь.

— Ладно. — Минутное колебание стоило ему пострадавшего бедра, когда кот, устав ждать положительного ответа (на иной он не рассчитывал), ущипнул его. Дампир с силой врезал ему в плечо, но, чтобы как-то примириться, напомнил, что так до конца и не услышал историю директора их школы, Доктора Чумы.

— Еще до того, как все доктора города, кто имел дело с чумными, стали носить эти особые носатые маски, в носы которых закладывали специальные эфирные масла и все такое прочее, что, якобы, предотвращало заражение, именно наш Доктор захаживал на приемы, балы и маскарады, и заражал почтенную публику. С его подачи начинались все эпидемии чумы, которые когда-либо переживал этот город. И свозить тела на Повелью тоже было его идеей. Хитрый, гад. И живучий. Не первую сотню лет землю топчет, воду мутит.

На все это Анджело только тяжело вздохнул. Его новый мир был мрачен и жесток, но именно в этом мире он обрел брата, а потом, встретил Матвея. И, кажется, уже за это было можно все простить.

Они поцеловались под Мостом Вздохов, как сотни влюбленных до них. Они вообще, все путешествие на гондолах чумы, которые так и шли бок о бок, только и делали, что целовались. У Анджело припухли и начали неметь губы, а Матвей был все так же ненасытен. А потом они попали в Гранд-канал и оказались у Палаццо Дарио. Это было по-своему легендарное здание. Экзотическая мозаика, необычный ренессансный фасад, каминные трубы — палаццо как-то не вписывались в ряд строений вокруг. При этом, насколько было известно Анджело, никаких страшных историй постройку палаццо не сопровождало, но неприятности начались сразу после того, как законный хозяин переступил порог дома. События вокруг дворца даже легли в основу одноимённого романа Петры Реске. Но, что интересно, Анджело, как и множество других людей по всему миру, был убежден, что палаццо выставлен на продажу, но из-за мрачных слухов и тени проклятья, которое рано или поздно настигало всех его бывших владельцев, его не торопились приобрести. Он попытался спросить об этом Матвея, но тот лишь отмахнулся.

— Моя семья нарочно распространяет эти слухи. Мы давно владеем этим дворцом. И не намерены делиться этим местом ни с кем.

— Я думал, ты русский.

— И что? Это мешает мне иметь жилье за границей?

Баюн как раз сошел с гондолы на причал и снова протянул руку навстречу дампиру. Тот за нее ухватился и тут же оказался в крепких объятьях. Гондолы за его спиной синхронно погрузились в воды канала. Но Анджело этого даже не заметил. Он во все глаза смотрел на своего избранника. Откуда эти мысли? Разве ему дали право выбора? Хотя, глупо пытаться обмануть себя, он, действительно, выбрал сам.