Дорога в бесконечность

И когда их планету, только-только отошедшую от последствий Апокалипсиса, пытается завоевать какая-то враждебная раса, прилетевшая из космоса, который человечество начало, наконец, осваивать, Владыка Митос стоит в первом ряду, на острие атаки.

За его спиной развевается плащ, в руке — верный меч, тихо гудящий от переполняющей его Силы — полуразумный артефакт, беспрекословно подчиняющийся своему Хозяину, вокруг него ворочается Сила, готовясь разорвать на части наглецов, посмевших сунуться на принадлежащую ему планету, и в бездонных глазах Всадника зажигаются и гаснут голубые и золотые искры.

И когда предводитель захватчиков, насмехаясь, предлагает им, дикарям, сдаться, Митос только улыбается леденящей улыбкой и наставительно произносит:

— Не стоит недооценивать мощь Силы...

И делает первый шаг, отпуская поводок с самого себя, и за ним шагает армия, обнажая мечи всех цветов радуги.

*Чемпион — одно из значений — боец, выставляемый от имени кого-то другого. К примеру, человек высокого положения, король или священнослужитель, мог выставить от своего имени воина, заменяя себя при поединках.

Свято место пусто не бывает. Горец/Звёздные Войны

Митос никогда не называл окружающим свой точный возраст. Не видел в этом ни смысла, ни каких либо возможных бонусов в будущем, только сплошные проблемы. Поэтому обтекаемое, круглое число пять тысяч звучало внушительно и достаточно правдоподобно, чтобы впечатлить окружающих.

И совершенно никому не стоило знать, что он скромно умолчал ещё пару десятков веков.

Паранойя Митоса, давно ставшая частью его личности, настойчиво заявляла, что это хорошо. Правильно. Потому как одно дело считаться Старейшим бессмертным данной планеты, и совершенно другое — быть им на самом деле. Обязательно найдется придурок, желающий снять с него "сосуд мыслей", а учитывая прогресс и растущую нечистоплотность новичков, следовало ожидать чего угодно, а не просто старого доброго боя на мечах. Да и некоторые старые опытные коллеги по клубу тоже не брезговали нечистой игрой.

Что и происходило в данный момент.

Митос, скрипя зубами от бешенства, делал все возможное, чтобы выжить, банально спасая свою жизнь, и проклиная чёртову Кассандру на шумерском, любимом языке его ныне покойного брата Кроноса.

Так хорошо распланированная интрига по уничтожению Кроноса, а также остальных его так называемых братьев превратилась в бойню и черт знает что. По плану, Кронос должен был убиться об Маклауда, а Каспиан с Сайласом — пасть от руки самого Митоса. Увы, Маклауд опять не оправдал возложенных на него надежд, и Митос твердо решил, что это в последний раз.

Кассандра, эта лицемерная ханжа, строящая из себя неизвестно кого, наплела Маклауду, у которого в заднице продолжало играть перманентное рыцарство и романтизм с идиотизмом, о своей тяжёлой жизни в плену и зверствах мучителей-Всадников, скромно умолчав о том, как на самом деле и в каком качестве жила в шатре Митоса, и этот придурок не придумал ничего лучше, чем немедленно броситься на помощь даме.

Очень смешно.

Ещё смешнее был тот факт, что Кассандра, видимо окончательно слетев с катушек от желания угробить врага, как следует проехалась Дункану по мозгам для лучшей мотивации. Способности к гипнозу и нейро-лингвистическому программированию помогли.

И вот результат.

Прущий бронепоездом Дункан загнал Кроноса в угол и умудрился его убить, подзуживаемый Кассандрой, вооружившейся топором, попутно зацепив неизвестно откуда вылезжего явно свежевосставшего бессмертного. Этого юнца Митос никогда не видел, зато теперь воочию наблюдал последствия падения нравов и рождения в помойке. А заодно и отсутствия воспитания.

Пока они бегали, гоняясь друг за другом, к веселью присоединились Сайлас с Каспианом, и веселье приобрело мрачный оттенок. Уличный мальчишка орал и поливал все вокруг из автомата, Дункан, отрубив голову Кроносу, тут же понёсся на высунувшегося вперёд Каспиана, Кассандра, плюнув на труп Кроноса, от избытка чувств порубила его топором в кашу и понеслась за невменяемым Горцем, ревущим что-то как больной бешенством слон.

Митос удачно зашёл в тыл Сайласу, одним махом отрубив ему голову, попытался дозваться до Дункана, потерпел неудачу, и бросился в другой коридор. Заброшенное здание, в котором происходило действие, чем-то Митосу не нравилось, он плюнул на все и решил просто и откровенно забить на происходящее, сбежав.

Он выбежал из старого особняка, построенного в восемнадцатом веке, бросил взгляд на запущенный сад, и помчался по дорожке, ловя лунные лучи.

Вот только не учел степень сумасшествия Кассандры.

За спиной слабенько полыхнуло смертью, явно погиб мальчишка, попавший под горячую руку непонятно кому, из окна второго этажа выпрыгнул Каспиан, с диким хохотом погнавшийся за явно замеченным им Митосом, а за ним повылетали Дункан с Кассандрой. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что дело плохо.

Кассандра пела.

На Митоса никогда не действовало, хотя она пыталась, неоднократно, а вот Дункан оказался чувствительным к этой смеси гипноза, магических практик и ещё непонятно чего. Убивать его, пусть он и придурок, Митос не хотел, поэтому банально подхватил гладкий камень с обочины дорожки и метнул в Горца.

От первого камня Маклауд уклонился, но второй попал в цель. Галька ударила над левым глазом, Дункан покатился по дорожке, стесывая кожу с рук, потеряв ориентацию, едва не напоровшись на собственный меч. Встал, мотая головой... Митос с надеждой на благополучный исход обрадовался, увидев, что наведенный транс исчез. Но тут прояснившийся взгляд Дункана упал на смеющегося Каспиана... И он с воплями о мести рванул вперёд. А Каспиан только подлил масла в огонь, заявив, что друг Дункана был очень вкусным. Ну и Кассандра добавила веселья, вновь раскрыв поганую пасть.

Митос сам не понял, как они вломились на какую-то поляну посреди парка, Каспиан упал, разрубленный на несколько частей, воздух стал густым и тяжёлым, колющим кожу готовящимися обрушиться на них молниями Оживления.

Митос, решающий, что же делать с озверевшим другом, машинально огляделся... И волосы у него встали дыбом.

В траве виднелась парочка упавших надгробий.

Митос не знал, откуда взялся запрет на бои в святых местах. Он выучил этот тяжёлый урок, наблюдая за другими, и никогда не собирался повторять смертельно опасную глупость.

Попытки предупредить Дункана с Кассандрой, довольно поигрываюшей топором, провалилась. Его просто не слышали. Сбежать тоже не вышло, но Митос, отбивая атаки, упорно продвигался к краю заброшенного кладбища, явно семейного, судя по особняку. У него почти вышло вырваться на свободу, когда удачный бросок топора прорубил ему бедро.

Митос, вырвав и отбросив топор, упал, расширенными глазами наблюдая, как к нему идут его убийцы, и тут у неизвестно кого лопнуло терпение. Наглядно показав, почему нельзя драться в святых местах.

Первая молния ударила в Кассандру, оторвав ей руку с подобранным топором. Следующая прожгла дыру в горле. Ещё одна оторвала шипастым светящимся кнутом голову. Дункана, обернувшегося на крик, пучок молний вбил в дерево, мужчина упал сломанной куклой, дергаясь под ударами бьющих в него небесных стрел, Митос, отчаянно ползущий к краю кладбища, не успел самую малость. Оживление навалилось на него электрическим штормом, мир закружился... И исчез в грохоте и вспышках.

Примчавшиеся Наблюдатели только констатировали гибель всех участников и пропажу Митоса.

* * *

*

Пробуждение было тяжёлым.

Митос, с трудом разлепив глаза, встал, шатаясь и опираясь на чудом оставшийся в руках меч. Одежда была почти целой, не считая дыры в штанах, сам он цел и невредим, а тело гудело от переполняющей его энергии.

Не худший набор для выживания.

А вот что не нравилось, так это обстановка, живо напомнившая склеп или мавзолей. Мрачное огромное помещение с высоким сводчатым потолком, каменный саркофаг, статуя то ли божка, то ли демона, то ли обитателя саркофага: не человек, хоть и гуманоид. Странные лампы по периметру, сейчас не горящие, фрески с живодерскими сценами, разложенные на постаментах явно трофеи... И Митос посреди всего этого великолепия, почему-то отменно видящий в густом мраке: окнами данная постройка похвастать не могла. И пусть он неплохо видел в ночное время, но...

Неожиданно рухнула дальняя стенка, и Митос, резко отступивший назад и ставший рядом со статуей, опершись на меч, с интересом увидел, как в дыру пролетел металлический шар с поблескивающими оконцами камер, а потом пролезли, ругаясь на непонятном языке — языках — люди и нелюди, сходу начавшие палить четко в него.

Тепловизоры? Специальные камеры?

Меч сам собой отбил несущийся в него сгусток плазмы, и Митос привычно ринулся в бой. Гробокопателей он не любил, хотя и сам мародеркой частенько не брезговал. Через пару минут все было кончено: пятеро мертвы, трое без сознания, самый вменяемый по виду человек корчится на полу, баюкая отбитые потроха, Митос, прижав его ногой, думает, как приступить к допросу.

Точку в размышлениях поставил появившийся над саркофагом призрак явно не человека — не с такой рожей и когтями на руках, и Митос поймал себя на мысли, что происходящее ему напоминает нечто знакомое. Только что?

Призрак подплыл ближе, осмотрел Митоса, меч, стонущего неудачника, снова Митоса... Произнес пару фраз, получил в ответ качание головой, и осторожно, демонстративно медленно протянул руки к вискам бессмертного.

* * *

Какое-то время спустя

Митос задрал голову, разглядывая чужое небо и не менее чужие звёзды. Воздух был чудовищно сухим, обдирая носоглотку, бессмертный привычно натянул на нос шарф и поправил очки. Вышедший из вскрытой ворами гробницы молодой мужчина сверкнул золотом глаз, щурясь на встающее солнце.

— Как самочувствие, Владыка Девас? — поинтересовался Митос, не отрывая взгляд от стремительно алеющего неба.

— Неплохо, лорд Митос. Непривычно, но неплохо, — на лице бывшего гробокопателя расплылась жестокая усмешка. — Привыкну.

— Разумеется. Куда дальше?

— Для начала — поближе к цивилизации. Морабанд, конечно, может предоставить некоторые удобства, но далеко не все. Ну а то, что сейчас в Республике бушует война... Это нам на руку. Не так ли ученик?

— Разумеется, учитель, — вежливо наклонил голову Митос. Быть учеником он совершенно не возражал. Особенно в галактике, являющейся кривым отражением воплощённой на экране истории.

— Тогда нам пора. Посмотрим, не слишком ли заржавели мои навыки пилотирования.

Древний ситх, заполучивший новое тело, выглядящий внушительно и опасно в боевых доспехах и плаще, зашагал вперёд, Митос, приодетый в предоставленное учителем шмотье, шел за ним. Вдалеке виднелись зиккураты Долины Лордов, от которых тянуло голодным вниманием, Митос разглядывал окружающие его смертоносные красоты, и думал.

Ещё немного, и он покинет Морабанд, открывая для себя целую новую галактику, в которой бушует Война. Как поведали поющие соловьями грабители, перед тем, как их пустили на ритуал воплощения, Империя ситхов пала уже с тысячу лет как, а теперь и Республика последовала ее примеру, расколовшись на три части: Республика, Мандалор, Конфедерация независимых секторов. В Республике правил канцлер Палпатин, Мандалор, стремительно возвращающийся к формату Империи, управлялся Джанго Феттом, а КНС рулил граф Дуку.

Услышавший такие чудные новости Девас, очень старый и мудрый сит и ситх, скорее учёный, чем воин, помнящий ещё Владыку Рагноса, азартно потёр руки, сходу решив оттяпать и себе кусок, ведь Империя ситхов тоже имела право на существование. Тем более, и ученик очень вовремя чуть ли не на голову свалился.

Так почему бы и нет?

Митос только плечами пожал. Строить империю? Не новое для него занятие, но вот в космическом антураже — в первый раз. А кроме того, он научится новому и интересному, следуя давно принятым правилам.

Живи. Расти над собой. Становись сильнее.

Перед глазами мелькнула вспышка, оставившая в памяти смутную сцену: он на коленях, Девас касается его плеча металлическим клинком, провозглашая имя нового Владыки.

— Ад Мортем, — пробормотал Митос, вслушиваясь в звучание. Новое-старое имя отозвалось в душе ностальгическими нотками. — Это будет интересно.

Ближайшую тысячу лет — так точно.

А там... Посмотрим.

Sweet dreams Горец/Первый Мститель/Тор

— Sweet dreams are made of this...

Чеканные слова одной из любимых песен слетали с губ, падая под подошвы. Митос распевал в пол голоса, не желая обращать внимание на чье-то недовольство. Ему было хорошо, а значит, этим "хорошо" следовало поделиться с окружающими, пока опять не стало "как обычно".

Концерт, с которого он возвращался, всколыхнул воспоминания о семидесятых, восьмидесятых... Этакая ностальгия. Он тогда жил в Англии и с легкостью влился в музыкальную тусовку, взорвавшуюся бредящими анархией и попранием устоев нарушителями привычной жизни. Панки, рокеры... Митос почистил косуху, прикупил "Гриндерсы" высотой по колено, натянул дырявые джинсы и даже поставил волосы дыбом, вспоминая прошлое, благодаря чему выглядел сошедшим со старых фотографий членом одной из расплодившихся тогда, как грибы после дождя, музыкальных групп. Или очень серьезно относящимся к своему увлечению поклонником.

Deep Purple тряхнули стариной, исполнив лучшие хиты, под занавес взорвав стадион совместным исполнением с Анни Леннокс. Чистый вокал дамы прекрасно лег на тяжелые басы и грохот ударников, и Митос пел и пел, топая по улицам, не желая ни идти в гостиницу, ни брать такси, чтобы ехать домой... Ему было хорошо и даже чудесно, пока прямо перед ним не выжгло в асфальте тормозной путь свалившегося с неба пришельца.

Алкоголь, пузырящийся в крови, резко выдохся. Митос тряхнул головой, сбрасывая с себя остатки опьянения и хорошего настроения, и потянулся к поясу. Пусть он не брал с собой меч, кто сказал, что он останется безоружным?

Пришелец, медленно и пафосно воздвигшийся в конце выплавленной в покрытии дороги сверкающей голубыми и зелеными огнями Святого Эльма рунной цепи, вызвал к памяти картины совершенно другой эпохи: снег и льды, перестук копыт, запах крови, смерти и ярости, почти черные и ярко алые дымящиеся лужи, пафосные требования, привычная тяжесть клинка в руке.

Рога на шлеме были очень знакомые: такие же, только дополненные крылышками, красовались на дурной башке того, кто пафосно называл себя Всеотцом. Это заявление ничего, кроме смеха, ни у Митоса, ни у его почти братьев, не вызвало. Ни в одном из миров. Значит, раз рога, перед ним сыночек Одина. Который? Ну, судя по совершенно не похожей на морду Одина рожице, сочащейся паскудством, Локи.

Про этого оболтуса Митос знал, но вживую никогда не видел. Прорва противоречивых слухов, непонятности с происхождением: то ли сын, то ли племянник, то ли вообще приемный... Бессмертному было плевать. Асов он терпеть не мог, за ограниченность и крайне медленное развитие. А уж такой наглый визит так и вовсе заставил озвереть: пусть Один и называл пафосно Землю Мидгардом, уверяя окружающих, что завоевал и имеет права, Митос прекрасно знал, как обстоит дело на самом деле.