— Вот как... — Нахмурился еще сильнее Левка, переведя взгляд на Мэдстока. — А это очевидно и есть твой бывший муж, да?
Представлять их друг другу показалось мне глупым и неуместным, учитывая обстоятельства и я промолчала.
— Так мы здесь пленники? — Спросил Левка, сжимая руки в кулаки. Кажется, его пацифизм подвергался серьезному испытанию.
— Если Вы оба будете вести себя благоразумно, то нет. — Последовал лаконичный ответ. — На время Вашего пребывания здесь, лучше....
— Лучше? — Вскинув голову, Левка сузившимися глазами смотрел на Рошшера. Братец терял самообладание. — Полагаешь для 2-х летнего ребенка лучше здесь, чем дома?! Я сомневаюсь, что здесь есть нормальные условия для нее!
Я с интересом наблюдала за тем, как злиться Мэдсток в ответ на вполне заслуженные высказывания. Но я, в отличии от братца, успела убедиться, что взывать к совести этого человека пока бесполезно, а устраивать разборки при ребенке еще и глупо.
— Ты кажется хотел нас отвести в какие-то покои? — Напомнила я, поудобнее перехватывая дочь, норовящую сползти на пол. — Так веди!
Если бы взглядом, которым он одарил меня при этом, можно было убить, я бы упала замертво. А так, отделалась лишь не приятным впечатлением.
4.
— И как тебя угораздило так вляпаться? — В пол голоса поинтересовался Левка, пока мы шли по длинным коридорам в неизвестном направлении, ведомые зашуганной служанкой, которой нас передал Рошшер. У девочки был такой вид, словно мы собирались на нее напасть со спины. Может она поэтому так сгорбилась...
— Угадай с трех раз. — Улыбнулась я, чувствуя, как немеют руки. — Дариночка, счастье мое, ножками не хочешь пройтись?
Категорично мотнув головой, дочь сильнее вцепилась в меня. Мне оставалось лишь тяжело вздохнуть и продолжить идти, так как на руки к Левке она тоже отказалась идти.
— Я понимаю красавец какой был бы писанный! — Продолжал в пол голоса поносить источник наших нынешних неприятностей, Левка. — А так — шрам через всю морду, да седина в башке! Ты мне скажи, тебе нравятся что ли такие — жизнью побитые?! Сначала Яша, теперь этот...
Я непроизвольно улыбнулась, выслушивая его причитания. Даже упоминание о Зеленском уже не травили душу. Хрен бы с ним, ведь теперь у меня есть ребенок!
— Кстати о Яше. — Понизив голос, произнесла я. — Я тебе не рассказывала, но я встретила его здесь, в прошлый раз. Он очнулся в этом мире после аварии. И угадай, чем он тут занимался?
— Ты шутишь? — Левка споткнулся на ровном месте и встал столбом, смотря на меня широко раскрытыми глазами.
— Левочка не стой, я сейчас уроню ребенка! — Взмолилась я и не выдержав, повернулась к служанке. — Девушка, нам далеко еще идти?
— Мы почти пришли... — Пискнуло несчастное создание, не поднимая на нас взгляда. Чем мы ее напугали и так было понятно, но тем не менее, такое отношение начинало раздражать. Уж очень напоминало отношение прислуги в усадьбе графа Андеамо, где меня считали дочерью нижнего владыки.
— Пошли! — Скомандовала я Левке, подтянув Даринку, чтобы она не сползла дальше. — Потом расскажу!
'Почти пришли' растянулось минут на десять, не меньше. Если до этого коридоры просто были пустыми, то здесь все выглядело совсем безлюдным.
— Здесь вообще хоть кто-нибудь жил? — Скептически осматривая апартаменты, спросил у служанки Левка. — Пылища-то какая!
— Я сейчас все уберу! — Клятвенно сложив руки, пообещала служанка.
— Это же сколько ты одна тут будешь убираться? — Усмехнулся братец. — Здесь квадратов 16, не меньше!
— Я быстро уберу, Господин! — Снова заверила его девушка.
— Какой я тебе Господин?— Отмахнулся Левка, стряхивая пальцем паутину из угла. — Тебя вот как зовут?
— Азалия, Господин! — Еще больше сгорбившись, тише отозвалась девушка.
— А я Лев, запомнила? Желательно на 'ты' и с непременной улыбкой.
Слушая болтовню братца, я поставила ребенка на пол и несколько секунд тупо разминала руки, пытаясь восстановить циркуляцию крови. Оглядевшись по сторонам, я готова была полностью разделить Левкин диагноз — здесь явно никто не жил лет так 20 — большое помещение было просто опутано сетью из паутины, а скудность обстановки поразила бы даже бомжа — потрескавшийся камин и пара кресел возле него. Все.
— Кровать-то хоть принесут? — С тоской вспоминая собственную уютную кроватку дома, спросила я.
— Конечно, Госпожа! — Тут же заверила меня Азалия. В отличии от Льва, я не стала убеждать ее называть меня по имени. Ведь мы в этой дыре всего на пару дней, а привыкать эта несчастная будет гораздо дольше.
На помощь служанке пришли неизвестно откуда еще две какие-то безликие женщины и сразу принялись за дело. Нам здесь пока нечего было делать и Левка потащил нас в сад, который было видно из окна наших новых апартаментов.
На Эллионоре была осень, хотя не такая холодная, как у нас — похоже на 'бабье лето', только без солнца. Небо затянуло дождевыми тучами, готовыми пролиться в любой момент. Как раз под стать нашему настроению.
— Ты обещала рассказать про Зеленского. — Напомнил Левка, наблюдая за тем, как Даринка собирает опавшие листья. Здесь она чувствовала себя на удивление спокойно.
— Я встретила его, пока искала тебя. — Воспоминания были на удивление яркими, словно это было вчера, а не почти три года назад. — Он занимался разбоем в лесу.
— Разбоем? — Стряхнув со старой лавочки листья и грязь, Левка присел. Мне пришлось проделать ту же процедуру, хотя чистоты конструкции это не добавило. — Никогда бы не подумал, что он на это способен...
— Ты бы удивился, если бы сам его встретил. Поверь, то, кем он здесь стал, просто не поддается описанию — крыса крысой, готовая прятаться в любой щелке, как только дунет ветерок.
— Ну он никогда храбростью не отличался! — Криво усмехнулся Левка. — Странно, что ты ему шею не свернула...
— Хотела. — Честно призналась я, наблюдая за Даринкой, которая теперь с интересом осматривала сад. — Но он был настолько жалок, что мне стало стыдно. В конце концов, он и здесь умер, совершив под конец по своим меркам настоящий подвиг — помог найти тебя.
Я не хотела этого вспоминать, но память все равно услужливо подсовывала мне моменты, за которые иногда до сих пор было стыдно. Ведь я вела себя с Зеленским не самым лучшим образом и оправдывалась перед собой только тем, что из-за этого гада я стала бесплодной в 17 лет. Не знаю, сколько еще раз ему надо было бы умереть, если бы у меня не появилась Даринка. Наверное не успокоилась бы, пока своими руками не придушила. Сначала воскресила бы, а потом придушила.
— Выходит, зря мы к нему на могилку ходили?— Левка достал из сумки электронную сигарету и затянулся. Нервничал.
— Я тебе каждый раз об этом говорила! — Улыбнулась я. — Но зато теперь он действительно мертв.
— Никогда бы не подумал, что скажу это, но я рад, что не встречу его здесь. — Опустив голову, признался братец. — Иначе сам бы помог ему отойти в другой мир...
Какое-то время мы молчали, думая каждый о своем. Я смотрела, как Дарина внимательно изучает листочки, которые собрала — привычный для нас клен, лишь немного, по краям, тронутый желтизной. Я не знала, какой бывает осень на Эллионоре в температурном плане — как у нас или холоднее? Или теплее? Пока разница составляла лишь пару градусов.
— М-да, условия у нас теперь будут 'аховые'. — Уже невесело покачал головой Левка, убирая сигарету в карман. — О чем ты говорила с ними?
— Скорее, они говорили. — Поправила я его. — Если бы не Мэдсток, старик сразу же отправил бы нас восвояси. Уж очень его тронула моя невоспитанность....
— Надо же, какие щепетильные! — Ухмыльнулся Левка. — Ну и мужика ты себе выбрала....
— Я его не выбирала! — Отмахнулась я раздраженно. — Ты не хуже меня знаешь, какие тут царят нравы. Он просто поставил меня перед фактом, а не спрашивал моего мнения. У них тут это нормальная практика...
— Мама! На! — Даринка высыпала мне на колени кучу листьев, с которых слетела грязь и дождевая вода. Ребенок был горд собой.
— Ух ты! — Губы непроизвольно растянулись в улыбке. Что такое грязная одежда по сравнению с достижениями твоего ребенка, в глазах которого так явственно читается восторг от того, что она делает?! А ходить в чистой кристально чистой одежде в этом мире просто не для кого, и не для чего. — Красиво как... А еще соберешь?
Дочь просияла и пошлепала по лужам, видимо собирать 'букет' Левке.
— Так на сколько мы здесь застряли? — Возобновил разговор братец, наблюдая как Даринка складывает сырые листья в руке.
— Понятия не имею. — Честно отозвалась я. — Это зависит от того, как быстро месье Рошшер осознает всю степень глупости своей прихоти. Я так поняла, что у него скоро свадьба и по тому, как испугался его папашка — не дай Господи кто-нибудь о нас узнает... — Про себя я подумала, что мне по идее должно быть все равно, когда и с кем у него свадьба. Но вот поди ж ты — неприятно. С чего вдруг, если все 3 года я отдавала должное этому варианту, как единственно верному.
— А если устроить так, чтобы узнали? — Предложил Левка, растянув рот в улыбке. Большое дитё всегда улыбается, когда задумывает каку...
— Можно. — Флегматично пожала я плечами. — Но ничего кроме морального удовлетворения мы с тобой от этого не получим. К тому же, если на нас потом навалятся всей толпой, я могу потерять ребенка. Это не наша полянка, придется подождать. В любом случае, время пока терпит...
— Терпит. — Послушно согласился братец. — Но это последнее место, где я хотел бы его потерять.
— Я с тобой полностью солидарна. Но мне ничего в голову, кроме убийства, к сожалению не приходит.
— Думаю, через месяцок в таких условия, ты начнешь рассматривать этот вариант как единственно верный. — Хмыкнул Левка.
— Очень может быть. — Уныло согласилась я. — А пока мы здесь, старайся не жрать что попало и не ходить в одиночку. С папаши Рошшера станется, он может и отравить под шумок или подослать кого-нибудь.
— Тогда надо найти нам личного дегустатора! — Улыбнулся Левка, потирая в предвкушении руки.
— Мама! Ав-ав! Там ав-ав! — Вынырнув из боковых кустов, прокричала Даринка. Она указывала себе за спину и мы с Левкой не сговариваясь поднялись с лавочки.
— Странно, что здесь еще живность есть. — Пробурчал себе под нос Левка, пробираясь через сырые кусты.
Тем не менее, живность нашлась, но в настолько плачевном состоянии, что стало понятно возбуждение ребенка, пританцовывающего рядом. Ей приходилось конечно видеть больных или покалеченных животных, но вот подходить к ним — еще ни разу.
— Вроде дышит. — Вынес вердикт Левка, склонившись над щенком, месяцев 2-х от роду. У него была бледно-рыжая шерсть и просто огромные уши, безвольно опущенные вниз. Сказать наверняка, что это за порода, я бы не рискнула, ибо никогда не сталкивалась ни с чем подобным. Ребра так явно обтягивали худенькое тельце, что казалось, они вот-вот надорвут кожу и вылезут. При нашем приближении щенок открыл глаза и молча смотрел на нас, с какой-то странной смиренностью во взгляде. Он не пытался двинуться или оскалиться — просто ждал.
— На вид вроде целый. — Задумчиво изрек Левка, поскребя в затылке.
Единственное, чего бы стоило опасаться, это наличие паразитирующих на животном, или каких-то внешних заболеваний, типа лешая. Но шерсть животного была на удивление чистой и я осторожно ощупала кости.
— Да чего ты щупаешь? И так видно, что он тупо истощал до предела! — Уверенно заявил Левка, удерживая одной рукой натиск Даринки, рвущейся убедиться в сказанном лично.
— Получается так. — Согласилась я. — И что с ним делать?
— Ав! Ав! — Захлопала от предвкушения в ладошки Даринка, когда увидела, что глаза у щенка открыты.
— Видимо, накормить придется бедолагу... — Ухмыльнулся Левка и обернулся к ребенку. — Да, Даринка? Возьмешь щеночка к себе?
— Ав! Ав! Ав! — Еще громче крикнула дочь, начав пританцовывать от возбуждения.
Оставить щенка там, после того как его приметила Даринка, было невозможно и мне пришлось подхватить его на руки, чтобы отнести в отведенные нам покои. Слабый взмах хвоста оповестил о благодарности животного, которую впрочем и так было видно в больших, карих глазах.
— У себя всю помойную братию кормили и здесь туда же. — Пробурчал в пол голоса Левка, который в отличии от меня, относился к бездомным животным с прохладой. А меня вот проще пристрелить, чем заставить пройти мимо.
5.
Привыкать к 'условиям' на Эллионоре, после родной цивилизации, было неимоверно тяжело. Все ж таки наши нежные организмы привыкли к таким мелочам, как душ, туалет, электричество и интернет. Здесь же единственным развлечением для нас стал щенок, которого мы подобрали в зарослях у стен замка.
Спальню служанки отмыли, но до уровня приемлемой она не дотягивала, что с пауками в углах, что без них.
Складывалось впечатление, что в этом крыле селили либо прокаженных, либо сильно провинившихся, что по сути одно и тоже. И хотя Азалия поведала нам о том, что для 'господина' выделена спальня рядом, разделяться никто не торопился, ибо во второй комнате вообще не было камина, а с наступлением сумерек, в помещениях стало невыносимо холодно. Левка долго бубнил и сокрушался о том, что положил в сумку только трусы с носками, а не свитера и джинсы. Теперь же деваться было не куда, а снабжать нас теплыми вещами явно никто не торопился.
Стоит наверное отметить, как переживал и нервничал мой ребенок, когда я сказала, что нам придется пожить здесь какое-то время. Честно, я бы все отдала, чтобы она этого избежала и никогда не узнала, что есть в мире места, где воду в ванную приносят хмурого вида стражники. Кстати, о 'ванной'! Купальня, что я видела в усадьбе графа Андеамо, оказалась едва ли не признаком зажиточности, по сравнению с той, что была здесь.
Помещение 2 на 2 метра с ледяными стенами и покрытой коррозией посудиной, не дотягивающей даже до того, чтобы называться ванной. Мне пришлось класть на днище тряпочку, чтобы Даринка не ободрала себе все, что можно.
Стражники приносившие воду, сделали это только два раза, которых хватило лишь на ребенка и щенка. Нам с Левкой оставалось только грезить о горячей воде и поносить Рошшера всеми неприличными словами, что знали.
В 9 часов Азалия принесла ужин — 2 куска жаренного мяса, кувшин вина, стакан молока и тушеные овощи. Каково же было удивление, когда Левка заставил ее все это пробовать — глаза несчастной едва не вылезли из глазниц. Через 5 минут наших объяснений она и вовсе заплакала, но железным нервами братца позавидовала даже я — он сам стал кормить ее с ложки. Больше местную кухню проверить было не на ком, в виду отсутствия посетителей, так что Азалия плакала и глотала. Я готова была отдать руку на отсечение, что она больше на милю к нам не подойдет. Но и это еще не все, я заставила ее принести мне кофе или хотя бы какое-то подобие чая и девочка буквально бегом покинула наше крыло.
Вечер удивлений на этом не закончился, ибо кофе мне принес не кто иной, как... Далат! Едва увидев его, я готова была метнуться за мечом, но остановилась, когда он в примирительном жесте поднял правую руку:
